Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай

Вновь слуги вынесли знакомый уже Адонашу сосуд. Вновь по приказу князя потушили все факелы и свечи. Адонаш отвернул лицо в другую сторону, чтобы свет не ослепил его, как в тот раз. Прошла минута, потянулась другая. Что он медлит?..

— Где тарийский светильник?.. — послышался во мраке взбешенный вопль Божена. — Свет истины украли!..

Невидимые во тьме люди, наполняющие зал, ахнули.

— Это ты украл свет Истины, Айнай! Или Божен Истребитель!

Свет вспыхнул как раз там, куда смотрел Адонаш, то есть со стороны противоположной трону князя. Он снова был ослеплен!.. А когда, наконец, смог видеть, то вздохнул с огромным облегчением — никому и никогда он не был так рад, как сейчас этому смарговому Джаю!.. Тот стоял, держа на каждой ладони по светильнику, по крайней мере, в два раза, превосходящему размеры того сокровища, которое трепетно хранил князь для особых случаев, называя светом Истины. Джай отпустил оба пылающих шара к потолку, создал третий и тоже его отпустил. Так светло в Обители Истины не бывало даже днем!

— Огненосец!..

— Огненосец!..

— Советник!.. — пронеслось по рядам.

— Это не Джай... — прошептал вдруг на ухо Адонашу Скайси. — Просто очень похож... Посмотри на его волосы!..

Действительно, волосы сотворившего свет, были заплетены в косу, чего Джай на памяти Адонаша никогда не делал, да и что можно сплести из волос, не доходящих до плеч. У этого же человека коса столь длинная, что обернула несколько раз вокруг пояса. Пепельно-серая, словно седая... а брови черны... Но это Джай!.. Длинноволосый (хотя он бы не успел отрастить косу за день), слишком серьезный, слишком хорошо одет, в золотистую с алым длинную тунику, с серьгами в обоих ушах, свисающими до плеч, в которых вместо драгоценных камней вставлены настоящие огоньки. Он по-другому держит спину и голову, его взгляд такой тяжелый и пронзительный, что не сравнится и со взглядом боевого Мастера, голос звенит сталью, в котором нет тех теплых ноток, свойственных другу Адонаша. Но это Джай!.. Это может быть только он!

Князь Божен побледнел и осел в кресло:

— Ты жив до сих пор?.. — пробормотал он, и Адонаш не был уверен, что правильно расслышал.

— Ты помнишь наш путь, Айнай? Помнишь, как мы истребляли тысячи смаргов, населяющих эти земли? Ты помнишь, как твой меч разил грайла и кивела, а мой кафтайфа и гипока? Мы с тобой очистили здешний край, и ты не захотел уходить! Ты решил остаться, и я поддержал тебя. Ты обещал стать защитником для тех людей, которые поселятся в этой некогда пустынной земле. Я дал тебе светильник, Айнай! Я построил этот замок! Здесь ты должен был дать приют всем, кто нуждался в нем. А Свет Истины, как ты назвал его, должен был сиять в ночи, отгоняя зло от стен! Двести лет прошло. И что же я вижу? Ты стал царствовать, а не защищать! Ты стал судьей, но не заботишься о справедливости! Ты убиваешь тех, кого называешь ведьмами, а настоящие чудовища у тебя на службе?

О чем он говорит?

— Ты отыскал миильфинн, каковых, я думал, уже на осталось, и, подобно Укротителям Ары, связавших эффов, ты нашел способ, как заставить их служить тебе, вместо того, чтобы истребить! Все, для чего годятся создания Древних — это убийство! Синяя смерть у тебя на службе — худшее из твоих деяний!

Все слушали, затаив дыхание, а когда он упомянул о Синей смерти, вздох, походивший на стон, пронесся по залу.

— Ты — призрак!.. Даже Одаренные не живут столь долго! Когда мы расстались два века назад, тебе было почти триста лет!.. — вскричал Божен.

— Это не Джай... — вынужден был признать Адонаш.

— Это кто-то из Совета? — прошептал Скайси. — Огненосец?

— Может быть...

— Я не обычный Одаренный, Айнай! Я обещал тебе вернуться, и я вернулся! Теперь я буду вершить справедливый суд!

