— А я бы поразмышлял над тем, в каком виде аппарат попал к ним в руки. Сработала ли система самоуничтижения электронной начинки?
— А ведь другие самолеты тоже могут сбить — они защищены только маскировкой, но если маскировка ненадежна...
Дальнейшее обсуждение получилось довольно бестолковым. Посредственное качество записи давало слишком мало информации. Если бы происшествие случилось на Земле, эксперты не смогли бы даже определить марку пусковой установки, а здесь — совсем другая цивилизация.
Капитан прислушивался к спорам, но задумался совсем о другом. Он завел речь о Колумбе потому, что хотел обсудить возможные последствия, но все равно разговор целиком ушел в технические вопросы — как и каким образом туземцы распознали маскировку и так далее.
Что ж, этого следовало ожидать. Он созвал специалистов с "физическим", а не "лирическим" складом ума, и они сразу сосредоточились на технической стороне дела. В каком-то смысле это и к лучшему: бывшие военные откровенно режут правду-матку, никого не щадя, но и не вводя в заблуждение.
Вот и полковник Гарднер сказал так, что резануло ухо: "самолет-шпион". А ведь не надо быть антропологом, как Мария, чтобы знать: не было на земле такого народа, который бы благосклонно относился к шпионажу. Соглядатаев никто не любит. И потом попробуй докажи, что ты наблюдал с самыми лучшими намерениями — чтобы понять. А особенно трудно что-то доказывать, если не знаешь ни языка, ни обычаев.
Пока повод для беспокойства вроде бы незначительный: никто не пострадал, всего лишь потерян маленький радиоуправляемый аппарат. Можно изготовить замену, запчастей хватит на десяток новых. Вопрос в том, куда это всё заведёт.
Капитан привык просчитывать не на один и не на два хода вперед.
Вечно наблюдать за этой планетой со стороны — бессмысленно. Рано или поздно придется идти на прямой контакт, говорить и договариваться. И тогда одной из тем обсуждения будет: а не вы ли тут летали? Чего высматривали? А мы просто изучали. Ах, изучали? Расположение крепостей, передвижение войск, размеры гарнизонов? Ну... в том числе. Ах, в том числе?
Интересно, насколько параноидальны туземцы? Или наоборот — гостеприимны? А какие у них религиозные верования, и что там говорится насчет спускающихся с небес? В христианстве на небесах живут ангелы, а под землей — демоны. А что, если здесь — ровно наоборот?
Проще всего остановиться и не делать ничего.
Прекратить все исследования. Ограничиться собранным материалом и убраться восвояси. Если говорить о возможных негативных последствиях, этот путь — наилучший, самый осторожный... если не сказать: трусливый. И не имеющий никакого смысла с точки зрения духа дальней разведки. Зачем тратить огромные средства, снаряжать корабли, совершать научные прорывы, изобретать совершенные двигатели и телескопы, если, столкнувшись с величайшим открытием, при малейших трудностях — отступить? Если бы капитан принял такое абсурдное решение, большая часть экипажа с проклятиями покинула бы корабль сразу по возвращении в солнечную систему. А потом любой другой корабль дальней разведки с радостью занялся бы этой планетой.
Можно действовать наоборот — продолжать гнуть свою линию, несмотря ни на что. Сбитый самолет — небольшой ущерб, можно потерять ещё.
Но тыкаться наобум, не зная, что произошло — не очень умно. Как понять, что случилось? Не посылать же новый самолет в то же место?
Есть и третий путь. Возможно, самый хитрый и дальновидный, но в то же время и самый опасный — потому, что рисковать придется своими людьми, членами экипажа.
Если туземцы изучат попавший им в руки самолет и поймут, что это такое, они могут начать поиск других подобных аппаратов и охоту на них. А что, если предвидеть этот ход и сменить способ наблюдения: послать не радиоправляемые самолеты, а живых людей? Рискованно, даже очень. Но может оказатся наилучшим решением.
То, что инциндент случился над мегаполисом — это неспроста. Как кто-то сказал — "особо охраняемая зона" — очень даже может быть. Локаторы, детекторы — или чем там они распознали самолет — вряд ли такое есть везде. Например, тот поселок, который они нашли первым, выглядел полным захолустьем — чистенький, аккуратный, но — деревня деревней.
Если наблюдать издали, не раскрывая свое присутствие, используя минимум технических средств и приспособлений, это можно делать долго, очень долго. В случае же обнаружения можно попробовать прикинуться путешественниками издалека — "моя твоя не понимай" — и быстро скрыться в зеленом тумане.
Наблюдая за "деревней", можно подслушать и изучить язык, а уже потом установить контакт и разузнать, что происходит в мегаполисе.
Жаль, что не удалось получить подробный план большого города, но сбитая самолето-птица успела передать на корабль очень много данных. Мария получит сразу десятки тысяч новых фрагментов для своего пазла — надо будет потом зайти, поинтересоваться, что из этого выйдет.
Самое интересное, конечно, скрывается там, в огромном городе. Но торопиться туда сразу — не следует.
...
