— Идем, — энис, приобняв девушку за плечи, повела ее внутрь апартаментов. — Пока расскажи мне, как тут идут дела.
— Все хорошо, госпожа. Я слежу за домом. Здесь было очень страшно и тоскливо без тебя. Даже книги не помогали.
— Наверное, мне придется подыскать тебе еще кого-нибудь, чтобы ты не скучала за время моего отсутствия, — заметила Аранэв. — Прости, что я не спешу с выбором еще одного обитателя для моей башни. Я не хочу, чтобы здесь начал жить здесь кто-то, кто мог бы оказаться опасным для тебя. Ты ведь и сама человек, и знаешь, на что способны твои сородичи.
— Да, — Ивем погрустнела.
Они вошли в широкую арку внутрь апартаментов энис, где просторные комнаты, больше всего напоминающие залы с высокими потолками, обставленные дорогой мебелью. Аранэв нравилась эта обстановка, которую когда-то создала она сама: много свободного места, не мало мебельных раритетов, и светлые тона покрытий пола, стен и потолка. Она с удовольствием осмотрелась по сторонам прежде, чем повернуться к Ивем:
— Обещаю, что займусь этим вопросом в ближайшее время.
— Но госпожа, я не хочу, чтобы ты кого-то подселяла сюда специально для меня. Я бы была счастлива, если бы ты никуда не отлучалась.
Аранэв засмеялась низким грудным смехом:
— Моя дорогая, ты ведь понимаешь, что это невозможно. Я вынуждена покидать это место, чтобы выполнять свою работу... Кстати, Леплиг уже здесь?
— Да, госпожа. Он прибыл вчера вечером.
— Надеюсь, этот тип не приставал к тебе? — с ехидством спросила Аранэв, обвивая девушку за талию своим гибким хвостом.
— Ой!.. — покрасневшая Ивем прижалась крепче к энис. — Нет, он всегда ведет себя очень вежливо, даже когда тебя нет.
— Ладно. И чем же он тут занимался?
— Он прибыл вчера поздно вечером. Признаться, очень испугал меня, я едва не выстрелила в него!..
'Да, это было бы страшно', заметила Аранэв, подумав о такой нелепой смерти Леплига. Если бы случилось подобное, и такая весть дошла бы до магистра, Аранэв не обралась бы проблем. Подумать только, один из пяти инспекторов энисов был застрелен из магистрела представителем человеческой расы...
— ..Он попросил чего-нибудь перекусить и лег спать. Сегодня утром после завтрака он попросил меня принести холст и рисовальные принадлежности, и заперся в одной из комнат.
Аранэв выслушала девушку с легкой улыбкой. Леплиг всегда вел себя так, когда чувствовал себя взволнованным или встревоженным. Живопись была его коньком, но он занимался ею лишь в те моменты, когда на душе этого эниса творилось неладное. Аранэв, знавшая об этой особенности шефа, с давних пор держала у себя на сохранности все необходимое для того, чтобы заглянувший на огонек Леплиг смог побыть наедине с самим собой и заняться тем, что его так увлекало. Картины у Леплига получались необычайно живыми и красочными, хотя в сообществе энисов подобное увлечение инспектора воспринимали сдержанно и снисходительно. В конце концов, живопись считалась развитым и благородным искусством только у людей, а у энисов подобному отдавалось куда меньше внимания. Аранэв с пониманием относилась к хобби своего друга и шефа, и почти все его картины хранились здесь, в ее башне, развешанные на стенах коридоров и залов.
'Стало быть, Леплиг вновь увидел или услышал что-то, что на него произвело впечатление. Надеюсь, он закончил, было бы интересно взглянуть на его творение'.
— Что у нас будет на ужин?
— Я приготовила мясо по-меркански.
— Отлично! — Аранэв с удовольствием посмотрела на Ивем. — То, что нужно. Обожаю это блюдо.
— Я специально приготовила его для тебя, госпожа.
— Хорошо. Где Леплиг?
— В малой гостиной. Госпожа?
— Что, Ивем?
— Ты сегодня проведешь ночь с ним? — девушка поникла, — а потом снова улетишь?
