Выбирая судьбу

— Я как знала, что времени у нас в обрез, вот мы и постарались, правда, кроме всего этого, мы узнали много интересного, но обсуждение в клубе, — Ингрид шикнула на Мари, которая хотела рассказать все сейчас.

— Может, пока не в клубе собираться, а где-то в другом месте, чтобы можно было говорить свободно, а то что-то напрягают меня теперь эти 'чистые', — аккуратно предложила я, но девушки поняли все по-своему.

— Отлично, тогда у тебя. Детей решим, у кого оставим, Ледяной сам уйдет, у них сейчас работы много, решено! — эм-м-м, я бы и хотела сказать, что предложение было не совсем таким, но уже поздно, они согласились со своим же решением и разбежались по домам.

— Что они хотели? — Кьелл догнал меня через пару шагов.

— Сообщили, что у нас будет встреча у тебя дома, и тебя там быть не должно, — грустно проговорила искоса, поглядывая на него.

— Хорошо, — какой покладистый мужчина, и главное, он абсолютно спокоен. — Сейчас домой, а через пару часов обряд. Юнас ты как?

— Уже хорошо, — бодро ответил мальчишка, заглотив последний кусок мороженого, Дани хотел повторить, но Юнас не дал, — осторожнее может горло заболеть, — я постаралась скрыть улыбку, не смогла.

— Спасибо, — это уже Вепрю, а нам. — Пойдемте, — так и хотелось громко и четко ответить: "Есть, генерал!"

15

Дома нас встретили тишина и статуя змеи. Передернулась. Жуть какая, ни один вор не полезет. С дивана на меня подняла голову 'киса', а возле входа сидел 'шарик' Дани. Знаете, что жутко? Они сидели в гробовой тишине, не издавая ни звука, аж мороз по коже.

— Идите отдыхать, лучше поспите, я разбужу, когда нужно будет идти на обряд, — Кьелл, сказав это, заставил зверье отправиться на улицу. Проходя мимо меня, 'киса' боднула, я же погладила ее по голове.

'Шарик' тот вообще облизал Дани с восторгом, даже чуть попискивая, ну а змеюка осталась на месте. За Кьеллом закрылась дверь, а я хотела пострадать, еще идти на обряд, мне совета и знакомства с камнем хватило за глаза, боюсь даже представить, что ждет на обряде.

— Ребята все в свои комнаты отдыхаем, набираемся сил, — очень хотелось сказать 'переходим на военный режим', но смолчала, зато сын нет.

— Готовимся к неизбежному, запасаемся продовольствием и терпением, — продекламировал он с умным видом, после чего помчался на кухню, видимо, за тем самым продовольствием. Юнас от младшего не отставал, вот что значит молодые растущие организмы.

— Руки помойте, — крикнула вдогонку, после сама сходила, умылась и пошла наверх, раз 'генерал ледышка' утверждает, что надо отдохнуть, то я боюсь представить нагрузку.

К своему собственному удивлению, уснула я, стоило мне лечь на неразобранную кровать, так, только плед накинула и все, провалилась в сон. Сон был какой-то муторный, не помню, что конкретно снилось, но явно что-то неприятное, а потом в один момент плохой сон ушел, осталось только тепло и ощущение покоя.

Разбудило меня шипение, такое угрожающее и направленное не на меня, что стало понятно впоследствии, а потом я услышала не менее яркое шипение в ответ, вот только в последнем шипении были различимы слова:

— Ты что здесь делаешь? Уполз, быстро! — мозг еще анализировал, почему надо мной кто-то шипит, почему 'уполз', а тело среагировало быстрее. Я подскочила на кровати как ошпаренная, по-моему, я буду заикаться. Я вообще в этом городе великанов и диких баб стану заикой с дергающимся глазом, но при этом крайне вежливой во избежание.

— Хелли, ты спи-спи, все хорошо, — так и знайте, если суровый мужик, воин, который одним взглядом замораживает всех вокруг и эмоции выражает слегка приподнятой бровью, начинает сюсюкать и говорить, как с умственно отсталой, при этом утверждая, что все хорошо, не верьте! Все не хорошо, все очень плохо. Крайне плохо, плохо на грани катастрофы. Я медленно опустила взгляд на кровать и поняла, не на грани катастрофы, она, эта самая катастрофа произошла, и есть жертвы, я!

