Коловрат. Отмщение

Появление командира разведчиков прервало разговор темника с Телебугой. Почтительно поклонившись Аргасуну, он сообщил, что ворота города открыты и возле них небольшой караул.

— Много ли видно воинов на стенах?

— Никого нет, господин, за исключением одного воина в надвратной башне с колоколом.

— Сколько точно караульных у ворот? — разведчик на секунду задумался, а затем без задержки ответил.

— Ровно пять человек.

— Что скажешь? — Аргасун вопросительно глянул на Телебугу.

— Это ловушка, господин. Разгромить наш отряд и после спокойно держать открытыми ворота не боясь нашего возмездия — это неправильно. Урусы, явно заманивают тебя в город.

— Кипчак говорил, что на Берке напало войско Коловрата, а не люди из города. Коловрат ушел в лес, а эти ничего не знают или вместе с ним пируют от радости.

— Скажи, много ли народа вышло за ворота города? — обратился Телебуга к командиру разведчиков.

— Мало, не больше десяти человек и все женщины. Они таскают воду из реки.

— Обычно урусы за стены выходят в большем количестве, это ловушка — пытался достучаться до сознания Аргасуна сотник, но все его усилия были напрасны. Гнев владел тысячником, к тому же, даже после захвата Торони голод продолжал угрожать воинам Аргасуна.

— Ловушка, ловушка — передразнил тысячник Телебугу, — вот ударим по городу, тогда узнаем, ловушка там или это тебе только кажется.

Последние слова были сказаны таким тоном, что казалось, Аргасун подозревает сотника в трусости. Кровь прилила к лицу Телебуги от незаслуженного оскорбления.

— Если господин позволит, я сам поведу свою сотню впереди твоего войска — гордо воскликнул воин, чем вызвал усмешку на лице тысячника.

— Хорошо. Строй своих воинов и иди первым, я следом за тобой.

— Господин, разреши вонам немного отдохнуть. Они с вечера не спали — попросил Телебуга, но его слова вызвали гнев у тысячника.

— А урусы, тоже будут спать все-то время, что ты просишь для своих воинов!? А вдруг кто-то уже донес им о нас и когда ты появишься, то упрешься носом в закрытые ворота? Что тогда?! — гневно вопрошал Аргасун, и у сотника не было достойного ответа. Вернее он был, но ранг, в котором он прибывал, не позволял ему вести полноправную дискуссию.

— Прости, господин, — покорно склонил свой стан Телебуга перед высокородным темником, — мои воины выступят немедленно.

— Вот это лучше — властно буркнул Аргасун, неотвратимо шагая по предначертанному ему судьбой него пути.

Когда монголы приблизились к Вжецку, ничего не переменилось, за время отсутствия разведчиков. Все те же открытые ворота, все та же немногочисленная стража, неторопливо прохаживающая возле их створок. Только количество горожан берущих воду из проруби кадками и коромыслами заметно уменьшилось. Видимо все желающие пополнить свои питьевые запасы уже их пополнили.

Находящийся в авангарде Телебуга покорно дождался подхода Аргасуна и, получив его приказ на атаку, с гиканьем и свистом, и пронзительным криком "Урагх!" монгольские всадники устремились к городским воротам.

Следуя своему слову, Телебуга был в числе первых, кто стремительно летел вперед, азартно потрясая саблями и мечами. Охваченный общими порывом атаки, сотник, тем не менее, успевал наблюдать за поведением урусов и все увиденное, не радовало его сердце.

Уж слишком быстро на его взгляд черпающие воду урусы бросили черпать воду и резво побежали к воротам города. Уж слишком поспешно оставили свои места караульные, даже не попытались закрыть ворота. Только один звонарь исправно исполнил свой долг, яростно колотя в свой колокол, извещая горожан о приближающейся опасности.

Будь сотник один, в подобной ситуации он бы предпочел атаковать город вечером или не атаковать его вообще. Однако за его спиной стоял жаждавший мести темник Аргасун и Телебуга скакал навстречу притаившейся за стенами Вжецка неизвестности.

Один из скакавших рядом с сотником воинов мастерки, на полном скаку поразил стрелой звонаря. Миг и тревожный набат замолчал, и тело несчастного рухнуло на землю, прямо перед воротами.

Перескакивая через него, Телебуга успел подумать, что возможно все его подозрения были напрасными, но эти мысли быстро улетучились, едва он оказался внутри крепости.

Сразу за воротами находилась широкая площадь, на которой в воскресные дни проходили всевозможные торги. Вжецк был маленьким городом и не мог себе позволить иметь отдельный базарный ряд. Три улицы выходили на эту торговую площадь, что было очень удобно и теперь возле каждого уличного проема стояли изготовленные к бою вооруженные отряды урусов.

Больше всего воинов было по бокам от ворот. Их ряды были более многочисленными и плотными, по сравнению с теми, что стояли прямо перед ворвавшимися на площадь всадниками Телебуги. Круглые щиты урусов прочно перегородили улицу, но сидящему на коне всаднику была хорошо видна малочисленность рядов центрального заслона и это, предопределило ход дальнейшего боя.

