Гном и семь Белоснежек

— Ха, и для этого я тебя учила? Сделай одолжение, не говори никому, что твоей наставницей была я.

Оля обиделась, общение между маникюршами сошло на нет.

А теперь представьте, с каким грохотом ударилась об пол Олина челюсть, когда три недели назад директриса 'Рококо', Светлана Викторовна, представила новую сотрудницу — Соню.

— Ольга, теперь у тебя будет сменщица, — ледяным тоном возвестила начальница, — будете работать посменно, день через день. Оклад, соответственно, отныне делится на вас двоих.

К ещё не выветрившейся обиде добавилось возмущение по поводу оклада, и Оля не удержалась от язвительного вопроса:

— Как же так? Посмеялась над тем, что я работаю здесь, а сама сюда же устроилась.

— Деньги просто нужны, — вздохнула Сонечка.

— Не смеши! Да тебя с руками оторвёт любой салон, а ты сюда подалась. Нафига?

— Нерадушно ты меня встречаешь, подруга. Я может к тебе поближе хотела устроиться.

Оля насторожилась такой сладостью Лепниной, но всё же оттаяла, перестала дуться и обрадовалась коллеге. Сменщицы почти каждый день стали созваниваться, а пару раз даже прошвырнулись по вечернему парку и посидели в кафе. Но почему-то Олю при этих звонках и прогулках каждый раз посещала мысль, будто Соне что-то от неё нужно. И подозрения оказались не беспочвенны.

Глава 15

Около двух недель назад Соня в очередной раз позвала Олю на прогулку. Однако в этот раз вместо привычного променада по городу и посиделок в недорогих забегаловках, Лепнина устроила поездку в... автосалон. Маникюрша облюбовала самый роскошный внедорожник, запрыгнула внутрь и покрасовалась в нём перед обалдевшей знакомой:

— Смотри, скоро он будет мой.

— Ты, может, цену плохо рассмотрела? — хмыкнула Оля. — Он стоит под два ляма.

— А ты считаешь, я не способна заработать два ляма? — улыбнулась Сонечка.

Оле не понравился ни тон бывшей наставницы, ни нахождение среди богато одетых людей. Ей было некомфортно и дико захотелось есть. Когда девушки вышли на улицу, Оля тут же направилась в ближайший торговый центр и купила сосиску в тесте.

— М-да, я нашла, с кем джип выбирать, — усмехнулась коллега.

Оля не разозлилась. Наоборот, она почувствовала, как краснеет от неловкости. Неожиданно горькие слёзы полись из её глаз.

— Блин, ну чем я хуже других? Почему мне так не везёт? Вроде не уродка, а всегда кто-то лучше меня, у всех всё супер, а я... Я... Даже ногти уже почти полгода делаю, а ко мне всё равно кроме моих подруг никто не обращается. Все к тебе хотят. И так всю жизнь! Везде обломы, во всём!

Соня обняла убивающуюся:

— Ну, прекращай-прекращай. Хватит себя корить. И жалеть тоже хватит! Ольк, вот ты сама определилась, чего хочешь от жизни?

Оля сквозь дрожащие слёзы зло посмотрела в окно на здание автосалона и честно ответила:

— Денег!

Лепнина отпряла и, прищурив свои умные синие глаза, вкрадчиво произнесла:

— Так я знаю, как заработать деньги. Много денег. На джип хватит, ещё и на бензин останется. Могу помочь.

Оля даже перестала жевать.

— В проститутки что ли пойти? — хихикнула она.

Соня деликатно посмеялась.

— Это ты в кино видела, да, путан в роскошных тачках, с мехами на плечах и с килограммовыми брильянтами? Так вот, хочу просветить тебя: эти цыпочки только гонорею и что похуже зарабатывают. И я что, по-твоему, на проститутку похожа?

Оля устыдилась своего глупого вопроса.

— Я, милая моя, — искушающе продолжила Лепнина, — предлагаю тебе реальный варик.

От того, во что посветила её Соня, у Оли зашевелились волосы по всему телу. Не вдаваясь в подробности, ногтевая мастерица рассказала, что имеет компромат на влиятельных людей. Люди собираются завладеть неким местом, ради чего планируется массовая афера. В каком-то здании должно случиться нечто страшное и должны пострадать люди. Вот только жертвы подставные. Отобранным на эти роли девушкам и парням просто наставят царапин и ссадин.

