| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Достоверно было известно только то, что одержимые духами действительно существовали, что силы они становились немеряной как физически, так и магически, и что ни одного из них официально исследовать не удалось, так как равновесники вовсе не горели желанием быть исследованными. С духами Разума плотно общались и шаманы, добровольно впуская их в свое тело на время транса, и подкармливая, чтобы обрести помощников и силу. Говорили, что у сильнейших шаманов в теле жили до шестидесяти шести духов, но опять-таки, никто это доказать не сумел.
Макс, ознакомившись с работами коллег, некоторое время на полном серьезе задумывался о том, чтобы поставить на себе эксперимент — попробовать подселить в ауру кого-то из духов и проверить правдивость тидусских историй. Но в исследования аур и духов, как и во многие другие, на которые он обращал свое внимание, нужно было погружаться с головой или не лезть вообще. Макс, все хорошо обдумав, отказался от смены сферы интересов, тем более, что он не мог предсказать, как отреагирует на подселение его темная кровь. К тому же в симбиозе дух-человек очень редко доминирующая роль оставалась человеку, а рисковать Тротт не мог. Он остался верен своим растениям и работе по усилению их магических свойств. И слава богам, что тогда не пошел на поводу у своего любопытства.
Потому что сейчас, несколько раз уже пережив ощущение запертости в собственном теле, которым распоряжается кто-то другой, неспособности заговорить, позвать на помощь или даже нос почесать без доброй воли подселенца, Макс ничего любопытного больше в этом не находил. Сплошной дискомфорт и страх, что больше никогда не станешь хозяином своего тела.
В настоящий момент ничего необычного Тротт не ощущал. Разве что — он перешагнул через корягу и прислушался к себе — в сердце чувствовался едва заметный холодок. Жрец, видимо, действительно спал, как бы ни происходил сон высшего существа.
— Смотрите, — едва слышно позвала принцесса, показывая влево.
Макс кинул взгляд туда, где на поляне, скрытой в густой тени папоротников, на взрыхленной, словно трактором, земле, росла сочнейшая трава, образуя небольшую воронку посередине, и кивнул:
— Да, это вехент.
Алина передернула плечами и поспешно переместилась вправо, так, чтобы Макс находился между ней и логовом огромного муравья-землеройки, поджидавшего жертв в пустотах на сухих участках леса под созданными им же ловушками. Удобренная и перепаханная им земля выглядела как мирное пастбище, привлекающее травоядных обитателей леса.
Вехент был неповоротлив и не любил гоняться за добычей, поэтому мог месяцами сидеть в норе, хватая еду, которая сама падала ему в пасть. Но, оголодав, развивал невероятную скорость и убойность — как носороги, что водились на юге Манезии. Только вехент был раз в пять больше и в период голода мог нападать даже на тха-охонгов, часто одерживая победу.
— А почему, — тихо спросила принцесса, когда ловушка вехента скрылась за гигантскими папоротниками, — этих вехентов и пауков-лорхов не используют в армии императора? То есть, может и используют, но я видела только охонгов и раньяров...
— Не используют, — подтвердил Тротт. — Хотя на изображениях в местных храмах я видел и всадников на лорхах, и таких вот землероек, и других гигантских инсектоидов, что водятся дальше по континенту. Полагаю, вехентов использовали как таранные орудия. Но сейчас в армии используются только стрекозы и богомолы. Наверное, это как старые и новые модели боевой техники. Одни устаревают, им на смену приходят другие. Старые топлива потребляют больше, а боевые и ходовые качества хуже.
Алина выслушала его молча, хотя раньше забросала бы вопросами, и пошла дальше, на ходу пытаясь подвязать под грудью и стыком крыльев длинную сорочку. Из-за сумок выходило с трудом, но спутница справилась, и Тротт, оторвав взгляд от светлого живота и спины, которых касались кожаные ремни, покачал головой и сказал:
— Натрете кожу.
— Жарко очень, — вздохнула принцесса, но сорочку послушно расправила. Солнце действительно грело нещадно — особенно это ощущалось после горных перелетов.