У меня на кровати в ногах свернулась огромная змея-переросток, и до этого, я так понимаю, мирно там спала, потом пришел воин и решил ее согнать, она, змея была против, а вот я сейчас потеряю сознание, вот прямо сейчас еще мгновение. Нет, сознание отказывается теряться, мозг решил, если прикинутся мертвой, могут и сожрать, и теперь бдит.

— К-к-к-к, — имя-то какое сложное.

— Не переживай, он тебе ничего не сделает, — серьезно, вот правда этот мужик думает, что такая фраза успокаивает, я даже дрожать перестала и на него с удивлением посмотрела, — он решил погреться, видимо, почувствовал твои эмоции и приполз сюда, — то есть этот змей-переросток еще и эмоции чует, — ко мне побоялся лезть, знает, что за такое будет, а твой запах запомнил, — то есть он меня еще там унюхал и теперь пришел жрать? — Ты главное, не кричи, — я мать маленького ребенка, даже когда мне крайне страшно, не ору, чтобы не напугать его, я молча испытываю шок!

— Уббббери его, — зуб на зуб не попадал, мне казалось, что от моего дрожания вся кровать ходуном ходит, змей повернул свой жуткую голову на меня и посмотрел укоризненно, я аж опешила.

— Быстро! — в голосе великана послышался рык, и змей медленно сполз с моей кровати и соответственно с моих ног, которые до этого он обнимал собой, бррр. Ощущение не просто ужасное, а жуткое до дрожи!

Змей, все так же всем своим видом выражая обиду (как змеюка может выражать эмоции? Убейте меня, куда я попала!), нагло выполз из моей комнаты, на прощанье задев дверь хвостом, и она громко стукнулась о стену, наглый.

— Хелли, ты как? — Кьелл так и не сдвинулся с места, и вид имел независимо суровый, но голос был мягче, по крайней мере со змеюкой он страшно говорил, а со мной нормально или это я уже определяю оттенки мягкости в его ледяном тоне.

— А ты как думаешь? — я старалась говорить тихо, но из-за стучащих зубов и нервного напряжения голос скакал от шипения до легко визга.

Тяжелый вздох был мне ответом, а потом он решил меня успокоить:

— Знаешь, любая другая женщина в этом поселке уже была бы без чувств, а после устроила настоящую истерику и потребовала бы уничтожить животных, — он замер, смотря на меня выжидательно. Я поерзала. Это он что думает, я сейчас упаду, так нет, не стану, истерика, ну, может, она у меня и есть, но тихая, вот трясет это да, как будто замерзла, так что еще?

— Ты думаешь, я сейчас буду требовать убить животное? — в полном шоке переспросила я после того, как пауза неприлично затягивалась, а он молчал. Я съязвила, — а из шкуры сделать мне сапоги и ремень? — это нервное, не обращайте внимания. Мужчина сурово (как удивительно) поджал губы, и его молчание красноречивее любых слов показало, что именно он думает, — Это живое существо, как можно потребовать его убить? — теперь я сердилась, и мне жалко зверушек стало. Хелли, ты больная, — но, если он сунется к моим детям, напугает их или поранит, я его сама на ремень порежу! — мне показалось, что я услышала шуршание в коридоре, но это вряд ли.

— Какую ты хочешь компенсацию? — поняла, мы говорим на разных языках, я на нормальном и общедоступном, а он на ледяно-великанском-сугубо-мужицком!

Это, наверное, ночь меня натолкнула на философские измышления и научный интерес.

— Кьелл, другая женщина бы потребовала компенсацию? — кивает. — А какую?

— Начиная с укрощений, а заканчивая, на что фантазии хватит, — спокойно объяснил он.

— А если у мужчины нет возможности так компенсировать, что тогда?

— Богатство народа можно использовать, но потом придется отработать и вряд ли быстро.

— То есть ваши женщины, зная, что их капризы могут стоить дорого, и я имею ввиду не только деньги, но и время, и силы мужчин, все равно этого требуют? — он как-то медленно кивнул.