Без малейшего раздумья, монголы поскакали в их сторону намериваясь смять и растоптать заступивших им путь воинов.

Ничто не предвещало трагедии. Даже неизвестно откуда взявшиеся лучники, что дружно вскинули свои луки и дали по воинам Телебуги залп. Несколько человек рухнули сраженные или раненые их стрелами, несколько лошадей вынесли своих всадников из общего строя, но все это не смогло остановить наступательный порыв сотни.

Разгоряченные бегом животные вломились в строй защитников Вжецка и в одно мгновение разбросали их направо и налево. Вернее сказать они сами разбежались по этим направлениям, а вместо них, перед степняками возникли телеги, чьи ряды полностью загородили им дорогу.

Некоторые из воинов попытались перепрыгнуть возникшую перед ними преграду, понадеявшись на силу своих любимых скакунов. Подняв коней на дыбы, они послали их в полет через телеги, но из этой затеи ничего не вышло. Либо степные красавцы растеряли свои силы за время русской зимы, либо им не хватило разбега, но все они потерпели неудачу и погибли от топоров противника.

Те же воины, кто сумели остановить своих коней, и вступили в схватку с укрывшимися за телегами защитниками городка, несмотря на все свои боевые качества, не смогли одержать победу над малочисленным противником. Как не пытались монголы продвинуться вперед, им это не удалось. Телеги урусов были прочно связаны между собой толстыми веревками и даже цепями. И чем больше степные всадники стояли перед этой баррикадой, тем быстрее уменьшались их ряды от ударов копий и мечей противника и их стрел.

Завязнув, словно муха в клейком сиропе, сотня Телебуги лишилась подвижности и маневренности, чем не преминули воспользоваться урусы. С радостными криками они набросились на монголов с боков и принялись поражать их длинными копьями, крепкими дубинами или вовсе бревнами. Заброшенное умелыми руками в ряды противника, оно доставляло ему много хлопот и проблем.

Именно одно из таких бревен выбило из седла сотника Телебугу, который в результате падения лишился возможности двигать ногами и руками. Оказавшись в хитрой ловушке, задние ряды попытались вырваться из неё, но дорогу им преградили рвущиеся в город другие сотни. В воротах и на мосту через ров началось столпотворение, давка и от тяжести скопившихся на нем людей, мост рухнул.

Ради правды необходимо уточнить, что в ночь, перед появлением монголов местные умельцы его подпилили по требованию Коловрата. Это он был автором и организатором столь необычной и довольно рискованной ловушки. Воевода Вжецка был категорически против этого, но успех, одержанный Коловратом накануне, заставил его подчиниться "варягу".

Глубина заполненного замерзшей водой рва не достигала двух метров, но упавшие в него всадники не могли выбраться из него самостоятельно. Толчея, теснота вместе со стрелами, засевшими на стенах лучников, неудержимо сокращало атакующие сотни Аргасуна.

Как не неистовал темник, призывая воинов перескочить ров и помочь попавшим в беду товарищам, все было напрасно. Край рухнувшего моста создавал дополнительную трудность для всадников, если бы они попытались бы перескочить семиметровую пропасть. Но самым главным препятствием для них были острые копья урусов. Укрывшись щитами, они убивали каждого, кто тем или иным способом оказывался на их части рва.

Даже лучники, с их тяжелыми луками, не смогли заставить их отступить. Укрывшись щитами спереди и сверху, урусы твердо стояли в проеме ворот, а за их спинами защитник Вжецка громили зажатую с двух сторон сотню Телебуги.

Только заполнив ров телами погибших воинов и коней, монголы смогли преодолеть эту злосчастную преграду и атаковать врага в конном строю, однако было уже поздно. Попробовав на вкус плоть и кровь своего противника, утратив перед ним страх и ощутив свою силу, воины Коловрата и примкнувшие к нему горожане убивали попавших в ловушку монголов. Подобно хищному зверю, что рвет куски плоти у своей жертвы, они уничтожали врагов всеми доступными средствами и способами.

Когда воины пришедшего на помощь Аргасуну сотника Менгу сумели пробиться через заслон в воротах крепости, спасать было практически некого. Только с десяток человек, прижатых к стене, отбивали натиск урусов, остальные все полегли.

-Урагх! — вместе с проклятиями вырвалось из уст воинов, когда они оказались на площади заваленной трупами погибших товарищей. Яростно потрясая клинками, бросились они творить свою священную месть, но хитрый противник вновь укрылся за возами и санями, вынуждая играть по своим правилам.

Трудно сказать кто бы в конечном итоге одержал вверх в этом сражении. Как не храбры и смелы были воины Коловрата и жители города, но и они несли потери в схватке с зажатым с трех сторон противником. И они уставали от непрерывных схваток с врагом, который в отличие от Телебуги не утратил общее руководство.

Увидев, какую хитрость, применили против него урусы, сотник Менгу приказал воинам покинуть седла и сражаться с врагом в пешем строю. Многие воины стали пытаться проникнуть в выходящие на площадь дома и тем самым выйти в тыл бьющимся с ними врагами. Некоторые, особо расторопные и имевшие опыт городских боев стали поджигать деревянные строения.

