Мор - это только начало

Хотя главным нашим врагом оказались не проникшие в крепость порождения тьмы. Даже так мы, люди, могли бы выстоять против этой свирепой злобы. Самым страшным врагом оказалась паника. Её не сразить ни мечом, ни копьём, ни стрелой. Даже магия была тут бессильна. И, что самое главное, ни одна баллада, ни одна история отца не рассказывала о том, как сильное войско может превратиться в испуганную, безвольную толпу людей, которые добровольно подставляют врагу беззащитное горло.

А ведь когда посреди нашей части Остагара словно из воздуха появились порождения тьмы, то всё оказалось не так плохо. Около тысячи ополченцев защищали стены на этой стороне ущелья, а с другой стояло ещё и четырёхтысячное войско тэйрна Логейна. Врагов при этом было не особо много — сотня тварей, может быть две, но не более того. Как мне казалось, опасность в первую очередь представляла возникшая неразбериха. Никто из нас не ждал подобного удара в спину. Но потом стало известно, что твари лезут из башни Ишала, а посланные гонцы вернулись с приказом тэйрна — выделить всех свободных людей для сдерживания прорыва и ждать отряда, который прорвётся в саму башню. От них же стало известно, что на той стороне всё спокойно. Это успокоило и дало ощущение, что ситуация под контролем.

На первых порах нам даже сопутствовал успех. У нас с братом на двоих было триста семнадцать человек ополчения, из которых половину мы оставили на месте, с приказом продолжать стрелять пока руки не отсохнут, а вместе со второй отправились к башне, где объединились с другими отрядами и начали выдавливать порождений тьмы обратно к башне. А там ещё и небольшой отряд серых стражей в сопровождении двух магов подтянулся, видимо то самое подкрепление. Общими усилиями мы перебили всех тварей, попросту засыпав стрелами отчего до нас добежали считанные единицы порождений тьмы, которых без затей приняли на копья. Это даже боем назвать было нельзя. После стражи вместе с примкнувшим к ним отрядом добровольцев направили внутрь, а остальные вернулись по своим местам. Казалось бы, всё снова хорошо. Но не тут-то было.

Пока мы подавляли прорыв, в ущелье дела шли не самым лучшим образом. Не имевшие возможности смениться лучники начали выдыхаться, что сказалось на скорости стрельбы, а порождения тьмы наоборот усилили натиск не считаясь с потерями. Словно их вела единая воля. Дружины держались, но того монолитного строя, легко удерживающего врага на месте, уже не было — сумевшие дойти огры и маги сделали своё дело. Строй ферелденцев превратился в несколько точек плотной обороны, рядом с которыми кипела отчаянная рубка. Благо, опытные воины успели выгадать себе достаточно пространство, одни подались назад, а другие напротив отчаянно ломанулись вперёд, чтобы теснота нарушенного строя не сковала их действий. Тем не менее, было понятно, что ситуация складывалась не в нашу пользу. Невзирая на чудовищные потери из-за продолжающих обстрел лучников, баллист и магов, порождения тьмы продолжали рваться в атаку, и их больше не удавалось сдерживать малой кровью, а значит, всё решало количество. И тут у них было очевидное преимущество.

Нужно было срочно помочь защитникам ущелья. Выйти из крепости и ударить. Даже если не получится опрокинуть врага и обратить его в бегство, то хоть выгадать для защитников ущелья время, чтобы перестроиться, а там и обратно в крепость можно отступить. Других вариантов лично я не видел. Но, похоже, тэйрн Логейн имел другое мнение и чего-то выжидал. Сигналом к контратаке должен был стать огонь, зажжённый на вершине башни — отличный знак, который увидят все. Но его всё не было и не было.

Не знаю, сколько держалось это хрупкое равновесие. Казалось, что совсем недолго, но вместе с тем наши стрелки уже успели извести изрядную часть заготовленных стрел. А ведь их перед битвой натаскали столько, что можно было запалить неслабый костёр. Всё чаще о себе стали давать маги. Но не теми громоздкими заклинаниями, что способны преломить ход боя, а вполне обычными молниями и огненными шарами. Уверен, там было и много чего ещё, но в сумерках яркие вспышки этих стихи затмевали всё остальное.

