Жули смотрела на меня как-то слишком уж сурово, только что не грозила пальчиком. Появилось предчувствие, то, что последует дальше, будет не очень хорошим и весьма неприятным.

-Гвоздь, я хочу поговорить с тобой о судьбе алхимика с рынка и толстушки-баронессы. Надеялся на то, что никто и никогда об этом не узнает? Напрасно. Не стоит пытаться что-либо скрыть от клана О’Шу. Если бы утром знала о том, что именно происходило на заброшенной ферме, что в часе езды от восточных ворот, говорила бы с тобой совершенно по-другому. Смотри. Вот это добро, — девушка поставила перед собой пустой бокал,— а вот это зло,— она сдвинула второй бокал. Не очень пока понимаю, к чему все это, но положение мое, похоже, не очень. И как она узнала, за Гвоздем присматривает еще кто-то из клана? Жули продолжила, в руке появился столовый нож, который служил указкой.

-Вот это абсолютное зло, зло в чистом виде, это абсолютное добро. Между ними прямая линия.— Нож прошелся по поверхности стола от бокала до бокала, оставив заметную царапину.— Где-то здесь, — лезвие ткнулось между двумя бокалами,— обычный, средний разумный. Ни то, ни се.

Абсолютное зло, это мне понятно, это я себе представить могу. А вот как быть с абсолютным добром? Эдакий славный малый, который нюхает цветочки и боится сделать хоть один шаг-а вдруг раздавит какого-нибудь муравьишку? М-да. Что-то мне такое добро не очень, крайности штука опасная.

-Ты меня, вообще, слушаешь?— Ого, уже почти орет. -С добром и злом, я, надеюсь, понятно?— Несколько раз для верности кивнул головой. Может успокоится?

-Это хорошо, что понятно. А вот это ты.— Нож с закругленным на конце лезвием довольно глубоко вошел в стол далеко в стороне от бокалов.— То, что ты сделал с этими людьми прошедшей ночью, страшно и запредельно жестоко, твои действия где-то далеко за границами чувств и поступков нормального разумного. На такое способно только существо, которому неведомо, что такое добро и зло, да, пожалуй, оно даже не подозревает об их существовании. Может ты зверь? Бешеных зверей нужно уничтожать. — В руке Жули появился меч. Быстро, очень быстро, я не смог отследить движение. Проходившая рядом та самая симпатичная подавальщица с перепугу присела на попу, уронив при этом поднос. Звук бьющегося стекла, на полу малоаппетитное зрелище из осколков посуды и перемешавшихся блюд. Девушка вскочила и, негромко подвывая, убежала. Что ж ты людей-то пугаешь, зараза. Сам ни малейшего чувства страха не испытываю. Пусть попробует достать сейчас, когда у меня на шее висит маленький заветный мешочек, да и надоели ее вопли, на нас уже таращатся все присутствующие в трапезной. Она, значит, считает, что назвав зверем, как-то задела меня? Напрасно.

-Жули, твои слова были бы справедливы, если бы речь шла о ни в чем не виновных разумных. Что сделали эти двое, ты знаешь. Я считаю, что прав, и перестань, пожалуйста, кричать, или так любишь быть в центре внимания? В предгорьях говорят-цель оправдывает средства. Не мой случай. То, что я сделал, не зло и не зверство, просто два нелюдя получили то, что заслужили. Если им подобные будут знать, что их в конце концов ждет, возможно, хоть что-то изменится. Это все, что я хотел тебе сказать.

Жули молчала, пауза в разговоре затянулась. А ведь я ей сейчас соврал, мое стремление действовать предельно эффективно имеет к старой земной поговорке самое прямое отношение. Но не будем расстраивать девушку.

-Гвоздь, а может эти твои безумия следствие бурлящей, просыпающейся крови?

-Нет, я действовал обдуманно и предельно взвешенно.

-Пытаться убедить тебя, что так делать нельзя, я полагаю, бесполезно?

-Абсолютно бесполезно.

Девушка вздохнула.

