Кшатрий с соседнего двора

Большинство персонажей данной книги являются вымышленными. Впрочем, встречаются и такие, которые имеют вполне реальных прототипов, поэтому настоятельно рекомендую читателю во имя его же здоровья и благополучия избегать встреч с ними.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Удивительные события, описанные здесь, не могли произойти ни в одном российском городе. Санкт-Петербург, Самара, Тюмень, Челябинск вполне могли подойти для географии какой-нибудь иной захватывающей истории, но только не нашей. События эти не могли бы произойти и в Москве — столице нашей Родины, однако автору очень хочется верить, что если бы они и случились, то именно в Москве — городе, столь любимом самим автором. В свою очередь мы предлагаем читателю ознакомиться с нашей историей и самому решить, что в ней является вымыслом, а что правдой.

Максим был достаточно необычным парнем с вполне обычным родом занятий, если речь идет о сфере деятельности, которую можно назвать для Максима профессиональной. Максим был из профессиональных преступников, что в народе именуются бандитами, а среди коллег и людей понимающих слывут пацанами, улицей, блатными или людьми из движения. Наш герой имел принадлежность к одной из преступных группировок Московского региона, так как в одиночку заниматься вымогательством, крышеванием и иными подобными деяниями можно только в сериалах и фильмах. В реальности же подобные самостоятельные выходы заканчиваются для самого гангстера весьма плачевно. Максим же при том, что достаточно успешно работал в команде, периодически мог крайне эффективно выполнять некие конфиденциальные задания старших товарищей, которые поручались, как правило, самым толковым и грамотным членам бандитского сообщества.

Среди коллег Максим слыл как Макс или, чаще, как 'Самбист', что поначалу крайне раздражало Максима, так как данное прозвище предполагало безусловную готовность его обладателя к применению в интересах коллектива любых физических воздействий (в первую очередь с применением борцовского опыта) в отношении неопределенного круга лиц. Нужно сказать, что такие интересы возникали у коллектива практически постоянно в период первых лет пребывания Самбиста в так называемой системе. Так же необходимо отметить, что хотя Максим был не единственным ударным звеном в группе, он слыл самым эффективным исполнителем-решальщиком вопросов, где требовалась способность разобраться с противником с помощью умения, навыков и прочих приемов борьбы и единоборств.

Прозвище Самбист, как уже понятно читателю, прицепилось к Максиму из-за его многолетней беспрерывной и весьма успешной карьеры самбиста, участника юношеских чемпионатов, где Максим становился, как правило, победителем либо, что случалось гораздо реже, призером соревнований. За годы тренировок Максим научился филигранно выполнять броски вперед и назад, с падением и без, выполняемые с проходом в корпус соперника и без такового, а также овладел в совершенстве атакующей и защитной техниками борьбы в партере, что не могло не пригодится человеку с таким интересным и рискованным занятием, как бандитизм. Время описываемых событий относится к тому периоду времени, когда в нашей стране еще не было иного самбо кроме спортивного (раздел боевое самбо появился несколько позднее), а из ударных дисциплин были различные вариации каратэ, бокса и рукопашного боя. Таким образом, владение навыками нанесения ударов ногами и руками человеком человеку сформировалось у Максима уже в ходе его преступной деятельности, после окончания спортивной карьеры. Умение в совершенстве владеть своим телом, великолепная координация, быстрота, скорость реакции, гибкость и борцовская культура движений принятая, из самбо, позволила Максиму настолько приблизиться к мастерству ударной рукопашной техники, насколько это было необходимо для победного завершения любых стычек и схваток с коллегами из конкурирующих организаций, не использующих входе столкновений огнестрельного оружия. Но, как уже было сказано ранее, Макс был не в восторге от своей специализации, так как она предполагала постоянное нахождение на острие атаки. Малейшая неудача могла, помимо проблем со здоровьем, привести к потере финансового благополучия, которое потихоньку стало обретаться у Максима в ходе его славного похода за властью и большими деньгами.

По мере общения с коллегами по цеху Максим понял, что блатная романтика, неписаные нормы, криминальные законы часто не совпадают с реальной жизнью, и основной причиной вовлечения людей в занятие криминальной деятельностью являются не приверженность неким традициям и устоям, а вполне банальное, но от этого не менее реальное, желание так называемых авторитетных преступников обогатиться за счет одних людей (потерпевших, в простонародье именующихся 'терпилами') с помощью других менее продвинутых и опытных людей (бандитов, не имеющих преступного авторитета, либо имеющих относительно малый преступный авторитет). Другими словами, выводы Максима состояли в том, что устройство криминального социума по сути не отличается от устройств развитых социальных и не очень институтов, таких как государство, клан, племя и т.д. Конечно, Максим предполагал, что обязательно наступит то счастливое время, когда из одного из активных членов банды он станет, если не самым авторитетным, то без сомнения, одним из наиболее авторитетных пацанов, что позволит ему в дальнейшем быть ближе к кормушке без особых напряжений физического характера. Однако Максим в описываемое нами время еще находился на той стадии личного криминального взросления, когда владение спортивными единоборствами было все же иногда необходимо для решения стоящих перед ним профессиональных задач.

Особенность Максима заключалась в том, что он ни разу не выходил побежденным из того или иного столкновения. Справедливости ради надо отметить, что столкновения возникали, как правило, не с коллегами из иных криминальных кланов, а с персонажами, не желающими вписываться в привычное устройство российского криминального мира, где высшей властью обладала немногочисленная, но безмерно почитаемая остальными преступниками каста вершителей криминальных судеб — каста воров в законе. Отношения между ворами и прочими представителями криминального мира были и остаются предельно простыми. Решения вора, группы воров обязательны для исполнения всеми прочими преступно-уголовными элементами. И уж если совсем начистоту, то тема касаемо воров и всего, что с ними связано, не очень популярна для обсуждения в миру в силу весьма высокой значимости этих личностей, специфичности их преступного статуса и крайне щекотлива и небезопасна для широкого обсуждения, поэтому мы не будем задерживать внимание наших читателей на ней, а продолжим описание нашего героя. Итак, Макс бил и не был битым. Небольшие повреждения-царапины, полученные им в ходе уличных схваток, были настолько несущественными, что даже не стоит и говорить о них читателю. Причиной невероятной бойцовской успешности Максима были не столько и не сколько его спортивные умения, взрывная сила, необыкновенная реакция и бесстрашие (хотя и этого, поверьте, хватало вдоволь), сколько вещи несколько иного совсем неспортивного толка. Говоря простым языком, Максим обладал неким даром видения вероятного поведения противников (обычно их было несколько) в схватке. Причем это видение появлялось у Максима примерно всегда в определенное время, а именно, когда он воспринимал поведение противников угрожающим для себя либо в момент принятия самим Максимом решения о немедленном переходе к активным наступательным действиям в отношении конкретных лиц. С этого момента Максим переставал ощущать себя как Максим, бандит, Самбист, каким его знали его окружающие. Он перемещался в иной трехмерный мир, где физические законы притяжения, времени, скорости не имели для него особенного значения. Мир начинал представляться ему в виде нарисованной компьютерной игры, где соперники становились обычными одинаковыми персонажами-ботами, которых нужно было максимально быстро и безвредно для себя ликвидировать-вырубить. В реальности ликвидация выражалась в нанесении сопернику травм и увечий, несовместимых с его дальнейшей боевой активностью. В процессе боя Максим по собственным ощущениям плыл, порхал и перемещался, абсолютно не заботясь о том, как он это делает, со стороны же казалось, что какая-то необыкновенно жуткая и чудовищная сила мгновенно врубается в ряды несчастных злодеев и разбрасывает, ломает и расшвыривает их как кегли в считанные секунды. Своим пацанам иногда тоже попадало, но несильно, свои знали эту особенность Максима и, как правило, старались не стоять под рукой насколько это возможно в уличной драке. По сути, товарищи Максима по оружию не участвовали в акциях, осуществляемых его силами, а лишь ассистировали ему по мере надобности, периодически отсматривая окружающую местность (стригли поляну) в целях не пропустить прибытие блюстителей правопорядка и личной алчности, столкновение с которыми было крайне не желательно никому из здравомыслящих нарушителей этого самого порядка.

Способность отключаться от внешнего мира в моменты схватки сформировалась еще в юношеские годы выступлений Максима. Будучи юным спортсменом, выходя на борцовский ковер, Макс переставал слышать и видеть кого-либо за исключением своего очередного соперника. Ни требовательные возгласы-советы тренера, ни вопли товарищей по команде, находившихся вблизи ковра и отчаянно болеющих за Максима, не доходили до него сквозь невидимую завесу, отделяющую уснувшее сознание Максима от внешнего мира и его обитателей. Внутри этой завесы были лишь Максим и его обреченный на проигрыш соперник. Ни оглушительное 'делай через спину', ни бешенное 'контри', ни яростное 'держи' или 'работай в партере' не доходили до сознания юного Макса. А ему это и не нужно было. Когда надо он бросал соперника через спину, либо удачно контратаковал. При необходимости Максим делал противнику удержание, или работал в партере, создавая у того нестерпимую боль в одной из конечностей, успешно проводя болевой прием. Максим просто всегда знал, чувствовал в какой момент схватки выполнять соответствующее техническое действие. После схватки, оканчивающейся практически всегда победой Максима, наш герой вновь возвращался в окружающую его реальность.

Не стоит думать, что в силу таких способностей, Максим не нуждался в тренере или тренировках. Под постоянным чутким контролем своего опытного наставника Максим изучал приемы и шлифовал навыки их выполнения. Не сомневайтесь, на тренировках Макс жадно впитывал борцовскую науку.

С возрастом чудесное умение усилилось и Максим сам, того не зная, проваливался, когда этого требовали обстоятельства, в священную ярость берсерка, которая видимо все-таки досталась ему от далеких свирепых предков витязей. В свои неполные двадцать шесть лет Максим был похож на кого-то из западных киногероев, тех которые, могли уничтожить кучу врагов, особо при этом не страдая. Ростом он обладал выше среднего, имел мускулистую, подтянутую фигуру, широкие плечи, светло-русые волосы средней длины и ярко голубые, глубоко посаженные, глаза на скуластом лице. Вообще весь облик его подтверждал тот факт, что среди далеких предков Максима был кто-то из могучих русских витязей, составляющих боевую силу еще той далекой Руси. Сам же Максим о своем происхождении не задумывался, но его волновали вопросы, связанные с продолжением его безусловно достойного рода. Нельзя сказать, что Максим специально занимался поиском достойной спутницы жизни, нет, на это у нашего героя не было особого желания и времени, он не обращался в соответствующие агенства, не знакомился в социальных сетях, не бродил с видом напускной беспечности успешного молодого человека в летнее время по Патриаршим прудам, вглядываясь в прекрасные лица проходящих мимо смеющихся, веселых, спокойных, серьезных, нахмуренных, грустных и расстроенных девушек. Жизнь Максима была для всего этого слишком системна. Распорядок жизни Максима был расписан, если не по минутам, то уж точно по часам, и сам он пытался его не нарушать насколько это было возможно при том образе жизни, который вел Макс. Рассматривая распорядок дня Максима, мы хотели бы обратить внимание читателя на время отхода нашего героя ко сну, так как лишь только тогда можно будет объяснить причину столь позднего подъема Максима. Отбой был примерно в три часа ночи, так как встречи, стрелки братвы могли иметь позднее время, а могли и затянуться на неопределенную продолжительность, далее вслед за ними в зависимости от результата таких встреч следовали анализ и обсуждение произошедшего, определение, составление планов на предстоящие дни, а если этого не происходило, то осуществлялись неизменные совместные походы братвы в рестораны и бары, помогающие молодым и не очень преступникам снять часть напряжения и усталости, накопившиеся за день. Итак, распорядок дня: 11:00 — подъем, утренний туалет, гигиена, завтрак; 12:00 — телефонный разговор со старшими товарищами (товарищи были условно старшими, так как среди братвы не существует какой-то жесткой иерархии по типу армейской (искл.: воры в законе), нет, просто некоторые, более взрослые по возрасту и соответственно более опытные пацаны, могут подсказать более молодым, пути более верного и правильного решения вопросов с точки зрения соблюдения криминальных понятий и общего обогащения), подельниками, определение планов на день, 12:30-14-30 — занятия спортом (тренажерный зал, единоборства по плану); 15:00-16:00 — обеденный перерыв; 16:30 — начало трудового дня и погнали до упора, то есть до отбоя, уже как было сказано ранее. Соответственно возникающие в период до 16:30, вопросы относящиеся к профессиональным функциям Максима, сдвигали все остальные пункты его жизнедеятельности в ту или иную сторону по времени, но в любом случае не исключались из распорядка Максима, а выполнялись им в другое, как правило, более раннее время дня. Такой распорядок дня существовал у Максима шесть дней в неделю, в воскресенье же московский блатной мир делами практически не занимался и восстанавливался перед следующей так называемой рабочей неделей.

Сам Максим в воскресный день совмещал процесс восстановления с творческой активностью. Конечно, Максим не рисовал, не лепил из глины фигурки и не играл на скрипке симфоний. Ни в коем случае. Творческая активность Макса состояла в просмотре познавательных передач по различным соответствующим телевизионным каналам, вдоволь транслируемым по российскому телевещанию. Книги читать, к сожалению, Максим не любил, сказывалась устоявшаяся нелюбовь к школьной литературной программе. Поэтому при отсутствии иных источников знаний и будучи человеком достаточно интересующимся Максим потреблял информацию таким вот незамысловатым, тривиальным способом. Уж лучше таким, предполагал Максим, чем вообще никаким. Способы снятия накопившейся психической усталости и напряжения с применением так называемых лекарственных и сильнодействующих средств Максим не использовал. Не употреблял в веселой компании различных запрещенных веществ. Не то чтобы он был прямо таким ярым поборником здорового образа жизни, нет, просто не хотел Максим привыкать к каким-то то там непонятным препаратам и тем более ставить себя в зависимость от некоторых существ, торгующих этими препаратами и считавшихся среди порядочной братвы отбросами криминального социума.

Вечером же очередного воскресного дня Максим встречался с одной из своих пассий для совместного благоприятного времяпрепровождения. Отношения с противоположным полом состояли у нашего героя следующим образом. Перманентно в распоряжении Максима находилось сразу несколько девушек и молодых незамужних женщин. Как минимум раз в месяц Максим встречался с каждой из них. Приблизительно раз в полгода одна из пассий выбывала из общения с Максимом: выходила замуж за кого-то, либо просто надоедала Максу. На освободившееся место в таком импровизированном удаленном гареме, незамедлительно прибывала новая пассия. Новые знакомства с девушками происходили у Максима в тот же воскресный вечер в клубе, ресторане либо ином похожем месте. Нельзя сказать, что подобный характер отношений устраивал всех без исключения женщин Максима, однако он казался дамам настолько приятным в общении, а сами дамы при этом были достаточно легкомысленны, что эти отношения благополучно существовали в том формате, который мы только что описали. Максима не покидали мысли о реализации основной задачи, связанной с поиском спутницы жизни и дальнейшем продолжении его славной нордической родовой ветви, однако сам Максим понимал, что при таком образе жизни осуществить подобную миссию достаточно проблематично. Можно было конечно накачать какую-нибудь здоровую молодую девчонку, взять ее со своим отпрыском на содержание, периодически наведываясь к ним и играя в папу на удаленном доступе, однако нашего героя такие отношения не устраивали, он хотел нормальной человеческой семейной жизни.

Чтобы уже наконец завершить описание нашего героя и перейти непосредственно к самому повествованию нужно сказать, что Максим был человеком не жестоким и даже незлым. Он не причинял людям боль ради боли, не наносил окружающим увечья ради собственного удовольствия и не размещал раскаленные предметы на телах несговорчивых коммерсантов. Напротив иногда он даже мог оказать помощь кому-то из своих знакомых в решении ситуаций, возникающих если не внутри, то вблизи преступного сообщества, не требуя при этом для себя никакого вознаграждения за оказанную помощь. Об одном из таких случаев, в корне изменившем и перевернувшем жизнь Максима, автор как раз и собирается поведать читателю.

— Молодой человек, у Вас такой грозный вид, Вы наверно боксом занимаетесь.

— Я занимаюсь швейным рукоделием.

— Это как?

— Сначала руками делаю, а народ потом зашивает.

Глава вторая

Итак, это было яркое солнечное июньское утро вторника. Максим проснулся без каких-либо особенных проблем, в постели особо не залеживался, сел на кровати, свесив ноги, покрутил головой, растер уши, лицо и резво поднялся, направляясь в ванну. Завтрак был не очень плотным: овсяная каша с изюмом и протеином, зерновой кофе и пара яблок. Доехал Максим до зала достаточно быстро, особо нигде не простаивал, благо спортивный комплекс находился от его жилища недалеко.

После тренировки, которая, кстати, прошла весьма продуктивно, Максим пообщался с одним знакомым пацаном из соседнего движения, грузином. Грузина звали Гия, был он хорошим знакомым Максима, в ходе общения предложил одну тему, на что Макс обещал подумать. К теме, предложенной Максиму Гией, мы вернемся немного позже, так как она будет иметь для нашей истории ключевое значение.

Около трех часов дня Максим вышел из спорткомплекса, сел в свой автомобиль — БМВ пятерку, удобно расположился на водительском сидении, чтобы доехать наконец до ресторана, где собирались для обеденного перекуса местные пацаны, как вдруг раздался звонок мобильного телефона. Входящий номер был незнакомый, общаться на голодный желудок особого желания не было, но повинуясь скорее любопытству, чем дисциплине, Максим ответил на звонок.

— Ало — произнес Максим наработанным сухим голосом, который использовался им при ответах на незнакомые номера.

— Ало, Макс, привет, это Леня — одноклассник твой, товарищ — сбивающимся, неуверенным голосом произнес собеседник.

— Ничего себе, Леонид, здорово, как ты? — расслабившись, спросил Макс. Леня был школьным знакомым Максима, одним из немногих одноклассников с которыми Максим кое-как поддерживал отношения.

— Макс, у меня тут ситуация горит, как раз по твоей, скажем так, специализации, подсоби по-братски, за мной не встанет, отблагодарю по максимуму, — скороговоркой выпалил Леня.

— Заканчивай с благодарностью, Леонид, — благодушно произнес Макс — Где ты сам?

— Я в ресторане одном тут на МКАДе, у меня через 30 минут здесь встреча с людьми серьезными. Прошу тебя, пожалуйста, подъезжай, одному и тошно и страшно.

— Не пульсируй, коммерция, — хмыкнул Максим — уже стартую в Вашу резиденцию-ресторацию.

Максим доехал до ресторана за 15 минут. Леонид с виду был обычным светловолосым московским парнем совершенно среднего не крепкого телосложения. В момент появления автомобиля Макса на парковке у ресторана Леня сидел в своем мерседесе красный и уже малость вспотевший. Выйдя из автомобиля, Леонид дрожащей влажной рукой вцепился в ладонь Максима и, не отпуская ее, сбивчиво начал описывать сложившуюся ситуацию. — Нужно было перекрутится малость, свободного налика не было я и одолжил у одного ресторатора, у него заведения в центре, тридцать штук зелени, обещался вернуть ему их до июня, не смог, уроды одни подвели, сейчас всей суммы нет, но могу отдать где-то пятнашку, двадцатку, остальное добью в конце месяца.

— Ну и нормально. Чего суетиться, так и скажем, все путем будет. Кто там от него приехал?

— Не пойму, Макс, толи даги толи славяне, всех короче там хватает, общаются жестко, говорят давно уже со мной познакомиться хотят.

-Ну и ништяк, сейчас все и познакомимся. Не дребезжи попусту.

Максим вышел из машины. В Москве уже некоторое время группировки переставали организовываться по моноэтническому принципу. Все чаще и чаще в одной банде можно было встретить представителей различных национальностей и вероисповеданий. Беззаветная любовь к деньгам объединяла этих кровожадных людей под одной уголовно-социальной крышей. Все чаще и чаще с одной или с другой стороны приезжали совместно отстаивать общие интересы — русские, дагестанцы, ингуши, армяне и прочие уроженцы различных российских регионов и регионов так называемого ближнего зарубежья.

Глобализация, чтоб ее, думал Максим, усмехаясь про себя. Вот где истоки интернационала черпать нужно. Отсюда коммунистическая идея возобновит свое великое движение, реализует так сказать идеи Троцкого. Шутки шутками, а встреча действительно предстояла серьезная, и получалось, что Максиму приходилось выступить на одной из сторон в одиночку. Такая перспектива Максима не особо радовала, но и не пугала, он принимал участие в мероприятиях намного опасней предстоящих 'переговоров'. Просто так уж повелось в блатном мире, что прав тот, кто сильней, а сильней тот, кого больше собралось в определенном месте в определенный момент времени. А в этом месте и в этот момент времени Максим был в абсолютном меньшинстве, Леонид же был не в счет, так как по сути, будучи коммерсантом, не мог являться участником блатного общения, а лишь был обязан по требованию сторон давать пояснения по интересующим вопросам. Максим был человеком улицы и по всем вопросам, касающимся блатных правоотношений, обязан был информировать систему во избежание возникновения возможных казусов и непоняток.

— Сань, здорово, можешь говорить? — Макс говорил спокойно и уважительно, собеседник был авторитетным человеком системы и по сути негласным куратором Максима.

— Здорово, Самбо, чего тихий такой?

— Встречаюсь с гражданами с минуты на минуту, вроде пацаны, пока не знаю кто конкретно. Вроде даги, а вроде и не даги, непонятно короче. Тема: Леня должен был копейку человеку с ресторанами, тридцатку грина отдать до июня, но копейку не отдал, обещает до июля все отдать, сейчас есть пятнаха, готов им вернуть. По результату, короче, если не отдадим его дагам на съедение, готов отблагодарить. Леня — это который в футбол с нами приезжал по средам в зал играть. Одноклассник мой, коммерс.

