Высшее волшебное училище

Примечания по главе:

лекарня* — больница.

Неделя* — последний день девятицы (выходной), от слов нет дела.

Гашник* — (Даль) гачник, гасник, гачень, гач м. ремень, веревочка, снурок, тесма, для вздержки и завязки шаровар.

Глава 10

С трудом удалось побороть головокружение и слабость в ногах. Хорошо, что я не успела поговорить с Дамиром. Вот только... Моё колдовство... Имела ли я право на него? Я сама отказалась от замужества, когда он предлагал. Отношений у нас никаких не было, если не считать работодателя и подчинённого, может быть немного родственные или дружеские.

А я его заколдовала. И его и Дану. Спесь, конечно, у неё поубавится, но... Она ведь ничего плохого мне не сделала, разве что парня отбила, которого я и не люблю. А то, что я сделала, конечно, не смертельно. Но... Пойти и извиниться или постараться всё исправить?

Надо найти читальню, наверняка здесь есть.

Я хотела уже выйти, но подумала, что надо переодеться. Не в одном же плаще шастать по дому. Прошла мимо зеркала, взглянула на своё отражение. А я изменилась. Чем-то неуловимым.

И дело не в коротких волосах. А скорее во взгляде. Он уже не затравленный.

Одевшись в чёрное платье, которое висело в шкафу, будто ничего и не случилось (то я сожгла), прошла вновь мимо зеркала. Надо внешность изменить. Хотя, мало ли кто тут встретится, не стоит светить своей учебной внешностью. Но и лицо хозяйки муж скрывал. Надеть безликую личину служанки?

Окинула себя ещё раз в зеркало, отмечая, что соскучилась по родному облику. И сменила внешность на безликую служанку.

Выскользнула из покоев, осмотрелась. Никого. Прошла в подсобку, надела передник и чепчик, взяла в руки стопку постельного белья и быстрым шагом отправилась "менять" постели.

Заглядывала во все двери. Лишь у одной двери на втором ярусе сработала защита, и меня не пустило.

Чьи это покои?

Я пошла дальше. И тут услышала, как позади меня открывается дверь. Сердце ухнуло в пятки.

Я обернулась. И встретилась с изучающим взглядом Дамира.

— И что ты забыла в моих покоях? — сказал легко, как бы между делом.

А я оцепенела и проронить слова не могу. И ноги не слушаются.

А потом этот изменник сделал шаг навстречу, а меня начинает пьянить от силы, исходящей от него. Мамочки! Только тело не движется, а ещё свет меркнет...

Когда пришла в себя, оказалось, что лежу. Осмотрелась. Незнакомая светлая комната, в той части, куда солнышко падает из окна, довольно скромно обставленная. Но на второй приоконной половине на стенах чёрные мрачные рисунки. Тени искорёженные, существа страшные и злобные. Я отвернулась, не желая смотреть. Подняла медленно, опасаясь, взгляд на неясную тень рядом со мной. Дамир. Вздох облегчения вырвался неосознанно. Значит, эти рисунки он нарисовал? Тёмная Навь? Я вновь вернулась рассматривать живопись, точнее мёртвопись или навопись. Значит, всё же две части Нави есть.

— Ну так... Поговорим? — раздался обманчиво спокойный голос рядом с подушкой. Сердце заметалось, будто пойманная в силки птичка. Чего боюсь? Что узнает о колдовстве?

Я села и постаралась отодвинуться от него, но обнаружила, что в чём мать родила. Схватила с постели покрывало, прикрываясь.

Мелькнула мысль: почему я раздета? И кого он во мне видит?

Осмотрела себя. Обнаружила грудь, светлые короткие пряди. Он снял личину? На груди виднелся лишь оберег с глазом. Значит, личину снял. Но как?

— Кто ты? — задал вопрос этот... извращенец! Вот!

— А ты как думаешь? — ответила вопросом на вопрос.

— И кто отец дитятка? — спросил этот наглец, посмевший снять оберег.

Сглотнула.

— Н-не знаю, — призналась честно. Могу лишь предполагать, но всё больше склоняюсь, что Корнелий. Но это вслух я не сказала.