И вот сигнальный огонь всё же зажжен, что вызвало немалое воодушевление. Людской рёв, поднявшийся из ущелья, и вид того, как воспрявшие духом воины с новыми силами бросаются на порождений тьмы, казались переломной точкой битвы. Но именно тогда из башни вновь повалили новые твари, причем стало их куда больше прежнего. На этот раз застать защитников врасплох у них не получилось, но и так быстро подавить прорыв не было никакой возможности. Врагов стало больше, а вместо помощи нам прислали приказ только приказ — держаться.

И мы держались, хотя с неопытным ополчением драться против порождений тьмы оказалось совсем не просто. Тут одними стрелами было уже не отделаться, а в стычке ополченцев было не сравнить с опытными дружинниками. Слишком уж различались навыки и снаряжение. Пошли первые потери среди наших людей, отчего Акрис аж потемнел лицом. Для меня не было загадкой о чем он думал — там гибли наши люди, родившиеся, выросшие и живущие на наших землях. А их он изъездил вдоль и поперёк. Некоторых из ополченцев он наверняка знал до войны, либо знал семьи, из которых они вышли. Мне в этом плане было куда легче. А ещё его корёжило собственное бессилие, ведь отвести своих людей нельзя, но при этом Зан и Бастиан наотрез отказывались пускать нас ближе к бою, заставляя оставаться в стороне и на виду. С приказом отца брат спорить не мог. А я хотел, но не мог ничем ему помочь, например, попытавшись повторить ту необычную магию, что позволила нам уцелеть в прошлом бою. Но наши телохранители исключали и это.

А потом всё просто развалилось. Переход получился резким и хорошо заметным. Сложно не заметить идущие единой волной панические вопли — "король убит!". Южные стены ещё держались и сил, чтобы удерживать выход из башни Ишала тоже хватало. Нашу сторону крепости ещё можно было защищать, но воины начали отступать. Сначала одиночки, которых пытались остановить. Одного прямо на моих глаза попросту зарубил какой-то рассвирепевший рыцарь, но это не помогало. Одиночки превратились в небольшие группы, и вскоре отступление превратилось в повальное бегство.

Тогда-то брат и взял дело в свои руки. Взял ответственность, за которую легко можно лишиться головы — приказал отступать. Ещё хватало тех, кто продолжал сражаться, и мы предавали их, но это позволило сохранить хоть какое-то подобие организации и спасти своих людей. А битва... битва уже была проиграна. Это понимали все. Наверное, даже те, кто продолжал крушить порождений тьмы. Но вряд ли многие задумывались о том, что это значило. Слишком мало тех, кто подобно мне не учувствовал в боях и потому сохранил холодную голову. Но я понимал, и это понимание лишало меня всякой воли.

Вместе с общим потоком бегущих защитников крепости нас вынесло через распахнутые северные ворота и понесло по крутой тропе ко дну ущелья. И как только ноги не переломали? Но спуск был преодолён и перед нами предстал частокол, что отделял лагерь от ущелья. Если к тому моменту у кого-то и сохранялась надежда на то, что всё ещё может измениться, то в тот момент она должна была окончательно умереть. Помосты стен и вышки пустовали. Небольшой резерв, что должен был охранять лагерь, то ли сбежал, то ли ещё что. Дорога на север была совершенно беззащитна...

— Занимаем ворота! — громко объявил Акрис, отвечая на вопрос, что крутился у меня и, наверняка, у всех остальных в головах, — охотники и все, кто хорош с луком — на стены. Остальные передают им стрелы и держат проход. И факелы! Нам нужно как можно больше света!

— Баннич, нас слишком мало.