Еженедельные футбольные тренировки, проходившие в спортивном комплексе, к которому один из людей системы имел непосредственное отношение, являлись одним из элементов корпоративной культуры преступного мира, направленной на сплачивание членов коллектива, составляющих ядро системы.

Помимо самих пацанов в таких тренировках периодически принимали участие лица, не входящие в состав преступного социума, но являющиеся хорошо известными преступному клану. Одним из таких знакомцев являлся Леонид. Вообще к слову оговоримся, что преступные кланы бывают закрытыми от внешнего не уголовного мира только в кинофильмах. В реальности же представители преступного мира всегда открыты для знакомства с новыми людьми, так как эти знакомства, как правило, часто приводят к дальнейшему улучшению жизненных условий этих самых представителей преступного сообщества (будь то появление нового предпринимателя под 'крышей' братвы, лояльное отношение сотрудника правоохранительных органов или просто очередного государственного чиновника, получение хорошей скидки в заведении, принадлежащем какому-нибудь успешному ресторатору, или просто приятное и в то же время не особенно обременительное времяпрепровождение с красивой девушкой, готовой весело провести время с интересными и загадочными парнями). В поисках источников дохода и комфорта бандиты очень схожи с агентами и коммивояжерами многообразной и сложной сферы реализации услуг и товаров, совершающими безумное количество мероприятий для расширения круга потребителей своей продукции. Похожи. За одним только исключением: единственными потребителями в этих случаях становятся сами преступники. Они потребляют несчастных бизнесменов и предпринимателей, не благоразумно попавших в умело устроенные для них сети, не в том объеме, каком это было бы приемлемо для более, менее равноправных отношений, а объеме, который мог бы удовлетворить аппетиты самих преступников, благо все уголовные понятия направлены на поддержание такого порядка вещей.

— Понятно все. Одноклассник маленький проказник. Леня денег не отдал, Леня деньги все просрал. Короче, благодарность это хорошо, конечно, но для нас лучшая благодарность с предпринимателем — это беззаветная дружба и взаимовыручка. Прикручивать надо твоего этого Леню, для его же блага. Слишком он долго бесхозным гуляет.

— Прикручивать это понятно, Сань. Давай для начала помогу человеку.

— Короче, представляйся от нас как всегда. Дальше по ходу. Будет тупик перезабивайся на вечер, лучше на нашей территории. Если горячо вообще станет, набирай прямо со встречи, я на связи буду. Сам все знаешь.

— Все понял. Наберу после.

— Ок. Только давай без этих твоих терминаторских штучек.

— Все ровно будет, Сань. По результату наберу.

Повеселевший Макс направился к Леониду, все таки, что ни говори, а от системы всегда выступать приятней, чем одному. Приятно, что над тобой есть старшие дяди, которые всегда подскажут, что к чему и поддержку окажут всем коллективом.

— Погнали внутрь, диспетчер дает добро — весело пошутил Макс, заходя в помещение ресторана.

Максим и Леонид зашли в ресторан, прямо у входа стояла милая девушка администратор.

— Ребята, а не вы Леонид? — совсем не милым голосом спросила девушка.

— Мы Леонид — совершенно серьезно ответил Максим.

— Нурик, проводи людей к ребятам — крикнула девушка невидимому Нурику.

Из подсобного помещения шустро выскочил пожилой на вид Нурик, похожий на маленького джина из известной сказки и жестами приглашая Максима следовать за ним, удивительно быстро для своего возраста двигаясь, повел Макса и Леонида в сторону отдельных випкабинетов.

Кабинеты для уважаемых гостей располагались в левом крыле ресторана, причем каждый из них имел свой отдельный вход с уличной территории ресторана. Прямо напротив помещений кабинетов был обустроен милый прудик с фонтаном, который работал с утра до ночи в летнее время и радовал посетителей своим журчанием и свежестью. Максим со своим горе-спутником застали как раз самый разгар солнечного дня, когда присутствие вблизи фонтана так радовало посетителя. Нахождением вблизи фонтана в момент прибытия Максима и Леонида наслаждалось как минимум тридцать посетителей совсем нерадостного вида. Разномастная группа поддержки участников переговоров одним своим видом могла внушить ужас какому-нибудь прохожему, случайно попавшему на этот праздник любителей искусственных водных экосистем. Победа интернационала была налицо. Славянские былинные богатыри, словно сошедшие с картин известных русских художников, перемешались с могучими, словно высеченными из редкого горного камня гордыми сынами Северного и более южного Кавказа. Внешне их объединяла, пожалуй, лишь одна черта, а именно принадлежность к определенным видам спорта. Сломанные носы, уши, стертые костяшки кулаков и фаланг пальцев, мощные кряжистые фигуры с длинными верхними конечностями, все это выдавало убежденных последователей дела Георга Гаккеншмидта, Иванов Поддубного и Заикина, а так же прочих достойных родоначальников российских контактных видов спорта.

Понятно, снаружи фактура, спокойно отметил для себя Максим, основные граждане в кабинете сидят. Проходу Максима и Леонида внутрь кабинета никто не препятствовал, хотя все без исключения яростные взгляды были устремлены на вновь прибывших.

Попав внутрь, Максим отметил отсутствие искусственного освещения, помещение кабинета освещал уличный свет, шедший снаружи. Посередине кабинета находился довольно большой стол, выполненный в восточном стиле, на нем стояло несколько полупустых чайничков и маленьких стеклянных стаканчиков для чая, а так же полностью отсутствовали какие-либо съестные продукты. В самом же кабинете спутников ожидало шесть человек, по колоритности не уступавших парням, находившимся с наружи. По бокам стола сидело по двое человек, внешне ничем не отличающихся от тех, которые встретились Максиму снаружи. Хотя нет, отличие было: они были громадных невиданных габаритов, и глаза их источали такую нечеловеческую злобу, что у Максима начал было включаться режим входа в священное безумие предков, который он вовремя погасил, не хватало еще устроить массовое побоище и рассорить систему с непонятно пока еще кем. Максим мысленно отпустил ситуацию и присмотрелся к основным участникам переговоров, которые восседали посередине кабинета. Худощавый с виду русский парень тридцати, тридцати пяти лет сидел левее и доброжелательно смотрел на Максима прозрачными глазами любителя свежей человеческой крови. Рядом с ним сидел смуглый, относительно невысокий по сравнению с остальными присутствующими, но удивительно мускулистый и жилистый мужчина каких-то явно южных кровей.

— Ну Леню мы знаем, а ты кто? — спросил смуглый южанин у Максима.

— Я Макс, Самбист, ......ский — спокойно ответил, присаживаясь напротив него на свободный стул, Максим, жестом указывая Леониду садится на свободное место рядом. Небольшое отступление для читателя: дабы не компрометировать никого из реального криминального мира и не создавать ненужных ассоциаций и споров, мы будем именовать группировку, в которой состоял Максим, — .....ские, либо, как уже понял сам читатель — система.

— Знаю тебя — сказал русский парень — это Ждана близкий. Я Гена Норильский, а кореш мой Хасик Бек — кивнул он на южанина — А это пацаны наши близкие, Исмаил, Крас, Артур и Гарик, вместе двигаемся.

Все представленные лица кивнули Максу, воздержался от кивка лишь Хасик.

— А Ждан в курсе, что ты здесь? — спросил он недовольно.

— В курсе — произнес Макс, спокойно глядя Беку прямо в глаза.

— И че теперь, че за дела, почему человек Ваш при том, что должен денег нашему товарищу, гасится, трубу не берет.

— Человек наш, все правильно, — не меняя выбранной интонации, не спеша произнес Макс, — а трубу он не берет, потому как я ему сказал с незнакомых цифр трубу не снимать. Время такое опасное, люди совсем озверели, средь белого дня друг на друга кидаются.

— Когда человек денег должен, он, если за ситуацию переживает, сам должен кредитору набрать, предупредить его, дескать не может вовремя вернуть, какие-никакие пути решения обсудить, а Леня Ваш ничего такого не сделал, даже напрягаться не стал.

Леня умоляюще посмотрел на Максима.

— Пусть Леня сам скажет че он сделал, а чего не смог — миролюбиво предложил Максим.

— Ну пусть попробует — согласился Гена — говори, бизнесмен, почему соскочить хотел.

— Я абсолютно не хотел никуда соскакивать — затараторил Леня — у меня уже в апреле было понимание, что я не смогу своевременно исполнить обязательства по возврату долга Сабиру. Я неоднократно и в апреле, и в мае пытался дозвониться до Сабира, но все это время его телефон был недоступен. Я связался с помощницей Сабира Оксаной, и она сообщила мне, что Сабира нет в России и скорее всего до конца лета он не появится. Вот такие дела...

— Ну а сумму ты какую сейчас можешь отдать пацанам? — спросил Максим у Лени, глядя не на Леню, а на Гену с Беком.

— Я сейчас могу отдать десять тысяч долларов, а оставшиеся двадцать, клянусь, отдать до конца месяца, до конца июня — невозмутимо произнес Леня.

Нормально друг переобулся, походу подумал Макс. Готов был обосравшись больше половины сразу отдать, а теперь десятку как подарок преподносит, реально эти предприниматели удавятся за чужое как за свое.

— Вы как, парни? Нормально такой расклад? — спросил Максим у старших переговорщиков.

— Расклад неплохой, чирик нормально, только есть один момент — растягивая слова, усмехаясь произнес Гена.

— Какой расклад? — ласково улыбаясь, спросил Максим, матерясь про себя в душе.

— Чисто, братишка, за друга нашего переживаем, который сейчас за границей лямку коммерсантскую для нас всех тянет — радостно произнес Хасик — расстроится он, Сабир то есть, что вся сумма ему только к июлю попадет. Сам знаешь, как у них у бизнесменов бывает, тот задержал, этот не вернул, те обанкротились и хана всему бизнесу.

— Я, братишка, не знаю, как оно у коммерсов бывает, и знать не хочу — жестко проговорил Макс, — я не коммерс, я другой жизнью живу. Какой жизнью ты, братан, знаешь. Мой человек предложил расклад. Что конкретно Вас не устраивает?

Гул разговоров, происходящих снаружи затих, контуры темных фигур стали перекрывать свет, идущий в кабинет, в помещении стало заметно темнее...

— Не газуй, братан, — миролюбиво поднял руки Гена — тут по существу вопрос возникает. Твой человек при всех клянется отдать лавэ. Это радует, конечно. А если он вдруг продинамит?... Непорядок будет. Мы знаем у него эска есть, мерседес. Пусть отдаст его нам. Ну типа как в залог, а мы его сразу ему вернем, когда он с Сабиром полностью рассчитается.

— Это ты газуешь, братан, — сквозь зубы произнес Макс — ты походу про меня забыл, когда про залог тут рассказывал. Человек этот небесхозный, он к нам отношение имеет. Я уже за его дела ответственность перед Вами имею.

— А че нам твоя ответственность — лениво произнес Хасик — че нам с пацанами с ней делать, а, братан?

В кабинете стало совсем темно от заполонивших его огромных мускулистых тел, лысых и патлатых голов, потихоньку зазвенели и забряцали вынимаемые наружу металлические предметы. Суки, они с самого начала хотели у него мерин отжать, он намного больше тридцатки стоит, думал Максим, потихоньку входя в привычное состояние боевой отрешенности, уже на задворках сознания сожалея, что не оправдал на этот раз возложенного на него родной системой доверия.

— Че за хрень...

— Фигасе!

— Стоп, пацаны, в натуре стоп!

Максим не хотел возвращаться в обычное состояние, так как в мире боевых грез, при наличии большого количестве врага ему было особенно хорошо и уютно.

— Максим, остановись — неприятный шепот зазвучал у Максима в голове — тормози, пожалуйста.

Максим нехотя вернулся в обычное состояние. Рядом с Максимом стоял согнувшись и дрожа напуганный Леня. Видимо это он шепотом просил Макса остановиться. Свет в кабинете на этот раз был кем-то включен. В кабинете стояли напряженные переговорщики и с вытянутыми лицами смотрели на Максима. Остальные головорезы, несколько мгновений назад набившиеся в кабинете как сельди в бочке, снаружи угрюмо наблюдали за происходящим внутри кабинета. Правда, в глазах некоторых из них явно наблюдался неподдельный интерес к личности Макса. Когда только высыпать успели, пронеслось в голове у Максима

— В натуре, братишка, не по людски выходит. Не будем мы на потеху мусорам друг друга рвать — медленно проговорил Гена, не глядя на Максима, — пущай он завтра утром десятку отдаст, Артур с Гариком к нему в десять заедут.

— Лады — произнес Макс — пусть только с ним сегодня Сабир свяжется, подтвердит договоренности.

Хасик злобно зыркнул на Максима — свяжется, брат, обязательно свяжется. До вечера точно наберет.

Максим вежливо попрощался со всеми участниками переговоров без исключения, взял обмякшего вдруг Леню под локоть и, волоча его за собой, пошел к выходу из ресторана. Доковыляв до машины, Леня развернулся к Максиму и, со страхом и недоверием вглядываясь в его улыбающееся лицо, спросил — что это было, Макс, как ты это... этим стал?

— В смысле? — усмехаясь про себя, спросил Максим.

— Как разговор стал с этим мерседесом в тупик заходить, ты как будто расти стал, глаза какие-то белые стали, ты даже по стене пробежал пару шагов — народ там конкретно обосрался — до драки не дошло, Гена орать начал, тормозить всех.

— До драки не дошло, это правильно. Драться нехорошо. Все споры нужно решать в рамках правового поля, с косой и серпом то есть, — и, глядя на вопросительное выражение лица Лени, насмешливо добавил — не забивайте голову, Леонид, а лучше наполняйте себе и окружающим карманы. Ты как, сам-то доволен результатом встречи?

— Да доволен, доволен — как-то нехотя процедил Леонид.

— Не понял. Так вроде получилось, как хотели. Или нет?

— Да получилось — Леонид мялся.

— Да хорош ты, говори что не так ?!

— Ты же напугал их всех! Можно было растянуть возврат долга вообще на неопределенное время, можно было вообще соскочить с этого дурацкого долга! — Визгливо по бабьи заголосил Леонид.

— Ты, Леня, походу со своими деньгами вообще безнравственным капиталистом стал — возмутился Макс — ты реально человеку должен денег. Человек не сам по себе, он с людьми общается. Здесь никак не соскочешь. Ладно, забыли. Короче, завтра, как пацанам десятку отдашь, мне отзвонишь, понял?

— Понял, понял — отвернувшись, тихо проговорил Леня.

— Ладно, на связи тогда. Гуд бай.

Максим прыгнул в свою бэху, включил зажигание и двинулся в сторону ресторана на Яузе, где ему предстояло обсуждение сегодняшней встречи с Саней. Вел Максим машину как-то рассеянно, постепенно ощущая внутри растущую крайне неприятную тревогу, причины которой он для себя нашел в жестком разговоре с Хасиком и Геной. Однако, если бы Максим увидел в это самое время выражение Лениного лица, то у него бы сразу возникло истинное объяснение растущей тревоги и обеспокоенности.

— Так это че и есть тот псих, которого Ждан во все передряги сует?

— Он самый. Я, Хасик, сразу выкупил, что это он.

— Тогда надо нам отметить достойную сделку, братан.

— Надо, согласен. Только вначале, братишка, надо нам портки поменять.

Глава третья

Подниматься в среду в привычные 11 утра почему-то совсем не хотелось. В животе было как-то тяжело, а в голове муторно и неясно от непонятных и тревожных мыслей. У Максима было ощущение, похожее на то, когда он пытается безуспешно вспомнить сюжет просмотренного им в детстве кинофильма. Короче, в голове крутится идея, а словами он ее выразить четко не может. Даже устное поощрение Сани, высказанное Максиму вчера за обедом в отношении удачного результата вчерашней встречи в грузинском ресторане, не сняло у Макса нарастающего чувства тревоги. Выйдя из ванной, Максим обнаружил на телефоне два пропущенных вызова от Сани. Внутренне холодея Максим спешно набрал номер Саниного телефона.

— Але, Сань, братан, здорово, не слыхал звонка твоего, в душе был.

— Максим, срочно подтягивайся, я в нашем кафе сижу — голос Саши был непривычно чужим и каким-то далеким.

— Все понял, через 10 минут буду — не стал задавать лишних вопросов Макс и дал отбой.

Положив телефон, Максим посмотрел на трубку телефона, ощущая себя потерянным. Он уже забыл, когда Саня называл его по имени. Слышать от этого человека свое имя вместо привычного прозвища было для Максима уж как-то совсем дико и непривычно. Ощущение того факта, что произошла какая-то катастрофа, причем связанная со вчерашней встречей в ресторане, уже не вызывало никаких сомнений.

Максим сел на кухонный диванчик, облокотился на его спинку и прикрыл глаза. Уже проблема возникла, это по любому, думал Максим, теперь нужно успокоиться, пообщаться с Саней и начать ее решать. Что бы там не произошло, для Максима это значения уже не имеет, трепыхаться он не будет, давить будет ситуацию до талого. Умение Максима отключать эмоции, принимая верное решение, было следствием его необыкновенной уверенности в себе и прилагалось к его прочим деловым качествам и описанным выше достоинствам. Максим, не торопясь, оделся, тщательно проверил, чтобы все электро— и прочие приборы и инженерные устройства в квартире были выключены, запер дверь и вышел на улицу.

На улице у него включился привычный уже режим сканирования окружающей местности на предмет выявления источников вероятной угрозы. Источников угрозы нашим героем не наблюдалось. Максим мельком оглядел свою машину, быстро глянул под капот и, не найдя признаков наличия взврывных устройств, сел в автомобиль. Заведя мотор, Максим направил свою бэху в сторону кафе, в котором собирались, пили чай, принимали пищу и обсуждали свои темные дела люди системы. Само двухэтажное здание, в котором располагалось кафе, находилось в километрах трех от дома Максима. Кафе было уютным с небольшим внутренним двориком для летних посещений. Саня ожидал Максима, сидя за столиком в дальнем углу этого самого дворика.

Александр Николаевич Жданов, в блатном миру известный больше как Саня Ждан или Ждан, был одним из самых влиятельных людей системы. Именно Саня определял (с учетом мнения ряда уважаемых лиц, временно находящихся за пределами России) стратегию развития системы, порядок обустройства ее членов в сфере всего криминального социума. В случае если у кого-то из внешнего мира возникали вопросы к системе, то в первую очередь обращались к Ждану, который уже сам принимал решение о дальнейших действиях, будь то ответ на предъяву, оказание братской помощи дружескому преступному клану или установление контроля над новым источником дохода. Ждан был большим грузным лысеющим мужчиной пятидесяти или около того лет, порядком подрастерявшим свою, физическую форму и былую молодецкую удаль. Прошедший непростую офицерскую службу в рядах Советской армии в Афганистане, Саня был человеком решительным, смелым, способным идти до конца. При этом Саня, если того требовали обстоятельства, был достаточно рассудительным и мог вовремя признать правоту оппонента так, чтобы преступный авторитет Ждана и статус системы не претерпели никакого урона.

В момент появления Максима в кафе Ждан как раз и обдумывал одно из таких решений, принятие которого могло неблаготворно отразиться не только на статусе системы, но и поставить под удар жизнь одного из ее членов, человека, которого в свое время он сам привлек в движение.

Ждан был не один, рядом с ним развалившись на диване, сидел один из людей системы, худой и высокий мужчина зрелых лет, которого Максим знал, как Толика Крана. Макс не знал, с чем было связано наличие такого прозвища у Толяна: либо с системами горячего и холодного водоснабжения либо с высотными башенными механизмами, перемещающими огромные грузы на многочисленных строительных площадках страны. Ничего этого Максим не знал и особо не заморачивался по этому поводу. Зато от Крана всегда можно было услышать в свой адрес доброе ободряющее слово, либо обратиться к нему самому за любой помощью, связанной с делами системы. Но сейчас Максим не ощущал привычной доброжелательности ни от одного, ни от другого собеседника. Наоборот, от обоих веяло отчужденностью и холодом.

— Физкульт привет честному люду — весело произнес Максим, присаживаясь напротив Ждана.

Саня тяжело посмотрел на Макса — не связывался с тобой Леня этот еще?

— Да нет пока, жду, набрать должен, когда копейку передаст пацанам вчерашним — точно Леня, подумал Максим готовясь услышать самое худшее.

— Копейку он передал, все сделал — усмехнувшись, сказал Ждан — передал копейку прямо вместе с пацанами.

— В смысле?

— Да не знаю, какой он там скрытый смысл увидал во всем, только мусорнуться успел твой Леня перед тем как с пацанами этими сегодня встретиться. Приняли сегодня двоих ребят у Лени в офисе. Двоих ребят, одних из тех, которые с тобой вчера общались.

Максим молча переваривал информацию, внутренне поражаясь себе, что эта новость не вызывает у него никакого удивления. Это же и так было понятно, что вчера Леня был крайне не доволен результатами переговоров, что он по любому попытается как-нибудь переиграть высокие договоренности, что ему, жадному уроду, абсолютно наплевать на обязательства, взятые уже на себя самим Максимом, на остальных людей, которые незримо стоят за спиной Макса и отвечают перед другими уже за принятые самим Максимом решения. Ведь по криминальным устоям человек не мог обратиться в правоохранительные органы, если до этого уже явился за помощью к блатным, а если все же обращался, то жестокая кара ждала не только его, но и самих блатных, которые взялись ему помогать. Получалось, что в случае, когда шла речь о деньгах, Леню интересовал лишь один вопрос — размер суммы, с которой он окажется по результатам этих всех соглашений и переговоров. И, видимо, по подсчетам Лени сумма эта его вчера совсем не устроила. Но так жестко подставить Максима перед пацанами! Такого развития сюжета Максим не предполагал даже в самых тяжелых думах. Теперь, Маугли, нам остается только драться, к месту вспомнилась Максу фраза из любимого мультика детства.