— Первое — правда. Но на счет второго я бы не была так уверена.
Ивем молчала, глядя в пол перед собой.
— Обещаю тебе, что как только я избавлюсь от Леплига, то уделю все свое время только тебе, — заверила ее Аранэв, с нежностью обнимая хрупкую невысокую девушку.
— Иди сюда, — она подвела девушку к огромному зеркалу. Встав позади Ивем, Аранэв сказала:
— Закрой глаза.
Убедившись, что девушка зажмурилась, энис достала из кармана на походном поясе легкую изящную диадему из полупрозрачного серебристого металла. Она купила ее в Коорхе, и ей пришлось потрудиться, чтобы подыскать в тамошних ювелирных магазинах подходящий размер.
Энис аккуратно водрузила диадему на голову девушки:
— Ну, открой глаза.
Аранэв с растущей теплотой в груди и улыбкой на устах наблюдала, как на милом личике девушке отображаются удивление и восторг. Она смотрела на ее отражение поверх ее головы, любуясь ее красотой и искренней радостью.
— Ты заслужила этот подарок, Ивем. Я хочу, чтобы ты знала, как я ценю тебя и твои старания.
— Спасибо, госпожа!
— О нет, только не нужно плакать.
— Это... это слезы счастья...
'Она все еще ребенок', с грустью подумала Аранэв, глядя, как Ивем утирается рукавом платья.
'Нет, ей еще не место в этом жестоком мире, но больше нельзя тянуть. Мне следует приобрести эрфа, чтобы она могла путешествовать по воздуху со мной и сопровождать меня при дальних перелетах. Она должна понемногу привыкать к тому, что этот мир полон ненависти и злобы. Точнее даже не привыкать', подумала Аранэв, вспоминая лицо Ивем, когда она впервые увидела худую чумазую девчонку на сером мелком песке в лагере работорговцев.
'Нет, не привыкать. Вспоминать'.
— Ванная готова?
— Конечно, госпожа.
— Пожалуйста, позаботься о том, чтобы ужин был готов к семи вечера. Одень свое любимое платье, ты будешь присутствовать на нашей трапезе, — к еще большей радости Ивем добавила Аранэв.
Девушка ушла, и Аранэв направилась в сторону малой гостиной. Леплиг по-прежнему не изменял себе: он бывал в гостях у Аранэв множество раз, часто заглядывая без всякого приглашения на правах шефа исследовательницы. Но при этом он всегда выбирал для себя малую гостиную, одну из пяти комнат для удобного и приятного времяпровождения, не блещущую обстановкой, как многие другие залы и помещения башни.
Аранэв, снявшая плащ и повесившая его на сгиб локтя, приблизилась к закрытым створкам двери, прислушиваясь. За дверями царила тишина, и Аранэв, негромко постучав, открыла дверь и вошла внутрь.
Относительно маленькая гостиная была залита яркими лучами садящегося солнца. Оранжевый свет, льющийся через открытые настежь окно и балкон, поначалу даже ослепили Аранэв, оглядывающей обстановку. В этой комнате было не так уж и много мебели и вещей обихода, как и везде в обиталище энис, которой нравился подобный минимализм. Справа под самый потолок возвышались книжные полки. В центре зала стояло кресло, ранее занимавшее свое место у стены рядом со столиком, и перед креслом на треноге стоял подрамник с картиной Леплига.
'Он уже закончил', подумала Аранэв, разглядывая полотно, краем глаза приметив, что закончив работу, инспектор аккуратно убрал кисти и краски обратно в ящик, пристроив его на столике. Самого Леплига она заметила не сразу. Инспектор возлежал на диване слева от входа, и его крылья стелились по полу рядом с ним черным покрывалом. Помимо крыльев Аранэв видела воздетую вверх руку, виднеющуюся над высоким подлокотником, держащей раскрытую книгу.
Леплиг опустил руку, прерывая чтение и приподнялся на локте, повернув голову в сторону вошедшей в комнату Аранэв.
— Добрый вечер, — сказал он, поднимаясь и оправляя бархатистый халат огромных размеров.
— Здравствуй, Леплиг. Приятно тебя видеть.