— Взять его!.. — заорал Божен, указывая на пришельца.

Все боевые Мастера, служащие князю бросились к нему, обнажая на ходу мечи, но тот лишь лениво взмахнул рукой и воздушный поток, удивительно мощный сбил всех их с ног. Он снова возвел руки, и мечи в руках бойцов принялись плавиться, словно восковые.

— Кто он?.. — шептал зал. — Кто это такой?

— Привести сюда осужденную Асию! — приказал незнакомец, удивительно похожий на Джая. — Я отменяю все приговоры, вынесенные лживыми устами. Я обвиняю тебя, Айнай — Божен Истребитель, и лишаю тебя звания князя этой земли!

— Ты не можешь этого сделать!.. — князь был бледен, но он уже взяв себя в руки. — Ты не являешься Советником — Правителем Тарии. Только они вправе лишать меня звания! Ты — просто бродяга!..

— Я тот, кто дал тебе все это, — он обвел рукой стены, — и я — тот, кто заберет у тебя все! Ты не признавал иных законов, кроме законов силы, вот их я и стану к тебе применять! И ты знаешь, что противостоять ты мне не сможешь!

— Будь ты проклят, Астри Масэнэсс!.. — выплюнул князь.

— Как он его назвал? — Адонаш уставился на Скайси, а Скайси на него.

— Астри... Масэнэсс... Это Джай?..

— Или настоящий Масэнэсс...

Привели Асию. Она, увидев Астри, расплылась в улыбке, словно узнала. Тот положил руки на ее голову, простоял так с минуту, а затем отступил, наклонившись к девушке и взяв за руку.

Асия смотрела на него осмысленным взглядом и продолжала благодарно улыбаться. Тени под ее глазами исчезли, она казалась свежее и здоровее. Она была исцелена!..

— Этот настоящий Астри Масэнэсс... тоже Мастер Путей? — спроси Скайси. — Я думал, Джай — единственный.

Адонаш вздрогнул от звонкого хлопка, затем еще нескольких, поднял голову на звук и увидел, что лучники с балконов над троном князя стреляют по Астри Масэнэссу, но их стрелы, врезаясь с хлопком в невидимую преграду, падают вниз.

— Асия, дочь сапожника Бибриса из Низинки не виновна! — объявил незнакомец, не обращая внимания на стрелы. — Тот, кто посмеет тронуть ее или ее отца, будет иметь дело со мной!

Взгляды Астри Масэнэсса и князя Божена или Айная, снова встретились.

— Ты убьешь меня?.. — тихо и устало спросил Божен.

Астри не ответил.

— И кого ты поставишь здесь вместо меня?

— Того, кто не забудет о правде!

— Правды нет!.. Править можно лишь, не боясь испачкаться во лжи и в крови! Ты никогда не правил, тебе того не понять...

— Ты ничего не знаешь обо мне, Айнай! Удел правителя — правда и справедливость! А самая большая ложь — что ни того, ни другого не существует!

— Тогда позволь мне защищаться!.. Последняя милость в память о былых временах... Пусть меч свершит суд, по старому обычаю, давно забытому сейчас. Но ты-то помнишь, Астри Масэнэсс! Сразимся с тобой!

— Это будет неравный бой!

— Не используй другие Пути, дерись только мечом!

— Я не стану сражаться с тобой.

— Тогда я сражусь с другим. Я буду драться с самим собой! С тем, кем я был когда-то!.. — И Божен указал на Адонаша.

Астри Масэнэсс тоже посмотрел на него, и когда их глаза встретились, в голове у Адонаша равно громко кричали два голоса: один с уверенностью утверждал, что это Джай, а второй был не меньше уверен в том, что это совершенно другой, незнакомый ему человек.

— Готов ли ты стать десницей справедливого суда, Мастер Адонаш? — спросил Масэнэсс.

Адонаш встал, нахмурился. Он не знал, готов он или нет. Он поднял голову, взглянул на Асию, снова свободную и в своем уме, на танцовщиц, на Аниру с князем Хинси, на Скайси.

— Угодно это Мастеру Судеб?.. — спросил он у монаха.

— Я не знаю... — пролепетал тот.