— Информация, что людей приняли, верная? — на всякий, спросил Максим.

— Вернее не бывает — ответил Саня — наш человек, который там, сам лично видел, как их на Петровку доставили.

Еще и на Петровку, про себя горестно усмехнулся Максим, вообще красота.

— Короче, Самбист, расклад такой — жестко начал излагать Ждан — пацаны эти близкие Гены и Бека. Сами эти Бек и Гена двигаются вместе с Аликом Ташкентским, кто это, тебе я думаю рассказывать не надо. Ну вот — продолжал уже без лишнего напряжения Ждан — Алик связался уже с нашим большим братом, который сейчас по Испании кантуется, переговорили они и решили, что косяк этот твой, а это, братан, чисто по всем понятиям получается твой косяк, так вот, косяк этот твой нужно исправлять таким образом: завтра до вечера я должен отдать Беку сто пятьдесят тысяч зелени, долг, значит, этого черта Лени закрыть и пацанов ихних из Петровки вызволить. По другому не получится, мусора нынче шибко жадные стали.

Максим заулыбался — да хоть лям, я даже десятку до завтра не надыбаю, лето на дворе. Нереально это. Не получится у меня таких денег даже за неделю собрать.

— Лето, братан, может для тебя закончиться уже на этой неделе — впервые за сегодня вступил в разговор Кран — там еще тебе просили передать...

Макс молча смотрел на собеседников. Он уже понял, что нужно будет драться не на жизнь, а на смерть и, скорее придется реализовывать как раз второй вариант.

— В общем, если ты не соберешь к завтрему лавэ — наконец заговорил Ждан — мы тебя сами на всю улицу объявим гадом, и если придется, сами тебя прикопаем.

Земля не ушла из под ног Максима, и он не провалился в тартарары, и слух не пропал и зрение вроде не ухудшилось, но почему-то ему захотелось отвернуться от всех и заплакать, а лучше уснуть. Около десяти лет он отдал служению системы, выполнял все необходимые, требуемые от него системой, мероприятия, вне зависимости от личного отношения к некоторым из них, а его просто в один миг выплюнули как разжеванную жевачку да еще пообещали растереть. Не выплюнули еще конечно, но очень убедительно пообещали это сделать в ближайшее время, если он не выполнит условия, которые он, в принципе, выполнить не мог. Неподъемная была это сумма — сто пятьдесят тысяч грина. Преступник же, получивший статус гада, становился изгоем блатного общества и подвергался со стороны самого общества остракизму и прочим гонениям, а потом очень быстро пропадал. Наличие статуса гада говорило о том, что человек никогда уже больше не сможет вернуться к нормальной жизни в социуме и человека, ради его же собственного блага, надо этой самой жизни лишить. Не то чтобы Макс в перспективе не видел себя нигде кроме как в системе, нет, он даже вполне серьезно периодически обдумывал вариант ухода из системы в более спокойную, скажем так, человеческую жизнь (опять же жениться надо на приличной воспитанной девушке, детишек завести). Но все эти варианты ухода должны были быть достойными, без малейшего ущерба для статуса и гордости Максима, а гордость в Максиме била через край. Гордость Максима была неразрывно связана с его жаждой жизни, природным любопытством и чувством справедливости, которое, несмотря на годы нахождения Максима в системе, не атрофировалось.

Устрою Вам гада, погодите, думал Максим, потихоньку приободряясь. Мы уже не раз отмечали деловые качества Максима, которые позволяли ему своевременно принимать нужные решения, воплощая их в жизнь. Так вот, это как раз был один из таких моментов принятия нужных решений.

— Короче, решили шудрой меня сделать — усмехнулся Максим.

— Че за шудра? Шурпа что ли, суп? — не понял Кран.

— Шудра, каста такая низшая в Древней Индии. Не каста даже, а сборище чертей всяких. Никто с ними в Индии не общался, не смотрел даже на них, западло было.

— А, ну это в Индии, понятно — проговорил, расслабившись Саня.

— А еще там две главные касты были: брахманы и кшатрии. Брахманы, они учили жизни всех, ни хера сами не делали, чисто лаве только стригли. Убить брахмана было грех, за такое сразу валили. А кшатрии были конкретными воинами. Они как раз всем просраться и давали, если что не так в Древней Индии происходило.

— Ну и к чему эта история древнего мира? — спросил Ждан.

— К тому, что если человек кшатрий по жизни, то ни один брахман его с понтологии не собьет и шудрой не сделает. Не получится это — спокойно проговорил Макс, вставая из-за стола.

Оба мужчины оторопело смотрели на Максима.

— До завтра, пацаны — уже спиной к ним говорил Макс, направляясь к выходу.

Садясь в машину, Максим быстро набрал номер Гии.

— Гия, здорово, говорить можешь?

— Самбист, братишка, здорово! Конечно могу, че случилось? — Гия говорил с едва различимым акцентом.

— Я по теме твоей вчерашней пообщаться хотел.

— Самбист, красавчик, надумал?

— Обсудить надо все, Гия.

— Обсудим, конечно, братан, все обсудим. Давай подъезжай, я тут в итальянском сижу рядышком, поговорим, порубаем, все обсудим.

— Буду через 10 минут.

Настала пора освежить в памяти события вчерашнего дня и рассказать читателю, о чем же общался с Гией наш благородный герой.

Вторник, середина дня.

— Самбист, выручай, братишка, без тебя не вывезем тему, а тема вообще верная, отвечаю.

— Что за тема, инкассация опять?

— Лучше, братан, много, лучше. Короче, на Баррикадке прямо напротив метро крупная фирма стоит строительная.

— Знаю.

— Там постоянно лохи с наликом приезжают квартиры оплачивать. Часто приезжают вообще без охраны, с мешками денег.

— Сколько обычно при них лаве?

— Короче, завтра вечером где-то в семь туда приезжает один жирный финансист, квартиру будет оплачивать за лям зелени. Он вроде еще обналом занимается. Ездит с одним охранником. Охранник ни о чем, тюлень с осой.

— Инфа то верная, Гия?

— Брат, у меня всегда все верняк, инфа, минфа. Все как на духу тебе сказал, все как есть.

— А че, ты же с Тулой работаешь?

— Брат, Тула вообще все попутал в этой жизни, совсем спортсменом шпротсменом стал. Сломал ногу на тренировке и дома теперь лежит, горюет, из Макдональдса еду ему носят.

— Понятно.

— Выручи, брат, прошу.

— Вообще не мой профиль, братан. Подумать надо.

— Подумай, брат, не затягивай, прошу. Буду звонка твоего ждать

Гия ждал Максима на первом этаже итальянского ресторана и уплетал пиццу с анчоусами. Пицца выглядела вкусной, а аромат источала еще вкуснее, поэтому Максим не заставил себя долго уговаривать и присоединился к Гии в уничтожении пиццы, не забывая при этом общаться.

Гия был темноволосым стройным ухоженным человеком одного с Максимом возраста. Эта ухоженность, однако, в отличие от прочих молодых людей, проживающих в столице и чрезмерно ухаживающих за собой, придавала Гии не беззащитный, а наоборот, какой-то очень опасный и угрожающий вид.

— Короче, брат, делаем так — Гия говорил, тщательно пережевывая пищу, стараясь не запачкать дорогую одежду едой — За рулем Снигирь, он водила знатный, отвечаю.

Снегиря Максим знал плохо, поэтому никак комментировать эту информацию не стал, а лишь молча кивнул.

— Встаем напротив входа в фирму, ждем, когда лох с охранником выйдут из тачки, подбегаем, ты рубишь охранника, я лоха, забираем копейку, прыгаем в тачку и гуляй Вася.

— Обратно в пробки не попадем?

— Обижаешь, Самбист, я тебе говорю, Снегирь водила конкретный.

— Во сколько выдвигаемся?

— Мы за тобой заедем. В пять заедем к тебе и от тебя сразу двинем.

— В пять не поздно будет? — Максима удивляла бесшабашная беспечность Гии, как будто они шли не на разбой, а на прогулку в зоопарк — Нам бы покататься по местности, глянуть диспозицию.

— Нормальная диспозиция, братан. Это тебе не отморозков пачками гасить. Этот сладкий лох тока ждет, чтоб честные парняги у него лишнюю ношу забрали.

— Вечер буднего дня, народу конечно валом будет. — Максиму надоело сомневаться — Ладно решили. Короче в пять жду Вас у своего дома.

-Решили, братан.

— Ну че, Ждан, пообщался с протеже своим?

— Пообщался Батя, все передал, он все понял, но вряд ли вывезет.

— Конечно не вывезет. Никто, Саня, не вывезет.

— Бать, жалко пацана. Нормальный парень, ну и нужный коллективу. Прошу, давай поможем ему.

— Стареешь, Саня, а ума не наживаешь. Каждому по икринке, а у самого во рту пылинки. Ничего не делай, другим наука, будут думать, прежде чем за всяких чертей впрягаться.

— Понятно, Батя.

— Ну и хорошо.

Глава четвертая

Без трех минут пять Максим уже стоял у своего подъезда, ожидая Гию с подельником. Одет он был в достаточно свободные темно-синие, уже видавшие виды джинсы, немного разношенные, но весьма удобные кроссовки, черную футболку с короткими рукавами, поверх которой была накинута тонкая темная спортивная кофта с капюшоном. Кроме того, несмотря на свою нелюбовь к головным уборам, Макс перед выходом из дома водрузил на свою немаленькую голову черную бейсболку с алой продольной полосой на козырьке. Короче, одет Макс был по рабочему варианту, именно в таком виде он обычно и отправлялся защищать интересы системы перед ее конкурентами и врагами.

Оружие Макс не взял, слишком уверен был в себе, да и по опыту мешало оно вхождению в боевую трансформацию. Вообще Максим не планировал трансформироваться на этот раз в привычное состояние боевой машины. Тюленя охранника он мог спокойно вырубить и так, без всяких трансформаций, но вот кто его знает, как сюжет сложится. Ко всему надо быть готовым, когда на разбой предстоит идти, размышлял Максим, ожидая остальных разбойников.

В начале шестого к подъезду подъехал средних размеров бежевый американский джип немалых лет. Да, палевная машина для центра города, подумал Максим, устраиваясь на просторном диванчике, предназначенном для пассажиров, сидящих сзади. Диван был кожаным, правда кожа была какая-то растрескавшаяся желто-зеленого вялого цвета. Да и салон автомобиля был убит наглухо. Как бы не сдулась тачка в самый разгар, гонял мысли Макс.

— Братан, машина мощь, раритет — рассмеялся сидящий спереди на пассажирском сидении вечно веселый и жизнерадостный Гия.

— Согласен, братан — не стал спорить Максим.

Гия тоже переоделся. В модный спортивный костюм, черного цвета, правда капюшон у этого костюма отсутствовал. Зато на голове у Гии, как и у Максима, красовалась черная бейсболка. Сидящий за рулем Снегирь, коротко стриженный невысокий крепыш с вечно угрюмым выражением лица, был одет не в пример проще Гии, но в том же спортивном формате. Короче, все трое оделись согласно устоявшимся в криминальной среде правилам боевой маскировочной формы. Автомобиль не спеша поехал со двора.

— Запыженный, брат? — спросил Гия у Максима, глядя на него через зеркало заднего вида.

— Пустой, ни к чему мне это — ответил Макс.

— Смело. А я взял. Макара. Не буду вытаскивать, в поэтилене под сидухой моей лежит. К нему в плюс три магазина, всего выходит четыре. Такие дела, брат.

— Нормально, можем теперь спать спокойно — раздался низкий, лишенный эмоций голос Снегиря.

— Ты, водила, рули давай, спать в деревне будешь у бабушки — рассмеялся Гия.

Снегирь оказался действительно отменным водителем, несмотря на свой молодой возраст, был он года на три на четыре моложе самого Максима. Вел он свой джип уверенно, соседей не обгонял, не подрезал, ни тем более не сигналил, когда ни попадя. Машина же оказалось, к приятному удивлению, Максима, приемистой, с не особо рычащим мотором, с хорошей ходовой.

— Слежу за аппаратом, меняю все вовремя — как будто поняв мысли Максима, произнес Снегирь. Видно было, что он испытывал удовлетворение от реакции Максима.

В пути Максим коротал время, слушая фантастические байки Гии о курортах, женщинах, оружии и прочей атрибутике нелегкой блатной жизни.

— Любишь ты, Гия, пургу всякую вкручивать — периодически подначивал его Снегирь, сохраняя при этом угрюмую физию.

— Снегирь, ты короче совсем потерялся я вижу в этом мире — беззлобно заливался смехом Гия — но не боись, потерялся не беда, по углам пошарю, поищу тебя, найду и в миг поправишься!

— Согласен. Что-что, а по углам шариться ты умеешь — отвечал Снегирь.

— Что за тигр, ты посмотри! Брат, это конкретно жесткий чел, ты ему в рот ничего не клади! — веселился Гия, театрально обращаясь в адрес Максима.

Так с шутками и прибаутками парни добрались до места к шести часам вечера. Машину поставили прямо у тротуара на Баррикадной улице со стороны метро Баррикадная, прямо напротив входа в здание, в котором располагалась, известная Максу, строительная фирма.

Здание находилось немногим правее гигантской сталинской высотки, величественно стоявшей напротив входа в метро. Описываемое нами действие происходило в тот счастливый для беспечных московских водителей период истории, когда машину еще можно было запарковать на проезжей части в центре Москвы, не особо опасаясь применения грозных административных и прочих противных санкций со стороны соответствующих надзорных и некоторых практически беспризорных, судя по их оффшорным счетам, органов. К чести московских водителей того времени они старались не сильно обременять нахождением своих автомобилей проезжую часть, стараясь парковать их как можно ближе к тротуарам. Так же поступили и наши герои. Снегирь как можно плотнее поставил машину к тротуару, предусмотрительно оставив перед собой достаточно места, чтобы в случае необходимости рвануть без особых маневров. На ход поставил, одобрил про себя действия Снегиря Максим. Вообще машина стояла нормально, особо не выделяясь от прочих автомобилей, припаркованных на тротуаре друг за другом.

— Так, пацаны, приехали рано, ждем клиента, стрижем поляну — по деловому уже без улыбок произнес Гия. Даже акцент пропал, усмехнулся про себя Максим.

— Когда терпила подъедет, кстати тачка — форд синий, немолодой, номера три пятерки — Гия определял тактику проведения предстоящей операции — короче, когда подъедет, ждем, когда тюлень лоху этому дверь откроет, тот выйдет с баблом, и у тачки мы их гасим. Не надо за ними бегать долго, а то...

— Не нравится мне мерин, микроавтобус этот — перебил Гию Снегирь.

— Какой мерин? — встрепенулся Гия.

— Микроавтобус черный тонированный, метров пятьдесят от входа стоит справа — сказал Максим — антенна на нем еще большая, смотрю.

Он увидел мерседес, как только Снегирь о нем сказал. Красавчик Снегирь, не теряет бдительности, думал Макс. Но вот только мерседес этот сильно напряг Максима. Вполне вероятно, что там находились бойцы СОБРа или какие-нибудь еще серьезные милицейские боевики. Максим не собирался отказываться от принятого решения: иду на разбой. При любом раскладе он идет на дело, и не в блатной браваде тут суть. Не было в понимании Максима иного способа найти к завтрашнему вечеру известную сумму, а ставить себя вопреки системе он пока готов не был. И дело было не в боязни Максима за свою жизнь, просто Максим не хотел становиться изгоем в мире, в котором пробыл почти десять лет. Заметьте, десять весьма достойных по криминальным меркам и мнению самого Максима, лет. Связываться с мусорами, вступать с ними в схватку в центре столицы нашей славной родины. Тупняк полный. Здесь и ярость предков не поможет. Расстреляют спокойно Максима в несколько стволов без всякого уважения к его ударным способностям. Расстреляют и спокойно пойдут по телевизору рассказывать, как город от головорезов спасли в очередной раз. Но выхода иного нет. Стартовать придется и возможно даже на пределе невероятных способностей Максима.

— Так, в натуре пока время есть, пойду поляну постригу вокруг — сказал Гия, прервав напряженные думы Максима.

— Сиди, парикмахер, раньше надо было стричь. Тебя с твоей кавказской лохматой харей первого мусора состригут — остановил его Снегирь — Я пойду. Меня не спалят, и всю обстановку гляну как есть.

— Иди, брат. Верно все говоришь — не стал спорить Гия, откинувшись на спинку сидения — мы здесь. Аккуратней сам.

— Не бзди, Тбилиси — Снегирь вышел из машины, и не спеша пошел по пешеходному тротуару в сторону зоопарка. Шел Снегирь хорошо, гривой не вертел, назад не поворачивался, но Макс мог поклясться, что видит Снегирь на все триста шестьдесят градусов вокруг и видит четко. Теперь Макс уже понял, что Снегирь не просто уже некоторое время ходит в подельниках Гии и богатыря Тулы, которого свезло заменить Максу на этот раз. В общем, нравился Максу этот толковый и немногословный пацан, по прозвищу Снегирь.

— У Снегиря то имя есть? — спросил Макс Гию.

— Есть — усмехнулся Гия — у Снегиря имя присутствует. Вениамин его зовут.

— Серьезное имя, звучит солидно.

Дела, подумал Максим, Вениамин Снегирь, бывает же.

Вениамин Снегирь вернулся через пять минут после своего ухода.

— Херово дело, пацаны — деловито начал рассказывать Снегирь — Короче, слева за кинотеатром стоят два таких же мерина с антеннами, как близнецы, этому первому, а с нашей стороны правее у зоопарка стоит четверка, малость тонированная. Четверка забита демонами под завязку. Я их разглядел, чисто мусорские рожи. Обложились подушками сзади и сбоку, чтоб их значит снаружи видно не было и один из тех, которые сзади сидят, смотрит в бинокль и смотрит, падла, прямо на вход в эту гребаную строительную фирму.

— Отбой, пацаны? — Гия вопросительно посмотрел на Макса и Снегиря.

— Я делаю, мне по барабану — произнес Максим.

— И я — быстро вслед за Максом сказал Снегирь.

— Больные конкретно — весело заржал Гия, вытаскивая из под своего сидения сверток и кладя его на колени. До решающих семи вечера оставалось полчаса. Полчаса прошли для Максима незаметно, минут двадцать он грустил немного, думая о уже немолодых родителях, с облегчением встречающих его каждую неделю субботней семейной трапезой у себя дома в уютной квартире на ул. Сталеваров, с тревогой вглядывающихся в его глаза, пытаясь понять о чем думает или переживает их единственное и любимое чадо, о прекрасной девушке Алене, с которой он познакомился совсем недавно, и о том, что она, конечно, не подходит для создания крепкой семьи, но более чем подходит для совместной двухнедельной поездки на один из комфортных испанских пляжей, о своем тренере Сергее Петровиче, ставшем Максиму в течение его пути к завоеванию спортивных высот если не вторым отцом, то очень близким и надежным товарищем, в общем думал Максим о том, что ему было в жизни реально дорого и чего он мог спокойно в ближайшее время навсегда лишиться. Но хватит предаваться унынию!

Без десяти минут седьмого, Максим начал разминку необходимую, чтоб вход в боевое состояние прошел без всяких накладок. Разминка это осуществлялась Максимом незаметно для окружающих, его организм включал какие-то скрытые резервы, и ритм сердечной деятельности Максима начинал потихоньку ускоряться, с усилением кровотока начинало немного повышаться давление, конечности начинало покалывать, они начинали наливаться кровью, и так далее, в таком духе. К семи часам Макс (который за эти десять минут не сделал и движения) сидел уже потный, раскрасневшийся, готовый к труду и обороне, а еще лучше, готовый к нападению.

— Вспотел, братуха? Волнуешься? — с участием спросил Максима Гия — Ничего, немного осталось. Лох сейчас уже подъехать должен.

— Делаем так — заговорил Максим — Снегирь, багажник наверх открывается?

— Наверх. А че?

— Снегирь, сейчас выходишь из машины, открываешь багажник — Макс говорил коротко, отрывисто, слова вылетали с выдохом, как с ударом, Макс уже балансировал на границе боевого безумия, удерживая пока разум под контролем — забираешь оттуда масло или любую другую жидкость, багажник прикрываешь, но не захлопываешь, чтоб изнутри можно было его открыть, и с маслом садишься обратно.

Пацаны непонимающе смотрели на Макса.

— Гия, сейчас незаметно перебираешься прямо в машине с переднего сидения назад сюда ко мне.

— Брат, что с тобой? Ты зачем это придумал? — Гия напряженно смотрел на Максима. Как и любой преступник, имеющий хорошее чутье, Гия ощущал, что в Максиме что-то меняется, что-то происходит, причем перемены настолько сильные, что возможно скоро Макс станет совсем чужим, но пока Гия не мог уловить этих перемен внешне и это его весьма напрягало.

— За лавэ я один иду. Как начну выключать лохов ты, Снегирь, трогайся, так как будто уже от мусоров сматываешься. Ты, Гия, как увидишь, что к машине бегу, багажник откидывай наверх.

— Багажник наверх зачем, Брат? — Гия изумленно смотрел на Макса.

— Обратно через багажник заходить буду. Так быстрее будет и удобней.

Гия молчал, вглядываясь в лицо Максима.

— Гия, пусть делает. Верю ему — осипшим вдруг голосом проговорил Снегирь.

— Удачи, братан — чуть ли не шепотом произнес Гия.

— Приехали они — выдохнул Снегирь.

Синий форд примостился прямо у входа в здание строительной фирмы. В машине началось шевеление, водительская дверь стала открываться.