-Знаешь, Гвоздь, будь сейчас на твоем месте кто-то другой, я бы его, пожалуй, уже действительно уничтожила как бешеного зверя. Ты же неплохой мальчишка, даже твой способ зарабатывать деньги можно хоть как-то понять. Но откуда в тебе ЭТО? Пытаюсь представить, в кого ты можешь превратиться через несколько лет, и мне становится страшно. Со временем Виртон Берт может стать настоящим чудовищем, постарайся, чтобы этого не произошло. У меня есть кое-какие дела, будь добр, сходи к абанам и предупреди о том, что мы завтра уезжаем.

Жули отправилась к себе наверх, и я остался за столом один. Если знаешь, что далеко не ангел, это одно, но вот когда тебе об этом заявляют прямо в лицо, все ощущается совершенно иначе. Почувствовал, что в горле пересохло, и нацедил из оставшегося после девушки кувшинчика в бокал немного той самой желто-зеленой штуки. Спиртного раньше никогда не пробовал, но из напитков на столе больше ничего нет, а делать заказ и ждать совершенно не хочется. Набравшись смелости немного отхлебнул, и тут же, не сдержавшись, выплюнул все на пол. Будем считать. что никто ничего не видел. Ну и гадость, как Жули может это пить, да еще щуриться от удовольствия. А может, она просто гримасничала от отвращения? Перед тем, как отправиться к степнякам, решил подняться к себе в комнату за саблей.

Подойдя к лестнице на второй этаж, услышал тихий плач, заглянул под нее. На маленьком, низеньком табурете , закрыв лицо ладонями, сидела та самая молоденькая подавальщица. С трудом, но смог ее разговорить. Оказывается, хозяин заведения сказал, что вычтет стоимость загубленного ей заказа из жалованья девушки. Стоимость очень дорогого заказа. Для нее это катастрофа-дома больная мать и две младшие сестренки. Вспомнилась Земля, матушка и Иринка с Маринкой, как они там, без меня? Пошарил по карманам, четыре золотых и горсть серебра. Взял в свои руки маленькую ладошку девушки и высыпал в нее все монеты.

-Спасибо большое.-Попыталась она сквозь слезы улыбнуться.— Если хотите, я приду к вам в комнату вечером.

-Не надо.— Это было как ушат холодной воды на разгоряченную голову.

Возможно, женщины обладают многими талантами, но лучше всего, по-моему, у них получается портить настроение.

Глава 10.

На улице было жарко и душно, хорошо, что постоялый двор, где обитает наша охрана, не очень далеко. Мы с Жули проживаем в одном из самых дорогих заведений города, степняки были категоричны, сказав что остановятся в ,,Могучем Абане”, здесь это тоже самое, что ,,Бараний рог” в Артализии. Мурдон пытался настоять, чтобы рядом с нами постоянно находилось пять его соплеменников, но тут на дыбы встала моя сестра-графиня, заявившая, что в городе безопасно, и наши люди могут несколько дней просто отдохнуть. Последнее слово, само собой, осталось за девушкой. Я не спеша вышагивал по узким улочкам Сарамета налегке, во время выходов в город еще ни разу не брал с собой ящик с гвоздями. Жули и меня почти смогла убедить, что здесь нам никто и ничто не угрожает. Гвозди на запястьях, прикрытые рукавами легкой светлой куртки, всегда со мной. А уж коли теперь на шее висит мешочек с волшебной пыльцой, про всякие опасения, вероятно, можно забыть. Главное, не расслабляться и не терять бдительность. Меня смогли выследить даже за городскими стенами, в окруженных со всех сторон густым лесом развалинах. Нет, никакой слежки не замечаю, да и чужого внимания не чувствую. Неприятно, как-то ведь Жули узнает о каждом моем шаге.

Время послеобеденное, жизнь в городе, раскаленном жарким южным солнцем, замерла до вечера. За все время встретил всего двоих куда-то спешащих прохожих, видимо, торопились поскорей добраться до своих домов, надеясь за их стенами получить хоть немного спасительной прохлады.