— Там главный заварушник запасся кем надо, — вещала Соня. — Один стряпает ему документы, с понтом заварушник заранее предупреждал инстанции о неисправностях, из-за которых случится трагедия. А ещё один персонаж поможет тему продвинуть на уровне власти. В итоге все участники получат желаемое. Карабас-Барабас станет во главе заветного места, помощничков пристроит по должностям, а вот мальчикам-девочкам, жертвам то есть, отсыплют нехилых бабосиков.

— И ты предлагаешь нам на это подписаться? Прикинуться жертвами? — помертвевшими губами пролепетала Оля.

Но Лепнина, в застелившей её разум погоне за деньгами, предлагала другое — шантаж.

— Ты рехнулась!

— Послушай, да ты чего кочевряжешься? — вспылила Лепнина. — Я, чтоб ты знала, в этот сраный 'Рококо' только и устроилась ради сближения с тобой. Видишь ли, Оленька, с самого начала нашего знакомства, с первого урока по маникюрным азам, я разглядела твою алчность, неудачница. И поездка эта в автосалон была нужна, чтобы ты, увидев роскошь, в очередной раз осознала собственную ничтожность и согласилась ради крупного куша помочь мне.

— Да зачем я тебе вообще нужна? Я не понимаю!

Соня чуть поутихла.

— Мне просто хочется тебе помочь. Ты же достойна лучшего.

И она сладенько улыбнулась, но Оля ей не поверила и, вопреки всем ожиданиям, отказалась от участия в афере.

— Как раз в прошлую пятницу она собиралась идти к этому заварушнику. А в субботу убили Раду. Потом Настю... — закончила рассказ Оля.

— Так Соня успела кого-то шантажировать или нет?

— Нет, — закусала губы маникюрша, — когда стало известно об убийстве, её тут в истерике колотило, как одержимую. Она всё повторяла, типа, хорошо, что не успела вякнуть.

У меня закружилась голова. Оле же принесли чай и фирменную ватрушку. За время повествования она расправилась с бульоном и рисом с котлетой. Похоже, во время любых душевных переживаний на неё набрасывается голод.

Оля сделала глоток, поморщилась и понюхала содержимое кружки. Какая-то неоформившаяся мысль закрутилась в моей голове.

— Соня как-нибудь намекнула утром, куда собирается пойти после 'Рококо'?

— А она не пошла, — помотала головой маникюрша, — она поехала. Я в окно видела, как она села в чёрную машину. За рулём был парень.

— Что за марка машины?

Оля на секунду задумалась, потом уверенно сказала:

— 'БМВ', — и она снова сделала глоток чаю.

У меня в который раз по рукам пробежались мурашки — я поняла, что кольнуло меня, когда Оля поморщилась над кружкой. Дома у Сони я перепутала на столе чашки, отхлебнула бурду кисло-сладко-горько-солёного вкуса. А какой кофе, будучи у меня в гостях, пил парень на чёрной 'БМВ' Лёня? С ложкой сахара, щепоткой соли и долькой лимона. Кружка, которую я по ошибке схватила во время беседы с Сониной квартиранткой, была еле тёплой. Значит, Храмов был там незадолго до меня, забрал Лепнину, а та в свою очередь, предчувствуя что-то плохое, ухитрилась заехать в 'Рококо' и оставить Оле записку. Та-аак... Вот теперь мне по-настоящему страшно за неё. Нужно немедленно возвращаться домой и посмотреть, что же таится на флешке.

— Я так боюсь, что она завтра не придёт. И вообще больше никогда не придёт, — шмыгнула чуть вздёрнутым носом Олечка.

— Давай обменяемся телефонами, я посмотрю флешку и сразу тебе позвоню.

Девушка с надеждой в голосе продиктовала цифры, потом спохватилась, глянула на часы, и мы засобирались на выход. Уже на улице я поинтересовалась, почему же она решила мне обо всём рассказать. Маникюрша грустно улыбнулась:

— Когда вся эта история со свадьбой случилась, и Соня билась в истерике, она бегала и кричала, типа, в ментовке одни дебилы сидят, Дуняша не могла никого убить, Дуня хорошая, добрая, положительная. Ещё такую фразу сказала: 'Нет в Душечкиной змеи и стервы'. А когда я увидела тебя в 'Рококо'... Ну, как-то само всё вышло.

