Экстремальное интервью

Елена Звездная

Экстремальное интервью

Меня в очередной раз не впустили в дом Рунны Ижвель. 'Не впустили' — мягко сказано, точнее, обнаружили, схватили и вышвырнули вон. В общем, охранники — профессионалы, что совсем не радует.

Я встала, отряхнулась, постаралась проигнорировать громовой хохот многочисленных папарацци, засевших в кустах и на деревьях, видимо желая составить птичкам конкуренцию. Эти парни с высокоскоростными снимателями иной раз так раздражают.

— Лика, птица обломинго родилась с тобой в один день, и даже в одном родильном зале! — заорал фотограф из журнала 'Жизнь за гранью', который был давно знаком с одной из самых бесшабашных журналисток современности. Да, я излишней скромностью не страдаю!

— Все равно прорвусь! — гордо отряхивая грязь со штанов, ответила я.

— Лика, — вихрастый Тони, грациозно вынырнув из-за кустов, подал мне папку, отлетевшую при моем приземлении, — да брось ты это, у Рунны телохранители-профи, ты не прорвешься.

— Да? — я задумалась. Хорошо так задумалась, смерила взглядом трехметровые стены, новейшую систему охраны, массивные глушители видеонаблюдения... Вот только не в моих привычках сдаваться, и я выдала: — А мы пойдем другим путем!

Обычно с этих слов и начинались мои последовательные приводы в полицию... но сейчас-то я надеялась на лучшее! А точнее, на своего друга по детдому, известного обольстителя Джека, и на мое умение взламывать замки и вообще...

Надеялась не зря, и спустя двое суток я с видом триумфатора входила в шикарный особняк Рунны Ижвель, чеканя шаг в непривычных туфлях от Гатони (как можно такой ужас носить?). С накладным носом, в черном парике и в узком серо-стальном костюме... Говоря откровенно, даже грудь была накладная. Короче, я была великолепна. Ну, точнее, не я, а личный секретарь Рунны, нервная такая особа по имени Вилари Эссон. В это самое время та, кого я так отчаянно копировала, крепко спала в кухне собственной квартиры. Сама виновата, надо было деньги брать, а не выкаблучиваться...

Папарацци, знающие меня как облупленную, синхронно открыли рты, но не выдали! Молодцы, с меня выпивка после задания! Телохранители на входе облапали, привычно проверяя на факт ношения оружия. И почему-то стратегически важным местом для ношения смертоубийственных приспособлений, по их мнению, была грудь, но я не жаловалась — не мое, не жалко. А внушительным грудям из приопластика вообще было параллельно.

Гордой победительницей вошла я в обитель знаменитой актрисы, обладательницы Золотого Сфинкса, героини саги 'Покусанные вампиром', сериала 'Покусанные вампиром дважды', театральной постановки 'Укус вампира в локтевой сустав полезнее, чем в шею' и просто обалденно красивой женщины Рунны Ижвель. Стремительно поднялась по ступеням и, прикоснувшись позаимствованной сияющей пластиной личного допуска к панели, открыла дверь ее спальни... Сначала я испуганно вскрикнула, да что там вскрикнула — я заорала! Потом нервно сглотнула и поняла, что пластическая хирургия — это далеко не панацея и... бывают неудачные операции, а затем на морде моего лица появилась улыбка торжествующей алчности:

— Эта статья пойдет на первую страницу 'Авангарда'!

Ну очень страшная женщина сползла по стене, имитируя обморок. Да... Рунна Ижвель без косметики и после неудачной подтяжки — это бомба! Бомба устрашающего действия! За то, чтобы я не выкладывала эти снимки, она мне не то что интервью, она мне целую исповедь предоставит!

— Рассказывайте, — вежливо предложила я, демонстративно отключая сниматели, но включая запись на речевом хране, — ну и... можете накраситься в процессе, а то даже смотреть страшно.

— К-к-кто вы? — прошептала перепуганная актриса.

— Я? — на моем лице промелькнула гордость, потому что собой я всегда гордилась. — Я Лика Пресветлая, — парик пришлось снять, дабы звезда вампирских сериалов удостоверилась, что перед ней не ее секретарша, а я — спецкор журнала 'Авангард' и...

— Вы?! — изумилась та, которая часто в рекламе изображалась в процессе поедания ее шеи клыкастыми, а сейчас выглядела так, будто ее и поели, и попили, и переварили наполовину. — Это вы та самая Лика Пресветлая?! Это вы две недели преследовали маньяка, пока он сам с повинной не сдался полиции, лишь бы избавиться от вас? Это вы написали статью, после которой три миллиона пар отменили бракосочетание? Это вы... вы так довели вопросами Патрика Аведа, героя сериала 'Любовь до смерти и после нее', что он обратился в наркологическую клинику? Это вы...

Мечтательная улыбка, появившаяся вследствие перечисления моих наиболее выдающихся заслуг, была дополнена совершенно счастливым признанием:

— Я, — торжественно подтверждаю, любуясь все более бледнеющей физиономией актрисы.

Записывая это интервью, я уже предвкушала значительную премию к гонорару, славу, восхищение в глазах нашего плейбоя офисного масштаба и, конечно... первую страничку журнала! И сколько журналистке для счастья-то надо? Правильно — всего и побольше!

Знала бы я в тот момент, чем все это закончится...

* * *

Где-то на окраине Союза Алтари...

— И после посещения Верды нас ждут незабываемые катакомбы старого города, а также постройки времен Дайтиларов... — вещала экскурсовод.

Группка студенток археологического института, сидя за столиком у стены, трепетно внимала ее словам, и в глазах каждой из девушек читалась радость по поводу предстоящей экскурсионной программы. Хотя нет, не каждой — студентка в мятом сером костюме безразлично смотрела в иллюминатор космолета, и на ее лице застыло выражение безграничной тоски.

За грустной девушкой уже некоторое время пристально наблюдал пожилой военный. Лестиан внимательнее всмотрелся в бледное личико — миловидная девушка лет двадцати, с черными как ночь глазами и длинными ресницами, чуточку полноватая, но все же весьма привлекательная. И эта тоска в глазах... Лестиан был знатоком женских душ, знатоком настолько опытным, что мгновенно оценил степень ее личных переживаний. Тонкие губы тронула довольная усмешка — идеальный вариант для идеальной комбинации!

* * *

Изарина Арли все еще сидела за длинным столиком у иллюминаторов, допивая остывший чай, заваренный из маленьких фиолетовых листочков, и старалась забыть его глаза... Забыть было сложно, слишком сложно для нее... Предательство всегда ранит, но предательство любимого убивает... А перед глазами снова Освальд и целующая его высокая брюнетка... 'Как он мог?.. Как?' — вновь и вновь повторяла Рина. Ради него, воспитанника детского дома, она, дочь сенатора пошла на все... Долгие два года были и скандалы с отцом, и неодобрение тети и матери, и презрительно поджатые губы подружек... Но она не хотела никого слушать, потому что Ос был для нее всем миром...

— Как же ты мог?.. — прошептала Изарина, вытирая горькие слезы.

Экскурсовод завершила свой рассказ, девушки веселой стайкой поднялись, и только Рина осталась сидеть на своем месте, не имея ни сил, ни желания изображать радость по поводу посещения Верды. Кара и Давеа неодобрительно посмотрели на нее и поспешили за группой, оставив рыдающую девушку наедине со своим горем. Когда после увиденного она решила сбежать с собственной свадьбы и позвонила Давариде, подруга с энтузиазмом взялась ей помогать. Но через несколько дней в обществе сломленной горем Изарины даже Кара больше не пыталась казаться дружелюбной. Они устали от нее, она — от всей жизни... С тоской Рина всматривалась в приближающиеся очертания Верды.

Ее одиночеством и решил воспользоваться акан Лестиан.

— Милая девушка, позвольте старому человеку присоединиться к вам, — высокий седовласый мужчина, судя по мундиру военнослужащий армии Танарга, не дожидаясь ответа, опустился в кресло напротив нее. — Вы столь печальны, юное дитя, мне захотелось вас утешить.

Мужчина приветливо улыбнулся, сверкнув по-старчески мутноватыми серыми глазами.

— Настолько печальна, что вызываю жалость даже у представителя одной из самых жестоких тоталитарных планет? — горько усмехнулась Рина.

'И умна, — ликуя, подумал Лестиан, — идеальная жертва'.

— А вы подозрительно осведомлены для своего возраста, — заметил Лестиан и даже дышать перестал в ожидании ее ответа.

— А вы чрезмерно любезны для представителя своей планеты, — ответила девушка, ничуть его не разочаровав.

Лестиан улыбнулся, окинул юную нахалку внимательным взглядом и тихо проговорил:

— И видимо, именно ваш необыкновенный ум, а также исключительная наблюдательность и разрушили всю вашу жизнь...

Изарина попыталась сдержаться, искренне попыталась, но предательские слезы выдали ее состояние, и соленые капли, стекая по бледному лицу, падали в чашку... Лестиан мысленно зааплодировал себе и поздравил себя, любимого, с этой маленькой победой. А девушка напротив него молча плакала, не в силах сдержать слезы.

— Дитя мое, — акан армии Танарга протянул руку и сжал холодные пальчики девушки, — доверьтесь старому человеку. Иной раз беседа с незнакомцем позволяет избавиться от душевной боли.

Всхлипнув, Рина издала судорожный вздох и, пытаясь успокоиться, ответила:

— А мама всегда учила не доверять незнакомцам.

— Но вы же уже взрослая совсем, — теперь Лестиан внимательно следил за ее реакцией и отслеживал малейший жест. — Достаточно взрослая, чтобы... сбежать из дома...

Изарина вздрогнула, подняла на него заплаканные глаза, испуганно спросила:

— Откуда вы знаете?

Иногда жизнь преподносит чудесные сюрпризы, и Лестиан радостно улыбнулся ее очередному подарку.

— Вы сейчас хотите спрятаться от всех? — проникновенно спросил он и, дождавшись уверенного кивка, продолжил: — На Верде меня ждет корабль, и я отправлюсь на Стерину. Вы слышали об этой планете?

Девушка задумчиво крутила чашку в руках, стараясь скрыть радость. О да, она слышала об этой торговой планете, и самое главное — Стерина не выдавала беженцев по требованию Союза Алтари, как большинство цивилизованных планет, а возвращаться к отцу ей совершенно не хотелось. Ей видеть их всех не хотелось!

— И чего же вы хотите взамен вашей неоценимой помощи? — поинтересовалась студентка юридического факультета, намеренно затесавшаяся в группу с археологического.

Лестиан еще раз восхитился девушкой, но уже понимал, что она принадлежит ему абсолютно и полностью, — слишком желанной была наживка, и рыбка клюнула, хоть и отчаянно пыталась скрыть это. Старый и весьма опытный интриган понял, что у девушки личная трагедия, а значит, именно сейчас она весьма недальновидна в своих поступках. Идеально!

— Милое дитя, — как можно ласковее произнес тот, кого даже в армии Танарга за глаза называли Ледяным Змеем, — я старый человек, меня уже не волнуют ваши... хм, прелести. — Он с выражением добросердечности на своем лисьем лице улыбнулся девушке, — мне было бы приятно сделать что-то доброе. Вы и сами видите, что я на пути к завершению жизни... Это такой период, когда приходит время подводить итоги, и, увы, итоги моей жизни весьма неутешительны.

Слова стареющего мужчины вызвали в ее душе какое-то щемящее чувство, ей стало жаль его, и Рина пробормотала:

— Спасибо за то, что помогаете мне. Для меня это действительно значит очень много...

Они говорили еще долго, Лестиан с доброй улыбкой слушал сбивчивый рассказ и уже с трудом сдерживал довольную усмешку — он и не сомневался, что все получится, а уж высокое положение отца Рины стало и вовсе неожиданным подарком. Девелри не откажется от нее, старый змей понимал это.

* * *

По прибытии на Верду пожилой военный дождался, пока Рина отойдет от группы студенток и протянул ей пластиковый пакет:

— Ступайте в туалетные комнаты, я жду вас за столиком в кофейне. Поторопитесь.

Изарина покраснела, но приняла сверток.

Через четверть часа стройная молодая леди в летящем зеленоватом платье и в широкополой шляпке на теперь светловолосой головке вошла в маленький полутемный зал кофейни. Оглядев немногочисленных посетителей, девушка направилась к седовласому военному, который окинул ее одобрительным взглядом.

— Вы просто очаровательны, дорогая Сибилла. — Рина не возражала, так как именно это имя значилось в документах, переданных ей Лестианом. — Но нам пора, поторопимся.

Поднявшись, военный предложил ей руку.

Еще очень долго две перепуганные студентки с археологического бегали по космопорту и искали потерявшуюся подругу. После того, как Давеа была вынуждена позвонить сенатору Арли и сообщить о пропаже его единственной дочери, в космопорту забегали уже все сотрудники. Но найти Изарину так и не удалось.

* * *

Риантан армии Танарга Алессандро Девелри официально считался временно отошедшим от дел, неофициально вот уже семь лет работал над программой 'Освоение новых путей сообщения'. Поначалу необходимость вести жизнь владельца земельных угодий казалась ему скучной и обременительной, но в дальнейшем... Алекс и самому себе был вынужден признаться, что вошел во вкус, и возвращение к прежним обязанностям риантана уже не казалось ему столь желанным. Свой опыт ведения военных сражений он благополучно перенес в экономическую сферу, так же применил возможности танаргских ученых, и в результате имение, доставшееся по наследству от матери, разрослось на большую часть всей Артины, в будущем же Девелри планировал заполучить и всю территорию сельскохозяйственной планеты. Но это в будущем, и Алессандро вновь вернулся к расчетам.

— Алекс, там тебе подарок, — Рос стоял у двери, неловко переступая с ноги на ногу.

— Что за подарок? — он недовольно посмотрел на своего управляющего. — Разбирайтесь без меня.

Рос, двухметровый увалень, который до дрожи боялся своего хозяина, хоть и уважал безмерно, на этот раз не подчинился.

— Алекс, тебе надо на это посмотреть, там действительно необычный... подарок.

— Я рад! — владелец половины пахотных земель Артины резко поднялся. Одним движением отключил статистическую базу, поставил персональный сейр на пароль, подчиняясь этой выработанной после работы в спецслужбах привычке, и, зло взглянув на посмевшего оторвать его от дел, направился на нижние уровни. — Рос, я не могу понять, что такого важного может быть в куче бесполезной корреспонденции.

И все же он оказался неправ, пожалуй, впервые в жизни. В зале приема среди семян, удобрений, кормов, литературы и заказанных по каталогам товаров лежал большой прямоугольный схрон. Медленно подойдя к конструкции, Алекс откинул верхнюю непрозрачную крышку и выругался от удивления — в ящике была девушка. Погруженная в анабиоз молоденькая девушка, судя по строению лица, родом с одной из планет Союза.

— Это что? — спросил Алекс.

— П-подарок, — чуть заикаясь, ответил его управляющий, — вон там бант упаковочный валяется...

Нахмурившись, Алекс произнес:

— Отправьте этот... подарочек туда, откуда прислали! И больше не отвлекать меня по пустякам!

Уже на выходе до него донеслись слова управляющего:

— Так там это... обратного адреса не было...

Застонав от досады, Алекс остановился:

— Тогда разбудите спящую красавицу и узнайте, по какому адресу ее можно отправить обратно!

Владелец 'Семи вершин' быстрым шагом покинул хозяйственные уровни, проклиная неожиданного дарителя. Он нутром чувствовал, что это очередной маневр его заклятого врага.

* * *

Рина услышала пение птиц, потом ощутила слабый аромат цветов и распахнула глаза. С потолка на нее взирали ангелочки, лежащие на облаках на фоне голубого неба. Ангелочки не шевелились, и девушка поняла, что это просто картинка.

— Вы проснулись? — женщина в длинном сером платье и собранными на затылке волосами склонилась над ней, нежно коснулась ее щеки, затем взмахнула рукой, проверяя реакцию глаз. — Алекс, она в порядке. Некоторая заторможенность будет еще несколько дней, но все наладится.

Повернув голову, девушка взглянула на того, с кем разговаривала женщина. Это был рослый молодой мужчина, красивый, темноволосый и весьма враждебно разглядывавший девушку.

— И кто вы... подарочек? — усталый и властный голос требовал ответа.

Несколько мгновений Рина рассматривала мужчину, а затем произнесла:

— А почему вы спрашиваете?

Недоуменно вздернутая бровь, и он стремительно подошел ближе.

— Ада, возьми пробы на дестабилизаторы, у нее явные нарушения памяти. — И уже обращаясь к Рине, на этот раз вежливо произнес: — Как ваше имя, девушка? И постарайтесь сразу вспомнить, откуда вы.

Мужчина все же был крайне привлекательным, Рина даже начала вспоминать, что на ней надето и вообще как она выглядит... и не смогла.

— Я... — голос внезапно пропал, глаза невольно округлились, — я не помню...

Ее собеседник тяжело вздохнул, выпрямился и устало произнес, обращаясь к той, которую называл Адой.

— Как предсказуемо... Приводите девчонку в чувства, я вызову полицию Союза Алтари, она явно оттуда, пусть разбираются.

Алессандро вновь посмотрел на лежащую девушку, и на этот раз Изарина разглядела его серые, холодные глаза.

— Кажется, меня зовут Рина, — прошептала девушка, — но это все, что я помню, к сожалению...

Тяжело вздохнув, Девелри устало покачал головой.

— Девушка Рина, даже знать не хочу, кто вы и зачем мне вас... подарили. Надеюсь, вы благоразумно дождетесь полицию и не будете совершать глупости. Мы узнаем и кто вы, и где ваши родители. И в ближайшее время вернем вас домой.

Он покинул комнату, сопровождаемый ее восторженным взглядом, и, едва вышел, она постаралась вспомнить.

'Я — Рина! Я точно Рина, потому что последнее, что я помню, это слова: 'Рина, ты выполнишь мой приказ', — с ужасом вспоминала девушка. — Я — Рина, а дальше... Не помню... нет, помню...'

— Я Изарина Арли, — внезапно вспомнив, кто она, девушка села на постели. — Я Изарина Арли, дочь сенатора Арли. Я живу на Инитире 442, это планета в Союзе Алтари, я... А кто это был? — спросила она у той, кого мужчина называл Адой.

— Это был Алессандро Девелри, — вежливо ответила женщина, — вы находитесь на Артине, свободная Торговая зона, но конкретно данная территория является подвластной Танаргу.

— Алессандро... — восторженно протянула девушка с самым мечтательным выражением на красивом лице.

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для агента Эрадос: 'Lertee ate Artine' ['Объект на Артине'].

Сообщение для Ледяного Змея: 'Icoje weigert' ['Работу начала'].

* * *

Алекс просматривал показатели последних торгов. Ночь по определению требовала иного времяпрепровождения, но спал он всегда мало, предпочитая тратить время более результативно. Дверь бесшумно открылась, вошла Эрия, остановилась, терпеливо ожидая, пока хозяин соизволит обратить внимание.

— Что? — не отрываясь, спросил Алекс.

— Удалось выяснить личность девушки, — Эрия встала ровнее, и взглянувший на нее Алекс усмехнулся: невозможно скрыть военную выправку тому, кто прошел военную службу на Танарге.

— И кто она?

— Изарина Арли, дочь сенатора Арли, одного из тридцати влиятельнейших людей Союза Алтари.

Информация была впечатляющей. Алессандро некоторое время задумчиво листал последние новости Свободного Космоса. Наиболее часто во всех СМИ повторялись две из них — таинственное исчезновение Изарины Арли и сенсационный отказ Рунны Ижвель от съемок в новой саге 'Тайная страсть вампира', причем отказ свой актриса мотивировала срочной необходимостью пройти курс лечения успокоительными, которые ей просто необходимы после очередного интервью. Заявление актрисы заставило улыбнуться, однако сообщение о Изарине Арли...

— Будем считать, что все это действительно нелепая случайность, и извлечем из этого выгоду. — Алекс взглянул на ожидающую распоряжений Эрию. — Дочь сенатора Арли станет нашим пропуском в Союз Алтари. Свяжитесь с сенатором, обрисуйте ситуацию и добейтесь его прилета на Артину. Дальше я сам.

* * *

Пальцы порхали над сенсорной клавиатурой, так как голосовую набивку текста моя журналистская душа не терпела, но быстрее пальцев танцевала Муза, и улыбка морды моего лица пугала окружающих оскалом истинного счастья... Вот только отвлекают тут всякие...

— Это очень темная история. — Сата сидела на моем столе и, чуть склонившись, шептала: — В общем, дочь сенатора Арли пропала. Там так получилось, что она застала жениха со своей подругой прямо за несколько дней до свадьбы и сбежала! Ты представляешь?

— Ну, стандартная утка, пущенная желтой прессой, — я не особо-то и вслушивалась, допечатывая историю про Рунну Ижвель, и, судя по тому, как моя муза пела от счастья, статья должна была получиться просто улетная. На этот раз первая страница моя! Вся первая страница! И еще — частично три последующие! А потому я пишу, пишу и пишу...

Сатанию — да, умеют некоторые родители над отпрысками поиздеваться! — подобное не устраивало, и она продолжала требовать моего внимания:

— Лика, Лика, ты не слушаешь! Так знаешь, где ее обнаружили?

— И где же? — из уважения к подруге спросила я.

— На Артине! У Алессандро Девелри!

Вот теперь Сата заполучила все мое внимание и даже больше. Печатать я перестала, все же Рунна Ижвель — пылинка в сравнении с самым таинственным холостяком современности...

— У владельца 'Семи вершин'? — зачем-то переспросила я, хотя и так было понятно, что Алессандро Девелри может быть только один-единственный и неповторимый.

— Ага-ага, — Сата ехидно улыбнулась, — и больше я ничего тебе не расскажу!

— Сатания! — заорала я, привлекая внимание всего нашего офиса. — Когда я лично тебя убью, меня любой суд оправдает!

Офис нашего чрезвычайно популярного издания располагался в одном большом помещении — шеф считал, что, когда сотрудники друг друга имеют... честь лицезреть, у них командный дух повышается. Идиотская мысля, но продвигало ее наше начальство весьма активно, и в результате в конце рабочей недели агрессивность в офисе возрастала в разы. Стоит ли говорить, что сегодня была пятница?

— Убей ее, только заткнись, — пробурчала Адель, ведущая рубрики 'События в мире спорта', которую мы все именовали 'В раздевалке известных спортсменов'.

— Сама заткнись, — это наш финансовый обозреватель Майк, — задолбала со своим пессимизмом!

— А в харю, долбень пожухлый? — поинтересовалась лучшая подруга и по совместительству любовница Адели чрезвычайно тучная Юта.

— А рискни здоровьем, — мгновенно взвилась очередная подружка нашего Майка и по совместительству ведущая рубрики 'Секс и шоубизнес', — я тебе все патлы повырываю, туша облезлая!

Назревал милый пятничный междусобойчик, и мы с Сатой, позабыв о разногласиях, приготовились к любимому всем нашим офисом развлечению. Действующие лица уже стояли, готовые приступить непосредственно к действиям, а на лицах остальных сотрудников нашего 'Авангарда' читалось явное желание сбегать за чем-то горячительным, дабы в полной мере насладиться предстоящей потехой.

К слову сказать, офис наш был сплошным порождением местного пластикпрома, посему в процессе выяснения отношений ничего не билось, и, так как за ущерб платить не требовалось, баталии порой разыгрывались нешуточные. Увы... на этот раз единственную радость у нас отобрали.

— Отставить! — зычный голос шефа нарушил очарование последнего рабочего дня недели. — Майк, через двадцать минут жду статью! Адель и Юта, собрали вещи и свалили до понедельника! Лика, солнышко мое, зайди ко мне немедленно!

Офис затих, сочувственно взирая на меня тридцатью двумя парами глаз. М-дя, если шеф сказал 'солнышко мое', это повод приступить к сочинению собственного завещания.

Поднимаюсь, для чего-то беру в руки ручку (никогда ею не пользовалась, но в стрессовых ситуациях щелканье колпачком расслабляет, а заодно шефа бесит) и понуро топаю в кабинет к Дамиановичу.

— Двери закрой, — недовольно начало начальство, едва я эти самые двери открыла. Приказ, по сути, был мне непонятен, так как двери автоматически закрывались сами. — Проходи, Лика, садись.

Вообще-то меня зовут не Лика, но мой псевдоним Лика Пресветлая все же звучнее Милены Иванченко, и вообще на работе мое реальное имя знали только в бухгалтерии, впрочем, почти у всех были псевдонимы, это, так сказать, наша журналистская фишка.

Шеф наш, Ник Дамианович, отличался вредным характером, накачанной фигурой и стремлением затащить в свою холостяцкую квартиру как можно большее количество самок, с весьма не платоническими намерениями. По слухам, он уже перетащил туда больше половины сотрудниц и даже Адель с Ютой не избежали гостеприимной квартиры шефа, причем, опять же по слухам, у них был тройственный опыт, но особо никому этот самый опыт не понравился.

— Лика, девочка ты моя талантливая, — начал с хорошо поставленной улыбкой наш голубоглазый 'самэц', — чем ты меня порадуешь?

Судя по его похабной улыбочке, порадовать его я могла только качественным стриптизом, но стриптиз никогда не обретался среди моих талантов, посему я прошла к столу, села напротив непосредственного начальства и начала:

— У меня сенсационное интервью Рунны Ижвель, где она в подробностях рассказывает о причине развода с известным банкиром! — опускаю тот момент, что после данного интервью героиня любви с вампирами спешно вызвала 'скорую'. В любом случае эта заявление в полицию не напишет, у меня на нее компромат такой — закачаешься! — В общем, интервью полное, обстоятельное и, как я уже сказала, в подробностях.

— В интимных подробностях? — мурлыкнул шеф, пристально глядя в вырез моего свитера.

— Да... как бы нет... — Ну вот, начинается.

Чем хорош 'Авангард', так это гонорарами, которые позволяли совершать набеги на обувные магазины без фатальных последствий для кошелька, но плох этот журнал тем, что единственное требование начальства — это 'Секс, деньги, интриги, сплетни и снова секс!'. А мне хотелось настоящих журналистских расследований и приключений... собственно, их я себе и находила, но хотелось чего-то большего, так сказать, эпохального!.. Прервал мои размышления усталый глас начальника:

— Лика ты моя Пресветлая, и что прикажешь с тобой делать?

Я тяжело вздохнула, стараясь скрыть раздражение.

— Лика, только моими стараниями ты все еще являешься нашим сотрудником, — начал делать намеки шеф, — только благодаря мне... А что я получаю взамен?

Он искренне считает, что подобными разговорами повышает мою работоспособность? Этого интервью с Рунной я дней пять добивалась, в результате вырубила ее секретаршу снотворным и проникла прямо в дом звезды, под завистливые вздохи папарацци. Я вообще закон нарушила. Меня телохранители лапали. Я чуть психологическую травму не получила, узрев эту самую Рунну без косметики... Жесть! И вот оказывается, опять не угодила.

— Мы статью напечатаем, конечно, — поспешно произнес Дамианович, — но что ты будешь делать дальше, Лика? Увольнение висит над твоей светлой головкой...

Та-а-ак, сейчас начнется рассказ про зеркальные потолки в его спальне, лицезреть которые я уже второй год как отказываюсь. И не то чтобы я была девушкой с пуританским мировоззрением, но... как-то иначе представлялся мне мой первый мужчина... Вот, а мама всегда говорила, что мужчина должен быть один и на всю жизнь. Мама много чего говорила, но именно это наставление я запомнила и... ищу я этого единственного, ищу — и все никак! А вообще надо снижать планку требований к сильному полу, иначе так не попробовав и помру. Что-то я не о том... Так, думай, Лика, думай. Мне нужна сенсация, идея, статья, которая вознесет меня на вершины, до которых не дотянутся загребущие пошленькие ручки нашего Дамиановича.

— А я... я... — Что бы такое придумать?.. В мозгу щелкнуло, и я выдала: — Я добуду интервью с Алессандро Девелри!

Выпалила все это на одном дыхании. Шеф от удивления перевел взгляд от выреза декольте на мои глаза.

— Лика ты моя Пресветлая, — задумчиво начал проговаривать Дамианович, а в глазах уже горел алчный огонек. — Алекс Девелри не пускает к себе посторонних и не общается с прессой... Ходят слухи, что некоторые журналисты и вовсе... пропали без вести. Хотя ты да, ты у нас настырная... А это идея, шикарная такая идея. Да... Я буду доволен, девочка моя. Собирайся прямо сейчас, да статью про Рунну скинуть не забудь. Да-а-а... В бухгалтерию зайди, я им сообщение пошлю, чтобы выдали тебе на расходы... Ступай, девочка, ступай немедленно. — И уже громко добавил: — БЕЗ СТАТЬИ НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!

Я поняла, во что ввязалась, только когда мне выдали целых семь тысяч обиронов — это было больше, чем я зарабатываю за год. Размещая свой отпечаток в накладной, у меня было такое ощущение, словно я расписываюсь под договором о продаже собственной души... Особенно угнетал тот факт, что все никак не могла придумать, каким же образом совершить столь невозможное действо, как прибытие на планету Артина... Щелкнула почта, доставляя в бухгалтерию списки на работников 'Авангарда'... Щелкнуло что-то в голове, выдавая вполне приемлемый план действий.

Офис я покидала с видом секретного агента, хитро улыбаясь и не отвечая на провокационные вопросы сотрудников, — теперь не только у меня будут выходные испорчены! А вопросов было много, и стало их еще больше, когда народ заметил мою хитрую усмешку и узрел мои торопливые сборы. Любопытство — болезнь заразная, и мы давно страдали ею всем офисом, — приглашенные психологи сообщили, что сие неизлечимо, и начальство оставило нас, болезных, страдать на благо 'Авангарда'. И вот сейчас страдание отчетливо проступало на лицах окружающих меня журналюг, которые нутром чуяли, что я задумала нечто... судьбоносное.

Стремительно сбегаю из офиса. Нет, они пытались перехватить меня у ближайшего лифта, но я коварно сорвалась на спринтерский забег и покинула здание на внешнем лифте... Разобиженные лица коллег стали бальзамом для моего самолюбия. Да, определенно их облом был первым приятным событием этого вечера.

Совершая полет до собственной квартиры на двести тринадцатом этаже, я уже строила планы вторжения на самую закрытую планету цивилизованного мира, ну после Танарга, естественно. Идея, в принципе, сформировалась сразу, да-да, та самая почта, но стало ясно, что на подкуп нужных лиц уйдет большая часть гонорара — и ведь шеф явно знал об этом, сволочь он!

* * *

Изарина неуверенно замерла у дверей. Сердце гулко стучало, руки мгновенно стали холодными и влажными, но она хотела поговорить с Алессандро перед прилетом отца. Все эти дни он не стремился к общению и словно не замечал красноречивых взглядов девушки. Она видела его мельком, всего три раза, и ей приходилось общаться лишь с Адой и Эрией, причем последняя явно была не просто подругой, потому что следовала за ней неотступно. А Изарину тянуло к Девелри, тянуло неотвратимо, как мотылька на огонь...

— И долго вы там стоять будете? — послышался усталый голос Алекса. — Рина, ваши шаги я слышал еще в начале коридора. Входите!

Толкнув дверь, раритетную, деревянную, каких давно не было в Союзе Алтари, девушка медленно вошла и неуверенно улыбнулась хозяину 'Семи вершин'. Алекс сидел за столом, нервно барабаня пальцами по блестящей поверхности, и выжидательно взирал на посетительницу. А Рина... она смотрела в серо-голубые глаза, любовалась красивыми чертами мужественного лица, ее восхищали широкие плечи и...

— Вы избегаете меня, — едва слышно произнесла девушка.

Взгляд Девелри несколько изменился, и в серых глазах промелькнула заинтересованность.

— Правда? — он откровенно насмехался над ней. — Ну, да... я быстро бегаю. Как увижу вас, так бежать... Вы пришли обсудить скорость моего передвижения?

— Н-н-нет, — Рина и так чувствовала себя здесь лишней, а теперь совершенно утратила способность вести беседу и лишь едва слышно прошептала: — Я... я люблю вас...

Пальцы, отстукивающие военный марш, замерли, и теперь тишину в кабинете нарушал лишь тихий шум системы вентиляции. Девелри тяжело вздохнул, и впервые взглянул на девушку иначе: Красивая, высокая, привлекательная даже в этих серых одеяниях, явно выданных ей Адой, светлые волосы ниже плеч, темные глаза, правильные черты лица и весьма очаровательный ротик. Действительно очень красивая, и породистая, и, судя по плавным движениям, занималась танцами. Потрясающая молодая девушка, к тому же влюбленная в него, ну и самое главное — дочь сенатора Арли...

— Давно? — спокойно поинтересовался Алекс.

— Что 'давно'? — вздрогнув, переспросила девушка.

— Полюбили меня, — насмешливо уточнил Девелри.

Рина побледнела еще сильнее и, вскинув подбородок, уверенно произнесла:

— С того момента, как увидела вас впервые... — И, отбросив все сомнения, она начала торопливо объяснять: — Алессандро, вы... я не могу не думать о вас. Вы снитесь мне, и, когда я просыпаюсь, в моих мыслях тоже вы. Я не могу думать ни о чем, кроме вас, я не могу... я не могу не думать о вас! Я...

— Стоп, — Алекс плавно поднялся, подошел к нервно вздрагивающей девушке и, взяв ее за руки, провел к дивану, усадил, затем почему-то отодвинулся, разорвав прикосновение, от которого Изарина определенно была в восторге. — Теперь еще раз и подробно: вы меня любите?

— Да, — она смотрела на него как на божество, и это... его нервировало.

Он усмехнулся — собственная реакция его удивляла больше, чем поведение девушки, — и продолжил:

— За все семь суток, что вы находились здесь, вы только сейчас осознали, что любите меня?

Девушка побледнела и тихо ответила:

— Я не решалась сказать, и... Эрия всегда была рядом и не допускала к вам, и... я узнала, что сегодня прилетает мой отец, и боялась, что не успею вам ничего сказать.

— Так, с этим определились, — Алекс продолжал разглядывать Изарину и уже просчитывал варианты. — Хорошо, и чего вы хотите сейчас от меня?

Рина смущенно молчала... она ждала иной реакции и на свое признание, и на свое появление здесь. Она полночи ушивала пояс на платье, она сегодня так долго укладывала волосы, она... Она почему-то не могла отказаться от Алесандро Девелри! И, забыв о гордости, прошептала:

— Вы... вы будете моей женой?..

— Сомневаюсь, — едва сдерживая смех, ответил Алекс.

В любви ему признавались не в первый раз, но предложение быть женой оказалось чем-то новеньким.

— Я... — Рина стремительно покраснела, осознав, что именно сказала, — в смысле, вы будете моим мужем?

Она взглянула на Девелри и замерла, заметив его ледяной, изучающий взгляд. Алекс не улыбался, но на его лице не было и насмешки. Он смотрел спокойно, изучающее, настороженно. Просто смотрел, явно обдумывая услышанное. А ему было что обдумать — Девелри планировал шантажировать сенатора Арли, но в свете сложившихся обстоятельств...

— А почему бы и нет, — задумчиво произнес Алекс. — Вы милая девушка, привлекательная и воспитанная... так почему бы и нет...

Счастье — огромное, неудержимое, теплое — затопило все ее существо. Если бы у нее были крылья, в этот самый момент Изарина воспарила бы над всем миром...

— Алессандро, как же я люблю вас! — простонала она и бросилась в объятия своего героя.

Алекс сдержанно ответил на поцелуй, обнял девушку, а затем стремительно поднялся, оставив ее на диване.

— Ступайте к себе, Рина, — он вернулся за стол, — я присоединюсь к вам вечером за ужином, и мы все обсудим.