— То есть, ты пошла по рукам... И работаешь в этом доме? — он приподнял бровь.

Я залепила ему затрещину раньше, чем сообразила. Внутри всё кипело от негодования и чувство вины за колдовство прошло.

А он взял и запрокинул назад, навис надо мною, удерживая запястья.

— Строптивая. Мне нравится! — и в следующее мгновение впился поцелуем в губы.

А я растерялась от такого напора. Ещё и ощущения необычные, от которых внутри всё замирает в предвкушении, и вновь будто плывёт всё. Так меня, покоряя, ещё никто не целовал. Обжигая, распаляя, поглощая.

Мыслить связно не получалось. До тех пор, пока он не отстранился.

— Я тебя заколдовала! — призналась честно.

— Правда? Сомнительно. Ты красива, но не так, чтобы я от одного взгляда потерял голову. — Хотя ...

— Прости... — прошептала тихо, решая не вдаваться в подробности колдовства. Это ведь не приворот был.

— Как тебя зовут? — прозвучал следующий вопрос под внимательным взглядом.

Хотела сказать Кара, но засомневалась. Он не узнал. А два и два сопоставить труда не составит. Я всё ещё сердилась за недавнюю сцену, а тут ещё и к служанке, то бишь мне, лезет целоваться! Маньяк! Да и вдруг знает, как зовут жену дяди.

Но и Мирикой назваться не могла. Тогда вообще сдам себя с потрохами. Вспомнила, как мачеха меня называла и выпалила:

— Мелька, — это была правда, а имя он не спрашивал.

И он вдруг отпустил мои руки и стал устраиваться между моих ног.

— Ч-что ты делаешь?

По телу пробежала волна дрожи. Ещё и предательская слабость в руках. Что со мной?

Вместо ответа он поцеловал так, что голова закружилась, а потом я ощутила медленное проникновение в себя. И когда успел раздеться?

Хотела возмутиться, но он стал двигаться. И я потерялась в ощущениях. Настолько ярких и необычных. От которых я даже задышала чаще. А из горла вырывались лишь стоны.

В какое-то мгновение всё кончилось. Он лёг рядом. А у меня не было сил ни на что, хотя при этом казалось, что сила переполняет. Даже на возмущение. К тому же, стыдно было признаться даже самой себе, но мне понравилось. И я хотела это повторить. Вот тебе и до свадьбы "ни-ни".

Я тоже лежала и пыталась осознать произошедшее. Больно не было, даже наоборот, приятно. Но это как-то неправильно.

— Зачем? — только и спросила я.

— Ты ведь сама этого хотела.

— Я? Хотела? — удивилась я.

— Сама ведь призналась. Да и застал я тебя ломящуюся в свои покои.

Это когда я хотела этого, что даже призналась?

Но больше всего даже не эта близость покоробила. А как часто он такое проделывает с малознакомыми девушками, а может и со знакомыми?

— Жду тебя в следующую неделю! Не вздумай отлынить! Найду в любой точке мира. Тебе ясно?

Да что он себе позволяет?! Но вслух не смогла ничего сказать.

— Мне нужна проверенная девушка. Раз тебя нанял Корнелий, значит, тебе можно доверять. Но учти, мне всё равно, чьё дитя, но только попробуй мне изменить!

Что? Сам спит не пойми с кем, а я значит, должна хранить ему верность? Да ещё и думает, что я пойду по рукам?

— Я предупредил, Мелька! Сдам тебя в дом терпимости! Теперь я здесь хозяин, поэтому даже не думай о других!

Мнение о Дамире ухудшилось. Я злилась, но ничего не могла ему возразить. Но тут вспомнила о дитятке. И волна возмущения всё же разрушила спазм в горле:

— А если навредишь малышу?

— Не наврежу. На тебе хорошая защита. К тому же, меня устраивает, что ты уже тяжела и не понесёшь от меня.

— Козёл! — выпалила я в сердцах.

— Извини, но ты нужна мне, — тихо произнёс он куда-то в сторону.

— Зачем?

— Кое-кто пытается залезть ко мне в постель. И очень вовремя ты подвернулась под руку. Тяжело себя сдерживать, особенно, когда она рядом.

