Милашка

— И что делать? — спросил я.

— Есть два пути, — сказала председатель. — Первый: все остается, как сейчас. В этом случае поездка в Курум для вас на свой страх и риск. Второй: принимаешь гражданство Сахья. Тогда государство вступится.

— Как можно стать гражданином?

— После трех лет проживания. Но здесь случай особенный. Ты внес большой вклад в культуру страны. Я говорила с Председателем Высшего Совета, и она уполномочила меня принять у тебя присягу. Согласен?

— Да, — сказал я. А что думать? Домой мне не вернуться, а здесь вроде прижился.

— Идем! — встала председатель. — Здесь рядом.

Меня отвели в небольшой зал. На его стене висел портрет Председателя Высшего Совета в обрамлении флага и герба страны. Мне указали место напротив. Зал наполнился людьми — как я понял, служащими Совета. То ли так положено, то ли прибежали посмотреть. В обращенных на меня взглядах я читал любопытство.

— Читай!

Председатель протянула мне красивую кожаную папку. Я раскрыл ее и пробежал глазами по тексту. Что-то это мне напоминает...

— Я, Влад Хома, принимая гражданство государства Сахья, перед лицом руководителя страны и ее священных символов клянусь соблюдать законы государства и распоряжения ее руководителей. Клянусь быть верным сыном новой Родины. Отвергать предложения других государств работать во вред Сахья. Защищать ее, если понадобится, не жалея при этом своих сил и самой жизни. Если я нарушу эту клятву, то пусть меня покарают по всей строгости закона...

Удивительно, но меня проняло. В прежней жизни мне пришлось читать откровения эмигрантов, уехавших за границу. Они писали, что врали, принимая присягу другой страны. Меня это удивляло. Как можно? Если сделал выбор, зачем врешь?

— Присяга произнесена и принята! — председатель забрала у меня папку. — Тофу Клая!

Ко мне подошла женщина с прибором в руке. Приложила его к моему плечу и нажала кнопку. Прибор коротко загудел и пискнул.

— Отныне Влад Хома полноправный гражданин Сахья, — объявила председатель. — Это записано в его чипе.

Аудитория зааплодировала. Ко мне стали подходить и поздравлять. Вполне искренне, было видно, что людям приятно. Председатель увела нас с Кеей.

— Расходы по вашему пребыванию в Куруме несет принимающая сторона, — сообщила в кабинете. — Проезд, проживание в гостиницах, деньги на карманные расходы. За выступления перед публикой будут платить. Вернетесь богатыми, — она подмигнула. — Предлагаю навестить в посольство Курума. Там вам расскажут и объяснят.

Мы съездили. Приняли нас душевно. Угостили напитками, принесли договора. Мы их внимательно изучили. Никаких подвохов в тексте не наблюдалось. Мы подписали документы. Нас отвели к послу. Та сказала несколько дежурных слов, выглядела при этом довольной. Я поймал на ее оценивающий взгляд. Это с чего?

— Странно, — сказал Кее на обратном пути. — Почему они зовут нас? Курум и Сахья на пороге войны. Им нужно готовить население. Промывать людям мозги, объясняя, что мы плохие. А они покупают наш фильм, везут в страну режиссера и актера. Понятно, что мы будем хвалить Сахья, призывать сотрудничеству и дружбе. Не пойму.

— Может, передумали воевать? — предположила Кея.

Хорошо, если так.

— Хочу верить, но не получается, — вздохнул я. — Обычно так не бывает. Подготовку к войне трудно остановить. Затрачены ресурсы, экономика переведена на военные рельсы. Общество накручено до предела. И вдруг поворот назад?

— Да ты стратег! — засмеялась Кея. — А я думала, что артист.

Что ей ответить? Что я прочел много книг? В них описывались ситуации накануне войн. Не припомню случая, чтоб большую войну удавалось остановить. Малые — случалось, но редко.

— Съездить — увидим! — предложила Кея.

Я кивнул. В самом деле! Наилучший выход из ситуации. Да и деньги не помешают. Суммы в договоре значительные. Курумский дром стоит два нула, здесь его примут в любом банке. Почему бы не заработать?