Она нехотя покинула его кабинет, и, едва дверь за Изариной закрылась, вошла Эрия, замерла, вытянувшись по струнке, и выжидательно уставилась на хозяина.

— Я женюсь, — насмешливо отрапортовал Алекс. — Как тебе невеста?

— Хороший выбор, — Эрия улыбнулась, — все же дочь сенатора Арли...

— Вот именно, — Девелри вновь начал барабанить пальцами по столу. — Она видела что-либо... что не должна была увидеть?

— Нет, хозяин!

Задумавшись, Алекс посмотрел на сейр, затем на подчиненную и, усмехнувшись, произнес:

— Так пусть... увидит. Я хочу, чтобы она понимала, кому призналась в любви... и я хочу убедиться, что эта любовь... скажем так, естественного происхождения.

Эрия удивленно вскинула бровь, выйдя из образа военнослужащей Танарга, и насмешливо поинтересовалась:

— Хозяин, вы действительно считаете, что в вас нереально влюбиться с первого взгляда? Она не первая, кто потерял голову, вспомните ваших допрашиваемых — женщины вам на шею сами вешались всегда! Наши военнослужащие не были исключением. Эта из Союза Алтари такая же, да она при виде вас стойку делает, как гончая на добычу, разве что слюни не текли...

— Как грубо, Эрия, — оборвал ее Алекс.

— Зато факт, — невозмутимо ответила женщина. — Так что с ней делать? Показать видео, или сопроводить в момент, когда вы будете разбираться с рабочими, или пусть... понаблюдает за вашими интимными отношениями с той милой женщиной с Артины, которая живет наверху?

Он продолжал думать. С одной стороны, было бы неплохо создать нормальную семью. Он хотел иметь добрую любящую жену, которая будет послушной и сдержанной, которая примет его таким, какой он есть, и будет почитать. Хотелось детей, ему давно хотелось детей. И, по сути, размышляя об Изарине Арли, он понимал, что именно о такой жене всегда мечтал — красивая, умная, из хорошей семьи и любит его. Идеальный вариант!

— Нет, показывать ничего не надо, — он вновь начал выстукивать победный марш, — насколько мне известно, сенатор Арли никогда не гнушался действовать грязными методами, следовательно, любая правда обо мне вряд ли разочарует его дочь. Итак — я женюсь. Сомневаюсь, что сенатор будет против.

— А мы получим полный доступ в Союз Алтари, — добавила Эрия.

— Именно! — Девелри поднялся. — Вечером обрадую... невесту.

— Прямо сегодня? — женщина не сдержала насмешки. — А как же цветы, конфеты, период ухаживания...

— Она моя, — спокойно ответил Алекс, — какая разница, когда начинать, — сегодня или завтра.

Эрия поклонилась и не выпрямилась, пока риантан не прошел мимо нее. Девелри всегда был решительным и без сомнений брал то, что понравилось. Что понравилось, когда понравилось и так, как ему нравится. И все же Эрия не лукавила — женщины, даже военнослужащие, сходили с ума по риантану Девелри. Он к этому привык, воспринимал как должное и совершенно не дорожил их привязанностью. Грустно усмехнувшись, она поторопилась сообщить новость Аде Девелри.

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для Ледяного Змея: 'Owxr ssaer' ['Наживка проглочена'].

Сообщение для агента Эрадос: 'Jkeeb' ['Действуйте'].

* * *

Утром с Артины вылетел корабль сенатора Арли. Сенатор был весьма доволен произошедшими событиями и скорой свадьбой своей единственной дочери, которая выходила замуж за одного из богатейших людей современности. Рина провожала отца, стоя рядом с Девелри, счастливая уже от того, что жених держал ее за руку. Сам Девелри терпеливо ожидал, пока корабль исчезнет из поля зрения, чтобы вернуться к работе.

— Я самая счастливая, — прошептала девушка, прижимаясь к Алексу.

— Я рад, — он уверенно повел девушку прочь от стартовой площадки, — но, на мой взгляд, вам следовало отправиться с отцом и начать приготовления к свадьбе.

Рина легко забежала чуть вперед и остановилась, преграждая ему путь, затем порывисто обняла за шею и прошептала:

— Я не хотела расставаться с вами, Алессандро! Я хочу быть рядом каждую минуту, каждую секунду! Поцелуйте меня... пожалуйста. Прошлая ночь была самой чудесной в моей жизни, но... почему вы ушли потом, Алессандро?

Он вежливо улыбнулся, осторожно освободил шею от ее рук и, вновь взяв ладонь расстроившейся девушки, возобновил движение, объясняя на ходу:

— Я не целуюсь на глазах у собственных работников!

Рина оглянулась и заметила, что на них действительно смотрят, но украдкой, явно опасаясь вызвать гнев хозяина, как называли его все в поместье.

— И я привык спать один.

— Но, — Рина торопливо шла, пытаясь приноровиться к его шагам, — мне казалось... после того что произошло вчера, вы останетесь хотя бы до рассвета и...

— Возможно, в дальнейшем так и будет, — думая о чем-то своем, ответил Алекс. — Я по возможности иду вам навстречу, и вы останетесь здесь на этот месяц.

— Я знаю, — Рина снова улыбнулась, глядя на своего неприступного мужчину...

'Ты оттаешь, — думала Рина, — моей любви хватит, чтобы растопить твое сердце, риантан Девелри'. Она вспоминала прошедшую ночь, его прикосновения, его губы, его уверенные движения... Эта уверенность, эта сила, эта невозмутимость восхищали ее. Алессандро казался идеалом, тем самым героем многочисленных прочитанных любовных романов, он был для нее всем — солнцем, воздухом, жизнью.

А на выходе их уже ждала Эрия, и, отпустив руку невесты, Девелри приказал подчиненной:

— Погуляйте, но недолго. Меня от работы не отрывать. — И добавил, повернувшись к Рине: — Приду вечером.

Не оборачиваясь, Девелри покинул взирающих ему вслед женщин.

* * *

Однако от работы его все же оторвали.

— Э-эмм, Алекс, — Рос виновато смотрел на хозяина, — там это... снова тебе посылка... на этот раз даже с тремя бантиками...

— Опять?! — Алессандро Девелри вскочил, разгневанно вышел из кабинета, на скеоне спустился на нижние уровни и стремительно ворвался в зал приема.

Там действительно снова стояла коробка, в которой мог находиться только сюрприз. Коробка на этот раз была ярко-розовая, перевязанная красной ленточкой с золотистыми бантиками и запиской сверху. Алекс протянул руку, и сообщение вспыхнуло оранжевым: 'Я знаю твой секрет!'.

— Верю, — пробормотал мужчина, — стою тут и безгранично верю. — Он бросил згляд на рабочих. — Что замерли? Открывайте!

Бумагу разорвали легко, крышка поддавалась с трудом и скрипом... Внутри оказалась девушка. Невысокая, худенькая, с короткими светлыми кудряшками. И она улыбалась во сне, как ребенок. Несколько секунд Алекс ошеломленно любовался этой немного наивной и такой счастливой улыбкой. Он и сам почему-то улыбнулся, хотя не помнил уже, когда последний раз подобное с ним происходило, затем с трудом оторвал взгляд от девушки и, махнув рукой, приказал и этот 'подарочек' привести в чувства. Сюрприз, увозимый по направлению к скеонам, Алесандро Девелри проводил задумчивым взглядом, и, даже уходя, все никак не мог выбросить из головы образ спящего ангелочка, который улыбался во сне.

* * *

Я ненавижу врачей! Они все уроды помешанные! И журналистов ненавижу! И анабиозников! И тех, кто грузы перевозит... Я ВСЕХ ненавижу!!! И этих тупых ангелочков, которые на меня пялятся с облачков! Ненавижу!!!

— Эй, вы, — рявкнула я пухликам, — зенки повыкалываю, морды крылатые! — Почему-то руки слушались плохо, и кулак вышел вяленький. — А ну вас, — я попыталась сесть и поняла, что все еще безбожно пьяна.

С трудом осмотрелась. Взгляду моему предстала милая комната в традиционном артинском стиле... эдакое обилие деревянной мебели, на стенах — росписи, одна женщина в сером платье с черными собранными в пучок волосами и двое отчего-то шатающихся и расплывчатых мужчин. Стоп! Женщина в предмет меблировки явно не входила, а вот шатающиеся...

— Э-э-э, хватит шататься, иначе каблуком ка-а-ак тресну... ик... — К моему искреннему изумлению, подействовало, и мужики расплываться перестали. — О, вот вы мои хорошенькие, — прокомментировала я увиденное. — Хотя нет... Ты, пухлик, к стене, ты не айс, а вот ты... герой любовных романов, шаг вперед, сейчас у нас с тобой эротическая сцена будет. Только скажи ангелочкам, чтобы не подсматривали... им рано еще...

Герой любовных романов внезапно покраснел... а ничего, ему и это идет, а потом он посмотрел на женщину... Э-э-э, а как же я?!

— Ада, это последствия анабиоза?

Голос у нее был низким, волнующим, возбуждающим... И он так возбуждал!

— Все во-о-он! — Я встала, начала расстегивать отчего-то рукава. — Иди ко мне, о герой моих снов, и мы предадимся этой... Ну как же ее... — Я с мольбой посмотрела на женщину, которая теперь почему-то шаталась, как и вся комната. — Ну, в романах Арсии Шелл всегда так говорится, ну?

— Пламенной страсти? — шепотом предположила женщины, и я поняла, что и у нее на сейре есть парочка файлов этой писательницы.

— Точно, — милостиво согласилась я, — все, валите. А ты, — повернулась к этому образчику мужественности с серыми глазами, — обними меня своими сильными руками, заставляя ощутить все твое мужское естество и сделай меня женщиной прямо здесь... М-дя... — Я обернулась и скептически уставилась на топчан, — какое-то неромантическое ложе... Слышь, герой, — снова обратила я взор на красавца, — а кровати такой бо-о-ольшой с балдахином нет? И так, чтобы кругом были свечи, и чтобы лепестки роз, и...

Мой герой сделал два шага вперед и подхватил меня своими сильными руками... я в нирване... Еще несколько шагов — и он бережно уложил меня на ту самую постель, с которой я только что встала. Затем взял обе мои ладони и начал их связывать...

— Э, мужик, ты чего делаешь? Я на садомазо не согласна! Извращенец! Помогите!

Не слушая моих воплей, красавчик связал мне и ноги, после чего что-то долго шептал женщине, а затем, взглянув на меня, ушел. Вслед ему неслось мое отчаянное: 'Стой, я на все согласна! О, погаси пламя моей страсти!' Он все же ушел, и тогда я крикнула громче:

— Ну и вали, мне и пухлик сгодится, он сговорчивый!!! — Я бросила алчный взгляд на пухлика.

К моей ярости, пухлик ретировался из комнаты, а герой вернулся. Встал в весьма привлекательной позе в дверном проеме, скрестил на груди сильные руки и внимательно уставился на меня.

— И пусть проваливает, — не выдержала я молчаливого неодобрения, — мне вон ангелочки... не, они мелкие... — И я от отчаяния запела, или завыла, в общем, петь я не умею. — Свободу покоренному народу-у-у!

— Судя по всему, она пьяна, — задумчиво произнес герой моих эротических фантазий...

И я все вспомнила! Ох!

'Дик, страшно же, — я невольно смотрю в камеру анабиоза, — может, есть другой вариант?'

'Какой другой? — мой друг и медбрат по совместительству Дик Трейси скептически улыбается. — Ты замкнутого пространства боишься?'

'Ага, очень, еще с детства. Ну помнишь нашу воспитательницу Линжи, вот после нее, — призналась я...'

Вот дура!

И тогда мне преподнесли стопарик, от которого, как мне пообещали, очень хорошо станет, и ничего я бояться не буду. Воспоминания о том, как я после стопарика с истерическим смехом, пританцовывая, залезала в камеру, едва ли не изображая стриптиз, заставили невольно покраснеть...

Герой женской романтической прозы несколько удивленно разглядывал осмысленное выражение на моем лице. Видимо, приняв какое-то решение, мужчина подошел ближе, чуть склонился и спросил:

— Девушка, а вы кто?

— Дура, — честно ответила я, начиная понимать, КОМУ и ЧТО только что наговорила. Поднимаю голову, смотрю в потемневшие от злости глаза и выдаю: — А вы кто?

— Идиот, — не менее честно признался он, — который недостаточно ясно объяснил, что можно доставлять в мои владения, а что нет!

— А-а-а, — глубокомысленно произнесла я, понимая, что на этом мое интервью и завершится. — Ну, тогда я пошла... если вы мне ноги развяжете... и руки, желательно.

И тут он одарил меня веселым взглядом и насмешливо произнес:

— А как же наша пламенная страсть?

Так как я стремительно трезвела, голова моя начала болеть нещадно, горло жаждало воды, а желудок начал чего-то странного требовать... то ли поесть, то ли от остатков прошлого перекуса избавиться...

— Нет, спасибо, — пробормотала я, — как-то не очень хочется, вы уж извините... — И почему-то добавила: — в трезвом состоянии вы меня особо и не привлекаете...

Вот теперь он ушел и, кажется, обиделся. Надеюсь, это был двойник Алессандро Девелри, потому что если он сам... А, ладно, все равно я собиралась новую работу искать в каком-нибудь новостном отделе. С этими мыслями я заснула сладким сном, мило улыбаясь приснившемуся шефу, который мне чего-то там грозил, а вокруг были зеркальные потолки...

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для Ледяного Змея: 'Lertee ate Artine' ['Объект на Артине'].

Сообщение для агента Эрадос: 'Iderty letree. In oly nji' ['Ликвидируйте объект. Он не наш'].

* * *

Мое повторное пробуждение сопровождалось ужасным чувством стыда после первого. В комнате неподалеку от кровати сидела все та же женщина в сером, и я помнила ее имя:

— Ада... доброе утро, — пересохшее горло с трудом выдавало внятную речь.

— Вы проснулись? — миловидная женщина подошла ко мне, проверила пульс, посмотрела зрачки и задала самый лучший вопрос в мире: — Есть хотите?

— О-о-очень!

Женщина ласково улыбнулась и, поднявшись, протянула руку:

— Идемте, вы еще пару дней будете ощущать слабость, но все пройдет.

Я села — мир качнулся. Я аккуратно встала, и кровать бросилась мне под пятую точку... Или это я упала?

— Возьмите меня за руку, — порекомендовала Ада, — у вас сейчас сложности с равновесием.

Протягиваю руку и обнаруживаю, что эта на вид хрупкая женщина достаточно сильна, с другой стороны, неудивительно — все же на Артине живет. С трудом поднимаюсь снова, держась за Аду, как за спасательный круг, и делаю первый шаг — на этот раз на меня прыгнул пол и больно ударил по голове! Или это я упала?

Чьи-то сильные руки бережно подняли меня, а я, зажмурив глаза, не собиралась их открывать, потому что эти руки я помнила... и воспоминания, мягко говоря, не вызывали гордости за себя.

— Девушка... по имени... Дура, вы как себя чувствуете? — поинтересовался владелец 'Семи вершин'.

Я открыла один глаз, и второй как-то сам открылся. На таком расстоянии Алессандро был вообще... Именно так я и начну свою статью 'Первое, что вас поразит в облике Алессандро Девелри, это его серые проницательные глаза, которые смотрят словно в душу, и под пристальным взглядом этих глаз все игры теряют смысл...' Да-а-а, это будет сенсация!

— Я Лика, — пытаюсь улыбнуться.

Его левая бровь метнулась вверх, и посмотрел он почему-то на Аду:

— Памяти она не лишилась. — Та радостно кивает, а мужчина моих эротических фантазий снова обратил свой взор на меня. — Тем лучше, завтра я отправляю груз на Тахди 329, и вы летите вместе с командой.

— Отлично, — я тоже радостно киваю. — А то я боялась, что вы меня сразу же в свободный космос отправите!

Теперь вверх взметнулись обе его брови, и мужчина моего романа выдал прозаическое:

— Что?

Мм, да... Вроде как поговаривали, что сей индивид ужасен и безжалостен, вследствие чего ему даже на территориях Союза Алтари было запрещено появляться... А тут совсем другая картина вырисовывается, вон даже от моего предположения оскорбился... Видимо, ошибся мир в отношении Алессандро Девелри, либо слухи распускались специально, чтобы держать любопытствующих подальше от Артины. Да какая разница! В данный момент я уютно лежала на руках у сероглазой мечты всех женщин, и мне было та-а-ак хорошо...

— Ладно, — он хмуро разглядывал мою идиотскую улыбку, — я отнесу вас на третий уровень, вы, похоже, еще не в себе.

И меня понесли на ручках, бережно придерживая и старательно избегая углов. Такие сильные мужские руки, а уж какой мужчина-а-а... 'Он нес меня как самое дорогое сокровище, стараясь даже ступать аккуратно'... Да, именно эти речевые обороты я и использую в статье.

Но плохой бы я была журналисткой, если бы рассматривала только этого симпатяшку. Хотя вот его я бы рассматривала и рассматривала! Моя профессиональная хватка уже заставляла обращать внимание на интерьер, встречных людей, их реакцию на хозяина с девушкой на руках. Народ реагировал слабо, что заставило задуматься о количестве носимых Алексом девушек... Какой удар по моему самолюбию... Но в то же время какой материал для статьи!

— А куда мы идем? — поинтересовалась я.

— Вам поесть необходимо, — немного резко ответил мой красавец.

— А вам не тяжело меня нести? — кокетливо поинтересовалась я, намекая на то, что мои страдания на диете не были бессмысленны.

— Тяжело, нудно и утомительно, — растоптал он мои надежды, — но так как я и сам собирался поесть, а вы... чрезмерно любите падения, мне приходится вас нести.

И это герой моего романа? Вот сволочь!

— Отпустите меня, — тут же потребовала я, — я и пешком пройдусь!

Совсем охамел — он действительно отпустил меня, точнее, поставил на ноги и отошел, с хитрой усмешкой ожидая развития событий. Я стояла, со злостью разглядывая это хамло, и даже голова кружиться перестала.

— Идти сможете? — поинтересовался землевладелец, да что там земли, этому... индивиду полпланеты принадлежало.

— Смогу! — Делаю шаг, и пол снова прыгает на меня в попытке повторно треснуть по лбу, но в последний момент отскакивает назад... Или это меня снова на руки подхватили?

Все же подхватили, чуть прижали и тяжело вздохнули при этом. Да не тяжелая я!

— Странная вы, — задумчиво произносит Алекс и возобновляет движение, — остальные вели себя потише, да с эротическими намеками не приставали.

О! Даже не так — о-о-о! Так, значит, слухи верны, и Алессандро Девелри был атакован юными прелестницами! Интересно, с какими же целями?

— И много их было? — невинно поинтересовалась я, обвивая его шею руками. Ух, какая шейка! Мускулистая, загорелая, широкая... я таю.

— Мм... много, — чуть задумавшись, ответил герой моих снов.

О боги, на таких мужчин ходят посмотреть в стрипбар, пускают слюнки, а потом уносят это видение домой, чтобы мысленно наложить этот образ на своего благоверного. В общем, нужно побольше снимков сделать, потом развешу у себя в квартире... и на рабочий стол одну надо! Как бы поймать его без рубашки?

— Вы так странно на меня смотрите...

Видимо, мой мыслительный процесс отразился на лице и вызвал подозрения Алекса.

— Слушайте, — удобно устроившись у него на руках, я начала болтать ногами, — а как вы от женщин отбиваетесь? Они же за вами толпами бегать должны.

— Вам в прессу нужно идти работать, — с усмешкой произнес Алекс, — любопытство и наглость соответствующие.

Я обиделась. Сильно обиделась. Моей обиды хватило секунд на тридцать.

— А чем у вас кормят? — поспешила я перевести разговор.

— А что у вас предпочитают? — вопросом на вопрос ответил мужчина моей мечты.

Эх, впервые в жизни встречаю представителя противоположного пола с таким чувством юмора, может влюбиться? Это будет шикарно, заголовок сделаю такой 'Алессандро Девелри — герой моего романа!'. Да, я буду на первой страничке!

Мы шли, ну, точнее, он меня нес по серо-голубой галерее с искусственным освещением, и я поняла, что мы на нижних подземных уровнях. Странно, вроде богатый, а ест со всеми в подвале. Хотя какой это подвал? Столовая, или как это у них там называется — нужно будет выяснить, была вся в цветах! Цветущие растения украшали стены, стояли на полу в вазонах, разделяя столовую на зоны, цвели в маленьких горшочках на каждом деревянном столе. Меня пронесли к дальнему столику, словно огражденному от других кустами роз, бережно посадили и безмолвно удалились... И идеальный мужик уверенно шагал между цветущими розами... Может, роман написать, а то для статьи уже многовато материала набралось, резать придется.

Красавец-мужчина вернулся с двумя прозрачными подносами... Есть что-то такое в том, что мужчина заботится о женщине, точнее о ее желудке. Когда представитель сильного пола, даже самый щуплый и мелкий, готовит ужин... он как-то сразу начинает восприниматься как первобытный охотник-добытчик, словно мускулами обрастает... О, на эту тему классная статья получится, нужно будет у психологов проконсультироваться, маленький соцопрос провести. Так, этим после статьи об Алексе займусь. Я радостно поприветствовала героя своей мечты обалдело-шальным взглядом и посмотрела на свой поднос...

— Вы издеваетесь?! — мой вопль потряс столовую и красавчика.

— В чем дело? — хмуро вопросил красавчик, столовая промолчала.

— Я столько не ем! — продолжала возмущаться я, набрасываясь на картошку с мясом. — Это ижжевательштво! — В жизни не ела ничего вкуснее. Это я чавкаю? М-дям... — А вы не отвлекайтесь, иначе я и вашу порцию шъем, — внезапно произношу я, понимая, что это может стать правдой, и погружаюсь в свой... то ли завтрак, то ли обед, да какая разница, я такой вкуснятины нигде больше не ела.

— У меня даже слов нет, — сокрушенно заявляет герой моей статьи, а в дальнейшем, возможно, и романа.

— Прияштного пааетиша! — мое заявление с полным ртом, он воспринял, издав грустный вздох, но мне это аппетита не подпортило.

Вообще собиралась мило поковырять вилочкой в тарелке, а рот занять выспрашиванием подробностей о прошлых девушках, но как-то все пошло не по плану. Расправившись с перекусом из тушенной с мясом и зеленым горошком картошки, двух обалденных стейков и салата, я приступила к десерту из яблочного пирога, и мой блаженный стон повторно нарушил покой столовой. На сей раз промолчали и столовая, и красавчик, зато я молчать была не в силах:

— О-о-о... Я не знаю, кто у вас повар, но готова молиться на него... Это надо же такой пирог приготовить... Это шедевр кулинарии! — Алекс к этому времени только начал есть, и, следя за его идеальными манерами, я уже мысленно продолжала строчить текст.

'Он ел, как истинный аристократ, неторопливо и вместе с тем эротично...' Нет, не пойдет, надо другое слово подобрать...

— Вы так странно на меня смотрите, — низким, возбуждающим голосом произнесла будущая звезда 'Авангарда'.

Эх, радость моя, то, что смотрю я, это такая ерунда, а вот сниматели в обеих моих сережках это да, это вещь! Правда, несколько портит настроение тот факт, что за данные миниатюрные сниматели я вторую часть аванса отдала, но впереди статья, которая покроет все мои расходы!

— Лика, — прервал мои размышления Алекс, — вы помните, как попали сюда?

Я никогда не забуду ту пачку денег, которую пришлось отдать за это!

— Нет, — взмахнула ресничками и скорбно уставилась на тарелку, на которой внезапно закончился пирог. Скорбь моя была неподдельной, пирог и вправду очень вкусный... был. Алчный взгляд на еще не тронутый кусок владельца 'Семи вершин'.

— Странно. Но, насколько я понимаю, вы память не потеряли? — серые глаза пристально следили за каждым моим движением.

И где ж я так прокололась? А, ладно, на статью хватит. С другой стороны, что-то слишком этот мужик серьезный, еще и прибить может, в смысле — сматывать пора... Но фотки его обнаженного торса очень хочется... Просто очень-очень!

— Я помню, кто я, — неуверенно начала журналистка с двухлетним стажем работы и значительным послужным списком приводов в полицию, — где я... учусь, живу, вот, а как сюда попала, — громкий всхлип, — не помню совсем...

Печальный взгляд на изумленного столь наглой ложью мужчину. От изумления он даже есть перестал, а вилка так и зависла на полпути ко рту. Вот Фома неверующий! Ладно, мужик, сам напросился, перейдем к тяжелой артиллерии.

— Это так ужасно, — проникновенно начала я, — когда вот так просыпаешься неизвестно где...

Ну наконец-то! — одинокая слеза скатилась по моей щеке и шлепнулась на стол. Алекс проследил за расквасившейся капелькой, и это его не впечатлило. Увы, слезы никогда не являлись моей сильной стороной.

— Лика, — хмурый землевладелец угрюмо смотрел на меня, — прекращайте ваши игры и давайте поговорим серьезно. Вы кто?

Ха! Подумаешь, слезам он не верит! А я еще в обморок падать умею. Вот сейчас нужно приложить руку ко лбу, чуть прикрыть глаза и убитым голосом прошептать:

— Мне плохо...

— Естественно, вам плохо, — ледяным тоном заметил герой моей статьи, — вы же не желаете отвечать на мои вопросы!

Умный он, сволочь такая накачанная! Прекращаю игру, недовольно морщу нос и говорю о том, о чем просто не могу не думать:

— Ладно, давайте заключим сделку — я вам отвечаю, кто я, а вы за это отдаете мне ваш пирог!

Мне нравится, когда у него от удивления открывается рот, он становится таким милашкой... Именно этот его снимок я поставлю в середине статьи. Приняв решение, Алессандро сдвигает в мою сторону тарелочку с пирогом. Ой, кажется, у меня там места уже нет... я про живот. Эх, прощай, разум, встретимся завтра! С мурчанием приступаю к повторному десерту.

— Итак, я жду!

Вот бессовестный какой, даже доесть не дает, гаврик он, а не мужик.

— Почему сидим, чего ждем? — ласково спрашиваю я.

— Вы забыли о своем обещании? — у-у-у, Алессандро Девелри в гневе страшен.

— О каком именно? — кокетливо интересуюсь я.

А вот этот его снимок стал бы идеальным для рекламы какого-нибудь 'Озверина'.

— Девушка!..

— Лика, — тихо подсказываю, продолжая уплетать его пирог.

— Девушка Лика, — он делает несколько глубоких вздохов. — Я задал вопрос о том, кто вы.

— Я?! — мои полные искреннего удивления глаза. — Я девушка.

— Девушка?!

— Ну не мальчик же.

Оказывается, Алессандро Девелри умеет рычать, а его сильные руки, когда сжимаются в кулаки так, что даже венки проступают... Это пойдет в финале статьи. Все, я в восторге от него. Это полный и абсолютный восторг!!! Такой типаж настоящего мужчины! Отпад! В смысле, отпадут все наши читательницы!

— Алессандро, — лукаво подмигиваю озверевшему герою моего романа... Да, роман нужно будет написать обязательно, — давайте поговорим серьезно. Убить вы меня все равно не убьете, вы добрый, — бросаю быстрый взгляд на него и неуверенное дополняю: — Кажется... Завтра избавитесь от моего присутствия — и все!

— Вы мне не нравитесь, — откровенно сообщил Алекс, отодвигая от себя поднос с едой. Похоже, аппетит я ему испортила.

— А вы мне очень нравитесь! — не менее откровенно ответила я. — Вы такой... колоритный! И вы такой мужественный, сексуальный, сильный, властный... Я готова перечислять ваши достоинства, наверное, около часа, но сейчас меня больше интересует другой вопрос... Эмм, а ваш повар, он мужчина?

Похоже, что с вывертами женской логики Алессандро Девелри сталкивался впервые, поэтому, молча проглотив свое мнение по данному поводу, хладнокровно ответил:

— Да.

— О-о-о, слушайте, — продолжала наглеть я, — а он женат?

Взгляд владельца 'Семи вершин' стал каким-то нехорошим, неужели довела его? Странно, я же еще и не начинала. И вообще, мой вопрос был серьезным и насущным: кажется, я нашла своего единственного мужчину! Я про повара.

— Вы из-за пирога так нервничаете? — невинно интересуюсь я. — Так я ж могу вернуть, — отламываю ложкой кусочек побольше и придвигаю ему остатки вкуснятинки, — я не жадная.

Девелри встал, окинул меня гневным взглядом и, развернувшись, молча ушел. Краси-и-ивый такой, сильный, и походка такая... мужская... Интересно, что он подумал по поводу моего протяжного стона ему вслед? Не знаю, что он подумал, но стон у меня вырвался не один.

* * *

В столовой было тихо, я решила смыться под шумок, пока не заставили со стола убирать. Голова уже не кружилась, но еще чуть-чуть пошатывало. Итак, у меня есть сутки, в течение которых нужно собрать побольше информации и... заснять обнаженный торс Алессандро Девелри, без этого снимка не уеду!

Из столовой я вышла, пригибаясь, дабы меня не заметили. Попала в коридор и поняла, что зря, — толпа человек в тридцать целенаправленно шла поесть.

— О, еще одна в подарочек, — сообщил остальным один из толпы, и все рассмеялись.

Милые мои, да вы именно то, что мне нужно!

— Привет, я Лика, — выдаю очаровательную улыбку, — а вы откуда?

— Мы с полей, — молодой парень примерно моего возраста подходит ближе, останавливается и с интересом меня разглядывает. — А ты, значит, не чокнутая?

— Вроде нет, — в тон ему отвечаю я, — а должна быть?

— Ну, обычно все немного того, а ты и улыбаешься даже. Идем в аскен, у нас время обеда. Я Дон.

— Приятно познакомиться. — И очень-очень приятно, что ты такой разговорчивый, радость моя.

Мы вернулись в столовую, которая тут называется аскен. Я, получив второй поднос с едой, на этот раз лениво ковыряла вилочкой и расспрашивала, и расспрашивала. Ребята попались словоохотливые. Видимо, женским вниманием их тут не баловали, так я не жадная, раздавала комплименты направо и налево. Кстати, а у этих пирога не было... Надо выяснить, и вообще хочу с поваром познакомиться... В этот самый момент в столовой появился необхватный мужик в белом колпаке, и я поняла, что уже не хочу... Да и вообще неудивительно, что он не женат, раздавит же любую.

* * *

— А это сад, — мы с Доном прогуливались по владениям Алекса, парнишка покровительственно держал меня за руку... наивный.

Вообще домина меня впечатлил — внизу хранилища и склады, там же столовая, в наземных уровнях комнаты для персонала — судя по нумерации, тут работает до трех тысяч сотрудников, на верхних этажах обретается сам хозяин этой масштабной усадьбы на полпланеты размером. Ну, до верхних уровней мы не дошли — в окно я увидела сад и сманила Дона на него посмотреть. Парнишка немного упирался, но я умею упрашивать.

— Как здесь красиво, — восторженно выдала я, рассматривая ровные клумбы с цветами, цветущие деревья, зеленый ковер травы.

Дом был прямоугольным, но ничего выдающегося помимо белых колонн, а вот сад заслуживал внимания. Учитывая то, что я смогла рассмотреть, сад окружал дом метров на пятьсот в радиусе. Посыпанные песком дорожки утопали в зелени деревьев и кустарников, повсюду были цветы, а трава... Желание лечь на этот роскошный зеленый ковер просто стало навязчивой мыслью. Я отвлеклась.

— Дон, а тут ходить можно? — поинтересовалась я.

— Вообще нет. — Парень развлекался тем, что теперь держал мою руку двумя своими. — Но хозяин обычно не спускается сюда до заката. Хотя иной раз бывает, если он сильно злой.

Опачки... пора сматывать.

— А-а-а, а может, тогда уже в дом пойдем? — невинно предложила я, вспомнив взгляд Алессандро по завершении нашей беседы.

— Я могу показать тебе свою комнату, — мечтательно протянул Дон, сжав мою руку чуть сильнее и, кажется, уже начиная наклоняться ко мне.

Движение среди кустов отвлекло мое внимание и, повернувшись, я издала нечто нечленораздельное — Алессандро Девелри, обнаженный по пояс, в старых потертых джинсах, с ведром в руках и какой-то заостренной ерундовиной шел по усыпанной песком дорожке. Я была в нирване и с восторгом наблюдала за тем, как этот Аполлон поднимает голову, ловит мой взгляд, его глаза становятся шире от удивления, затем уже, наверное, от гнева сужаются и тут... А-а-а! Какой идиот мне весь кадр испортил?! Этот идиот еще и целует меня!

Резко оттолкнув парнишку, я встретила его взгляд, полный искреннего изумления.

— Лика, ты чего? Я же только начал, а в комнате уже продолжим...

Полный абзац! Дон, лучше бы ты молчал!

— Донаван, удивлен вашим присутствием здесь! — голос героя моего романа, который я напишу, если выживу, огласил сад.

Парнишка от страха подпрыгнул, мгновенно меня отпустил и залепетал нечто вроде 'простите, хозяин, виноват, хозяин'. Угу, еще и поясного поклона не хватает... О, уже и поклонился! М-дя... Да что я все о Доне, тут же Алекс стоит! Красивая мускулистая фигура, широкие плечи, плиты мышц и кубики на прессе... И все это в лучах яркого солнца и в обрамлении живописного сада! Какие снимки получатся! Тут и на роман, и на статью, и на набор постеров хватит!

Любуясь будущим героем всех женщин от пятнадцати до шестидесяти, я и не заметила, как испарился Дон. А эталон мужской красоты подходил все ближе и что-то вещал...

— Ух ты, — мой сбивчивый шепот остановил его гневную речь по поводу праздношатающихся и отрывающих его работников от их обязанностей. Да что мне все твои измышления о том, как должно быть, а вот твой мускулистый живот... — А можно потрогать?

— Потрогать что? — гневно спросил Алекс.

Теперь он стоял совсем близко, нужно было только протянуть руку и сделать шаг — и я дотронусь до этого бронзового великолепия! На нашей планете таких мужчин в принципе не существует, даже в меру накаченный шеф отличается бледной кожей и пивным брюшком, а я уж молчу о других! В наш техногенный век мужчины стандартно шествуют сгорбившись. От постоянного сидения перед мониторами у большинства представителей сильной половины узкая грудь, плечи тоже не ахти, лица серые, глаза потухшие. Им не до страстей в личной жизни, гораздо больше удовольствия приносят игры с эффектом реального присутствия. Да девяносто процентов современных мужей проводят ночи не с любимой женой, а с любимой игрой, забывая про то, какой сегодня день, когда дни рождения у детей и иногда даже — как выглядит собственная жена! В результате процент разводов на планетах Союза Алтари 84%! Иногда мне кажется, что мужчин у нас просто нет, одни только женщины. Все рекламные акции направлены на женщин, ведь все равно в магазинах в основном только женщины и дети, журналы также рассчитаны на женскую аудиторию. И почему наш 'Авангард' так популярен? Потому что только в этом журнале женщины могут читать о мужчинах, которые еще чего-то хотят... Вот поэтому я и ловлю момент, искренне наслаждаясь великолепным представителем редкой породы 'настоящий мужчина'. И дело ведь не только в красоте, нам, женщинам, в мужчинах нравится уверенность и сила! А плечи мы любим широкие, потому что ищем того, на кого всегда можно положиться. И вообще... так, что-то я отвлеклась, но, с другой стороны, и это для статьи подойдет.

— Потрогать вас, — я гляжу на него большими умоляющими глазами, — ну пожалуйста-а-а. Ну вы же все равно правое плечо запачкали, вы же все равно мыться будете... Можно? Всего разочек?