Военные озабоченно гадали, что за ракета сбила маленький самолет, и изучали снимки города на предмет обнаружения замаскированной техники. Мария испытывала сильное искушение заняться тем же, но понимала, что у нее совсем другой профиль, и она принесет гораздо больше пользы, если продолжит заниматься людьми.
Пролетев над мегаполисом, самолето-птица передала огромное количество данных, "в кадр" попали десятки тысяч туземцев. В таком потоке информации можно было утонуть, так что пришлось привлечь компьютер хотя бы для первичной обработки записей.
Компьютер находил в них изображения аборигенов, выделяя их из общего фона, тщательно измерял, отмечая рост, пропорции, вычислял приблизительный вес, пытался распознать пол, определял цвет кожи, глаз, волос и так далее и тому подобное.
Получился обширный каталог изображений, сопровожденных числовыми параметрами и прочими характеристиками. Собранная информация касалась почти исключительно внешности туземцев, но при умении из этого можно было извлечь немало ценного. Всему свое время — когда-нибудь дойдет черед и до языка, и до тонкостей культуры, и даже до внутренней физиологии. А пока можно посмотреть статистику и выделить группы, по смыслу аналогичные расам или народам — как говорила Мария, "сложить пазл".
Но куда больше, чем "пазлы", Марию интересовало другое. Она начала с того, что отсортировала каталог по координатам, отмечая аборигенов, "сфотографированных" рядом, но сильно отличающихся по росту. Так она нашла множество предполагаемых пар "родитель+ребенок" или троек "отец+мать+ребенок", "родитель+брат+сестра". Потом она выделила среди них тех, где цвет кожи ребенка не совпадает с цветом кожи родителя. Получилась часть базы данных, отвечающая за возможные браки, в том числе межрасовые. Как оказалось, аборигены в основном образовывали семейные пары с соплеменниками, но и метисы не были чем-то редким. Похоже, в этот регион перекочевали самые разные популяции вида Homo Anime и они свободно смешивались между собой. Можно надеяться, что расовая рознь здесь все-таки отсутствует.
Смешанные браки создали огромное количество промежуточных вариаций, но многие черты внешности были в высокой степени "доминантными": когда дети оказывались похожими только на одного из родителей. Тем же свойством обладали целые комбинации внешних признаков. Самые устойчивые сочетания Мария условно отнесла к "большим расам".
Например, пепельная кожа, светлые волосы, относительно высокий рост и сухощавое телосложение обычно шли "в комплекте". Эту расу Мария назвала "серыми эльфами". В отличие от сказочных эльфов, они не обладали какой-то особой красотой, и уши у них тоже не были острыми, но все, как один были стройными, сухими и жилистыми, рост их женщин в среднем составлял 170 см, мужчин — 185 см, вес — 40-70 кг.
Такие параметры — немного выше землян и немного уже в кости, возможно, были оптимальными для этой планеты, где сила тяжести была слегка ниже земной. По крайней мере именно эта раса оказалась самой многочисленной. В первом обнаруженном поселении (где Мария получила 35 кусочков для своего пазла) серых эльфов было 80%. Теперь в пазле были десятки тысяч фрагментов, и на большой выборке статистика сильно изменилась, доля серых эльфов снизилась почти до 25%, но их все равно было больше всех.
Второй по численности расой (20% населения) оказались коричневые (такие, как самый первый увиденный землянами абориген), получившие прозвище "шоколадки". Они были такого же роста, как земляне, и под них будет проще всего замаскировать европейцев и монголоидов, если, конечно, это вообще понадобится — только придется соорудить на корабле солярий.
Третью расу (12% населения) Мария назвала "шахматистами" из-за контраста между белой кожей, черными волосами и глазами. Они тоже были среднего роста, но в качестве прототипа для маскировки годились меньше, так как кожа у них была по-настоящему белой, равномерно окрашенной, без просвечивающих сосудов и капилляров, как у европейцев, которых правильнее было бы называть не белыми, а розоватыми или розовато-коричневыми.
Наконец, примерно 10% населения приходилось на расу белокожих коротышек со средним ростом 130-135 см, но очень большой массой: 400 кг и даже более. Они имели атлетическое сложение и, согласно расчетам, могли быть раз в десять сильнее землян. Антрополог назвала их "белыми карликами".
Капитан опасался, что высокие тут обижают низеньких, но, судя по этим богатырям, скорее, могло происходить обратное. Не находятся ли в таком случае худосочные эльфы в подчинении у могучих карликов? Средние размеры землян ближе к эльфам, так что над этим вопросом следовало хорошенько подумать.
В какой-то момент Мария осознала, что про феминизм и борьбу за права женщин тут придется забыть. По статистике получалось, что у серых эльфов мужчины в среднем немного крупнее женщин, но вряд ли на это будут обращать внимание на фоне того, что у белых карликов не только женщины, но даже дети в несколько раз сильнее эльфов.
