— Что случилось? — Парень опустился перед отчаявшимся человеком на колени. — Герр Штаф! Умоляю, скажите мне, что случилось? Чем я могу помочь? Ну не плачьте, — заметил он на впалых щеках слезы, — мое сердце сейчас разлетится на тысячи кусков, чтобы обнять Ваше!
Закройщик, наконец, обратил внимание на красивого юношу, стоявшего перед ним на коленях.
— Я знаю тебя?
— Вальтер фон Шонн, паж Его Высочества к Вашим услугам! — Вскочил и учтиво поклонился Вовка. А потом снова присел рядом со Штафом. Его голубые глаза были полны искреннего сострадания. — Ну скажите мне, что произошло?
— Дочка моя, Марика, умирает. — Тихо сказал он. — К ней ходили колдуны, доктора, знахари. Я спустил на лекарства все состояние. Но моя кровиночка сохнет и чахнет с каждым днем все больше. И я не знаю, проклятие это, или болезнь? Мать исплакалась, не отходя от ее кровати.
— Герр Штаф! — Вовка взял в свои теплые руки холодные пальцы старика. — Время еще есть. Рассвет только-только подкрасил тучи над нашим городом. Умоляю, поедемте к Вам домой. Я хочу посмотреть на Вашу дочь.
— Зачем это тебе, мальчик?
— У меня тоже есть способности. Сам мэтр Вилдбах взял меня в ученики!
— Он тоже смотрел мою девочку...
Плечи старого портного затряслись от рыданий.
— Встаем! — Вовка подхватил его под локоть. — Для того, чтобы чудо свершилось, в него надо хорошенько поверить. Вдруг я — та самая соломинка, держась за которую выплывет утопающий? Экипаж еще, наверное, не распрягли... Мы быстро туда и обратно!
Испуганно посмотрев на настойчивого мальчишку, герр Штаф позволил надеть себе на голову шляпу, а на плечи — плащ. После чего был препровожден к лифту.
Пока они спускались, слушая скрежет и треск подъемного механизма, герр Штаф успел поверить не только в соломинку, а в возможный плот, неожиданно ткнувшийся ему прямо под ноги. Движения королевского закройщика стали уверенными. Серые глаза обрели твердость, а ноги — скорость, от которой шарахались встречные люди.
Неторопливый пожилой конюх только завел лошадь в каретный сарай, не успев ее распрячь, как на него налетел герр Штаф, вырвал из рук постромки и, заскочив внутрь двухместного маленького экипажа, крикнул Вовке:
— Прыгай!
Вовка плюхнулся на сидение, растопырившись между стенками, как лягушка, ибо закройщик заложил такой вираж, что коляска встала на одно колесо, ввинтив второе в воздух. Чудом не зацепив груженую платформу, конь вылетел из служебных ворот дворца и понесся вниз, к разноцветным городским крышам.
Когда Вовке, наконец, удалость сесть нормально и пристегнуться, они уже петляли маленькими улочками с одинаковыми беленькими домиками, накрытыми голыми ветвями лиственных деревьев. И только живая изгородь между палисадами алела и топорщилась черными колючками, между которыми проглядывали маленькие белые ягоды.
Подъехав к одному из домов, герр Штаф остановил лошадь и бросил вожжи подбежавшему с вытаращенными глазами слуге. Еще никогда рабочий день хозяина не заканчивался, толком не начавшись. Из коляски, покачиваясь, вылез голубоглазый мальчишка в тонком сюртучке. Нос у него был красным, а щеки — белыми. Зубы стучали, а плотный завтрак плавал в области горла, норовя недожеванным айсбергом покинуть взволнованные внутренности.
— Мне бы чаю! — Пролепетал синими губами парень.
— Прости старого дурака!
Герр Штаф завел парня в дом, сунул горячую кружку свежего чая в руки, а ноги — в обрезки модной зимней обуви, недавно привезенной из северных стран. На плечи ему легла лисья шуба.
Когда Вовка немного оттаял, то кивнул нетерпеливо топчущемуся на пороге кухни отцу:
— Пошли!
И вот он перешагнул порог девичьей спальни...