,,Могучий Абан” выглядел со стороны очень скромно-потрескавшиеся белые стены, маленькие окошки с мутными, припорошенными тонким слоем пыли стеклами, входная дверь, похоже, была ровесницей заведения, об этом говорил светло-серый цвет выжженной солнцем древесины. Что там говорить, степняки народ не очень богатый. За столиками в зале узнал нескольких наших бойцов, но Мурдона среди них не было. Поинтересовался, где прячется старший охраны. В ответ услышал, что он наверху у себя в комнате и сейчас беседует с каким-то Верховным форухом. Смекнув, что я ничего не понял, объяснили, что так называют колдунов и говорящих с Абалом у их народа. Двое ребят взялись проводить меня на второй этаж до комнаты своего начальника . В ответ на стук послышалось красиво закрученное ругательство. Не знал, что Мурдон так умеет. Хотя нет, голос принадлежит кому-то другому. Форух? А этот служитель культа мне нравится. После объяснений сопровождающих, кто именно пришел, дверь, наконец, распахнулась. Внутри находились двое разумных. Одного, который и впустил меня внутрь, я прекрасно знаю.

-Хорошего дня, уважаемый Мурдон.

-Хорошего дня, Виртон. Познакомься, Верховный форух народа абанов Хорум Сердак.

Этот самый Сердак сидит за столом и с интересом меня рассматривает. Очень примечательная личность-точный возраст определить не берусь, но понял, что колдун стар, очень стар, хотя и держится бодрячком. Страшно худой, весь какой-то высушенный и обожженный южным солнцем (почему-то вспомнилась входная дверь постоялого двора), взгляд хитрый, оценивающий. И по всему видно, что в очень сложных отношениях с животным миром Рамеи. На голове какое-то сооружение из ярких перьев, раньше принадлежавших довольно крупной птице, на шее кожаный шнурок со здоровенными, страшноватого вида зубками, красой и гордостью неизвестного хищника, завершает картину накидка из шикарного , песочного цвета меха, играющего переливами даже в скверно освещенной комнате. И внушительного вида посох,на котором… Нет показалось, череп не человеческий, тоже какого-то зверя. Сердак коротко мне кивнул и посмотрел на Мурдона, тот в два прыжка подскочил к старику, и, почтительно склонившись к нему, начал внимательно выслушивать наставления. Похоже, очень большая шишка этот Верховный форух, наш начальник охраны, по-моему, тоже не совсем простой абан, просто так ни перед кем расшаркиваться не будет.

-Виртон, я с ребятами сейчас выйду, Верховный форух хочет поговорить с тобой без свидетелей. Вашей беседе никто не помешает, мы об этом позаботимся.

В комнате остались я и старик. Попытался определить, как у него обстоят дела с магией. Очень странно, наличие субстрата чувствую, но собственный источник почти не ощущается, настолько мал. Напряг память, раньше с таким не сталкивался, но точно читал или слышал. Вспомнил, похоже, старик сильный жрец с собственным постоянным каналом на божественный план. Канал, конечно, не очень мощный, но меряться с ним силами даже при наличии заветного мешочка не рискнул бы, слишком я мало знаю о жрецах. А им по силам многое, очень многое.

-Виртон Берт, тен-нейлеке, рад видеть тебя в добром здравии. Поверь, я не враг тебе, садись за стол, мы будем говорить. -Негромким, скрипучим голосом приветствовал меня Верховный форух.

Опасности не чувствую, устроился на неудобном, ветхом стуле напротив старого жреца.

-Я форух, говорящий с великим и могучим Абалом, искал тебя, выполняя его повеление. Ты когда-нибудь слышал об ограничениях, не позволяющих пришлым богам напрямую вмешиваться в жизнь разумных?

Слышал еще на Земле. С одной стороны все правильно, нечего чужакам лезть в дела местных, а с другой, какой же ты бог, если он не можешь почти ничего сделать, даже если приперло? Полная ерунда получается. Поделился своими сомнениями с Хорумом. Тот расхохотался.

