Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

У Лоренцо от облегчения едва не подкосились ноги, — трудно было представить менее больного человека.

— Поздравляю, Лоренцо! Вы оказались правы, когда говорили, что кое-что затевается! — в запале она назвала его по имени, и это ему невероятно понравилось, — Ненавижу!

На месте тех, к кому это относилось, он бы заволновался. А относилось сказанное к резко наводнившим столицу и дворец, едва стало известно о болезни Королевы, аристократам.

— Ну с этими мы справимся!

Лоренцо ощутил двоякое чувство: с одной стороны он едва не растаял весенним ледком от этого 'мы', с другой стороны хотелось ее выпороть за самодеятельность. Он же должен знать о ловушке для заговорщиков: нет ничего хуже действующего вслепую начальника тайной службы.

— Нет, правда, — продолжала королева, — умри я завтра — и они от Империи вообще ничего не оставят, кроме кровавого котла! Интересно, и кого тогда поддержит Курия?

Это уже был выпад в сторону присутствовавшего здесь отца Урбана. Прелат только тонко улыбнулся над дымящейся чашкой кофе.

— Нет, ну какая сволочь герцог Чедворт!

Лоренцо показалось, что он ослышался — такие выражения из уст юной монархини! Хотя они довольно точно передавали характер Бионского герцога, уже обратившегося к Курии с требованием, признать его сюзеренное право на южный Бион и даже некоторые земли Теравии.

— Что вы стали столбом, Лоренцо, — раздражение Королевы обратилось и на него, — Идите! Я хочу знать об этих мерзавцах все! Даже о чем думают слуги самого захудалого барончика, сидя в уборной! По мере надобности — информируйте. Можете обходиться без доклада.

— Благодарю за честь.

— Это не честь. Это необходимость.

Ее решительность и откровенность ему нравилась.

— Да, — это было уже в спину.

Лоренцо обернулся. Серые глаза смотрели остро и мрачно:

— Я их немного опередила, и теперь те, кто планировал мою внезапную кончину, зашевелятся весьма шустро. На случай если кто-нибудь устанет ждать и еще поторопит меня на пути в мир иной, — сказано это было совершенно обыденно, — Вы человек на такое натасканный. Мне было бы спокойнее, если бы о моей безопасности заботились именно вы.

В ее устах даже упоминание о сомнительной роли, отведенной ему семьей, прозвучало, как комплемент.

— А Таггерт? — не удержался Лоренцо.

— Он остается главой моей гвардии. Но вы же понимаете, что я имею в виду.

— Метр Стайн, почему вы не известили меня о том, что Лоренцо Ренцио находится в Коруне?

Принц Лесион, вернувшийся в Коруну едва стало известно о болезни Королевы, метался по кабинету главы магической Гильдии, как по клетке. Излагаемые ему соображения о необходимости воспользоваться ситуацией, пролетели мимо ушей, померкнув перед другой новостью.

— Не известили? Вообще-то, присутствие принца Ренцио не то событие, которое можно скрыть... — усмехнулся метр Стайн.

— И тем не менее, почему я случайно узнаю, что мой брат на свободе?

— Не питайте иллюзий, Ваше Высочество! Вы не виделись с тех пор, как были детьми. И вас врядли обрадует эта встреча! — вмешалась Вивена.

Девушка проявила большие способности в чародействе, отличалась развитым честолюбием, а главное была полезна ввиду родственных связей с дворянским родом и влияния на сводную младшую сестру, и мучимого угрызениями совести отца. Метр Стайн не зря уделял юному таланту такое внимание и почти не имел тайн от нее.

— Что вы имеете в виду?

— Люди меняются.

— Демуазель фон Зеен имеет в виду, что ваш двоюродный брат довольно сильно переменился. Королева освободила его сразу после смерти канцлера. Он даже не пытался бежать, хотя неограничен в средствах, а его охрана не так велика. Вместо этого, он проводит время в... предаваясь увеселениям.

— При чем, как я слышала от моей сестры Катарины, не столько невинными, но исключительно порочными.