— А при чём тут "кое-кто" и я?

— Потому что жениться я не собираюсь. Во всяком случае, пока. Отдохнула? Продолжим?

— Что?

Но он уже перевернул меня на спину и взял в рот сосок.

Я вновь застонала.

— Дамир, — прошептала я, решив использовать своё положение и признавшись, что знаю, кто он.

— Да, — он оторвался от груди, раздвинул без сопротивления ноги и вновь вошёл.

Меня захлестнули ощущения. Но я всё же собрала мысли в кучку.

— Как мне скрыть мою беременность под личиной? Чтобы животик не рос и всё такое... И чтобы ни один волшебник не увидел моё изменившееся состояние.

Он замер, а потом вышел из меня. Хотела попросить, чтобы, если моя девственность отражается на образе, то что? Обманывать окружающих? Так и ведь личина — обман. Ну вот и двойная жизнь, о которой предупреждал Корнелий. Что, если он увидит мой браслет? Хотя... Я ж его сняла в покоях Корнелия.

— Зачем? Хотя да, ещё не хватало, чтобы тебя пользовали, как я. Тут ты права, — он задумался. Слез с лежанки и стал, в чём мать родила, ходить по комнате.

— И часто ты используешь девушек?

— Ты у меня вторая или первая... — сказал он, задумавшись. А я села на постели, поджав под себя ноги и таким образом прикрыв грудь.

— То есть как, ты даже не знаешь, с кем спишь? И спишь ли? — хотя, я догадывалась, что он не уверен, было ли со мной, Мирикой, что-то. Получается, он спит только со мной? А как же Дана?

— Есть девушка, которая мне очень нравится. Но... Есть ещё одна, которая объявила на меня охоту. А она как-то странно на меня влияет. Мне хочется овладеть, только не ею, а той, первой, которая нравится. Я пробовал избегать первую, надеясь, что не сорвусь, но увидел тебя и решение пришло.

— А это в порядке вещей заглядываться на одну, а спать с другой?

— Чудная ты, — усмехнулся он. — Красивая. Как же так вышло, что тебя обрюхатили?

— Разве тебе интересна моя жизнь? — он лез в душу, а я не хотела рассказывать.

— А тебе моя интересна?

— Давай баш на баш. Сейчас я могу трезво мыслить. Поэтому не прочь поговорить.

— О чём?

— Давай ты объяснишь, как забеременела до свадьбы. А я отвечу на твой вопрос, любой.

Я задумалась. Как же сказать правду так, чтобы он не догадался? Вспомнила, что Корнелию рассказывала, да он многое сам знал, а вот Дамиру — нет.

— Родичи выдали меня замуж без моего согласия.

— Но ведь ты могла сказать "нет" в храме.

— Могла. Но заставить можно по-разному. У меня был любимый, которого взяли в заложники. Мне пришлось согласиться и выйти за другого.

— То есть, твоё дитя — зачато в союзе? Но на тебе нет никаких меток. Ты не замужем.

Я горько усмехнулась и спрятала лицо за коленями.

— Он умер? — предположил Дамир.

— Мы договаривались об одном вопросе. Ты уже задал два.

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

— Почему ты той, которая тебе нравится, всё не расскажешь?

— Она вряд ли поймёт. Замуж за меня отказалась идти. До свадьбы сказала — "ни-ни". Поэтому рассчитывать на её понимание не приходится. Да и с другими запретила встречаться.

— Поэтому ты стал встречаться с той, которая на тебя влияет?

— Ключевое слово "влияет". У меня начинает мутиться сознание рядом с ней и мрак заполнять душу. Вылезают скрытые желания, которые сложно побороть. Но вместо неё я начинаю видеть ту, первую. Это как-то связано с тем отравлением. Приходится удирать сюда. Здесь чуть попроще, но стоило тебя увидеть, как я сорвался. С трудом дождался, когда ты придёшь в себя.

Неужели он чувствует во мне Мирику? Не осознаёт этого, но желание к ней захлёстывает? И увидев меня, сорвался?

— Странно, — сказал этот падкий на низменные желания мужчина.

— Что?