— Да, я тоже рад, — Леплиг отложил на диван книгу и приблизился к энис. Его ноги были скрыты длинными полами халата, и поэтому казалось, будто он плывет над полом. Они обнялись.
— Ты потрясающе красива, — тихо сказал он.
— Спасибо, — сказала Аранэв, несколько обеспокоенная его серьезностью и несколько неожиданной откровенностью. Она знала, что он никогда не говорит подобных слов просто так. Леплиг не слыл весельчаком, но он умел улыбаться — и еще как! Аранэв знала, как падки на его улыбки, слова и взгляды другие молоденькие женщины-энис не понаслышке. Когда-то она сама была пленена тихим обаянием статного и влиятельного инспектора. Он выглядел усталым, но Аранэв знала, что он почти всегда так выглядит.
'Его и впрямь что-то тревожит'.
— Что-то случилось?
— Не знаю, — выпрямившийся энис теперь смотрел на нее благожелательно и мудро. Аранэв не знала, куда деваться от этих желтоватых глаз, под взглядом которых она чувствовала себя маленькой несмышленой девчонкой.
— Я знаю, что ты не пишешь картины просто так.
— Да, — Леплиг помрачнел, переплетая пальцы рук за своей спиной. — Да, я тоже это подметил. Наверное, и впрямь что-то случилось...
— Ты пишешь картины каждый раз, когда увидишь что-то, что трогает тебя. Можно взглянуть?
Леплиг невесело улыбнулся, потупив взор и шагнув в сторону, бросая взгляд на свое творение. Аранэв сделал несколько шагов вперед, разглядывая законченную работу инспектора.
На небольшом полотне застыло изумрудное море, волнами накатывающее на черные и зеленоватые камни, изображенные на переднем плане. На скалах, спиной к зрителю стояла одинокая черная фигурка человека в плаще, который нещадно трепал ветер. Маленькая фигура, ссутулившаяся и втянувшая голову в плечи, замершая в какой-то сомневающейся, нерешительной позе, привлекала к себе внимание в первую очередь, и не сразу было ясно, что это 'действующее лицо' не единственное в этом пейзаже. Над волнами стоял туман, и сквозь него, у самой линии горизонта виднелось очертания темной, вытянутой вверх спицы, уходящей в темно-серые предгрозовые тучи.
— О-о, — протянула Аранэв, округляя глаза и улыбаясь. — Это замечательно, но несколько мрачновато. Дай-ка угадаю: ты знаешь этого человека?
— Мы встретились с ним несколько дней назад. Это мой давний знакомый, и я пригласил его посетить западное побережье Энкарамина, — сказал Леплиг. — Его слова произвели на меня впечатление больше, чем Стержень, который мы тогда с ним увидели. Стоя на краю мира перед обителью своего бога, он поблагодарил меня за приглашение посетить это место и сказал, что запомнит это утро на всю оставшуюся жизнь.
— Слова подобного рода свойственны людям, они довольно впечатлительные существа, — сказала Аранэв, отступая назад, не отворачиваясь и не отрывая взгляда от картины. Встав рядом с Леплигом, она обняла его за талию и пристроила голову на его плече.
Леплиг вздохнул, глядя на полотно:
— Я назвал эту картину 'Одиночество'.
Аранэв медленно кивнула несколько раз. Что бы ни хотел сказать инспектор своим очередным творением, но вид этой одинокой фигуры человека, смотрящего на Стержень с мертвых скал перед пронзительно-зеленым океаном, производила тоскливое, пугающее впечатление.
— Очень красиво. Но все же мрачно.
— Ты выполнила мою просьбу?
— Конечно. Отчитаться сейчас?
— Позже. Как добралась?
— Устала...
— Моя бедная девочка. Не вздумай отвертеться сегодня вечером.
— Даже и не пытаюсь. Просто дай мне принять ванну и поужинать. Эти перелеты с годами забирают все больше и больше сил.
— Бедная, бедная девочка...
— Ой-ой! — хихикнувшая Аранэв вывернулась из легких объятий Леплига, чувствуя подкатывающее возбуждение. — Вы, инспектор, крайне неблагоприятный тип. Пользуетесь моментом, раз девушка устала?