Старт, произнес про себя Максим и вышел из машины. Выйдя из автомобиля Максим, сразу направился в сторону предполагаемых действий, параллельно входя наконец в свое удивительное состояние, отпуская подальше от себя на волю разум, сомнения, тревоги, переживания и прочие обременительные для трансформированного сознания Макса и поэтому ненужные переживания. Окружающий мир, представший перед нашим героем при его переходе в боевую трансформацию, был как всегда дивным и удивительным. Краски и цвета этого сказочного мира стали более, насыщенными, сочными, сила земного притяжения практически перестала ощущаться Максимом, отчего он казался себе самому легким, практически невесомым. Люди вокруг превратились в неуклюжие медлительные, но весьма занимательные аккуратные фигурки, черты их лиц немного смазались, от чего все люди стали немного похожи друг на друга, как это обычно бывает у персонажей компьютерных игр, в которые Максим периодически поигрывал в редкие часы безделья и скуки.

Максим плыл, нет, скорее плавно, почти не касаясь, земли летел к синему форду, абсолютно не торопясь при этом, так как спешить не было особенной необходимости, грузный охранник медленно и как-то совсем неповоротливо продолжал свой замысловатый, абсолютно неправильный кинетически, с точки зрения трансформированных ощущений Максима, выход из машины. Максим мягко подлетел к форду, как раз, когда охранник окончательно завершил свой торжественный выход из автомобиля и собирался перейти к новому этапу своего глобального перемещения, а именно, к триумфальному шествию в сторону пассажирской двери. Максим очутился чуть с боку от охранника и аккуратно основанием правой ладони нанес ему удар в нижнюю челюсть, даже не нанес, а по мнению Макса, чуть коснулся челюсти, зачем крошить беднягу, когда можно бережно его успокоить, чтобы не мешался под ногами и не подвергал свою бесценную жизнь ненужному риску. От нежного прикосновения Макса охранник моментально осел вниз и, как песок, прорвавшийся сквозь дырку в мешке, рассыпался грузным телом по асфальту. Максим ласково посмотрел на него и направился в сторону пассажирской двери форда, из которого слышались неприятные, режущие чуткий слух Максима, непонятные звуки. Пассажирская дверь, скрывающая в салоне форда незадачливого любителя незаконных финансовых операций, была по всей видимости только что заблокирована изнутри самим предпринимателем. Где-то недалеко от Максима стали раздаваться недовольные тонкие голоса, краем глаз он заметил, что из черной некрасивой машины, стоящей в метрах пятидесяти от Максима, стали медленно выбираться какие-то черные фигурки, но это не особенно волновало Максима, его вообще ничего не волновало. В этом мире он ощущал себя могущественным и полновластным хозяином, настоящим Шивой-Разрушителем из Индийской мифологии.

Макс не стал заморачиваться с открытием пассажирской двери, а просто подтянул правое колено к груди и не сильно врезал стопой по машине. Удар, пришедший как раз по задней двери автомобиля, буквально смял ее, как корпус жестяной банки из под пива, осколки дверного стекла разлетелись, и перед Максимом предстал сидящий на заднем сидении бледный, дрожащий, маленький и пухлый усатый человечек, прижимающий к груди большую светлую кожаную сумку. Какой-то братец Марио, отдаленно промелькнули в сознании Максима ассоциации с персонажем одноименной компьютерной игры.

— Не убивайте, пожалуйста, не убивайте — лепетал смешной человечек. Максим укоризненно посмотрел на человечка, просунул корпус туловища внутрь салона и нежно глядя на братца Марио без всякого сопротивления забрал у него из рук кожаную сумку, напоследок ободряюще подмигнул ему и вылез обратно.

Дело сделано, теперь надо домой, автоматически кто-то отрапортовал в голове у Максима. Однако домой, исходя из складывающейся окружающей обстановки, самому Максиму было идти еще рано. Черные фигурки медленно, но неумолимо, приближавшиеся к Максиму, издавали недовольные крики и возгласы, держа в руках какие-то игрушечные автоматики. Прямо как солдатики из одной популярной видеоигры, пронеслось у Максима. Раздались ленивые глухие одиночные хлопки, как будто какой-то сосед, занимаясь ремонтом своей квартиры, увлеченно наносил удары молотком. Вот теперь нужно было действовать побыстрее, это Вам не братец Марио. Вместо того, чтоб укрыться за корпусом машины или стремглав бросится наутек, избегая ненужных огнестрельных ранений, что было в принципе реально в нынешнем состоянии Максима, он развернулся лицом к надоедливым солдатикам и ринулся к ним навстречу, параллельно уходя с траекторий, летящих в него и жужжащих как мухи снарядов. Здесь уже нужно было прикладывать определенные усилия. Но к счастью нашего бойца оружие недовольных поведением Макса солдатиков выпускало не очень много пуль, видимо солдатики боялись зацепить остальных персонажей волшебного мира, в котором Максим пробыл уже пару минут. Когда до ближайших злых человечков оставалось несколько метров, Максим плавно оторвался от земли, легко пролетел разделяющее его и этих человечков расстояние и обеими ногами нанес удар в тела двух первых солдатиков. Удар ногами, который Максим по собственным ощущением нанес вполсилы сбил с ног несчастных человечков, придав им такое ускорение, как если бы они летели вниз с крыши небоскреба. Один из падающих человечков сбил своим полетом третьего солдатика бежавшего вслед за своими товарищами к Максиму. А Максим уже пружинисто подскочил к четвертому отставшему от своих товарищей солдатику, и решив на сегодня больше никого не калечить, по привычке согнул в колене правую ногу и несильно доворачивая бедро ударом голени вышиб из под солдатика опору в виде его же собственных ног. Ноги солдатика подлетели на уровень его пояса, и незадачливый солдатик с уханьем рухнул на асфальт.

Затягиваю, Максим видел, как в уже набирающем скорость в сторону Большой Грузинской улицы автомобиле Снегиря откидывается наверх крышка багажника. Не выпуская из рук заветной сумки, Максим понесся за автомобилем, наслаждаясь встречным ветерком, дарящим Максу дополнительную прохладу и свежесть. Из машины на него таращились обалдевшие Снегирь с Гией.

— Прыгай, братан, запрыгивай скорей — какими-то смешными детскими голосами кричали они. А левее по встречке, подрезая всех кого только можно, уже неслись в сторону Максима две черные машины, наподобие той, из которой выскочили за несколько мгновений до этого грозные черные солдатики из популярной компьютерной игры. Максим поравнялся с машиной, в которой сидели его подельники, швырнул драгоценную сумку в открытый багажник и борясь с непослушным речевым аппаратом, отрывисто прорычал пролаял — Уходите. На себя. Их возьму — и дальше развивая дикую нечеловеческую скорость понесся к входу в центральный зоопарк. Машина Снегиря взревела и на полном ходу понеслась на Большую Грузинскую, чтобы незамедлительно где-то скрыться в переулках старинного центра столицы, на сколько это было правда возможно в современном городе.

— Что за тигр, братан, что за тигр — восхищенно шептал Гия. Снегирь молчал, не переставая уверенно давить на газ, и лишь потрясенно качал своей круглой короткостриженной головой.

Джип со Снегирем и Гией с визгом и свистом поворачивая, влетел на Большую Грузинку и сразу оказался вне поля зрения Максима, а в это время обе машины с уже порядком поднадоевшими преследователями развернулись по встречке напротив сталинской высотки и ринулись вслед за Максом.

К этому моменту Максим уже подбегал к центральному входу в зоопарк. В детстве его часто водили в зоопарк родители, прививая маленькому Максиму любовь к живой природе и ее представителям, поэтому Макс, еще находившийся в своем особенном состоянии, с радостью предвкушал встречу с любимыми обитателями зоопарка. Одним махом перелетев через перила и вызвав при этом изумленный и рассерженный вой контролеров, стоявших у входа, Максим легко побежал, огибая огромный искусственный пруд, расположенный на старой территории зоопарка.

Погода стояла великолепная, Максим скользил, практически не касаясь земли, сквозь стойкий звериный запах, ощущая волнующие ароматы женской парфюмерии, а так же аппетитной пищи, которая в избытке имелась в многочисленных заведениях, недавно открывшихся внутри территории зоопарка. Несмотря на будний вечер, в зоопарке было достаточно плотно от заполонивших его отдыхающих и расслабляющихся людей, будь то семейные компании, влюбленные парочки или просто одинокие посетители, снимающие напряжение после тяжелого дня. Все эти люди, мимо которых лихо проносился Максим, казались ему безобидными жителями выдуманного нарисованного компьютерного мира, которых по правилам этого мира не в коем случае нельзя было трогать без особых на то причин, а причин таких у Максима не было.

Максим был счастлив от возможности находится в таком красочном и совсем неопасном для него мире. Хотя, как он уже видел, за ним гнались уже, как минимум, пятнадцать злобных черных солдатиков из видеоигры, близнецов тех незадачливых человечков, с которыми Максим без труда только что разобрался. Некоторые из этих злых солдатиков очень строго кричали на Максима, требуя от него прекратить бегство и лечь лицом на землю. Максим ложиться на асфальт, тем более, лицом совершенно не хотел. Ну вот если бы на пляже морском попросили, он может еще и подумал, но лицом на грязный асфальт, тем более, когда вокруг столько всего интересного, нет на этот раз слушать грозных солдатиков Максим не собирался. Пусть сами ложатся, если им нужно. При этом Максим не хотел никого больше трогать. Только не в зоопарке. Во-первых, добрые и ласковые животные будут не рады такому развитию событий, во-вторых, дети человечков нарисованного цветного мира могут сильно испугаться и заплакать. Ничего этого Макс допустить не мог, поэтому рванул в сторону противоположного выхода из зоопарка, уводя за собой своих нерасторопных преследователей.

По пути к выходу со старой территории зоопарка Максим наткнулся на клетку с очень интересным животным. В клетке полулежал, полусидел огромный сонный кот с большущей головой, черными полосами и длинным хвостом. Рядом с клеткой толпились человечки и что-то весело щебетали. Заметив Максима, кот поднялся на лапы, подошел к толстенным железным прутьям, составляющим внутреннее заграждение клетки, и внимательно посмотрел на Максима. Наверно поздороваться хочет, промелькнуло в голове. Максим подошел к клетке, разорвал стальную сетку, составляющую внешнее второе заграждение клетки и протиснулся внутрь к железным прутьям. И сразу же чуть не оглох от многоголосого визга. Макс недовольно развернулся и увидел кричащих и убегающих в ужасе прочь от клетки с котом смешных цветных человечков. Кот же в свою очередь заинтересованно уставился на Макса и прильнул мордой к прутьям. Макс просунул руку между прутьями и стал ласково гладить кота, который поначалу обалдело уставился на Максима, а потом успокоился и через несколько мгновений замурлыкал. Кошки были любимыми животными Максима. У родителей Максима, например, жила красивая и ухоженная кошка Ася, окруженная со стороны мамы Максима заботой и вниманием. Максим оглянулся, в далеке виднелись спешащие к нему солдатики. Ну что с ними сделаешь. Макс потрепал напоследок кота за морду, за что благодарный кот боднул любителя животных в руку своей гигантской башкой. Оторвавшись от клетки с добрым и классным котом, Макс ринулся на выход из зоопарка.

— Как это произошло, Алексей!? В ходе планируемого нами самими мероприятия упустить преступника, причем видимо не вооруженного! Четверо опытных офицеров спецназа вошли с ним в контакт и все четверо сейчас в больнице! Как вообще такое может быть!

— Видимо может, товарищ полковник.

— Вы непонятного человека упустили и не можете мне внятно пояснить свои ошибки!? Что с тобой, Леша?

— Со мной в порядке все, а он вероятно вообще не человек.

— Не понял. Поясни?

— Ну не может человек кевларовый бронежилет порвать, не может кузов машины смять ногой как будто в нее камаз въехал. Такого не бывает.

— А ушел он как?

— Нормально ушел, через зоопарк от нас свалил натуралист хренов. Погладил амурского тигра и убежал.

— Как погладил тигра? Он же в клетке?

— Все правильно, товарищ полковник, тигр в клетке, а он тигра погладил.

— Сказка какая-то получается.

— Сергей Васильевич, опера наверно уже своих слухачей шкурить начали по этому натуралисту. У меня просьба, как установим его личность и местонахождение, командовать операцией по захвату буду я.

— Не знаю. Сдюжишь на этот раз?

— Со мной еще дополнительно пара человек пойдет. Товарищи мои, коллеги, так сказать, из смежной организации.

— Понял тебя, Алексей. Договорились.

Глава пятая

Окончательно Максим вернулся в свое обычное, 'земное' состояние вблизи метро Белорусская. Замедлил бег, перешел на шаг, нырнул в какой-то тихий двор, стянул с себя изрядно потрепанную кофту, обтерся ею, скомкал и бросил ее в стоявшую рядом урну. Бейсболка слетела с его головы еще перед входом в зоопарк. Ну и пусть, ничего страшного, на съемной квартире Максима, и кофт, и бейсболок и прочего подобного добра, используемого как раз для таких случаев, было навалом.

Максим восстановил наконец дыхание и прислушался к своему состоянию. Очень ломило все тело. Видимо перегрузки пришлось серьезные испытать, прикинул Максим. Да еще жажда с голодом стали мучить, но жажда напрягала все таки сильнее. Надо было хлебнуть жидкости, перекусить и обдумать свои приключения, а параллельно еще покумекать, как дальше действовать. Максим пошарил в карманах и обнаружил мобильник и немного денег. Мобильник нормально, перекусим и надо будет с Гией связаться, во всяком случае попробовать связаться, почему-то Максим был уверен, что Снегирь благополучно скрылся от милиции и добрался до района, уж очень хваткий был товарищ. Ну а денег хватит, чтобы рядом здесь где-нибудь перекусить и на такси домой доехать. Так и сделаем, подумал Максим и направился в поисках ближайшей забегаловки.

На Второй Брестской улице Макс устроился в одном уютном ресторанчике, заказал морс, какой-то там минеральной воды и стейк с картошкой. Силы надо восстановить, ведь неизвестно, как дальше вечер проходить будет.

Уплетая принесенную игривой официанткой еду, Макс вдумчиво анализировал свои недавние приключения. Конечно, от выстрелов уклоняться ему еще до этого не приходилось, да он и в жизни не мог себе представить, что сможет спокойно уворачиваться от пуль, выпущенных из автоматического оружия практически в упор. И двигался он быстро как никогда ранее, и состояние боевое не отпускало его очень долго по сравнению с предыдущими случаями. Наверно психика и физиология Максима были устроены таким образом, думал он, что в случае необходимости могут настолько трансформировать сознание, способности и сам организм, насколько это необходимо для сохранения самого Макса в целости и сохранности. Интересно, а до какой степени он может улучшать свои качества, на какие еще достижения хватит его неизведанных и пока еще скрытых резервов? Ответов на эти загадки Макс пока не знал. Да и не особенно хотел знать, это, какой еще кипишь должен произойти, чтобы организм Максима стал вырабатывать еще большую мощь. А еще тигра погладил, это вообще номер. Максим улыбнулся. Любит он, конечно, кошек, но чтоб к амурскому тигру в клетку влезть! И тигр очень уж разумно отреагировал на поведение Максима. Не стал, как будто его за жертву принимать, за равного принял, ластиться стал. Вот оно как у настоящего пацана бывает, мысленно развеселился Макс, даже хищники свирепые нас за терпил не держат, а сами пытаются объявиться, что мол они такой же масти как и мы. Но шутки шутками, а поведение тигра действительно вызывало у Макса к самому себе множество вопросов. Может он просто духа человеческого от меня не почуял, думал Максим, может уже настолько меняется тело Макса, что он перестает быть человеком, в биологическом смысле, этим как его гомо-сапиенсом. Может вообще я инопланетянин. Максим впал в легкий ступор. Поэтому и ментов этих бедных расшвырял и даже по ощущениям своим, кому то из них бронежилет помял сильно. И сам при этом ничего себе не повредил, не сломал. Макс прислушался, нет ли где у него болевых ощущений, неудобства в суставах, связках, в мышцах. Нет такого не было. Тело продолжало немного ломить. Но это была ломота исключительно в силу и по причине высоких нагрузок, испытанных сегодня, Максом. Короче, хватит анализировать, надо ехать, принял решение Максим и набрал Гиин телефон.

— Братан, все в порядке, ровно у тебя? — Гия ответил на звонок практически сразу.

— Ровно все, братишка, Вы как? Соскочили нормально?

— Брат, все отлично. Благодаря тебе, твоей мощи ушли спокойно. Снегирь в шоке, лезгинку научился по такому случаю плясать.

— Лезгинку это здорово. Вы где, на районе? Минут через тридцать подъеду — Был уже десятый час вечера, большинство московских пробок рассосалось, и Максим был уверен, что минут за тридцать без особенных выкрутасов долетит до района.

— На районе, брат, на районе, подъезжай — голос Гии заметно потускнел — в Кофейне у Перово со Снегирем сидим, ждем тебя, брат.

— В Кофейне сидите? — удивился Макс, он уже понял, что пошло что-то не так — с деньгами? — чуть тише в полтона спросил он.

— Приезжай, братуха, поговорим, посидим, все обмозгуем — Гия говорил уже едва слышным, совсем упавшим голосом.

— Тридцать, максимум сорок минут — произнес спокойно Макс и дал отбой. Он уже понял, что опять пошло что-то не так, опять появилось очередное неприятное и непредвиденное препятствие. Кричать в трубку, выяснять с Гией вопросы, истерить Максим не стал. Не было у него привычки выяснять отношения по телефону. Нужно было доехать до места, разобраться в ситуации, и решить все вопросы, снять их раз и навсегда. А персонажу или персонажам, решившим создать Максу очередную проблему, наглухо и навсегда отбить желание создавать в будущем вообще какие либо проблемы кому бы то ни было. Макс был уверен, что неизвестные препятствия возникли не по вине Гии, и, тем более, не по вине Снегиря. Не такие они были люди. Было в них какое-то благородство что ли. Несмотря на те дела, которые они периодически практиковали.

От Белорусской Макс на такси доехал за пятнадцать минут до ВДНХ (перестраховаться на перекладных решил). От ВДНХ Макс уже за двадцать минут на другой тачке долетел до Перово. Гия со Снегирем сидели за столиком у окна в Кофейне и ждали Максима. На столике сиротливо стояли две небольшие чашки, в которых виднелись, уже малость, подсохшие остатки кофе.

— Брат, будешь чай или кофе? — Гия сидел весь посеревший, вжавшись в кресло, став каким-то маленьким и безобидным. Снегирь выглядел не лучше.

— Рассказывай — Максим придвинул ближайшее к столику кресло и уселся на него, глядя на своих несчастных подельников.

— У Резо копейка наша — тихо проговорил Гия.

Резо был одним из основных вождей относительно небольшого коллектива, в котором негласно состояли Снегирь с Гией. Коллектив этот имел в блатном мире вес существенно меньший, чем весила система, к которой относился Максим. Вес этот выражался в том числе и в размере боевой ударной мощи системы, несравнимо большем, чем у коллектива Резо, и финансовом состоянии дел системы и ее членов, и в административных ресурсах системы, связанных с устоявшимися отношениями с ведущими представителями многих ветвей власти.

Группировка Резо в основном занималась хищением автомобилей, разбоем по аналогии с сегодняшним случаем, квартирными кражами, финансовым контролем детской преступности, связанной преимущественно с уличным воровством. Действия же членов системы были преимущественно направленны на вымогательство и прикручивание (насильственное склонение к крышеванию) различных крупных организаций и предпринимателей. Система, кроме всего прочего, активно принимала участие в имущественных спорах, между различными хозяйствующими субъектами. Споры были направлены на рейдерские захваты недвижимости, расположенной на территории Московского региона.

Если проводить аналогию с параллелями — северными и южными широтами, составляющими часть градусной сетки земного шара, то нулевая параллель — экватор олицетворяла абсолютную уличную воровскую власть. Соответственно, чем ближе к экватору находилась очередная широта (южная либо северная не играет роли) тем выше место очередного коллектива в преступной иерархии. Чем дальше параллель (независимо север или юг), тем слабее позиции. Согласно этой теории, система находилась где-то в Каракасе — столице Венесуэлы (приблизительно десятая северная параллель), в то время как дружный коллектив Резо, скромно занимал безлюдный архипелаг Кергелена (в Индийском океане вблизи пятидесятой южной параллели названный так в честь француза, открывшего этот архипелаг.

В общем, если не очень то смелый Резо спокойно присвоил себе деньги ребят, то видимо он сделал это по собственному разумению и без боязни жесткой отдачи со стороны системы. Вероятно, что даже система была в курсе такого развития событий.

— Как у него деньги оказались? — начал выяснение Максим.

— Ждал нас Резо рядом с домом Гии — Снегирь первым начал рассказ не глядя на Максима.

— Не один был, еще четверо пацанов наших было с ним — подхватил повествование Гия — объяснил, что дескать тема сделана и старшие теперь наши и ваши — он посмотрел на Максима — будут решать, что с капустой дальше делать.

Это и понятно было, не мог Резо самостоятельно на такой шаг решиться, не обошлось здесь без системы, а скорее ее высших сил.

— Как он про деньги то узнал? — в слух размышлял Максим — чья наводка была?

— Да мы уже прикинули все со Снегирем — с горечью произнес Гия — навела на лоха сегодняшнего Светка, она менеджером в той фирме строительной работает. Квартиры продает. Она этому терпиле дорогую хату и впарила. Гадина. Со мной ее Резо познакомил в прошлом году. Она к нему на день рождения пришла. Пришла к нему, а ушла со мной. Видать про сегодняшнюю делюгу она ему и отписала. Устрою ей теперь курорт на лазурном берегу, будет ей прощальный вечер в Париже.

— Там кстати не лям, а полтора было — с тоской процедил Снегирь — да чего теперь плакать, слитая тема.

Макс с такой постановкой вопроса был категорически не согласен.

— Где сейчас Резо? — Макс поднялся, время было дорого, терять его не хотелось.

