Экстремальное интервью

— А куда мы летим? — попыталась я отвлечься от собственных мыслей.

— Воплощать твои эротические фантазии, — совершенно спокойно ответил Алекс.

И тут бы возопить 'Аллилуйя!', радостно завизжать от радости и приняться расстегивать халат и срывать с себя нижнее белье, но вместо этого я, как последняя дура, произнесла:

— А как же твоя жена?

— Еще не жена, — с каким-то мрачным удовлетворением произнес Алекс.

И мне бы заткнуться, так нет же:

— То есть ты сейчас будешь изменять своей будущей жене?

На его четко очерченных губах мелькнула какая-то жестокая ухмылка, после чего я услышала спокойное:

— Изарина Арли ценна для меня только одним — она дочь сенатора Арли.

— Хороший генофонд? — съехидничала я.

— Нужные связи, — рыкнул он. — Не более.

Я задумалась, потом тихо, вообще едва слышно, сказала:

— А она красивая, очень. И так тебя... вас любит.

Некоторое время Алекс молчал, затем негромко поинтересовался:

— А ты?

— Что я? — невольно переспросила.

— Ты меня любишь? — серые глаза смотрели пристально, не мигая, а губы сжаты так, что побелели.

Почему-то вдруг подумалось, что с таким дознавателем на допросе будешь говорить правду и только правду, правду я ему и ответила:

— Очень, — судорожно вздохнула и добавила: — Я не могу без тебя, Алекс... Все эти месяцы на Инитире я засыпала и просыпалась, думая о тебе и вспоминая твои глаза. И на это задание от редактора я согласилась только... чтобы тебя увидеть, хоть издали.

Мне тяжело далось это признание, но еще тяжелее было видеть, как стремительно отвернулся от меня Алекс. Он просто отвернулся, некоторое время смотрел куда-то в ночь, затем вернулся к управлению хаеном. А на что я рассчитывала?! На что я вообще могла рассчитывать?! Дура! Дура безголовая! И вообще!

— В любом случае это уже не важно, — с показной радостью бодро заявила я, — ты же женишься, так что...

Землевладелец с военным прошлым и настоящим бросил на меня удивленный взгляд, но промолчал. Я же молчать не стала:

— Так что между нами совсем ничего не может быть, вот. Я твою семью, даже будущую, разбивать не намерена и потому вернулась к своей первой любви, вот.

— Острозубый? — мгновенно спросил Алекс.

— Красивый, да? — воодушевленно спросила я. — Ну, Дени, он такой — красавчик, и вообще первая любовь не забывается, и мы, наверное, поженимся.

Хаен внезапно тряхнуло, и я даже не сразу поняла, что это кто-то резко нажал на тормоз, впрочем, аплоид тут же возобновил плавный ход.

— А куда вы меня везете? — весело поинтересовалась я.

Ответили мне не сразу, но все же ответили:

— Насиловать буду. И плевать на гонорею пятого поколения, которая не лечится!

Ой, кажется, ему показали записи TREY dv.

— Не надо меня насиловать, — обиженно попросила я.

Тихое разгневанное рычание, за которым последовал довод:

— Ты же сама этого хотела!

А что, есть кто-то, кто не хочет быть изнасилованной Алексом? Покажите мне ее — хоть позавидую.

— Хотела, — честно сознаюсь я, — но пойми... те, Алекс...ссандро, я же не могу так... — а дальше пошел бред, исключительно из желания хоть как-то реабилитировать свое чувство собственного достоинства: — Просто после того, как меня бросил жених, накануне свадьбы изменив с подружкой... со всеми подружками на свадьбе... Это так больно...

Грозное рычание и весьма жесткая посадка хаена, от которой меня качнуло вперед так, что едва не добавился еще и синяк на лбу.

— Лика! — вышел из себя идеальный мужчина, — у тебя не было жениха, не было свадьбы, и подружек, с которыми он изменял, тоже не было!

Я всхлипнула, одинокая слеза покатилась по щеке, и я выдала:

— Вот видишь, у меня даже свадьбы и жениха не было, а он мне уже изменил со всеми у-у-у...