Очень могло так статься, что численность монголов могла взять вверх над защитниками Вжецка, однако господь не оставил своей великой милостью этот маленький северный городок. Неожиданно по ту сторону стен запели боевые рога и трубы, и радость наполнила усталые сердца русских воинов. Это к стенам города подошел воевода Еремей с авангардом нового великого владимировского князя Ярослава.

Сразу после разгрома отряда Берке к Коловрату прибыли разведчики воеводы, которые по его просьбе и привели к стенам Вжецка весь его отряд. Еремей появился не только крайне вовремя, но и очень удачно. Пользуясь тем, что все внимание монголов было приковано к Вжецку, он развернул своих шестьсот воинов в боевой порядок и, не мешкая, ударил в спину войска Аргасуна. Точнее сказать по его остаткам, ибо за два последних дня оно уменьшилось в своей численности.

Появление неизвестной рати с красными щитами и хоругвями, что широкой лавой устремилась на них, вызвало у монголов настоящий шок. Находясь в полном убеждении, что разгромили всех русских князей в этой округе, многие из них приняли за оживших мертвых воинов урусов.

— Коловрат! Коловрат пришел! — в испуге перекрикивались между собой монголы, и мужество неудержимо покидало их сердца. Они были готовы сражаться с живым противником, но вот биться с теми, кого отпустил великий бог Тенгри, боялись.

Поэтому, они решили избежать встречи с "нехорошим" войском и бросив на произвол судьбы своих воинов, что бились в крепости, Аргасун решил бежать. Сотни воинов, повинуясь приказу вождя стали разворачивать своих коней, но ускользнуть от встречи русскими клинками им не удалось.

Благодаря силе и выносливости своих коней, опережая врага ровно на полшага, воины воеводы Еремея окружили монголов, и сошлись с ними в яростной схватке.

Только когда воины Аргасуна увидали лица своих врагов, когда скрестили с ними оружие, и пролилась первая кровь, поняли они, что ошибались, принимая живых за мертвых, но было уже поздно. Неудержимо наступая, воины Еремея давили, теснили, гнали своих врагов, заставляя их обороняться.

Напрасно, находившийся в средине войска Аргасун пытался управлять воинами. Наступил момент когда каждый из воинов был предоставлен сам себе и от того как удачно он проведет бой со своим соперником, зависел общий результат сражения.

Честь и гордость не позволяли Аргасуну укрываться за спинами своих стражников и ждать когда все закончится. Неудержимая жажда боя бушевала в его груди и, позабыв о смерти, он смело бросился в бой, оказавшийся для него последним.

Хищно потрясая саблей, он напал на одного всадника уруса, в доспехах которого застряли две стрелы и имелись следы крови. Увидев их, тысячник посчитал этого воина легкой добычей и жестоко ошибся. Несмотря на ранение, у него в руке ещё имелась сила, чтобы ударить копье в голову лошади Аргасуну.

К огромному горю родственника Чингисхана, острие уруса попало в глаз его лошади, от чего животное встало на дыбы и сбросило с себя Аргасуна. Сделано это было так стремительно, что тысячник не смог удержаться в седле, и рухнул на землю.

Упав с лошади, Аргасун сильно повредил себе ногу. В его колене что-то хрустнуло и он не смог быстро встать из-за сильной боли. Аргасун надеялся, что его телохранители помогут ему сесть на коня, но схватка отнесла их в сторону и они не успели спасти темника. В суматохе боя чей-то конь сначала сбил Аргасуна с ног, а потом ударом копыта размозжил ему голову.

С большим трудом, тело тысячника было опознано среди остальных тел монголов павших у стен Вжецка. Маленькая заштатная крепость, о существовании которой мало кто знал в Чернигове, Киеве и Владимире Волынском неожиданно оказалась местом, где сложил свою голову самый бурный из всех высокородных монголов принявших участие в этом северном походе. Многое указывало на то, что со временем Аргасун мог занять место Субудая и даже превзойти его, но горький рок прервал его жизненный путь.

Отправляясь на штурм Вжецка, Аргасун не одел богатых одежд и доспехов, что выделяли бы его из общего числа других воинов. В расчете на любовь простых солдат, этим тысячник демонстрировал им свою открытость и доступность, в отличие от чингизидов, которые не упускали возможности подчеркнуть свое высокое происхождение.

Коловрат, опознал тело родственника Чингисхана по золотой пайцзе с головой тигра, что висела у того на поясе, на шнурке. Этот замысловатый предмет, покрытый диковинными узорами и завитушками, стал решающим аргументом в споре Коловрата и Еремея об их дальнейших действиях.

Воевода был вполне доволен своей синицей и не очень рвался за журавлем в небе. В противовес ему, Коловрат настаивал, чтобы отряд Еремея продолжил поход к Новгороду.

— Пойми, ты. Нет у меня сил, чтобы сражаться со всем войском царя Батыя! Раздавят они нас, как раздавили рязанцев и великого князя Юрия! Только дождавшись прихода полков Ярослава Всеволодовича, можно будет наступать. Не раньше! — убежденно доказывал Еремей, но у Коловрата было иное мнение.