— Здравствуйте. — Тихо поздоровался он с двумя женщинами, охранными собаками сидевшими с обеих сторон кровати.
Те грозно посмотрели сначала на парня, потом — на хозяина дома.
— Колдун... — Развел руками Штаф.
— Бесплатный. — Добавил Вовка. — Только в моем сильномогучем колдовстве свидетели не нужны. Вдруг молния случайно в лоб кому отлетит? Или гад ползучий из рукава вывернется?
Дамы побелели, а герр Штаф широко распахнул дверь.
— Выходим, милые, быстро-быстро!
— Под дверью не подслушиваем! — Сдвинул брови Вовка. — Молния чужих не жалует!
И для острастки щелкнул пальцами, вызвав трескучую искру. Дамы ускорились. Дверь захлопнулась.
— Фу, блин! — Поморщился Вовка. — Неужели самим вдыхать такой дым не противно?
И он приоткрыл окно. А потом посмотрел на лежащую среди одеял и теплых шкур девушку.
Она была очень худа. Под закрытыми глазами были синие полукружья. Веки с жидкими ресничками отдавали краснотой. Тонкие пальцы, лежащие на груди, поражали выступившими суставами. Вовка присел на один из стульев и посмотрел ее ауру. Удивился. Еще раз посмотрел. А потом, на цыпочках, подошел к двери и, открыв ее, вышел. Две дамы недовольными хомяками сидели на противоположных концах дивана, злыми глазами -бусинами посматривая на парня. Герр Штаф мерил помещение длинными нервными шагами.
— Пойдемте, — парень взял закройщика под локоть, — нам надо поговорить. Туда входить, — он показал дамам на спальню, — опасно для ваших жизней. Двери приоткрывать — тоже.
Заведя Штафа в угол, он попросил:
— Отвечайте на мои вопросы честно, если любите свою дочь. Хорошо?
— Да. — Побледнел мужчина, но глаз не отвел.
— Эти дамы кто?
— Сестры моей драгоценной жены. Она дежурила ночью, сейчас легла отдохнуть.
— Тогда Вам придется выбирать. Или сестры, или дочь. Это первое. Второе. Она уже не дитя, а вполне взрослая девушка. Ведь так?
— Да, ей семнадцать лет.
— У нее был возлюбленный?
— Был молодой человек, просил ее руки, но мы подумали, что он слишком...
— Нищ для вашей дочурки? Особенно настаивали на их разлуке сестры?
— Да, бедные женщины не замужем. Они тоже желают добра единственной племяннице!
— Если бы они желали добра, вы бы сейчас нянчили пухлых розовощеких внуков. Вы сами, своими руками, сломали ей жизнь.
— Но жена и ее сестры...
— Герр Штаф, — мягко сказал Вовка, — Вам придется принять ответственное решение. И его результаты зависят только от Вас.
— Я понимаю.
— Справитесь?
— Да.
— Вы готовы расстаться с женой, но спасти дочь?
— А?
— Нет, — рассмеялся Вовка, — она не умрет. Скорее всего, захочет уехать вместе с любимыми родственницами. А девочку Вашу, как поправится, надо отдать тому парню. Вы еще порадуетесь такому работящему зятю. Да и сами Вы еще молодой...
Вовка едва заметно покраснел и подмигнул.
Лицо герра Штафа стало свекольного оттенка.
— Ну что, делим обязанности? Вы — гоните сестер, я лечу девушку?
— По рукам. — Твердо ответил Штаф и с гордо поднятой головой пошел в гостиную.
А Вовка за его спиной проскользнул в комнату. Девушка продолжала спать. Парень, усмехаясь, растрепал волосы, затем снял с плеч лисий тулупчик и накинул лежавший на кресле тюль. А потом засветился и телом, и одеждой. Встав в ногах кровати, он тихо позвал больную по имени.
— Марика! К тебе пришел Ангел!
Девушка открыла глаза. На худом и бледном личике они казались огромными.
— Ты заберешь меня? — Тихо прошептала она.
— Нет. — Ответил Вовка. — Боги сердятся на тебя, красавица.
— За что?
— Почему не вышла замуж за любимого? Почему держишь души деток на небесах? Слышишь, как оттуда они кричат: мама, мама...