Еще одно глухое рычание и полное обреченности обращение Алекса к самому себе:

— Ну да, реакция на стресс... как я мог забыть. — И, уже обернувшись ко мне, проговорил: — Знаешь, до сих пор не могу понять, почему мне так сложно выбросить тебя из головы! Возможно, причина в неудовлетворенном желании?

Ого! Вот это заявление! Я даже комедию ломать перестала, задумалась, и во мне проснулось профессиональное любопытство:

— Слушай... те, это получается, если между нами сейчас будет... эмм, секс, то вы про меня забудете? — А глаза у моего любимого героя, оказывается, умеют быть почти круглыми. — Как интересно...

Молчание Алекса я приняла за зеленый сигнал и ринулась в атаку:

— То есть я тебе... вам нравлюсь? Пра-а-авда? Давно? А что вы почувствовали, увидев меня впервые? Нет, не так... Эмм... Разве может блистательный, идеальный, неподражаемый, загадочный Алессандро Девелри, какой-то там риантан в армии Танарга, испытывать чувства к невзрачной журналистке?

На его губах, таких красивых, появилась грустная улыбка, и Алекс тихо и очень печально ответил:

— Может... Если эта журналистка соблазняет его самым безжалостным образом, а затем ретируется, доведя почти до состояния невменяемости!

И приближающийся с каждым словом Алекс внезапно оказался у самого моего лица, а его руки властно легли на мои плечи... Так, что-то я не о том, так и до пламенной страсти дойти можно... А нужно ли? Все равно он на мне никогда не женится, и только... только больнее же потом будет!

— А если я тебе так нравлюсь, — прошептала я, так как голос внезапно пропал, — тогда почему... пирог зажал и повару меня бросил?

Герой моего романа нахмурился, растерял как-то разом всю свою властность и стал тем милашкой Алексом, от которого тряслись мои коленки, а загребущие ручки так и тянулись погладить его тело.

— Лика, — Алекс грустно улыбнулся, — ты самая ненормальная женщина из всех, кого я видел, и самая удивительная, — взгляд его серых глаз был таким, словно я центр вселенной, — ты невероятная, Лика. Ты казалась мне такой открытой, искренней, восхищенной и в то же время... такой желанной. Ты мне слишком понравилась, для того чтобы я мог принуждать к чему-то, и ты хотела уехать... Я позволил, но решил сделать прощальный подарок в безумной надежде... что... вернешься.

Это было признание?! Правда, признание?

Мне впервые в жизни нечего было сказать. Точнее, хотелось сказать очень многое, но как-то внезапно спазмом сжало горло, а сердце ухнуло куда-то вниз, и я потрясенно молчала... Алекс как-то по-своему воспринял мое молчание и продолжил:

— А вскоре мне молча и виновато приносят яркий пластиковый журнал... С МОЕЙ ФОТОГРАФИЕЙ НА ОБЛОЖКЕ! — Последнюю фразу он проревел с такой силой, что, казалось, хаен завибрировал. — И я узнаю, что милая и нежная мисс Непосредственность на самом деле профессиональная журналистка! Ты не думаешь, что это было подло?

И смолчать бы тут, но я же дура!

— Нет, это было не подло, — мысленно поражаясь собственной наглости, ответила я, — подло было, когда я брала интервью у сенатора Аффеке о его предвыборной компании, а в статье написала про интимные отношения с секретаршей. Ты бы видел его лицо, когда он прибежал с номером журнала... Мы потом полдня работать не могли всем офисом... так животы от смеха болели... вот...

— Вот как? — и взгляд серых глаз стал более чем злым. — А надо мной тоже смеялись всем офисом?!

