Продолжение 17

— ... Я сейчас хочу напомнить всем присутствующим тезис, который через несколько лет мог бы сказать небезызвестный господин Ульянов: "Из всех искусств важнейшим для нас является кино". В стране, где три четверти населения безграмотных, это действительно так... Я предвижу Ваш вопрос, Михаил Александрович: а стоит ли сейчас, во время войны, да еще в преддверии переворота тратить время на синематограф? Я угадал, не так ли?.. Так вот, родившись как невинное развлечение и попытки изобретателей запечатлеть события и воспроизвести их в динамике на экране, синематограф уже тогда таил в себе огромные возможности по воздействию на психику. Вы, наверное, слышали рассказы о том, как люди, смотревшие "Прибытие поезда на вокзал Ля Сьота" пытались убежать от наезжающего на них с экрана паровоза, а имеющие при себе оружие открывали стрельбу? При умелом режиссере, талантливых артистах, фильмы могут сыграть как роль лекарства, дающее силы во время тяжёлого недуга, так и наркотика, туманящего ум и лишающего воли.

Великий Князь не выдерживает и прерывает монолог академика:

-Уважаемый Иван Петрович, мне кажется, что Вы несколько преувеличиваете силу воздействия синематографа. Согласен, что первые фильмы действовали на неискушённого зрителя ошеломляюще, но это лишь по началу. Новое всегда удивляет, а иной раз и пугает, так уж устроен человек.

-Ну-с, не скажите, Ваше Императорское Высочество. Раз уж Вы коснулись сфер психологии, в коих я кое-что понимаю, то извольте выслушать короткую лекцию о прошлом и будущем...

Пока даже не о синемА. Итак, семидесятые годы века восемнадцатого. По улицам Европы дефилируют молодые люди в синих фраках, жёлтых жилетах и панталонах. А затем часть из этих щеголей находят мертвыми с простреленной головой валящихся в луже крови. А толкает их на самоубийство неземной талант Иоганна Вольфганга фон Гёте и его роман "Страдания юного Вертера". Эпидемия самоубийств захлестывает Европу. Доходит до того, что в ряде стран запрещают ввоз этой книги.

Теперь перенесемся в грядущее. Во Франции, в 1938-м году выходит фильм "Набережная туманов". О несчастной любви, об измене и крушении всех человеческих надежд. Многие зрители по нескольку раз просмотрели эту ленту. И, самое интересное, когда в 1940-м году Париж капитулировал, сами же французы обвинили этот фильм в разгроме Франции и позоре страны, мол, картина своей безысходной тоской морально разоружила нацию. А от одного своего знакомого я узнал, что снимали сей шедевр и на германские деньги...

А теперь вернемся в наше время. Михаил Александрович, Вам не доводилось просматривать ленту, произведённую Скобелевским комитетом "Умер бедняга в больнице военной"? Сценарий фильма можно проиллюстрировать так:

"Таял, как свечка, солдат понемногу

Ранен был часто в бою;

Тихо, безропотно Господу Богу

Отдал он душу свою.

Умер вдали от родного семейства,

Умер в разлуке с женой,

Без материнского благословенья

Этот солдат молодой".

Я считаю, что этот фильм — выстрел в спину Русской Армии и ее солдату! Я бы этого режиссера!..

Присутствующие невольно вздрагивают от внезапного грохота. Павлов, разгоряченный своей "лекцией" и предметом обсуждения, резким движением пытается пригвоздить лежащий перед ним блокнот к столешнице остро отточенным карандашом.

— Оно, конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья, пардон, столы ломать? — Великий Князь, улыбаясь, слегка интерпретирует Гоголя. — Я понял, Иван Петрович, но что Вы предлагаете взамен?