У него снова от изумления глаза округлились... В общем, молчание знак согласия! Делаю быстрый шаг, пока он еще в ступоре, а руки моей мечты, его то есть руки, заняты, и прикасаюсь ладонью к его груди, там, где шея переходит в это великолепие... Уау... Кожа немного грубоватая, не такая, как у меня, но так бы гладила и гладила...

— Кайф! Какие мускулы... Кажется, я влюбилась! — восторженно разглядываю все это великолепие, и тут замечаю: — Ой, а у вас тут шрамик, вот тут, внизу живота...

Прикасаюсь пальцами к тоненькому белому шрамику, исследую его, уходящего под ремень, пальчиками и слышу судорожный выдох, затем еще один и хриплый голос настоящего мужчины:

— Лика, вы что делаете?!

Красивый он, но, кажется, тупой совсем. А какая разница, зато это позволяет мне продлить удовольствие! Прикасаюсь и второй рукой, плавно провожу по рельефному телу, и на лице моем блаженная улыбка... Когда я расскажу нашим, что я вот это трогала, мне все обзавидуются!

— Лика, прекратите немедленно, — шипит моя радость. — Вы меня тут соблазнить решили?

Так-так, о чем это он? Поднимаю голову и перестаю дышать, едва наши взгляды встретились. Вот так и пробегает искра, и руки начинают дрожать, и забываешь о том, что как-то нужно делать вдох, а весь мир заполняют его глаза... Не, это в статью не пойдет, а вот в роман очень даже. И я представила, что будет, если именно такую картинку вставить на обложку: он, такой совершенный и прекрасный, в садовых перчатках с ведром и стремной штуковиной в руках и она... то есть я... нечесаная, не видевшая своего отражения с утра, зато стройная и в... Да какая разница, что на мне, на картинке мне пририсуют и длинные волосы, и роскошный наряд! И тут до меня дошел смысл его вопроса.

— Соблазняю? Я?! — с искренним возмущением, прямо-таки охваченная праведным гневом я продолжила поглаживание этого загорелого великолепия и тихо спросила: — А можно?

О, как вдохновенно он выругался! Мне впервые понравилось слушать такие искренние ругательства, но вот то, что произошло дальше, мне не очень понравилось.

— С ума сойти, — сообщает мужчина моей мечты, и ведро с тихим 'плюх' падает на дорожку, туда же летит и странная штуковина, затем обе измазанные в земле перчатки и мои плечи сжимают сильные мужские руки. Основательно так встряхивают всю меня, и раздается гневный голос: — Девушка, вы соображаете, что творите?! Вы еще под влиянием той гадости, что вам вкололи, или я просто не могу понять вашего поведения?! Лика, вы меня слышите?!

— Еще пару минут таких воплей — и слышать точно перестану — слух откажет! — невольно рыкнула я, продолжая во все глаза любоваться этим гневным настоящим мужчиной. Жаль, что не успела переключить сниматели на режим видео... — Но вы продолжайте, это так... волнительно...

Меня мгновенно отпустили, и раздалось сокрушенное:

— Значит, вам ввели наркотик, только этим можно объяснить ваше поведение. Да, — он с грустью посмотрел на меня, — придется вас запереть до завтра. Не хотелось бы утром разыскивать вас по комнатам рабочих.

Что?! Да что он себе позволяет? В смысле, позволил бы уже хоть раз, а то так и уеду... Э-э-э, стоп, это он о чем? Он думает, что я со всеми? Вот сволочь!

— Вы на что намекаете?! — резко отступаю от него на шаг, и я опять полна праведного гнева. — Да как вы посмели даже подумать о том, что я буду со всеми? — Ой, что-то меня совсем понесло не в ту степь. Лика, ты на работе, тормози... да какое там тормозить, кажется, меня впервые объект описания за живое задел. Плохо дело. — Вы что думаете, раз вы богаты и красивы, вы уже лучше всех?!

Какое патетичное заявление... Самой смешно, но гневное выражение храню упрямо. И, кажется, кому-то стало стыдно:

— Лика, простите, я не хотел вас обидеть. — Он делает шаг ко мне, и я снова таю. — Но ваше поведение, согласитесь, несколько нестандартное, и мне кажется, в вашем состоянии... Хотя я понимаю, что вы жертва, и...

Да ничего ты не понимаешь... Интересно, а как он целуется? Губы у Алессандро Девелри четко очерченные, мужественные такие, но, видимо, он часто злится... эх, была не была, все равно ведь запрёт теперь.

Делаю шаг к нему, обнимаю за шею и прижимаюсь щекой к его мужественной груди... Какое блаженство... а сердце у него так быстро бьется... и начинает биться еще быстрее! Недолго думая, подпрыгиваю и обнимаю еще и ногами, прижимаясь теперь сильнее, вдыхая его запах. Блаженно мурлыкнув, я еще раз потерлась щекой о его кожу — непередаваемые ощущения! И, пока мужчина моей мечты продолжает тормозить, быстро подтягиваюсь на руках и приникаю к его губам... Ну так, не айс, все равно что восковую фигуру поцеловать, но зато я сделала это! Я крутышка!

А теперь сматываем, пока он тормозит. Быстренько спрыгиваю на дорожку, посылаю ошарашенному Алессандро Девелри воздушный поцелуй и гордо, не оборачиваясь, удаляюсь. Я горжусь собой!

* * *

Дойдя до дома, вошла в двери и пошла искать... столовую. После столь романтических приключений и покорения горы под именем Алекс мне захотелось снова того изысканного пирога.

Помещение, где нет ящиков и коробок, а есть столы и пахнет едой, я нашла спустя пару часов — масштабное строение у этого землевладельца с классной фигуркой. Единственное, что порадовало, так это туалеты на каждом уровне, предусмотрительные тут планировщики.

Войдя в храм сытого желудка, потопала на кухню знакомиться с поваром и замерла, едва прошла в помещение, где все шкварилось и парилось. Помимо пяти тучных поваров мужского пола в сторонке стоял мой любимый 'гора по имени Алекс' и наливал себе чай, судя по аромату, явно успокоительный, а рядом на столике в тарелочке с золотой каемочкой сиротливо лежал кусок пирога... Алчная улыбка озарила мое лицо.

И тут меня заметили.

— Да, Алекс, она действительно не в себе, — выдал повар в самом здоровенном колпаке.

И с этой тушей я жаждала познакомиться? Позор на мои кудряшки! А герой моего романа невозмутимо пожал плечами и сообщил:

— Она к тебе пришла. Уж извини, Шед, но я сказал, что ты не женат. Так что удачи тебе в делах с нашей мисс Неадекватность, а я пошел.

И подхватив чай и МОЙ любимый пирог, герой моей статьи решил исчезнуть из поля моего зрения. Вот сволочь!

— Ну и проваливайте, — зло выпалила я, — а я буду общаться с Шедом! — Повернувшись к повару, в надежде, естественно, получить еще кусь пирога, я проникновенно произнесла: — Шед, в вас можно влюбиться с первого кусочка этого восхитительного яблочного пирога, вы просто покорили меня! Это не пирог, это шедевр!

Повар внезапно покраснел, как-то смутился (ну, это нормальная реакция, а значит, сейчас я буду кушать, сейчас меня накормят), но внезапно посмотрел куда-то за меня и пробормотал:

— Так это... пирог Алекс готовил... Он, когда сильно злой, или в сад идет, или печет чего... А я так не умею, я по мясу больше, и такому всякому...

Я подчеркнуто медленно обернулась назад. Землевладелец, держа мой кусок пирога, явно что-то демонстрировал повару, но, едва я на него посмотрела, мгновенно спрятал правую руку за спину. Взглянув еще раз на повара, этот сероглазый образец идеального во всех смыслах мужчины хмуро произнес:

— Позаботься о девушке, а позже я Аду пришлю.

И ушел... А я смотрела ему вслед и представляла, какое выражение лиц будет у всех женщин, когда я напишу, что это великолепие под именем Алессандро Девелри еще и восхитительно готовит...

От романтических мыслей меня отвлек жизненно важный вопрос, который я торопливо задала повару:

— А результат пребывания господина Девелри на кухне еще остался?

Повара рассмеялись, и Шед потопал к здоровенной камере холодогенератора.

— Остался, еще полпирога осталось. Алекс только утром пек, пришел весь дерганый, говорил, что какая-то ненормальная в подарок досталась, бросалась на него с репликами из любовных романов и...

Шед осекся, внимательно посмотрел на меня. Ну я это, я, и что теперь? Больше ставь и меньше думай. Эх, ладно.

— Да, это была я. У меня после наркоза побочный эффект имелся... вот.

С самой счастливой улыбкой принимаю от Шеда тарелку с внушительным куском пирога и от другого повара — чашку с чаем. Шед провожает меня в столовую, присаживается рядом.

— Да, удивила ты нашего хозяина, — повар по-отечески улыбнулся. — Алекс к таким женщинам не привык. У нас тут девушки обычно только вздыхают и стыдливо опускают глазки, а ты... Да и платье у тебя больше на ночную рубашку похоже.

— У ваших девушек время есть, — пробурчала я, пряча ноги под стол, — а меня завтра вышлют.

— И то верно, — Шед вздохнул, — щупленькая ты, откормить бы.

Я дожевывала пирог, и времени на ответ не было. Потом пришла Ада, терпеливо дождалась, пока я допью чай, и увела наверх в уже знакомую комнату. Несмотря на все заверения, что я спать нисколечко не хочу, кажется, я так и провалилась в сон, едва голова коснулась подушки.

* * *

Ночью проснулась от того, что в комнате кто-то был. Детство у меня наличествовало веселое, и просыпаться при малейшем шорохе я привыкла, но... чьи-то губы прикоснулись к моим губам как-то трепетно и нежно, и... я услышала тихие слова:

— Беги от меня... очень-очень далеко беги... и никогда не возвращайся.

— Я подумаю... а пирог потрясающий... в жизни не ела ничего вкуснее... — ответила я и почему-то снова уснула.

* * *

Утром меня разбудили, заставили переодеться в серое платье и повели куда-то вниз. Я сонно слушалась, размышляя над странным ночным сном. Оказалось, что космопорт у них подземный. Меня посадили позади второго пилота, пристегнули и помахали рукой. Сказка кончилась, а герой моего романа так и не пришел проводить меня. Двигатели взревели, и отчего-то мне было немного печально, почему-то улетать не очень хотелось... А ведь впереди меня ждали слава, успех и вообще...

На Тахди 329 мы прибыли через сутки, молчаливый пилот вывел меня в космопорт и спросил, до какой планеты купить билет. Я честно назвала космопорт на Инитире 442 и билет был куплен. Все так же не разговаривая, меня усадили на корабль, передали пакет и еще и деньги, видимо чтобы до дома добраться могла, и пожелали счастливого пути.

Глотая слезы, я открыла пакет и обнаружила... маленький яблочный пирог, на котором маленькими карамельными звездочками было выложено: 'Ты удивительная'. И вот теперь я заревела в голос!

* * *

— Алекс, — Ада стояла рядом с его столом, — ее посадили на корабль до Инитире 442, Николас попросил персонал приглядеть за девушкой.

— Вот и прекрасно, — он снова погрузился в расчеты, всем своим видом демонстрируя чрезмерную занятость.

— А если все прекрасно, чего ты такой хмурый? — поинтересовалась доктор.

— Не выспался, — буркнул хозяин 'Семи вершин'.

— Угу, — Ада направилась к двери и уже на выходе со смехом произнесла: — Встал ни свет ни заря, дабы девушке тортик испечь!

Зло глядя ей вслед, Алекс прошипел:

— Не тортик, а пирог...

Объяснить свой поступок, он не смог даже самому себе... Когда-то он начал сажать растения и осваивать азы кулинарии, чтобы избавиться от излишней агрессии... со временем его сад стал его личным увлечением, перестав быть вынужденной мерой психологической терапии. Готовить же он не любил, но почему-то вчера вернулся к данному способу успокоения, а сегодня... захотелось порадовать смешную девчонку, на чью улыбку он смотрел всю ночь, позабыв об ожидающей его невесте. Просто стоял и смотрел. Потом поцеловал, едва не разбудив, и снова смотрел, как она спит. Где-то в душе мелькнула надежда, что Лика вернется... что увидит его подарок и вернется, но... зачем? У него отныне есть невеста, есть обязательства. Глупой, такой непосредственной и веселой девочке лучше держаться от него подальше. И он не стал выяснять, до какой планеты ей был куплен билет, не хотел ничего знать о ней самой, понимая, что чем меньше знает, тем лучше... для нее.

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для Ледяного Змея: 'Lertee fertii ereju Artine' ['Иной объект покинул Артину'].

Сообщение для агента Эрадос: 'Icoje rrewize Rina. Ye ferwertyi heerse' ['Продолжайте внедрение Рины. Я лично проверю иной объект'].

* * *

Яблочный пирог оказался полусоленым. Это потому что я сначала над ним ревела и только потом вспомнила, что его можно съесть. Народ несколько неадекватно на меня косился, но я давно поняла, что на народ не стоит обращать внимания.

В секторе ресторана устроилась за столиком и медленно жевала, запивая пирог остывшим чаем... Пирог все равно был соленым, потому что слезы текли не переставая... Кстати, карамельные звездочки я съела первыми... с горя... Они вопреки всему были сладкими.

— Милая девушка, я давно наблюдаю за вами и не могу остаться безучастным к вашему горю, — прозвучал старческий голос и напротив меня уселся пожилой мужчина.

Незнакомец оказался светловолосым, худощавым, с цепким взглядом мутноватых голубых глаз. Этот очень цепкий, пристальный взгляд, да еще и улыбка фальфивая какая-то, мне не понравились совершенно, и я пробурчала:

— Не надо ко мне приставать. И так настроение ниже уровня океана!

Он опешил, и в его глазах мелькнула ярость. Странный старик, костюм недорогой, вроде обычный пассажир, а вот лицо... Когда улыбается, как сейчас, то самый обычный старик, но мгновение назад... Знакомое лицо было.

— Дитя, вам так больно, что вы готовы весь мир оскорбить, — мужчина снова снисходительно улыбнулся.

Откуда же я тебя знаю, старик? А ведь знаю, у меня на лица идеальная память... профессиональная, так сказать. Точно знаю. Но когда улыбается — он другой совсем. Вот если бы опять взбесился...

— Слушайте, дедуля, — мило улыбаюсь, хотя заметно, что обращение 'дедуля' ему не в кайф, — а не поздно ли вам за женским полом ухлестывать? Сердечко в процессе не боитесь надорвать, а?

Вот теперь я отчетливо увидела его гнев, а вместе с этим пришло и ошеломляющее осознание:

— Лестиан, акан армии Танарга! — выпалила я и тут же осеклась, понимая, что если ТАКОЙ человек путешествует в штатском, значит, явно пытается остаться неузнанным.

Один из главных чинов в самом жестоком государстве цивилизованного мира мгновенно сузил глаза, резко выпрямился, и я поняла, что не такой уж он и старый, скорее матерый и опытный.

— Кто ты? — ледяным тоном спросил тот, кого называли Ледяным Змеем.

Следовало бы испугаться, а у меня началась истерика по типу смех сквозь слезы. Не зря меня воспитатели по психологам таскали. Мой истерический хохот явно не соответствовал обстановке, но я все же сквозь хохот ответила:

— Девушка...

— Девушка?! — взревел классический злодей, ибо он тоже будет в моем романе.

— Не мальчик же... — и хохот мой наполнил весь кафетерий.

Я уронила голову на сложенные на столе руки и долго смеялась сквозь слезы, а когда, наконец, успокоилась, загадочного незнакомца, который оказался мне знаком, уже не было. И все же я была ему благодарна за такой своевременный подкат — настроение поднялось точно.

Уже с улыбкой я доела пирог и вернулась в свою каюту.

В космопорту меня встречал любимый платонической любовью шеф и его вопрос:

— Материал есть?

— А как же, — я улыбнулась и позволила начальству облобызать и пообнимать меня, — и снимки, и информация, и личная трагедия. Готовь первую страничку, Ник.

— Лика, девочка, все для тебя, моя прелесть.

И тут в мыслях пронеслось: 'Алекс назвал меня удивительной'... Эх, завтра же сяду писать роман.

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для агента Эрадос: 'Lertee erkene' ['Объект опасен'].

Сообщение для Ледяного Змея: 'Rer ingore' ['Вас поняла'].

* * *

Это был оглушительный успех! Журнал с Алексом на обложке к вечеру раскупили, и пришлось отпечатывать дополнительный тираж, а потом еще и еще один. На первой страничке сиял заголовок 'Алессандро Девелри — самый загадочный холостяк современности', а статья начиналась со слов 'Всю жизнь я искала идеального мужчину... и я нашла его, знакомьтесь — Алессандро Девелри, умен, богат, безумно красив, сексуален и неприступен как скала. Мое сердце бьется там, у ног владельца 'Семи вершин', и эта история о безответной любви к герою не моего романа'. Я плакала, когда писала, я плакала, когда отсылала материал Дамиановичу, мы рыдали вместе с Сатой над моей несчастливой судьбой и... потом рыдали повторно при виде моего гонорара — я от счастья, Сатания — от зависти. Потом от зависти рыдал весь наш офис, потому что мой гонорар стал сенсацией. Исключительно из мести про него написал Майк, после его статьи ко мне заявились спецы из налоговой... Все наши сотрудники радостно скалились и пытались сделать вид, что мне сочувствуют, но в результате не могли скрыть довольных рож. Обломались все — и налоговая, и 'авангардисты', так как Дамианович выплатил мне чистыми. Я была счастлива, остальные решили со мной не разговаривать.

У 'Авангарда' пытались перекупить права на издание постеров с Алексом, особенно тех, где он с обнаженным торсом... но все снимки 'внезапно исчезли'... в недрах моего обувного склада. Квартиру потом раз шесть обыскивали, а все равно не нашли. Еще бы, я и сама там многое найти не могу. Итак, я купалась в лучах славы, выступала на телевидении, видеовизоре, заключила контракт с крупнейшим издательством на роман. Мой гонорар позволил купить квартиру в три раза больше и переехать поближе к земле, на 89 этаж.

Дальше все было не так весело. Во-первых, на Артине тоже новости показывают, а строки из моей статьи не цитировал разве что сенат. Хотя вру, вот про 'экологически чистые продукты с Артины' кажется, упоминал в своем докладе сенатор Арли. Во-вторых, распространение информации о том, что Алекс добрый, благородный и прибывших к нему не казнит самыми суровыми методами, пытались пресечь. Адвокат Алессандро Девелри подал на наш 'Авангард' иск, но его отклонили, так как в статье описывались только мои приключения и только мои умозаключения, а следовательно, претензий быть не могло. Когда адвокат, немолодой уже мужчина, выходил из кабинета шефа, он на меня та-а-ак посмотрел... на душе стало совсем мерзко, и я устроила еще один набег на обувной магазин. Моя коллекция обуви пополнилась массой новых приобретений, а в кошельке и на душе царила пустота.

Ежедневно мне приходили тысячи писем с одним вопросом: 'Удалось ли мне прикоснуться к этому божеству, и было ли между нами хоть что-то?.. Я вспоминала яблочный пирог и отвечала всем: 'Нет'.

Дни шли за днями, суета постепенно успокаивалась, вышла моя вторая статья 'Реквием по настоящему мужчине', которая также имела оглушительный успех. Увы, мой успех не вознес меня на недосягаемые вершины для загребущих ручек Дамиановича, и после очередного отказа посетить его холостяцкое жилье пришлось искать новую работу. Я перешла работать в более известное издание 'Вкус Успеха', мне выделили отдельный кабинет... с прозрачными стенками. Теперь у меня был шеф постарше нашего Ника и не в пример понаглее.

А каждый вечер, возвращаясь домой, я с улыбкой смотрела на любимого и радостно говорила:

— Привет, Алекс.

Он взирал на меня со стены в прихожей, весь такой суровый в своем сером костюме. Я заходила на кухню и шептала:

— Алекс, — а он улыбался мне, растерянно держа в руках чашку чая и пирог.

Входила в спальню, садилась на кровать и с отчаянием произносила:

— Я, кажется, люблю тебя, Алекс.

А он стоял, весь такой великолепный, обнаженный по пояс, и в глазах его была нежность. Или мне казалось, что нежность? И я никого не пускала в свою квартиру, потому что там везде был ТЫ! На стенах в полный рост, на шкафчиках и тумбочках, на моей любимой чашке, на дне моей тарелки... Но как много я отдала бы за то, чтобы хоть одно твое изображение ожило, и я могла снова прикоснуться к тебе... герой моего романа.

Вот так я и влюбилась во второй раз в жизни. Увы, и вторая моя любовь была не менее безнадежная, чем первая. Хотя нет, вторая была все же лучше, так как первая вообще исчезла без следа, и я подозревала, что Дени больше нет в живых, а Алекс — он есть... просто очень далеко, и явно теперь меня ненавидит.

* * *

Алекс молча держал в руках блестящий глянцем пластиковый журнал, с первой странички которого сурово смотрел он сам. От страниц несло рекламируемым парфюмом — когда он сжал журнал, впервые его увидев, оттуда потек рекламируемый крем из расквасившегося пробника...

— Это была журналистка Лика Пресветлая, — хмуро отчитывалась Эрия. — Мы сумели проследить, откуда прибыл тот груз, — планета Инитире 442.

'Журналистка, — с яростью думал Алекс, — чертова журналистка!'

— Что о ней известно? — Девелри и сам не узнал свой хриплый голос.

— В сферах о ней много информации, — криво усмехнувшись, ответила женщина. — И эти данные вас не обрадуют.

Он стремительно набрал имя и замер, пораженный увиденным:

'Сенсационное интервью Лики Пресветлой с настоящим маньяком! Тринадцать лет Ровего Штейн терроризировал жительниц Савего 334458, но был побежден за две недели самой настойчивой журналисткой современности! Читайте — только в 'Авангарде''!

— Она сумасшедшая, — прошептал Алекс, — ее могли убить...

— Хорошая идея, но запоздалая, — пробурчала Эрия и уже громче добавила: — Этот маньяк, который убивал и насиловал столько лет, после этой... журналистки, сам сдался полиции с единственным требованием — не допускать к нему прессу! Да вы почитайте, хозяин, она за ним по пятам ходила, она его до инсульта довела, и интервью он ей нашептывал в больничной палате! Куда она таки пробралась!

— Не удивительно, — Девелри почему-то улыбнулся. — Что еще?

— Лика Пресветлая — псевдоним, — продолжила Эрия, — ее реальное имя выяснить не удалось... и это странно. На наши попытки взломать базу данных по сотрудникам 'Авангарда' пришло послание от Северной Звезды, в котором сообщалось, что им известно о наших несанкционированных действиях, и доступ закрыли. Ее прикрывает кто-то из спецслужб. — Алекс удивленно взглянул на подчиненную, но это оказались не все новости. — Самое паршивое — эта дрянь подробно описала, как проникла на Артину.

Простонав, Алекс тихо спросил:

— Сколько?

— Подарочков? За сегодня уже двести! — Эрия редко приходила в ярость, но сейчас была именно в этом состоянии.

— Всех обратно на Инитире, не распаковывая, — приказал Алекс.

— Да, хозяин. С журналисткой...

И он сам не понял, почему произнес:

— Не трогать ее. А данное... событие, мы используем в своих целях — свяжись с сенатором Арли, пусть ускорит процесс по лишению моей персоны статуса нон грата на планетах Союза Алтари. Раз я такой популярный, дело должно пойти быстрее.

Эрия молча поклонилась и вышла. Алессандро снова погрузился в сейр, но на этот раз... снимки Лики Пресветлой, все, какие есть, видео с ней, интервью... все медленно загружалось на его личный хран. Зачем? Хороший вопрос, на который он не хотел давать ответ. Не сейчас, когда Алекс невольно улыбался, глядя на ее такую радостную улыбку. А в мыслях снова и снова слова из ее статьи: 'Всю жизнь я искала идеального мужчину... и я нашла его, знакомьтесь — Алессандро Девелри, умен, богат, безумно красив, сексуален и неприступен как скала. Мое сердце бьется там, у ног владельца 'Семи вершин', и эта история о безответной любви к герою не моего романа'.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой...

Тихо скрипнула дверь, чуть слышны были быстрые шаги. Алекс едва успел выключить сейр, как нежные руки обняли, губы прижались к его щеке, затем к носу, потом осторожно соскользнули к его губам.

— Изарина, — Девелри отстранился, — я занят сейчас.

— Ты всегда занят, — обиженно ответила девушка, усаживаясь к нему на колени.

С тяжелым вздохом Алекс поднялся, отнес невесту на диван и, усадив на мягкую поверхность, остался стоять рядом.

— Алессандро, — Рина обиженно смотрела на него, — ну можно... я побуду рядом, пока ты работаешь.

— Нет.

— Почему?..

— Изарина, ты будешь отвлекать меня, — он вернулся за стол, задумчиво побарабанил по блестящей поверхности.

Девушка гибко поднялась и кокетливо спросила:

— Совсем-совсем отвлекать буду? — Движение — и с точеного стана соскользнуло голубенькое платье, оставляя Рину совершенно обнаженной.

Девелри пристально смотрел на невесту, ожидая продолжения представления, и дождался.

— Нравлюсь? — Изарина сделала к нему шаг, заставляя все тело изогнуться волной.

'Определенно занималась танцами', — отстраненно подумал Алекс.

Затем встал, подошел к лежащей на полу ткани, поднял и, подойдя к удивленной девушке, ловко одел Изарину.

— Я приду вечером, — Алекс завязывал тесемочки, — и ты мне и станцуешь, и споешь, и все что захочешь. А сейчас я должен работать, извини. Ступай наверх, тебя ждут мать и тетя.

И риантан направился к двери.

— Но, Алекс, — в ее глазах появились слезы, — ты... ты совершенно не уделяешь мне внимания... Ты... ты даже с той журналисткой провел больше времени! И... и почему, когда я оказалась здесь, ты не носил меня на руках в столовую? И ты никогда не ел со мной! И я ни разу не гуляла в твоем саду! И... ты за один день с ней произнес больше слов, чем за все время со мной!

Девелри медленно обернулся и внимательно посмотрел на невесту:

— Ты читала?

— Мама привезла, — прошептала Рина.

Алекс усмехнулся и спокойно спросил:

— Ты осознаешь, что 'Авангард' — третьесортный журнал, который продается только за счет сенсаций и две трети описанного в нем банальное вранье?

— Да, — прошептала Рина, невольно делая шаг назад.

Такой Алессандро пугал ее. Еще пугала его безжалостность, а жалости у Девелри не было даже по отношению к себе.

— Я рад. И я не желаю слышать что-либо по поводу этой истории с журналисткой! Свободна!

Изарина тенью промчалась мимо него в любезно открытые Алексом двери. Еще немного постояв, Девелри вернулся к сейру, вновь включил, удалил все закаченные изображения Лики Пресветлой. Удалил без сожалений, изгнав эту улыбающуюся девочку из своей жизни раз и навсегда. И запретил себе искать любые упоминания о Лике. Журнал был безжалостно разорван.

В этот момент пришло странное предупреждение от системы безопасности. Алекс вновь вернулся к сейру и нахмурился. Выругался, едва осознал, что теперь сообщения с их планеты уходят на Танарг. С этой секунды за всеми исходящими с Артины сообщениями было установлено тотальное наблюдение.

* * *

— Лика Пресветлая, — раздалось над офисом, и все невольно вздрогнули, — срочно к шефу.

У секретарши нашего Зиновия был обалденный бюст, огромные фиалковые глаза и... противный, прокуренный скрипучий голос. Ей уже два раза меняли голосовые связки, и без толку. Поднимаюсь, одергиваю длинную черную юбку (как-никак солидное издание, следовательно, необходимо соблюдать дресс-код) и шествую к шефу.

Кабинет у Зиновия внушительный, оформленный в черных тонах, посередине стол начальника, а вот стульев для подчиненных нет — не положено по статусу!

Вхожу, закрываю двери, подхожу к столу, становлюсь на красный ковричек, терпеливо жду внимания его шефства.

— Лика, — он поднимает на меня свои мутные рыбьи глаза, — у меня для вас особое задание.

Интересно какое? Я за два месяца работы во 'Вкусе Успеха' уже где только не была, каждую неделю куда-нибудь да зашлют. Надо на подводную базу по добыче масла? Лика Пресветлая! Требуется описать завод по выработке топлива из отходов? Тоже Лика Пресветлая. Нужно взять интервью у председателя Суда Смертников? И снова посылают меня. Но оказалось, что это мне даже нравится. Точнее, нравится, что работа более серьезная. А еще нравится возвращаться в мою квартиру и шептать: 'Привет, Алекс'. И нравился мне тот адреналин, который сопровождает любое журналистское расследование... А начальник все равно не нравится, мутный он какой-то и странный.

— Несколько месяцев назад вам удалось проникнуть на территорию усадьбы Алессандро Девелри, припоминаете?

Я невольно вздрогнула, потому как помнила более чем хорошо об этом.

— Так вот, насколько мне известно, сейчас Девелри выкупил у правительства Танарга одну планету, и мне безумно интересно, как у него это получилось. Вы проникните на Сатари, сделаете снимки, там должны были остаться военные объекты, пообщаетесь с местным населением и постараетесь узнать, почему военные согласились на эту сделку.

Зиновий внимательно посмотрел на меня, а я ответила:

— Нет.

— Лика, ты шутишь? — возмутилось наше местное парнокопытное.

— Нет, не шучу. Я вам журналистка, а не секретный агент! Вы хоть понимаете, что меня там убить могут? — Зиновий захлопал белесыми ресницами, и пришлось пояснять: — Планету только продали, значит, сейчас там толпа военных, которые все это добро перевозят. Соображаете? Я жить хочу!

Таким злым я шефа еще не видела, но ничего — перебьется! Не дожидаясь разрешения, я покинула его кабинет, громко хлопнув на прощание дверью. А меня все же не уволили, но пришлось слетать на еще один завод по переработке отходов, откуда я вернулась спустя четыре дня.

И вечером я снова стояла напротив Алекса в спальне и с грустью думала, что надо было бы поехать, тогда, возможно, увидела бы его хоть одним глазком... Одним единственным... Просто увидеть, хоть издалека, хоть вообще мимоходом, но увидеть. Вживую!

Через неделю ворвалась в кабинет к Зиновию и потребовала эту командировку!

* * *

На этот раз приготовления были посложнее. Во-первых, я стала брюнеткой Лией Трейде, во-вторых, я летела на Сатари 'к бабушке'. И последнее — на мне снова были сережки со снимателями, но на этот раз и маленький блестящий пирсинг, украшающий левую ноздрю, который так же был храном снимков. Меня клятвенно заверили, что после задания избавят от этого кошмара (я про пирсинг), и даже шрамика не останется.

Путь мой пролегал на Артину, оттуда одним из кораблей, принадлежащих Алессандро Девелри, — на Сатари. Там меня должен был встретить 'дедушка', и именно он и будет демонстрировать мне красивейшие места на планете. Но мое личное, самое тайное задание — хоть раз увидеть моего Алекса и мысленно сказать ему: 'Привет!'. Да, все влюбленные — дуры, с другой стороны — имею полное право побыть влюбленной дурой хоть раз в жизни.

Утро прилета на Артину оказалось ярким и солнечным, хотя чего можно было ожидать от планеты, на которой урожай собирают семь раз в год. Я вышла на трап, и механизм начал медленно спускать меня и мои вещи. Помимо неугомонной журналистки, страдающей от безответной любви, выходило еще семеро пассажиров. Особенно обращала на себя внимание молодая особа с длинными светлыми волосами и фигурой модели для показов нижнего белья. Она спускалась в окружении трех родственниц и дюжины чемоданов. Брр, и говорила все время о свадьбе, свадьбе, свадьбе... Мне хватило десяти минут невольного прослушивания о готовящейся церемонии, чтобы пересесть от соседнего с ними столика за самый дальний. С другой стороны, девочка счастлива, значит, достойна этого... Не то что я... А я... я стояла и старалась контролировать сердцебиение. По идее, мне должно быть хорошо — бутылку вина я выпила перед прилетом, но... даже ни в одном глазу. А сердце болело. Сердце рвалось к моей неприступной 'горе по имени Алекс'.

Прекратив украдкой разглядывать пассажиров, я тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться, перевела взор на встречающих и... перестала дышать. Он был там! Он действительно был там!

'Привет, Алекс!' — пронеслось в моей голове, и я улыбнулась накрашенными алой помадой губами.

Он стоял в великолепном бежевом костюме и вежливо улыбался. Такой идеальный, такой родной, такой любимый. И его улыбка, сдержанная такая, заставила все мысли сбежать в неизвестном направлении, кроме одной — 'Привет, Алекс!'.

Привет! Ты ведь даже не знаешь, как больно и тяжело мне было все эти месяцы. Привет, Алекс, знаешь, я ведь люблю тебя, Алекс... я так сильно тебя люблю. Привет Алекс, так хочется тебя обнять... Привет, Алекс, прости меня, Алекс...

И слезы застилают глаза, покрывая все туманной дымкой, но моих слез ты не увидишь, потому что я в очках. Модных таких, на пол-лица, перед самым отлетом в космопорту купила. И меня ты не узнаешь — разве можно узнать бесшабашную блондинку, с кудряшками и без косметики, в стройной, затянутой в черное длинноволосой брюнетке на высоких каблуках? Но как же хочется крикнуть изо всех сил:

— Привет, Алекс! Приве-е-ет!

Это был не мой крик и не мой голос... Симпатичная блондинка срывается с места, бежит, не желая ждать, пока механизм доставит ее на землю и с разбегу обнимает самого идеального мужчину на свете. Сердце болезненно сжалось и пропустило удар, чтобы забиться быстрее, старательно помогая мне не упасть в обморок. Откуда-то изнутри вырвался полный отчаяния стон, и вот как раз этот стон принадлежал мне.

— Они такая красивая пара, правда? — участливо обращается ко мне одна из спутниц блонди.

— О да, — я всхлипнула еще раз. — Это так трогательно, — слезы катились по моему лицу, пришлось обосновать и это. — Простите, я недавно рассталась с женихом, теперь лечу к бабушке, надеюсь, удастся излечить сердечные раны на Сатари, а тут такая... любовь. Не могу удержать слез.

Женщины сочувственно на меня посмотрели, та, что была больше всего на блонди похожа, участливо произнесла:

— Не грустите, вы еще молоды, встретите обязательно своего идеального мужчину.

Я кивнула и отвернулась, вновь украдкой взглянув туда, где мой идеальный мужчина обнимал не меня... а блонди! И уж для нее он, наверное, будет и розы сажать и пироги печь! Сволочь! И мне в этот момент совершенно не хочется думать о том, что он мне ничем не обязан и ничего мне не должен, и о том, что это именно я подло поступила, а не он. Правда, в глубине души я знала, что не права по всем пунктам... 'Привет, Алекс, и... прощай, герой не моего романа...'.

Я медленно съезжала вниз, перекинув часть волос наперед, чтобы скрыть лицо. Я надеялась исчезнуть из поля его зрения и собиралась забыть о нем навсегда... И что может быть общего между владельцем половины Артины и уже практически всей Сатари и маленькой сиротой из детдома? Для таких, как Алекс, существуют вот такие холеные и породистые, как эта блонди, а я... а я буду жить дальше. Слезы высохли... Стало очень грустно. А там, впереди, прекрасный принц обнимал прекрасную принцессу... в общем, в сей сказке сироткам не место. Жизнь, она такая.

Как оказалось, Алессандро Девелри ждал всех пассажиров, потому что едва мы спустились, он осмотрел всех и произнес своим низким, властным голосом:

— Добро пожаловать на Артину. Насколько мне известно, Венр Олтабри, Эвир Майде и Лия Трейде планировали сегодня же лететь на Сатари? — я и двое упомянутых мужчин кивнули, Алекс продолжил: — С искренним сожалением должен сообщить, что корабль вылетит только завтра. Прошу простить за причиненные неудобства. Надеюсь, вы сумеете оповестить родных, а я приглашаю вас в мой дом.