Жадность не доводит до добра...

* * *

— Поздравляю, Зерг! Твой план сработал. Они клюнули.

— Благодарю, госпожа посол.

— Хотя эти дополнительные гарантии...

— Они не понадобятся. Чужак добровольно останется в Куруме. Против этого возразить нечего.

— Ты уверена?

— Я об этом позаботилась. Им устроят волшебное турне. Будут овации и цветы. А еще деньги. Он не устоит.

— Не слишком жирно для мурима?

— Он носитель иномирных технологий. Один принцип действия новых двигателей оправдывает затраты. Не сомневаюсь, что чужак знает больше. Только нам неизвестно, что. Нужно, чтоб рассказал.

— Странно, что его отпускают.

— Власть не знает, что он из другого мира. Это тайна Дома. Иначе не отпустили бы.

— Ты умна, Зерг. Хотя фильм... Он рушит нашу пропаганду.

— Ничуть, госпожа! Фильм обличает порядки в Сахья, дискриминацию по половому признаку. То, о чем мы твердим.

— Так это в прошлом.

— Зрители этого не узнают.

— Гости скажут.

— Их услышат несколько сот человек. Может, тысяча. Кинотеатры у нас небольшие, число выступлений невелико. Большинство зрителей просто посмотрит фильм. Остальное им объяснит телевидение.

— У тебя светлая голова, Зерг!

— Благодарю, госпожа!

— Вдруг Влад не захочет остаться?

— У нас есть план на такой случай. Задержим силой.

— Это нежелательный вариант. Сахья могут разорвать торговые отношения. А они нужны.

— Такого не случится. Влад заявит о своем выборе. Мы умеем убеждать.

— Отвечаешь за это, Зерг!

— Разумеется, госпожа.

— Иди...

* * *

— Уважаемые дамы и господа! Представляю вам наших гостей. Режиссера фильма "Очаровашка" достопочтенную Кею Дон, а также — исполнителя главной роли и автора сценария картины Влада Хому!

Кланяемся. Публика хлопает. Не сказать, что бурно, но вполне доброжелательно. В устремленных на нас взглядах — любопытство. Редкое зрелище — представители страны, с которой Курум воевал. О Сахья местная пресса пишет плохо. Диктатура, ввергшая страну в нищету, голодные и забитые граждане. А вот в Куруме демократия и процветание. Врут. Неделю ездим по стране. Богатые города и толпы нищих. В Сахья их нет. Народ у нас живет бедно, но подаяния не просит. Это стыдно. Если голоден, обратись в социальный центр — там накормят. Найдут работу, поселят в общежитии, дадут талоны на питание. Дальше сам. В Куруме ты никому не нужен. Между бедными и богатыми пропасть. Города четко делятся на районы. В одних живут состоятельные люди, в других — нищие. Роскошные дома и особняки в одной части города, трущобы — в другой. Их разделяет невидимая черта. Бедняку в богатый район пройти можно, но гулять ему не позволят. Подойдет охранник, спросит: кто и зачем? Работаешь здесь? Покажи отметку в чипе. Нет? Отправляйся обратно. И скорей!

Нам показывают фасад страны. Селят в лучших гостиницах, кормят в ресторанах. Но из окон автомобиля видны трущобы. Люди в бедной одежде подбегают на стоянках и просят мелочь. Наши спутники их гонят.

— Лентяи! — объясняют нам. — Не хотят работать. В Куруме любой может стать богатым. Возможности одинаковы для всех. У нас нет дискриминации.

Формально — да. Но на деле есть и весьма жесткая. Без образования не добиться успеха, а оно платное. Вырос в бедной семье? Можешь взять кредит. Получив диплом, вернешь ссуду. Лет за двадцать. Богатому ссуда не нужна. Он будет жить и радоваться, пока ты надрываешь жилы. И не приведи бог заболеть! Медицина здесь дорогая.

В Сахья образование бесплатное. С получением диплома, ты обязан трудиться по специальности, а после трех лет можешь уходить. Но такое бывает редко. Тунеядцев в обществе не любят, это вам не на Земле. У наших либералов безделье — сакральная ценность. Работать они не хотят — пусть этим занимаются другие. Содержат школы и больницы, платят налоги и отчисления. А мы будем только потреблять, нам так нравится.