— Плевать! Там, — брат указал в сторону ущелья, — наш отец и дружина! Там воины Ферелдена, которые продолжают сражаться! Многие выйдут, смогут пробиться. И до тех пор, мы не отступим ни на шаг. Будет бить всех порождений тьмы, что осмелятся сунуться сюда.

Слова Акриса оказались встречены робкой, но всё же поддержкой. Люди были измотаны, но скорее духовно, нежели телесно. Многие были близки к тому, чтобы бежать без оглядки, как поступили многие другие. Но всё же предавать своих никто не хотел. Да, мы отступили из крепости, но в первую очередь потому, что она уже была обречена. А тут ещё можно было продержаться. Более того, от этого зависили жизни сотен таких же воинов.

Ну а я словно очнулся. С того момента, как началось отступление, все мои мысли крутились вокруг того, что отец мёртв. Но Акрис был прав — он мог быть жив. И ему нужна наша помощь. Многим другим — тоже. А значит, нужно действовать. И я был полон сил для этого. Внутри крепла решимость прибегнуть к магии, если будет таковая нужда. А дух откликался поддержкой — ему нравился мой настрой.

— А что дальше? — совсем негромко, так чтобы остальные не слышал, спросил Бастиан, — сейчас мы можем уйти, потом такой возможности не будет. Ваш отец приказал...

— Наш отец поймёт, — отрезал брат, — будем держаться столько, сколько сможем.

— А потом закроем ворота и постараемся оторваться, — обретя решимость, добавил я.

— Частокол это не крепостные стены, они его быстро перелезут и откроют ворота. А уйти от порождений тьмы ночью мы не сможем.

— Значит подожжем их, — доводы Бастиана не произвели на меня впечатления, — дерева тут не жалели, полыхать будет долго.

Решение было принято, и уже через пару минут никто о нём не жалел. Что такое страх, когда видишь смесь облегчения и надежды на лицах отступающих? Когда на твоих глазах меткая стрела сбивает с ног порождение тьмы, уже занёсшее массивный клинок над каким-то бедолагой. Отсыпающие тут же вливались в наш отряд, делая его сильнее и добавляя уверенности.

Сначала это были такие же как и мы защитники крепости с обеих её сторон. От них же стало известно, что когда был дан сигнал для контратаки, тэйрн Логейн не ударил через южные ворота, а повёл войска через северные, оставив после себя тот же приказ, что и для нас. Держать позиции. Само собой никто даже не думал с ним спорить. Молодой лорд, который нам это поведал, был свято уверен, что тэйрн просто собирается усилить оборону ущелья. Но, насколько я мог судить, он просто отступил со всем своим войском и магами, прикрывшись оставшимися защитники...

Но подумать о том, почему он так поступил, у меня просто не было времени. Вскоре к нам начали пробиваться воины ферелденских дружин. Измотанные и окровавленные, они шли в основном отрядами, пусть и мелкими. Несли с собой раненых. А иные и тела своих лордов. И если их господин не давал советующего приказа, они просто проходили мимо нас, продолжая свою путь на север. Само собой и их вид и поведение оказывали тяжелое влияние на ополченцев, но приказывать им Акрис не имел никакого права, а старших лордов среди нас просто не было.

Всё что удалось узнать, так это то, что Его Величество король Кайлан Тейрин погиб, когда возглавленный им атакующий порыв захлебнулся в ордах порождений тьмы. С ним же полегли и серые стражи. Может и не все, но подавляющее большинство.

Дождались мы и отряд воинов, на щитах которых можно было разобрать герб Харгрейвов. Но отца среди них не было...

Глава 12.

Брошенный лагерь оставлял гнетущее впечатление. Всего несколько часов назад он кипел жизнью, а теперь многие палатки были порушены, запасы выпотрошены и не было видно ни одного праздно шатающегося человека или оставленного на хозяйстве стража. Отступающее войско успело прибрать к рукам всё, что успело и в первую очередь лошадей. Их вообще не осталось ни одной, а если где и были, то у нас попросту не было времени их ловить по округе. Все, кто не участвовал в битве, также успели разбежаться. И, скорее всего, не постеснялись прихватить с собой все, что смогли уволочь.