За плотно закрытой дверью слышались неясные крики. Один раз грохнуло что-то тяжелое. На глаза девушки навернулись слезы.
— Нас разлучили...
— Если ты сегодня не встанешь и не начнешь есть, гулять и радоваться жизни, а будешь плакать и валяться в душной комнате, то в посмертии мы поселим тебя к матерям-убийцам.
— Нет! — Тоненькие ручки оперлись о перину. — Неправда! Я хочу детей!
— Ты будешь бороться за их жизнь? Ведь еще немного, и их души развоплотятся!
— Я уже встаю!
— Твоя мать уедет. И тетки тоже. Справишься с хозяйством и слугами сама?
— Я постараюсь.
— Тогда мы снова верим в тебя!
И Вовка, утонув в сиянии, открыл дверь и вышел в уже безлюдную гостиную. Где-то на дворе двое слуг дружно привязывали чемоданы и коробки. Одетые в черное женщины грузились в двухместный экипаж герра Штафа, не переставая вращать глазами и выкрикивать злобные слова.
Парень снова переплел косу и подобрал ее заколками. Надев лисью шубу, он медленно прошел в кухню и налил себе большую кружку горячего чая. В той реальности у Штафа была большая любящая семья. И сейчас Вовка сделает все, чтобы хоть немного порадовать доброго человека, вытащив его к свету из темного жизненного тупика.
Подводы и коляска медленно тронулись со двора, а в кухню неожиданно зашла вставшая с кровати Марика. Взгляд темных глаз был осмыслен и тверд.
— Вы не видели моего папу? — Спросила она, наливая себе чай. Подумав, она достала творог и сметану.
— Не желаете перекусить?
— Нет, спасибо. — Хрипло ответил Вовка. — Кушайте. А герр Штаф сейчас придет.
И оставив девушку наедине с продуктами и новыми переживаниями, он спустился к подъезду.
День постепенно наливался солнечным светом. Дождевые тучи сдуло к горам, и золотые лучи нежно касались последних листьев.
"Попадет мне от принца..." — тоскливо подумал Вовка.
Довольный герр Штаф выбежал из дома. Широкая улыбка сияла на его лице.
— Ваше сиятельство! — Окликнул он Вовку. — Моя девочка встала и подметает гостиную! Она поела!
— Как примет прежний обольстительный вид, отдайте ее замуж. Хорошо?
— О, конечно! Обязательно!
— И еще. — Вовка помялся. — До меня случайно дошел слух, что Вы отчаянно нуждаетесь в деньгах. Подождите. Я готов дать вам некую сумму, но хочу, чтобы она, вместе с деньгами, которые Вы заработаете, пошла на новые модели и производство. И я не сиятельство, а просто сын герцога. Личных средств у меня немного, а жизнь во дворце дорогая. Кстати, шел-то я к вам заказать одежду...
— Спасибо! Сто раз спасибо!
— Сколько Вам нужно сейчас?
— Триста монет... — снова покраснел закройщик.
Вальтеру отец с собой дал денег. Пятьсот монет. И это — все. Дальше мальчишке предлагалось зарабатывать их самому, раз его взяли на службу во дворец.
Достав из-за пазухи кошель, Вальтер отсчитал нужную сумму.
— Тогда я зайду завтра? По поводу одежды? И предприятия?
— Спасибо! — Низко поклонился портной.
— Лошадки у Вас... не осталось лишней к дворцу подъехать? — Хлюпнул сопливым носом Его Ангельское Сиятельство Вальтер фон Шонн.
* * *
Тем временем во дворце произошло невероятное событие. Едва рассвело, дверь спальни Его Величества отворилась, и на пороге воздвигся обернутый в теплый халат Король Ульрих. Сиделка, изволившая проснуться при звуке громко скрипнувшей двери, подумала, что Король отмучился и сейчас перед ней его призрак. Поэтому, не дожидаясь, когда он подчинит ее своей потусторонней воле, она издала тихий писк и упала в громкий обморок, сотрясший не только мебель, но и стены.
Поморщившись, Его Величество обогнул бездыханное тело и, распахнув входную дверь, за которой дежурили гвардейцы, сиплым голосом попросил:
— Мальчики, сбегайте кто-нибудь на кухню... Есть-то как хочется!
