Фронтир Индикона. Начало

Мартин занялся обедом, а я давно хотел сделать гибкий метр, да всё руки не доходили. В наличии ярко красная краска из корней баобаба и чёрная из жжённой кости на растворе гуммиарабика. Нанёс шкалу на верёвку длинной в два метра: единицы красным, десятки черным цветом. Не очень удобно, но ничего переживу, голь на выдумки хитра!

Обедали ни рабочем месте. Шарики плодов баобаба, лимонад, запечённые побеги. На десерт традиционный кофе из жаренных на камне семян. У кофе нашего обнаружилось весьма замечательное свойство: достаточно в скорлупку насыпать порошка, немного увлажнить, положить поверх раскалённый голыш, и терпкий дым разгонял многочисленных комаров и слепней, как ладан чертей!

— И, всё таки, Герр Ярослав, какие у нас планы на ближайшее время?

— Детально?

— Именно так.

— Нам нужны в первую очередь привод от ветряка и станки, работающие от него: шлифовальный, токарный, вентилятор, мельницы. Это база. Позже, уже с их помощью, будем делать остальное.

— И всё это вы хотите сделать на этом станке? Сдаётся, он для этого не вполне годиться.

— Разве это проблема? И станок и верстак доделаем, вон сколько у нас досок вышло!

— Да, со своим бревноколом, признаться, удивили вы старика!

— Потом нужна глина. Как минимум придётся делать универсальную печь для сушки дерева, глины, выжигания угля, обжига кирпичей и изделий. Ещё печь поменьше для экспериментального обжига и подбора состава глазури и пироскопов. Самое тяжёлое в этом — доставка, ведь помимо глины нам потребуется перлит, змеевик, ольгдамит. За последним мы, кстати, уже сегодня отправимся, а иначе у нас шкуры пропадут! Ну и самое главное — это поиски наших коллег. Через неделю, когда Ключ зарядится я смогу этим плотно заняться. Заодно, разведаю местность на наличие полезных ископаемых, особенно железа и металлов.

— Позвольте отправиться с вами, герр Ярослав!

— У меня на этот счёт другая идея. Мартин, в том месте где вы оказались в первые дни, нет ли там поблизости высокой горы или любой господствующей высоты?

Он немного задумался и почесал затылок:

— Пожалуй, милях в сорока на северо-восток виднеется высокая гряда, или хребет.

— Значит, туда и отправитесь, а заодно и Ключ свой заберёте. Разделившись, у нас гораздо больше шансов обнаружить людей. У моего Ключа слишком маленький радиус действия. Большие костры на вершинах гор ночью, дымы днём дадут лучший результат. Мы здесь который день дымим, а толку мало, кроме вас никто не объявился.

— Пожалуй, в этом есть смысл. Куда направитесь?

— На юг, нам всё-равно туда переселяться. Попробую найти воду, сверну на восток и, сделав крюк, вернусь на базу. По дорге буду жечь костры, а тем кто придёт на сигналы оставлю письмо и карту на глиняных табличках.

— Отличная идея!

— Только вам придется научиться ориентированию и начертанию карт, хотя бы в самом простом виде.

— Даже не знаю. Никогда этим не занимался.

— Ничего сложного в этом нет, вы человек образованный, так что справитесь.

— Дайто-то бог, Герр Ярослав.

Некоторое время мы сидели в тишине, наслаждаясь напитком и закусывали бобами тамаринда.

— Честно говоря, герр Ярослав, я до сих пор перевариваю наш вчерашний разговор. Если я не ослышался, то Ключ заряжается электричеством?

— Да, так и есть.

— Позвольте поинтересоваться, где вы тут найдете электричество?

— Ключ, герр Мартин, как мне объяснили, имеет возможность заряжаться от обычного дерева. Он может получать электричество из любых живых организмов, пока вы носите его как браслет, он заряжается от вас.

— Невероятно! Неужели в деревьях есть ток?

— Ток точно есть, но вот сколько именно не знаю, как-то не интересовался этой темой.