В Сахья доступная медицина. За лечение денег не берут. Есть частные клиники, они принадлежат Домам. Своих там лечат бесплатно. С других берут деньги, но, опять-таки, по желанию. Выбор есть. Государство контролирует цены на продукты и лекарства. С этим строго. Слишком жадный потеряет лицензию и уйдет с рынка.

Мы рассказываем об этом сопровождающим. Не верят. Быть не может! Пропаганда... Просят не говорить об этом в выступлениях. Кея согласилась. Я в знак протеста только пою...

Слушают хорошо. Языкового барьера не существует. Курум и Сахья некогда были единой страной. Но потом олигархам Юга захотелось больше свободы. У них были жирные земли и богатые урожаи. На Севере жили скуднее. "Почему мы их кормим?" — возмутились олигархи. Самим мало. Бриллианты, вон, совсем мелкие.

Разумеется, народу олигархи сказали другое. Не позволим угнетать мужчин! Они тоже люди. Требуем равных прав. Случился мятеж.

Север послал армию. Бронеходов тогда не было. Бились молниями и холодным оружием. Олигархи выставили вперед мужчин. С копьями и щитами против северянок с молниями. Ополченцы полегли, но смогли расстроить порядки врага. В потрепанных северян ударила стальная лавина Юга... Так возникло государство Курум.

Здесь этим гордятся. Называют ту битву сражением за свободу. Олигархи ее получили. У них деньги и власть. А мужчины... Им не запрещают учиться и работать. Нет сословных ограничений. Обращения "дому" и "тофу" упразднены. Все вокруг господа, как паны в Польше. Только один пан богатый, а другой — нищий.

Наш автомобиль водит мужчина, в Куруме это распространено. Мужчинам можно платить меньше. Он не сможет водить долго, но в городах не критично. Водителя зовут Хар. Кроме прочего, он носильщик. Мужчина немолодой, и я попытался ему помочь. Он отказался.

— Это моя работа, господин! — объяснил смущенно. — Если увидят вас сумкой, меня уволят. А мне семью кормить.

— А жена? — спросила Кея.

— Умерла три года назад. Не было денег на операцию. Она так мучилась!

Суки! Лицемеры. Непонятно, почему злюсь. Нас принимают хорошо, знакомят с местным бомондом. Тетки в бриллиантах сыплют комплиментами. Говорят о дружбе между народами. Но я вижу фальшь, фальшь, фальшь...

Банкет перед отъездом. Приглашена местная богема. Владельцы киностудий, режиссеры и актеры. Хвалят наш фильм. Кея раскраснелась от удовольствия. Я хмурюсь. Фальшь... К кинотеатрам на наш фильм стоят очереди, такого здесь давно не было. Местным киношникам это как серпом по одному месту. Теряют деньги, а здесь они все.

Банкет накрыт в ресторане гостиницы. Стол в виде буквы "П". Стульев нет, все стоят. Мы с Кеей — в центре перекладины. По сторонам — принимающие лица. Они говорят речи и поднимают бокалы. Я беру свой, но не пью. Банкет в разгаре. Публика начинает разбиваться на группки. Куда-то исчезают стоявшие рядом хозяева. Кею утащили поболтать. Скучать мне не дают. Подваливают актрисульки. Они строят глазки и просят спеть. Только им и в моем номере. Намек на продолжение знакомства. Фальшь... Вежливо отказываюсь. Они уходят недовольные. Ну, и мне пора. Двигаюсь к выходу. Не срослось. Ко мне подходит немолодая женщина.

— Меня зовут Рут Марг, — говорит, скалясь в улыбке. — Владелец киностудии "Свобода", крупнейшей в Куруме.

— Приятно познакомиться, — вру я.

— И мне, — кивает она. — Мы могли бы поговорить?

— Без проблем.

— Пройдемте в комнату. Здесь шумно.

Заходим в кабинет. Небольшой стол, кресла. Уютно. Официант следом вносит поднос. Вино, бокалы, легкие закуски. Официант кланяется и исчезает.