Я улыбнулась и тоже грустно. Весь этот год, что мы знакомы с Соней, наше общение сводилось лишь к встречам на её кухне в окружении лаков и специальной лампы. Тесной дружбы не возникло, а она, оказывается, тепло обо мне отзывается. С другой стороны, с чего бы ей отзываться плохо? Приятно.

В такси по дороге домой я собралась с мыслями и, отбросив сомнения, набрала номер Храмова. Лёня не отвечал. Тревога росла, и домой я внеслась в лихорадочном состоянии.

Дом встретил безудержным дамским хохотом. Больше всего мне хотелось скорее оказаться в своей комнате и открыть флешку, но не поздороваться с гостьей — не комильфо. Я двинулась на звук, мимоходом подивившись идеально убранной гостиной, и вошла на террасу в саду. За столиком вкушали чай и табак Лара и Варвара Люсьеновна. Боже, какая это женщина! Большая, как крейсер, напористая, как ледокол, сильная, как броненосец и оперативная, как эсминец. В общем, не женщина — эскадра! Кстати, и фамилия у неё соответствующая, корабельная, или, как говорит сама старушка, кораблиная, — Гемамова. Когда-то Варвара Люсьеновна водила троллейбус. Ныне же, находясь в более чем почтенном возрасте, шустрая пенсионерка зарабатывает на протёртые творожки уборкой квартир и офисов. Теперь понятно, кем за столь непродолжительный срок моего отсутствия в зале наведён такой порядок. Мне всегда хочется заглянуть под стабильно пёстрые наряды активной бабушки: нет ли на её спине кнопки включения атомной энергии. Такое ощущение, что у неё шесть рук, как у индуистского божества Шивы. Обычно я не успеваю и кофе выпить, а Варвара Люсьеновна за это время умудряется построить дом и посадить сад. Сына она уже родила, вырастила и женила. Впрочем, как женила и внука.

На террасе я появилась как раз в тот момент, когда женщина-корабль говорила:

— ...мужики, как курицы, — только и носятся со своими яйцами, я это ещё помню.

— Здравствуйте, Варвара Люсьеновна, — наклонилась я к ней и чмокнула в пухлую, оттого гладкую щёку. Старушка любит ласку и приучила нас всех начинать общение с ней именно с поцелуя. — Выглядите как всегда феерично!

И я не покривила душой. Сегодня шевелюра мадам Гемамовой была цвета спелого помидора. Она вообще уважает овощные оттенки и окрашивает коротко стриженые волосы колерами от морковного до свекольного. В тон голове приходились брови и помада. Мясистые мочки ушей до плеч оттягивали тяжёлые, обсыпанные стразами серьги. Пышная фигура была втиснута в голубой сарафан с буйно цветущими лилиями, ноги обтягивали аляповатые легинсы с кустами разноцветного папоротника. Поверх лосин бабушка натянула трикотажные леопардовые гетры. Кутает ноги во что-нибудь тёплое Варвара Люсьеновна при любой погоде — из-за проблем с сосудами конечности мёрзнут круглогодично.

— Дуняша, душа моя. Спасибо, ты тоже прелестна. Как жизнь у молодых-красивых?

— Бьёт ключом.

— Ну, лишь бы не сапогом, — сверкнула Гемамова золотыми зубами.

— Бывает и сапогом, — посмотрела на меня Лариса с невысказанным вопросом в глазах 'как дела?'. Я махнула рукой, мол, не сейчас.

— Дунечка, малышечка, у тебя же как у фотохудожника обширный круг общения? — полюбопытствала старушка.

— Достаточно.

— Тогда удружи бабусе, дружочек, раздай вот это клиентам, — раскрыла она клатч из розовых перламутровых пайеток и вытащила внушительную стопку визиток. — Знаешь, лучше всего прямо на свадьбах раздавай. Думаю, после застолий я очень пригожусь.