— Мы должны снимать фильмы, наполненные оптимизмом, верой в победу и при этом их сюжет и герои не должны быть надуманными. Люди должны узнавать в героях самих себя, своих знакомых, или друзей. В батальных сценах не место парадности, должна быть обычная проза войны, в которой подвиги совершают не былинные богатыри, а простые русские солдаты. — Павлов, устыдившись своего порыва, берет себя в руки. — И не должно быть ни капли лжи. Безусловно, художественное произведение — это не дневник и не мемуары. Роман Толстого "Война и Мир" при всей его гениальности — не учебник военной истории и по нему нельзя изучать все нюансы тактики, но в целом он рисует абсолютно объективную картину событий. И на этой книге будут учиться как нужно защищать Родину многие поколения россиян...

Но об этом можно говорить бесконечно. А посему, Михаил Александрович, по примеру Вашего прадедушки готовьтесь стать высочайшим цензором. Вот здесь, — академик протягивает Великому Князю пухленькую папку, — обобщенные предложения по основным направлениям кинематографа, как художественного, так документального, научного и популярного.

— Иван Петрович, а Вы уже нашли будущих витязей пропаганды и богатырей информационных войн? — Пытаюсь поскоморошничать и разрядить обстановку — ни разу еще не видел, чтобы Павлов-Тимин карандаши в доски забивал. — Если нет, я Вам адресок подкину. Рядом с внезапно обретенной мною дачкой, кажется, какая-то киностудия обретается. Только персонал придется сменить, нынешний мне не нравится — слишком откровенно на мою супругу пялились, гаденыши... Я думаю, Петр Всеславович должен быть в курсе, кто такие и откуда...

— Насколько я понимаю, речь идет о павильонах "Киноателье "Русь"? — Неслышно вернувшийся вместе с Потаповым Воронцов, наверное, слышал конец фразы. — Хозяин — костромской купец-старовер Трофимов. Состояние свое сколотил на строительных подрядах, увлекается театром и синематографом. Полтора года назад вместе с инженером Алейниковым основали "Торговый дом "Русь" и занимаются производством фильмов. Очень дружны с Московским художественным театром, с ними работают практически все артисты, режиссеры и художники. Из самых популярных картин — "Дочь истерзанной Польши", снятая, скорее всего, по мотивам одной из новелл Мопассана.

— Как Вы считаете, Петр Всеславович, с ними можно сотрудничать? Я имею в виду патриотическую пропаганду. — Интересуется уже окончательно успокоившийся Павлов.

— Я полагаю, что — да, Иван Петрович. Но стоит учесть, что они сейчас нацелились на религиозные темы. Собираются снимать фильм о сектантах-хлыстах. Называться будет, кажется,... "Лгущие Богу"...

— В свете того вопроса, что мы сейчас обсуждаем... Помимо всего в Столице я встречался с членами Святейшего Синода. — Великий князь старается скрыть за деловым тоном горечь, но ему это не совсем удается. — Хотелось выяснить отношение наших иерархов к предстоящим событиям... И не скажу, что они горят желанием поддержать самодержавную Власть. Более того, мне прочитали целую проповедь о том, что местоблюстителем Христовым должно считать не императора, как представителя светской власти, а патриарха, как особу духовную. То есть Церковь в трудный момент отказывается признать царя Помазанником Божьим и в случае волнений не станет призывать паству на защиту Престола... Единственная радостная весть — от протопресвитера Георгия Щавельского. Он также был у меня и заверил, что сделает всё для того, чтобы армейские и флотские священники были на нашей стороне.

— Я думаю, что если будет введен пост Патриарха, лучшей кандидатуры нам не найти. — Довольно улыбаясь, замечает Федор Артурович.

— Согласен. Тем более, что его поддержат другие архиепископы, да и простые священники не останутся в стороне. А что касается Синода — на мой взгляд там сейчас сидят не иерархи, а бюрократы от Церкви, которые только и занимаются всякой ерундой типа бракоразводных дел. — Поддерживает генерала Иван Петрович.