— Лоренцо? Порочный?

— Ах, Ваше Высочество! Я понимаю ваше желание встретиться с братом, но примите совет от пожилого человека. Давайте, вы взглянете на него с начала незаметно...

— Следить за собственным братом?..

— А если следят за ним? Что бы выйти на вас...

— Следят. По вашему, Королева глупа, и зря приставила к нему людей из своей гвардии? — снова вмешалась Вивена.

— Будь по-вашему.

— Вот и отлично.

— За слугу вы врядли сойдете. А за телохранителя вполне. Бал по случаю помолвки Азельмы Энченци не отменили. Он состоится послезавтра.

Исключительно талантливая девочка, удовлетворенно отметил метр Стайн. И Ираэль Дианто ее хвалил...

— Он будет там? — похоже, только это и занимало Лесиона.

— Принц не пропустил еще ни одного!

Бал про случаю помолвки младшей дочери князя Энченци отменять не стали. По мнению Лоренцо это было более чем символично.

В доме не куда было упасть не только яблоку, но горчичному семени.

— Пир во время чумы! — пафосно восклицал какой-то дворянчик, напоминавший попугая в обмороке.

— Говорят, Ее Величество уже поправляется, и даже принимала сегодня...

Вот уже несколько дней существовала лишь одна единственная тема, и даже будущая свадьба была лишь поводом для собрания.

Из-за плотной портьеры Лесион имел прекрасную возможность обозревать бальный зал, и все же не сразу заметил того, кого искал. Точнее просто не узнал.

Они росли вместе и были довольно близки. Хотя Лесиона готовили быть королем, а Лоренцо — быть тенью короля. В то время, как с Лесионом беседовали лучшие умы о дипломатии, Лоренцо в компании сомнительных личностей изучал составление ядов. Помниться, Лесиона ужасно злило, что его, хотя он и был старше по возрасту и рождению, не допускали на совещания. А вот Лоренцо там присутствовал в обязательном порядке...

Все это постепенно отдаляло их друг от друга. А потом, в 15 лет Лоренцо и вовсе отправился в бунтующую Империю, тогда как тщательно оберегаемый Лесион получал образование. А через два года...

Лучше не вспоминать! Лесион до сих пор старался не думать о том, что случилось с его братом. Они знали, что Лоренцо жив, что он заточен в Рокуэре... И Лесион раз за разом клялся себе, что став королем он искупит его страдания...

И вот сейчас он видел Лоренцо. Свободного, но совершенно ему не знакомого. Принц стоял по-хозяйски приобнимая двух девушек и что-то шептал им в нежные ушки. Те смущенно хихикали, кокетливо трепыхая ресницами. Лоренцо был разнаряжен с вызывающей роскошью, балансирующей на грани безвкусицы, и выглядел холеным и самодовольным. Глаза его неестественно блестели, а на впалых щеках горел яркий румянец.

Если бы сейчас Его Высочество видело большинство завербованных им агентов — они его бы тоже не узнали.

'Да он же пьян! — понял Лесион, — Или еще того хуже!'

...Что ж, разве он не имеет права, хоть немного повеселиться так, как хочет, — пришло на ум Лесиону Ренцио, и он начал выбираться из захваченного балом дома.

Вынужденный дожидаться во дворе отъезда дам, подавленный Лесион застал внезапный отъезд принца Ренцио.

— Поторопись, тупица, если не хочешь снова получить плетей! — похоже принц не был доволен скоростью, с какой слуга подал ему шляпу и плащ.

Лесион ошарашено наблюдал за безобразной сценой. Лоренцо путался в завязках и только мешал своему молодому слуге, за что тот немедленно схлопотал оплеуху. К счастью, отвешивающая ее рука была не тверда.

— Пошел прочь, холоп! — это уже относилось к конюшему, желавшему поддержать стремя. Тот едва увернулся от копыт и хлыста, — Я спешу!

— Он всегда такой? — удрученно поинтересовался принц Лесион у Катарины фон Зеен.