-Я ошибаюсь, или безусый юнец только что признался, что считает небожителей, которых касаются ограничения, неполноценными? Не нам обсуждать законы, по которым живут боги. Великий Абал пришел к нам из другого мира. Абаны, считающие, что сбежавшие дети создателя предали их и бросили на произвол судьбы, приняли его душой и сердцем. В наших степях, на земле, где его искренне почитают, он может гораздо больше, но тоже далеко не все. Мы верим, что наступит день, когда Рамея полностью примет его и он станет первым в новом пантеоне этого мира. Если что-то недоступное для него в силах выполнить человек, он поручает это нам, форухам, поэтому я сейчас и сижу с тобой за одним столом. Великий приказал мне найти Виртона Берта и спасти от большой беды, если не вмешаться и позволить событиям идти своим чередом, очень скоро тебя не станет. Ты нужен Абалу живым и по возможности здоровым, у него на тебя большие планы. Я хотел бы вместе со своими людьми присоединиться к отряду Мурдона и сопроводить тебя сначала до Карахана, а потом приглашаю посетить храм Абала в наших землях. Это почти по пути, ты потеряешь всего-то два-три дня. Великий хочет сам побеседовать с тобой, ты сможешь говорить с ним в храме, у алтаря.

А вот это неожиданно, оказывается , мной заинтересовался самый настоящий бог, пусть и не совсем полноценный. Не думаю, что это хорошо. На Земле я относился к божествам с почтением, но ни одному из них не поклонялся.

-Не чувствуешь в себе такой потребности, значит еще не пришло время.— Наставлял меня когда-то Трофим.

Чувствую, что старик говорит правду, но нужны ли мне такие союзники? Чем сильней друзья, тем могущественней враги. И у меня много, очень много вопросов к этому жрецу.

-А чем я так интересен Великому?

-Моя задача не дать тебе умереть, с вопросами придется подождать, Абал сам тебе все расскажет, ну, или то, что сочтет необходимым.

-А угроза моей жизни, кто, где, когда? Об этом -то вы можете рассказать?

-Это случится в Карахане, предлагаю подробно все обсудить, когда будем подъезжать к городу. Так будет лучше, раньше времени не станешь забивать себе голову предстоящими проблемами. Согласен?

Ой, совсем не согласен, я уже забил себе голову проблемами. Кто же такой умный собирается отправить меня на тот свет? Зубы обломает, я не собираюсь умирать. Обо мне Хорум Сердак говорить не хочет, попробую спросить о ком-нибудь другом.

-А Великий, он бог воинов?

-Почти, воинской доблести и чести. Абаны в общем-то мирный народ, мы большей частью скотоводы, но если берем в руки меч, у врагов трясутся поджилки, все знают, каковы мы в бою, ну и еще то, что никогда не берем пленных. Враг должен умереть, так говорит Великий. Нам по душе такой бог.

-А почему он здесь, у каждого бога есть свой мир, а то и несколько?

-Великий не очень любит говорить о случившемся, воспоминания до сих пор отзываются нестерпимой болью в его сердце. Был процветающий мир, а однажды его не стало. Это сделали сами разумные, разгоряченные действиями некоторых небожителей, желающих извлечь из большой войны маленькую личную выгоду и увеличить число поклоняющихся им. Великий пытался не допустить катастрофы, но ему мешали.

Угробить целый мир, это надо сильно постараться. Все почти как на Рамее во времена Великой войны, только здесь мир уцелел. Мрачная и страшная история, я поежился.

-А кроме Абала есть другие небожители, обосновавшиеся в этом мире?

-Иногда кто-нибудь появляется, ты же из предгорий, кому об этом знать, как не тебе, но надолго никто не задерживается, им здесь не нравится. Рамею они называют умирающим миром, магия почти исчезла, многие побывавшие тут божества считают, что скоро наступит очередь разумных. Абал единственный, кто здесь находится постоянно, и он не хочет потерять и этот мир.