— Ресторан на МКАДе есть, там тетка моя работает администратором — Гия поднял глаза на Максима, в них теплилась надежда — там он сидит с корешами своими.

— Ресторан грузинский с фонтаном на территории? — несмотря на крутые повороты сегодняшней истории, Максу стало смешно.

— Ага, к нему наш земляк отношение имеет — кивнул головой Гия.

— Мог он туда с баблом приехать?

— Спокойно — ответил за Гию Снегирь — С этого торчка станется.

Резо с сотоварищи чрезмерно увлекался запретными удовольствиями.

— Так, через пост один гаишный заезжать придется — Макс планировал действия — Пост злой очень, гаишники там лютые, да и ночь уже на дворе, на машине поедем мимо них, тормознут нас по любому. Сейчас это совсем не нужно.

— Нормально, Самбист — оживился Гия — все правильно говоришь. Сейчас таксисту знакомому наберем, он по району работает, как раз в это время начинает. Его мусора знают, он им водку возит иногда, тормозить его с пассажирами точно не будут.

Таксист приехал спустя пять минут после звонка Гии. Таксистом оказался интеллигентный пожилой мужчина в очках. Звали его Ашот Владиленович.

— Гия, летите со Снегирем к тебе на хату и сидите там, не дергайтесь — садясь в машину, произнес Максим — все сделаю и приеду к Вам.

— Удачи, брат — Гия со Снегирем стояли у входа в кафе и смотрели вслед удаляющейся машине, где находился их друг-спаситель. Их уже не удивляло поведение этого необыкновенного парня, которого они, вопреки своему сложившемуся мнению как выяснилось, абсолютно не знали.

Ашот Владиленович отнесся к своему пассажиру с чрезвычайным вниманием. Он вел машину крайне бережно, что отнюдь не сказывалось на скорости автомобиля. Ехали довольно быстро.

В машине играли любимые записи Ашота, один южный немолодой мужчина с чудовищным гнусавым акцентом горько пел о своей нелегкой воровской доле и любви к матери, с которой он по причине такой доли испытывал тяжелую разлуку. Максим этого исполнителя слышал не раз на застольях системы, поклонником его таланта не являлся, но относился к его творчеству с пониманием. Закончив песню о нелегкой доле, мужчина затянул более оптимистичную и веселую песню, в которой через каждый куплет сердечно передавал привет всем любителям беззаботной жизни.

Максим сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения. Его не волновала предстоящая встреча в грузинском ресторане. Нет смысла думать о том, чего нельзя изменить. Путь к решению вопросов Максима лежал через общение с Резо. Столкновения за деньги с ним не миновать. Нужно расслабиться и отдыхать, наслаждаясь прекрасным летним вечером. Максим ехал и понимал, насколько он все-таки любит родной город. Это откровение пришло к нему в связи с другим пониманием, Макс был уверен, что после решения всех вопросов, ему надо будет скрыться на какое-то время из города, скорее даже из страны. Слишком много сделал Максим сегодня, да и если честно, не только сегодня, для того чтобы определенные структуры проявили к нему крайний интерес. Полтора миллиона долларов, это получается, если все пройдет нормально и Максим рассчитается с братвой за косяк с Леней, у него все равно останется триста пятьдесят штук зелени. Можно будет и родителей взгреть и затихариться где-нибудь в тихом теплом местечке. А система его сразу сольет, в этом он уже не сомневался. Ситуаций с Леней и деньгами хватило, чтобы Максим окончательно перестал верить в какую-либо справедливость в отношениях с системой.

Зловредный пост действительно проехали без проблем. Офицер ДПС, стоявший на посту, даже приветственно махнул Ашоту. Въехали на МКАД, левее уходить не было смысла, ресторан был совсем близко. Въехали на поворот к ресторану. Ашот запарковал машину примерно там же, где ее утром оставлял еще не обремененный особенными заботами Максим.

— Минут пятнадцать максимум — сказал Максим Ашоту, выходя из машины.

— Не проблема, брат, сколько хочешь, можешь сидеть, я жду — Ашот был настроен к Максиму дружелюбно. Гия небось по своему обыкновению уже успел налить в уши Ашоту по поводу Максима очередную пургу.

Было уже одиннадцать вечера. Самое время для начала релаксации злостных нарушителей порядка и их приспешников. У ресторана помимо машины Ашота стояло еще пять шесть иномарок.

Макс зашел в основное здание ресторана, минул корридор и сразу увидел Резо. Внешне жизнерадостный лохматый толстяк, немногим старше Максима, сидел за большим столом справа от бара в компании таких же, как и он четверых веселых хозяев жизни. Судя по убранству стола, за ним и ели и пили. Увидев Макса, Резо подкинулся засвидетельствовать ему свое почтение.

— Мой брат пришел, пацаны — Резо изо всех сил старался продемонстрировать радушие по отношению к Максу — по братски прошу, поприветствуйте его!

Братское приветствие пацанов выразилось в небрежных кивках и крайне неприязненных взглядах в сторону Максима. Один из них наклонился в сторону своего соседа и стал что-то нашептывать, с недовольством косясь на Макса.

— Здравствуй, Резо. Здорово, парни — сказал Максим.

— Падай за стол, Самбист братишка, перекусим, вискаря выпьем — продолжал игру в гостеприимство Резо, стараясь оттянуть крайне неприятный разговор.

— Спасибо, времени нет.

После этой короткой фразы вежливо, но весьма четко произнесенной Максимом, Резо вдруг сразу скинул личину радушия и помрачнел.

— Резо. Ты сейчас отдашь мне все деньги, которые Вы забрали у Гии и Снегиря.

Гул голосов сотрудников и посетителей ресторана резко стих. Официанты, официантки, кальянщики за минуту до этого безудержно снующие рядом со столом Резо вдруг резко куда-то пропали. Испуганная ухоженная женщина средних лет с тревогой выглядывала из-за бара. Спутники Резо угрожающе заворчали.

— По деньгам этим решение пока не принято — воодушевленный поддержкой друзей выпалил Резо.

— Ошибаешься, Резо. По деньгам этим решение принято. Мы с Гией и Снегирем все уже решили.

— Самбист, ты в натуре путаешь уже — Резо был несколько обескуражен спокойствием Макса — мы с Вашим уважаемым человеком, не буду его в этих стенах называть, должны всю ситуацию обмозговать и понять.

Максим пытался сопротивляться неумолимо наплывающему состоянию боевого безумия. Бронежилет инопланетянина, Броник, как он сам стал его называть после известных событий. Пока рано, Маугли, пытался внушить сам себе Максим.

— Вы тут наворотили дурных делов со своими подельниками — Резо старался говорить уверенней, правда у него это не совсем получалось — а взрослые дяди должны разгребать.

— Да че вообще базарить, братва — вскочил со стула сидевший ближе к Максиму товарищ Резо, такой же лохматый и бесформенный — ты, Самбист, чего сюда приехал, отношения выяснять? Или ты не в курсе, кто мы? От кого двигаемся по этой жизни? Люди, с которыми мы общаемся вообще уже в курсе за эту ситуацию. Они теперь по братски подскажут правильным пацанам куда по этой ситуации двигаться и чего с баблом делать!

— Ну так они не тебе должны подсказать, а мне — Максима, забавляла эта история, он уже понял, что не долго сможет еще сопротивляться неизбежно захватывающему его разум и тело Бронику — я же эти бабки добыл. Я за них с мусорами в центре сцепился. Кого-то там из них на больничку отправил. Может Вы за меня решили с мусорами эту ситуацию закрыть? Получается, я прямо сейчас могу на Пресню вернуться и пойти гулять? Ну, а если мусора начнут меня там крутить, мне им, по Вашему, выходит так и надо сказать, что дескать не переживайте, граждане менты, не принимайте близко к сердцу, высокое решение уважаемыми блатными людьми еще не принято, но бабосы Вам не сегодня завтра точно занесут.

Стоявший рядом товарищ Резо зарычал и сунул руку во внутренний карман дорогой замшевой куртки, висевшей на его стуле. Все это он делал по своим ощущениям крайне быстро. По своим, заметьте, ощущениям.

Наконец-то, промелькнуло в голове у расслабившегося Максима, сразу отдавшего себя изменению состояния. Оставшись без преграды в виде сопротивляющегося разума Макса, Броник буквально водопадом обрушился на нашего героя. Макс стоял немного оглушенный, ошеломленно (несмотря на работающий в полной мере Броник) оглядывая новый изменившийся мир. Все было иначе на этот раз. Нет, конечно, нечеловеческая мощь, легкость, невесомость и прочие, характерные для Броника качества в полной мере ощущались Максом. А вот окружающий Максима мир был совершенно не таким, каким он привык его видеть за время своих трансформаций. Исчезли великолепные краски, так радующие глаз Макса при его вхождении в иномир, зачем-то добавились неприятные запахи, раздражающие чуткое обоняние Максима. Все стало каким-то черно-белым, серым, отталкивающим. Макс почувствовал, что что-то шевелится у него в руке. Он посмотрел на свою правую руку и его чуть не вывернуло. Максим держал перед собой на вытянутой руке отвратительное склизкое вонючее существо с растрепанными волосами. Существо визжало и пыталось выбраться из руки Макса. Макс осмотрелся. Вокруг никого не было, лишь рядом с Максимом скакали как обезьяны такие же безобразные твари, как та, которой он не давал выскочить из своей руки. Твари прыгали и визжали, но, видимо, очень боялись подойти близко к Максу. Гремлины, допустил предположение Максим. Он разглядел среди них самого отвратительного и швырнул в него его склизкого друга. Врезавшийся в своего отвратного сородича гремлин хрюкнул, и они исчезли за столом. Сзади кто-то подавил смешок. Макс оглянулся, маленькая девочка из любимого им волшебного мира спряталась за стойкой бара. Как же она сюда попала, подумал Максим. Ей наверно очень страшно и одиноко здесь среди жутких существ. Надо выкинуть их отсюда, чтоб девочка не боялась. Макс поискал глазами остальных гремлинов, но они как будто испарились. Только два надоевших Максиму уродца лежали друг на друге без движения. Надо забрать игрушку, вспомнил о своей миссии Максим. Он пнул мешавшийся под ногами стол и увидел сумку, одиноко стоявшую между раскиданной разбитой посудой. Максим бережно подхватил ее и побежал на выход из странного места.

Из ресторана Макс выходил, находясь уже вне Броника инопланетянина.

— Долго я? — спросил Максим, падая в машину.

— Нет, дорогой, не больше пятнадцати минут, как и обещал, — отвечал Ашот, уверенно выруливая. — к Гии едем?

— Да, к нему — Максу очень хотелось пить — Ашот есть вода?

— Держи, дорогой — Ашот протянул Максу полную литровую бутылку с водой.

— Спасибо — Макс прильнул к горлышку и практически сразу полностью опустошил бутылку.

— Извини, братан, давай остановимся, куплю воды тебе — стало неудобно Максиму.

— Все нормально, у меня еще две бутылки есть, хочешь пей — Ашот был доволен, что может помочь Максиму — я музыку включу, а то как-то не очень в тишине ехать.

Против музыки Макс не возражал. Ашот куда-то нажал и вновь зазвучал гнусавый голос южного исполнителя, который на этот раз обещал одной красивой девушке, что больше никогда не будет для нее петь, но все равно почему-то пел.

А Броник сейчас какой-то другой был, размышлял Максим. Прухи было все так же вагон. Враги только по новому стали выглядеть. Возможно в Бронике противники предстают перед сознанием Максима, исходя из его личного отношения к ним. Возможно и так, согласился сам с собой Макс. Приглядимся, рано или поздно разберемся, что к чему. Сейчас надо все вопросы закрыть. Он не заметил, как подъехали к дому Гии.

— Подождешь меня, брат, десять минут максимум.

— Какой разговор, конечно подожду — Ашот заглушил двигатель — десять минут, сорок, час, сколько надо подожду.

— От души — Максим потянулся и направился к подъезду, держа в руке кожаную, уже весьма потертую сумку. Друзья буквально втащили Макса в квартиру Гии. Снегирь с Гией в прямом смысле слова повиснули на Максиме, гогоча и визжа как маленькие дети.

— Тише, кабаны, соседей растревожите — благодушно отмахивался Максим — еще ментов вызовут.

— Брат, ты, тигр, тигр, реально! — тараторил Гия, светившийся как Красная площадь.

— Да, братуха, выдал ты — вторил ему счастливый Снегирь.

— Ты когда из ресторана уехал, мне тетка позвонила, она сначала из-за бара за тобой наблюдала, а когда Рустик, кореш Резо, дрын достал, испугалась и в женском туалете спряталась — Гия немного успокоился и уселся на потертый, повидавший многое и многих диван — ей уже официантка о твоих подвигах рассказала, Тия. Она сама за баром спряталась и подглядывала. Видала, как ствол Рустика вдруг у тебя в руках оказался, как ты этот дрын в миг разломал. И еще она видала, как ты Рустика одной рукой от земли оторвал, подержал немного и в Резо швырнул — Гия уже серьезно смотрел на Макса.

— Кто ты, Самбист? — Снегирь смотрел на Максима с трепетом.

— Братан, такого как сегодня было, я никогда не слыхал и тем более не видал — по видимому, Гию волновали те же вопросы, что и Снегиря — как ты это делаешь? Бегаешь, лупишь руками и ногами, скачешь, и по ходу особо не паришься при этом. Может ты ни отсюда вовсе?

— Не знаю, точнее не разобрался еще — Макс присел на кресло, оно было менее потрепанным по сравнению с диваном (судя по всему, реже использовалось хозяином квартиры) — главное одно, парни, я возможности свои против Вас никогда использовать не буду, а если понадобится для пользы Вашей, обязательно применю.

— Да, большего нам знать и не надо — благодарно взглянул на Максима Гия.

— Пацаны, давайте уже бабосы пилить, у меня еще дела есть — прервал затянувшееся молчание Максим.

Раскрыли сумку, пересчитали пачки. Действительно оказалось полтора миллиона долларов.

— Макс, мы подумали — Гия мялся — забирай миллион, а мы пятьсот со Снегирем попилим. Если б не ты, не видали бы мы этих денег.

Макс прислушался к себе. Миллион конечно очень хорошо, особенно если учитывать предстоящие планы Макса, но как-то не вязалось такое разделение с тем, как привык поступать Максим.

Распределение финансов согласно вложенным в приобретение этих финансов усилиям и вкладам составляет основу делового оборота. Естественно, в том случае, если эти обычаи сложились в нравственно здоровом и справедливом обществе. Но у Максима в процессе не очень долгой, но насыщенной жизни сложились несколько другие представления о справедливости. Решили идти на дело, заранее не оговаривая какие-то особенные условия дележки денег? Значит, нечего придумывать на ходу — кто-то забирает больше, кто-то меньше. Делим поровну и все. Да и не стал бы никогда Максим изначально клянчить себе большую часть по сравнению с другими участниками. Не того он был склада. Может воспитание сказывалось правильное, может спорт повлиял. Не был Максим таким, как подавляющее количество его охочих до легкой наживы коллег. Людей Максим ценил больше, чем деньги. Особенно тех, которые к нему ровно так же относились.

— Пацаны, финансы пилим поровну, и больше этой темы не касаемся — поставил точку Макс.

Гия отыскал для Максима небольшую черную сумку, в которой обычно носят спортивную форму. Макс сложил туда свою долю.

— Автосервис открою — сказал вдруг Снегирь — выкуплю здание отдельное во Фрязино, и тачки буду раскачивать всякие, обвесы делать. Перспективная тема, думаю.

— Уйдешь из движения? — удивился Гия.

— А на фига оно мне теперь нужно, движение это!? В ковбоев играть? Наигрался, хорош. Жизнь буду обустраивать.

Опа, а Снегирь-то еще раньше, получается, нужные выводы сделал. Или получение суммы большой сказалось. Но как бы ни было, решение верное.

— Я тогда долю в кабаке одном выкуплю — заявил Гия с загоревшимися глазами — давно хотел ресторатором стать. За четыреста выкуплю, а на сотку на месяц на Ибицу поеду со стриптизершей одной, познакомился недавно.

— На Ибицу надо без женщин ездить — рассудительно возразил Снегирь — там этого добра хватает.

— Снегирь, договорились, с тобой поеду, там правда этого добра тоже хватает, но ничего стерпится, слюбится! — весело загомонил Гия — а чего в натуре, поехали туда все вместе, а пацаны? Устроим там такое, телок немерено будет, взбодрим там всех беспощадно!

— Ага, взбодрим и пустые домой вернемся. Знаю я тебя, как запустишь обороты, так остановишься только, когда в кармане на метро впритык будет — Снегирь замотал головой — нет, братан, нужно в будущее смотреть.

Макс смотрел на друзей и не хотел уезжать. С ними он чувствовал себя спокойно и как-то по домашнему. Но основной вопрос еще решен не был.

Максим поднялся — Удачи, парни. Не знаю когда свидимся теперь, но до встречи.

— Удачи и здоровья, Самбист.

Пацаны сердечно попрощались, Гия даже всплакнул, и Максим направился к двери. В машине по дороге к дому Ждана, который как и все проживал в этом районе, Максим, уняв разыгравшиеся сентиментальные эмоции, утолял жажду из очередной бутылки, предоставленной Ашотом. Подъехав к дому Ждана, Ашот заглушил машину.

— На сегодня все. Спасибо, Ашот — Максим протянул ему стодолларовую купюру.

Ашот от всей души пожелал Максиму счастья и благополучия и высказал уверенность, что среди достойных прародителей Максима, судя по всему, присутствовали армяне.

Максим коротко позвонил в дверь квартиры, где жил Саня Ждан. Было около часа ночи, Саня не ждал Максима, но знаком пригласил его на кухню. Жил Саня один, с женой был уже давно в разводе, а дети были уже взрослыми. Квартира Ждана была просторная, трехкомнатная, с неплохими ремонтом и мебелью, хотя в силу его ценности для системы, могла бы быть и намного лучше.

— Здесь сто пятьдесят зеленых — Максим достал из черной сумки несколько пачек и положил их на огромный кухонный стол.

— Вижу — Ждан присел за стол — где остальные бабки?

— Остальные бабки там, где им следует быть. А где им быть, о том другим знать не следует.

— Борзеешь, Самбо — Ждан тяжело смотрел на Макса — ты почудил сильно на Баррикадной, мусоров непростых ушатал, а коллектив за тебя должен разгребать? Неправильно выходит, не по людски.

— Может и не по людски, тебе видней — Макс облокотился на огромный громоздкий стул — сливать меня за первый косяк — вот это по людски.

— А как хотел? Ты от лица коллектива за этого черта впрягся. Он нырнул в мусарню. Твой человек, которого ты привел и за которого ты поручился.

— А до этого я видать на жопе ровно сидел и у коллектива на шее висел. Каждую неделю почти десять лет всяких беспредельщиков приземлял для общей пользы. Рубился и со славянами, и с кавказом и вообще не пойми с кем. Ездил всегда и не отказывался. Даже когда другие ссали и соскакивали, а потом тебе жаловались, что Самбист дескать вообще страх потерял, не найти его, не дозвониться, поэтому и не доехали они никуда. Не часто это было, не скрою, но и такое бывало. Но точно могу сказать, никто больше в коллективе никогда столько не отработал по таким темам.

— И чего, медаль тебе за это нацепить и грамоту дать? Как герою преступного труда? — усмехнулся Ждан

— Медали у меня уже были, когда ты меня в движение подтянул, Саня. А вот денег не было совсем. Мать учительницей копейки получала, а батин институт развалился, батя таксовать начал.

— Ну ты и зарабатывать стал, и сейчас вроде не особо нуждался последнее время — возразил Ждан.

— Согласен, не нуждался. Деньги на съемную хату и на трехлетнюю иномарку были. И питался нормально в ресторанах часто, не спорю, и с девчонками в Европу ездил пару раз в год. И все. Ни квартиры своей, ни семьи, ни что самое главное — понимания завтрашнего дня. А вдобавок родной коллектив за первый косяк пообещал меня гадом сделать. Чего-то я не слыхал, чтоб с другими так поступали раньше. Стало быть, я для коллектива самый хреновый? После того, как я башку много лет за него подставлял? А на хера мне тогда этот коллектив нужен!?

Ждан молчал, не возражая Максиму. Думал о чем-то своем.

— Я на тебя зла не держу, Сань, — впервые за этот разговор голос Максима стал мягче — человек ты хороший, относился нормально ко мне всегда, я даже к тебе привязаться успел. Уверен, чтоб гадом меня сделать, не ты придумал. И знаю, что, несмотря на роль твою в движухе, ты сам немного поднял за все время. А времени ты в бизнесе нашем провел намного больше, чем я.

Возникла пауза.

— Больше мне не звони — Максим оторвался от стула.

— Ты же понимаешь, Самбист, так просто соскочить не прокатит.

— Просто, сложно, мне без разницы, Саня, — Максим остановился у двери — могу одно сказать: захотите пообщаться со мной, сильно обломаетесь. За это отвечаю.

Ждан как-то сиротливо смотрел на Максима. Максиму стало его жалко.

— Куда ты теперь? — голос Ждана был глухим.

— В Индию поеду, Сань. Познакомлюсь с местными кшатриями, посмотрю, как они с брахманами управляются. Если что, подскажу им. А может, как Маугли буду по джунглям бегать, охотиться на антилоп с волками и пантерами.

Хлопнула дверь, Макс покинул квартиру Ждана.

Саша, вздыхая, взял со стола мобильник и стал медленно набирать номер, известный лишь ему одному.

Макс шел, закинув сумку на плечо, ощущая нахлынувшие смешанные эмоции. Среди них были и радость освобождения от связи с системой, и чувство томления перед знакомством с новым миром, открытым перед Максом в связи с полученной свободой. Была правда и тревога, связанная с расставанием с системой, но она была вызвана не страхом перед ней. Максима беспокоило, что не сможет найти себе достойное место в мире, где действуют другие, незнакомые ему доселе, способы достижения успеха. Хватит впадать в панику, встряхнулся Макс. Все, что нужно для начала новой жизни, он сделал, а дальше разберемся.