— Герр Ярослав, меня мучает ещё один вопрос, как так могло получиться: с меня сделали копию, как вы говорите, в сорок шесть лет, а здесь мне от силы двадцать?

— Да, ничего удивительного. Как я уже говорил ДНК — это 'чертёж' организма, но человек растёт, развивается, и в естественных условиях его вынашивает мать. В нашем же случае нас вырастили до нужного, оптимального размера, в некой полости-биореакторе, заменяющей матку.

— Бог мой, какое святотатство! Нас вырастили словно мерзких гомункулов!

— Мартин, я вас умоляю, вы всё-таки ученый конца девятнадцатого века, а не четырнадцатого, состояли в голландской королевской академии наук. Вы же писали, что занимались термодинамикой, знакомы с работами Майера и Кельвина, а с Джеймсом Джоулем состояли в заочной переписке. Как вы, с такой базой знаний, верите сказкам средневековых шарлатанов, что они каких-то человечков выращивали в колбе с кровью и конским навозом? Окажись вы в то время и сделай паровую машину, уверен вас бы сразу потащили на костер за связь с дьяволом!

— Вы не поверите, герр Ярослав, но меня чуть было не сожгли в одном из селений Буров, многие из них совершенно дикие люди, какой уж тут четырнадцатый век?!

— Знаете, Мартин, я ведь тоже на них, на тех кто забросил нас сюда, злился поначалу, а теперь остыл. Они ведь, в некотором смысле, наши родители, они дали нам новую жизнь, думаю мы им обязаны. Мы сильны, молоды, при этом имеем огромный багаж знаний и умений!

— Ну не знаю, не знаю! Мне кажется, что всё это происки сатаны! — пробурчал недовольно Мартин. После некоторой паузы, он посмотрел на меня с хитрым прищуром, — герр Ярослав, признайтесь, хотите использовать вместо башни мельницы баобаб, который растёт неподалёку и похож на подкопчённую баварскую сосиску?

— С чего вы это взяли?

— Хороший ветер, открытое место, а поблизости нет больших деревьев. Догадаться не трудно, особенному тому, кто эти мельницы строил. Отец, дед и прадед — все они плотники и занимались постройкой мельниц по всей Голландии. Семейное дело.

— От вас ничего не утаишь!

— Никак не возьму в толк, как вы будете передавать усилия от вала мельницы вниз!? Высота дерева не меньше пятидесяти футов, что вдвое выше средней мельницы. Приводной вал выйдет очень тяжёлый, к тому же из чего делать? Тут нет подходящего дерева!

— Не такая уж и большая! В наши дни высота мельниц достигает пятьсот футов, а длина лопасти двухсот!

— Боже мой! Как такое возможно? Ни одно дерево не выдержит лопасти такой массы!

— Так их не из дерева делают и даже не из железа. И вообще эти мельницы не зерно мелят, а электричество вырабатывают. Ветрогенератор — так их называют или ветряк.

— Электричество от ветра? Годная идея, сам хотел сделать нечто подобное. Но как всё-таки?

— Будем передавать усилие на привод с помощью верёвок.

— Так более пяти метров они будут неэффективны!

— Сделаем три шкива-редуктора, заодно скорость оборотов поднимем.

— Мощность очень велика, верёвки будут проскальзывать.

— Значит, на каждом сделаем по три штуки, для лучшего сцепления и используем тальк.

— Но лопасти! Из чего вы будете их делать? Из досок, словно на старых мельницах? Не выйдет, они очень тяжёлые! Сгодиться только парусина, а наша ткань не годится, и нет должной сноровки для ткачества, один-полтора квадрата за день это максимум, что мы можем сделать. Многие месяцы работы!

— Обойдёмся без ткани. Две пальмы дум станут основой для четырёх лопастей. Они гибкие и очень прочные, поперечины из лёгкого молочая, а сам каркас из ветвей тамаринда. Вместо парусины используем листья драконова дерева. Вот смотрите, — я протянул лист драцены. — Попробуйте разорвать. Ну что, не выходит?