Мужчины вежливо кивнули, выражая согласие, я же, постаравшись изменить свой голос, угрюмо спросила:

— А гостиницы тут нет?

Алекс вздрогнул, пристально всмотрелся в меня, словно до этого и не замечал. Появилось желание спрятаться за чью-то широкую спину, но я героически выстояла.

— К моему искреннему сожалению, гостиницы нет, — все так же разглядывая меня, произнес тот, которому я каждый день говорила 'привет'. — Но уверяю вас, в моем доме вам будет не менее комфортно, чем в сети отелей 'Бьерк'.

Все заулыбались, — эти отели были не просто брендом, они являлись символом роскоши. Но я не улыбнулась, потому что Алекс продолжал смотреть на меня. Его увела блонди, явно недовольная тем, что внимание идеального мужчины досталось кому-то кроме нее... У-у-у!!!

Робот-погрузчик свалил все наши чемоданы на грузовую платформу, нам предложили наземный транспорт, и я отправилась в усадьбу 'Семь вершин' второй раз в своей жизни.

Огромный дом виднелся еще издали, белоснежные колонны ему очень шли. Мы втроем летели на второй паркасе, в первой находился мужчина моей мечты и его белобрысая принцесса с родственниками. Они ушли в дом первыми, так как первыми и вышли, а нас сопроводил высокий приветливый мужчина. Поселили нас в соседних комнатах, на том самом этаже, где я была в прошлый раз. Хорошо хоть не в тех же комнатах.

Войдя в выделенные мне апартаменты, я первым делом швырнула сумку — стало полегче. А так вообще... реветь хотелось. Эх, нашла в кого влюбиться! Он и не целовал ни разу, а пирог... может, Шед испек, чтобы я не грустила в дороге. Представить себе великолепного Алекса укладывающим карамельные звездочки было сложно, а вот Шед вполне мог. И тот ночной разговор мне просто приснился тогда! Реально, какой нормальный мужик, целуя девушку, скажет: 'Беги от меня... очень-очень далеко беги... и никогда не возвращайся'? Да никакой, это только моей черезмерно буйной фантазии может такое привидится. От этих мыслей окончательно стало тоскливо... Похоже, я сама себе придумала любовь и глупо страдала о том, чего и не было. Да и что у меня было, кроме пирога? Он даже не проводил! Просто вышвырнул со своей планеты и забыл. У него даже невеста обнаружилась, и, судя по всему, во время моего здесь пребывания она также тут обреталась! Да и вела я себя... как дура озабоченная. Я дура-а-а!

Погруженная в невеселые мысли, я не заметила, как вышла из комнаты и побрела вниз, в ту самую столовую.

— Лия Трейде? — я обернулась на голос и увидела Аду, невольно улыбнулась и едва не поздоровалась. — Я Ада, — представилась женщина, — мне сказали, у вас стресс, это правда? — Я невольно кивнула в ответ, а Ада улыбнулась и протянула мне таблетки. — Это этиссин, антидепрессант. Принимайте по одной таблетке в день, это успокоит и позволит лучше спать. И не переживайте, дела сердечные весьма эффективно излечивает время.

— С-спасибо, — хрипло пробормотала я, не без оснований полагая, что историю моей несчастной любви в подробностях уже обсудил весь бабский свадьба-коллектив! И явно все меня о-о-очень жалели!

— Мы сейчас собираемся завтракать, вы не желаете к нам присоединиться? — ласково спросила местная мозгоправительница.

Ага, сидеть и смотреть, как Алекс милуется с этой... белобрысой... Ну уж нет!

— Благодарю за ваше приглашение, — говорить я старалась хрипло и радовалась, что так и не сняла очки. — Мне бы не хотелось сейчас вести светские беседы.

— Я вас понимаю, — в словах Ады было столько искреннего сочувствия, что невольно захотелось поплакать у нее на груди и рассказать все-все. — Можно провести вас в столовую позже. Или принести завтрак в вашу комнату, вы как хотите?

Хочу? Хочу Алекса с подносом, и чтобы не было этой дурацкой статьи, и чтобы все было, как в первый раз, и... А что было в первый раз? А ничего не было! Была одна психованная журналистка и один пораженный ее неадекватностью идеальный мужчина. Вот и все!

— Спасибо, не хочу никого напрягать. Просто скажите, как добраться до столовой, и я вам буду очень благодарна, — я улыбнулась.

Задумчивый взгляд Ады задержался на мне, и она очень тихо произнесла:

— Знаете, вот сейчас, когда вы улыбнулись, вы мне напомнили одну... смешную девушку. — Ада невольно и сама улыбнулась. — Такое забавное было создание... Хотя, возможно, вы просто с одной планеты. Лика ниже ростом и с такими очаровательными кудряшками, — еще один взгляд на меня, — простите, сама не знаю, зачем рассказываю.

Молчи, Лика. Ох, молчи. Молчи, дура, не спрашивай... И все же я спросила:

— А где она сейчас?

Я спалилась! Знала же, что Ада умная, и вот спалилась! Или все-таки нет? А может, я подсознательно хотела, чтобы меня узнали? Ой, как сложно быть женщиной...

— Пожалуйста, — несколько напряженно произнесла женщина, — снимите очки...

Я могла бы отказаться, могла бы перевести все в шутку, а вместо этого... стянула очки и взглянула на нее. Ада сделала два шага, приблизилась вплотную и, обхватив мое лицо обеими руками, всмотрелась в зрачки

— Лия, вы алкоголь пили?

Ага, две перед вылетом и бутылку перед прилетом, а толку ноль. Но вслух я ответила:

— Да, пила.

Ада ласково погладила мои щеки большими пальцами и отпустила, затем забрала из моих рук пластинку с капсулками.

— Раз вы выпили, эти таблетки вам не помогут, я принесу другие. А по поводу столовой... вас проводят. — Она подошла к стене, приложила руку и на белой поверхности проступили золотистые символы. Два нажатия — и через минуту показался тот самый мужчина, который встретил нас по приезде. — Дайон, проводите нашу гостью в общую столовую. — Ада обернулась ко мне. — Лия, очень приятно было с вами пообщаться.

Кажется, пронесло. Я тупо смотрела вслед удаляющейся женщине и не знала — радоваться или плакать. Плакать хотелось больше. Дайон жестом предложил следовать за ним, и я пошла по дому, который снился мне так часто...

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для Ледяного Змея: 'Переписка на танаргском невозможна. Риантан Девелри контролирует связь, и родной язык привлечет его внимание. Должна сообщить о возвращении иного объекта'.

Сообщение для агента Эрадос: 'Ликвидируйте объект, не вызывая подозрений'.

Сообщение для Ледяного Змея: 'Приказ поняла. Использую снотворное. По первому объекту — согласно плану'.

* * *

В столовой... забыла ее название, ничего не изменилось, разве что роз стало значительно больше.

— Я принесу вам завтрак, — очень вежливо произнес мой провожатый, — а вы выбирайте столик, который вам больше нравится. И... — некая пауза, в процессе которой на меня с сочувствием смотрят, — мне очень жаль, что у вас так получилось с женихом. Это ужасно, когда любимый человек изменяет с вашей лучшей подругой, с той, с которой вы дружили с детства, прямо в день вашей свадьбы! Примите мои искренние соболезнования, и знаете что?

— Что? — переспросила я, пораженная подробностями моей личной жизни, о которых я и не подозревала.

— На вашем месте я бы не стал благословлять их отношения, а отхлестал бы нахалку тем самым свадебным букетом, который вы ей подарили! Уж простите старика за откровенность!

Когда он отошел, мои глаза значительно увеличились в размере... Это надо же, какая у меня насыщенная трагедия вышла! Вот поганки с бурной фантазией! Хорошо хоть, он к подружке невесты ушел, а не к другу... вот тогда да, тогда ситуация была бы еще эффектней... О чем это я?..

Шокированная размерами своей личной трагедии и осознанием загубленной молодости, я невольно заняла тот самый столик, за которым мы сидели с Алексом, а когда поняла свою ошибку, исправлять было поздно — подошел радостно улыбающийся мне Дайон со знакомым прозрачным подносом.

— Вот, угощайтесь, — приговаривал мужчина раскладывая все передо мной, — и, если вам понадобится с кем-то поговорить.. мой код FH.

Подмигнув мне, Дайон удалился... явно делиться с другими подробностями МОЕЙ, кстати, пусть и выдуманной, но личной жизни!

Еду здесь, как и прежде, готовили просто великолепную, а есть не хотелось... Я ковыряла ложечкой пасту, когда услышала совсем рядом:

— А вы заняли мой столик...

О боже! Он здесь! А-а-а! ОН ЗДЕСЬ! Сердце стучать начало где-то между ушами, дышать я, кажется, забыла, но... Стоп! Забудь о любви, Лика. Ты для него журналистка, которую Девелри с радостью убьет за ту статью. Так что... главное, себя не выдать. Я вздрогнула, но глаз не подняла, только пробормотала:

— Простите... я сейчас пересяду... — говорить было трудно, горло словно сдавило спазмом.

— Ну что вы, — Алекс сел напротив и подмигнул мне, когда я на него взглянула, — просто там... дошли до обсуждения салфеток на свадебном банкете, и я решил, что значительно разумнее с моей стороны будет завершить завтрак здесь, пока я не предложил собственный вариант салфеток с надписью 'только заткнитесь'.

А у него определенно есть чувство юмора... не улыбайся, Лика, не смей улыбаться! Ты и так получила больше, чем смела мечтать... нет, я не про те мечты, где встречают рассвет, держась за руки, а про реальные. Уговорив себя, сдержала усмешку и в молчании продолжала ковырять однородную массу.

— Простите... я забыл, что у вас произошло...

Я и не знала, что Алекс может говорить вот так — искренне и сочувствующе.

— Вам, наверное, больно слышать о свадьбах? — продолжил он.

И еще как! Особенно о твоей! Я угрюмо покивала, заставляя себя не смотреть на мужчину своей мечты.

— О, прекрасная незнакомка, — и я таки взглянула в его смеющиеся серые глаза, — жизнь слишком хороша, чтобы переживать из-за одного глупца, который изменил вам со всеми подружками на свадьбе.

Так вот что, оказывается, произошло!.. Они там что, групповушку на моей свадьбе устроили? Нет, ну эти блондинистые мало того, что поганки, так еще и фантазия у них бурная и извращенная. Я искренне поразилась размерами моего мнимого горя и еще более искренне — размерами их фантазии. Это что же они такое придумали?! Это, получается, что я застала жениха со ВСЕМИ подружками на свадьбе?! Разом... Мгновенно представила себе мужика, способного разом и со всеми... На образе эдакого осьминога вместо мужского органа, так сказать главенствующего в данном процессе, мое воображение позорно капитулировало. Я просто в ауте... Такое не способна выдать даже моя профессиональная фантазия, а они... Видимо, у меня было настолько потрясенное выражение лица, что даже Алекс сообразил что-то:

— Мм, подружка была всего одна? Не четыре?

— Нет, — прошипела я, — вообще ни одной. Мы просто расстались! По моей инициативе! И не было там групповухи!

Герой не моего романа уставился на меня в полном изумлении, затем в серых глазах промелькнуло что-то странное, и, чуть подавшись вперед, он глухо спросил:

— Лика?

Я попыталась передать не меньшее изумление и тоже спросила:

— Кто?

— Лика!!! — выдал мой идеальный и очень разгневанный.

— Я?! Вы сильно ошиблись... — И хмуро добавила: — Как и с количеством подружек, с которыми прелюбодействовал мой жених.

Алессандро Девелри сидел и смотрел на меня, челюсти его были сжаты, желваки ходуном ходили, а ложечка от чая скрипела и деформировалась в крепко стиснутом кулаке. Зря я полетела, ой зря... лучше было здороваться с его изображениями, чем вот так... Вот и посмотрела всего одним глазком...

В этой игре в молчанку я проиграла первая:

— Алекс... Алессандро, простите меня...

Последовал ледяной, полный ненависти взгляд серых глаз, и мой голос сорвался, все остальное я произнесла шепотом: — Прости... это было задание, я должна была справиться и...

Его глухое рычание оборвало мою исповедь. Мы снова замолчали. В столовую входили рабочие, занимали столики, бросали заинтересованные взгляды в нашу сторону... А мужчина, которого я так сильно любила, сидел напротив и смотрел на меня невидящим взглядом. И на что я рассчитывала? На любовь? Какую? Наивная дура!

— Прости, если сможешь... — прошептала я и, стараясь не разреветься, поднялась, намереваясь уйти.

Путь мой пролегал мимо безумно злого мужчины, и, когда я уже почти миновала опасный участок, Алекс схватил меня за руку, рванул на себя, так резко, что я почти упала на него, а наши лица оказались совсем рядом:

— Ты хоть представляешь, чем стала для меня та статья? — прорычал мне на ухо Алекс. — Ты хоть частично можешь себе представить?

Я всхлипнула и одними губами прошептала: 'Прости'. Устало покачав головой, Алессандро Девелри отпустил мою руку. Уже уходя, я услышала его слова:

— Знал бы, вместо сахара насыпал бы перца в тот пирог!

Я замерла, сглотнула, пытаясь восстановить свой голос, и так же тихо ответила:

— Не переживай... те, он все равно был... соленым...

И почти бегом покинула столовую, размазывая бесполезные горькие слезы.

* * *

Остальную часть дня я провела в своей комнате. Первые несколько часов, заслышав шаги, вздрагивала, в глубине души надеясь, что он придет... Мне даже казалось, что я слышу его уверенную поступь, иногда казалось, что кто-то трогает дверную ручку, но это было лишь плодом больного надеждой воображения... Он не пришел! И не удивительно — теперь у него есть невеста. Прекрасная девушка, которая не предавала его, а я... Я — никто, я даже хуже, чем никто... Впервые ненавижу свою профессию!

Хотелось исчезнуть. Я опять и опять вспоминала, с какой ненавистью он проговорил: 'Ты хоть представляешь, чем стала для меня та статья?! Ты хоть частично можешь себе представить?!' Могу... представляю... оправдываться нечем...

В двери постучали ближе к обеду. Ада неслышно вошла, сокрушенно посмотрела на черные разводы на моем лице и на подушке — косметика оказалась не водостойкой.

— Я вам антидепрессанты принесла и, видимо, как раз вовремя. — Мне протянули пластинку с фиолетовыми капсулками, затем Ада передала со столика стакан с водой. — Их можно пить по одной два раза в день утром и вечером...

Я кивнула, вскрыла четыре штуки и забросив в рот, мгновенно запила водой.

— Лика, — испуганно выдохнула женщина, разом выдав и свое прозрение, и мою плохую маскировку, — вы что? Вы теперь спать беспробудно сутки будете!

— То, что надо, спасибо. — Я обняла подушку, взглянула на Аду и прошептала: — А вы меня узнали...

Она подошла, села на край кровати, ласково прикоснулась к моей руке:

— У вас глаза очень необычные, карие с золотистыми искорками... И улыбка искренняя такая. Знаете, когда я увидела вас впервые, подумала, что вы похожи на солнечный лучик...

— Я не лучик, я солнечный удар... к сожалению... — всхлипнув, я закрыла глаза и поняла, что проваливаюсь в сон.

* * *

Выйдя из комнаты уже спящей девушки, Ада столкнулась с угрюмым взглядом владельца 'Семи вершин'.

— И давно тут ходишь? — поинтересовалась женщина.

— Так, мимо проходил... тут где-то оставил... что-то... — Алекс понимал, что его ложь выглядит жалкой, поэтому обреченно спросил: — Что с Лией? Она из столовой вся в слезах ушла и...

Ада снисходительно улыбнулась и тихо сказала:

— Алекс, ты хотел сказать — с Ликой? Пресветлой, кажется? — Он понимал, что лгать смысла не имеет, и кивнул. — Спит твоя Лика сладким сном. Спать часов двенадцать будет как минимум, она четыре капсулы аутрогена вместо двух выпила.

— Ясно, — произнес Алекс и направился в комнату гостьи.

— Алекс, — остановила его Ада, — ходишь тут давно?

Он уже взялся за дверную ручку, обернулся и посмотрел на своего врача таким затравленным взглядом, что Ада поняла все и без его дальнейших слов.

— Часа четыре, — хрипло ответил владелец 'Семи вершин', — хотел успокоиться, потому что... убил бы! Потом хотел зайти и... не мог решиться. Все надеялся, что она выйдет и... Глупо, наверное...

— Наверное, — согласилась женщина. — А кто бывает умным, когда влюблен?

— Я не влюблен! — гневно ответил Алекс.

— Надеюсь, — усмехнулась Ада, — странно видеть тебя вот таким... эта девочка меняет тебя, Алекс. И не в лучшую сторону.

Серые глаза чуть сузились, и все же гнев он сдержал. Сжав кулаки, сестра взглянула на брата, хотелось сказать многое, но сказала лишь:

— Не губи... ни ее, ни себя!

Алекс молча вошел в комнату. Лика спала, обняв подушку, а по ее щекам змейками застыли разводья от туши.

Присев на край кровати, он прикоснулся к ее губам. Нежно обвел по контуру, и, хоть помады там уже почти не было, след на его руке остался. С грустной улыбкой Алекс погладил ее теперь длинные черные волосы и тихо произнес:

— Привет, Лика... — Его взгляд упал на поблескивающую в солнечном свете сережку.

Изменившись в лице, Алекс аккуратно снял ювелирное украшение, присмотрелся к нему и со всей злости ударил камнем по столику... Фальшивый бриллиант рассыпался тысячей стеклянных осколков, обнажая элементы микродеталей...

Несколько долгих минут Алессандро Девелри сидел, уставившись на блестящие крошки стекла, затем сокрушенно произнес:

— Лика, Лика... Мы так верно представились при встрече, ты — дура, а я идиот!

Он сидел еще несколько минут, затем, пробормотав: 'Точно идиот', наклонился и поднял разбитую сережку.

* * *

Утро встретило меня гомоном птиц и сладким ароматом цветов. Потянувшись всем телом, я вскочила, и странная легкость наполнила все тело. Жизнь снова была прекрасна и вообще... в мужиков нужно влюбляться нормальных, а не в идеальных!

Подойдя к зеркалу, долго смотрела на себя, зареванную и измазанную черными подтеками, и уверенно произнесла:

— Ты больше не будешь плакать из-за этого... сволочи этой! И все его снимки выбросишь! — В отражении я увидела, как погрустнели мои глаза при этой мысли, — ну ладно, тот, что в спальне, можно оставить... Ну кого я обманываю?

Отражение в зеркале молчаливо ответило: 'Себя!'.

— Какая же я ДУРА!

С усмешкой подумала, что теперь придется чистить информацию со снимателей.

Едва успела завершить утренние процедуры, в двери постучали. Разрешив войти, увидела Дайона:

— Доброго утра, завтрак вам принести сюда или же вы согласитесь спуститься в аскене?

О нет, с меня хватит.

— Сюда, если вам не трудно. — Я попыталась мило улыбнуться и сама сообразила, что улыбка была жалкой.

Мужчина словно хотел что-то сказать и, судя по выражению лица, все же решился:

— Вы меня простите за вчерашнее...

Это он о чем?.. А Дайон продолжил:

— Ну, я же не знал, что ваш жених не с одной подругой, а со всеми... и...

Простонав, я села на кровать и закрыла лицо руками. К счастью, он ретировался раньше, чем мои плечи начали содрогаться от истерического смеха, а вернулся к тому моменту, когда смех перешел во всхлипывания. В общем, теперь он явно решил, что там было нечто совсем уж ужасное... Бедная моя личная жизнь, ты обрастаешь фантастическими событиями... М-дя. Нужно будет написать статью на тему 'Сплетни и их последствия'.

На завтрак был чай, нежный молочный продукт с фруктовым вкусом и... яблочный пирог. С чаем я проглотила еще две таблетки, принесенные Адой (у меня стресс, мне и двойную дозу можно), и стало совсем весело. Пирог я ела осторожно... То есть первый кусочек очень осторожно попробовала, долго жевала... Поняла, что перца там нет, и уже с наслаждением, восхищаясь каждым кусочком, доела лакомство, — я понимала, что это в последний раз...

В двери постучали, вошел снова Дайон, сообщил, что время отправляться.

Хозяин 'Семи вершин' нас так и не вышел провожать. А может, дело в том, что было очень рано еще, а господин идеальный мужчина изволил еще почивать в кроватке... с мымрой белобрысой.

Левая сережка почему-то тянула ухо, наверное, я отлежала ее, все же спать умудрилась часов четырнадцать, не меньше. Дернув головой, я последовала в предоставленный транспорт, горя желанием выполнить порученное шефством задание. За что я люблю свою профессию, так это за то, что от нехороших мыслей отвлекает... Особенно от мыслей о всяких... пекарях-садоводах!

* * *

Лия Трейде, то есть обновленная я, вышла из космолета и невольно зажмурилась, попав на площадку, залитую ярким солнцем Сатари. И мир наполнился красками и сиянием. Космопорт встретил вонью, ржавыми перилами и скрипучими тележками — типично для отсталой планетки, оккупированной военными. В общем, гражданские тут хуже скота, а для военных — другие космопорты и другое обслуживание.

Сатари можно было бы назвать тропической планетой, если бы не полоса пустынь по экватору. В общем, темные очки я взяла не зря, иначе морщинки пришлось бы лечить в итоге, а это, во-первых, дорого, во-вторых, не модно. У нас в Союзе Алтари в моде была старость... да-да, как это ни странно звучит. То есть, если у тебя есть морщинки и под подбородком складочки, — ты молодой! А суть в том, что бабушки и прабабушки, которые выглядят моложе внучек и правнучек, уже всех допекли своим стремлением казаться еще и еще моложе. Сцены, в которых фарфоровая куколка с пышной гривой, алебастровой кожей и осиной талией кидается к женщине средних лет с криками 'Внученька!', давно стали нормой. А дома престарелых давно уже напоминали молодежные клубы... хотя нет, в домах для старичков и старушек музыка гремела до рассвета, в то время как молодежь не больше чем до двух ночи кутила, а все почему? Потому что старички отсыпались днем, а молодым еще пахать на работе, вот и получается... Вообще, обидно конечно, зато при мысли о старости на душе такая благодать, и мечты о страстном брюнете с рельефной мускулатурой и идеальной белозубой улыбкой... м-дя... Вот найду себе дедулю, устрою ему пластику под Алекса, и на старости лет у меня будет свой персональный Алекс Девелри, да... мечты-мечты.

— Лия! — ко мне двигался... 'дедушка'.

Нет, ну они что, реально издеваются? Какой же это дедушка, ну максимум папочка, если умудрился заделать меня лет так в... десять!

— Это уж слишком, — вместо приветствия прошипела я, — ты вообще кто такой?

Светловолосый парень, максимум лет на 12 старше меня, белозубо улыбался, заставляя завистливо разглядывать его загар.

— Тинар, — он протянул руку, я невольно пожала ее, и парень весело затараторил: — Дедушка Волта приболел, сердце у него слабое, вот и просил меня забрать внучку из космопорта. Я ему говорю: 'А как же я ее узнаю?' А он мне — 'Самую красивую забирай'. Я смотрю, тут ты самая красивая!

И улыбка такая... словно челюсть сейчас свернет от старания. Я обернулась, выразительно взглянула на своих спутников — одного усатого дядьку в преклонном возрасте и второго, которого можно было смело пухликом назвать, и снова повернулась к парню.

— Да, ты прав, — я скептически усмехнулась, — я тут действительно самая кра-си-ва-я... остальные мужики!

Сверкающая улыбка Тинара померкла, и у меня из рук взяли карточку на чемоданы. Но его смущения хватило минут на пять, и вскоре я опять слушала нескончаемое радиошоу:

— Мы сейчас в поселок, бабушка Оша тебя очень видеть хочет, соскучилась, говорит, за родной кровиночкой. У нас сейчас в поселке много новостей. Верда родила, все ходят на малыша смотреть. Дядя Тоте поймал зубастую рыбу с меня ростом. А ты зачем вообще приехала?

Я не сразу сообразила, что вопрос ко мне, окинула парня хмурым взглядом и выдала:

— Соскучилась я, по родной кровиночке.

— А-а-а, ну да...

Он молчал... секунд тридцать всего.

— Слушай, Лия, а говорят, тебя жених бросил, перед свадьбой самой!

Мой полный отчаяния стон перекрыл гудение двигателя его двухместного трета.

— Откуда... ты... знаешь? — очень недобро вопросила я.

Парень смутился, даже попытался сделать вид, что дорогой занят, потом так смущенненько проговорил:

— Так к нам мало кто прилетает, поэтому всегда интересно про всех. А про тебя капитан Мирего рассказал своей жене, ну... а она с мамой моей подруги, вот.

Моя вымышленная личная жизнь, обросшая трагическими событиями, как риф кораллами, судя по всему, шла в фарватере, грозя настигнуть и придавить лавиной сочувствия окружающих. Я снова простонала и решила... сдаться на милость общественности.

— Это так ужасно, — из глаз моих таки скатилась слезинка, всего одна, зато ее заметили. — И хуже всего, что все знают... И смотрят с жалостью, и это... Так оскорбительно... Хнык...

Трет резко остановился, отчего меня качнуло вперед, и я лишь чудом не разбила нос. Затем сильные руки (они все тут руки специально качают?) обхватили меня, развернули к себе, и парень... да нет — молодой мужчина, глядя мне в глаза, совершенно серьезно произнес:

— Лия, ты очень красивая девушка! Ты настолько красивая, что я... стоял и долго смотрел на тебя и не знал, с чего начать разговор!

Ого, а я его за придурка приняла, а он, оказывается, просто... тормоз.

— Лия, он идиот, раз упустил такое сокровище, как ты!

Ой, да неужели? А вроде как умный, вон всю вашу планету с потрохами купил. Так, я отвлеклась, и чего там дальше про меня красивую?

— Лия, — продолжал вещать этот, в принципе, весьма привлекательный мужчина. — Поверь, пройдет всего пару дней, и ты забудешь о нем!

Сомневаюсь... Я невольно всхлипнула, и, дабы отвязаться от этого загорелого субъекта, кивнула, соглашаясь с ним. Меня неохотно отпустили... Не знаю, неохотно или как, но должна же я потешить свое самолюбие...

— Спасибо, Тинар, — я ласково улыбнулась, и парень расцвел.

М-дя, судя по всему, тут наблюдается жуткая нехватка женского полу... На Инитире на меня даже внимания не обращали, а тут... столь явное желание понравиться...

Мы неслись в полуметре от земли, мимо тропических джунглей, платановых садов, полей цветущего жмыга, плантаций сладких апельсинов, и сердце мое наполнялось радостью и надеждой. Откуда надежда? Ну, тут пейзаж такой потрясающий и жизнеутверждающий, а второе... я уже говорила, что 84% браков на цивилизованных планетах оканчиваются разводами? Так что я готова и подождать... с годик, а уж потом... Сладкая моя гора по имени Алекс, я еще планирую издание романа с названием 'В постели с идеальным мужчиной'. И там это... там на обложке будешь ты, ну весь такой обнаженный и лишь слегка прикрытый простыней... ну, в самом стратегически важном месте, и я... в образе брюнетки! Да-а-а, это будет сенсация!

И что-то мне подсказывало, что в постели мужчины моего романа я точно побываю... Если сам не пустит, запишусь в штат папарацци! В общем, у меня появилась цель...

С этими мыслями мир Сатари стал в разы привлекательнее, и я уже радостно улыбалась этому миру, краем глаза замечая, что мой провожатый что-то слишком часто начал на меня поглядывать... Не то чтобы я против, но как бы жить еще хочется, а он за рулем.

* * *

Поселок с названием Верли представлял собой две сотни домиков, утопающих в зелени огородов. Для меня, жительницы города, это было вообще атас... Мой загорелый выгоревший шатен подвез меня к одному из крайних домов этого поселочка, и я поняла, почему стала брюнеткой, — и бабушка Оша, и дедушка Верли были с иссиня-черными волосами и с явно аборигенской наружностью.

— Доченька, — видимо, бабушка была старее, чем казалась на вид, и память подвела. — Как же ты выросла!

Да уж, по сравнению с фотографией, которую вам показывали, я, наверное, просто огромна.

— Девочка наша, — дедулю тоже было сложно старым назвать, а судя по крепким объятиям, он еще мог и пластик гнуть. — Заходи в дом, красавица, ты устала с дороги.

И еще как, с такой 'радиопередачей', как Тинар, голова весьма разболелась.

В общем, меня обняли, облобызали, подергали за непухлые щечки и провели в маленький двухэтажный домик. Концерт закончился, едва закрылись входные двери.

— Почему так долго? — бабуля треснула моими вещами об пол.

— Пока ты там задом вертела перед хозяином 'Семи вершин', мы тут перед начальством выделывались! — прошипел дедуля.

Округлости моих глаз могли позавидовать и глобусы.

— Что?! — на высокой ноте выдала я. — Это что за наезды?!

Теперь глаза округлились у этих двоих... Мама, кажется это... Я даже дышать забыла и внезапно закашлялась от нехватки воздуха. Обессиленно сползла по стене и уселась прямо на пол.

— Ну, Зиновий, — прошипела я, — ну сволочь! Я с тобой еще разберусь, начальничек.

Кто-то проводит студенческие годы в погоне за новыми отношениями, кто-то любит выпивать в компании, а я попала в группу дебилов-энтузиастов! И, пока наши однокурсники веселились на концертах и в клубах, мы искренне верили в Теорию Правительственного Заговора! Мы так и называли свою группу — ТПЗ. Это я только на пятом курсе узнала, что название нашей организации расшифровывается еще и по-другому — Товарищество Придурковатых Зануд, причем вот как раз со вторым толкованием я и была искренне согласна. Большинство из нас (в основном парни) реально тормозили — для них главное было собраться и порассуждать о политике. Первые полгода я приходила на такие встречи и с замиранием сердца слушала этих умных, начитанных парней, которые не поддались пропаганде и зрили в самый корень политических интриг правительства. В итоге поняла, что они простые болтуны. То есть как бы у них есть свое мнение, и они его высказывают, а вот поучаствовать в интеллектуальной беседе тут никак — как же, ведь каждый считал, что именно его мнение единственно верное, а остальные так... тупят просто.

На втором курсе в наш союз ТПЗ пришел Дени Павловский, и вот тогда я и стала ярой любительницей раскрывать заговоры правительства. О-о-о, мы проникали в архивы, подделывая пропуска и отпечатки пальцев, взламывали секретные базы, находили запрещенные документы... Два года я жила в непрерывном круговороте интриг и расследований, на лезвии бритвы, на острие ножа... Это были самые лучшие времена моего студенчества, да и всей моей жизни... до встречи с Алексом. Я была первой помощницей и идейной соратницей Дени. Он вызывал меня в любое время дня и ночи, и мы мчались куда-то через полпланеты, чтобы открыть очередную Тайну! Я срывалась с лекций, убегала из дома назло очередным приемным родителям, по ночам через окно перелезала на его инке и мы мчались навстречу очередной загадки...

В результате однажды Дени увели двое в штатском, но со странно серьезными рожами и крепкими мускулами, через два дня мы узнали, что его отчислили с отделения журналистики... И как я не искала потом своего лучшего друга и первого возлюбленного, ничего не нашла... В его квартире уже жил другой парень. Родители Дени как-то легкомысленно отвечали, что их сын в очередном приключении. А вернувшись домой, я нашла сообщение на сейре — 'Милена, не ищи меня, я уехал, когда вернусь, сообщу'. Стоит ли говорить, что Дени никогда не называл меня моим настоящим именем? Именно он придумал имя Лика Пресветлая и не обращался ко мне иначе... Я не плакала, я поняла, что больше никогда не увижу свою первую любовь... Годы показали, что я была права...

Так о чем это я? Да о той парочке из отряда Северная Звезда, которая сейчас удивленно пялилась на меня. Откуда я это знаю? Так мы нашли сведения о том, что сорок лет назад на планеты враждебных цивилизаций отправлялись пары, так сказать, наблюдающих. То есть они шифровались как семейные пары и, естественно, со временем ими и становились. Но самое главное — снимки этой именно пары среди десятков других я видела в том деле, а зрительная память у меня... профессиональная.

— Народ, — тоскливо гляжу на двух 'шпиёнов', которых, судя по всему, просто 'забыли', и уже тише добавляю: — Я не секретный агент, я журналистка.

Вот теперь в осадок выпала бабуля и медленно опустилась... на стул. Дедуля громко и прочувствованно выругался и пошел за бутылкой.

* * *

Алессандро Девелри чертыхался дольше, чем пожилой шпион, затем, связавшись с Росом, приказал немедленно готовить корабль на Сатари. Спустя час он уже покинул Артину, сообщив невесте о срочно возникших делах и даже не уведомив о вылете сестру. Еще некоторое время Алекс гневно ругался в адрес пропойц из Северной Звезды и подсчитывал количество опустошенных Ликой стаканов, спустя еще час уже стонал, не в силах больше смеяться. Он вообще пришел к выводу, что никогда так много не хохотал. У Девелри весьма ощутимо болел и живот, и лицо, а шоу 'Похождения Лики Пресветлой' продолжалось, вводя его в курс жизни одной очень наглой журналистки, которая с утра дает зарок о том, что больше о нем и не вспомнит, а спустя сутки уже через слово поминает его имя.

— О-о-о, как я теперь хочу в засаду... но, главное, с Алексом! И такую засаду, чтобы дня на три-четыре, и никого вокруг... — мечтательно протянула Лика.

И Алекс грустно улыбнулся. Жалел Девелри только об одном — с этим снимателем он не видел выражения ее лица...

* * *

Спустя два часа. Та же прихожая и те же действующие лица, в составе трех людей и двух бутылок местной спиртовки из тростника.

— А один раз мы пробирались ночью на базу, — распространялся о временах своей молодости дедуля, — и вдруг совсем рядом, метрах в двух, поисковик!

Бабуля тихо хихикает, потом хихикает громче, и я наблюдаю за медленно краснеющей рожей дедули.

— Да рассказывайте уже, — предчувствуя пикантные подробности, подбадриваю я, — мне уже двадцать есть, честно.

Пикантные подробности наличествовали, и теперь я точно знала, чем и как нужно заниматься, сидя или лежа в засаде... даже стоя можно, главное — в засаде.

— А однажды... — начала бабуля, и я узнала, что можно даже втроем, но засада требовалась однозначно. — ...И вот ползем мы в одном неглиже, и тут в метре от нас...

— Поисковик?! — вставляю я.

— Нет, — у бабули прям такой обиженный моей недогадливостью вид, — там был военный... Та-а-акой военный... А у нас такой адреналин после дела...

О-о-о, как я теперь хочу в засаду... но, главное, с Алексом! И такую засаду, чтобы дня на три-четыре, и никого вокруг...

Кажется, это я сказала вслух, потому что бабуля истерично ржет, а дедуля хрюкает в салате.

— Бедный Алекс, — засопел из салата дедуля, — три дня с женщиной и сплошным адреналином... Хрюк... после этого ему неделя отдыха потребуется...

— Молчи уже, — бабуля игриво взглянула на меня и лукаво спросила, — а он большой?

— О-о-очень, — мечтательно протянула я, — метр девяносто, не меньше...

— А-а-а, э-э-э, — протянула бабушка, — ну да, большой мальчик. Дома тебя ждет?

— И еще как ждет, — внезапно салат из зеленых ростков защекотал мне нос, и я поняла, что собираюсь последовать примеру дедули. — Вот приду домой, взгляну в его серые глаза и скажу: 'Привет, Алекс!'...