— Ну, судя по сплетням, которые ходят среди слуг, — жеманно протянула девушка, — Обычно еще хуже. Он крайне несдержан. Правда, в приличном обществе он не проявляет своих дурных наклонностей, предпочитая реализовывать их в других местах. Говорят, ему удалось шокировать даже хозяек борделей! — Катарина прикрылась веером и зарумянилась.

— Что?! — складывающийся образ ни как не хотел связываться с Лоренцо, которого он знал и уважал, как человека, принесшего себя в жертву семье и долгу.

— Вы видели его слугу? — Вивена отодвинулась от окошка, — Нам удалось кое-что узнать. Мальчик люто его ненавидит, и до сих пор не прирезал только из страха. Говорят, принц изнасиловал двух его маленьких сестер...

Лесион потрясенно молчал. Разряженный в шелка и бархат, ценой в провинцию, и пьяный — Лоренцо был смешон. Лоренцо раздающий пощечины слугам — отвратителен и жалок. Но чудовище, о котором говорили Вивена и ее сестра — не имело названия...

— Он... сумасшедший!

— Ах, Ваше Высочество, только вы этого еще и не знаете!

* * *

— Что вы сделали? — опешила Королева, выслушав краткое сообщение начальника своей новой службы спустя несколько часов.

— Только что убил Ваттери на дуэли, — невозмутимо повторил принц Ренцио.

— Почему? — только и смогла спросить ошеломленная Альберта.

— Ему не понравилась моя манера одеваться, — Лоренцо щелчком взбил кружево воротника.

— А если серьезно?

— А если серьезно, он мог спутать мне все карты! Я почти вхожу в круг избранных, которые будут допущены ко всяческим благам после скорой кончины Вашего Величества. Мне необходимо только уточнение нескольких незначительных деталей, а этот осел был слишком упрям и подозрителен.

— Иначе нельзя было?

— Ваше Величество сами оставили мне свободу в выборе методов. Кроме того, теперь возможно устранение Вашего Величества поручат именно мне, — Лоренцо очаровательно улыбнулся, — Поскольку я тоже постоянно живу во дворце и не имею никаких моральных ограничений... Так что я устранил проблему наиболее оптимальным способом. Пригласите вдову ко двору. Под чутким руководством баронессы Рейвендорф она быстро утешится. А его племянник, между прочим известный мот и кутила, будет только счастлив свалившемуся титулу.

— А вы опасный человек, — произнесла Королева, выслушав его.

— Вас это удивляет?

— Меня это радует! Принц, вы... вы — уникальны, — признала она, дослушав его доклад до конца.

Ее по-детски восхищенный взгляд льстил.

— Добыть такие сведения! В такой короткий срок!

Лоренцо был доволен, — приятно, когда твои старания оценены по достоинству.

— Увы, Ваше Величество. Я человек бессовестный и порочный. Не стесняюсь пользоваться доверием и сочувствием людей к своей тяжелой судьбе, — веселые искры в карих глазах противоречили сокрушенному тону, — тут сплетня, тут обмолвка.

— Вот как? — Королева задумчиво барабанила пальцами по столу, — Чедворт?

Принц покачал головой.

— Нет. Этот просто жадный мерзавец, решивший по случаю урвать хороший кусок. Рагли.

— Этот тихоня! Лицемерный ублюдок!

— Этот лицемерный ублюдок неплохо зарабатывает на контрабанде, но не против и более выгодной аферы... Кажется, именно его дед приходился братом мужу младшей сестры Генриха Бионского.

— Избавьте меня от этих подробностей! Они все в родстве с последним королем Биона: и Рагли, и Чедворт, и Белтон. В свое время мой дед Генрих едва принудил их дать присягу. С тех пор они живут припеваючи, и наслаждаются благоденствием вместо того, что бы резать друг друга. И чего им не имеется... Так значит они планировали устроить смену династии под Рождество?