— Выпьем? — предлагает Рут.

Я качаю головой.

— Как хотите, — говорит она. — А я выпью.

Я наливаю ей вина. Она осушает бокал.

— У вас хороший фильм, Влад, — говорит, ставя его на стол. — Прокатчики довольны. У них давно не было таких сборов. Вы вправду написали сценарий?

— Да.

— Необычная идея. Сделать комедию из трагедии. И сыграли хорошо. Песня ваша?

Я киваю.

— Ваш талант приносит деньги. Не хотите поработать на меня?

— В смысле?

— Предлагаю вам контракт. Десять тысяч дромов за сценарий. Пятьдесят тысяч за главную роль. Итого шестьдесят за фильм. Это большие деньги, Влад.

Цена престижной квартиры в столице Курума. Автомобиль стоит пару тысяч. Большой, типа лимузин, — четыре. Рабочий здесь получает сто дромов, инженер — триста. За половину дрома можно отлично поесть. За один — снять койку в дешевой гостинице. Крепкая здесь валюта.

— Контракт на десять сценариев. Если какой-нибудь не приму, вы получите неустойку и вольны предложить его другой студии.

Итого шестьсот тысяч дромов... С такой суммой можно забыть про невзгоды. Купить поместье, как голливудские звезды в моем мире. Они, правда, миллионеры, но в долларах. Но тот против дрома не тянет. Заманчивое предложение. Слишком щедрое, чтоб быть правдой.

— Контракт у меня с собой. Его сейчас принесут.

— У меня завтра поезд.

— Вам незачем возвращаться. Сахья — нищая страна, там не ценят таланты. Сколько вам заплатили за "Очаровашку"?

— Полторы тысячи нулов за сценарий. И еще столько же за роль.

— Полторы тысячи дромов. Это мизер, Влад! У меня столько получают за эпизод. Статист — десять дромов в день.

— Я гражданин Сахья. Нужно разрешение руководства.

— Вам его не дадут. Не захотят, чтоб вы снимались у нас.

— Значит, не получится.

— Почему? Откажитесь от гражданства. Заявите, что выбрали свободу. Это так просто. Гарантирую вам гражданство Курума.

— Вы?

— Я уполномочена это сказать. Не хочу говорить, кем, но это серьезные люди. Я их давно знаю. Разумеется, от вас что-то потребуют. Мне сказали, что пустяк. Вы поделитесь знаниями о каких-то моторах. И еще кое о чем. За это заплатят отдельно.

М-да... У Кая течет, причем, сильно. Здесь знают, что я из другого мира. Потому и щедрое предложение. Не нужен им сценарист и актер. Контракт — приманка. Меня посадят под стражу и потребуют технологий. Откажусь — будут пытать. Но словах они за свободу и права человека. Но если нужно, забывают о них. Как США в моем мире. Они открыли тайные тюрьмы по всему миру, где пытали в заключенных. И что? Мир пошумел и затих. А у нас стоит посадить оппа за хулиганство, как его объявляют узником совести. Пишут ноты и угрожают санкциями. Право сильного...

— Благодарю вас, госпожа Марг, но я вынужден отказаться. Я ничего не знаю ни о каких моторах. Ваши знакомые ошиблись. Всего доброго!

Встаю и выхожу из кабинета. Нужно найти Кею. Рассказать о разговоре и попросить связаться с посольством. Пусть заберут нас к себе на территорию. Иначе мне не уехать. Не выпустят.

Брожу по залу. Веселье кипит. Публика разбилась на кучки. Стоят, болтают, смеются. Где Кея? Куда убежала? Останавливаю официанта, другого. Они пожимают плечами. Вот засада! Звонить самому? Я не знаю, кому. Номера посольства у Кеи, она старшая в поездке...

— Господин Хома? Я могу помочь?

Официантка в форменном платье. Странно. Официантами здесь работают мужчины. Хотя, что я знаю о местных порядках?

— Я старшая над официантами в ресторане, — объясняет женщина. — Смотрю, кого-то ищите, обращаетесь к подчиненным. Мой долг помогать гостям.