— Я подожду, — с тихим смехом сказал Леплиг, отворачиваясь к дивану. — Жду тебя на ужине.
Аранэв вышла из зала, направившись в сторону ванной комнаты. Она провела здесь не меньше часа, лежа в шикарной мраморной ванне в мягком сумраке, свесив крылья на прохладный пол и млея в горячей воде, которая головокружительно пахла ароматическими добавками. С большим трудом Аранэв заставила себя покинуть ее, и потом она еще долго растирала себя большим махровым полотенцем, высушив волосы и перья на крыльях. Стоя на коврике перед запотевшим зеркалом она с удовольствием и гордостью рассматривала свое отражение, наслаждаясь душистым запахом, который теперь исходил от ее кожи. Поток воздуха лишь закрепил этот запах, а горячая ванна заставила забыть об усталости и мышцы спины и крылья ныли уже не так сильно. Одевшись в заранее приготовленное платье с глубоким декольте и высокими вырезами у бедер, Аранэв прошла в свою комнату, где еще в течение получаса наносила легкий макияж, дожидаясь приглашения. Наконец в ее дверь постучала Ивем, которая сообщила о том, что ужин готов.
Обеденный зал располагался в самом центре башни, располагаясь под прозрачным круглым окном, за которым можно было видеть вечернее небо. Заранее сервированный небольшой стол занимал самый центр этого довольно таки просторного круглого зала. Леплиг, одевшийся в свои походные доспехи и плащ за неимением лучшего и Аранэв уселись в кресла, пока Ивем прислуживала им. Наконец, когда блюда были поданы, и Ивем заняла свое место, собравшиеся здесь приступили к трапезе. Ужин проходил в полном молчании, и тишину нарушали лишь тихий перезвон соприкасающихся ножей и вилок. Ивем с восхищением и обожанием смотрела на Аранэв, исследовательница же отвечала ей ласковыми озорными взглядами, изредка поглядывая на сидящего напротив Леплига. Инспектор, чинно сидящий в своем кресле, смотрел лишь в свою тарелку, хладнокровно игнорируя все направленное на него внимание Аранэв. Она понимала, что он делает это нарочно, чтобы заставить ее понервничать и поволноваться, и сейчас Аранэв испытывала неприязнь к Леплигу за подобное поведение, считая, что он подобным образом лишь портит весь вечер. Это было не похоже на него. Однако под самый конец ужина Леплиг оторвался от своей тарелки, посмотрев на Аранэв спокойно и ясно, чуть с озорными искрами в желтоватых глазах, и сердце исследовательницы оттаяло.
'Он любит меня. Пусть он иногда ведет себя странно, пусть у него в Коорхе полно любовниц, пусть он кажется холодным и неприступным. Он меня любит'.
Леплиг коротко и при этом весьма учтиво поклонился Ивем, поблагодарив ее за превосходный ужин. Глядя на девушку, Аранэв стало почти жаль ее. Наверное, она многое бы отдала за то, чтобы Леплиг поскорее убрался отсюда, а лучше бы вообще не появлялся в этих краях.
'Нет, ее нужно учить привыкать к цивилизации. Еще немного и она будет готова убить любого, кто объявится здесь, и кого она посчитает посторонним. Она уже близка к этому', думала Аранэв, нежно целуя Ивем, заодно размышляя и над тем, что не стоит ли поговорить с девушкой на эту тему и узнать уровень ее психологической готовности к подобному деянию. Аранэв не сомневалась, что скоро терпение Ивем лопнет и тогда эта худенькая девушка будет готова на многое.
Леплиг сам взял ее за руку, и Аранэв повела его в свою комнату. Все повторится, как это уже случалось много раз: каждый вечер, когда они вот так встречались, неизменно заканчивался в постели. Здесь было лишь только одно условие, о котором они договорились еще много лет назад, когда начали встречаться и когда их общение переросло из деловых в нечто большее. Аранэв и Леплиг договорились, что могут вытворять что угодно, но не заводить детей. По крайней мере, пока — беременность и роды займут много времени и сил, и Леплиг не желал терять на продолжительный срок своего агента. Аранэв же чувствовала, что просто не хочет этого.