— Скоро будет легче, — пообещал он, и когда Алина вопросительно посмотрела на него, указал глазами на небо. — Слышите? К вечеру будет дождь. Придется искать такое убежище, чтобы нас не залило.
Она задрала голову и прислушалась — едва слышно прокатился по небесам отзвук далекого грома. А затем повернула голову к Максу и окинула его внимательным и очень задумчивым взглядом — он по пути уже ловил такие ее взгляды, ощущавшиеся как мимолетная ласка, словно к щеке прикладывали теплую ладонь. Принцесса посмотрела ему в глаза, нахмурилась решительно — и тут же покраснела, и испуганно отвернулась.
Нетрудно было понять, что она там себе надумала.
Тротт сделал вид, что ничего не заметил. Пусть лучше рвется его спасать — эти ее задумчивость и решимость были куда лучше эмоций, с которыми она смотрела на него во время утреннего инструктажа. Он говорил — а она шла рядом и горько кривила пухлые губы, заставляя его отвлекаться, и непонятно было, слышит ли она что-то, запомнит ли что-то.
— Напоминаю основные правила, — говорил он. — Не отходить от меня далеко. Смотреть по сторонам и выполнять все команды без лишних вопросов. Не говорить громко, а лучше вообще не говорить. Беречь воду — здесь нет родников на каждом шагу, а я плохо знаю эту местность, чтобы быть уверенным, что те источники, которые я видел в прошлый раз, не пересохли. Мы находимся в сотнях километрах от моря, почва здесь, — он на ходу топнул по земле, и звук получился глухой, звонкий, — как вы видите, гораздо суше, растительность богаче, и живность отличается большим разнообразием. И инсектоиды здесь водятся. Например, вехент, который будет очень рад, если вы, снова впав в печаль, заглянете к нему на обед...
На язвительность его она тоже не реагировала. Но, как теперь оказалось, все услышала и запомнила, хотя почти целый день прошагала в напряженном, глухом молчании. Без жалоб и просьб об остановках, хотя за время перелетов ее тело уже должно было отвыкнуть от нагрузки на ноги. Только периодически смотрела на Макса — сначала с отчаянием, виной и жалостью, а затем как сейчас — словно окутывая теплом.
Хорошо, что теперь, когда вокруг снова враждебный лес, кишащий врагами и опасными тварями, его эмоции отступили на второй план. Как по щелчку вернулись собранность и хладнокровие, и Тротт опять настроился на окружающее, отмечая и следы животных на почве и растениях, и запахи, и ход зверей по лесу, и редкие отзвуки передвижения инсекдоидов. После нескольких часов ходьбы по направлению к увиденной глазами Жреца деревне он издалека почуял запах человеческого жилья, и обошел ее по большой дуге. Можно было, конечно, оставить Алину в лесу и попытаться пополнить у землепашцев припасы. Но Макс не стал рисковать. Если в чаще высока вероятность не встретить врагов до самой равнины, то у жилья опасность возрастала многократно. Кто знает, не расположился ли там на отдых один из отрядов, направляющихся к лагерю у порталов?
В любом случае, несмотря на обширность местных лесов, на ночлег придется останавливаться, только найдя подходящее убежище, в котором не достанут инсектоиды и не заметят люди. Не разводить огня, обходясь сушеным мясом, кореньями и сухарями — благо, здесь и растительность была побогаче: редко, но попадались фруктовые низкорослые деревья, больше похожие на кустарники, куда чаще — съедобные растения, а грибы так и вовсе на каждом шагу.
Макс подумал — подумал, и под удивленным взглядом принцессы стесал себе острый прут и за полчаса, не сбавляя хода, нанизал на него штук тридцать крепеньких грибов, шарообразных и зеленоватых. Есть их можно было и сырыми, но за пару часов до темноты подвялятся на вечерней жаре и станут еще вкуснее.
Но небо быстро затянулось тучами, и начал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Зашумела папоротниковая листва, забарабанили капли по мхам и траве, покатились над лесом раскаты грома. Принцесса, на ходу подняв лицо к падающим с неба струям, ожесточенно потерла его и счастливо вздохнула, улыбаясь. Она, как и Макс, промокла за несколько минут — по волосам бежала вода, одежда прилипла к телу, — но не останавливалась. И он не останавливался. Потому что нужно было найти убежище.