— Над тобой нельзя смеяться, Алекс, — честно ответила я, — ты слишком... идеальный, красивый, невероятный, изумительный. Тобой можно только восхищаться, правда. Я и подумать не могла, что ты... что я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь. А ты меня выставил с планеты, даже провожать не пришел... А я так ждала... в глубине души... даже не смея надеяться... И только когда открыла пакет, а там твой пирог... Тогда я не знала что думать! Ведь я никто, так, серенькая мышка, сирота, журналистка третьего сорта, да что там журналистка — журналюга я! А ты... А ты, ты Алессандро Девелри, ты идеал всех женщин, я и представить не могла, что влюблюсь... Это же как влюбиться в мужчину на картине... то есть смотреть и мечтать можно, а трогать... нельзя... Ты же идеальный, Алекс... ты как принц, и у тебя уже есть принцесса...

Мы молчали несколько долгих томительных минут, а потом Алекс сказал:

— Идем купаться.

И стена между нами растаяла. Отбросив все сомнения куда-то далеко, подала голос надежда:

— А насиловать будешь? — поинтересовалась я.

— А надо? — столь же игриво поинтересовался Алекс.

— Хотелось бы, — смущенно ответила я.

— Я подумаю, — заверил меня Алекс и спрыгнул на песок.

— Так всегда, — смирилась с неизбежностью своей судьбы я.

Мое бурчание было прервано тем, что меня просто вытащили из кабины хаена и понесли к плещущимся волнам океана... На ручках понесли!

Раздевалась я сама, завистливо глядя, как герой моей мечты рассекает сильными руками волны в неясном свете трех лун. Красота! Алекс обернулся, махнул рукой, и я поторопилась — снять, естественно, только халат, не буду же я голая плавать.

Сверкающая в лунных переливах вода оказалась теплой, даже теплее, чем днем, когда мы с бабулей зажигали. Войдя в воду по пояс, увидела стайку серебристых рыбок и остановилась, завороженная этим зрелищем. Рыбки были маленькие, до ста штук наверное, быстрые и переливающиеся как ртуть. Внезапно сверкающие тельца, словно испугавшись чего-то, метнулись в сторону, а меня обхватили сильные руки, прижали к мокрому животу и груди.

— Что тут увидела? — поинтересовался Алекс, прикасаясь губами к моей шее.

— Рыбки плавали, — ответила я, понимая, что мне уже безразлично, кто там и где плавает.

— Тебе нравятся рыбки?

Не-е-ет, мне нравится когда меня так хотят и не скрывают этого, и еще когда целуют... да, вот именно там и именно так... И вообще ноги уже не держат... Но вслух я ответила:

— Очень нравятся...

— И так нравятся? — хрипло поинтересовался самый невероятный мужчина, сжимая меня руками.

— Да...

— А так? — его губы нежно ласкали мою шею.

— Да... — уже шептала я.

— Ну, ладненько, — прошептал Алекс и разрушил все мои ожидания, — поплыли рыбок смотреть.

— Какие, к черту, рыбки?! — возмутилась я.

— Красивые, — Алекс подмигнул мне. — Плавать умеешь? — я, раздосадованная, все же кивнула. — Тогда догоняй, — прошептал мой идеальный мужчина, и снова я стояла и любовалась его сильным телом...

Какие рыбки?! Мне уже на все плевать, кроме секса! И я поплыла вслед за мужчиной своей мечты, с надеждой догнать и... утопить! Да, я была злая.

Где-то минут через пятнадцать я уже выбивалась из сил, все же ночка выдалась непростая, и я более чем устала. Алекс обернулся, посмотрел на меня и сделал то... на что не шел еще ни один мужчина ради меня. Он подплыл, перекинул меня на спину и затем снова поплыл вперед. Я обняла Алекса руками и ногами, и радовалась, что он не видит моих слез — еще никто не относился ко мне с таким трепетом, даже Дени крикнул бы: 'Поторапливайся!' — и поплыл бы вперед.

Мы плыли еще около получаса, и вскоре впереди в неясном свете звезд показался маленький скалистый остров. Алекс каким-то ловким движением перекинул меня вперед, подхватил на руки и вынес на остров.

— Не замерзла? — он ласково улыбнулся.

— Нет, — прошептала я в ответ.

Алекс прошел вглубь острова, все так же неся меня на руках, прошел к какому-то гроту, осторожно спустился и, усевшись на валун, усадил меня к себе на колени.