— А он чего? — поинтересовалась бабуля.

— А ничего, — я тоскливо вздохнула. — Посмотрит на меня в прихожей, улыбнется на кухне и... как всегда, вызовет слезы восторга в спальне...

— Это хорошо-то как... — бабуля завистливо вздохнула, — И что, не ругаетесь совсем?

— Совсем, — сокрушенно признаюсь я, — а жаль...

Никогда не думала, что салат так привлекателен в качестве подушки, но меня еще ни одно спальное изделие не манило так, как это склизкое творение местной кулинарии... От мысленных размышлений о том, как лучше на этом уложить голову, меня отвлек тихий звон...

— А вот и начальство, — внезапно трезвым голосом произнес дедуля и вынырнул из салата.

Идеально ровной походкой дошел до картины, изображающей пейзаж моря на закате, на что-то нажал и... пьяно улыбаясь, сполз на пол, да там и уснул. А картина изобразила... Зиновия. Мы с бабулей икнули разом, как-то синхронно подложили левую руку под щеку, дабы придать головам устойчивости, и слащаво улыбнулись шефу.

— Алкоголики, — презрительно выдал Зиновий, оглядев нашу сплоченную компанию в количестве двух вдрызг пьяных женщин, двух пустых бутылок и одного уснувшего на полу с самой счастливой улыбкой на лице дедушки.

— Начальник, — выдала я и снова икнула, — ты куда, падла безрогая, мну запихав?

— Лика! — полная морда Зиновия покраснела, — вы что себе позволяете?

— Я? — искреннее изумление в сочетании с честнейшим выражением лица мне всегда идеально удавалось. — Я вливаюсь в местное общество... — протянув руку, я нечаянно задела бутыль, и 'местное общество', звеня, покатилось по столу, свалившись где-то там и огласив помещение протяжным звоном. Я уверенно отрапортовала: — Вливание проходит успешно!

Бабуля снова захихикала, а Зиновий внезапно покраснел сильнее. Они что, были вместе в засаде?

— Я свяжусь с вами завтра, — прошипел Зиновий, и картинка вновь изобразила море.

Мы с бабулей похихикали еще немного, и я поползла на 'второй этаж, третья дверь справа, на двери кустик зелененький, кровать через шагов восемь'... Соврала бабуля... до кровати я таки не доползла, не восемь там было шагов, а все десять... Хорошо хоть ковер мягкий...

* * *

'Не доползла', — подумал Алекс, глядя на ковер, потому как большего с данного ракурса видеть не мог. Он уже успел связаться с военными на Сатари и поведать им массу любопытного о дырах в системе безопасности, а также обнародовал тот факт, что риантан Девелри прибывает на несколько дней. За отработку шпионов спецслужбы принялись мгновенно, и было выяснено, что прилетевший с Ликой Венр Олтабри так же причастен к агентам Союза Алтари. В течение ночи лигет Пароен отследил еще двенадцать незаконных пришельцев, и стало известно о готовящейся диверсионной акции Северной Звезды. Перед прилетом Алекс получил сообщение от командующего Хаерса, который вынес риантану благодарность и приказал проконтролировать ход задержания агентов.

— Стоит ли задерживать? — задумчиво спросил Алессандро.

— Вы правы, риантан Девелри, — Хаерс чуть кивнул, словно подтверждая сказанное, — таких лучше расстреливать на месте.

Главнокомандующий отключился, Девелри поспешил связаться с основными базами. Вскоре с трехмерного экрана на него взирали пятеро военных.

— Акан Исморг, акан Довер, акан Шесмо, акан Алвер и акан Гедже, новый приказ главнокомандующего — нарушителей расстреливать на месте. Без допросов. И... — Почему-то подумалось, что Лика вполне может попытаться влезть на одну из баз, а потому: — Но если там будет женщина — задержать до моего появления. Не калечить!

В ответ прозвучало хором:

— Приказ ясен, риантан Девелри.

После всех переговоров Алекс со спокойной совестью покинул приземлившийся корабль и отправился в дом недавно вступившего в должность управляющего Сатари. Вскоре он уже спал, даже и не подозревая, что разбудит его грубое: 'Лия, вставайте!'.

— Тяжела журналистская доля, — простонал, потягиваясь, Алекс.

Через несколько минут риантан Девелри ледяным тоном выговорил:

— Убью!

И приказал готовиться к вылету.

* * *

— Лия, вставайте! — раздался громкий голос откуда-то сверху.

— Идите в... засаду, — прошептала я, сворачиваясь калачиком и намереваясь еще поспать.

— Милена Иванченко! Немедленно поднимайтесь! — от громкого окрика я вздрогнула и открыла глаза.

Напротив меня стояли... ботинки. Хорошие такие, явно кожаные, прошитые двойным силиконом... Странно, а я думала, тут мужик... Снова закрываю глаза и блаженно улыбаюсь. Уже почти погрузившись в приятное нечто, распахиваю глаза и сажусь. Он назвал мое имя! Мое настоящее имя, то, которое только в бухгалтерии знают! Он бухгалтер?

— Вы очнулись, — с каким-то злорадством констатировали факт ботинки.

Поднимаю голову и вижу усатую морду. Этот обладатель обоих ботинок и информации обо мне летел со мной под именем Венр Олтабри. Гады, обложили!

— Вы кто? — задала я закономерный вопрос ботинкам, так как сидеть с задранной головой в моем состоянии было чревато знакомством со вчерашним обедом.

— Мое имя полковник Сайрус, я ваш руководитель из Северной Звезды.

Я застонала и снова легла, рассматривая ботинки, потом с нарастающим отчаянием переспросила:

— Какой руководитель... Какой центр? Вы тут все перепили, или вам жаркое солнце Сатари башку напекло так, что до мозга достало?

Глаза закрывались сами собой, и я не стала им мешать... Зато помешали мне! Один их этих самых ботинок, классных таких, кожаных, как треснет меня по бедру!

— Ай, больно же! — сама не заметила, как вскочила. — Мужик, ты офонарел совсем или частично?

Мужик промолчал и указал мне на маленькую дверь, явно ведущую в места естественных процедур. Ну и ладно, разберусь с тобой потом... резкий порыв желудка показал, что к моменту разбирательств я буду не в духе.

Знакомство с туалетной комнатой состоялось значительно более близкое, чем я привыкла. Мы вдоволь пообнимались с 'белым другом', после чего он перестал быть белым, а я зеленой.

— Лика, вы уже закончили? — вопросили ботинки из спальни с неразобранной кроватью.

— Пошел в... засаду, придурок! — пожелала я в ответ.

Придурок сунулся в туалетную, обозрел картину моих пламенных объятий и ретировался. Правильно, проваливай!

И все же пришлось умываться, собирать волю в кулак и, не щадя больную голову, тащиться к ботинкам.

— Лика Пресветлая, вам поручено задание чрезвычайной важности, — начал усатый, и меня снова затошнило.

Увидев позеленевшую меня, мужик умолк, а я нашла в себе силы протащиться до кровати, усесться на спальное место и с трудом выговорить:

— Иди на... а потом в... а затем к... В местах пауз слова вставь сам, ты уже большой мальчик!

Люблю доводить представителей противоположного пола до состояния невменяемости и любоваться багровеющими лицами — там, где брились, всегда черненькие точечки проступают, так забавно.

— Лика, — снова попытался воззвать к моей гражданской совести мужик, — боюсь, вы меня не поняли — вам поручено задание от правительства!

Мое хихиканье вынудило его снова остановиться в самом патетическом месте.

— Слушай, мужик, — пытаюсь смотреть на его расплывающуюся рожу, — давай на чистоту — Я НИ С КАКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ СОТРУДНИЧАТЬ НЕ НАМЕРЕНА! Все, вопрос закрыт. Вали отседова.

— Лика!

— Вали!

— Милена!

— Зарплату выдавать будешь?

— Нет, — стушевался мужик.

— Тогда вали, — нагло ответила я.

Вообще стойкая ненависть к правительству у меня с детства, но причину понять не могу. Ненавижу их всех — и все тут! Он несколько раз глубоко вздохнул, попытался взять себя в руки и начал снова:

— Лика Пресветлая, кроме вас с этим заданием никто не справится!

На моем лице появилось такое скептическое выражение, что он невольно замолк, а на его лбу появилась испарина.

— Ну вы же любите приключения, — едва ли не взмолился мужик, — у вас репутация журналистки, которая в любую дыру пролезет!

— Вот именно! — я торжествующе подняла вверх указательный палец. — Я пролезу в любую дыру! В ДЫРУ, a не в ДУЛО! И не надо меня сейчас убеждать в том, что бедное несчастное правительство без умненькой меня пойдет скопом топиться в ближайшем... пивном кабаке. Хм, учитывая расплывшиеся рожи сенаторов, они и в воде не потонут. Да и вообще дерьмо не тонет, а значит, за жизнь нашего правительства можно не переживать. Все, мужик, я не знаю, кто ты, и знать не хочу. Вали отсюда, иначе пойдешь на первую страничку какого-нибудь желтушного издания под заголовком: 'Он склоняет отдаться правительству во всех позах'. И я не шучу, лично статью напечатаю.

Мужик перспективой впечатлился, но не ушел. Зря вообще-то.

— Вы понимаете, — начал усатый супершпион, — что правительство подобных отказов не прощает?

— Чего?! — удивлению моему не было предела. — Ты мне еще и угрожаешь, будущая жертва желтой прессы? Ну-ну...

Вот теперь я его разозлила. Интересно, как сильно я вляпалась и что мне с этим теперь делать?..

— Лика Пресветлая, вы слишком о многом осведомлены, поэтому в случае отказа вам будет закрыт путь на территорию Союза Алари. — Затем он добавил совершенно ехидным голосом: — И я лично гарантирую вам, что вы и ступить на родную планету не сможете!

Я устало вздохнула, расстегнула сапожки, бросила их на пол, села на постель, обняла колени руками и начала разруливать ситуацию:

— И что же я знаю? Что меня направили на задание от редакции журнала, в котором я работаю, а тут вваливается странный усатый тип и говорит о каком-то правительстве, которое никак без маленькой меня справиться не может. Так что вам и предъявить мне нечего, — торжествующе завершила будущая персона нон грата в Союзе Алтари, то есть я.

Этот усатомордый ухмыльнулся, продемонстрировав желтые, прокуренные зубы, видимо ни разу не встречавшиеся с нормальным стоматологом, присел на край кровати напротив меня, и проникновенно так произнес:

— Лика, не вынуждайте меня применять крайние меры...

— Это какие? — невинно поинтересовалась я. — Давайте-ка рассмотрим варианты. Итак, первый и самый маловероятный — меня лишают гражданства в Союзе Алари. Так я это переживу, я молодая и на морду лица не страшная, выйду замуж за жителя какого-нибудь из секторов Прай Риоса, и здравствуй, новая родина! Ежели вас не предупредили, — презрительный взгляд на усатого, — то сообщаю — я сирота! Родственников нет, друзей слишком много, чтобы их всех вы могли вычислить. И вообще, не чел красит планету, а планета чела, в смысле, я нигде не пропаду. Вариант второй, и более вероятный, учитывая, что у вас уже от злости глаз дергается, — вы меня тут мило придушите и под кустом прикопаете. Не скрою, вариант наименее привлекательный, так как еще пожить хочется. Ну, так потому что пожить хочется, я и не собираюсь с вами работать! Все, мужик, или вали, или души уже, а то так голова болит после вчерашнего, что хоть вой!

Он реально собирался меня придушить, даже руки начали совершать непроизвольные хватательные движения... но сдержался. Молодец, уважаю таких. И выругался он хорошо — прочувствованно. Глядя на меня так, словно я одна виновата в его неудавшейся жизни, мужик поинтересовался:

— И чем же вы собираетесь заниматься на Сатари, Лика Пресветлая?

Я нагло заулыбалась и, поочередно загибая пальцы, поведала:

— Первое — пойти и выпить, потому как похмелье после местной сивухи зверское. Второе — собрать материал для статьи, это надо по местным достопримечательностям пошарить, найти военные базы, и третье — написать статью на тему 'Кому? Зачем?'.

— В смысле? — не сообразил мужик.

— В смысле, кому продали планету и зачем это сделали, — устало пояснила я.

— Так известно же кому, — на лице мужика шел явный умственный процесс, и, судя по всему, процесс шел со скрипом. — Ответы на эти вопросы вы могли получить у хозяина 'Семи вершин' еще вчера.

Я похлопала ресницами, затем невежливо поинтересовалась:

— Мужик, ты совсем тупой или притворяешься?

Он нахмурился.

— Интервью с героем моего романа у меня уже состоялось, а наступать на мину сердечного воздействия дважды мне не в кайф. И самое главное — у меня будет козырная статья, со снимками разрушающихся военных баз, с уходящими на закат военными, с поселениями, где люди радуются новой жизни... Ты, короче, ни черта не соображаешь в журналистике.

Усатый хмуро взглянул на меня и... ушел! А я ощутила, что желание выпить смешалось с желанием поесть, и поняла, что нужно поторапливаться со спуском вниз. Но сначала помыться!

В маленькой душевой имелось зеркало во всю стену. Поэтому прежде чем залезть под воду, я долго стояла, обмотавшись полотенцем, и пялилась на себя в образе брюнетки — если не обращать внимания на синюшную бледность и круги под глазами, то я была очень даже ничего... Может, брюнеткой остаться? Отбросив полотенце, покрутилась, любуясь последствиями диет и спортивных упражнений. Да, хороша. И отправилась наслаждаться местной водой... Душ, когда он вот такой древний и настоящий, из воды, — это супер.

* * *

— Риантан Девелри, вас пилот ждет, — управляющий новыми владениями удивленно взирал на своего хозяина, который с совершенно невменяемым лицом смотрел на маленький экран. — Риантан, вы же приказали быстро...

— Исчезни, Вертос! — голос владельца 'Семи вершин' стал хриплым и сиплым.

— Риантан, вы же...

— Вертос, — заорал мужчина, не поднимая головы, — вот прямо сейчас исчезни отсюда! Ситуация стабилизировалась, пилоту отбой! Все, свободен!

* * *

Вообще домик шпионской парочки мне откровенно нравился. Он был весь из бамбуковых деревьев, светлый такой и просторный. Когда я спускалась по той самой лестнице, которую вчера покоряла в ползучем состоянии, в их гостиной с функциями прихожей вовсю веселились солнечные зайчики, чуть зеленоватые из-за растительности вокруг дома. Дедуля со значительным фингалом обретался в кресле-качалке у двери, бабуля хлопотала над столом, судя по всему, готовя утренний перекус для несостоявшейся шпионки.

— Лия, девочка наша, — дедуля приветливо мне улыбнулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки — нравилась мне эта парочка, но в засаду с ними я бы не пошла.

— Солнечного дня! — Моя улыбка стала шире, когда бабуля демонстративно налила мне в сок вчерашней сивухи. Видимо, знают тут, как с похмельем бороться. — Все, я ваша навеки, — значительно ускорившись, я подошла к столу, уселась и приступила к завтраку. Спустя минуту вспомнила. — Э, а кто тот усатый был?

— Это, — дедуля потер фингал, — полковник Сайрус.

— А чтоб ему... в засаду с голубыми суток на десять, — в сердцах произнесла я, искренне жалея дедулю.

— Да был он уже, — бабуля тяжело вздохнула, — не помогло, как был засранцем, так и остался.

Мы помолчали, думая каждый о своем. Не знаю, как бабуля с дедулей, а я исключительно о засаде с голубыми, и как-то жаль мне усатого стало.

— Лия, — оторвал меня от невеселых размышлений дедуля, — что будешь делать?

Я потянулась к соку, сделала глоточек зеленоватой вкуснятинки с привкусом спирта и блаженно улыбнулась:

— Дедуль, а до пляжа тут далеко?

— Наш человек, — восхитилась бабуля, — я с тобой, только купальник надену.

* * *

Жизнь снова была прекрасна! Море, солнце, золотистый крупный песок и сок с месным спиртом — я была в раю! Мы с бабулей, которая в купальнике выглядела лет на сорок, не больше, подставляя худосочные формы солнцу, блаженно предавались излюбленному бабскому разговору — деньги, мужики... политика.

— Сайрус от тебя так просто не отцепится, — бабуля поправила иссиня-черные волосы и улыбнулась, сразу став лет на двадцать моложе. — Даст пару дней на отдых и нарисуется на горизонте. Может, уедешь?

Я всерьез задумалась над словами умудренного жизненным опытом и общением с правительством человека. Ситуация была не айс, совсем не айс.

— А дадут ли мне уехать? — задумчиво протянула я, копая пальчиком песок, — Учитывая их методы... А вы почему не уехали, когда программа была закрыта?

Бабуля хитро мне подмигнула:

— А зачем?

— Не поняла? — затем я оглянулась вокруг, понимающе улыбнулась и уже с некоторой завистью протянула: — Вы с дедулей все продумали....

— Знаешь, чем отличается купание в воде от купания в дерьме? — продолжила знакомить меня с жизненной мудростью бабуля.

— Чем? — заинтересованно выговорила я.

— Очень быстро плавать учишься, — рассмеялась бабушка, — а главное, нырять обратно уже не хочешь.

Да, жизненная мудрость меня впечатлила, а образ, нарисованный воображением, еще больше.

— Ладно, там посмотрим... Моя первая задача — насобирать материал для статьи, а там видно будет. — Какая-то излишне прыткая волна докатилась до моих ног, обдала массой пены и соленых брызг и смылась. А в голове моей созрела внезапная мысль. — Слушай, Оша, а что именно тут нужно этим 'продавцам сказочного завтра'?

Несмотря на всю легкомысленность наших нарядов и окружающей обстановки, вопрос я подняла серьезный, и мне серьезно постарались ответить:

— Ты знаешь, кто купил Сатари? — я решила не язвить и просто кивнула в ответ. Оша продолжила: — Алессандро Девелри — очень интересная личность. Что ты о нем знаешь?

Глаза мои мечтательно прикрылись, из полураскрытых губ вырвался сладострастный стон, и я прошептала:

— Он такой охренительный, что за одно это уже можно простить даже убийство всего нашего сената... А уж как он готовит... — глаза бабули увеличились втрое, но все выражение лица просто вопило 'еще, еще', и я поняла, что мы перешли к излюбленной теме беседы всех женщин : 'Все мужики ко...', в смысле, парнокопытные. Тяжело вздохнув, добавила: — Женится он, сволочь!

Бабуля несколько минут смотрела на меня внимательно, затем цыкнула:

— Не о том ты думаешь... А в постели он как?

— Не о том ты, бабуля, думаешь, — спародировала я ее укоризненный тон и тяжело вздохнула. — В постель не пустил... гад! Зато потрогать получилось и снимки такие... с обнаженным торсом...

Я снова тяжело вздохнула, и устремила печальный взор вдаль... Пляж, на котором мы в свое удовольствие предавались разврату лени, был с километр в длину и всего метров сорок в ширину, до тропических зарослей. В зарослях визгливо верещали птицы, видимо стремясь переорать шум прибоя... Пока вели птахи, но полагаю, ночью прибой возьмет реванш. Вообще странный тут переход от буйства зелени к золотому песку, а затем от песка к ярко-голубой воде. Необычно, конечно, но красиво... Свадьбу бы здесь организовать...

— Так что там с Алессандро? — перевела я разговор на одного очень интересующего меня субъекта.

— Рассказываю факты, — по-деловому начала бабуля, — двенадцать лет назад он получил в наследство 'Семь вершин', на тот момент поместье было раз в двести меньше нынешних размеров.

— Ого, — заинтригованно произнесла я.

— В течение двух лет Алессандро скупил все поместья соседей, затем земли правительства, — бабуля проследила за моей реакцией, впечатлилась размером округлившихся глазенок и продолжила: — На Артине в урожайные годы снимают по семь оборотов, а продает владелец 'Семи вершин' всего три урожая... Соображаешь?

Я кивнула и погрузилась в размышления, для систематизации имеющихся данных, а размышляла я вслух:

— Алекс продает фрукты, сыры, мясное — все под торговой маркой 'СВ', то есть 'Семь вершин'. Насколько мне удалось выяснить, девять лет назад началась маркетинговая компания по внедрению на рынок вин с Артины. Вина реализуются под маркой 'АлеДе', кстати, реально классные вина, именно поэтому и стоимость их... мне месяц за бутылку в прежние времена пришлось бы работать, в смысле, до 'Авангарда'... А, ты не поймешь! — 'обрадовала' я бабулю. — Ну так вот, к чему это я? Учитывая, что обе торговые марки сами по себе уже раскрученный бренд, куда он урожай девает, а главное, зачем? Может, животных кормит?

— Ага, — на лице бабули отразилось все ее нелестное мнение о моих умственных способностях, — коровушек поит вином коллекционным! — Оша расхохоталась, и я невольно тоже улыбнулась. Бабуля посерьезнела. — Но именно это Алессандро Девелри сообщает всем любопытным.

— А любопытствующих много, — произнесла я очевидное и погрузилась в размышления... Тридцать секунд спустя размышления закончились, причина — отсутствие информации. — Бредятина полная — кормить животных фруктами, которые по огромной цене закупают рестораны. Ты хоть раз ела фрукты 'СВ'? Я пробовала в ресторане — вкуснятина непередаваемая! После его клубники вся остальная кажется крашеным мылом. Да ему проще закупать фураж с других планет, выгоднее раз в семь...

— И если ты такая умная, — язвительно перебила меня бабуля, — то чего ж ты такая бедная?

— Бедность, бабуля, это не порок, а образ жизни, — я радостно улыбнулась, вспомнив свою коллекцию обуви, — о чем у нас беседа?

— Не о чем, а о ком. — Оша довольно сощурилась и, перевернувшись, подставила лицо солнцу.

Я последовала ее примеру, и теперь мы обе лежали на спине, упираясь локтями в песок, а ноги ласково омывали волны океана. Ка-а-айф! Если бы еще и Алекса рядышком... Мечты-мечты...

— Так и я не поняла, — несколько возмущенно начала я, — наше правительство желает знать, почему правительство Танарга планету продало. Или в нашем правительстве сидят просто страстные обжоры и не врубаются, куда Алекс вкусняшки сплавляет?

Оша фыркнула и захохотала, а я догадалась — второе!

— М-дя, — глубокомысленно изрекла я, и мысли закончились.

— На Сатари ситуация такая — Алессандро Девелри купил планету, а по сути, затребовал за долги, — продолжила рассказывать бабуля, — и теперь в течение полугода территорию планеты должны покинуть как военные, так и местные жители.

— Ого! — я в изумлении уставилась на Ошу, — а местные чем не угодили?

— А кто знает, — бабуля с какой-то грустью устремила взор вдаль, — нас не то чтобы выгоняют, но те, кто останутся здесь... не будут иметь права покидать планету. Договоры стандартного образца были высланы в день передачи прав на планету новому владельцу.

— Жутко как-то, — невольно вырвалось у меня, — к чему такие меры безопасности?

Я представила себе Алекса — такого трогательного, немного застенчивого, особенно в тот момент, когда он кусок пирога от меня прикрывал... Ну не может Алекс, мой идеальный Алекс делать что-то плохое! Ну не пекут пироги настоящие злодеи межпланетного уровня! Или пекут? А еще и цветочки сажает... Я задумалась снова, для сосредоточенности даже виски потерла, и пришлось размышлять опять вслух, ибо мой мозг работать после зеленого напитка, да еще и под солнцем, да еще и под шум прибоя и ор пташек... короче, мозг объявил перекур в тот самый момент, когда был мною востребован.

— Оша, — промолвила я страдальческим тоном, — ну не может Алекс... быть плохим... наверное... Он такой забавный, добрый, умный, с чувством юмора и вообще... А с другой стороны, сволочь он...

Мы помолчали, потом еще пообсуждали сенаторов, потом допили зеленый коктейль и отправились домой, стараясь идти как можно ровнее в этом странном пошатывающемся мире. Мы шли и, кажется, что-то пели, типа 'Не ходите, девки, замуж за шпиона'. На высокой ноте общеизвестной истины 'Не люби женатого, полюби свободного — целее будешь'. Оша споткнулась и указала пальцем куда-то... Я честно попыталась проследить за ее рукой, но, учитывая, что рука бабули беспрестанно шаталась, у меня банально разболелась шея... Бабуля махнула рукой, и мы просто пошли...

* * *

В папоротниковых зарослях недалеко от маленького домика у меня возникло видение. В мареве полуденного солнца я узрела высокого, обалденно красивого мужчину с пепельными волосами, собранными в хвост так, что одна прядка падала на его безукоризненное лицо с высокими скулами. От лица мой нетрезвый взгляд спустился на широкие плечи, узкие талию и бедра, и я поняла, что да, точно — галлюцинация... Поднимаю глаза на это привлекательное совершенство, встречаюсь с веселым взглядом каре-зеленых глаз и слышу радостное:

— Ну, здравствуй, Лика Пресветлая!

Я честно попыталась ответить... Из горла моего вырвался сначала всхлип, затем какой-то хрип, на очереди нервно толпились сухой кашель и еще один всхлип. По окончании звуковой симфонии я выдала:

— Дени....

Он нежно улыбнулся, сверкнув чуть заточенными по последней моде зубами (вот до чего мода на кровососов довела), и подал мне руку... Мои старания выглядеть растроганной провалились после пятой попытки ухватиться за его ладонь, потому как я постоянно промахивалась. Улыбка Дени несколько померкла, он как-то странно рыкнул, схватил меня, перекинул через плечо и понес в дом, привычно читая нотацию: 'Лика, тебе нельзя пить! Нельзя! Ты дуреешь от одной капли алкоголя!'

А я билась головой о его спину в процессе поднимания по лестнице и размазывала по лицу пьяные слезы, все повторяя:

— Дени, ты живой... живой...

А дальше все смешалось в странный водоворот событий... Шум воды, наполняющей корыто, знакомый 'белый друг', внезапно оказавшийся перед глазами, и два чужих пальца в моей глотке... Мои возмущения захлебнулись в радостном 'бэк' моего желудка, который избавлялся от всего выпитого на пляже, да и съеденного до него... Все закончилось тем, что меня умыли и посадили в корыто с водой и ласково так улыбнулись.

— Ты как? — поинтересовался Дени.

— Урод! — зло выдохнула я, — Сволочь! Котяра облезлый! Свинтус мутированный!

— И все? — Дени откровенно потешался над мокрой и несчастной мной. — В студенческие годы я слышал от тебя и более заковыристые фразы, — он весело подмигнул мне.

— В студенческие годы ты меня бросил, — буркнула я.

Дени несколько скривился, поправил мои мокрые висящие сосульками волосы и прошептал:

— Милая, мне пришлось...

Я всхлипнула, откуда-то взялись и слезы, и так же тихо ответила:

— Я готова была бежать за тобой на край света, нарушать закон, если ты попросишь... лекции, даже самые любимые, пропускать, а ты?! А ты меня бросил, Дени, просто бросил... — Слезы почему-то струились по щекам, уже изумив даже меня. — Ты был единственным человеком, к которому я привязалась, которого я боготворила, которого я любила, в конце концов! — Я взглянула в его ошарашенное лицо. — Мы в ответе за тех, кого приручили, Дени, а ты меня бросил!

Он даже открыл рот, чтобы ответить, но я была быстрее:

— И вот теперь ты явился, весь такой красивый, абсолютно здоровый и совершенно живой! И ты ожидаешь, что я кинусь к тебе на шею, ласкаясь, как щенок, которого вышвырнули, а теперь решили снова подобрать? А я не щенок, Дени. И не дура... иногда. Думаешь, я не понимаю, зачем ты здесь?

Каре-зеленые глаза, взгляд которых я когда-то ловила и была так счастлива, если взгляд был направлен на меня, теперь погрустнел. Дени, не скрывая раздражения, кусал губы... Он сидел на полу рядом с корытом, в котором была я, весь такой красивый, а главное — живой, чему я была очень рада, несмотря ни на что.

— Дени, — я плакала, — Дени, просто скажи, что ты не будешь меня использовать... Скажи, что ты не от них... Пожалуйста... — я всхлипнула, как ребенок, который не хочет верить в очевидное, как подросток, у которого отняли веру в белобородого дядьку с подарками... — Дени...

Не глядя на меня, моя первая любовь хмуро ответил:

— Ты изменилась, Лика... Сильно изменилась. Приводи себя в порядок, я подожду в комнате...

Его слова потонули в моей истерике... Он остановился на пороге, обернулся, с болью посмотрел на меня.

— Стыдно, да, Дени? — Я плакала, обняв колени руками, вздрагивая всем телом и не понимая, почему эта страшная боль словно разрывает меня изнутри. Меня снова использовали, подло и безжалостно, жестоко и мерзко, и кто — мой Дени. — Дени...

И он вернулся, сел на край корыта, резким движением поднял меня и абсолютно мокрую усадил к себе на колени, не заботясь о мгновенно намокших брюках и рубашке. Его ласковые поглаживания сделали только хуже — теперь у меня была классическая истерика с всхлипываниями и завываниями. Дени выдержал и это. Нет, он не оправдывался — нечем было, не стал он меня и разубеждать, просто нежно, но сильно обнимал, чуть покачивая. А я плакала, выплескивая всю ту боль, которую испытала, оставшись одна на много лет...

— Лика, — прошептал герой моего первого романа, — ну что тебе терять? Скучную жизнь и работу в журналах? Очередное пополнение коллекции обуви? Свою славу на один день?

Я уже только всхлипывала, горько и беспомощно, но все же ответила:

— Я могу потерять жизнь, Дени, мою жизнь...

Он осознал сказанное мною и снова не стал разубеждать, выдвинув главный, по его мнению, аргумент:

— Зато с тобой буду я, Лика! Мы будем вместе, как раньше...

Я невольно хрюкнула и заржала — у Дени за эти годы не только волосы, оказывается, выросли, но еще и самомнение! Ржала я долго. Ну, нельзя назвать смехом нечто подобное 'Бу-га-га'. Дени обиженно смотрел на меня, не понимая моей реакции. Отсмеявшись, я ткнула его локтем в ребра, заставив разжать руки, и скользнула на мокрый пол.

— Радость моя, — начала снимать мокрые шорты и майку, — а твое... эм... эго, оно не допускает такого поворота событий, как мои страстные чувства к другому представителю сильного пола? А?

Красивые губы Дени расплылись в насмешливой ухмылке:

— Это к кому?

— Ну, есть выдающиеся личности, — я разделась до купальника и завернулась в полотенце.

Морда героя моих студенческих лет приобрела какое-то хитрющее выражение и выдала:

— И с какой из пар твоих излюбленных туфель у тебя роман? Я надеюсь, у вас до интима не дошло, а?

Я вспыхнула, осознав намек, затем внимательно посмотрела на довольную собой смазливую рожу, и подозрение перестало быть призрачным:

— Ты следил за мной!

Дени плавно поднялся, прислонил меня спиной к той самой зеркальной стене и, наклонившись почти к самым губам, чуть хрипло ответил:

— Могла бы и догадаться, — мягкое касание губами к моим губам, — почему твои кавалеры не доезжали к местам свиданий... Ты же такая умная, Лика...

Мои глаза увеличились в размере, потому что действительно было раз... пятнадцать, когда заинтересовавшие меня парни брали номерок моего акка в сети и исчезали... А мне казалось, я какая-то ненормальная, — все встречаются вокруг, одна я бесхозная.

— Ты урод, Дени! — Я оттолкнула его. — И ты мне еще за те три весны, когда все цветет, а я шастаю в одиночестве... Ты мне еще ответишь!

— А я защищал свою территорию, — он потирал ребра после моего мстительного тычка. — Чем ты недовольна?

Чем недовольна, да? Я посмотрела на свою первую любовь, местами мокрую, особенно там, где я сидела... И стояли мы так хорошо — я у стены, а позади него корыто с водой... Стоит только толкнуть и... Разве я могла упустить такой шанс?

Когда Дени вырвался из ванной, весь мокрый, злой и растерявший свою привлекательность, а я уже переодевалась, натягивая узкие брюки для бега.

— Приятненько? — ехидно поинтересовалась я.

— Не меняешься! — сообщил мрачный первый любимый.

— А то, — я мстительно улыбнулась, — и это только начало, Дени... Ну, так как, еще хочешь со мной работать?

— В засаду с тобой хочу, — Дени снимал мокрую одежду, — дней так на двадцать без перерыва!

— Ой-ой, — я скептически подняла бровь... прям как я мечтала, но только с Алексом... что-то я не о том. — А выдержишь?

Дени разделся до белых плавок, симпатичных таких, все, что имелось, хорошо обрисовывающих, хмуро взглянул на меня, а я выдала:

— Терпеть не могу мужиков в белых трусах!

— Черные под белые брюки не подходят, — попытался оправдаться мужчинка моих девичьих грез.

— Пижон, — фыркнула я, — не фиг было являться, как принц из сказки, во всем белом!

— А я хотел поразить твое воображение, — парировал Дени, ничуть не смущаясь, — кто ж знал, что принцесса слегка не в себе после выпитого. Ты бы себя видела — мокрая, нечесаная, ноги заплетаются! Эти пропойцы из Северной Звезды тебя спаивают.

— А вот бабулю с дедулей трогать не надо, — я уперла руки в боки, — они единственные, кто ко мне нормально отнесся и ничего от меня не требовал!

Тяжелый вздох и нежный, чуть бархатистый веселый голос:

— Лика, ты со мной?

Я выгнула бровь:

— Дени, предложение от мужика в одних белых трусах и черных носках выглядит несколько... эм... странным, ты не находишь?

Он скептически взглянул на босую меня в брюках и спортивном бюстгальтере, потом на себя, и мы повалились на ковер от хохота... совсем как в старые времена. Хохотали мы долго, но тут снизу послышался голос бабули:

— Лия, деточка, к тебе пришли.

Я стремительно вскочила, оттолкнув от себя Дени и натягивая майку, босиком спустилась по лестнице, надеясь... на что, интересно, я надеялась, а? И, подавив кислое выражение, я весело поприветствовала парня:

— Привет, Тинар.

Он стоял весь такой красивый и загорелый, в одних шортах и шлепанцах, зато на шее цепочка с зубом какого-то монстра, а в руках огромный букет.

— Привет, Лиа, — мне протянули букет, — я тут подумал, — Тинар обернулся и взглянул на бабулю с дедулей, — так я тут подумал... а ты не согласишься погулять со мной вечером?

— Эм, — я приняла букет, запах у него был восхитительный, а цветы... я таких еще не видела, — а знаешь, я за!

Тинар просиял, дедуля хмыкнул, бабуля уставилась на кого-то за моей спиной. Этот кто-то подошел, все так же будучи в одних трусах... белых, нагло приобнял меня за талию и ласково так, но с намеком:

— Милая, разве я тебя отпускал?

Говоря откровенно, в тот момент я смотрела исключительно на выражение лица Тинара... гневный Алекс, он пострашнее будет, а этот так себе.

— Милый, — я обернулась к Дени, — руки убрал, свалил с моих глаз, и вот тогда я подумаю, стоит ли соглашаться на твое предложение. — После этого я вновь улыбнулась Тинару. — А это... это, — я указала на Дени, — тот самый жених, который мне на свадьбе изменил со всеми подружками сразу!

— Как? — возмутился Дени.

— Молча! — хмуро подтвердила я сказанное.

— Но, Лика... — Да, плохо этих шпионов обучают. — Как я мог?

— Вот и я тоже постоянно об этом думаю, — последовал мой тяжелый вздох.

— Лика, — Дени обошел меня и попытался взглядом призвать к порядку, — это же физически невозможно — со всеми и сразу!

— Да? — Я призадумалась, в воображении все еще витал образ, навеянный безудержной фантазией тех блондинистых поганок...