Вообще складывалось такое впечатление, что природа здесь не пожелала вкладываться одновременно и в рост, и в силу. Почти все аборигены выше среднего роста оказывались стройными (как серые эльфы) или совсем хилыми, а середнячки и коротышки были в среднем покрепче. Например, самыми высокими в каталоге оказались двое мужчин ростом 345 и 355 см, но оба были ужасно тощими. Вероятно, они относились к совсем редкой расе, потому, что больше никого похожего на них не нашлось. Самая маленькая, но взрослая на вид женщина всего 95 см ростом оказалась синекожей, с наростами на голове, этих аборигенов Мария окрестила "гоблинами". И, несмотря на маленький рост, гоблины выглядели крепче эльфов, их силу компьютер оценивал примерно на уровне землян. Впрочем из этого правила нашлось достаточно исключений — например, раса высоких и мощных "черных гигантов" и разноцветная эльфоподобная малышня.
Составление пазла затрудняли всевозможные метисы. Мария старалась составить классификацию так, чтобы выделить характерные комбинации внешних признаков. Всего она выявила около тридцати "больших рас", которые отличались друг от друга не меньше, чем европейцы от африканцев. Свои наблюдения антрополог проверяла на компьютере, чтобы убедиться, что ей не просто понравился или запомнился какой-то "типаж", а он действительно встречается чаще других, "соседних" или "промежуточных" вариантов. Математически строгий принцип, основанный на статистике, позволил построить четкую классификацию и даже смоделировать возможное генеалогическое родство между классами. Хотелось бы, конечно, не моделировать, а знать наверняка, но пока хотя бы так.
В целом на большой выборке увеличился разброс не только по росту, но и по всем остальным параметрам. В том числе нашлись почти все возможные цвета кожи: помимо серых эльфов еще куча "вариаций на эльфийскую тему" — зеленых, темно-красных и темно-фиолетовых, плюс синие гоблины, белые карлики и белые шахматисты, черные гиганты, коричневые шоколадки и даже двухцветные: ядовито-розовые с серыми пятнами. Не хватало ярко-желтых и ярко-красных, зато обнаружился промежуточный вариант — оранжевые, немедленно получившие от Марии кличку "апельсинки".
Предполагалось, что на этой планете также будет большой разброс по массе тела, но Мария не ожидала, что до такой степени. В первом поселении, где большинство составляли близкие к среднему серые эльфы, в этом плане было довольно "средненько" с немногочисленными исключениями, которых она сравнивала с нереалистичными героями аниме. Зато в мегаполисе эти исключения превратились в правило: не меньше половины населения составляли качки, суперкачки, очень полные и поперек себя шире, очень худые и совсем эфемерно-тонкие.
Все эти эпитеты, конечно, отражали сугубо субъективное впечатление землян, которые привыкли к тому, что на их планете расы отличались, в основном, по цвету, а не по величине. Здесь же у каждой расы был свой, обычный для нее, диапазон параметров, например, белые карлики поголовно являлись низкорослыми супертяжеловесами, а среди тысяч серых эльфов не нашлось ни одного хотя бы чуточку полного. Зато "шоколадки", "апельсинки" и "шахматисты" встречались практически любой толщины, за что получили от Мария прозвище: "безразмерные". У них оказался самый сумасшедший разброс параметров — такой, что самые легкие и самые тяжелые не могли бы жить и ходить, если бы имели человеческую анатомию и обмен веществ. Это стало весомым аргументом в пользу того, что Homo Anime — все-таки другой вид.
После того, как "пазл" из рас более-менее сложился, Мария переключилась на изучение видеозаписей. Наметанный глаз замечал множество деталей, в которых сходство с землянами казалось просто нереальным — походка, мимика, то, как аборигены двигались, как ели, даже как чесались или сморкались. Такие (казалось бы) мелочи доказывали идентичность в строении скелета и мышц.
Потом Марии пришла в голову идея: поручить компьютеру подсчитать, какие части тела аборигены и земляне в большей степени оберегают от толчков и ударов при движении или прикрывают одеждой от холода. Если для сравнения выбирались субъекты одного роста, пола и комплекции, то совпадение между землянами и туземцами получалось практически стопроцентным, и это заставляло предположить одинаковое расположение внутренних органов.
Неужели все-таки один и тот же вид? Могут ли Homo Sapiens и Homo Anime быть родственниками? Совпадений слишком много, чтобы такое сходство возникло случайно. Без исследования ДНК эта загадка оставалась неразрешимой — требовался образец генетического материала для сравнения — хотя бы один волосок туземца.
Пока что имелся только генокод микроорганизмов и тех растений, образцы которых только что недавно привезла Вэй Лин.
Профессор Окински, изучавший образцы, говорил, что проанализированный генетический код имеет свои странности. С одной стороны, принцип кодирования оказался тем же самым, что на Земле и на Органике с несущественными отклонениями и модификациями. Более того: нашлись бактерии, "совместимые" с землянами, от которых пришлось защищаться прививками. Но, в то же время, подавляющее большинство микробов по набору генов очень сильно отличались от земных и оказались безобидными для людей. Это сильно ускорило подготовку к высадке, что радовало. Но вычислительные программы, рассчитанные на генетику Земли и Органики, выдавали бессмыслицу при попытке построить эволюционные деревья для найденных образцов.