— Ветер всё равно будет проникать, через неплотное плетение.

— Проклеим столярным клеем, в конце концов, всё это решаемые вопросы.

— Даже не знаю. Если выйдет годное покрытие, непроницаемое для воздушных потоков... — он ещё раз попытался разорвать лист. — Может и сработать.

— Знаете, хватит спорить, собирайтесь! Сходим за черным камнем для гипса, а заодно попробуем разжиться мясом, есть у меня одна идея...

Короб с ольгдамитом набрали довольно быстро, а после отправились в сторону кустарника, где Мартин занялся сборкой прутьев для корзин, а я взялся за охоту на черных гадюк, в изобилии водившихся в этой местности. Подготовился основательно. От укусов обмотал ноги по колено верёвкой и подобрал длинную палку, на конец которой прикрепил сланцевую пластину, получив нечто, напоминающее лом с приваренным на конце топором для рубки льда. Ещё с прошлого раза заметил — гадюки здесь толстые, как раздувшиеся шланги. Когда их прогоняешь, издают громкое шипение. Подозреваю, это шипящая гадюка, ночью она очень опасна, а днём хоть голыми руками бери. Найдя змею, я резким ударом перерубал её. Первый же экземпляр потянул на пять килограммов. Удача меня не оставила и за короткое время я разжился ещё парой экземпляров поменьше. Ещё обнаружил несколько тропинок со следами птиц и, пока солнце не зашло, решил поставить земляную ступу. Это одна из самых простых и древних живоловушек на всякую мелочь. Выкопал яму в форме конуса, а сверху подвесил сплетённую тут же крышку. Если, например, птица наступит на неё, то крышка перевернётся, и птица провалится в яму, а крышка опять встанет на своё место. В самый разгар работы, как чёрт из табакерки выскочил Мартин с припухшим лицом.

— Achterlijke, gladiool. Goddorie! Crappy bye! Извините, представьте, я только что нашёл диких в пчёл в дупле. А там! Там! Никогда не встречал столь большой рой! Едва сбежал! Вам срочно нужно взглянуть, срочно!

— Я что пчёл не видел? Что интересного вы там нашли?

— Как это что?! Дерево! Оно в поперечнике не меньше двадцати дюймов, а внутри пустое! Это готовые бочки! В любом случае нужно выкуривать пчёл если хотим вечером пить кофе с мёдом.

— От мёда я бы не отказался! Идёмте!

Всё оказалось таким, как и описывал Мартин: большое дерево, бывший термитник, с одной стороны которого поселилась большая пчелиная семья. Чтобы выкурить пчёл развели огонь с дальней стороны бревна, с таким расчётом, что густой, чёрный дым шёл прямо на улей. Укусов, к сожалению, избежать не удалось. Африканские пчелы мало того, что агрессивные, так жалят раза в три больней, чем среднерусские, всего пару десятков укусов и можно на вечный покой отправиться!

Бревно разрубили на три части, вычистили труху и вытащили гнездо из десяти блинов сот общим весом под двадцать кило! С бревна ещё и прополисом разжились, а соты уложили в короб и сверху закрыли травой, чтобы отбить запах и не тащить за собой шлейф разъярённых пчёл. Хотя и это не очень помогло, пришлось делать дымарь из трута и под прикрытием дыма срочно ретироваться от носившихся вокруг как истребители пчёл.

На базе поджарил мясо змей на прутках и устроил пир. Мартин отказывался есть змей и ругался всякими нехорошими словами, даже еретиком меня назвал. Но как только аромат усилился и я начал за обе щеки уплетать прожаренные куски, он не удержался. Гадюки оказались куда вкусней и нежней мамбы, мясо было не таким резиновым.

— Кстати, Мартин, как думаете, индийские финики долго провисят на дереве?

— Я думаю, герр Ярослав, птицы и бабуины очень быстро найдут им применение.

