Кшатрий с соседнего двора

Вдруг на Макса резко навалилась какая-то непонятная пустота, и он моментально оказался чуть правее своей головы, что по сути означало состояние активной фазы боя. Первый раз так неожиданно, мелькнуло у Макса. Внимание, щелкнуло в голове.

— Ну, давай познакомимся, что ли — в темноте появился четкий силуэт широкоплечего крупного тела — опа, носитель древней крови, смотрю. Ну что, милости прошу к нашему шалашу.

Броник позволял видеть в темноте, практически, как при дневном свете. Перед Максимом стоял высокий мужчина тридцати — тридцати пяти лет. Хотя нет, лицо какое-то старое, ну или не очень, да по барабану, в принципе. Ничего особенного, оценивающе разглядывал Максим хозяина дома, стоматолога, как он его про себя назвал. Видали мы и крупнее. Ну, повыше, помускулистее Макса, но не сравнить с теми же Бобиками, не говоря уже о дяде Коле. Лицо волевое, волосы короткие седые, глаза какие-то светлые очень, щетина седая тоже. Смуглый только какой-то, как будто приехал с отдыха. На югах, не иначе, стоматолог побывал, решил Макс.

— Это хорошо, что ты сейчас ко мне пришел, мне попроще будет — довольно заговорил стоматолог — чаю будешь?

Макс молчал, не фиг мне зубы заговаривать.

— Не будешь? А как же перед смертью не надышишься?

— Ты Серегу помял? — спросил Макс, и тут же пожалел, слова давались тяжело, сказывались особенности Броника. Губы и рот не слушались.

— Я много кого помял, смял, умял и сжевал, мальчик, всех не упомнишь — стоматолог подошел ближе к Максу. Какой то, чужой, не наш, думал Макс, разглядывая стоматолога. Лицо вроде живое, с эмоциями, а как будто из воска сделано.

— Но если ты о сморчке, который в ювелирке был — улыбаясь, продолжал стоматолог — то да. Это я его.

— А охранник? — выплюнул, выкашлял, Макс, тяжело уже сдерживаться, уж очень нехороший дядя.

— Не знаю. Так, между делом, может мешался, может захотелось просто... Не помню уже, да и без разницы мне. Ты о других не думай, тут о тебе уже речь пошла.

Чужак подошел к Максу еще ближе.

— А ты крепкий, хорошо, жира нет. Я старый уже, мне постное надо, чтоб холестерин в норме держать. Шучу. Холестерин мне до лампочки.

Конкретно уже гонит дядя, задергал Макса Броник, холестерин, диета, гаси его уже. Пусть на дистанцию сам подойдет, осадил его Макс, неизвестно, что с кондициями у него.

— Тебя я на крюке повешу, есть у меня комнатка одна укромная, повисишь, кровь сольется — чужак продолжал медленно двигаться в сторону Макса — разделаю тебя и на мангал. Неделю жрать буду — стоматолог остановился.

Дистанция, прозвенело, пропело в сознании у Макса. Так, ну-ка для начала с правой ноги пробей ему лоу по внешней части бедра, дал указание телу Макс, и сдерживаться не надо, не тот случай, хорош в тимуровцев играть. Тело Макса послушно дернуло правым бедром и со всей дури влупило ногой по бедру стоматолога. В стену, как будто, шарахнуло в сознании Макса. В голени Макса что-то хрустнуло. Это че-за Тонк По, возникли сразу у Максима ассоциации со злодеем из одного известного голливудского фильма, где в главной роли снялся известный в прошлом американский актер бельгийского происхождения.

Стоматолог удара как будто не заметил. Сам чуть наружу колено повернул, ногу подсогнул и напряг, а больше ничего не сделал. Стопой в пузо, быстро! Нога послушно вылетела вперед, и стопа Макса врезалась в живот чужака. Раздался хруст, и сознание Макса на пару мгновений потеряло контроль над правой ногой ниже колена. Тут чужак очнулся, ногу Макса стиснуло, его подняли в воздух и повернувшись вокруг оси на триста шестьдесят градусов швырнули в сторону входной двери. Как котенка, пронеслось в голове у расстроенного Макса. Макс вылетел из дома и шмякнулся рядом с забором.