Надо будет еще Броник разок другой протестировать, но только так, чтоб не убить никого. Короче, дел хватает.

Макс остановился перед входом в свой подъезд, снимал он квартиру в девятиэтажном доме недалеко от Зеленого проспекта. Шагнул внутрь дома. Легкое ощущение беспокойства слабенько зазвенело у Максима, когда он вошел в лифт. Выйдя из лифта, на своем этаже Макс ощутил уже слишком сильную тревогу. Он переложил сумку в левую руку, достал правой из кармана джинсов ключ, отпер дверь и вошел внутрь квартиры. Сильнейшее ощущение опасности с такой силой врезало по Максу, что он мгновенно очутился в Бронике.

— В натуре, что ли он в Индию собрался?

— Сомневаюсь, Бать. Он острую пищу не любит.

— Острое я тоже не жалую. После кичи пищеварение расстроилось совсем.

— Врачи говорят молоко нежирное надо на ночь, Бать.

— Так, молоко, ты не упускай его из вида, Ждан.

— Не упущу. А зачем, Бать?

— Времена грядут непонятные. Чую, будет у нас еще к нему дело.

Глава шестая

Находясь в Бронике, Максим успокоился. Все атрибуты измененного состояния были в наличии. Помещение в Бронике выглядело на удивление дружелюбным и очень родным. Максим снимал двухкомнатную квартиру, специально переделанную хозяевами в студию как раз для таких молодых и холостых клиентов. Перегородки были снесены собственниками. Кухня и обе комнаты составляли единое жилое пространство. Ремонт был достаточно свежим.

Макс сделал несколько шагов в направлении окна и оказался посередине студии. Угрожающий свист раздался у головы. Максим нырнул вниз. Над головой слева стремительно пронесся гигантский кулак. И сразу же пришлось уходить от удара огромного бревна, летевшего справа по направлению нижних конечностей Максима. Избегая столкновения с бревном, Максим пружинисто оттолкнувшись обеими ногами, оказался прямо у распахнутого окна студии (перед уходом оставил проветривать).

Впервые за долгое время нашего героя коснулось уже забытое, непривычное чувство неуверенности. На Максима наступали, нет, скорее надвигались, обходя с двух сторон, насколько позволяли габариты ставшей сразу малюсенькой студии, два человекообразных монстра. Каждый был чуть ли не на голову выше Макса, рост которого был не ниже метра восьмидесяти пяти. Монстры имели монументальные тела с мощнейшими ногами и руками. Одеты они были в одинаковые черные футболки, темные камуфляжные штаны, стоптанные кроссовки. Почти как Макс. Нога это была, а не бревно, запоздало пронеслось у Максима.

Но самое ужасное, а возможно даже и удивительное было то, что двигались монстры в том же Бронике, в котором находился Максим. В этом он был уверен. Не было в них ничего ни от одного из миров и его обитателей, с которыми ранее сталкивался Макс в ходе трансформаций. Перемещались монстры мягко, координированно с той же физикой движений, что и Максим, пребывающий в Бронике. И это при том, что весили они минимум килограмм по сто пятьдесят каждый. Вес самого Максима был чуть более ста кило. Эти — точно инопланетяне, двое из ларца, блин.

Инопланетяне остановились в трех метрах от Максима. Лысые здоровые черепа с вполне человеческими мужественными свежевыбритыми лицами. Алабаи, промелькнула у Макса ассоциация с огромными псами. Все эти мгновения сумка с деньгами находилась у него в руке.

— Шустрый — вдруг один из алабаев-инопланетян открыл рот.

Звук был такой как будто недалеко огромная сваебойная установка начала работать своим гидравлическим молотом.

— Не то слово — в тон ему неспешно продолбил второй.

Хана, подумал Макс и одним рывком швырнул свое тело в распахнутое окно. Окно квартиры, находящейся на пятом этаже девятиэтажного дома. Раз: Максим выпустил из рук сумку, в воздухе перекувырнулся и ногами влетел в листву тополя, растущего рядом с домом среди прочей зелени. Два: несясь вниз, Максим, как мог, снижал скорость падения, цепляясь телом, ногами и руками за сучья и ствол дерева. Три: приземлился на носки, вновь сделал кувырок вперед, прислушался к себе — ничего не болит, распрямился. Малость потрепанная сумка валялась рядом.

Кто-то тяжелеными копытами врылся в устроенную рядом сознательными соседями Макса клумбу, разметав по сторонам землю и цветы. Инопланетяне из ларца поднимались, неторопливо отряхиваясь. Они смотрели на Макса, и взгляд уже не был безразличным. В нем читался интерес.

А ведь просто в окно вышли, подумал Максим, как со стола кухонного на пол спрыгнули. Подхватив сумку, Макс стартанул со двора. Путь лежал в сторону Зеленого проспекта. Игры с компьютерными человечками в волшебной стране прекратились. Сейчас нужно было просто спастись. Алабаи пустились вслед за бешено набирающем скорость Максом. Он оглянулся, отстали не сильно, метров на двадцать, даже можно лица разглядеть. На лицах близнецов читалось спокойствие, темп погони их не особенно напрягал.

Немногочисленные прохожие, гуляющие по тротуарам проспекта, удивленно оглядывались на Макса и его незваных гостей. Удивление сменялось испугом, прохожие старались оказаться как можно дальше от людей (людей ли), перемещающихся с такой бешеной скоростью. Встречный ветерок ободряюще охлаждал разгоряченного Макса, но радости это ему как прежде не доставляло. Может нужно было зарубиться с ними? Может и нужно, но не было уверенности в удачном исходе такой зарубы. Броник, добросовестно и даже в избытке наполнивший в этот раз Максима силами, скромно отмалчивался, отдав всю инициативу на принятие решений Максу. Инициатива подраться с двумя монстрами-близнецами пока не сильно осаждала Макса. Непонятные граждане, повременить надо, успеешь еще сцепиться, рассудительно объясняла Максу свое отсутствие инициатива. Макс ее за это не винил. Многовато будет трансформаций и передряг за сутки. Таких насыщенных дней он не припомнит. Сколько так бегать еще?

Максим пробежал трамвайные пути, пересекающие родимый Зеленый проспект. Расстояние между ним и алабаями пока не менялось. Надо отрываться, сквозануло в голове. Слева проревел двигатель.

— Але, физкультура, до стадиона не подбросить?! — рядом неслась серебристая тойота Ашота. Голова Гии с развивающимися черными волосами высунулась из пассажирского окна — багажник открыт, монсеньор, милости просим.

Макс перестроился за машиной и нырнул внутрь. Повезло, что универсал. Попав в несущуюся тойоту, он перебрался на сидение и уселся рядом с Гией.

— Нормально все, дорогой? — спросил Ашот взволнованно.

— Как есть, Ашот — Максим успокаивался, отпуская Броник, — спасибо, подсобили, парни.

— Все газуешь? Не умеешь останавливаться, а Самбист? — Гия похлопал его по плечу — понимаю тебя, брат, я сам такой.

— Ага — хмыкнул, сидящий на переднем пассажирском сидении Снегирь — как обосрешься, втопишь так, что на машине за тобой только угнаться.

Гия со Снегирем затеяли обычную полушутливую перепалку. Макс оглянулся, монстры оторвались не слишком далеко, но все равно не прекращали преследование.

— Откуда вы здесь?

— Ты когда от нас ушел, мы со Снегирем стали кумекать, что у тебя еще за дела, куда на ночь глядя с баблом поперся. Набрали Ашоту. Он сказал, что высадил тебя на одном адресе, и вы распрощались. Уточнили у Ашота адрес, поняли, что ты к Ждану поперся. О твоих проблемах из-за мусорнувшегося коммерса краем уха сегодня слыхали. Резо об этом сказал, когда деньги у нас забирал. Ну, мы и решили проверить, все ли в порядке у тебя. Ашот подъехал, мы к нему запрыгнули и к Ждану. По пути мимо твоих пинатов проезжали, видим, ты топишь, а за тобой два демона несутся. Все трое гоните, как Шумахер, только ногами. Что это за монстры, Самбист? Небось, Альфа какая-нибудь?

— Инопланетяне — Макс не хотел, чтобы из-за него возникли проблемы у людей, которые за последние сутки стали ему не чужими. Не было сомнений, что несмотря на дело с разбоем, в котором они сегодня втроем принимали участие, неизвестным преследователям был интересен именно Максим. Остальных он не хотел впутывать — парни, где-нибудь выкиньте меня, и езжайте по домам, а лучше сныкайтесь на неделю где-нибудь по тихому.

— Снегирь, слыхал, Самбист оскорбить нас хочет. Прячьтесь, говорит, скорее, один сам все вывезу.

— Не по товарищески — согласился Снегирь.

Макс оглянулся. Где-то в пятидесяти — шестидесяти метрах от неостанавливающейся тойоты Ашота маячили бегущие фигуры неутомимых алабаев.

— Пацаны, уговаривать Вас не буду — на Максима вдруг резко навалилась усталость, тело непомерной ношей вмялось в спинку сидения, не хотелось думать не то, что о том, что придется драться или убегать, а том, что придется оторвать тело от сидения и выходить из авто — я предполагаю, что у меня серьезные проблемы. И если я сам их не решу, то мне уж точно никто из Вас помочь не сможет.

Воцарилось молчание. Ашот растерянно вел машину, Гия насупился, Снегирь демонстративно смотрел в окно, периодически смачно сплевывая.

— Извиняться не буду. Сил нет — Максим прикрыл глаза.

— Хлебни — Гия сунул Максиму в руку большую бутылку воды — Ашот сказал, тебя сушняк сильно долбит.

— Спасибо, Гия — Макс с благодарностью принял бутылку, сорвал пробку и быстро все выдул. Практически сразу заметно полегчало, тело вибрировало, оживало. Полностью усталость не сняло, но стало заметно легче, свежее.

— Серьезно сушит тебя — Гия смотрел на Макса вопросительно — ты вроде не употребляешь ничего. С чего такая жажда?

— С того, что он в отличие от нас с тобой на жопе не сидел и реально за бабки бился, когда другие сопли пускали — не выдержал Снегирь — отстань уже от него с вопросами, угомонись.

Гия замолчал, возразить было нечего.

Инопланетян-алабаев уже совсем было не видать. Оторвались, наконец.

— У племянника сегодня моего переночуешь, брат — неожиданно прервал молчание Ашот — он сегодня днем по делам в область уехал, вернется не раньше выходных. Выспишься, отдохнешь, дома у него домашняя еда, покушаешь и решишь, что делать.

— Ашот, спасибо — Максим был благодарен ему, в другое время он и не оценил бы такую услугу, а сейчас, учитывая чужой неприятный интерес к его персоне, такая помощь была очень кстати. Не надо шататься по гостиницам, показывать документы (неизвестно еще под кем окажется гостиница), звонить знакомым, напрашиваясь на ночевку. И к пассиям своим тоже идти не было никого желания. Не имелось у Макса соответствующего настроя. Племянник Ашота снимал двухкомнатную квартиру недалеко от метро Площадь Ильича.

— Серьезный парень, ремонтом дорог занимается — поведал Ашот — скоро семью сюда перевезет.

По дороге, несмотря на протесты Ашота, заскочили в круглосуточный продуктовый магазин, Максим не хотел объедать ничьих родственников. Очень хотелось есть, а готовить совсем не хотелось. Макс накупил пельменей, колбасы, помидоров, яблок (фрукты он уважал очень) и минеральной воды. Доехали до места. В который раз за сегодня тепло распрощались, Макс незаметно сунул в карман Ашоту стодолларовую купюру.

— Давай уж, братан, без эксцессов на сегодня — Гия тоже выглядел уставшим.

— Аккуратней будь — Снегирь обнялся с Максом. Тойота неторопливо отъехала от дома. Макс направился к подъезду.

Племянник Ашота жил на первом этаже. Изнутри квартира имела довольно скромный вид, но была чистой, опрятной. Макс закинул пельмени в кастрюлю, включил конфорку и, скинув одежду, пошел мыться. С наслаждением смыл с себя мыльную пену. Потом некоторое время стоял под струями теплой воды, вспоминая последний эпизод у себя на квартире. Строить предположения о принадлежности, происхождении двух монстров у Максима на сегодня уже ни желания, ни сил не было.

Вспоминая, как они перемещались по комнате, как бежали за ним, Макс прикидывал их вероятные сильные и слабые стороны. Ясно, что сильны они по всем параметрам, в Бронике по другому не бывает. Единственное, что можно сказать с уверенностью, Макс побыстрее будет. Очень крупные, намного тяжелее и, вероятнее всего, сильнее Макса. Понятно, в плотный захват с ними лезть не стоит, тем более ни в коем случае в корпус не идти. Вообще не надо с ними бороться, максимум подсечку сделать, если динамика боя позволит. Макс завелся, начал профессионально рисовать вероятные картинки схваток. Растаскивать их надо, раскачивать, короче, подвигаться с ними придется Максиму. И работать руками и ногами. Корпус, ноги монстров в бою обрабатывать однозначно, здесь пробить может не получиться, но ошибаться инопланетяне непременно начнут. Ну и по голове тогда точечно лупить, может и выйдет у Макса счастье. Одним словом непростые парни, но придется с ними все равно познакомиться.

Не любил Макс бегать ни от кого. Слишком длительное время сам лез в пекло, чтоб теперь спасаться от кого бы то ни было. Голова снова стала наливаться тяжестью. Ладно, хорош заводиться. Завтра проснемся и решим, как действовать будем. Макс заглушил воду, обтерся, и, обмотавшись полотенцем, вышел из ванной.

Вода в кастрюле уже почти вся выкипела, пельмени развалились, но Максима это уже не волновало, от голода его уже трясло. Он выгреб пельмени (килограмма два наверно), бросил их в глубокую вазу и закусывая огурцами и яблоками слопал все в один присест.

Потом, засыпая на ходу, помыл посуду, вытащил из шкафа одеяло, и, облегченно грохнувшись на огромный диван, завернулся в одеяло и моментально уснул. Последним мысленным штрихом, перед провалом в мир сновидений, был укол совести в связи с нестиранной перед отходом ко сну одеждой. Ерунда, завтра все равно до обеда точно дома буду, время есть постирать, засыпая успел пообещать себе Максим.

Требовательный звонок вытащил не выспавшегося Максима из объятий сна. Кто там такой ранний и настойчивый? Недовольный Макс, лежа на диване, пошарил рукой по полу, нашел мобильник и приложил ухо к трубке.

— Мурзик, ты почему опаздываешь? Остывают уже пирожки твои любимые с вишней — мама Максима, обожавшая кошек, с детства называла его таким своеобразным прозвищем — и почему нас не предупредил, что спорткомитет будет про тебя репортаж делать? Надо было раньше мне сказать, порадовал бы родителей.

— Какой спорткомитет, мам? И куда я опаздываю? Сегодня четверг, я вроде в субботу к Вам собирался на дачу ехать, бате с баней помочь — сонный Максим никак не мог врубиться о чем речь.

— Отец твой неугомонный субботы не дождался, вчера вечером на дачу уехал. С утра уже пашет, готовит условия для ремонта, прораб великий.

— Понятно, а про спорткомитет откуда?

— Так вы же с руководителем пресс-службы спорткомитета вчера договорились встретиться у нас дома, что они приедут сегодня утром, фотографии твои детские отберут для репортажа, со мной пообщаются, как с мамой знаменитого чемпиона. Да, на вот, пообщайся, трубку у меня просят, а я пока схожу из спальни альбом принесу с твоими фотографиями.

— Здравствуй, Максим — абсолютно незнакомый мужской голос раздался в трубке — пирожки мама твоя готовит сумасшедшие. Оторваться не могу, уже пятый доедаю. Мы тебя ждем, вчера вечером пообщаться с тобой не получилось, разбежался ты с сотрудниками нашими. Уж сегодня не откажи, выдели время для разговора.

Максим не в силах был говорить, во рту пересохло, он тупо смотрел перед собой в потолок.

— Не усложняй, от тебя сейчас все зависит — голос был спокойный, немного расслабленный — Жду тебя в течение часа у твоих родителей.

В телефоне дали отбой. Максим лежал на диване и не понимал, спит он все еще или уже бодрствует. Он не заметил, как редкие слезы потекли из глаз.

Деревянное чужое тело Максима поднялось с дивана и направилось в ванну. Чужие руки включили воду, вымыли лицо какого-то другого Максима, почистили этому Максиму зубы, взяли полотенце и насухо вытерли его лицо. Потом кто-то невидимый одел руками Максима на него самого джинсы, несвежую футболку, помог обуться в кроссовки.

Максим стоял и пытался осознать, что только что произошло. Как же так, они не посмеют, мама, они не смогут так поступить, беспорядочно шумело в голове. Макс всю свою взрослую жизнь ходил по краю, нарушал законы, порядки и ни разу не задумывался о том, что это может как-то отразится на самых близких ему людях. Он привык, что они всегда рядом, что можно протянуть руку, коснуться их, позвонить, прийти в гости, поехать на дачу, вместе встретить новый год. Та жесткая жизнь, которой существовал и кормил себя Максим, была совершенно отдельно. Она, по мнению Макса, стопроцентно не соприкасалась с тем спокойным, относительно безоблачным миром, в котором, жили, работали, отдыхали и радовались его родители.

Не в силах себя больше сдерживать, он взвыл. Случайные прохожие рядом с домом переглянулись, им стало страшно от жуткого нечеловеческого звука и одновременно жалко неведомого существа, так безнадежно и горестно воющего.

Гады, это уже край, шумело в голове у Макса. Не дам мать в обиду, сдохну, но не дам. Лютое бешенство без остатка выдавливало из Максима жалобные эмоции. В горле першило, дышать стало тяжело, воздух с хрипом вылетал изо рта. Вой перешел в злобное рычание. Уничтожу, разорву, порвур-р-р-р! Держи, не упади, Броник инопланетянина обмотал, захлестнул Макса с ног до головы.

Находившаяся под кодовым замком металлическая дверь подъезда смялась, сорвавшись нижним краем, хлопнула по стене дома и отскочив от нее, одиноко свесилась на одной из петель проема. Не успев оправиться от страшных звуков, доносившихся из дома, прохожие шарахнулись от стремительного тела, ядром вылетевшего из подъезда и мгновенно исчезнувшего со двора.

На этот раз состояние, охватившее Максима, даже как-то неловко было назвать Броником, это было чистое боевое безумие, без каких-либо вспомогательных примесей. Макс не понял, как оказался у метро, очутился на платформе станции Площадь Ильича, впрыгнул в вагон.

С появлением Макса в одной из секций вагона, несмотря на будний день, образовалась пустота. Пассажиры со страхом смотрели на высокого светловолосого мускулистого парня в измятой футболке и джинсах, стоявшего напротив одного из выходов из вагона. Свободного пространства вокруг парня было достаточно, так как народ избегал находиться вблизи ненормального, могучего и судя по всему крайне опасного молодого человека, тихо рычащего себе под нос и при этом слегка пускавшего слюни.

Вылетел из метро Макс, так же как и попал в него, то есть совершенно не помня как он это сделал. От Новогиреево до улицы Сталеваров, где жили родители, пропахал расстояние со скоростью профессионального велогонщика-рекордсмена.

Родители жили на втором этаже девятиэтажки. Кухонное окно было открыто настежь, из него слышался чужой мужской властный голос. Ярость забурлила с такой силой, что Максим буквально без помощи рук запрыгнул в окно родительской кухни.

— Мурзик, как это понимать? — мама, уютно устроившаяся за столом, обескураженно смотрела на Макса — почему ты ставишь меня в неловкое положение перед нашими гостями? Я Владимиру Ивановичу как раз только что рассказывала о том, каким ты мальчиком был послушным и внимательным.

Пелена чуть спала, Макс осмотрел человека, с комфортом, сидевшего за столом напротив мамы. Собеседник мамы выглядел сытым и довольным, рядом с ним стояла полупустая ваза с пирожками и огромная чашка, полная чая. В чае плавали маленькие дольки лимона.

Сухощавый мужчина, европейской внешности, на вид около сорока лет, совсем неплохой костюм. С обликом неизвестного гостя немного не вязались тапочки в форме неизвестных зверюшек, заботливо предоставленные мужчине матерью Максима. Мужчина смотрел на Максима с большим интересом, в глазах мелькали насмешливые искры.

— Мама — проскрипел Максим, слова давались тяжело — Ты как?

Поняв, что с сыном что-то происходит, мать побледнела, в глазах возникло беспокойство. Она подорвалась к Максиму, коснулась ладонями его лица и, тревожно глядя ему в глаза, спросила — сыночек, что с тобой? Что произошло?

Максим стоял рядом с мамой, смотрел на ее взволнованное лицо и пытался уловить присутствие опасности. Угрозы ниоткуда не ощущалось, в том числе и от незнакомого дяденьки, наблюдающего с пониманием за матерью и ее любимым чадом. Максима потихоньку стало отпускать.

— Как ты, мама? — повторил он уже достаточно внятно.

— Я прекрасно, а ты в обуви стоишь в кухне, где люди принимают пищу — видя, что с сыном все в порядке, мама несколько успокоилась, и ее голос зазвенел суровыми учительскими нотками — а я тут рассказываю какой ты аккуратный. Немедленно разуйся в прихожей, вымой руки и садись за стол. Пирожки только подогрею, а то остыли уже.

— Максим, давай уже мой руки и садись кушать, боюсь, не смогу остановиться, уж слишком шикарные мамины пирожки — поддержал маму мужчина. Она с благодарностью посмотрела на гостя. Лицо ее светилось удовольствием, и вообще она выглядела довольной, не похоже, что кто-то пытался ей грозить.