Я взяла белые картоночки и прочла: 'Клининг-агентство 'Реактивная Варвара'. Уборка помещений по любому поводу, в том числе после корпоративов и несчастных случаев'.

— Несчастных случаев? — откашлялась я.

— Да, после убийств или суицида, — спокойно пояснила реактивная Варвара.

Моя творческая фантазия мигом нарисовала, как я воспроизвожу этот жизнеутверждающий текст перед своими заказчиками. Очевидно, гамма эмоций отразилась на моём лице, потому что Лариса спросила:

— Дунька, всё нормально?

Я постаралась улыбнуться:

— Широкий спектр услуг, Варвара Люсьеновна.

— На самом деле узкий, — отмахнулась та, — что после сабантуев, что после самоубивцев считай одно и то же остаётся.

— Обязательно раздам ваши визитки, — пообещала я, в душе не уверенная в своих словах. — Правда, со свадьбами я завязала.

— Да, я слышала, заинька, по Дрянскому телевидению передавали. Кстати, я вот уже Лароньке как раз говорила, что тебе можно переквалифицироваться в фотографы, снимающего разводы. А что? Ноу-хау!

— Ага, каждым разводящимся магнитик в подарок, — выдула дым Лара.

— И визиточку, — подняла вверх указательный палец Варвара Люсьеновна, — вдруг кто-нибудь из экс-супругов после развода вскроет себе вены, а тут я с тряпочками.

Дамы засмеялись.

— Простите, — опять нацепила я улыбочку, — с удовольствием бы с вами поболтала, но у меня неотложные дела.

— Конечно-конечно, ласточка, — разрешила Варвара Люсьеновна и тут же вернулась к прерванной беседе: — Ларисик, а помнишь моего Димидона Всеволодовича? Вчера опять нарисовался, сослался, что воду горячую в их районе отключили, приехал откваситься. Забурился значит в ванну и кричит оттудава: 'Варюшенька, потри мне спинку!'. Ну, я ж добрая, пошла...

Дальнейшее я уже не расслышала и лишь вздохнула. Надо же, даже у семидесятисемилетней бабули есть личная жизнь, а вокруг меня одни трупы.

На флешке обнаружился всего-навсего один вордовский документ, под названием 'Для Крутолаповой И.В.'. В нетерпении открыв его и прочтя первые строки, я почувствовала, как всё внутри сжимается.

'Инна Вадимовна, если Вы читаете это послание, значит со мной, Лепниной Софией Романовной, что-то случилось. С тех пор, как не стало танцовщиц Рады Байлер и Анастасии Лагачёвой, я каждый день боюсь расправы. Прошу Вас отнестись к данному письму крайне серьёзно и принять соответствующие меры. Трагедия, о которой я поведу речь, должна была состояться ещё несколько недель назад, но до сих пор откладывается. Может быть, она ещё произойдёт.

Дело в том, что совершенно случайно я узнала о махинациях, придуманных арт-директором ночного клуба 'Богемия' Юрием Борцовым. Не знаю, каким образом, но он намерен устроить обвал одной из стен клуба во время репетиции. Всё это Борцов задумал, чтобы свергнуть нынешних владельцев 'Богемии' и завладеть клубом. Для этого в аферу были втянуты несколько людей: дочь бизнесмена Владимира Грызлова Яна, её бойфренд танцор Никита Малышкин, адвокат Леонид Храмов и Рада с Анастасией. Все они во время трагедии должны были пострадать, то есть по договорённости нанести сами себе незначительные увечья, а потом получить за участие деньги. Борцов дал расписки, в которых обещал вернуть каждому по десять тысяч евро, взятые в долг. Расписки заверены разными нотариусами, я проверила, все они действительно существуют. Но если Грызлова и Храмов ещё как-то могли располагать такой крупной суммой, чтобы дать её в долг, то насчёт танцоров я сомневаюсь. Уверена, Борцов посулил нехилый куш подсадным уткам за авантюру. Как мне известно, Байлер и Лагачёва тоже получили расписки, но в самый последний момент участвовать отказались. Не утверждаю, но, возможно, девушек убили как лишних осведомлённых. Чтобы не быть голословной, прикрепляю фотографии расписок, найденных мною у адвоката Храмова.