— Подготовка говно — услышал Макс голос чужака над головой и попытался встать, ему удалось.

Макс стоял перед стоматологом, немного согнувшись и приняв оборонительную позицию. И тут в Макса полетело все. Руки, ноги, колени, локти стоматолога, его стальные пальцы-сверла, подковообразные основания ладоней и прочее. Ну и, что характерно, в Макса прилетело и попало все, что было в него выпущено чужаком, один раз даже лбом врезали, сместив в очередной раз, уже только что сломанный перед этим кулаками нос.

Он уже валялся на бетонированной площадке внутри забора и, как мог, закрывался от ударов чужака. Тот спокойно, не торопясь, вкручивал, ввинчивал ноги в тело и голову Максима. Отходить сейчас буду, видимо, спокойно подумал Макс. Сразу стало жалко родителей, особенно маму, еще он пожалел, что так и не нашел общего языка с Настей, а очень бы хотелось. Зазвонил телефон. Это не был телефон Макса.

— Че? — стоматолог был явно не доволен, что его прервали, видно было, что общение с Максимом доставляет ему истинное удовольствие — занят, теть, чего хотела? — замолчал на мгновение — не дребезжи, Старая, скоро буду — и убрал телефон — Ладно пора мне. А ты ничего, сначала думал, слабенький, а нет, еще чуток попозжее и туго бы мне пришлось, — стоматолог наклонился к Максу ближе, Максим почувствовал вонь из рта чужака и увидел, ровные чуть заостренные зубы. Следил бы лучше за пастью своей, а еще стоматолог, почему то подумал Макс.

— Я вот, что сделаю. Проявлю, так и быть, к тебе уважение, всего сразу не сожру. Голову оставлю, в банке замариную, и буду из нее на ночь пить, ну типа, как у Вас делают, этот, чайный гриб — чужак, улыбаясь, выпрямился, довольный собой.

Братишка, рви, заорал в ухо Максу Броник, и Максим рванул что есть силы. Схватил за ноги, стоявшего рядом чужака, подтянулся к нему ближе и изо всех сел врезал ему кулаком снизу в пах. Чужак охнул и согнулся. Нет, вроде здешний он, подумал Макс, и быстро передвигаясь на карачках, достиг забора.

Ворота на этот раз оказались запертыми. Подтягиваясь на руках Макс достиг верха забора и перебравшись через злую колючку, слетел вниз, оказавшись за периметром участка, оставив жадной до плоти колючей проволоке обрывки одежды и кожи. Где-то рядом ехала машина. Щелкнул замок, ворота распахнулись-разлетелись в стороны, из них вылетел взбешенный стоматолог и буквально спустя секунду оказался вмятым в забор капотом джипа, с дикой скоростью врезавшегося в тело чужака. Машина вмялась в забор, раскрошив его внешнюю кладку, и остановилась с наполовину смятым передом.

Макс приподнялся, кое-как добрался до джипа. Стоматолога видно не было. Небось, между забором и передом тачки остывает, решил Макс. Он приподнялся, на капоте лежал грузный человек. Видно вывалился при ударе и лобовое снес, мелькнуло у Максима. Он скинул капюшон с головы мужчины.

Ждан лежал на животе, невидяще глядя перед собой сквозь Максима. Изо рта шла кровь, которая мелко пузырилась на губах Сани через каждые две три секунды. Потом реже, потом еще реже, а потом вообще перестала. Максим сел, облокотился на машину спиной и тихонько заплакал, совсем так, когда папа сказал восьмилетнему Максиму, что баба Зоя умерла.

В таких прекрасных местах как это Максим еще ни разу не находился. Точнее разок был в похожем, в ботанический сад с классом ходили, но там так здорово и близко не было.

Яркое, приветливое солнышко ласково обнимало счастливого Макса. Он стоял, и улыбаясь, смотрел на маленьких разноцветных птичек, которые весело щебетали, прыгая с ветки на ветку небольших красивых деревцев, растущих на уютной лужайке. На деревьях росли цветы и даже какие-то фрукты. Вкусные, наверно, думал радостный Макс, но фрукты при этом не срывал, очень хотел сохранить такую чистую яркую красоту раскинувшейся вокруг маленькой вселенной.