— Какой из тебя монах, ни искры, ни пламени, — вздохнул Адонаш и сказал громко во всеуслышание. — Я стану сражаться! Верните мне мои мечи!..

Астри Масэнэсс

1188 год со дня основания Города Семи Огней. Завалонская долина.

Адонаш поверил в то, что этот человек, командовавший только что всем цветом Божении... уже не Божении, действительно Джай, лишь тогда, когда он погладил по шее Ветра, а тот не попытался его укусить, а мотанул головой, словно приветственно кивая.

Они ехали молча. Джай на Ветре впереди, затем Скайси и Адонаш замыкал шествие. Скайси с перекошенным лицом, то и дело зыркал на Джая — до сих пор сомневался.

Они направлялись на восток, туда, где никто не живет, где пустошь, и даже дороги приличной нет — все поросло бурьяном. Со стен замка им вслед долго глядели оставленные там Мастера, старосты деревень, слуги, обычные люди, и их новый князь, которого избрал Джай или Астри Масэнэсс, руководствуясь какими-то одному лишь ему известными умозаключениями.

Перед глазами Адонаша то и дело вставал Божен, атакующий его с мечами в обеих руках. Князь использовал те же приемы, ту же тактику, что и он сам, их Дары были схожи... Божен отбивает правый его меч своим левым, атакует правым, Адонаш уходит, Божен резко приседает, скрещивает клинки под уже подобранными в прыжке ногами Адонаша, седые косы князя по инерции вздымаются в воздух, и Адонаш рубит их, укорачивая наполовину.

Новым князем был назначен чудом выживший Минэ. Этим чудом для него стал Астри Масэнэсс, но и сам юный мастер оказался весьма крепким и здоровым парнем, раз ему удалось с такой-то раной дожить до прихода Джая.

Минэ единственный в окружении Божена, выступал против его судов, его Рыцарей Очищения и его методов правления, за что и был наказан. Как узнал Джай эту историю? — да как все истории, которые эффов Джай каким-то непостижимым образом узнавал в мельчайших подробностях, в том числе и жизнь самого Адонаша.

Половину преданных Божену людей изгнали. Другая половина осталась служить Минэ. Адонаш надеялся, что того страха, которого они натерпелись, наблюдая вытворяемое Астри Масэнэссом, хватит надолго и подданные останутся верными новому князю из уважения к его легендарному защитнику.

Этот замок, в самом деле, возвел Джай? Адонаш совершенно не знает его... Кто же, ни искры, ни пламени, он такой?..

Божен печально улыбается, глядя, как падают на землю его волосы, цокая по мрамору золотыми зажимами... Отмерянные четверти прожитых веков... Адонаш замахивается, целя в голову, а второй меч, отстав лишь на долю мгновения, идет в атаку к груди. Айнай легко распознает его прием: уходит из-под удара, отклоняя первый клинок влево по нисходящей, изогнувшись, становится недосягаемым для второго меча, а свободной рукой поражает Адонаша в правый бок. Меч князя испил крови, хоть рана и не глубока... Восторг отображается в серых глазах Божена...

Они спустились с холма, и небольшой лесок окончательно скрыл из виду пики двенадцати башен замка и знамена Тарии — пылающее пламя на синем фоне, что теперь развивается на каждом шпиле.

Джай пришпорил Ветра, перешел в галоп, Миси с радостью поскакала за ним без принуждения, ленивый Вершок подотстал.

Осень сейчас была удивительно красивой: леса стояли желтыми вперемешку с красным, трава на холмах пожухла, но здесь и там еще доцветали яро-синим осенние ромашки. Солнце не палило, а устало ласкало. Облака несли в белых кудрях новые дожди, которые в этому году не призовут слизня-гипока.

— Что это такое, Синяя смерть? — спросил Адонаш, нагоняя друга... незнакомца в красной тунике с длинной косой, он обернулся — нет... друга с мягкой улыбкой и лукавыми огоньками в черных глазах междуморца.

Джай придержал коня.

— Дрянь, о которой я уж и позабыл. Едва меня не переварила. Когда я сталкивался с ней в прошлый раз, называл это миильфинна, и видел ее снаружи, а не изнутри. Я сжег их гнездо. Синяя смерть больше не придет в этот край.