Позади стояло зарево от пылающего частокола и дозорных башен. Не успевшая толком просохнуть древесина плохо занималась, но всё же разгорелась без моего вмешательства, и теперь только это пламя отделяло нас от тысяч порождений тьмы, жаждущих человеческой крови. На воротах мы не стали ждать до последнего. Поток отступающих иссяк, а те, кто остался в ущелье, либо уже не могли отступить, либо осознанно шли на смерть, давая шанс остальным. И мы были обязаны им воспользоваться. Это давало нам время, но было бы слишком наивно полагать, что нам дадут так просто уйти. Ни одна армия не упустила бы шанса добить отступающих, а порождения тьмы уже успели доказать, что они отнюдь не глупее людей. Так что единственное спасение было в ногах.

Наш сборный отряд разросся сотен до восьми-десяти, точно никто не считал. Основу по-прежнему составляло ополчение, но заметно прибавилось опытных воинов. В том числе пара мелких лордов, четыре рыцаря и даже один банн. Крепкий старик, чем-то напоминающий Лардона, который по какой-то причине не стал уходить со своими людьми, а решил остаться с нами. И вся эта толпа измотанных людей прорывалась через ночь. Бежали сколько могли, волоча на себе раненых и те скудные припасы, что удалось подобрать в лагере. Лишь когда самые ослабшие стали стремительно отставать, бег сменился быстрым шагом. Бросать своих никто не хотел, но и покорно ждать смерти — тоже. Сколько длилась эта гонка со смертью, я просто не знал. Казалось, что целую вечность, но этой вечности было недостаточно, чтобы начался рассвет.

Наш путь лежал на север, по почти безлюдным до самого Лотаринга землям. Ни одной хоть сколько-нибудь крупной деревушки на юго-востоке Ферелдена просто нет, только отдельные фермы, скрытые меж лесов и холмов, но и те редко примыкали к старой имперской дороге. То есть до ближайшего укреплённого места, где можно будет передохнуть и оставить тяжелораненых, выходило никак не менее трёх дней пути. И это для обычного отряда, а мы такой темп поддерживать не сможем, как бы не выбивались из сил. Но все эти сложности казались сущей мелочью на фоне того, что нужно было пережить эту ночь.

Была и другая мысль, от которой было так сложно отделаться. Отца больше нет... Шокирующая мысль, но так уж вышло, что при отступлении мне оказалось принять её легче, чем во время обороны Остагара. В крепости я мог только наблюдать и думать, тогда как после времени на раздумья просто не было. Наверное, это даже хорошо. Хотя забыть об этом всё равно невозможно. Мы с отцом никогда не были особо близки. Он всегда больше времени уделял брату, но я прекрасно понимал, почему так происходит и давно смирился с неизбежным. Тем не менее, заслужить его похвалу всегда было чем-то... не то чтобы важным, но желанным и...

— Обопрись на меня, — отбрасывая гнетущие мысли, я подстроился к тяжело шагающему воину, закидывая его руку себе на плечи. Темнота разгонялась лишь светом редких факелов, что являлось скорее ориентиром, чем попыткой осветить путь. Так что я никак не мог различить лица, но видел наш герб, и этого было достаточно.

— Я в порядке, баннич, — неловко попытался отстраниться тот.

Это меня мгновенно взбесило. Раненый и потерявший немало крови, но всё равно он воспринимал меня как заведомо более слабого. Даже в таком состоянии пытался опекать меня, хотя сам того и гляди рухнет, чтобы больше не встать. А вот хрен ему. Проигнорировав слова воина, я только усилил хватку на его руке, а свою свободную положил ему на спину и попытался сосредоточиться. Не на ране, о которой я только знал, что она есть и возможно не одна. Пытаться нащупать её через доспех и всё, что поверх него и под ним — гиблое дело. Так что сосредоточиться требовалось на общем результате. Всё как учила меня Катал.