Макс присел на траву, вдыхая сладкий, чуть приторный запах свежих плодов и цветов, и вдруг обнаружил, что рядом стоит Настя и смотрит на него с нежностью. Одета она была в легкий сарафанчик, светлых мягких тонов. Обалдев от такой картины, Максим оторопел, хотел поздороваться с ней, но не смог не вымолвить и звука, видимо в горле что-то першило. Настя присела рядом с Максом, и, положив ему руки на плечи, велела лечь на спину, и когда он лег, стала бережно гладить его по растрепанной голове, напевая при этом чуть слышно. Макс не мог разобрать слов, но это было и не страшно, песня из уст невероятно красивой Насти звучала просто удивительно и как-то очень знакомо Максу. Голос ее был нежен, и Макс захотел коснуться Настя, но она не разрешила, взяв его за руку и приложив ее к своей щеке. Ошарашенный Макс смотрел на Настю и думал, что еще немного и сам начнет напевать вслед за ней мотив удивительной песни.

Вдруг к ним кто-то подошел, Максим посмотрел на него, но почему-то не узнал, захотел подняться, но Настя знаком попросила его не делать это. Она резко поднялась, Максим попытался вскочить, но тело не слушалось его, тогда он попробывал шевельнуть рукой и у него опять не получилось. Тут на место Насти сел незнакомец и кивнул Максу. Это был Маршак.

— Какого?! — Макс заорал, и Маршак в испуге дернулся. Максим лежал на кровати, утыканный весь какими-то проводами, трубками и прочей фигней. Видел он почему-то всего одним глазом. Тогда Макс стал этим глазом осматриваться по сторонам.

Он лежал в больничной палате с белыми стенами, весь какой-то перевязанный и жалкий. Все тело болело, только закрытый, а может даже пустой, глаз, не приносил ему никаких негативных ощущений. Макс хотел пить, но его немного тошнило, и он решил с этим повременить. На койке, на которой находился перевязанный Макс, рядом с ним сидел в накинутом на плечи больничном халате испуганный Маршак.

— Марк, ты чего? — недобро спросил Макс.

— Сказали, вроде, сегодня ты будешь в сознании — можно будет в гости к тебе прийти.

— Кто такую фигню мог сказать? — Макс не понимал, почему он испытывает такое раздражение от сидящего рядом с ним Маршака. Наоборот нужно с благодарностью отнестись, поговорить с человеком, но Макс был крайне не доволен.

— Врачи проинформировали — видно было, что он врет — а Серый, кстати, на поправку идет — сообщил Маршак, пытаясь отвлечь от своей персоны внимание. Ну, хоть здесь, пруха, подумал Макс и тут вспомнил про Ждана. Тошно стало, пуще некуда.

— А сколько я без сознания — спросил вдруг Макс — мать то переживает наверно.

— Сутки всего, врачи сказали, что не видали такого никогда. Быстро очень процесс восстановления организма идет. И глаз твой, сказали, будет видеть, и еще пошутили, что будто ты не человек, а инопланетянин — Маршак хмыкнул и перешел на тихий и доверительный тон, Максиму стало не по себе — мы то знаем, почему у тебя так все. Ты у нас особенный экземпляр, я, Максим, буду про твою физиологию академический труд писать.

— На станции Академической небось?

Маршак выглядел обиженным, ему не понравилась шутка Макса.

— Так, Марк, а где мобила моя? Надо матери звякнуть — и тут его как ножом резануло — этого черта взяли, приняли, которого Саня машиной раздавил? — заорал Макс.

— Не знаю, надо у Федорцова тебе спросить — на вот тебе трубку твою, пользуйся.

— Спасибо, Марк, извини, не хотел рычать на тебя.

— Нормально — вот тут тебе супчик для восстановления сил принес, кушай на здоровье — Марк положил на тумбу небольшой термос с широким горлышком. Вот что пахло так вкусно, понял Максим.