Уже шагом они подъехали к небольшому ручью.

— Ну что?.. — улыбнулся Джай. — Остановимся? Мы уж достаточно далеко от замка.

И не дожидаясь их ответов, спешился, расседлал Ветра и пустил свободно пастись. Размотал косу, такую длинную, что хватило бы на троих Джаев, чтобы они имели волосы до пят, завидные для любого Одаренного. Он снял свою праздничную тунику и черные бархатные штаны под ней, заправленные в лучшие сапоги, какие только видел на своем веку Адонаш. Это тот самый босоногий Джай, которого грубый деревенский мужик обзывал "чумазой"? Он переоделся в привычные глазу Адонаша сорочку, куртку, шаровары и сапоги, купленные у отца Асии.

— Эта смаргова коса меня раздражает, — сказал Джай, — поможешь, Адонаш?

— В чем?..

Джай кивнул на один из его мечей, стал к нему боком и приподнял косу у основания головы:

— Режь вот здесь!

— У меня была надежда, что твоя коса накладная...

— Почему "надежда"?

— Потому, что иначе ты не можешь быть Джаем!.. — вмешался Скайси. — Как ты отрастил волосы?..

Джай рассмеялся:

— Руби!.. Потом покажу!..

И Адонаш рубанул, отсекая свидетельство того, что этот человек — Мастер Силы, притом самый необычный из всех живущих.

— Не жаль? — спросил он.

— Ты обещал показать! — настаивал Скайси.

Не прекращая смеяться, Джай с растрепанными патлами, не доходившими до плеч, окончательно ставший самим собой, протянул руку к лысому черепу монаха и повел пальцами, потешно шевеля ими, словно извивающимися змейками. Вокруг зеленой косички вдруг стали расти ярко-рыжие волосы, и через несколько мгновений Скайси стоял с огненной копной на голове, с открытым ртом и глазами такими огромными и такими круглыми, что Адонаш испугался, как бы они не выкатились. Глядя на такое чудо, он расхохотался, соревнуясь в этом с Джаем. У Скайси искривился рот, задрожали губы:

— Что ты сделал? — обиженно заныл он, ощупывая голову, и подбежал к ручью, разглядывать свое отражение.

Рыжий лохматый Скайси, ворча и ругаясь не по-монашески отборными словами, выудил из сумки бритву. Он охал и ахал, трудясь над своей головой и стараясь придать ей прежний вид черепа с зеленой веревочкой. Вокруг него трава покрывалась клоками волос огненного цвета, а Джай с Адонашем, чуть ли не катались по земле со смеху.

— Ты знал Божена, когда он был молод? — спросил Адонаш, отсмеявшись.

— Тогда он назывался Айнайем...

— Мы, правда, похожи?..

Джай смотрел на него долго и пристально.

— Да...

— Вы были друзьями?.. Как и мы с тобой?..

— Да...

— И делали то же самое, что сейчас делаем мы... Это вы истребили здесь смаргов и прочую мерзость?

— Да... Это не было быстро, на все ушли годы.

— Так почему ты сюда вернулся?

Джай промолчал.

— Ты позволил мне убить его, потому что я — это он в молодости?

— Нет... Ты, Адонаш, — не он. Ты другой. И будущее у тебя другое.

— Ты так предполагаешь?..

Джай помотал головой.

— Не предполагаю... Знаю...

— И свое будущее ты знаешь, Джай?.. Или Астри Масэнэсс?.. Это имя, как я понимаю, не стоит мне забывать — ты не просто выхватил его из ветра?

— Я сдержу слово, которое дал тебе, и буду называться Астри Масэнэссом на людях, как и когда-то. Но для тебя и для Скайси — я Джай.

Прежний Джай... Нет. Он никогда не станет для него прежним. Адонаш всегда будет помнить того человека в красных одеяниях, с косой несколько раз обмотанной поясом вокруг талии. Человека, властно и без колебаний выносящего приговор...

— А что до будущего?.. Мое проклятие — знать его... на много веков вперед... Но мое благословение — знать не во всех подробностях. Так что и для меня остаются неожиданности и сюрпризы в этой жизни.