Макс быстро скинул в прихожей кроссовки, обошел квартиру, лоджию, никого больше не было, помыл в ванной руки, уселся за стол напротив пока еще непонятного человека. Ладно, пообщаемся, мысленно определился Максим, а дернется, размотаю в хлам. Он уже практически пришел в себя, безумие улетучилось, лишь Броник еще парил немного поблизости.

— Владимир Иванович? — Макс вопросительно посмотрел на гостя. Мама отошла из кухни в спальню разобраться с остальными семейными фотографиями.

— Ну, здравствуй, Максим — мужчина по имени Владимир Иванович протянул Максу ладонь, рукопожатие оказалось юношеским, крепким и задорным — давно уже думаю познакомиться с тобой, повода не было. Но ты, молодец, сам этот повод предоставил.

— Какой еще повод? — Максим примерно понимал, о чем идет речь, но ему было крайне любопытно, откуда взялся этот загадочный человек — И кто Вы? ФСБ? Разведка какая-нибудь?

— Может ФСБ, может разведка — насмешливо проговорил Владимир Иванович — ты булочки то ешь, остынут опять — Владимир Иванович с сожалением придвинул вазу ближе к Максу — самый главный вопрос на сегодняшний день, это кто ты, Макс? Ведь понял уже, особенно за последние дни, что ты не просто бандит со спортивными навыками. Не каждый день увидишь кого-то, кто от пуль запросто уворачивается и тигра в клетке как домашнего котенка гладит. Ты, кстати, с чего вдруг к нему залез?

— Я и не понял, что это тигр — Макс был рад, что может, наконец, с кем-то обсудить мучавшие его вопросы — бегу, вижу кот сидит, ну, не спорю, большой кот, я его погладил, он так и не против был.

— Интересно, где-то я так и предполагал — Владимир Иванович смотрел на Максима изучающе — а часто в такое состояние впадаешь, когда чувствуешь, что все можешь, ну или почти все?

Он и про это знает. Макс думал, что ответить. Вполне вероятно не стоит ему все рассказывать, но Максу было уже наплевать, он желал получить ответы в полном объеме. Чтобы исключить в дальнейшем ошибки, необходимо обладать информацией о себе и своих возможностях. А загадочный Владимир Иванович видимо владел знаниями, которых у Макса не было.

— Если чувствую опасность, моментом состояние это накатывает. Иногда даже не понимаю, в чем дело, а сразу ухожу в Броник. Потом оказывается, что угроза рядом. Броником я состояние трансформации свое назвал. Для себя чисто, когда понял, что от пуль могу уклоняться.

— Да прямо четко обозначить умудрился — Владимир Иванович с интересом смотрел на Максима — а спишь долго потом после того, как из Броника выходишь?

— Да не особо, не всегда скажем так.

— Как это: не особо, не всегда?

— Да не сплю я, как правило, после этого. Жажда, голод мучает, это да. Сладенького иногда сильно хочется, если долго очень в Бронике был. Вчера только ночью на сон потянуло после того, как от Ваших ребят смотался. Приехал на хату, помылся, поел и отключился, даже одежду не постирал.

— А сколько раз ты вчера примерно в Бронике своем побывал? — в голосе Владимира Ивановича сквозило легкое недоверие. Его поза и лицо выражали сомнение.

— Не помню точно. Вроде раза три, четыре.

— Это как же тогда... Не пойму ... — Владимир Иванович уже не казался Максу уверенным. Он сидел на стуле, склонив голову и обескураженно крутя перед собой пустую тарелку.

Максиму стало как-то неловко. Надо было спать каждый раз, что ли после выхода из Броника? Он ощущал себя злостным нарушителем тихого часа в детском саду для инопланетян.

— Так, ладно, разберемся с этим фактом позже — Владимир Иванович взял себя в руки, к нему вновь вернулся прежний азарт — ну, что Максим. Теперь моя очередь отвечать на вопросы, а я и так примерно знаю, что тебя интересует, поэтому слушай — Владимир Иванович поднялся и прикрыл дверь кухни. Максим замер в ожидании, боясь вымолвить и звука.

— Представляю я одно управление, формально мы состоим в структуре ФСБ России, но руководитель нашего управления, по сути, подчиняется верховному главнокомандующему — президенту РФ.

Ну, это понятно, ФСБ, президент, куда без них, Максим почувствовал себя героем сериала про разведчиков.

— Плюс к этому ряд закрытых научных институтов выполняет для нас кое-какие исследования. Исследования эти касаются разнообразных областей науки. Это и физиология, и физика, и химия, и медицина, и даже история. Кроме того мы иногда заказываем генетические исследования различных материалов.

— Каких материалов?

— Твоих частиц, например — Владимир Иванович улыбнулся — надо же разобраться в тебе, наконец. Так вот, переходим к сути нашей работы. Задача наша, дружище, заключается в том, чтобы обеспечить защиту нашей Родины, ее граждан от угроз неспецифического характера. Угрозу эту составляют так называемые субъекты неконтролируемого поведения, сокращенно — (СНП), мы их берсерки между собой называем. Соответственно наше управление занимается их выявлением, слежением за ними и в случае необходимости уничтожением. При чем, занимаемся мы этим на территории всего земного шара, а не только внутри нашей страны. Раньше их называли по разному: берсерки, вутьи, зверолюди и так далее. Они между собой тоже различаются, об этом обязательно расскажу чуть позже. Кстати, к числу этих субъектов, как видимо уже догадываешься, относишься ты.

— Вы меня опасным для Родины что-ли считаете? — выдохнул Максим. Приехали.

— Потенциально ты опасен Максим. С этим спорить не надо — Владимир Иванович был уже абсолютно серьезен — почти десять лет активным членом ОПГ являлся. Вчера вон чего в центре устроил. Не убил никого, спасибо конечно, но сотрудников помял прилично. А это уже прямой сигнал для нас, чтоб тебя, как минимум, в свободе ограничить.

Максим напрягся. Ну-ну.

— Расслабься, если бы считали нужным тебя спеленать, вчера бы не двое гостей было у тебя, а, как минимум, шестеро. Гости эти, кстати, тоже субъекты, как и ты, только не в банде орудуют, а в штате у нас состоят, физическое сопровождение мероприятий обеспечивают.

— А зачем же Вы тогда их вообще ко мне направили?

— Ребята с тобой познакомиться захотели, лично посмотреть какой ты в деле.

— Посмотрели?

— Посмотрели — улыбнулся Владимир Иванович — сказали шустрый очень, не угнаться за тобой. А если серьезно, подтвердили ребята наши, что оставлять тебя в свободном плавании больше нельзя. Да и повторюсь, ты повод дал. Вышел за рамки поведения обычного преступника-вымогателя. Схлестнулся не со своими коллегами, а с представителями власти. Потом банду свою покинул, вот это правильно, одобряю. Но в данный момент ты на распутье, не решил, еще, куда себя деть. То ли за границу уехать, то ли здесь жизнь новую начать. Самое время с тобой о жизни этой поговорить.

Максим молчал. ФСБ это понятно, но откуда они про заграницу в курсе? Блатные слили, выходит? Но правда в том, что Макс действительно еще не решил, чем дальше заниматься, как жить. Владимир Иванович снова сел на стул.

— Но самое главное, Максим, в том, что возможности твои за последние сутки реально возросли. И выросли они по причине серьезного стресса, который с тобой тоже произошел недавно. И увеличились настолько, что количество наших инструментов контроля за тобой пропорционально уменьшилось. И сидим мы здесь, чтобы понять, как нам с тобой теперь сосуществовать.

— И как? — Максим с тревогой смотрел на собеседника. После всей услышанной информации он не хотел становиться ни для кого угрозой. Сказанное Владимиром Ивановичем проняло его.

— Мы за тобой уже давно наблюдаем, еще с того момента, как ты отбор на юношеское первенство мира по самбо выиграл.

Максим вспомнил юношеское отборочное первенство России. На шесть схваток он затратил всего восемь минут.

— Хотели сразу тебя привлечь как-то, но слишком много всего в то время навалилось, девяностые годы в самый свой расцвет вошли, собратья, твои берсерки, наши и иностранные сильно оживились, много всего пришлось перелопатить, на все рук не хватило — Владимир Иванович в первые за беседу помрачнел — тебя тогда в резерв и поставили. Спохватились, а ты уже конкретным пацаном стал, влился в блатную жизнь. Решили пока никаких действий не предпринимать, наблюдать, слишком хорошие юношеские рекомендации у тебя были. Посмотрели, вроде парень ты неплохой, по большому счету даже пользу органам оказывал, избавлял страну от самых оголтелых преступников, для которых вообще никаких краев не было.

Несмотря на серьезный разговор, Максу стало смешно, с такой позиции он свое участие в движении не рассматривал.

— А еще убедились мы, Максим, что интересы коллектива своего (любого — криминального, школьного) ты выше своих интересов ставишь, а это для нас самое существенное — Владимир Иванович сделал паузу и пристально посмотрел на Макса — Есть мнение привлечь тебя стажером в одно из подразделений нашего управления. Подразделение это выполняет самую главную функцию, а именно функцию выявления и в случае необходимости уничтожения берсерков, несущих непосредственную и прямую угрозу существованию нашей страны, граждан. Походишь стажером, осмотришься и введем тебя тогда к нам на постоянку. Работы, сразу скажу, хватает. Зарплата очень хорошая.

— А много этих, вообще, берсерков?

— Во всем мире приблизительно несколько сотен. Кто-то погибает, умирает, кого-то нового мы выявляем. Кстати больше половины из них в России живут. Берсерки немного друг от друга отличаются: кто-то посильнее, кто-то побыстрее, а кто-то просто и быстрее и сильнее и хитрее. Механизм реакции при переходе субъекта в состояние берсерка наукой относительно изучен, остались еще вопросы, но в целом понимание есть. Говоря своими словами ситуация выглядит следующим образом. Одних людей наличие угрозы делает слабее, чем они могут быть, тело у них деревенеет, сердцебиение сильно учащается, они становятся неловкими, безвольными, ну и в таком духе. Других людей (они, кстати, часто спортсменами хорошими становятся) угроза сильнее делает, чувство страха у них, конечно, не пропадает, но оно им больше помогает, нежели мешает, собираются в кулак, упираются, могут успешно опасности противостоять.

А у берсерков, очень просто все выходит. Есть угроза: входят в свое состояние, все показатели улучшаются в разы, ничего не боятся, прут напролом, легкость, плавность, некоторые себя со стороны видят, как будто порхают рядом. Обычные люди берсеркам противостоять не могут. Конечно, даже в их среде имеются свои уникумы. Кто-то сам по своему желанию трансформироваться не может, ему опасность обязательно нужна. Ты, например, спокойно можешь и так, и так. Ребята наши тоже в состоянии по желанию в этот Броник входить.

— А Вы вот говорили, что я сильнее стал, потому что стресс у меня был недавно? — Максим помнил, какой моральный удар ему нанесла система, ставя свое условие из-за истории с Леней.

— Все правильно. В этом конкретном случае сильное потрясение дало повод для резкого роста твоих показателей. Но есть и другие методы раскачки, скажем так. Чем чаще ты в Броник свой входишь, чем дольше ты в нем находишься, тем больше у тебя мощи становится. Постепенно, конечно, не сразу, но динамика положительная в любом случае будет.

— Понял. А сами берсерки давно уже существуют?

— Давно, Макс. В первом тысячелетии нашей эры много их было, особенно в Скандинавии, Германии, на славянских землях. Но сильные европейские государства в процессе своего формирования и развития постоянно с ними боролись, выживали с территорий. Не нужны там были люди такие, слишком народ был лихой и независимый. Позже берсерки стали рыцарские ордена организовывать, тамплиеры, к примеру, слыхал небось, ну вот. Потом их много во Франции появилось. В Столетней войне, между Францией и Англией, большое количество берсерков было уничтожено. С развитием европейской цивилизации потихоньку менялся, формировался заново генотип европейцев, усреднялись показатели, люди становились более похожими друг на друга. Последний массовый военный поход берсерков происходил в составе объединенной Наполеоновской армии. Только наши предки дали им так прикурить, что не осталось никого из этих берсерков-завоевателей.

— А у нас, получается, их любят очень?

— У нас исторически, Максим, так происходит, что народ постоянно землю свою от врагов обороняет. И берсерки наши по большей части были защитниками, а не завоевателями, как те же викинги, например. Государство наше особо не помогало собратьям твоим, но и не мешало. И до настоящего времени ничего не поменялось. Управление наше сформировали только тридцать лет назад. Много у России вокруг врагов, и враги эти не простые, поэтому и берсерки здесь не перевелись. Служат они не только у нас, а еще в спецподразделениях ФСБ, армии, военной разведки, ВМФ, внутренних войск. Но основное боевое ядро, скажем так, в нашем управлении трудится. Потому что враг у нас самый опасный.

— В нашей стране, выходит, из берсерков только я бандит? — Максу стало не по себе. Владимир Иванович снова на него пристально посмотрел.

— В настоящий момент на территории нашей страны, берсерков, представляющих угрозу гражданам, не установлено — строго сказал Владимир Иванович — а ты у нас одумался, встал как говориться на путь исправления. Остальных мы ликвидировали, единицы успели заграницей скрыться, но ничего, отыщем их со временем. Конечно, пытаются окаянные всякие к нам на территорию влезть, но для этого мы и существуем, чтобы отпор вовремя давать.

— Так что же, если я откажусь работать у Вас, меня тоже ликвидируют? — Максим очень не любил, когда на него давили, особенно с помощью угроз.

— Вот что я тебе скажу, Максим. Ты по натуре воин. Не просто так ты в борьбу пошел, это природа твоя за тебя решила. Берсерки часто в единоборства идут, свойство личности такое у них, вечно нужно зарубиться с кем-нибудь. Среди многих наших великих борцов, боксеров, единоборцев, фехтовальщиков они были.

— Фехтовальщиков? — поразился Макс — они откуда?

— У, брат, фехтовальщики — особая каста, сплошь бретеры одни, то бишь профессиональные дуэлянты, готовы на смерть со всеми сразиться. В составе наших первых олимпийских фехтовальных сборных поголовно одни берсерки были.

Макс улыбнулся, работая в системе, он привык к определенному смыслу слова 'брат'. Из уст Владимира Ивановича слышать это слово было необычно. Максим представил себя героем черно-белого старинного советского фильма про войну.

— Так вот — продолжал Владимир Иванович — в криминал ты тоже пошел из-за того, что схватка тебе необходима вечная, сущность у тебя такая. Вывод: не сумеешь ты, Макс, вне поля битвы существовать. Ну, а если все равно сражаться продолжишь, то уж лучше в интересах родной страны. Тебе, брат, решать.

Максу возразить было нечего. Прав был его собеседник, не сможет Максим в спокойную жизнь окунуться. Он это еще понял, когда от Ждана вчера ночью ушел. Сам себя сожру, думал Макс, раздавит меня тоска.

— Да чего тянуть, согласен. Переварить только надо все, ну и отдохнуть бы не мешало — вслух прикидывал Макс — а так готов работать.

— Отправим в Грецию тебя, Максим. Можешь спокойно недели на три съездить — Владимир Иванович выглядел несколько уставшим, но в целом довольным. Максу даже показалось, что тот смотрит на него с благодарностью — за родителями твоими присмотрим, пока отдыхать будешь, так что за них не переживай. Единственное, Макс...

Максим резко подобрался. Что-то рано видать расслабился.

— Воздержись от столкновений. На дискотеки не ходи, вечером нигде не лазай. Ты теперь наш сотрудник, мы за тебя, твои действия ответственность несем. Вот тебе контакт мой — Владимир Иванович протянул Максу визитку. Там было написано, что Владимир Иванович Федорцов является полковником Федеральной службы безопасности России и ниже номер его телефона. Сюжет, конечно, еще тот, из одной системы в другую.

— Поселим тебя в тихом отеле семейном, там все включено — с энтузиазмом продолжал Владимир Иванович — отдыхай, кушай, короче, наслаждайся. И все понимаю, парень, не старый еще, возьми с собой Алену эту, неплохая девушка, с ней и отдохни.

Во дела, и это они знают.

— Документы по поездке мы тебе вечером закинем, дома будь, а приедешь с отдыха сразу звони. Ну и вообще, если что вдруг, день или ночь роли не играет, сразу мне набирай.

Макс потянулся, спать хотелось сильно.

— Ладно, Макс, до скорого — рукопожатие было на этот раз дружеским — а вот еще, хотел сказать тебе — спохватился Владимир Иванович — Ты книги начинай читать, Максим, надо над собой работать, мозг, пардон, развивать. Телевизор хорошо, конечно, но не то. Начни с художественной литературы, с фантастики там или детективов, на первое время пойдет. Глядишь, потом засядешь за классическую русскую литературу.

Максу, в который раз за утро стало стыдно.

— Хорошо, лампу только куплю и начну читать.

— Какую еще лампу?

— Настольную. В хате съемной свет тусклый. Читать темно, боюсь глаза испортить. Куплю лампу и сразу начну. Отвечаю.

— Ладно, лампа Алладина, давай, удачи — Максим закрыл дверь за полковником ФСБ России. Мама спала в спальне, Макс укрыл ее пледом.

Да, дела, сюрпризы не заканчиваются. Хотя сюрпризы тоже неплохо, только не так часто. Надо Алене набрать, сказать, так, мол, и так в Греции нормальная погода, вкусное вино. Отдохнуть нужно, потому как напряги предстоят в скором времени очень не слабые. И обязательно надо Броник наладить, питание, сон, в зале спортивном уже два дня почти не был, такого и не припомнить даже. А лампу я обязательно куплю, пообещал себе Максим, как из Греции вернусь.

— Настенька, будьте добры, сто семьдесят седьмому присвойте код 'Инопланетянин'.

— Поняла, Владимир Иванович, сделаю. Ой, а у нас же там только двое! Фронтовик, который олимпийский чемпион по борьбе в тяжелом весе. Ну и сам... Коловрат. А из живых вообще никого.

— Ну, значит, есть теперь.

— Ничего себе, глянуть бы на героя. Познакомите, Владимир Иванович?

— Непременно, Настенька. И в графе родственники по нисходящей линии укажите пожалуйста — Коловрат.

Конец первой части

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава седьмая

Ну, это просто беспредел какой-то! Утренний подъем в пол седьмого утра. И в таком духе, как минимум, пять раз в неделю, а иногда и по выходным. Ладно бы ложился еще хотя бы часов в десять вечера или одиннадцать. Да нет, паши до упора, а это, как правило до тех же двух трех ночи (как и в системе той было), а потом будь любезен огурчиком в девять на работе быть.

Работа в ФСБ России. Уже как две недели с небольшим Макс являлся стажером силового подразделения управления по пресечению незаконной деятельности субъектов неконтролируемого поведения, сокращенно управления УПНДСНП ФСБ РФ. Управление, как уже понял в предыдущей главе читатель, занималось защитой интересов страны, в которой родился и вырос Максим, от серьезной опасности. Опасность эту представляла разрушительная мощь субъектов, которые противопоставляли свои интересы интересам Родины Максима и ее граждан. А Родину свою Макс очень сильно любил и, кстати, ко многим ее гражданам относился неплохо.

Субъекты, имеющие огромную мощь, именовались в управлении (в котором работал Максим) берсерками. Вообще берсерки разные бывали. Существовали берсерки враги, которых надо найти и уничтожить. Присутствовали и обычные, таких тоже было не мало, они жили стандартной человеческой жизнью, ходили на обыкновенную работу и крайне редко доходили до состояния, которое требовало вмешательства коллег Максима. Были берсерки, которые защищали интересы Отчизны против обычных привычных, скажем так, врагов (экстремистов там, уголовников и т.д.), они служили в армии, флоте, внутренних войсках, спецподразделениях ФСБ, милиции. А были берсерки, которые защищали всех остальных людей от плохих, как правило, крайне эгоистичных и жестоких берсерков.

Наш Максим как раз и попал на службу в такое управление. Помимо берсерков в управлении работали еще самые обычные, но очень честные и смелые люди — специалисты. Они занимались технической частью подготовки мероприятий, проводимых силовым подразделением, поиском, анализом различных важных фактов, имеющих значение для успешного выполнения работы всем управлением, делопроизводством, сбором справочной информации и взаимодействием со сторонними организациями.

Помимо раннего подъема и постоянного недосыпа, Максима на его героической работе встретило еще много неожиданностей. Первая неожиданность была в день приема Максима на работу. По указанию Владимира Ивановича один из специалистов привел Максима в управление, сотрудники которого занимались оформлением приема новых людей на работу. Грустная, но крайне непреклонная, судя по ее отношению к своим служебным обязанностям, женщина протянула Максиму листок с перечнем каких-то документов.

— К среде все принесите — сурово произнесла она, умудряясь при этом сохранять выражение вселенской скорби на лице. Максим прочитал документы и расстроился. Кроме паспорта, прав, военного билета у него ничего не было, ни трудовой книжки, ни свидетельств пенсионного и медицинского страхования, ни какого-то ИНН.

— А что за справка с бывшего места работы о заработанной плате? — робко поинтересовался Максим. Сурово-грустная женщина оторвалась от компьютера и пристально посмотрела на Максима.

— Вы нигде не работали до нас, молодой человек?

— Работал, работал, десять лет почти — испугался Максим.

— Ну, тогда пусть Вам там, где Вы проработали целых десять лет, напрягутся и выдадут документ, где будет написано, сколько вы всего заработали за последний год.

Максим представил, что приходит к Ждану за такой справкой и ему стало нехорошо. Конечно, система не права была по отношению к Максу, но с такими вопросами к Ждану приходить — это уже край.

— Боюсь, мне там такую справку не дадут — уставившись в пол, тихо произнес краснеющий Максим.