— Ясно. Спасибо еще раз, буду поправляться.

Они попрощались, и Марк ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Ничего себе, действительно, вроде как, переживает за меня, думал Макс, нормальный парень, хоть и писатель. Потом Максим позвонил маме, извинился, что не звонил и не брал трубку, выслушал достаточно жесткую лекцию вперемешку с плачем, сказал в командировке в Вене и приедет только через две недели. Мать немного успокоилась и велела сильно шнапс не пить.

— Владимир Иванович, здравия желаю — Макс набрал Федорцову.

— И тебе здравия, Максим — Федорцов казался несколько взволнованным — как ты, очнулся давно?

— Да вот, только Марка проводил. Владимир Иванович, — Макс очень сильно напрягся внутренне, практически не дышал — взяли его?

— Не было там никого. Ты и товарищ, погибший твой, только там были. Я так понимаю, что ребята наши с Отряда туда к дому подъехали, минут через десять пятнадцать после того, как авария произошла. Сейчас в доме мероприятия продолжаются. Наш следственный комитет работает, видимо надо будет МВД привлекать, там по их части тоже есть. По телефону не буду, завтра в обед заскочу к тебе. С новой книгой.

Даже в больнице, отдохнуть не дают с этим чтением, мысленно взвился Макс, но вслух ничего не сказал.

— Как дом-то нашли, я же ничего не говорил, не предупреждал?

— Настя панику подняла, всех в ружье поставила — голос Федорцова впервые зазвучал как-то смущенно — она тебе звонила с разных номеров, ты не отвечал, ну вот и всполошилась. Мы тебя по телефону твоему засекли и ребята сразу стартанули в твою сторону. Поздно вот только к сожалению.

Точно, Макс вспомнил, что по дороге к стоматологу ему несколько раз звонили с неизвестных номеров.

— Ладно, Макс, отдыхай, завтра увидимся.

— До встречи, товарищ полковник — Макс положил трубку на тумбочку и задумался. Думы были не о Насте, которая вдруг не с того не с сего стала переживать за Макса, хотя о ней тоже можно было подумать, о Насте всегда было приятно думать, особенно когда Макс рядом с ней на работе находился.

Но сейчас Максиму было не до Насти. Он лежал и думал, что не попрощался с Саней перед уходом, тогда в их последнюю встречу. Что можно было отвлечься от своей мести, задержаться у Ждана, поболтать, а потом наврать, что типа устал и домой едет. А самому двинуть к стоматологу этому гребаному. Но если бы он наврал Ждану, тогда чужак бы этот Максима убил. Получается, что либо Макс бы выжил, либо Ждан. Тогда выходит, раз Саня для Макса постарался, нужно обязательно вопрос закрыть с чужаком этим раз и навсегда. Иначе выходит, что Саня зря погиб, и напрасно Максимку спас, потому как бесполезный Макс оказался. А Макс никогда бесполезным не был.

Тут Максим и понял, что жизнь его пока свой ход остановила, и нет у него других задач, кроме как стоматолога уничтожить. А после того, как он стоматолога прибьет, жизнь у Максима опять свое движение начнет. Вот это будет правильно.

На тумбочке выжидал своей участи термосок. Пока не остыл, порубать надо, прикинул Макс. Есть хотелось сильно. Кошерное или нет, интересно, неожиданно для себя подумал Максим. Жизнь, конечно, остановилась, но и на остановках люди кушают. Надо уважить Маршака, скушать скорей. Макс приподнялся на койке, взял термосок, аккуратно открыл крышку, пахло изумительно. Максим взял ложку, которую Маршак принес с термоском и стал, не спеша, есть суп.

Через полминуты, Максим отложил пустой термосок с торчащей из него ложкой, вытер влажной салфеткой рот и задумался. Интересно, а чем кошерное от некошерного отличается, размышлял Макс. Надо будет Маршака попросить в следующий раз еще супчика этого принести, только побольше немного, раза в три, иначе не разберешь кошерное или нет, быстро очень заканчивается.

— Достал, уже, племянничек, когда угомонишься уже. Начал же девок таскать по одной незаметно, зачем нужно было этих молодцев рвать.