Увидел он его, когда лес, омываемый теплым ливнем, уже почти погрузился в темноту. Глаза принцессы начали мерцать зеленью, а сама она перестала улыбаться и выглядела очень несчастной.
— Летите за мной, — приказал Макс, взмывая в воздух.
Алина остановилась, с надеждой завертела головой и вслед за ним взмахнула крыльями. Тротт подлетел к узкой щели в толстом папоротниковом стволе, которая была расположена на высоте пяти человеческих ростов, прямо над перемычкой сегмента ствола. Схватился за края, протиснулся внутрь и с удовлетворением осмотрел абсолютно сухое и теплое древесное укрытие.
В щель проскользнула и принцесса, сделала пару шагов вбок и обессиленно привалилась к стенке, закрыв глаза.
— Вы молодец, — сказал Тротт, избавляясь от сумок.
— Угу, — вздохнула она, не открывая глаз.
— Сейчас будем есть.
— Угу.
— И спать. Только нужно снять сумки, Алина.
Она подняла руки, не открывая глаз, потянула один из ремней вверх — и он выскользнул из пальцев. Пробормотала что-то недовольное и снова попыталась. Безуспешно.
Макс пока распаковывал свою поклажу — сумка-одеяло изнутри была сухой, и запасная сорочка, как и остальные вещи, осталась нетронутой дождем. Выложил на пол мешок с сухарями и мясом, поставил рядом флягу, расстелил одеяло и перевел взгляд на принцессу. Она так и не сумела снять сумки, и теперь сидела у стенки на корточках, откинув голову и устало наблюдая за ним. Снаружи по папоротнику лупил ливень, еще, кажется, усилившись.
— Будете так спать? — проговорил Тротт, направляясь к ней.
— Угу, — снова пробурчала она, с трудом хватаясь за протянутую руку и вставая. Смирно подняла руки, подождала, пока он снимет с нее сумки, и со стоном потянулась, поморщившись.
— Можете пожаловаться, — предложил он, отодвигаясь.
— Не буду, — грустно ответила принцесса. И душераздирающе вздохнула.
— Тогда переодевайтесь в сухое, — он кивнул на ее поклажу и сам потянул с себя сорочку. — Если, конечно, вы не хотите сделать мой сон невыносимым, прижимаясь ко мне в мокрой одежде.
Она недоуменно взглянула на него — и вдруг засмеялась, наблюдая мерцающими глазами за тем, как он раздевается. И он улыбнулся в ответ на этот искренний, живой смех.
Внимание! Это не продолжение, а подправленный и дополненный большой кусок. В конце буквально несколько новых абзацев, а так правки и дополнения внутри текста.
Затем, переодевшись, они ели грибы, и мясо, и сухари, и Макс даже рискнул развести в котелке огонь и нагреть в хитиновой миске воды, чтобы Алина согрелась. Дождь все не прекращался, но от крохотного огонька в этом странном убежище стало тепло и уютно, и принцесса завороженно смотрела на него, пока он не погас. А Макс смотрел на нее — на лицо в красноватых бликах пламени, на пальцы ног, которые она то и дело поджимала, на руки, которыми она за края держала горячую миску с водой, на мокрые совершенные губы, на края сухой сорочки, едва прикрывающей бедра и колени, — и то и дело заставлял себя отвести взгляд. Потому что снова натыкался на это ее задумчивое и решительное выражение в глазах.
Брачный браслет на запястье покалывал холодом и ощущался так естественно, будто всегда там был.
Принцесса первой забралась под одеяло и затихла там, выжидательно поглядывая на Макса. И он подошел, тоже лег — отвернувшись от нее.
— Лорд Макс? — напряженным шепотом позвала она из-за его спины.
— Спите, ваше высочество, — сухо проговорил он. — Что бы вы там не придумали себе, спите.