И тут Тинар сделал шаг вперед и хрипло спросил:

— Мне его сразу убить или просто вышвырнуть на улицу?

Хм, вышвырнешь ты его, как же! Дени — обученный агент, он прошел физподготовку, он...

— Вышвыривай! — радостно согласилась я.

Дальнейшие события стали пятном позора в победоносной истории Северной Звезды. Дальнейшие события прямо-таки унизили данные спецслужбы в моих глазах, да что там в моих... сам дедуля испуганно воззрился на Тинара, когда тот одним движением подлетел к Дени, провел какой-то странный прием и, не испытывая никакого напряжения, сначала перекинул бездыханного шпиона через плечо, а затем выгрузил тело на дороге...

— Мать, — издал полузадушенный писк дедуля, — собирай вещи, мы сваливаем.

— Твою мать, — ошеломленно прошептала Оша, — они проводили генетические опыты на населении... обычный сатариец не может так двигаться!

Тут вернулся Тинар, и мы все, уподобившись болванчикам с нарисованными улыбками, прямо-таки светились радушием.

— Сынок, — возвестил дедуля, — выпьешь с нами?!

— Обедать пора, — начала хлопотать бабуля, — давайте, молодежь, мыть ручки и за стол.

Тинар не оценил шпионского гостеприимства и смущенно проговорил:

— Лия, я с собой все взял... идем, погуляем.

— Конечно-конечно! — Я опрометью метнулась наверх, дедуля с бабулей облегченно выдохнули и приступили к опустошению бутыли прямо из горла.

Итак, я на роскошной райской планетке, с парнем, облаченным в шорты, а что мне надеть, учитывая, что жара стоит неимоверная? Руки потянулись к маленькому свободному платьишку, под самое не хочу, которое вообще было туничкой. Распустив свои накладные патлы и нацепив шлепки, я поспешила на свидание, которых у меня столько лет не было из-за некоторых... типов шпионской наружности. Свидание!

Когда мы проходили мимо Денни, тот уже поднялся, но при виде Тинара испуганно сделал шаг назад, а потом еще один, и тут я подумала: от Дени меня спас Тинар, а кто спасет от Тинара?

* * *

На Сатари оказывается было принято отдыхать следующим образом: нужно взять — одну девушку, одно старое скуа, кучу незнакомых девушке фруктов и... местный напиток, а точнее, спирт из тростника. Все это пакуется, причем девушке выделяется место почему-то на заднем сидении, так как на переднем бережно пристегивается... бутыль! И неважно, что в процессе полета, при любом вираже, на девушку падают фрукты... а некоторые с мою голову размером, главное, чтобы напиток не вспенился и не разлился!

В общем, свидание мне разонравилось, еще не начавшись. Тинар, соответственно, также. Хотелось поесть и завалиться спать. По поводу поесть — протянула руку и взяла что-то похожее на банан. Едва откусила, послышалось недовольное:

— Не ешь, еще не прилетели!

Мстительно съела еще три таких же, потому что было вкусно. Тинар повозмущался насчет всяких наглых, но я...

— Слушай, давай разворачивайся, и полетели назад, — настроение упало ниже плинтуса.

Никак не отреагировав на мои слова, парнишка вел скуа дальше, к группке островков среди океана, и даже отсюда мне было видно, что островки явно необитаемы. То есть я и Тинар — и все... М-дя.

— Тинар, а что мы там будем делать?

Мне не ответили... Внезапно пиликнула связь, парень подключился, что-то там выслушал и побледнел. Скуа он развернул так, что часть фруктов попросту вывалилась, к счастью, я была пристегнута, а затем меня на огромной скорости вернули к бабуле с дедулей, которые уже активно паковали чемоданы.

Зря я не смылась с Сатари в тот же вечер!

* * *

— Вот скажи, зачем тебе это надо? — прошипела я, когда очередная мокрица едва не проползла у меня по руке.

— Ты их систему охраны видела? — прошептал в ответ Дени, снимая здоровенного таракана с головы. Меня передернуло от отвращения, таракан, обидевшись, уполз прочь, а Дени продолжил: — Там датчики движения, там не пролезть.

— Кипец! — я выругалась и поползла за ним. — Объясни, а на кой мне все это надо? — вопросила я у крепкой мужской тыловой части, обтянутой черными брюками.

— Потому что ты меня любишь, — последовал торжествующий ответ, но не из филейной части, а оттуда, где и была, по сути, настоящая задница.

— Ты уверен, что нас не застукают? — шептала я, двигаясь ползком за Дени по узкому вонючему проходу.

Когда я вернулась с неудавшегося свидания, пришлось согласиться помочь Дени 'один-единственный разик'. Исключительно по старой дружбе, ну и... чтобы его не уволили. Да, пожалела! Дура жалостливая! А этот гад тут же принес два серо-черных костюма, и вот... ползем! Нет, сначала мы добрались до базы, на которой явно ракеты фаршировали, и я все засняла, потом обошли военчасть по периметру, обнаружили когтистое нечто, которое планировало нас сожрать. Дени подло и коварно нарушил все планы бедной зверюшки на калорийный ужин и милосердно пристрелил разобиженное животное. А затем мы поползли грабить жилище зубастика. Я намекала, что там могут быть родственники животинки, но Дени уверил, что я с ним в безопасности. В общем, я согласилась, что, пока зверушки его будут грызть, мне удастся уползти подальше. Когда я высказала свои идеи вслух, Дени побледнел и, как истинный джентльмен, предложил мне лезть первой. Я отказалась от столь великодушного жеста, сообщив, что мне нравится его задница, а про себя подумала, что, скорее, радует возможность лицезреть, как эту самую заднюю часть попробуют на вкус зубастики. Не знаю, что думал Дени, но, когда он страстным голосом заявил, что моя задница его тоже возбуждает, я спокойно ответила:

— Слушай, ты, шпион хренов, или ползи вперед, или я сваливаю отсюда!

На меня обиделись и поползли вперед.Едва вторая нога Дени исчезла в норе, я полезла следом, подавив желание замуровать его под землей Стоит ли напоминать, что я до ужаса боялась замкнутого пространства?

— И почему я такая дура? — шипела я, пробираясь за ним ползком и надеясь, что перчатки не порвутся.

— Да кто тебя знает, уродилась такой, — порадовал меня герой студенческих лет.

— Как ты вообще умудрился работать на правительство, ты ж этих толстомордых ненавидел?

— Платят хорошо...

Крак, — этот звук стал последним, что сообщил нам еще один масштабный таракашка, раздавленный коленом моего героя.

— И интересно очень... — продолжил Дени, по-собачьи отряхивая ногу.

— Ты еще территорию пометь, — не удержалась я, и мы поползли вперед.

Спустя час — мы ползем. Спустя еще час — все еще ползем... Еще продолжаем ползти, проклиная трудолюбивую зверушку и уже мечтая по возвращении попинать ее трупик (это идея Дени) и проклиная некоторых подлых лизоблюдов (это мое право). Вскоре впереди послышался слабый гул.

— Мы на месте, — сообщил Дени, — надо лезть вверх.

— Лезь, — согласилась я.

— Ты меньше, у тебя плечи уже, — намекнул Дени.

— У меня грудь мешает, — пожаловалась я и, преданно глядя в глаза моей первой любви, добавила: — а у тебя выпирающих частей нет... Видишь, не зря я отказалась ползти впереди.

— У меня... — продолжил нашу игру в 'кто первый полезет' Дени, но понял, что проиграет, и с тяжелым вздохом начал разгребать землю над нами.

Комья грязной земли с белесыми червяками осыпались вниз, а надежды Дени устремлялись вверх... прямо до прочной стальной пластины, преграждающей путь.

— Чтоб их разорвало, — выругался мой симпатяшка, с червяком над левым ухом, — что делать?

И в этот момент червяк решил, что пора возвращаться в мать сыру землю, и не нашел лучшего варианта, как зацепиться за нос Дени. Герой моего первого чувства завизжал, дернул головой, и червяк полетел в меня... Я завизжала еще громче и отшатнулась в сторону — червяк пролетел мимо, а я полетела куда-то...

* * *

— Спасите меня хоть кто нибу-у-удь! Спа-а-аси-и-ите-е-е!!! — спустя два часа выла я в огромном земляном мешке, куда мы столь эффектно угодили.

— Да заткнись уже, — прошипел Дени, — второй час воешь!

— И его тоже спасите кто-нибудь! — продолжила вой я, — спаси-и-ите!..

— Ладно, вой, — милостиво согласился Дени, видимо обрадовавшись тому, что я и о нем не забыла. — Только когда эти уроды придут тебя насиловать, я им мешать не буду.

— Что? — искренне возмутилась я, — с какого перепуга кому-то меня насиловать?

— В качестве мести за испорченный ночной сон, — рыкнул Дени, — по моим расчетам, мы как раз под казармами находимся!

Я скептически взглянула на него, подошла ближе, разглядывая маленький монитор, и с усмешкой поинтересовалась:

— Только что вычислил?

— Ага, — не стал оправдываться мой герой.

— Хреново, — глубокомысленно отметила я.

Мы помолчали, думая каждый о своем. Дени почему-то потер ягодицу, и я, не выдержав, истерично заржала. На удивленный взгляд честно ответила:

— Трудна жизнь шпиона... без вазелина!

Хмурый взгляд глаз, черных в свете единственного фонарика, наверное, потемнел еще сильнее, а затем Дени выдал:

— Убью!

Уже всхлипывая от хохота, я бросилась от обозленного перепачканного землей героя своих студенческих лет, петляя как заяц, пригибаясь, когда он почти настигал. Но смех как-то ослабляет, в результате я повисла, схваченная за шкирку необычно сильным Дени, а в следующую секунду мои губы были накрыты его губами... в смысле, он решил поцеловаться и... я заржала громче. На хмурое рычание ответила, повиснув на нем и продолжая издевательский хохот:

— Там червяк ползал, а теперь и мне поцелуй райских губ достался... Ой не могу уже, — я сползла по окаменевшему от ярости Дени, и уже у его ног продолжила: — А что, часто туго приходилось — без вазелина? Ты прости, если я это... болезненные воспоминания вызвала...

Продолжая рыдать от хохота, я заметила странную особенность — прямо у стены, где меня настиг Дени, пробивалась узкая полоска света.

— Ден, — я мгновенно стала серьезной, — ты видишь?

Он видел. Торопливо опустился на колени, осторожно поддел пласт земли. Я принялась помогать, и вскоре мы радостно взирали на панель... еще понять бы, к чему она.

— Взломаешь? — Дени настороженно взглянул на меня и протянул... наш первый декодер.

Кипец!

— Ден, тебя при родах не просто головой вниз роняли, тебя еще и попинали в свое удовольствие, — прошипела я, — ты же шпион, Дени! Где ваши чертовы штучки разные, а?

Смущение на лице идеального гада меня несколько напрягло, и очередная догадка, в очередной раз конкретно запоздав, постучалась в кору моего головного мозга.

— Дени, — зашипела я, — это твое первое полевое задание?!

— Ну, — он немного смутился, — в общем, понимаешь... Сначала нас учили, потом меня как... эм... лучшего специалиста по архивам отправили туда, где я мог приложить свои силы самым лучшим образом, и...

— Твою дивизию на плац голыми и в мороз, — выругалась я одним из ругательств нашего общего приятеля, — ты, библиотекарь очкастый, архивариус хренов! Ты куда меня потащил?!

— Попрошу не оскорблять, — Дени очаровательно улыбнулся, — зато, если я это задание выполню, меня повысят до лейтенанта.

Но я продолжала осыпать его нелестными сравнениями, и пока выдирала из его рук допотопный декодер, и пока подключала эту древность к панели, и пока пыталась взломать код. Спустя почти час безуспешных попыток панель щелкнула, и земля под нами начала медленно отходить в сторону.

— Мама, — прошептала я и упала на белоснежный пол.

Дени в отличие от меня плавно спрыгнул и приземлился на обе ноги — видать, хорошо учили. Обо мне он вспомнил не сразу, но я, терпеливо ждала и таки дождалась галантно протянутой руки.

— Лика, — пафосно сообщил возлюбленный червяков и тараканов, — ты гениальна.

— Дени, — не менее пафосно возвестила я, — а не пошел бы ты куда подальше?

— С удовольствием, — просияла моя первая любовь и несколько беспомощно огляделась, — а куда?

Уже приготовив фразу с подробным указанием маршрута и конечного пункта назначения, я осознала, что мы неизвестно в какой части не просто секретной, а суперсекретной военной базы! Почему суперсекретной? Так секретная находилась выше, а под секретной суперсекретная, в которую мы и угодили. Не то чтобы я сразу верила, что мы что-то там совершим для правительства — согласитесь, некую придурковатую журналистку и... не слишком умного шпиона-новичка на серьезные задания не посылают, но это попадание черт знает куда...

— Нам крышка, — уверенно произнесла я и направила указующий перст в сторону Дени, — а в моей смерти виноват ты!

— В чем-то ты права, — подтвердил Дени мои худшие опасения.

Стало совсем хреново. Мы еще постояли так, стараясь не глядеть друг на друга, и, не сговариваясь, потопали вперед по коридору.

Оправдывая наши на этот раз совместные худшие опасения, через окошки в стенах виднелись лаборатории, в которых угадывались объекты исследований... в препарированном виде... Мне уже было плохо...

Когда мы прошли мимо очередного смертельного пиршества, я остановилась, уперлась рукой в стену:

— Дени, я не могу так больше!

Он обернулся, его черные тонкие брови сошлись на переносице:

— Лика, не время сейчас...

— Дени, — я шептала, — ты понимаешь, куда мы попали? Ты хоть понимаешь, что это значит?!

Судорожно вздохнув, мой кумир быстро подошел, схватив за плечи, встряхнул:

— Лика, ты нужна мне сейчас вместе со своим стервозным характером! Понимаешь?

— Нет, — сдавленно пискнула я, потому что меня прижали к стене.

— Соберись, — прорычал Дени, — потому что сейчас мы должны быть наверху, и наша задача — привлечь внимание!

О-о-о, я прифигела, притухнув соответственно, и очередная тормознутая догадка постучалась в головной мозг.

— Мы должны были отвлечь охрану?!

Он промолчал, я нервно сглотнула и выдала:

— Мужик, я тебе не клоун!

— Знаю, — Дени чуть наклонился, его губы коснулись моей скулы, прошептали у самого уха: — я знаю... Девочка моя, такая сильная, я все знаю. — От его близости, от этого голоса колени невольно подогнулись. — Только, Лика, есть у тебя одна особенность... как бы это сказать...

Я замерла, просто застыла, ожидая его дальнейших откровений, и они не замедлили явиться:

— Понимаешь, — продолжал Дени, — ты единственная женщина, которая в состоянии стресса начинает... действовать. Ну как тогда, помнишь, когда нас застукали ночью в архиве секретной службы Северной Звезды?

— Ты меня использовал! — догадалась я и... и разозлилась конкретно.

Он отстранился — мой гневный вид произвел на него сильное впечатление — и продолжил:

— Помнишь? Это когда охранники ввалились в хранилище, а ты начала срывать свою одежду и орать про то, как ты меня сильно хочешь. А потом, когда начала выговаривать охранникам, что из-за них сейчас пострадает вся демография планеты, они ведь даже из хранилища вышли, красные от смущения.

— Помню, — я продолжала хмуриться. — Так, значит, все-таки клоун?

Последовали тяжелый вздох и недовольное признание:

— Нас засекли не сразу, пришлось послоняться по периметру. Когда маячок выдал, что нас 'ведут', я угробил рытака и мы полезли в его нору. Все это время за нами следили, под землей отслеживали перемещения. По моим расчетам, мы должны были попасть на территорию верхней базы, и там нас должны были схватить...

— Ах ты придурок, — с чувством произнесла я.

— Лика, прости! Вообще ты должна была одна все это провернуть, и, зная тебя, я уверен, шоу устроила бы нешуточное, а ты отказалась даже слушать!

— То есть с самого начала вы планировали меня подставить! Сволочи вы, я как чувствовала!

— Лика, ты журналистка! Ничего бы тебе они не сделали, подопрашивали бы немного, да и отпустили. А про меня мы сказали бы, что я твой бывший и ты уговорила меня пойти с тобой... А в это время ребята из спецотряда взяли бы, что нужно, и все — мы герои!

— Нет, Дени, — я устало покачала головой, — это они герои, а у нас неприятности! Мы трупы, Дени, понимаешь? Мы уже трупы! И шансов выбраться практически нет!

Оттолкнув его, я прошла чуть вперед и остановилась. Нужно было на что-то решаться, и решаться быстро! Если Дени говорит правду, а в этом я не сомневалась, значит, сейчас наверху все ловят крутых шпионов, пока парочка шпионов тупых ошивается там, где не ждали.

— Что делаем? — грустно поинтересовался Дени.

Я обернулась. Сейчас, когда он больше не играл навязанную Центром роль, он стал моим прежним Дени, тем самым, которого я когда-то любила. И суть в том, что в прежние времена экстренное спасение он тоже всегда доверял исключительно мне!

— Ладно, побудем героями. Что твоим горе-шпионам потребовалось? — я пошла на мировую.

— А то, — Дени ухмыльнулся, — нам нужны снимки пространственного перемещателя, который на протяжении многих лет разрабатывали таларийцы.

— Это тебе начальство сообщило? — поинтересовалась я, чувствуя, как адреналин зажигает мою кровь.

— Шутишь? — Дени насмешливо изогнул красивые губы, — Я знаю то, что и не все начальники знают. Даже наши из спецотряда получили ориентировку на синий конус, без объяснений.

— Круто, — ответила я, начиная расстегивать верх спецовки. — Ну что, радость моя, поимеем военных Танарга?

— У меня снимателей нет, — сокрушенно поведал Дени.

Я хихикнула и указала на серьги, которым мои собранные в хвост волосы открывали шикарный вид на происходящее:

— Это КХТR 67559, новая улучшенная модель. Снимают каждые тридцать секунд, со встроенными хранителями информации, объем памяти рассчитан на восемь дней. — Затем указала на пирсинг. — Это RESDDX, активируется прикосновением, снимает каждые 2 секунды, хран рассчитан на 46 часов.

Дени присвистнул, стараясь прикрыть удивление:

— А ты хорошо подкована, малышка.

— А то, — согласилась я, — в нашем деле хороший снимок порой красноречивее статьи, а я люблю высокие гонорары. К тому же оборудование оплачивает редакция. Учись... шпион!

Я продолжила снимать с себя спецовку, а Дени с интересом наблюдал за моими действиями.

— Чего уставился, тормоз? — поинтересовалась я и рявкнула: — Раздевайся!

Он поймал мой взгляд, нахально усмехнулся в ответ, и я поняла, что он в теме — просто засеки их видеонаблюдение двух странных типов в спецовке — они вызовут вооруженную охрану, а бегающая в нижнем белье парочка это повод поржать (дав нам больше времени таким образом), ну и вызвать медперсонал, который не стреляет на поражение сходу и без вопросов.

Мы раздевались, едва не хихикая, быстро и не глядя друг на друга. Оставшись в одном нижнем белье, я подошла к Дени, протянула ворох прорезиненной ткани. Он без слов взял мою спецовку и вскоре быстро заталкивал нашу одежду в маленькую комнатку, явно санитарного назначения.

Адреналин ударил в голову не хуже самого крепкого алкоголя, а взгляд Дени, веселый и какой-то восхищенный, и вовсе зажигал кровь. Теперь мы действовали не сговариваясь, и наш быстрый бег по подземной базе, в поиске открытых дверей, напоминал скорее игру в догонялки-соревновалки, чем работу шпионов. Странности добавлял и еле сдерживаемый хохот.

Открытую дверь мы обнаружили двенадцатой по счету. Дени, властным жестом отодвинул меня в сторону и резко метнулся туда, словно хищник на охоте. Я вошла спустя минуту и улыбнулась двум перепуганным врачам в белых халатах, уже прочно связанных моим героем.

— Милый, — с придыханием произнесла я, — ты меня возбуждаешь...

— Прости, моя хорошая, — в тон мне ответил Дени, — но эти мальчики возбуждают меня сильнее... Я уже плохо себя контролирую...

Доктора были с Танарга, суровые и привыкшие к тому, что секса нет в принципе и все женщины боевые товарищи, а не объект для похоти. Неудивительно, что они ощутимо занервничали — видать, про вазелиновые процедуры тут наслышаны.

— Да-а-а, — уже чуть громче ответила я, — они милашки... можно, я буду смотреть?

— Наслаждайся, — с энтузиазмом произнес Дени, снимая с первого доктора халат.

Второй из сотрудников этого странного центра забился в истерике, молясь о чем-то кому-то там.

— Не хочешь? — участливо поинтересовалась я. — Тогда ответь мне на такой ма-а-аленький вопросик, и он тебя не тронет... Обещаю...

— Ви есть спасать? — заикаясь, спросил медик.

— Конечно, милый, — я ласково погладила его по щеке, — а теперь скажи мамочке, где у вас тут план этой халупы находится? — недоумение в его глазах и пришлось пояснить: — План эвакуации!

Он понятливо кивнул и указал на стену, где, по тупорылому танаргскому обычаю, висели схематичные планы эвакуации в случае пожара или чего похуже. Но, чтобы эту схему увидеть, требовалось ввести...

— Код, — елейным голосом произнесла я, проводя коготками по его лицу.

— Hkcers, — прошипел докторишка.

Я похлопала его по щеке, подошла к стене, ввела код и погрузилась в изучение плана. Вообще с ориентацией у меня всегда не айс, поэтому в результате я начала ногтем выцарапывать у себя на тыльной стороне запястья примерный план. Наши развлечения были прерваны появлением двух санитаров, которые разыскивали 'психованных подопытных в одном белье и с классными тылами'. Именно эти слова произнес громила небритой наружности, вперив взгляд в мою попу. Зря он отвлекся от Дени...

Герой моего первого романа и раньше отличался боевыми навыками, а уж обучение в спецшколе сделало его и вовсе неподражаемым. Пока первый санитар, согнувшись, пытался вытащить из живота тонкую пластиковую карточку, на которой красовалось фотка доктора, обрабатываемого Дени, мой герой двумя ударами вырубил второго санитара, еще удар — и первый тоже валяется у его ног.

— Народ просто толпами валится к твоим ногам, — съехидничала я.

— Зато у тебя попка классная, — парировал Дени, — какой халат выбираешь?

Я указала на наиболее худого мужчинку, и тот был мгновенно раздет. Надевая белое творение враждебного государства, я невольно залюбовалась Дени. Он все еще был в своих белых трусах, но зато как он двигался... Плавно и уверенно, как настоящий хищник, а его мускулы перекатывались под загорелой кожей... Если бы не белые плавки, я бы влюбилась... а так...

— Курс движения выяснил? — поинтересовалась я.

— Выяснил, но того, что я хотел, тут нет, — сокрушенно пожаловался Дени, — так что валим как есть. Кстати, — быстрый взгляд на меня, — какие планы?

— Разрушительные, — я хищно ухмыльнулась.

Уже связавший санитаров и надевающий халат Дени вплотную подошел ко мне:

— Ли, так нельзя... эмм, мы так не поступаем, — шепотом сообщил мне главгерой моих студенческих снов.

— Это ВЫ так не поступаете, — так же шепотом ответила я, — а я журналистка, мне можно...

* * *

Кто сказал, что тектроид, бетон и металл не горят? Правильно, один из связанных нами докторов, а мы с Дени решили его переубедить. И начали с того, что подожгли имеющиеся на этом уровне датчики пожаробезопастности, а потом Дени нашел лабораторию химреактивов, и тут началось... Если я увлекалась техникой, то Дени от природы был химиком! Сирена ревела не сбавляя оборотов, а мой самый любимый очкарик, стащив эти самые очки у кого-то из сваленных им же лаборантов, творил дым разнообразного оттенка и плотности. Вскоре мы уже вырвались в коридор, нагруженные кучей колбочек и мензурок.

Радуясь, как дети в праздник фейерверков, мы выплескивали колбочки на стены, стекла, органические пластоиры... Дым, вой сирен, вопли блуждающих в дыму людей и мы — довольные, как дети!

— Лика, — зашипел Дени, едва количество колбочек сократилось до десяти.

Я понимающе кивнула, и мы помчались вперед, следуя плану эвакуации и надрывая глотки воплем:

— Оскуре! — пожар по-танаргски.

Вот за что не люблю этих 'военников', так это за то, что все у них 'через жэ'. Вот как вы думаете, куда вел спасательный выход с этой подземной базы? Вниз!!! На триста метров почти, а потом резко вверх! Вот чем они думали, создавая эту невероятную конструкцию по типу унитаза? Но суть не в этом, а в том, что если Дени и был очкариком, то он был тренированным очкариком, а я была журналисткой, которая не очень любила физподготовку. В итоге на подъеме я выдохлась...

— Дени, — мой хриплый задыхающийся крик его впечатлил, — не могу больше... — я шла, держась за белые гладкие стенки, — убей меня тут... друг...

— Да, как-то не вовремя, — расстроился мой рыцарь. — Ну ладно, раз ты так хочешь, на вот, выпей, — мне протянули одну из пяти оставшихся колбочек, — а я пошел, времени мало совсем...

И с этими словами этот гад очкастый развернулся и побежал прочь!

— Э-э-э, стой! — и откуда только силы взялись. — Я убью тебя! Убью, сволочь!

— Не вопи, береги силы, умирающая! — нагло ответил парнокопытный и даже скорости не сбавил.

Оказывается, когда появляется дикое желание убить кого-нибудь, откуда-то берется второе дыхание! И мы мчались по спасательному коридору уже вверх, мимо нас неслись военные, какие-то спасатели в желтых комбинезонах, но, так как сзади напирала такая же испуганная толпа в белых халатах, нас никто не задерживал. Мы, конечно, предполагали, что проблемы начнутся наверху, ну так поэтому пять колбочек были еще с нами.

Проблемы действительно начались — эвакуационный выход вел в один здоровенный ангар, а в нем имелась толпа военных со списками и сканерами... Мы таки попали... И по барабану им те пять колбочек...

Первым выбежал Дени, а я врезалась в него сзади, да так и повисла, пытаясь унять свистящие уже легкие и хрип, вырывающийся из горла. Военные несколько минут на нас удивленно взирали... ладно-ладно, я польстила себе, они просто первый раз слышали, чтобы кто-то так дышал после бега, и во взглядах было больше презрения, чем удивления... Мне стало как-то неудобно, и я 'нечаянно' повела плечом, халат приспал, открывая эти самые плечи и взгляды военных диаметрально поменялись... зря я это сделала!

— Гарчесу ава боллкер? — вопросил сухопарый, лет за сто двадцать, хмурый военный, судя по нашивкам, явно из руководителей этой базы.

Мы с Дени переглянулись и честно попытались понять, о чем он. 'Ава' — это 'вы', а вот все остальное мы не поняли... Я с надеждой взглянула на очкарика, но эта сволочь с такой же надеждой глядела на меня... Урод! Опять все взвалил на мои хрупкие плечики... Эх!

— А мы эти, — выдала я на родном всесоюзном, — подопытные! На нас экспериментировали, вводя зомбированный ген!

— Лика, — прошипел Дени, — ты что несешь?

На нас мгновенно направили орудия, причем все, какие были. Мне поплохело. В ход пошли колбочки... С их стороны были задействованы защитные маски, для нейтрализации дыма, и кулаки, для нейтрализации собственно нас... И не то чтобы мы не сопротивлялись... просто скрутили нас в момент, даже обидно стало.

* * *

— Лия Трейде, с какой целью вы проникли на закрытый военный объект? — тот самый сухопарый злодей допрашивал меня в одном из сырых казематов верхней базы. Мне было холодно, руки саднило из-за стянутой макропетли, на скуле зрел здоровенный синяк, который этот урод мне и поставил.

Я зло облизнула разбитую губу и с ненавистью посмотрела на военных. Да, нас таки избили, меня не сильно, а Дени досталось. Ну, хоть не изнасиловали.

— Я нечаянно, — сплюнув кровь прямо на его мундир, невинно произнесла я. — Так получилось.

Он мне улыбнулся, ласково так, нежно и занес руку для удара. Я невольно сжалась, предчувствуя очередное наказание, но все оказалось хуже... Кажись, собрались насиловать, потому что, схватив меня за шкирку, один военный просто бросил меня животом на каменный стол, второй вплотную подошел сзади...

— Я все скажу, — испуганно завопила я, — только не делайте этого... Гонорея пятого поколения не лечится! Пожалейте ваших жен!..

Тот военный, который так недвусмысленно прижимался, тут же отпрянул, зато второй, больно схватив волосы на затылке, приподнял мою голову, заставив смотреть на себя:

— Слушай, мразь, — шипел этот урод мутноглазый, — вы, двое психованных идиотов, разгромили лабораторию, которая обошлась моему правительству в двести миллиардов обиронов!

— Я все возмещу, — прохрипела я, — с первой пенсии...

— У тебя сейчас будет пенсия по инвалидности, — разбрызгивая слюну, вопил военный, — на кого вы работаете?

Мне действительно стало страшно. Страшно до ужаса, до беззвучного крика, до всепоглощающей паники. Я внезапно осознала, что умру. Эти уроды просто убьют меня или отправят на опыты... Или... Одна перспектива была веселее другой... Я заплакала. Потом завыла... Потом пошла моя стандартная реакция на сильный стресс. А именно — мне все стало по барабану!

— Ладно, придурки, — я изогнулась и села прямо на стол, — я вам все скажу! Включайте ваши трей-записи! То, что я сообщу вам, станет шоком для вашего начальства.

Знаете чем хороши TREY dv? Это записыватели, информацию с которых стереть невозможно. Обычно используются для допросов и политических дебатов, и я была слишком зла сейчас, чтобы думать о том, что эти военные со мной после исповеди сделают.

— Итак, я работаю на организацию... — Я задумалась и придумала-таки: — Морская Звезда. Моя цель: проникновение на базу, уничтожение разработок ваших ученых.

Я говорила собранно и уверенно, изображая решимость сдать родное правительство, и они повелись.

Меня остановили, освободили руки, пересадили на стул, дали салфетку и расческу. Идиоты, правда? И такие наивные! Я долго и старательно расчесывала волосы, не менее долго приводила лицо в порядок, затем величественно кивнув, позволила начинать. Красный огонек показал, что запись включена.

— Итак, мы подъехали к базе, — уверенно продолжила я с серьезной мордой лица и тут же коварно ухмыльнулась, — должна признать, что база охраняется хуже некуда! Процветает пьянство, неуставные гомосексуальные отношения и наличествует абсолютное незнание приемов самообороны! Подопытные образцы бегают в нижнем белье по коридорам, развлекая лаборантов! Те охранники, которых мы видели, оказались пьяны, непонятно куда руководство смотрит! А на секретную нижнюю базу мы вообще проникли, пройдя по норе, ну ладно, вру, мы пролезли, а не прошли, но по норе! — игнорируя рычание этих придурков, я посмотрела прямо в камеру. — Как вы отбираете кадры? Это же просто позор для Танарга!

В следующую секунду я оказалась на полу, с очередным синяком на лице. Больно, сволочь! Тот самый сухопарый еще и ногами попинать хотел, но его оттащили двое других. Я думала, они меня спасают, а оказывается, они и сами попинать хотели, просто старика с дороги убрали, чтобы не зашибить ненароком.

— Я убью ее, — орал главный военный, пытаясь оттолкнуть подчиненных, чтобы лично врезать мне.

От греха подальше я заползла под стол и завопила:

— За что?! Я же правду сказала!

— Правду? ПРАВДУ! — этот пожилой военный как-то разом тоже под столом оказался, и его страшное, искривленное от ярости лицо заорало прямо на меня. — Ты взломала код одной из систем безопасности! Это вообще считалось невозможным, дура! Вы... вы проникли на уровень, на который в принципе нельзя попасть! КАК?!

Я невольно улыбнулась, вот тебе и 'дура', но ответить пришлось:

— Ну, простите. Я больше не буду, честно...

— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ДРЯНЬ! — продолжал орать мужик, стоя на карачках напротив меня.

— Э-э-э, вы так не нервничайте, в вашем возрасте нельзя сердце нагрузкам подвергать, — заботливо произнесла я, и у мужика слова кончились.

Он так и смотрел на меня, видимо просто не понимая, откуда берется столько наглости...

И тут дверь плавно растворилась и в допросную вошли сапоги. Хорошие такие, из кожи абргов. Ну люблю я обувь, ничего не могу с этим поделать. Сапоги остановились рядом со столом, и комнату заполнил сильный, уверенный голос:

— Лика, хватит доводить акана Исморга до сердечного приступа. Вылезай!

Быть не может! Или может? Я ползком рванула к сапогам, обхватила левый и со слезами радости затараторила:

— Алекс, милый, хороший, золотой, бриллиантовый... дальше сам придумай... Ты меня спа-а-ас!

Раздался тяжелый вздох, и последовало очень недоброе:

— Лика, а без концертов можно?

Я тоже тяжело вздохнула и, цепляясь за него, поднялась. Не глядя на Алекса, прижалась к нему, закрыла глаза, всем своим видом демонстрируя, что теперь он меня от себя не оттащит. Он, может, и злодей, но свой, родной и не дерется!

Судя по кряхтению, из-под стола выполз тот самый главный на базе, сделал пару дыхательных упражнений и ледяным тоном поинтересовался:

— Вы же разбирались с агентами...

Сильные пальцы Алекса скользнули по моему лицу, коснулись синяка, но я все равно прижималась к нему и глаза все так же были зажмурены, а затем прозвучал властный голос этого странного землевладельца:

— Я приказал задержать до моего появления. — Впомещении вдруг стало очень тихо, даже старик перестал возмущенно дышать. — Только задержать!

Кто-то что-то понимает? Я уже ничего...

— Я... я... — начал мямлить тот самый избивший меня военный, — я... виноват, риантан Девелри... я...

'Риантан Девелри'?! Я вздрогнула и сделала шаг назад, с изумлением взирая на Алекса. Риантан — чин в армии Танарга значительно выше, чем акан, а акан — это примерно генерал по-нашему. У них там риантанов всего человек двадцать, это высшее военное руководство! Это что же получается?

Мой герой... или злодей, ласково мне улыбнулся, указал на двери и приказал:

— Подожди меня в коридоре.

А ведь пироги печет! Кустики сажает... И розы у него такие красивые... Даже боюсь представить, чем он их удобряет... Может наглыми журналистками? Хотя, судя по взгляду, не только журналистками... Пора сматывать!

Я быстренько и без слов вышла в коридор, где стояло не менее десяти военных в черно-зеленой форме. Там, прислонившись спиной к холодной стене, я стояла, закрыв глаза и стараясь не думать о плохом. Смогу ли я об этом написать в статье? Я знала, что нет... Да и вообще...

— Вам требуется медицинская помощь? — спросил подошедший ко мне военный.

— Нет, — говорить почему-то было тяжело.

— Вы можете идти самостоятельно?

— Могу, — грустно ответила я.

Меня вывели из врытой в земли Сатари секретной базы, провели мимо десятка тел, накрытых белой тканью, уже пропитавшейся кровью, усадили в роскошный хаен RX и оставили одну.

В аплоиде было тепло, пахло зеленым яблоком и... Алексом. Я с грустью смотрела через прозрачные части стены и вскоре с изумлением увидела Дени, которого вытолкали двое военных, после чего они развернулись и ушли. Моя первая любовь сиротливо потерла синяк на лице, затем почему-то он потер левую ягодицу, и роскошный аплоид потряс мой истерический хохот. Дени удивленно воззрился на меня, отчетливо заметную в освещенной кабине, и я беззаботно помахала ему ручкой. Лицо бывшего красавчика вытянулось, но тут распахнулись двери военной базы и вышла группа военных, — Дени рванул в ночь, петляя как заяц... Военные удивлено посмотрели ему вслед, я же смотрела с возмущением — этот гад опять меня бросил!