— С тобой спокойно. Будто и не было моего помешательства. Почему сразу такого не случилось? Может, не пришлось бы тебя использовать, — он погрустнел, садясь рядом. — Ты прости.

— Так ты поможешь с беременностью? — решила думать о положительном.

Дамир подошёл к тумбочке, взял оберег, похожий на мой.

Долго смотрел на него.

— Корнелий его делал. Я не могу добавить туда ещё волшбы.

— Почему?

— У нас разная волшба. Несовместимая.

— Значит, не поможешь, — я вздохнула. — К слову, как ты его снял?

— Мне нужна лаборатория, чтобы сделать новый оберег, настроенный только на тебя. Но это невозможно сделать.

— Корнелий ведь сделал! Такой, который подошёл мне, никуда при этом не забирая.

— И что? Корнелию сколько лет было? А мне?

— А тебе? — заодно решила узнать, сколько ему.

— Двадцать один.

— Так как ты снял оберег?

— Знаешь, легко. Наверное, дело в том, что Корнелий сделал меня своим наследником.

— Я хотела поискать в читальне Корнелия книги по поводу личин и защиты... — сказала тихо, будто признавалась в чём-то нехорошем.

— Здесь нет книг по волшбе.

Он на меня вновь глянул, прищурившись.

— Ты учишься в училище? — до него только дошло?

Не хотелось отвечать, но лгать — выше моих сил.

— Да.

— Может, примешь свою личину училищную?

— Нет.

— Почему?

— Ты тогда меня будешь каждый день донимать, — хорошая отговорка, и я действительно так думаю.

Он явно смутился.

Потом встал, прошёл к шкафу, достал золотую монету и подал мне.

— Это за работу.

— Убери! — накинулась я с кулаками. — Ещё раз такое предложишь, и я не знаю, что с тобой сделаю. Ты понял?

Дамир смотрел куда-то поверх меня.

— Да ты тёмная... Как интересно!

— Что? — я весь пыл растеряла.

— У тебя волшба тёмная. А с виду и не скажешь.

— Что это значит? — я правда, не понимала. Неужели мне кто-то что-то поведает о даре?

— Что твоя сила в злобе, ненависти и прочих отрицательных чувствах. А ещё, как ни парадоксально это прозвучит, но ты будто вытягиваешь из окружения негатив, питаясь им. Так как ты меня заколдовала, говоришь?

Я насупилась.

Надела оберег и выбежала из покоев, меняя на ходу свою внешность на служаночью и надеясь, что на этом ярусе никого не встречу, ведь в чём мать родила, и Дамир за мной не погонится. Влетела в покои Корнелия, затворила дверь. Лишь после этого вздохнула облегчённо.

Потом вспомнила, что он сумел снять оберег, значит, и сюда проникнуть, скорее всего сможет, надо бежать.

И я быстро натянула на себя плащ, затем наголовник и хотела перенестись в свою комнату в общежитии, но ничего не происходило. Почему? Неужели плащ испортился? Я проверила наличие посторонних вещей. Нет! Хотя, я забыла браслет. Натянула его. Попробовала вновь — ничего!

Что я упустила из виду?

Я подскочила к зеркалу и поняла, что внешность служаночья. И я хотела попробовать поколдовать с видимостью. Может, попробовать отвод глаз? Я изменила облик на Мирику, взяла в руки оберег с глазом и попросила его скрыть от любых глаз, кроме моих, беременность. Оберег засветился и погас. А я представила дом в училище. И вот — я в общежитии! Ура!

Оказавшись дома, я сняла плащ, сложила его, но убирать не стала. Влезла в шкаф. Что же надеть? Всё же праздник, и я как староста должна там быть.

Сейчас бы подошло то платье, которое осталось в ящике рабочего стола Дамира в лавке. На улице тепло, а платье чудесное. Эх...

Я уже взяла летнее платье и надела его, когда в купол ударился камушек. Подойдя к сплошному окну-стене, увидела Дамира. Вздохнула. По телу пробежала сладкая дрожь. Как же теперь смотреть в его глаза? Сама ведь говорила, что никаких отношений до свадьбы, а сама отдалась ему, как... Продажная девка!