Гвардейцы верили только в один призрак: грозного генерала Грейдена, шатающегося по ночным коридорам с зажатой в костяном кулаке ржавой саблей. Якобы, если вовремя не удрать, призрак, потрясая ржавым железом, загонял трясущегося от страха бедолагу в угол и долго рассказывал о своих блистательных походах. Результатом подобных стояний являлись преждевременная седина, энурез, непроизвольные подергивания глаз и заикания... Короче, встреча с ним грозила большими неприятностями. Но королевская семья, отличаясь, в-основном, спокойным и уравновешенным характером, из склепа не вылезала, цепями не гремела и вообще вела себя с истинно монархическим достоинством.
Поэтому Ульриха восприняли живым и один из гвардейцев, улыбнувшись, тут же полетел вниз за плотным завтраком для Его Величества. И поскольку такую волнующую новость за зубами не удержишь, об этом вскоре заговорил весь проснувшийся дворец.
Гюнтер, которому камердинер доложил об этом событии, едва тот распахнул глаза, с такой злобой метнул вслед бедняге попавшуюся под руку туфельку очередной фаворитки, что своим каблуком она застряла в деревянном полотне двери.
Кто-то поспешил попасть в очередь из жаждущих убедиться в неожиданном воскрешении и пожелать скорейшего выздоровления. Кто-то грыз в бессильной злобе ногти на пальцах. Интрига по продвижению к трону нужного наследника одной из политических партий в очередной раз откладывалась в долгий ящик. Хотя, по их мнению, Ульрих смотрелся бы в нем гораздо органичней, чем на троне.
Вовка узнал об этом, едва вошел во дворец со служебного входа. У гвардейцев, служанок, мальчиков на побегушках, богомольных старушек и старцев, привечаемых женой Гюнтера, были одинаковые лица людей, распираемых пикантной новостью. И хорошо, что она вылетала только изо рта. Первая же кухонная девчонка, увидев замерзшего мальчишку, дернула его за рукав:
— Ты знаешь, что Его Величество уже сидит на троне? Говорят, он будет жить вечно!
Проходящая тетка, услышав девочку, добавила:
— Колдун Вилдбах дал ему эликсир бессмертия!
— Ох, полетят головушки... — Прокатился мимо тепло одетый мужичок.
Повертев головой и немного подумав, Вовка ринулся в башню колдуна.
Ожидаемо, господина мага в башне не оказалось. На частый стук во внутреннюю дверь неторопливо вышел затянутый во все черное камердинер Вилдбаха герр Тойфель и, увидев мальчишку, приподнял идеально выщипанную бровь.
— А герр Вилдбах уже ушел, да? Вы, как всегда, неотразимы! — Раскинул руки в поклоне Вовка. — Тогда я пойду. До встречи!
Придумавший суровую отповедь, но так и не успевший ее сказать, господин Тойфель застыл на пороге с раскрытым ртом, глядя в спину убегающему парню. Закрыв дверь, он прошел мимо висевшего в приемной мага зеркала и, мельком взглянув на свое отражение, позволил себе слегка улыбнуться. "Хорош, как и раньше!" — с удовольствием подумал он и со счастливым выражением лица уселся сортировать многочисленные письма.
А Вовка, обгоняя персонал, бежал по лестнице в апартаменты принца, которого, скорее всего, там уже не было. Гвардейцы, стоявшие у входа в крыло, дружно скрестили перед мальчишкой сабли.
— Привет, вы чего? — Удивился он.
— Пароль! — Дружно прорычали два здоровяка в надвинутых на лоб беретах.
— На горшке сидит Король! — Упер руки в бока парень. — Вас с утра не покормили? Или в запеканку вместо рыжиков добавили мухоморчиков?
Молодые люди дружно сдвинули береты на затылок, и в одном из улыбающихся парней он вдруг узнал Фридриха.
— Братан! — Раскинул руки Вовка и прижался к его груди, затянутой в новенькую яркую униформу. — Ты как?
Фридрих покраснел и довольно разулыбался.
— Ты никогда не называл меня братом! — Потрепал он мальчишку по плечу. — Но мне это нравится!