С грустью взглянула на солдатиков и невольно присвистнула — впереди шло двое, позади них Алекс, еще двое по бокам и двое сзади. Ничего так почетный караул!

Мой взгляд снова вернулся к Алексу, и я томно застонала — мужчины в форме всегда были моей слабостью! Особенно если форма черная, без массы нашивок и прочего, и так шикарно подчеркивающая статную фигуру... Если Алекс и злодей, то самый привлекательный из всех злодеев Вселенной.

Герой моего второго романа (выживу — точно напишу)... уверенной походкой подошел к хаену и вскоре уже садился в кресло пилота. Я едва дышала, разглядывая красивый профиль, легкую ухмылку на по-мужски жестких губах.

— А с тобой не соскучишься, — прозвучал его сильный голос, — скорее, приходишь к мысли о том, что смех способен и убивать.

О чем это он? Ему показали видео, как мы с Дени бегаем в одном нижнем белье и орем?! Я мгновенно покраснела и невольно закрыла лицо руками. Вот это позор... Не видать тебе, Лика Пресветлая, больше ангелочков в памятной комнатке...

— Стыдно? — поинтересовался Алекс.

— Очень... как бы не слишком приятно, что ты видел... такое...

— Верю, — мрачно согласился мужчина в форме, рядом с которым хотелось визжать от восторга, — ну зато теперь ты поймешь, как я себя чувствовал, узрев свое фото на первой страничке вашего 'Авангарда'.

Ну, началось! Ты мне еще пальчиком погрози и скажи 'ай-яй-яй'. Или по попке отшлепай... а мне нравится эта идея...

— Алессандро, — мягко начала я, — ну я же ничего плохого не написала... — И уже более уверенно добавила: — И вообще, эта статья принесла тебе только выгоду, я уже молчу о том, сколько женщин начали скупать твои вина!

— Сколько? — ехидно поинтересовался Алекс.

— Да все почти, — выдала я, все больше на него злясь.

Несколько минут не мой, к моему великому сожалению, мужчина, просто молча вел хаен, затем произнес:

— Твоя статья сделала популярными обе торговые марки, под которыми реализуется продукция 'Семи вершин', создав такой беспрецедентный дефицит, что мною активно заинтересовалось ваше правительство. А ты уже, наверное, поняла, что пристальное внимание мне совершенно ни к чему. Так за что тебя благодарить?

До меня начал доходить смысл его слов, и восторг от того, что он рядом, как-то поутих. А Алекс продолжил:

— Но это не весь спектр проблем, которые с твоей легкой руки у меня появились! Сотни... — Он зло посмотрел на меня. — Я повторяю, Лика, сотни женщин и девушек атаковали мою почту собственными тельцами, погруженными в анабиоз! Сотни! Ежедневно! Теперь объясни, какого черта ты описала в статье, как именно попала в 'Семь вершин'?

М-дя, и как бы ему так помягче намекнуть, что об этом очень просил мой приятель Дик Трейси, который таким образом весьма увеличил свой доход... отчисляя мне проценты, естественно.

— Молчишь? — вопрос был явно риторическим, и отвечать я не стала. — Правильно делаешь, — внезапно согласился Алекс. — Вообще поначалу думал прилететь и лично придушить тебя! Но, увы, как действующий риантан Танарга я не имею права посещать планеты Союза Алтари... пока не имею. А потом... — мужчина моей мечты с каким-то странным выражением взглянул на меня и... резко направил хаен резко в сторону.

В кабине раздался встревоженный голос, видимо из тех двух скуа, которые нас конвоировали, но Алекс спокойно что-то ответил, и мы понеслись в ночь. 'Кажись, будет насиловать', — пронеслось в моей голове. 'Или убьет, а потом прикопает', — мстительно подсказало чувство самосохранения. 'Не прикопает, а отвезет в свой сад и пустит на удобрения', — внес свою лепту разум, накрепко спаянный с коммерсантской жилкой. 'А может, все-таки изнасилует?' — подала голос надежда. 'Размечталась, — возопила гордость, — а как же девичья честь?' Ой, вот так и приходит недобрая тетя по имени Шизофрения.

— А куда мы летим? — попыталась я отвлечься от собственных мыслей.

— Воплощать твои эротические фантазии, — совершенно спокойно ответил Алекс.

И тут бы возопить 'Аллилуйя!', радостно завизжать от радости и приняться расстегивать халат и срывать с себя нижнее белье, но вместо этого я, как последняя дура, произнесла:

— А как же твоя жена?

— Еще не жена, — с каким-то мрачным удовлетворением произнес Алекс.

И мне бы заткнуться, так нет же:

— То есть ты сейчас будешь изменять своей будущей жене?

На его четко очерченных губах мелькнула какая-то жестокая ухмылка, после чего я услышала спокойное:

— Изарина Арли ценна для меня только одним — она дочь сенатора Арли.

— Хороший генофонд? — съехидничала я.

— Нужные связи, — рыкнул он. — Не более.

Я задумалась, потом тихо, вообще едва слышно, сказала:

— А она красивая, очень. И так тебя... вас любит.

Некоторое время Алекс молчал, затем негромко поинтересовался:

— А ты?

— Что я? — невольно переспросила.

— Ты меня любишь? — серые глаза смотрели пристально, не мигая, а губы сжаты так, что побелели.

Почему-то вдруг подумалось, что с таким дознавателем на допросе будешь говорить правду и только правду, правду я ему и ответила:

— Очень, — судорожно вздохнула и добавила: — Я не могу без тебя, Алекс... Все эти месяцы на Инитире я засыпала и просыпалась, думая о тебе и вспоминая твои глаза. И на это задание от редактора я согласилась только... чтобы тебя увидеть, хоть издали.

Мне тяжело далось это признание, но еще тяжелее было видеть, как стремительно отвернулся от меня Алекс. Он просто отвернулся, некоторое время смотрел куда-то в ночь, затем вернулся к управлению хаеном. А на что я рассчитывала?! На что я вообще могла рассчитывать?! Дура! Дура безголовая! И вообще!

— В любом случае это уже не важно, — с показной радостью бодро заявила я, — ты же женишься, так что...

Землевладелец с военным прошлым и настоящим бросил на меня удивленный взгляд, но промолчал. Я же молчать не стала:

— Так что между нами совсем ничего не может быть, вот. Я твою семью, даже будущую, разбивать не намерена и потому вернулась к своей первой любви, вот.

— Острозубый? — мгновенно спросил Алекс.

— Красивый, да? — воодушевленно спросила я. — Ну, Дени, он такой — красавчик, и вообще первая любовь не забывается, и мы, наверное, поженимся.

Хаен внезапно тряхнуло, и я даже не сразу поняла, что это кто-то резко нажал на тормоз, впрочем, аплоид тут же возобновил плавный ход.

— А куда вы меня везете? — весело поинтересовалась я.

Ответили мне не сразу, но все же ответили:

— Насиловать буду. И плевать на гонорею пятого поколения, которая не лечится!

Ой, кажется, ему показали записи TREY dv.

— Не надо меня насиловать, — обиженно попросила я.

Тихое разгневанное рычание, за которым последовал довод:

— Ты же сама этого хотела!

А что, есть кто-то, кто не хочет быть изнасилованной Алексом? Покажите мне ее — хоть позавидую.

— Хотела, — честно сознаюсь я, — но пойми... те, Алекс...ссандро, я же не могу так... — а дальше пошел бред, исключительно из желания хоть как-то реабилитировать свое чувство собственного достоинства: — Просто после того, как меня бросил жених, накануне свадьбы изменив с подружкой... со всеми подружками на свадьбе... Это так больно...

Грозное рычание и весьма жесткая посадка хаена, от которой меня качнуло вперед так, что едва не добавился еще и синяк на лбу.

— Лика! — вышел из себя идеальный мужчина, — у тебя не было жениха, не было свадьбы, и подружек, с которыми он изменял, тоже не было!

Я всхлипнула, одинокая слеза покатилась по щеке, и я выдала:

— Вот видишь, у меня даже свадьбы и жениха не было, а он мне уже изменил со всеми у-у-у...

Еще одно глухое рычание и полное обреченности обращение Алекса к самому себе:

— Ну да, реакция на стресс... как я мог забыть. — И, уже обернувшись ко мне, проговорил: — Знаешь, до сих пор не могу понять, почему мне так сложно выбросить тебя из головы! Возможно, причина в неудовлетворенном желании?

Ого! Вот это заявление! Я даже комедию ломать перестала, задумалась, и во мне проснулось профессиональное любопытство:

— Слушай... те, это получается, если между нами сейчас будет... эмм, секс, то вы про меня забудете? — А глаза у моего любимого героя, оказывается, умеют быть почти круглыми. — Как интересно...

Молчание Алекса я приняла за зеленый сигнал и ринулась в атаку:

— То есть я тебе... вам нравлюсь? Пра-а-авда? Давно? А что вы почувствовали, увидев меня впервые? Нет, не так... Эмм... Разве может блистательный, идеальный, неподражаемый, загадочный Алессандро Девелри, какой-то там риантан в армии Танарга, испытывать чувства к невзрачной журналистке?

На его губах, таких красивых, появилась грустная улыбка, и Алекс тихо и очень печально ответил:

— Может... Если эта журналистка соблазняет его самым безжалостным образом, а затем ретируется, доведя почти до состояния невменяемости!

И приближающийся с каждым словом Алекс внезапно оказался у самого моего лица, а его руки властно легли на мои плечи... Так, что-то я не о том, так и до пламенной страсти дойти можно... А нужно ли? Все равно он на мне никогда не женится, и только... только больнее же потом будет!

— А если я тебе так нравлюсь, — прошептала я, так как голос внезапно пропал, — тогда почему... пирог зажал и повару меня бросил?

Герой моего романа нахмурился, растерял как-то разом всю свою властность и стал тем милашкой Алексом, от которого тряслись мои коленки, а загребущие ручки так и тянулись погладить его тело.

— Лика, — Алекс грустно улыбнулся, — ты самая ненормальная женщина из всех, кого я видел, и самая удивительная, — взгляд его серых глаз был таким, словно я центр вселенной, — ты невероятная, Лика. Ты казалась мне такой открытой, искренней, восхищенной и в то же время... такой желанной. Ты мне слишком понравилась, для того чтобы я мог принуждать к чему-то, и ты хотела уехать... Я позволил, но решил сделать прощальный подарок в безумной надежде... что... вернешься.

Это было признание?! Правда, признание?

Мне впервые в жизни нечего было сказать. Точнее, хотелось сказать очень многое, но как-то внезапно спазмом сжало горло, а сердце ухнуло куда-то вниз, и я потрясенно молчала... Алекс как-то по-своему воспринял мое молчание и продолжил:

— А вскоре мне молча и виновато приносят яркий пластиковый журнал... С МОЕЙ ФОТОГРАФИЕЙ НА ОБЛОЖКЕ! — Последнюю фразу он проревел с такой силой, что, казалось, хаен завибрировал. — И я узнаю, что милая и нежная мисс Непосредственность на самом деле профессиональная журналистка! Ты не думаешь, что это было подло?

И смолчать бы тут, но я же дура!

— Нет, это было не подло, — мысленно поражаясь собственной наглости, ответила я, — подло было, когда я брала интервью у сенатора Аффеке о его предвыборной компании, а в статье написала про интимные отношения с секретаршей. Ты бы видел его лицо, когда он прибежал с номером журнала... Мы потом полдня работать не могли всем офисом... так животы от смеха болели... вот...

— Вот как? — и взгляд серых глаз стал более чем злым. — А надо мной тоже смеялись всем офисом?!

— Над тобой нельзя смеяться, Алекс, — честно ответила я, — ты слишком... идеальный, красивый, невероятный, изумительный. Тобой можно только восхищаться, правда. Я и подумать не могла, что ты... что я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь. А ты меня выставил с планеты, даже провожать не пришел... А я так ждала... в глубине души... даже не смея надеяться... И только когда открыла пакет, а там твой пирог... Тогда я не знала что думать! Ведь я никто, так, серенькая мышка, сирота, журналистка третьего сорта, да что там журналистка — журналюга я! А ты... А ты, ты Алессандро Девелри, ты идеал всех женщин, я и представить не могла, что влюблюсь... Это же как влюбиться в мужчину на картине... то есть смотреть и мечтать можно, а трогать... нельзя... Ты же идеальный, Алекс... ты как принц, и у тебя уже есть принцесса...

Мы молчали несколько долгих томительных минут, а потом Алекс сказал:

— Идем купаться.

И стена между нами растаяла. Отбросив все сомнения куда-то далеко, подала голос надежда:

— А насиловать будешь? — поинтересовалась я.

— А надо? — столь же игриво поинтересовался Алекс.

— Хотелось бы, — смущенно ответила я.

— Я подумаю, — заверил меня Алекс и спрыгнул на песок.

— Так всегда, — смирилась с неизбежностью своей судьбы я.

Мое бурчание было прервано тем, что меня просто вытащили из кабины хаена и понесли к плещущимся волнам океана... На ручках понесли!

Раздевалась я сама, завистливо глядя, как герой моей мечты рассекает сильными руками волны в неясном свете трех лун. Красота! Алекс обернулся, махнул рукой, и я поторопилась — снять, естественно, только халат, не буду же я голая плавать.

Сверкающая в лунных переливах вода оказалась теплой, даже теплее, чем днем, когда мы с бабулей зажигали. Войдя в воду по пояс, увидела стайку серебристых рыбок и остановилась, завороженная этим зрелищем. Рыбки были маленькие, до ста штук наверное, быстрые и переливающиеся как ртуть. Внезапно сверкающие тельца, словно испугавшись чего-то, метнулись в сторону, а меня обхватили сильные руки, прижали к мокрому животу и груди.

— Что тут увидела? — поинтересовался Алекс, прикасаясь губами к моей шее.

— Рыбки плавали, — ответила я, понимая, что мне уже безразлично, кто там и где плавает.

— Тебе нравятся рыбки?

Не-е-ет, мне нравится когда меня так хотят и не скрывают этого, и еще когда целуют... да, вот именно там и именно так... И вообще ноги уже не держат... Но вслух я ответила:

— Очень нравятся...

— И так нравятся? — хрипло поинтересовался самый невероятный мужчина, сжимая меня руками.

— Да...

— А так? — его губы нежно ласкали мою шею.

— Да... — уже шептала я.

— Ну, ладненько, — прошептал Алекс и разрушил все мои ожидания, — поплыли рыбок смотреть.

— Какие, к черту, рыбки?! — возмутилась я.

— Красивые, — Алекс подмигнул мне. — Плавать умеешь? — я, раздосадованная, все же кивнула. — Тогда догоняй, — прошептал мой идеальный мужчина, и снова я стояла и любовалась его сильным телом...

Какие рыбки?! Мне уже на все плевать, кроме секса! И я поплыла вслед за мужчиной своей мечты, с надеждой догнать и... утопить! Да, я была злая.

Где-то минут через пятнадцать я уже выбивалась из сил, все же ночка выдалась непростая, и я более чем устала. Алекс обернулся, посмотрел на меня и сделал то... на что не шел еще ни один мужчина ради меня. Он подплыл, перекинул меня на спину и затем снова поплыл вперед. Я обняла Алекса руками и ногами, и радовалась, что он не видит моих слез — еще никто не относился ко мне с таким трепетом, даже Дени крикнул бы: 'Поторапливайся!' — и поплыл бы вперед.

Мы плыли еще около получаса, и вскоре впереди в неясном свете звезд показался маленький скалистый остров. Алекс каким-то ловким движением перекинул меня вперед, подхватил на руки и вынес на остров.

— Не замерзла? — он ласково улыбнулся.

— Нет, — прошептала я в ответ.

Алекс прошел вглубь острова, все так же неся меня на руках, прошел к какому-то гроту, осторожно спустился и, усевшись на валун, усадил меня к себе на колени.

— Скоро рассвет, — прошептал Алекс, касаясь губами моего уха, — сейчас начнется, значит.

— Что начнется? — лично я и в темноте была согласна.

Алекс нежно чмокнул меня в нос и, указав куда-то вперед, тихо сказал:

— Смотри!

Я перевела взгляд, следуя за его рукой, и задохнулась от фантастического зрелища — со дна океана поднималось что-то блестящее, сверкающее, переливающееся! Это была огромная, словно волна, стая светящихся серебристых рыб, которые вырывались из глубин океана, взмывали вверх и вновь падали в воду, чтобы в очередной раз взмыть к звездам...

— Это вьетрены, — прошептал Алекс, — обычно они находятся на огромной глубине, там, куда не проникает свет практически, но в это время у них брачные игры, и, знаешь, Лика, ты напоминаешь мне этих рыбок.

— Чем? — спросила я, не отрывая взгляда от чарующего зрелища. — Брачными играми?

Алекс тихо рассмеялся и ответил:

— Ты считаешь себя мышкой, маленькой, серенькой и невзрачной, — он шептал у самого уха, — но, когда ты улыбаешься... ты прекраснее тысячи вьетрен... Ты прекраснее звезд... Ты удивительная, Лика... Никогда не забывай об этом! И это не ты меня недостойна, это я, когда смотрю на тебя, понимаю, что не смею быть рядом с такой светлой девушкой. И я ведь полюбил тебя, Лика, пожалуй, даже с первого взгляда, но и подумать не мог... Точнее, мог, но потом та статья, и я понял, что с твоей стороны все это было притворством. А сейчас ты рядом, и мне просто хорошо.

Я вздрогнула, посмотрела на Алекса, и в его глазах я увидела то, чего не видела больше ни у кого, — я увидела восхищение. И я растворилась в этих глазах, потерялась, заблудилась окончательно, потому что поняла — с этого момента мои сердце и душа навеки принадлежат ему... Вот только он принадлежит другой...

— Но ты женишься... — с отчаяньем прошептала я.

— Я дал слово и обязан его сдержать, — так же тихо ответил Алекс, не отводя взгляда.

— Ты так же восхищаешься ею? — мне было больно, но я не могла не спросить.

Алекс нахмурился, раздраженно посмотрел на алеющий горизонт и все же ответил:

— Изарина чудесная девушка. Она добрая, порядочная, спокойная и... очень любит меня. И я предпочитаю, чтобы меня просто любили... а не использовали в качестве идеального материала для статьи! — Мужчина, который принадлежал не мне, обнял крепче и взглянул в мои глаза. — Слово мужчины — это закон, Лика. Мое слово — это закон. Я не могу отказаться от брака без достойных на то причин. Да и не вижу смысла. Мне необходимо получить свободный доступ на территории Союза Алтари. Ради этой цели я готов и жениться.

Я только тихо спросила:

— А как же я?

Его невероятная, очень добрая улыбка и нежное:

— А ты постарайся больше не влипать в истории, потому что я не всегда смогу спасти тебя в самый ответственный момент, — легкое касание губами к моей щеке, — и еще, Лика... Не позволяй другим командовать тобой... Никогда!

Легко поднявшись и продолжая держать меня на руках, Алекс снова направился к воде, явно намереваясь плыть назад.

— А как же изнасилование? — стараясь прикрыть горечь ехидством, поинтересовалась я.

Алекс рассмеялся, входя в теплую воду, что заставило меня ощутить, насколько я замерзла, и едва слышно ответил:

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы просто использовать. Лика, ты странная, непосредственная, но... ты заслуживаешь лучшего, чем я. Просто поверь — я не настолько идеален, как ты думаешь.

Он снова перекинул меня назад и сильными, быстрыми гребками направился к берегу... На этот раз мы плыли быстрее, Алекс явно спешил. Оказавшись у берега, снова взял меня на руки, внес в хаен и включил обогрев. Тело согрелось почти мгновенно, но сердце...

-Лика, — Алекс сел за штурвал, с сожалением взглянул на меня, — Лика, так будет лучше, пойми.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как по щекам текут слезы... Было так больно.

А потом я просто сорвалась:

— 'Так будет лучше, Мила', — сказала мама, когда они с отцом собирались в экспедицию всего на пару месяцев... Они погибли, а я так и осталась в детском доме! Одна, среди таких же брошенных детей, как и я! 'Так будет лучше, Лика', — сказал Дени, когда отправился вскрывать базу Северной Звезды без меня... в результате я считала его погибшим четыре долгих года! Теперь эти ненавистные слова говоришь ты! — я не смотрела на Алекса, но его судорожный вздох показал, что меня услышали. — Все вокруг считают, что им известно, как именно будет лучше, а я... А я... А как же я?

— Твои родители погибли? — едва слышно спросил Алекс. — Странно... Хотя глаза... Как давно они погибли?

Но я уже не слушала... Один раз меня наказали в детском доме... Заперли в темной комнате в воспитательных целях, продержав там всю ночь, и я сломалась! Именно тогда и именно там я внезапно осознала, что я одна! Что мама никогда не придет и не заберет меня, а тот дядя с черным конвертом все же сказал правду, и я зря его покусала... И я плакала, как плачут все брошенные дети... Дети, которые остаются совсем одни... А потом слезы перешли в смех... Дикий неконтролируемый истерический хохот... Когда воспитательница открыла двери, чтобы наконец увидеть испуганного и покорного ребенка, я обсмеяла и ее, и ее привычку грызть ногти, когда нервничает, и ее нелепую манеру носить розовые колготы, и ее интрижку с директором детдома... О-о-о, сколько детских домов я сменила с тех пор, с самыми нелестными характеристиками в личном деле. А все потому, что быть злой всегда легче, чем быть доброй! Не так больно!

— Знаешь, Алекс, — я зло посмотрела на мужчину своей мечты, — катись ко всем чертям в свою секретную жизнь, к своей идеальной невесте, которой ты умудрился дать свое нерушимое слово!

Он опешил. Отдернул руку, которую, стараясь успокоить, положил мне на плечо, а я продолжила:

— Ты сволочь, Алекс! Жестокая, эгоистичная сволочь, и дело даже не во мне! — Я расхохоталась и поняла что все, меня понесло. — И плевать мне на тебя! — герой не моего романа вздрогнул. — Думаешь, брак — мизерная плата за твои политические устремления? Мне жаль тебя, Алекс, потому что ты...НАИВНЫЙ ИДИОТ! Пройдут годы, и ты ее возненавидишь, Алекс! И ее, и ее папочку, и всю родню, с которой придется постоянно иметь дело! Ты уже сейчас сбегаешь от Изарины, чтобы поесть в одиночестве и не слушать бесконечные обсуждения цвета салфеток на брачном столе! А что будет дальше? Брак по расчету — самый верный способ испортить себе жизнь, Алекс. Да, ты получишь доступ на территории Союза Алтари, но счастливым ты от этого не станешь!

— А ты? — очень тихо спросил тот, кто растоптал мое сердце.

— А я... я буду идти по жизни смеясь, Алекс... Как и всегда! И я встречу другого, пусть не такого идеального, как ты, но того, кого я смогу полюбить! И только тогда у меня родятся дети, которых я НИКОГДА не оставлю! И я буду счастлива, Алекс, вопреки всему я буду счастлива!

Я улыбнулась и посмотрела на рассвет. В конце концов, это всего лишь чувства и никто не умер, а если все живы, значит, жизнь продолжается... И меня впереди ждет еще много приключений и, конечно, моя квартира, где есть мой идеальный Алекс... Только мой... Но главное то, что жизнь продолжается — эту истину я усвоила навсегда!

С тихим хлопком завелся роскошный хаен, унося меня и идеального мужчину прочь от единственного места, где мы смогли побыть вместе... так недолго... И кто знает, вполне возможно, что это действительно к лучшему.

* * *

Алекс не был оригинален, и в полете с планеты, которая являлась его собственностью, меня снова ждал пирог... Но я больше не плакала. Я улыбалась привлекательному блондину в восьмом ряду, который недвусмысленно начал строить мне глазки. Почему-то слова Алекса о том, что я прекрасна, вселили определенную уверенность, и на подсознательном уровне вера в то, что я неотразима, определенно доставляла мне удовольствие. Блондинчика хватило минут на двадцать, после чего он пал к моим ногам... ну, точнее, подошел к моему столику.

— Вы не против, если я позволю себе присоединиться к вашей трапезе? — поинтересовался симпатяшка.

Я мило улыбнулась и решила поднять себе настроение... за счет него, естественно. Но, увы, в наше развлечение вмешалось третье лицо:

— Мужик, — ласково произнес Дени в форме техперсонала, — испарись!

И после этих слов мой горе-шпион нежно положил руку на плечо блондинчика. Мужик взвыл и исчез из нашего поля зрения.

— Привет, Лика, — Дени занял место блондинчика.

— Проваливай, Дени! — начиная злиться, произнесла я.

Мы помолчали, и агент спецслужб снова заговорил:

— Остальные, бывшие под руководством Сайруса, погибли... Я видел труп и самого полковника. Его забили насмерть... ботинками, даже отпечатки на лице остались. Остальных просто расстреляли.

Сайрус, Сайрус... что-то знакомое... А, это тот, который ударил меня... ботинком, и дедуле синяк наставил. М-да, убит ботинками...

А Дени продолжил:

— Из группы остался только я.

— Рада за тебя, — я попыталась изобразить улыбку, — теперь вали!

— Лика...

— Прощай, Дени, — безжалостно произнесла я, — у меня уже был опыт общения с тобой и результаты не впечатлили. Ты меня использовал и подставил! Намеренно подставил, заметь. Бай-бай!

Мы снова помолчали, и снова он начал первым:

— И чем ты сейчас займешься?

— Я? — задумчиво покрутила чашку в руках. — Напишу статью, материала мне хватит на пару строчек, остальное высосу из пальца... не впервой. Потом начну писать роман про настоящую любовь, есть еще пара интересных тем для статей... Например, 'Почему одних любят, а на других женятся'... Классная тема, просто фурор будет!

Я горько улыбнулась, поняла, что именно эта статья станет сенсацией, ведь нас таких, брошенных, наверняка много.

* * *

Родной космопорт на Инитире 442 встретил меня... тремя дядьками в черном, с которыми тащившийся за мной Дени о-о-очень вежливо поздоровался. Я же произнесла традиционное:

— Валите!

Дядьки нахмурились.

— Лика Пресветлая, — начал первый, сняв маску-очки с лица.

— Ненавижу, всю вашу контору, — спокойно произнесла я, глядя ему в глаза, и прошла мимо.

Учитывая, что, если бы не вмешательство Алекса, меня могло бы в живых уже не быть, я имела право на такое обращение. Видимо, и они это понимали.

Меня не удерживали. Такси довезло меня до моей квартиры. Приложив ладонь к двери, я вошла, улыбнулась, глядя на него, и прошептала:

— Привет, Алекс...

Он спокойно смотрел на меня своими серыми глазами... такой идеальный и такой правильный во всем. И вот тогда я заплакала. Да что там 'заплакала', я ревела как по покойнику. Сидя на полу в прихожей, обнимая колени руками и даже не вытирая слез... Все плакала и плакала, понимая, что больше никогда его не увижу... Хотя нет, увижу — он будет женат на Изарине Арли, будет обнимать ее за талию, вежливо улыбаясь на какой-нибудь пресс-конференции по поводу какого-нибудь семейного события, рождения первенца, например, а я буду стоять в толпе журналюг и старательно улыбаться... если смогу. А немного успокоившись, я начала говорить с ним, с собой, с кем-то, кто там над нами. Раздеваясь, принимая ванну, готовя нехитрый ужин, я все говорила и говорила, словно он был рядом. О том, как люблю его, о том, как больно, о том, что я все равно буду счастливая... Вопреки всему!

А потом нашла в себе силы принять душ, пусть и не из воды, переодеться и проверить храны.

* * *

В каком-то странном оцепенении Алекс смотрел на экран, с ужасом глядя на свои изображения повсюду в ее квартире. А она плакала, то тихо, почти не слышно, то вновь рыдая так, что хотелось все бросить и, нарушая закон, рвануть на чертову Инитире 442! Спустя несколько часов Лика успокоилась и начала говорить. Говорить и говорить, выплескивая всю накопившуюся боль. Девелри понимал, что нужно отключиться, что он не вынесет этого больше, и не мог... продолжая пребывать в этом странном полубезумном оцепенении. И только просил, тихо и отчаянно:

— Никогда... никогда больше не попадайся на моем пути...

* * *

Спустя сутки я сидела у своего приятеля Романа, задумчиво вертя в руках левую сережку. Друг как раз закончил выяснять отношения с подружкой на тему: 'Почему эта вобла приперлась к тебе среди ночи?' и теперь настраивал аппаратуру. Его девушка, надувшись, сидела в углу — я настояла, не хотелось обижать ее, тем более ту единственную, которая, похоже, его реально любит. У Ромки вообще характер поганый не в меру, из всей нашей тусни только я с ним отношения и поддерживала, хотя он сам считал, что дружит со всеми, просто у народа нет времени зайти к нему.

— Так, — начал Ромка, поправляя семейные трусы, — рассказывай, Ли.

Ромка был моим другом с детдома, еще он был охренительным техником, чем я и пользовалась безбожно, особенно когда нужны были разъяснения.

— Ситуация такая, — печально начала растрепанная и не выспавшаяся я, — это КХТR 67559...

— У-у-у, модель этого года, — перебил меня Ромка, принимая блестящую сережку с почтением и трепетом, будто перед ним был настоящий бриллиант. — И что с ней?

— Она не показывает, — сокрушенно произнесла я.

Я в технике была не так подкована, как Романыч, но разбиралась, и вот, когда пятая попытка перенести информацию из снимателя в сейр закончилась сообщением 'Иной формат носителя, обновите базу', поняла, что тут дело не в простой неисправности.

— Серьга была не одна? — задал Романыч риторический вопрос.

— Естественно, и плюс в набор шел RESDDX.

— Ого, — удивленный взгляд на меня, — а ты круто подковалась.

— Видимо, недостаточно круто, — с грустью протянула я.

— Все имеет свойство ломаться, — выдал истину Ромка, — тут, скорее всего, сбой в самом хране.

— Ромыч, я, по-твоему, дура?

Друган хихикнул, подтвердив, что именно так и думает, но тут же стал серьезным.

— Ли, ты прости, сама как думаешь, что это?

Я нахмурилась, обменялась с его девушкой понимающим взглядом типа 'Все мужики идиоты' и устало простонала:

— Ром, я над этой хренью часов десять билась! Я как прилетела, этим и занялась. Она не вскрывается, не бьется, я ни черта не понимаю, еще и твои заявы! Будь мужиком и разберись, что там!

Он хмыкнул и погрузил серьгу под микроскоп. Серьга жалобно блеснула, но я внимания не обратила, слишком уж измучилась, пока с ней возилась.

— Ли, — девушка Романыча подошла ко мне, положила руку на плечо, — я Кейтан, ты чай будешь?

Весь день я не ела, занятая разгадкой сережки, и на ее вопрос мой живот радостно завопил 'Да-а-а!'. Видимо, радость отразилась на моем лице, потому что Кейтан взяла меня за руку и властно уволокла на кухню. Вот я так сразу и подумала, что новая девушка у Ромки классная.

* * *

Я ела яичницу в априте, и весело смеялась над рассказом Кейтан о том, как они с Ромкой познакомились, когда из лаборатории Романыча раздалось:

— Охренеть!!! Милена, живо сюда!

Мы обе рванули к нашему светилу науки и увидели его огромные глаза, значительно увеличенные линзами защитной маски.

— Ли, — завопил Романыч, — Ли, это GFLLJRX! — я честно и откровенно не поняла, о чем речь, Рома продолжил: — Это экспериментальная модель, и знаешь, что...— Он пинцетом поднял оболочку взломанного снимателя. — Это реально бриллиант!

Информация меня не вдохновила, оставался лишь вопрос: КТО? Неужели Зиновий? Не-е-ет, этот на бриллиант не стал бы тратиться. Может, горе-шпионы? Тоже нет, Дени не настолько хороший актер. Тогда...

— Ромыч, — мой голос стал сиплым, — как эта хрень работает? Это снимки?

— Нет, — отчего-то радостно вопил приятель, — это новая модель, она постоянно передает изображение и звук. То есть она не хранит, она передает! Это фантастика, Ли! Где ты ее достала?

И тут мне стало плохо... И видео и звуки... Кто-то все видел и все слышал... Постоянно!!! Кто-то кто слишком много обо мне внезапно узнал... И я вспомнила: 'А ты постарайся больше не влипать в истории, потому что я не всегда смогу спасти тебя в самый ответственный момент. И еще, Лика... Не позволяй другим командовать тобой... Никогда!' А вслед за этим пришло и другое воспоминание — внезапно потяжелевшая серьга на утро после ночи в 'Семи вершинах'. И все внутри похолодело... Он видел все! И мою квартиру... и снимки... он слышал все, что я говорила его снимку в спальне... ОН ВСЕ ВИДЕЛ И СЛЫШАЛ!

— Ромыч, — уже шептала я, — а сейчас она передает?

— Конечно! Ли, это сенсация, понимаешь? Я даже не представляю, сколько она стоит! Ли, ты чего?

Я смотрела на серьгу не отрываясь, словно чувствуя на себе взгляд серых глаз... И когда я выдернула микрохран из рук Ромки и начала бить его каким-то прибором, и Ром и Кейт с ужасом на меня взирали. Ромка попытался спасти дорогую игрушку, но его девушка не только выглядела старше, но еще и умнее была.

— Ром, — тихо прошептала Кейтан, — там что-то личное... Не трогай ее...

А потом я горько плакала, а Кей утешала меня, давала какое-то успокоительное, уложила спать в их маленькой квартире... Кажется, у меня появилась еще одна подруга...

* * *

Что делать женщине, у которой на душе кошки скребут, а сердце стонет: 'Алекс!'? А если еще и стыдно так, что даже слов нет и одни эмоции... Как вспомню, что он видел и слышал все, что я наговорила в своей квартире обращаясь к его изображениям, так жить не хочется!

Я решила действовать кардинально, и мы с Кей придумали такой список:

1. Поменять работу.

2. Поменять гардероб.

3. Продать квартиру, в которой везде есть Алекс.

4. Купить домик на берегу моря.

5. Исполнить мечту с детдома.

6. Написать второй роман.

К реализации этого плана я подошла с размахом — квартира была продана на аукционе, а рекламную компанию организовывала я и мои друзья-хакеры. Мы завалили спамом всех подписчиц 'Авангарда', в который я вернулась, и в результате продали мое жилье фанатке Алессандро Делвери. Вы думаете, Дамианович был против? Естественно, нет, ведь ход ставок и голосование, да и весь процесс продажи, а также радость и впечатления счастливой покупательницы освещались в его журнале. В результате наш тираж вырос втрое. Мне было немного тяжело передавать ключи от квартиры ее новой обладательнице — шестидесятитрехлетней владелице сети обувных магазинов, но она, лобызая изображение Алекса в прихожей, пообещала мне такую скидку в ее магазинах, что мои слезы мгновенно высохли. Семьдесят процентов — это почти фантастика!

К покупке дома я подошла с не меньшим размахом. Сначала была напечатана слезливая история о сиротке из детдома, которая всегда мечтала иметь свой маленький домик на берегу моря. История преследовала одну цель — добиться от правительства разрешения на покупку жилья в заповедной территории. Не прокатило. Тогда я отправила сообщение на старую комбинацию номера Дени.

И вот спусти три дня после отправки сообщения, когда я и Сата допрашивали психолога по теме: 'По каким признакам отбирают жен облеченные властью', в офисе внезапно стало тихо. Совсем-совсем тихо. Потом кто-то закашлялся, а кто-то пообещал переключиться на мужиков — подозреваю, что Адель. Потом на мой стол лег букет алых роз, а под стол сползла Сата...

Я медленно подняла глаза и встретилась взглядом с несколько нахальным субъектом привлекательной наружности. Вот так и гибнет надежда...