Она снова затихла, задышала тяжело. Завозилась. Отвернулась. Снова повернулась к нему. Еще раз отвернулась. Что-то прошептала. И опять затихла, тяжело дыша.
Так она долго металась и собиралась с духом — Тротт уже почти задремал, когда девичья ладонь осторожно легла ему на плечо. Пальцы пробежались вниз по руке, к брачному браслету, и замерли.
И он тоже замер, открывая глаза. От простого этого движения тело сразу бросило в жар — и все он ощутил — как она прижимается, льнет сзади, как неловко обнимает горячей рукой за талию, скользит по коже, забираясь под сорочку, касаясь живота под пупком.
Он не хотел реагировать — но тело отреагировало. Дрожью мышц, по которым робкой лаской проходили пальцы столь желанной ему девушки — и ее касания казались обжигающими, — трепетом крыльев, сорвавшимся дыханием, мгновенным диким возбуждением.
Принцесса с тихим бормотанием "боги, я вообще не знаю, что делать", потянулась вверх, скользнув грудью по его спине и крыльям — и Макс почувствовал ее мягкие, сладкие губы на шее. Она пробовала его неуверенно, отрываясь и нервно вздыхая, невольно и едва заметно двигая ладонью по его животу, когда прижималась снова — а он, замерев, смотрел в темноту, не имея сил ее остановить и с ума сходя от невинных, неловких этих движений, которые добавляли остроты происходящему.
Никогда еще с ним не происходило ничего более возбуждающего.
Алина поводила ртом туда-сюда по его плечу, опаляя кожу. Погладила живот и запустила пальцы второй руки в подкрылок, в мягкий и чувствительный пух. Макс едва не застонал — дыхание, уже рваное, зачастило, тело закаменело от попыток отстраниться, не реагировать.
Он мог бы нагрубить ей так, чтобы она больше даже не посмотрела в его сторону. Мог прервать все это одним издевательским замечанием или насмешкой. Мог повернуться и спокойно, ровно, равнодушно повторить все уже сказанное — и это было бы обиднее насмешки.
Но он не хотел больше делать ей больно. И не стал — даже ради нужной цели.
Возможно, это было трусостью. Пониманием, что стоит повернуться — и он не устоит. И поэтому Тротт сдерживался, даже когда она, осмелев, приподнявшись и касаясь его уха губами, настойчиво и упрямо звала шепотом — а ему казалось, что он прямо сейчас взорвется, так сладки были ее застенчивые поцелуи и слова:
— Лорд Макс, лорд Ма-а-акс, лорд Макс!
А потом снова целовала в шею, и ухо, и щеку под звуки шумного дождя. И гладила неловко под сорочкой, то и дело замирая и отнимая руку. И вздыхала тяжело.
— Я з-знаю, что вы не спите, — несчастным голосом бормотала она, нервно сплетая свои пальцы с его пальцами и прижимаясь сзади. — Я слышу! Вы сами говорили, что у спящего совсем другое дыхание. Ну помогите же мне... мне и так ужасно страшно... — И тут же сердито: — Немедленно п-повернитесь и исполните свой супружеский долг, лорд Тротт!
Он улыбался в темноту и ее напору, и категоричности. Безумно желал повернуться. И не отвечал.
И когда она, снова затихнув, вдруг уткнулась ему в плечо мокрым лицом и беззвучно заплакала, он тоже не пошевелился. Хотя и чувствовал себя опять настоящим скотом.
Алина
Принцесса, засыпая, отодвинулась, отвернулась от спутника, чувствуя себя одинокой и бессильной. Сжалась, прикрывшись крылом и сердито моргая в темноту — и даже в дреме, уже уплывая в сон, продолжала обижаться и переживать, и надувать губы, периодически вздрагивая, просыпаясь от этого и снова задремывая под шум дождя. Но усталость взяла свое, и она провалилась в зябкий сон, четко зная, что нужно куда-то бежать, что-то срочно доказывать, спасать, убеждать, иначе будет поздно — и бежала, и карабкалась куда-то, и замерзала, беспокойно ерзая, пока ей вдруг не стало тепло.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