— Вот и я так думаю. Значит, завтра утром идём за ними.

— Давно хотел спросить, герр Ярослав, что случилось с моим родным Трансваалем? Помниться, вы что-то говорили про войну с англичанами?

— Да, рассказывать и нечего особо. Было две войны. Первая началась в тысяча восемьсот восьмидесятом и продлилась всего год. В конце была подписана Преторийская конвенция, по которой Трансвааль получал независимость, полное внутреннее самоуправление, но взамен признавал сюзеренитет Великобритании. Последняя имела право назначать своего постоянного представителя в республике и право передвигать свои войска по территории, плюс контроль над внешней политикой республики.

— Проклятые алмазы! Я так и знал! Всё к этому и шло! Понятно, ойтландеры... Независимость, наконец-то! Нет, я должен был догадаться, буквально два года назад у нас в Трансваале нашли огромное месторождение золота! Чёрт, чёрт! Я совсем не думал, что война начнётся так скоро. Простите, что перебил вас, прошу рассказывайте!

— Но независимость была недолгой, и через девять лет началась вторая война, которая продлилась три года и закончилась полным поражением буров. Поначалу всё шло даже неплохо для буров, приехало множество добровольцев из Франции, США, Голландии, России и других стран. Но, к сожалению, это мало помогло, к концу войны англичане увеличили контингент до полумиллиона солдат.

— Бог мой...

— Использовали пулемёты Максима, бронированные поезда, тяжёлую артиллерию... Я не знаю всех подробностей, Мартин, но война была крайне жестокая. Со стороны буров погибло около тридцати тысяч человек, причём большей частью мирное население, женщины, дети. Гибли от голода, болезней. Англичане сгоняли их в огороженные колючей проволокой резервации, как индейцев времён колонизации Америки. Представляете, в конце войны там находилось до половины белого населения бурских республик, около двухсот тысяч человек. Мужчин отделяли от женщин, отправляли как можно дальше от родных земель в концлагеря на территории Индии, Цейлона, Новой Зеландии, а после войны англичане завезли для работы на золотых рудниках пятьдесят тысяч китайцев.

— Витватрсван! Проклятые саксы! — Мартин сжал кулаки и покраснел. — А моя семья?

— Мартин, я не знаю. Возможно, позже мы сможем прояснить их судьбу. К сожалению, фольксраад Трансвааля и Пауль Крюгер, бывший президентом, были вынуждены подписать капитуляцию. Государства формально сохранились, но по факту, сами понимаете...

— Пауль достойный человек, я знавал его родителей...

— К сожалению, он закончил свои дни в изгнании.

— Чёрт!

— Мартин, англо-бурская война не самое худшее, что произошло с бурами.

— Как!!! Разве может быть что-то хуже?

— Может. Через семь лет после поражения, если память мне не изменяет, англичане включили бурские республики в новое государство под своим протекторатом — Южно-Африканский Союз, который чуть позже переименовали в республику. С начала века доля белого населения снизилась с сорока девяти процентов до шести в моём времени. После краткого периода расцвета в семидесятых годах, в республике случился геноцид наоборот. Потомки зулусов пришли к власти и заправляют в полный рост. Дома, завалены мусором, сплошные заборы из колючей проволоки отделяющие белые и черные районы. Заброшенные заводы и фермы. Я был там не так давно. Удручающее зрелище! Немного белых в городах. Многие, особенно в пригородах, те кто не успел уехать, потеряли работу и живут в резервациях. Ежедневные грабежи и убийства, конфискация земель. Каждый год убивают от трёх до пяти тысяч, в основном фермеров и их семьи. Буры в массовом порядке переезжают в Россию и Канаду.

— Но как же так! Столько трудов! Кто это допустил?! — Мартин был совершенно раздавлен.

— Вы и сами можете догадаться откуда ноги растут.

— Англичане!

— Они самые, там заодно с белыми и те же готтентоты под раздачу попали и, знаете что, давайте продолжим в другой раз, у нас завтра будет тяжёлый день.