— Больные, — я упала на подушку и посмотрела в потолок, — причем как женщины-эгоистки, так и мужики. Что за политика такая во всем потакать и снимать с себя ответственность?

— Мужчина несет ответственность за все! — сейчас наверно я должна была дрожать от его тона, но я просто дрожу, так что фиг ему.

— Тогда почему наказали только женщин, за то, что они поспособствовали уходу детей из дома? — он молчал, я даже глаза чуть скосила, стоит посреди комнаты как неприкаянный.

— Наказание мужчин не обсуждали, их наказание будет суровое, — как все вы, хотела брякнуть, но промолчала, — я понимаю, тебе тяжело нас понять и наши законы, да и мы иногда не понимаем всего, ведь во время войны все изменилось, а здесь только усугубляется. Я рад, что ты не промолчала на совете и что подняла все эти вопросы при всех, я собирался это обсудить не на всеобщем совете, но так даже лучше.

— Угу, передовик, — настроение после эмоционального скачка почему-то стало паршивым, — а ты зачем приходил, из-за змеюки или..? — что или, не придумала, но его настойчивое посещение моей спальни наталкивает на странные мысли.

— Пора вставать, через полчаса обряд, пришел будить, а тут этот...

— Хорошо, встаю. Детей будить?

— Да, нужен только Дани, но Юнас хотел посмотреть, хотя лучше бы отдохнул и сил набрался, — мужчина развернулся чтобы уйти, но остановился, — а ты не почувствовала упадка сил после общения с камнем истины?

— После камня нет, а вот после ваших баб еще как. Может, они энергию сосут?

— Вряд ли, но я понаблюдаю внимательнее, — мне почудилось, или он улыбался, когда это говорил.

— Наблюдатель... — тихо шепнула, когда он уже ушел и медленно встала с постели, мышкой прошмыгнула, закрыла дверь и впервые задумалась о щеколде, но пришлось эту мысль прогнать, вдруг Дани ночью испугается или будет меня искать.

Поскольку этот неведомый обряд я себе никак представить не могла, и соответственно решить, что именно мне стоить надеть тоже, но пошла по принципу, пусть будет удобно. Уже одевшись, собралась идти будить сына, но услышала стук в дверь (вежливый какой, хотя один раз еще не вежливый).

— Я принес одежду для обряда тебе и Дани, у Юнаса есть, ты не откажешь мне? — мне, если честно, все равно. Нет, когда-то, в другой жизни мать мне строго-настрого наказывала не принимать подарки у мужчин, тем самым выдавая им авансы, что можно носить только купленную самой или родителями одежду. Но, я уже ношу одежду, которую он принес, и, наверное, я растеряла весь свой аристократический шарм и взгляд на жизнь.

— Да, — что еще сказать, — спасибо.

— Ты все время благодаришь... — вот что это значит? Он развернулся и ушел, а я задумалась над устройством этого общества, тут что, слова благодарности не в обиходе?

Вещи, которые предполагались для обряда, были очень красивые и специфические. Во-первых, они были белые! А у нас в белом только невесты ходят, я надеюсь, это не из той же степи? При ближайшем рассмотрении поняла, что вещи не чисто белые, они полностью расшиты серебряными нитями, с морозным орнаментом, красиво так. Провела пальчиком по вышивке, такое ощущение, как будто коснулась морозного орнамента на стекле, чуть морозит палец. Или самовнушение, или реальность, надеюсь, не замерзну в этом наряде. Второе, что меня поразило, это фасон, это были брюки, поверх которых надевалось длинное платье с разрезами с двух сторон почти до бедра, у нас такое не носят. И я сомневалась, стоит ли мне такое надевать, а потом какое-то шальное настроение (стресс так выходит), да и какая женщина устоит примерить что-то новое и необычное? В общем, надела я всю эту красоту на себя вместе с белыми сапожками из тонкой кожи (надеюсь, не из змея). Я красивая, нет я и так не уродина, но вещи все-таки иногда решают очень многое. И сейчас, смотрясь в зеркало, я себе очень нравилась, тонкое платье из мягкой, но очень теплой ткани с изящной вышивкой, которая струится по подолу, рукавам и вороту платья. Небольшой вырез, облегающие брючки и сапожки, нет, не сниму, мое!