— Хорошо, давайте вернемся к более важным вопросам. — Великий князь заглядывает в свой блокнот. — Что у нас по Кронштадту?

— Адмирал фон Эссен предупрежден и готов навести порядок в своей "вотчине". — Келлер тоже заглядывает в свои тезисы. — Корабли в Петроград попасть не смогут, ледовая обстановка не та. А на случай выступления матросов нужно, я полагаю, в местах вероятного перехода выставить засады. Из оружия у восставших будут только винтовки, ну и очень небольшое количество пулеметов.

— А что нам скажет специалист по засадам? — Павлов вопросительно смотрит на меня.

— Теоретически без изучения карты могу сказать, что может получиться фифти-фифти. Сколько их будет, какими отрядами они двинутся — это пока неизвестно. Если окончательно оголять "фланги" в Москве и перебросить туда часть роты огневой поддержки, думаю, шансы неплохие. Взять пулеметы, 37-миллиметровые "револьверки", минометы, часть людей для прикрытия...

*

— Добавьте сюда еще несколько аэросаней с теми же пулеметами. — Внезапно подает голос Потапов. — Где их можно поискать, я потом Вам скажу...

— Николай Михайлович, прошу Вас, давайте не будем разводить таинственность там, где это не нужно. — Келлер, вежливо улыбаясь, пытается поставить контрразведчика на место, и тот сдает назад.

— Простите, господа, не имел в мыслях ничего такого, просто информацию еще нужно проверить. В Петрограде в одном из санитарно-автомобильных отрядов есть то ли двое, то ли трое аэросаней для эвакуации раненых. Но сделаны они были в двенадцатом году, и в каком сейчас состоянии — нужно уточнить.

— Если Вас не затруднит, сообщите господину капитану адрес отряда. Я думаю, что автомобили также пригодятся — его группы должны обладать высокой мобильностью. — Подводит итоги Федор Артурович, и собирается перейти к следующему пункту, но Потапов подкидывает еще один, очень интересный вопросик.

— Простите мою назойливость, господа. Как вы мыслите себе реакцию со стороны союзников на то, что будет происходить? Я имею в виду британское и французское посольства, где, как уже докладывалось, наши заговорщики днюют и ночуют?..

— Думаю, этот вопрос адресован в большей степени мне... — Регент на секунду задумывается, затем принимает высочайшее решение. — Поскольку арестовывать мы никого из дипломатов не можем, считаю необходимым блокировать посольства, дабы прекратить их связь с внешним миром.

— Я выделю для этого две казачьих полусотни. Со строгим наказом никого не впускать и не выпускать. Даже за продуктами, если в этом возникнет необходимость, слуги будут следовать под конвоем. Формулировка — "В целях обеспечения безопасности и сохранения дипломатического иммунитета во время беспорядков". — Предлагает решение Келлер.

— Мои коллеги на телефонной станции проследят, чтобы посольства ни с кем не соединяли. Хотя лучше было бы прослушивать разговоры и определять невыявленных сообщников. — Блин, Воронцов умеет одновременно и согласиться, и высказаться против.

— Петр Всеславович, я думаю, что их нужно просто глушить. Если союзнички останутся без связи, то имеют все шансы наделать глупостей второпях, на чем и попадутся. Сообщников потом сами найдем. — Павлов высказывает свое мнение, которое все поддерживают. Ну не хватит у нас в "острой" фазе людей, чтобы посылать группы по всем адресам! Потом разберемся, с помощью Божьей и скополамина!..

— Как человек, знающий Петроград немного лучше, хочу обратить внимание, что помимо посольств нужно будет еще блокировать Английский клуб, находящийся там же, на Дворцовой набережной, в паре кварталов от британского посольства...