— Скоро рассвет, — прошептал Алекс, касаясь губами моего уха, — сейчас начнется, значит.

— Что начнется? — лично я и в темноте была согласна.

Алекс нежно чмокнул меня в нос и, указав куда-то вперед, тихо сказал:

— Смотри!

Я перевела взгляд, следуя за его рукой, и задохнулась от фантастического зрелища — со дна океана поднималось что-то блестящее, сверкающее, переливающееся! Это была огромная, словно волна, стая светящихся серебристых рыб, которые вырывались из глубин океана, взмывали вверх и вновь падали в воду, чтобы в очередной раз взмыть к звездам...

— Это вьетрены, — прошептал Алекс, — обычно они находятся на огромной глубине, там, куда не проникает свет практически, но в это время у них брачные игры, и, знаешь, Лика, ты напоминаешь мне этих рыбок.

— Чем? — спросила я, не отрывая взгляда от чарующего зрелища. — Брачными играми?

Алекс тихо рассмеялся и ответил:

— Ты считаешь себя мышкой, маленькой, серенькой и невзрачной, — он шептал у самого уха, — но, когда ты улыбаешься... ты прекраснее тысячи вьетрен... Ты прекраснее звезд... Ты удивительная, Лика... Никогда не забывай об этом! И это не ты меня недостойна, это я, когда смотрю на тебя, понимаю, что не смею быть рядом с такой светлой девушкой. И я ведь полюбил тебя, Лика, пожалуй, даже с первого взгляда, но и подумать не мог... Точнее, мог, но потом та статья, и я понял, что с твоей стороны все это было притворством. А сейчас ты рядом, и мне просто хорошо.

Я вздрогнула, посмотрела на Алекса, и в его глазах я увидела то, чего не видела больше ни у кого, — я увидела восхищение. И я растворилась в этих глазах, потерялась, заблудилась окончательно, потому что поняла — с этого момента мои сердце и душа навеки принадлежат ему... Вот только он принадлежит другой...

— Но ты женишься... — с отчаяньем прошептала я.

— Я дал слово и обязан его сдержать, — так же тихо ответил Алекс, не отводя взгляда.

— Ты так же восхищаешься ею? — мне было больно, но я не могла не спросить.

Алекс нахмурился, раздраженно посмотрел на алеющий горизонт и все же ответил:

— Изарина чудесная девушка. Она добрая, порядочная, спокойная и... очень любит меня. И я предпочитаю, чтобы меня просто любили... а не использовали в качестве идеального материала для статьи! — Мужчина, который принадлежал не мне, обнял крепче и взглянул в мои глаза. — Слово мужчины — это закон, Лика. Мое слово — это закон. Я не могу отказаться от брака без достойных на то причин. Да и не вижу смысла. Мне необходимо получить свободный доступ на территории Союза Алтари. Ради этой цели я готов и жениться.

Я только тихо спросила:

— А как же я?

Его невероятная, очень добрая улыбка и нежное:

— А ты постарайся больше не влипать в истории, потому что я не всегда смогу спасти тебя в самый ответственный момент, — легкое касание губами к моей щеке, — и еще, Лика... Не позволяй другим командовать тобой... Никогда!

Легко поднявшись и продолжая держать меня на руках, Алекс снова направился к воде, явно намереваясь плыть назад.

— А как же изнасилование? — стараясь прикрыть горечь ехидством, поинтересовалась я.

Алекс рассмеялся, входя в теплую воду, что заставило меня ощутить, насколько я замерзла, и едва слышно ответил:

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы просто использовать. Лика, ты странная, непосредственная, но... ты заслуживаешь лучшего, чем я. Просто поверь — я не настолько идеален, как ты думаешь.

Он снова перекинул меня назад и сильными, быстрыми гребками направился к берегу... На этот раз мы плыли быстрее, Алекс явно спешил. Оказавшись у берега, снова взял меня на руки, внес в хаен и включил обогрев. Тело согрелось почти мгновенно, но сердце...