Для Дани одежда была такого же типа, но у него были брючки и колет, так же белого цвета с морозной вышивкой. На колете одна сторона вся была вышита, смотрелось очень красиво. Взяла вещи и понесла сыну, пусть наденет такую красивую одежду, до этого у меня ни разу не выпала возможность купить ему такие вещи, да и эти не купила.

Ребенок проснулся на удивление легко, оказывается, ему Юнас все рассказал, и он очень хочет посмотреть обряд, переодеться, умыться, пять минут, и мы готовы. Юнаса я тоже пошла будить, но он уже встал, его Кьелл разбудил. Нарядной белой толпой мы спустились вниз, где Кьелл нас уже ждал. Знаете, иногда бывает, хватит одного взгляда мужчины, чтобы понять, что вы сегодня прекрасны. Сейчас именно тот случай, мужчина не сказал мне ни единого комплимента, не подал руку, ничего такого, что было в прошлой жизни, но он так посмотрел, что румянец предательски окрасил щеки.

— Нам пора, — вот и все его слова, очень разговорчивый мужик.

— Кьелл, а из чего сделаны эти сапоги? — правда, интересно, очень мягкие и такие удобные, просто, если не очень дорого, попрошу купить не белые, чтобы не маркие были.

— Из змея, — вот и зачем ты, Хелли, спрашивала, оно тебе было надо? Будучи немного не в себе, я тихонько шепнула:

— Так быстро, я думала на ремень... — мужчина повернулся, смерил меня странным взглядом и решил поделиться информацией, благодетель мой.

— Это кожа змей, которую они сбрасывают, так что никого я не убил, чтобы принести тебе такие сапоги.

— Спасибо, — пискнула я.

— За то, что не убил? — издевается, вот точно вам говорю!

— За то, что принёс мне их, и за то, что рассказал, из чего их делают, — рассердилась на него, поэтому пищать перестала и даже выпрямилась, чтобы внушительнее быть. Хотела еще вперед пойти, но благоразумие победило, я ведь не знаю, куда идти, где это священное, тайне место.

Обряд, как вы думаете, где проводился? Правильно, на площадке. Со священностью и тайностью я, видимо, перегнула, я так понимаю это место встречи и его изменить нельзя. Все население городка (так и не смогла определиться, как называть то место, где мы живем) сейчас стояло на площади, причем, не абы как, а четко структурированно. Напротив каждого сектора стояли его жители, в виде пирамиды. Впереди один, следом три и так количество увеличивалось. Мы прошли в самый перед 'зимнего' сектора, и Кьелл стал впереди, а следом мы с Юнасом и Дани между нами.

В полной тишине мы простояли минут пять, очень странное ощущение: толпа народа, но все молчат, не шевелятся. Я как-то ушла в свои мысли, что пропустила начало действия. В какой-то момент Дани дернулся, я держала его за руку, поэтому в первую очередь повернулась к сыну, а уже увидев его ошарашенное лицо, посмотрела вперед.

От каждого сектора отделялись, не знаю, как назвать, призраки? Пусть будет так, так вот, эти самые призраки, как будто приходили откуда-то сзади и проходили между секторами выходя вперед. Я во все глаза рассматривала их, зажав свободной рукой рот, мамочки как страшно. В какой-то момент они перестали 'прибывать' и резко развернулись лицом каждый к своему сектору. Хорошо, что рот заткнула себе, иначе бы заорала, а так ничего, держусь. Если утром окажется, что я блондинка — еда, я пойду накручивать хвост змеюке и плевать ядом в Кьелла, у меня волосы на голове шевелятся от такого зрелища. А потом они еще решили поговорить, как будто мало напугали уже. Где мой обморок, что за дела, почему я перестала в него падать, неужели потеряла эту способность? Или все эти аристократки были правы, и в обморок падают только настоящие аристократки, ведь они ранимы и чувственны. Так вот, хочу быть ранимой и чувственной, потому что мне страшно, а глаза зажмурить почему-то не получается.