— А также Бюро военного паспортного контроля на Мойке, дом девятнадцать, четвертый этаж. Где под руководством подполковника Сэмюэля Хора работают офицеры Интеллидженс Сервис. — Петр Всеславович давно уже знает об этой "конторе" от Райнера и Аллея, а посему не дает возможности Потапову насладиться триумфом. — Николай Михайлович, Ваши люди смогут нейтрализовать коллег? Временно...

— Да, господин подполковник, справимся! — Генерал Потапов отвечает с некоторым вызовом. Как-то не в тему спецслужбы наши начали соревнования в крутости устраивать!..

— Господа офицеры!.. — В голосе Великого князя звенит металл. — Мне кажется, что излишняя амбициозность только навредит общему делу! Посему прошу обе стороны успокоиться и перейти к следующему вопросу. Нам необходимо еще раз просмотреть список тех, кого необходимо "изъять из обращения", как удачно выразился подполковник Воронцов. — Великий князь Михаил перелистывает страницы своего блокнота, пока не останавливается на нужной.

— Итак, за первым нумером мы имеем депутата Государственной думы, генерального секретаря масонской ложи "Великий Восток народов России" Керенского. — Начинает зачитывать нашу "самую секретную тайну" Федор Артурович. — Далее следует лидер думской фракции кадетов Милюков, за ним — Думский председатель прогрессист Родзянко, его товарищи кадеты Некрасов и Маклаков, социалист-меньшевик Чхеидзе, прогрессист Коновалов, бывший товарищ, а ныне действующий председатель Центрального Военно-промышленного комитета Терещенко...

И далее по списку. В который вошли те из Временного правительства и Петросовета, кого удалось вспомнить, а также часть персон из "откровений" князя Урусова и те господа, на которых Воронцов со товарищи нарыл кучу интересной информации. Причем большинство засветилось во всех трех списках. И революционных, и масонских, и корыстно-преступных...

— Если не возражаете, я бы добавил сюда следующих господ. — Генерал Потапов дожидается паузы после прочтения. — Упоминавшийся ранее министр финансов Барк. Не только оказывавший некоторые вышеупомянутые услуги императрице Александре Федоровне, но и заключивший с британскими банками ряд странных кредитных соглашений и затем отправивший в туманный Альбион золота на шестьсот сорок миллионов рублей. Основная часть его предназначалась для "Виккерса", который обеспечил нашей армии снарядный и патронный голод, ставшие причиной Великого отступления. Контракты не разорваны, золото никто возвращать не собирается.

Далее — бывший профессор Киевского Политехнического института, бывший помощник начальника управления железных дорог Российской империи, член Инженерного совета Министерства путей сообщения Юрий Владимирович Ломоносов. Имею обоснованные подозрения в связи сего господина с германской разведкой.

Еще один инженер-путеец, депутат Думы Александр Александрович Бубликов. По имеющимся у меня сведениям собирает большую вооруженную группу для, скорее всего, какой-то диверсии на железной дороге. Возможно, это связано с доставкой хлеба в Столицу...

— Прошу простить, Николай Михайлович, по нашим сведениям они должны будут в какой-то момент захватить управление железными дорогой. — Вежливо улыбаясь, добавляет Воронцов.

Ага, как вспомнил наш увлекавшийся историей генерал-ефрейтор, этот козел действительно захватил МПС, направил царский поезд во Псков вместо Царского села, а еще по путейскому телеграфу возвестил на всю Россию о свержении Царя. Так что — в список, однозначно!.. А на случай, если еще кто решит вот так же побаловаться, у нас есть ма-аленький такой спецпоезд. Паровоз, который толкает перед собой "Неуловимого мстителя" и тянет блиндированный вагон с десантом и парой офицеров железнодорожного полка, которые разбираются во всех этих стрелках, путях, направлениях и остальной премудрости...

Всё, совещание окончено. Секретный блокнот — в сейф Павлову, папочки — в портфельчик, и — домой...

— Господин капитан, а Вас я попрошу остаться! — Да когда же, наконец, Павлову надоест пародировать Мюллера?!..