— И среди суматохи, вызванной вашей внезапной болезнью, — Лоренцо позволил себе сдержанно улыбнуться, — В нашей милой компании было произнесено одно имя. Признаться, у меня оно вызвало много вопросов.

Королева смотрит на него ожидающе.

— Христиан — Август.

— Вот как, — Королева устало выдыхает.

Теперь очередь Лоренцо бросать на нее выжидающие взгляды. Альберта пожимает плечами, затянутыми в алый бархат.

— Нет смысла скрывать это от вас. Хотя... эту тайну знает не более десятка человек...

— Десятка? — изумился принц, — Ваше Величество, что знают двое, знает и свинья!

Альберта развела руками и перечислила:

— Я, отец Урбан, Архипрелат, наверняка Ивейн, покойный канцлер — не в счет, настоятель монастыря, и — наши враги.

— Трое промолчат, не смотря ни на что, один — покойник, и один — наместник Бога на земле... не плохая компания. А вот отец-настоятель...

Альберта согласно кивнула.

— Именно.

— Не будем пока его трогать, — задумчиво заметил Лоренцо, — и меня есть небольшой план. Но все же, что такого значимого в этом имени? Почему именно он и почему наши заговорщики так уверены, что смогут им распорядиться?

— Вы должны помнить, в десятом году королева Вильгельмина была арестована по обвинению в измене. Благодаря нарушившему свои обеты священнику стало известно не только о ее супружеской измене с графом Мельгелем, начальником ее охраны, но и о том, что любовники планировали убийство Железного Августа.

— Я припоминаю, — сдержанно отозвался Лоренцо.

Надменная северянка, нарантийская принцесса, было непонятно, что она могла найти в таком солдафоне. Их девиз 'Честь и верность' скорее подходит для рыцарских романов. Королева взошла на плаху год спустя. А обезумевший от страсти граф Мельгель поднял на дыбы половину севера, к которому тут же присоединились восточные провинции. Удивительно, что во все это не вмешался Бион. Возможно потому, что было просто нечем. А может потому, что Железный Август держал при себе юных наследников герцогских титулов. Через год после казни королевы погиб отец Лоренцо, Витторио Ренцио, через два — он впервые пересек границы Империи, через четыре — мятеж был подавлен, а он сам...

— В одиннадцатом году она родила сына.

Брови принца поползли вверх, удивленный взгляд следил за Королевой, но она стояла, отвернувшись к окну.

— Об этом вообще мало кто знает, поскольку мальчик родился в Кросскарцене. Король Август его не признал.

— Он... жив? — Лоренцо искренне удивлен.

— Жив. Хотите его увидеть? — внезапно предлагает Королева, — Я ведь и сама его не видела никогда.

— А! — понимающе произносит принц, замечая с улыбкой, — Но ведь Ваше Величество кажется больны!

— Именно по этому я могу себе позволить небольшую тайную отлучку! И буду рада, если вы меня сопроводите, — Альберта едва не покраснела, поспешно добавив, — Это же ваша прямая обязанность, не так ли?

— Именно, — подтвердил Лоренцо, все же заметив ее волнение, приятно отозвавшееся в глубине души.

МОНАСТЫРЬ (октябрь 1421 г.)

'Печальная, если не сказать трагическая судьба Его Высочества Христиана-Августа Аверно, явилась живым примером того, что рожденные в порфире — порою платят неизмеримо большую цену'.

Мирея Элькади 'Жертвы венца'

Серость каменных стен. Серое, всегда пасмурное небо. Терция миновала, и немногочисленные послушники взялись за работу. День был по осеннему холодным и сырой ветер, которому святые стены не были преградой, пробирал до костей.

Подвижный светловолосый мальчишка лет 9-10 изо всех сил старался сосредоточиться на задании, но было видно, что приглушенный рокот волн и интересует его гораздо больше. Одинокую чайку проводил взгляд, исполненный жгучей зависти и недетской тоски.

Стоявшая рядом с аббатом Вигу дама, лица которой не было видно из-за низко опущенного капюшона плаща, судорожно перевела дух.