— Привет, Дени, — неласково произнесла я.

— Лика, — прошептал горе-герой, — я рад, что ты меня простила...

— Да что ты! — язвительно воскликнула я. — По-моему, там о прощении речи не было.

Дени тяжело вздохнул и протянул мне разрешение на покупку дома. То есть покупать домину мне придется самой, на с трудом нажитые! Однако через мгновение он ставит на стол еще один сертификат, на этот раз в нем указывалось, что я являюсь владелицей трехэтажной недвижимости, с двумя наземными и одним подземным этажом. А говорят, правительство не идет на контакт с шантажистами и террористами! Всегда знала, что это наглая ложь! Я просияла и, схватив оба пластиковых листа, направилась нашему юристу, юрист подтвердил законность моего нового правообладания, и обратно я шла, едва не паря от счастья.

Когда я вернулась, весь наш офис внимал рассказу Дени о его героическом прошлом. Я несколько минут послушала о том, как меня спасали из лап военных Танарга. Информация была примечательной... На эпическом моменте, когда я, обнаженная и прекрасная с руками, прикованными черной цепью к стене, со слезами на глазах умоляю танаргских насильников не отбирать у меня девичью честь, я не сдержалась:

— Дени, эмм... милый, иди ко мне.

Герой всех тридцати пяти местных сердец (еще бы, он в своих рассказах не упомянул, что спасал меня в белых трусах, да и остальных подробностей не поведал) походкой уверенного в своей неотразимости хищника, подошел ко мне. Грациозным жестом отбросил прядь волос назад и, приобняв меня одной рукой, а второй поправив мои все еще черные, но уже кудряшки (накладные волосы я сняла, едва вернулась), сообщил:

— Лика, ты прекрасна! — сие Дени произнес так, чтобы это услышали все, и три завистливых стона огласили помещение.

— Дени, — прошептала я так, чтобы никто ничего не услышал, — а я им про вазелин рассказать могу...

— Не можешь, — он наклонился ко мне, почти касаясь губами моего лица, — ты получаешь домик своей мечты в обмен на молчание и... маленькую услугу.

Вот в этом я не сомневалась! В смысле, в том, что от меня еще и услуги потребуют! К счастью, я подготовилась к этому заранее, а потому, обняв моего героя обеими руками, сладко прошептала у его уха:

— Дени, радость моя, а ты сообщи своим, что я гарантировала нераспространение информации только с одного храна, а у меня еще и второй есть...

Когда тебе нечего терять, то как-то забываешь о страхе перед сильнейшими мира сего. Дени меня понял и, быстро поцеловав на глазах у всех, покинул 'Авангард'. Я стояла, утирая слезы радости от своей реально значительной победы и идеально демонстрируя скорбь на личике.

— Он тебя бросил? — без тени сочувствия, злорадно поинтересовалась Пинерги.

Я демонстративно всхлипнула и убежала ржать в туалет.

На этой радостной ноте закончилась моя работа в офисе 'Авангарда', и я перешла на положение внештатного работника, со всеми социальными надбавками — как-никак звезда журнала.

* * *

Из секретной переписки акана Лестиана

Сообщение для Ледяного Змея: 'Все идет по плану. Риантан Девелри направляется в Союз Алтари, планируется посещение планеты Инитире 442, где намечены встречи с сенаторами'.

Сообщение для агента Эрадос: 'Ваша задача контролировать исполнение плана. И... агира, известно ли вам, что иной объект проживает на Инитире 442?'

Сообщение для Ледяного Змея: 'Население данной планеты составляет 8 миллиардов человек. Возможность встречи маловероятна'.

Сообщение для агента Эрадос: 'В случае неудачи вы лично понесете наказание'.

* * *

После обретения собственного домика я взяла положенную зарплату в 'Авангарде' и скупила половину магазина игрушек и треть магазина сладостей. Все это было сложено в два грузовика, и я отправилась в свой последний детский дом, где провела три года жизни и где была наставница, сумевшая справиться с моим нелегким характером.

Хотелось сделать хоть что-то хорошее для таких же брошенных и забытых, как я. А вообще я исполнила свою детскую мечту — всегда хотела, чтобы прилетел какой-нибудь волшебник с кучей игрушек и сладостей, и просто подарил... Вот такая глупая детская мечта, но, лишившись мечты взрослой, я решила исполнить заветное желание моего детдомовского детства.

Я приехала не одна, нас было семеро выпускников 'Ясного сада' — Я, Ромыч, близнецы-хакеры Айго и Ривель, Ита — наш общий стилист и вообще очень талантливая девочка, Оси — юрист и Дик Трейси, который, как и я, знал своих родителей. Мы все так и остались маленькой семьей, которая не распалась, войдя во взрослую жизнь. И мы все так же собирались, чтобы праздновать значительные события в своей жизни. А обретение мною дома было событием более чем значительным!

В общем, мы собрались праздновать в два этапа — сначала исполнение моей детской мечты, а потом гулянка в шикарном ресторане. На мне было длинное золотое платье (голубой костюм феи пал в неравной борьбе с дверью грузовика... порвался, короче), на Ите розовое, а еще у нее были белые крылышки, и коронка, и волшебная такая палочка со звездочкой на конце... ага, она тоже решила последовать моему примеру и исполнить свою детскую мечту. Нам всем хотелось побыть счастливыми, хоть недолго.

Когда подъехали к 'Ясному саду', грузовики свалили все в кучу перед детским домом, и мы поспешили скрыться, чтобы наблюдать за детскими мордашками издали. Но нас заметили. Толпа детей с дикими воплями помчалась на захват кучи игрушек... И мы все визжали от радости, прыгали и просто радовались жизни... Маленький кусочек счастья, в беспросветной серой жизни выросших, но все еще сирот.

Это потрясающе — дарить детям чудо! Дети решили тоже нас порадовать и подарили мне котенка, которого прятали от воспитателей. Черномордую зверюшку с серыми глазами я обозвала Алексом — не смогла удержаться. И вот после обмена подарками и обнимашками со всеми детьми вся наша гоп-компания отправилась праздновать в 'Праццо' известнейший и самый дорогущий ресторан на нашей Инитире 442.

* * *

Роскошный ресторан на берегу океана еще издали ослеплял золотом и разноцветными огнями. Здесь были позолоченные гардины, позолоченные статуи, даже сверкающие золотом стены. Увы, на фоне всего этого великолепия мое золотое платье несколько... померкло. Но я не отчаивалась, в конце концов я, с черным котиком на руках, весьма гармонировала с рестораном, где золотым было почти все, а черным — пол.

— Простите, с животными сюда нельзя, — вежливо, но непреклонно заявила администратор.

Наша 'контора' переглянулась, и слово получил Оси, ну на самом деле Освальд Иртези, но для нас он навсегда будет Оси, или Ос.

— Простите, но должен внести коррективы в ваше восприятие данной ситуации, — начал Ос, и сердца наши преисполнились гордостью за новое поколение юристов, — сие не животное, — он указал на котенка, — это дар ста двадцати шести маленьких сироток. Вы считаете себя вправе плюнуть в душу детей, которые растут без любящих родителей?

Администратор побелела, покраснела и отошла, пропуская нас.

В результате в зал мы вошли с Алексом, который мурлыкал, стоило мне погладить его за ушком. Стол был выбран у окна, подальше от основной аудитории, заказ сделан механическому официанту, и вот только теперь мы все начали активно друг друга разглядывать.

— Ли, — начал Ромыч, — ты с той ситуацией разобралась?

— Естественно, — я прижала котенка к себе, — а ты сделал то, о чем я просила?

Ромка чуть покраснел, полез в карман своей местами грязноватой куртки (и ведь зарабатывает кучу денег, а носит лохмотья!) и достал алую бархатную коробочку. Мы с Итой одновременно издали восторженный вздох и еще один, когда парень открыл коробочку. На алом бархате в лучших классических традициях лежало обручальное кольцо с бриллиантом... Ага, тем самым!

— Это что? — поинтересовался Дик. — Точнее, где та, для которой сие предназначено?

Романыч покраснел еще основательней и потупил глазки в пол.

— Ее Кейтан зовут, — сдала я друга с потрохами, — классная девочка, Ромке повезло.

— Ли, — возмущено протянул Оси, — ты теперь еще и сваха?

— А что делать? — я улыбнулась. — Он ее любит, а третий год сделать предложение не решается.

— Бриллианта раньше не было, — возмущено оправдался Романыч, — а Ли сказала, что либо бриллиант я дарю Кей, либо она его выбрасывает в океан. Вы же знаете Ли — если сказала, то сделает!

Первый наш тост был за Романыча и Кей, второй за меня и исполнение моей мечты, третий за Оси и его повышение до партнера в юридической конторе, четвертый за новую коллекцию Иты, которая получила заказ на пошив школьной формы для двух городов, а потом... Помню, что мы весело смеялись, не помню, над чем, а Алекс под столом пил молоко из блюдечка. Я люблю своих друзей — как родных люблю. Нам через многое пришлось пройти вместе... здесь остались те, кто сумел выжить. Они — вся моя семья.

Потом все как-то слилось в одну череду новых тостов, а робот с напитками уже не отъезжал от нашего столика. И нам просто было хорошо, особенно мне, изрядно пьяной. А еще Ос почему-то пил больше всех и постоянно в сторону смотрел. А потом:

— Ли, — Ос наклонился ко мне, — идем потанцуем.

Я с пьяным энтузиазмом согласилась, и мы пошли... шатаясь, в центр зала. Для устойчивости я крепко обняла Оса за шею, и, чуть раскачиваясь, мы начали танцевать под классическую мелодию. И вдруг он сиплым голосом попросил:

— Ли, поцелуй меня...

Да чего только не сделаешь для лучшего друга! Я подставила губы и закрыла глаза, предоставляя всю инициативу довольно-таки привлекательному мужчине. Ос коснулся губами моих губ, затем нежно, чуть дразня, прикусил нижнюю губу, явно настаивая на более интимном поцелуе, и я распахнула глаза. Освальд целовал меня, страстно и нежно одновременно, его руки плотно обхватили мою талию, но... Он был мне как брат, и я знала, что и он сам испытывает ко мне родственные чувства, а значит... Я отстранилась от него, нежно прикоснулась к щеке и спросила:

— И на кого мы производим впечатление?

Один из самых хладнокровных юристов современности судорожно вздохнул, в глазах появились слезы, и он сжал меня крепче:

— Ли, вот как ты думаешь, ребенок из детдома, который даже не в курсе, кто были его родители, и дочь сенатора — это хорошая пара?

Я понимала, о чем он... самой пришлось пройти это едва заметное поджимание губ, едва становилось известно, что я сирота. Вроде и взрослеешь, и многого добиваешься, а неприятно и обидно все равно.

— Она здесь? — поинтересовалась я, положив голову ему на плечо.

— Здесь, — прошипел Ос, — со своим женихом-красавцем. Теперь сенатор явно доволен выбором дочери, старый козел!

Какие страсти, я даже всхлипнула, а Оси принял это как возможность выговориться. Он говорил быстро, отрывисто, с яростью, словно выплевывая каждое слово, а я с грустью думала о том, сколько же времени он копил в себе эту боль.

— Я встретил Рину на выборах, милая такая девочка, очень добрая и порядочная. Знаешь... глядя на нее, я подумал, что она будет идеальной женой. Мы начали общаться, я тоже... черт возьми, Ли, я тоже понравился ей и очень, но ее папочка — сенатор Арли!

Я напрягла память, память выдала образ полноватого неприятного человека. Память настойчиво хотела выдать что-то еще, но... пить меньше надо.

— Это такой лысый, с родинкой на губе? — поинтересовалась я.

— Он самый, — Ос сжал меня сильнее, даже дышать тяжело стало.

— Девица сейчас где? — продолжила я задавать вопросы.

— Позади нас, там вся семья Арли, и друзья, сенаторы с семьями. — Он хмыкнул. — Рина смотрит не отрываясь... И, как ни странно, ее жених тоже. Хотя странно, почему это ее жених так пялится... И, по-моему, именно на тебя. А теперь на меня. Ох! Странный мужик, у него такой взгляд, как будто я на его собственность посягнул. Мне даже жутко стало, ощущение такое, что он меня убить готов.

Подавив желание обернуться, я продолжила спектакль очередным поцелуем, Ос мой энтузиазм активно поддержал, и мы поизображали страстных влюбленных. Потом в голову пришла мысль:

— Так, это папуля не разрешил вам встречаться?

— Хуже, Ли, — Освальд вздрогнул всем телом, явно от омерзения. — Они мне подсунули какую-то воблу, та набросилась на меня, словно я кусок торта, и в этот момент вошла Рина... Если бы ты видела ее глаза...

— Представляю, — я поежилась, — а что потом?

— Она сбежала, — Ос остановился и, судя по всему, в эту минуту смотрел на ту самую Рину, — я не смог догнать, потому что меня охрана остановила. Потом она исчезла, а через некоторое время оказалась помолвлена с каким-то землевладельцем...А теперь она выходит замуж. Обещают, что это будет свадьба года...

Мой друг спрятал лицо в моих волосах, и я поняла, что настоящие мужчины тоже плачут... беззвучно, без слез, но так, что душа разрывается от боли.

— Ос, Ос, держись, — я погладила его по спине, — Ос, все наладится... Не одна, так другая, Ос, знаешь, как много женщин в Союзе Алтари?

Я говорила и сама не верила своим словам... Да, я знала, что время лечит... В теории знала, не на практике.

— Ли, помоги мне, — внезапно прошептал Освальд, — ради всего святого, ради нашей клятвы, помоги! Я не могу без нее! Хотел бы забыть, очень хотел, но не могу! Помоги мне, родная, ты же можешь... Ли, ты же все можешь! Для тебя вообще ничего невозможного нет, я же знаю! Ты с детства подорванная, но ты можешь все! — хрипло шептал он мне в самое ухо. — Ли...

А, была не была, я свадьбу не смогу расстроить, что ли? Свахой быть даже почетно и вообще...

— Ос, сколько до свадьбы? — прошептала я.

— Пара недель, — ответил Ос, и мое сердце сжалось — прямо как до свадьбы Алекса...

А память очень хотела что-то еще напомнить... Но пора действовать!

— Эх, где наша не пропадала, там наша еще пропадет! Где твоя заноза сердечная?

Еще одно объятие до хруста в костях и тихое 'Спасибо, сестренка', а затем он делает поворот, и я оказываюсь лицом к самому роскошному столику ресторана...

А за банкетным столом среди напыщенного общества сидела та самая блонди вся в белом и... мой самый любимый Алекс, весь в черном. Ну вот, а говорят, что 'закона подлости' нет!

И Алекс действительно смотрел на меня... только на меня. У него были сжаты губы, глаза словно потемнели, и выражение лица было такое... сразу стало понятно, что он действительно риантан армии Танарга. Но мне вдруг стало обидно! Реально обидно! Почему он позволяет себе смотреть на меня так, будто я самая последняя тварь и вообще его предала... Его же невеста сидит рядом! А я... я имею право устраивать свою собственную жизнь, как считаю нужным. Гордо вздернув подбородок, я упрямо выдержала его взгляд. Мог бы и смутиться, но Алекс продолжал гневно взирать на меня, и это выражение абсолютной ненависти пугало. И обидно было очень — ведь он сам от меня отказался! 'Так будет лучше, Лика' — кажется, именно это он произнес. Так мне лучше, Алекс! У меня теперь даже дом есть!

— Кипец! — прошипела я Осу, — идем отсюда! Ну ее эту свадьбу, пусть живут и размножаются!

Схватив его за руку, я быстрым шагом вернулась к нашим, чеканя шаг по гранитному полу. И думала только об одном — главное не плакать, просто не плакать!

А у нас за столиком царила идиллия: Алекс, злобно урча, доедал мою курочку-гриль, Айго целовался с Италиссой, ну, к этому все и шло, они уже лет семь дойти до данного момента не могли, Ривель спал в салате, а Дик и Романыч спорили о какой-то технической фигне.

— Народ, — хмуро заявила я, — сваливаем.

На меня удивленно взглянули, потом совсем удивленно посмотрели, затем посмотрели куда-то за меня, и пьяный Дик с трудом проговорил:

— Ли, сваливай... Тебя убивать сейчас будут...

Сильные руки легли на мою талию, дернули, прижали с такой силой, что возможности дышать уже просто не было, и очень злой голос прошептал:

— Поговорим, Лика?

Я даже ответить не успела, как меня перекинули через плечо и утащили куда-то к лифту. Ребята только рты от удивления раскрыли, зато на лице Оса такое счастливое выражение было... Ну да, ему-то теперь зеленый свет, а у меня прям ситуация — 'спасайся кто может!'.

* * *

Только в лифте Алекс опустил, развернул к себе лицом, прижал к стенке и, нависнув надо мной, прошипел:

— Здравствуй, Лика, — сильные, немного жестокие губы накрыли мои, и мне вдруг стало уже все равно, где мы и что вообще происходит. — Так, за сколько ты меня там продала? — шептал Алекс, поднимая край платья из золотого шелка и опаляя прикосновением чуть шершавой ладони к моим ногам. — Коммерсантка чертова! — выругался идеальный мужчина, подхватывая меня на руки.

И понесли перепуганную журналистку по слабо освещенному коридору, судя по всему, в гостиничный номер.

— Э-э-э, Алекс...ссандро, а может, поговорим? — предложила я, надеясь на милосердие... наивная.

— Поговорим, — удар ноги, и стена мягко испаряется, чтобы вновь стать монолитной, едва мы пройдем. — Мы с тобой сейчас и поговорим, маленькая заноза!

Он положил перепуганную меня на роскошное ложе в самой дорогой гостинице нашей планеты, склонился надо мной и... заорал:

— Ты! — удар кулаком в стену рядом с моей головой... стена осталась с внушительным отпечатком. А Алекс сильный... и почему меня лично это не радует? — Ты! — продолжил орать мой возлюбленный. — Ты хоть иногда думаешь, что творишь?!

— Иногда думаю, — честно ответила я.

Еще один удар в стенку, и я подумала, что как-то недооценила героя своих двух романов — один уже напечатан, а второй пока в процессе создания. И выглядел герой сегодня божественно — весь в черном, вместо рубашки и галстука — темная же майка, обтягивающая мускулистый торс, и...

— Слушай, милая, — шипел Алекс, нависая надо мной, — а не пошла бы ты, а?

— А-а-а? Ну так я пойду, да? — предложила я.

Алекс зарычал, и я поняла, что лучше мне еще полежать, все же есть надежда, что танаргские военные лежачих не бьют. А потом мне стало обидно, и я решила возмутиться:

— Слушай, герой не моего романа, ты чего взъелся? Да, я продала квартиру, в которой ты на каждой стене красовался... Надоела она мне! И что теперь? Убивать будешь?

Алекс повторно зарычал и вдруг успокоился. Точнее, не так — зрачки его расширились, дыхание стало каким-то прерывистым... Я посмотрела туда, откуда никак не мог оторвать взгляд он, и взору моему предстала родная правая грудь, неоднократно встречающая любые опасности вместе со своей бедовой хозяйкой, а сейчас вывалившаяся в паутинке черного кружева из платья... Ну да, все же лучше покупать платья с лямками, тогда подобных казусов можно было бы избежать.

Покраснев, я попыталась аккуратно поправить платье, но Алекс перехватил мою руку... Глядя в потемневшие серые глаза, я второй рукой потянулась исправить это безобразие, но и эту руку перехватили... 'Дождалась? — вопросила гордость, — сейчас тебе будет весело!' 'Да я как-то не так хотела', — прошептала надежда. 'Помогите!' — устроило панику чувство самосохранения, и в этот миг... Алекс посмотрел в мои глаза...

Если бы мне хоть кто-то сказал, что можно вот так плавиться под взглядом любимого, что можно забыть обо всем, кроме его глаз, а все мысли умеют галопом бежать прочь — я бы не поверила. Я бы никогда не поверила, но именно это и произошло! И мне уже было все равно, что где-то внизу ребята явно переживают и, скорее всего, подняли охрану отеля на мои поиски и что у этого мужчины, от которого замирает мое сердце, скоро свадьба...

И хотелось лишь одного — чтобы он всегда смотрел на меня... Но Алекс наклонился, и его губы поглотили мой вскрик и мой полный блаженства стон... И идеальный мужчина словно сошел с ума, но это было самое сладкое, самое сумасшедшее и самое прекрасное безумие на свете. С глухим рычанием он лег сверху, придавив мои руки, сжав запястья до боли, но в то же время целуя так нежно и ласково... А затем его ладони скользнули по моим, и безумие накрыло уже меня... Это был самый невероятный поцелуй в моей жизни!

И все бы ничего, но, видимо, птица обломинго действительно кружилась над роддомом в момент моего рождения, потому что лучший поцелуй в моей жизни прервал резкий неприятный звонок и раздавшийся из моего же пояса голос Дамиановича: 'Лика, это я. Ты не забыла, что мы завтра встречаемся?' Затем Дамианович похотливо прошептал: — Мои зеркальные потолки жаждут лицезреть тебя, Пресветлая ты моя. И поверь, нам будет так хорошо...'. И шеф отключился.

Он отключился, а я-то осталась! И не объяснишь ведь некоторым на мне возлежащим, что это у шефа юмор такой!

Глухое рычание Алекса и смертоубийственное:

— Это кто?!

По идее, я должна была испугаться, но я была просто очень расстроена. До слез практически.

— У меня такое ощущение, — печально ответила я, — что 'закон подлости' применяется исключительно ко мне. А сегодня особенно.

— Почему? — не понял Алекс.

— Сам посуди — я планировала явиться к детям как сказочная принцесса, в голубом вся... Но когда мы садились в грузовик, мне порвали платье, и пришлось спешно искать что-то другое... Потом я хотела свалить все подарки в кучу и сбежать, но дети увидели, как мы все выгружаем, и сюрприз с феями не удался. Потом я хотела посидеть в 'Эльфике', но Ос настоял на 'Плаццио'. Потом Ос рассказал, как его подставили с невестой, и только я согласилась ему помочь, как поворачиваюсь к этой невесте и вижу... тебя. Потом мы с тобой здесь, и, едва я решила забыть про все на свете, этот Дамианович Парнокопытович вмешался со своими зеркалами... Теперь я точно уверена, что родилась в понедельник, и во время моего рождения птичка обломинго сидела над родильной... Я неудачница, Алекс.

Ласковое касание его губ у основания моей шеи и очень тихий смех.

— А я думал, ты этот танец устроила, чтобы меня позлить... за ту сережку... — И мужчина моей мечты лег рядом, глядя в потолок.

Вот и занялись... 'секасом'.

— Алекс, ты чего? — возмущенно спрашиваю я.

Он тяжело вздохнул и ответил:

— Думаю...

— О чем? — тут же полюбопытствовала я.

— О тебе, — спокойно произнес Алекс, затем повернулся на бок, и одна его рука отправилась в путешествие по моему телу. — Там, в ресторане, я планировал удушить тебя с особой жестокостью, а сейчас... О каких детях ты говоришь?

Я улыбнулась... Пусть Алекс не мой и пусть он вообще странный, но еще ни один мужчина с такой нежностью не произносил 'о каких детях'... А он еще и пироги печет... цветы сажает, и глаза у него такие красивые...

— Алекс, — я потянулась к нему и прикоснулась к его губам, — знаю, что у нас ничего не получится, но как же сильно я люблю тебя...

— Сильно-сильно? — с загадочной улыбкой поинтересовался мужчина моей мечты.

— Очень-очень, — честно призналась я.

— Лика, — простонал Алекс, — Лика...

И внезапно я оказалась прижатой к его груди, а губы Алекса накрыли мои, и его тихий шепот заставил сладкую толпу мурашек пробежаться от кончиков ног до макушки:

— Останься со мной, Лика.

Самая лучшая фраза современности! Я улыбнулась и попыталась его поцеловать, но Алекс почему-то решил продолжить разговор:

— Лика, я не знаю, как уговорить тебя бросить все и улететь со мной, — он посмотрел в мои более чем удивленные глаза, — я не могу без тебя. Хотел бы, но не могу. Это как наваждение, как болезнь, как сумасшествие! Я постоянно думаю о тебе, я хочу слышать твой голос, я хочу видеть твою улыбку, и я так хочу тебя... Лика... останься со мной...

Я смотрела на него и уже была готова сказать: 'Да!' — и остаться с ним... Но тут вмешался разум, и вместо 'да' я прошептала:

— А в чем подвох?

Неприятное заключалось в том, что при этих словах самый идеальный мужчина во вселенной нахмурился, резко поднялся и начал мерить гостиничный номер уверенными шагами.

— У меня будет условие, Лика, — Алекс резко остановился и как-то строго взглянул на меня, — ты поклянешься... что никогда не оставишь меня. Никогда!

И чего я молчу? Самый идеальный мужчина на свете предлагает быть с ним до конца жизни, правда неизвестно, чьей жизни, а я... А я молчу и думаю. И как можно думать в такой ситуации? Да, я дура, но... он риантан армии Танарга. И что я знаю о нем, кроме того, что у него обалденный яблочный пирог получается и красивые розы растут? Хотя нет, я знаю и еще кое-что:

— А как же... она?

Алекс улыбнулся, подошел, сел на край кровати и произнес:

— Изарина станет моей женой, это уже решено.

— А кем буду я? — голос у меня вдруг стал дрожащим, сама от себя не ожидала.

— Ты будешь моей любимой женщиной, — ответил мой любимый мужчина.

Да, больнее всего нам делают те, кого мы любим.

— А если не соглашусь? — прошептала я и испугалась своих слов.

— А ты не согласишься? — взметнул бровь герой, который мог стать моим.

Жизнь с Алексом, в его идеальном мире, где цветут сады авейтиса, где нет нашего правительства, где так вкусно готовят, где он будет рядом... Где он будет почти моим. Но кем буду я? Содержанкой? Любовницей? Как долго?! Я не хочу быть просто проживающей в его доме, я хочу иметь свой дом. Свою семью. Своего мужчину. Детство в детдоме научило ценить собственность, и я... слишком долго я шла к тому, чтобы иметь свой дом, в котором будут расти мои дети, чтобы сейчас отказаться от всего! Я люблю тебя, Алессадро Девелри, люблю до безумия, но... я хочу быть твоей женой. Всё или ничего, Алекс... Всё ты мне не дашь, и мне остается лишь сказать 'нет'. Ты сам говорил, что я достойна большего! И я не хуже Изарины Арли!

— Алекс, — я грустно улыбнулась, — я люблю тебя, но та роль, что ты предлагаешь... это унизительно!

— Унизительно быть моей любимой? — спокойно переспросил он.

— Унизительно быть хуже дочери сенатора, — честно ответила я.

Алекс усмехнулся, подошел к окну, за которым раскинулась панорама ночного города, и еле слышно ответил:

— Но ты не дочь сенатора, Лика.

Я поднялась с его роскошной постели, поправила платье, с улыбкой ответила:

— Значит, я буду искать того, для кого я являюсь ровней... Очень жаль, что я не ровня для Алессандро Девелри, видно, не судьба!

— Проклятая галлактика, Лика! — он обернулся и взглянул на меня. — Объясни одно: почему ты то сама на меня бросаешься, недвусмысленно намекая, чего хочешь, то строишь из себя благообразную девицу?

Я пожала плечами. Наверное, у меня и у самой не было ответа на этот вопрос, но ответить я попыталась:

— Потому что я женщина, которая любит и хочет быть любимой... — а еще хочет свой дом и детей.

— Разве не это я предлагаю? — с горечью спросил Алекс.

— Это, но... если бы не твоя свадьба... У меня есть гордость, Алекс, тебя это удивляет?

— Очень, — искренне ответил тот, чей образ до последней черточки я сейчас пыталась запомнить, прекрасно понимая, что этот человек отказов не прощает, и больше я его не увижу. Точнее, он больше никогда на меня не посмотрит.

Я подошла к Алексу, такому суровому и холодному. Приподнявшись на носочках, нежно его поцеловала и постаралась уйти не оглядываясь. Но на пороге номера, когда стена, мерцая, растворялась, меня остановил злой голос:

— Лика... Не смей от меня уходить!

Обернувшись, я встретилась с его гневным взглядом, который, казалось, сжигал на месте. А потом Алекс сказал:

— Тебе не стоило целоваться с этим адвокатишкой на моих глазах. Считай это своей самой страшной ошибкой в жизни, и ты ее уже совершила. Видимо, я все же собственник, Лика. Я даже представить не могу, что к тебе будет прикасаться кто-то другой.

Судорожно вздохнув, я резонно подметила:

— К тебе же прикасается... другая.

Намек достиг цели, Девелри вздрогнул, но повторил все тем же угрожающим тоном:

— Выйдешь за эти двери... и пожалеем мы оба!

Я хмыкнула, вот чего-чего, а угроз я не боялась.

— Жалеть я не буду, Алекс.

Действительно не буду, все сделаю для того, чтобы никогда не пожалеть.

И услышала приказ, полный ярости:

— Вернись немедленно, и лучше не зли меня!

— Нет, прости.

Я ожидала очередной порции угроз, но Алекс отвернулся к окну, и я услышала лишь тихое:

— И ты меня... прости...

Едва я вышла в коридор, стена вновь стала монолитной. Было горько и обидно... Там, за этой гранью стоял самый идеальный мужчина во вселенной, который только что предложил мне стать его любимой женщиной... Но, видимо, я тоже собственница и делить своего мужчину не хочу ни с кем!

* * *

Когда я спустилась в ресторан, Ита гладила спящего котенка. Его пузико теперь напоминало шарик, а ребят не было.

— Они пошли тебя искать, — сообщила подруга, — они тут такое устроили, всю охрану отеля подняли.

Ну, наши такие, это да. Я тяжело опустилась на стул и задумчиво сказала:

— Значит, будем ждать их возвращения тут, а что с Оси?

Ита тихо рассмеялась и загадочно ответила:

— Целовался тут с какой-то блондинкой, красивой такой, потом был скандал, и Освальда выкинули из ресторана. — Ита вздохнула. — Как-то неудачно сегодня собрались.

— Да уж. — Я оглянулась, увидела вошедшего Алекса, поймала его гневный взгляд, после чего мужчина моей мечты стремительно ушел.

Вот и все, Лика... Вот и все... Видимо, не все мечты сбываются...

* * *

Я возвращалась домой в золотом платье, прекрасная, как принцесса, и счастливая, как трезвеющий алкоголик. Выйдя из скуа, расплатилась с системой и потопала по лестнице к домику. Мне было чем отвлечься от душевных ран — предстояло, распаковав вещи, заняться планировкой дома, и вообще, у меня теперь котенок есть. И его Алексом зовут. Так что да — у меня отныне есть свой собственный Алекс!

Едва дверь открылась, я прошла на кухню, налила котенку водички и, поставив мисочку на стол, с нежностью наблюдала за тем, как мой Алекс лакает воду своим маленьким розовым язычком... М-да, нужно ему еще коробку с песком, вряд ли он приучится к нашей санитарной системе.

Слез у меня не было, ведь я сделала свой выбор. Просто выбор... И нужно жить дальше! Тем более жизнь у меня только начинается: дом есть, работа высокооплачиваемая есть, контракт с издательством тоже есть! Даже какой-никакой Алекс имеется. Осталось дело за малым — найти себе мужа, влюбиться, выйти замуж. И уж с моей-то хваткой я с этим делом за год успешно справлюсь, а он пусть женится на своей дочери сенатора, землевладелец хренов!

Сладко зевнув, я схватила котенка в охапку и потопала спать. Это только кажется, что от любовных переживаний сон теряешь, я, наоборот, мечтала уснуть, и тогда утром мне все случившееся покажется просто кошмарным сном. Хорошо выспаться, чтоб неприятности отошли в прошлое, — привычка с детдомовского детства...

* * *

Ночью я проснулась оттого, что Алекс громко шипел!

Я проснулась, взяла испуганного котика, но тот, царапнув мои ладони, прыгнул на пол и забился под кровать.

— Киса, ты чего? — я перегнулась и позвала его. — Алекс, кис-кис, ну где же ты?

И вдруг я услышала шорох... И поняла страшное — ЗДЕСЬ ПОСТОРОННИЕ! Мне казалось, что повсюду тени! Испуганно вскрикнув, я попыталась включить свет, но мою руку перехватили, не дав сделать хлопок, затем чья-то безжалостная ладонь закрыла мне рот... Я забилась, схваченная теми, кто вторгся в мой дом, и почти не почувствовала, как под кожу мне вкалывают наркотик... Это же подло!

* * *

Очень тонкий аромат цветущих персиков заставил невольно улыбнуться и сделать вдох поглубже. Странно, откуда в моем домике на побережье запах персиков? Очень странно!

Я открыла глаза и замерла... Первое, что меня поразило, — это цветущие кусты. И цвели они в кадках, окружая роскошную постель! Я с ужасом посмотрела на белоснежное шелковое постельное белье, цену которого даже боялась представить... И я знаю только одного человека, у которого на подобное хватило бы денег! Мне становится дурно! Просто дурно от случившегося!

— Он не мог этого сделать... Не мог... — шепот странно звучит в этой огромной спальне. — Или мог?

Плавно встаю, замираю, пережидая головокружение, и в процессе приведения мыслей в порядок замечаю, что на мне мой обычный спальный набор — хлопковые шорты и майка розового цвета. Меня вытащили из моей кровати и похитили?! И это называется 'прости'?

В ужасе оглядываю помещение. Вообще спальня оказалась примечательной: в центре — кровать в окружении цветущих маленьких деревьев в больших горшках, метрах в семи от кровати начинался бассейн, какой-то странной формы и ведущий куда-то за стеклянную стену. Присмотревшись, я поняла, что за стеклом сад. Знакомый мне сад...

Я НА АРТИНЕ!

Стараясь не паниковать, прошла вдоль стены и натолкнулась на дверь... самую обычную допотопную дверь. Мягкий толчок — и я на свободе, продолжаю свой босоногий осмотр. Это определенно дом Алекса! Пройдя через еще одну комнату, я подошла к очередной двери. Осторожно открываю ее и слышу приветливое:

— Доброе утро, любимая.

От такой наглости я лишилась дара речи. Алекс, в светлых брюках и кремовой рубашке, сидел за столом, нахально мне улыбаясь. До моего появления он явно с кем-то переговаривался, потому что, отведя взгляд от меня, произнес фразу по-танаргски и выключил систему.

— Как спалось? — поинтересовался тот, чье 'прости' оказалось пострашнее угроз. Не дождавшись ответа, Алекс указал на стул. — Вот халатик, одевайся и будем завтракать.

Я вместо приветствия тихо спросила:

— Доволен?

— Очень, — последовала наглая самодовольная усмешка. — И заметь, я дал тебе шанс, а ты отказалась.

Промолчав, чтобы не начинать скандал, я лишь снова задала вопрос:

— И сколько я... 'спала'?

— Трое суток, именно столько, сколько потребовалось лететь до Артины. — Улыбка у риантана Девелри была запредельная. — В твоем похищении обвинили ваши местные спецслужбы. И тебе, наверное, будет любопытно узнать, что дело об убийстве известной журналистки Лики Пресветлой дало сенатору Арли возможность поднять вопрос о сокращении полномочий таких правительственных организаций, как Северная Звезда.

— Сволочь! — не сдержалась я. Не могу сказать, что уважаю агентов Северной Звезды, но и то, что провернули Алекс с сенатором, иначе, чем подлостью, не назовешь.

Алекс встал, подчеркнуто медленно подошел ко мне и жестом собственника прикоснулся к обнаженному плечику, затем провел ладонью вниз по моей руке. А потом еще и добавил:

— Я действительно идиот, что не забрал тебя сразу... Почему-то я упорно старался играть в благородство... Зря!

<