Став еще более суровой и совсем уже несчастной, женщина, не глядя на Максима, набросала быстро на компьютере какой-то документ, распечатала на принтере один лист и куда-то ушла. Спустя двадцать минут женщина с листом вернулась. Вид у нее был такой, что Максиму стало за нее искренне страшно. Как бы не крякнулась, стало совсем неловко за себя Максиму. Действительно, тяжелая у них в органах служба, это тебе не бизнесменов окучивать, с уважением глядя на женщину, думал Максим.

— Дадите там на своей работе это письмо — прошептала в изнеможении женщина, видно было, что самоотверженная работа окончательно ее доконала — пусть хотя бы отказ предоставят в выдаче справки.

Макс поблагодарил обессиленную женщину и выскочил из ее кабинета. В коридоре он ознакомился с содержанием этого письма. В нем было написано, что начальник управления кадровой и административной работы ФСБ России просит бывшего работодателя Максима (Ждана, что ли) предоставить справку о зарплате Макса или направить в адрес ФСБ хотя бы отказ в выдачи такой справки.

Максим мысленно представил себе как будет выглядеть такой отказ от выдачи справки: в правом верхнем углу листа понятно (Макс за две недели насмотрелся там на всякие письма, справки) — напишут кому, ну понятно — Мусорам (сорри, конечно, но для братвы по барабану ФСБ, менты, все для них — мусора); немного ниже на листе совсем, левее: в графе номер исходящий — че за номер в натуре, от братвы не исходит, не уходит ничего, братва, если что сама заберет; на номер входящий — а вот этот номер приветствуется, все несите, все заберем, хоть уксус дайте — не откажемся. Чуть ниже графа дата: — без разницы, говорю, и зимой и летом до талого на своем стоять буду. Еще ниже текст самого ответа: Кто Вы есть, чтоб улица перед Вами ответ держала. И следующее предложение: А к этому товарищу еще вопросы остались, он попутал. И дальше ниже снова: порядочный бродяга, подпись С. Ждан, скобка открывается, расшифровка подписи, Саня Ждан, скобка закрывается. Ну и в оконцовке совсем низко левее маленькими буквами указано: телефон исполнителя письма, двоеточие нет таких. Максиму стало совсем нехорошо. Он поплелся в кабинет к Владимиру Ивановичу.

— Не переживай, Максим — успокоил его полковник ФСБ России — моя вина, забыл, что у тебя, скажем так, стаж работы специфический. Решим все, трудовую заведем на тебя, все документы будут, как полагается — и добавил значительно — здесь же ФСБ, любые проблемы решаем.

Максима кольнула гордость, все таки крутая штука контора, не в бандитов играть, любые проблемы разруливает.

В общем две недели уже работал стажером Максим. Приходил на работу к тоскливым девяти часам утра и вместе с одним из основных офицеров-берсерков силового подразделения капитаном Сергеем Волковым выезжал на выполнение различных мероприятий. Особых проблем за это время не было. Разок смотались на Северный Кавказ, посмотреть, как устроился у себя на родине старый знакомый Сергея Ибрагим. Сам Ибрагим был серьезным берсерком, одно время у управления были к нему вопросы, но, как понял Макс, к моменту их приезда к Ибрагиму все вопросы окончательно сняли.

Ибрагим спокойно поздоровался с Сергеем и Максом, передал Сергею какие-то документы, и, пока Волков знакомился с ними, рассматривал Максима. Сурьезный дядя, подумал Макс, глядя на Ибрагима, лет под сорок, одного роста с Максом, плечи широченные, длиннющие руки, перевитые мускулами и расчерченные шрамами. На голове грива черных с небольшой проседью волос, борода такая же, а глубоко посаженных глаз не видно вовсе. Смотрел Ибрагим на Макса абсолютно без агрессии и даже как-то без интереса, но что-то такое было в этом взгляде, что Броник начал, сначала робко, а потом совсем настойчиво стучаться к Максу. Благо Сергей удовлетворенно вернул Ибрагиму документы, и все трое вежливо попрощались, Макс с Серегой сели в девятку, по-братски предоставленную местным отделом УФСБ, и укатили. Уезжая, Макс видел, как Ибрагим смотрел им вслед. Когда они отъехали от дома Ибрагима на километр, Броник успокоился и свалил.

— Неплохой парень, в принципе — комментировал ситуацию Сергей — был он одно время недоволен действующей властью, но сейчас успокоился, детей растит.

— С ним схлестывался кто-нибудь из наших? — спросил Макс.

— Насколько я знаю, никто — Сергей замолчал на секунду — но я бы один на один не хотел с ним выходить.

Максиму Сергей нравился. В смысле, человеком Сергей был нормальным, без лишних претензий на собственную значимость. Общался просто, старался дать максимум полезной информации, на все вопросы отвечал по существу и относился к Максу если не с симпатией, то с пониманием точно. Был он года на три старше Максима, чуть ниже его ростом, но плотнее. Опрятный, рыжеватая бородка окаймляла его спокойное лицо, он всегда говорил спокойно, не меняя интонации и не повышая голоса.

Даже когда они с Максом приехали на Теплый стан приводить в чувство менеджера среднего звена, которому вдруг ни с того ни с сего захотелось в гостях у знакомых проверить свои способности берсерка. Здесь Сергей предоставил Максу возможность действовать самостоятельно. Броник мягко обхватил Максима, и он увидел перед собой немного иную картину. Дело в том, что за последнее время Броник претерпел некоторые изменения, которые по мнению Макса являлись доказательством роста его возможностей.

При входе в Броник Макс как будто раздваивался. Могучее тело Макса оставалось вне его сознания, которое вместе с Максом покидало тело. Максим видел себя со стороны, как будто находясь чуть правее и выше собственной головы, и походу действия давал своему телу указания, а оно уже в свою очередь послушно и четко их выполняло.

Вот Максим увидел, как крепкая нога в дорогих джинсах полетела в голову послушного Макса, тогда Максим дал своему телу указание подсесть под летящую ногу и обхватить ее снизу за бедро двумя руками. Тело Макса безропотно подсело под летящую ногу берсерка и обхватило ее руками, теперь выпрямляйся и бросай через спину, приказал ему Макс, тело начало выпрямляться, завершая прием, только не сильно, не убей, бросил вдогонку движению Макс. Послушное тело Макса, выпрямляясь, швырнуло через спину разгулявшегося берсерка. Швырнуло, как и требовалось, не вкладываясь в бросок, ровно с той силой, которая была нужна, чтоб берсерк среднего звена расхотел дальше проверять свои способности. Его спокойно забрали и увезли на Лубянку. Спустя некоторое время, он вернулся в семью любящим мужем и отцом, не помышляя о подвигах.

А если честно, в силовом подразделении, которое в управлении называли Отряд, относительно нормальные отношения только с Серегой. Остальные члены Отряда не особо тепло относились к Максу. Его это не сказать, что сильно расстраивало, но немного огорчало. Хотел он быстрее стать своим в коллективе, чтоб более эффективно вносить свой вклад в общее дело.

Особенно были холодны с ним его старые знакомые и их напарники. Было их всего четверо, те двое незваных гостей, оба Андрюхи (Макс их называл про себя Дрон и Кибердрон), и такие же гигантские Стас и Витя. Огромных, чудовищных размеров бойцы.

Интересно, все таки, будет зарубиться с ними, мягко втирал Максиму Броник. Главное не пульсируй, как всегда спокойно выйдешь из тела и начнешь, раз два, раз два, раз два три, и раскачивай, растаскивай, продолжал неугомонный Броник. Максим пока Бронику деликатно отказывал, объясняя, что не время пока, отношения надо наладить, а потом и поспарринговаться. Ну вот и наладишь заодно в спарринге, не отставал Броник.

Дело в том, что в Отряде ежедневно проводились бойцовские тренировки. Сами тренировки проходили недалеко от основного места работы в старинном доме в одном из таких же старых переулках. Ходить можно было не каждый день, но хотя бы раза четыре в неделю. В схватках бойцы в Броник не впадали (весь центр тогда будет нужно заново отстраивать), а иногда просто балансировали на грани. Максим балансировать любил, но с монстрами пока выходить не пробовал, и они тоже сами не спешили.

Монстров в управлении называли братья Лодброки, это Владимир Иванович придумал. В честь известных в прошлом датских викингов, которых еще называли братья Рагнарссоны, Были они сыновьями жуткого пирата Рагнара Лодброка, разграбили с своим батей пол Европы и Англию и вообще ставили себя выше общества. Знаем таких, плавали сами, усмехался Максим, думая не о коллегах монстрах, а о самих Рагнарссонах. И че за братья Лодброки, Бобрики, Бобики. Во, буду Бобиками про себя их назвать, решил для себя Максим.

Здесь вообще было принято людям прозвища давать, или как в системе было — погонялы. Например, в один из первых дней работы в управлении Максим познакомился, точнее его Сергей познакомил, с одним очень умным молодым человеком. Человек этот был серьезным специалистом в области физиологии и прочих дел, связанных с физическими, телесными качествами берсерков. Полезный человек, надо будет с ним поближе познакомится, думал Макс. Звали его Марк Самуилович Аппельбаум. Марку Самуиловичу было двадцать два года и он уже был типа каким-то профессором или доктором наук. Короче в свои двадцать два года Аппельбаум был всего лишь кандидатом в доктора наук, параллельно занимался научной деятельностью и в управлении отвечал за контакты с закрытыми секретными институтами.

Пожимая могучую руку кандидата наук (как бы еще не сломать ее), Максим вежливо улыбался, стараясь не выдать свое смущение и не сойти в конец за отъявленного антисемита. Марк Самуилович поверх квадратных черных очков с толстенными стеклами строго наблюдал за Максимом, пытаясь разоблачить его антиеврейскую сущность. Максим к антисемитам ни в коем случае не относился, а испытывал к представителям древнего народа искреннее уважение. Как же, и ученые, и писатели, музыканты там всякие и самое главное бизнесмены.

В прошлой жизни Максима его ушлые коллеги постоянно водили хороводы вокруг коммерсантов, чьи предки, постоянно испытывали гонения со стороны лиц, желающих обогатиться за счет своего более трудолюбивого соседа-иноверца. Как правило, хороводы эти заканчивались ничем, сказывался успешный опыт предков по борьбе с такими гонениями. Коммерсанты спокойно расставались с братвой добрыми друзьями, так как дружба предполагает отсутствие каких-либо финансовых обязательств. Максим безуспешно напрягался, чтобы не выдать свое неудобство, вызванное откровенно подозрительным взглядом дотошного гения, пытавшегося установить связь между неловкостью Максима и его черносотенными наклонностями. Безуспешные попытки Максима скрыть смущение, вызвало искреннее удовлетворение Аппельбауму, он повернулся к Андрею, торжествующе фыркнул, и, вырвав руку из лапы Максима, победно удалился в сторону какого-то секретного кабинета.

— Не обращай внимания. Маршак такой у нас. Непримиримый борец с антисиметизмом, везде ему нацисты мерещатся, даже в конторе. Нормально, пару дней с гордым видом походит и успокоится.

— А Маршак почему?

— В честь детского писателя Маршака — с удивлением Сергей посмотрел на Макса — ну Якова Самуиловича, в детстве читал же?

— Читал, читал — отвернулся Максим, заколебали со своими книжками. Нужно было уже решать что-то с этими книгами, тем более Федорцов конкретно насел на Макса с этим вопросом.

— Как продвигаются дела со штудированием художественной литературы, лампу приобрел? — с надеждой спросил Владимир Иванович.

— Заказал, должны завтра привезти — соврал Максим.

— Ну, прекрасно, начинай читать. С чего планируешь начать, фантастика, может детективы?

— С детективов начну — они вроде были ближе к знакомой Максиму по прошлой жизни тематике. Проще будет в процесс влиться.

— Великолепно, я так и думал — порадовался Федорцов — держи, Макс, классика жанра, приключения одного лондонского сыщика конца девятнадцатого века, кстати, из собрания сочинений автора, фолиант можно сказать — Владимир Иванович протянул Максиму толстенную потрепанную книгу в кожаном коричневом переплете с неприятным запахом. Макс аккуратно забрал книгу, денег походу стоит немерено. Придя вечером на съемную квартиру, кстати, с квартиры в Перово Макс съехал в нормальную такую небольшую хату, тоже студия на улице Большая Дмитровка, до работы пешком минут пятнадцать в развалочку, Максим сел на гигантский диван и начал читать старинную книгу. С самого начала чтение не заладилось. Максим напрягался, пыхтел, всматривался в мелкий шрифт как вымотанный дальнобойщик в беспросветную ночную даль, но и это не помогало. Книга казалось нудной, скучной и какой-то неправдоподобной. Вдобавок любовной линии не прослеживалось, а этого Макс не понимал, у него самого этой линии не было с момента приезда из Греции, а люди тут в книге месяцами без женщин обходятся.

— Не могу, тошно — честно соврал Максим Федорцову на следующее утро, возвращая неинтересную книгу — как начал читать, там бандиты, преступники, тоскливо стало, вспомнил сразу блатную жизнь эту проклятую, даже поплохело.

— Странно, блатную жизнь — удивился Федорцов — не припомню, про Мориарти что-ли начал читать?

— Да там все как-то так — уклончиво ответил Макс — Может про спорт есть чего? — спросил он, будучи уверенным, что великий классик мировой литературы ничего такого не писал.

— Про спорт он много чего написал — обрадовался полковник — держи, одна из лучших книг о боксерах позапрошлого столетия, так называемая книга бокса. Автором с большой любовью написана.

— Отлично, это пойдет — обрадовался Максим, боксеров он уважал.

Книга была действительно написана автором с большой любовью к боксерам. Эта любовь прослеживалась почти на каждой странице. Автор произведения затрачивал огромное количество листов на описание могучих тел героев книги, их мужественных взглядов, и прекрасных черт лица. Короче, видно было, что автор очень уважал мужскую стать и восхищался ею. Про женщин опять не было ни слова. Сюжет, конечно, подумал Макс, странный какой-то писатель. В коллективе его бы точно не приняли, вспоминал Макс систему. Начал бы восхищаться пацанами, и все бы быстро закончилось для него.

— Терминологии много боксерской, путаюсь, от этого чтение не идет, в тупик заходит — возвращал книгу немного расстроенному таким поворотом дел Владимиру Ивановичу — я же самбо занимался, а с рукопашкой так походу на улице познакомился. Вот если бы он хотя бы про дзюдо написал, или вольную.

— Нет, про дзюдо он точно не писал — с уверенностью ответил Федорцов — Ладно, держи роман о приключениях группы товарищей в одном загадочном мире. Этот же автор написал. Парк Юрского периода смотрел?

— Смотрел.

— Ну, вот, считай, что книга об этом самом парке.

Этот фантастический роман зацепил Максима, его захватило авантюрное смертельно-опасное путешествие героев книги во главе с курчавым бородатым профессором, тем более, что главный герой книги — молодой журналист отправился в дальний поход из-за женщины.

Ну, хоть здесь не подвели, порадовался за писателя Максим, будем читать. Теперь нужно было определиться с объемами поглощения текста. Буду читать через день, основательно к процессу подошел Максим, каждый раз буду накидывать по странице, короче аккуратно будем нагрузку повышать, непонятно, как еще чтение на здоровье отразится, лампу же так и не купил, продолжал Макс, проводя аналогию со спортивными методами увеличения нагрузки. В периодизацию лезть пока не будем, нагрузка еще не большая. Если глаза начнут болеть или затошнит, то откачусь назад к исходному количеству листов и опять начну потихоньку по листам расти. Глядишь, через полгода начну раз в неделю тяжелую делать, на большое количество листов ходить, а там и на максимум пойдем, мечтая о будущих читательских рекордах, засыпал Максим.

— Ну, что, Суров, пассии опять Ваши спать не давали — делопроизводитель Анастасия Истомина неприязненно встревожила засыпающего на ходу Макса.

Отзываться на свою фамилию Макс прекратил, как попал в движение. Лишнюю информацию нечего о себе раскидывать направо и налево. Да и непринято в движении по фамилиям друг друга называть. А вот в Конторе это принято было. Если прозвища нет, то все тебя будут по фамилии окликать. Это Максиму не нравилось. В том смысле, что отсутствие прозвища его не расстраивало, его огорчало, что в управлении практически все, кроме Сереги (которого, кстати, называли Серый) и Федорцова обращаются к нему по фамилии.

— Суров, не спите — в очередной раз шикнула на сонного Макса Настя. С ней у нашего героя сразу не заладилось.

В конце греческого отдыха, порядком поднадоевшего Максиму, он старался проводить больше времени снаружи, чем внутри номера отеля. Это и понятно, Алена, как выяснилось, имела на Максима определенные грандиозные, уходящие в глубокую старость, планы. У Макса на Алену такие планы отсутствовали. К концу совместного отдыха Алена, видя, что планам не суждено осуществиться стала ежедневно и, что самое гнусное, еженощно закатывать Максиму серьезные истерики на тему плодородной почвы ревности. К чести Макса отметим, что находясь на отдыхе с Аленой, он эту почву не удобрял, и тем более не сеял и не вспахивал. Однако неугомонная Алена изо-всех сил старалась уличить благородного и весьма терпеливого Максима в обратном.

Однажды, когда до отъезда из Греции оставалась всего пара дней, и нужно было не терять время и ловить последние утренние и вечерние часы на пляже, Алена попросила Макса в знак ее благодарности к Максу за прекрасную поездку пригласить ее в ресторан. Полулежа, полусидя в ресторане, Максим расслабленно поглощал тигровые креветки, приготовленные в каком-то незнакомом, но невероятно вкусном соусе, когда зазвонил так же расслабленно лежащий на обеденном столе мобильный телефон Максима.

— Максим Александрович, здравствуйте, это Истомина Анастасия — услышал Макс в трубке приветливый очень приятный девичий голос — Владимир Иванович Федорцов просил меня Вам анкету направить, не подскажете почту свою?

— Простите, Настя — ответил культурный Максим — я точно адрес не помню. Давайте сообщением скину на этот номер.

Анастасия не успела сказать Максиму о том, что это ее вполне устраивает, так как ее остановил визгливый голос женщины, находившейся, вероятно, рядом с абонентом на том конце связи — кобылы твои голимые заколебали меня. Совсем ты офигел, Макс.

— Анкету у кадровиков получите — услышал Макс в телефоне хлесткий женский голос, и трубку положили. Вот с тех пор и не пошло общение у Сурова Максима с Истоминой Анастасией.

— Артемида, так мы ее в управлении называем — сообщил Максу Маршак. Он уже не считал Максима махровым антисемитом-черносотенцем, а лишь заблуждающимся шовинистом с неуверенными монархическими взглядами — богиня охоты и целомудрия.

— Проверял, что ли? — спросил Максим и сам расстроился от своего вопроса. Маршак побледнел, отвернулся от Максима и стал с ожесточением поедать рисовую кашу. Разговор происходил в конторской столовой.

— Пашет с утра до ночи, личной жизни нет — прокомментировал Серый прозвище Насти — а так, приятная девчонка, все на нее в конторе облизываются.

Максим всех их понимал.

— Очень положительная девушка, знал батю ее — рассказал Максу Федорцов — вместе с начальником управления Горой Петром Сергеевичем работу нашу налаживал. Сам был берсерком, но погиб трагически, при серьезных обстоятельствах пятнадцать лет назад. Гора с тех пор ее к себе забрал, воспитал и на работу взял. К оперативной части не привлекает, трясется за нее, вот на делопроизводство поставил. Плюс она помогает Горе и замам администрировать работу в управлении. Как видишь, девушка для нашего управления весьма ценная и, что самое главное, родная.

С Максом Настя общалась, как уже было сказано, крайне неприветливо. Максим к такому отношению к своей нескромной персоне со стороны красивых девушек абсолютно не привык. Особенно, когда девушка чудо как хороша. И самое важное то, что почувствовал Максим такую тягу к Насте, что даже испугался этого и решил больше о своем чувстве никогда не думать. Ну а получилось у него или нет, мы с Вами дальше поглядим.

— Ну и завелся Ибрагим конкретно, другой может и не заметил бы, но я то его хорошо знаю, впялился глазами в Макса и смотрит не отрываясь.

— А Максим чего?

— Сначала стоял спокойно, а потом начал отвязываться, я уж подумал, что схлестнутся прямо дома у Ибрагима. Документы поскорее проверил, и мы уехали оттуда.

— Да. Ибрагим только на серьезную силу реагирует. Растет у нашего Макса мощь.

Глава восьмая

— Не простая обстановка у нас, ребята. По данным наших сотрудников, осуществляющих нелегкий и опасный труд за рубежами нашей славной Родины, заокеанские партнеры готовят серию диверсионных операций на территории Российской Федерации — как всегда одетый с иголочки, Владимир Иванович был крайне серьезен и, как показалось ошарашенному Максу, немного торжественен. Он гонит, что ли совсем, обалдевал про себя Макс, какие партнеры заокеанские, какие диверсии, че за политинформация, работаем против отморозков и все, как и раньше в системе той было. Только там были простые беспредельщики, а здесь берсерки-враги, крайне злобный народ.

— Как вы уже, ребята, знаете, страны западного мира, а так же их сателлиты привлекают с помощью своих финансовых инструментов агрессивно настроенных берсерков для бесчестной деятельности против нашей Родины — с нарастающей торжественностью продолжал товарищ полковник — просветишь товарища, Сергей — кивнул на Макса Федорцов — кроме того, недавно наши специалисты выдвинули рабочую версию, о том, что на территории нашей страны, а скорее всего в пределах Московского региона, действует группа лиц, осуществляющих контакт с агрессорами.

Контакт пока не известен, Отрядом выполняются мероприятия по его обнаружению. Контакт необходимо выявить и уничтожить. С этого дня, ты, Сергей, присоединяешься к розыску указанной группы неизвестных и прорабатываешь один из вариантов. Вариант этот следующий: поступила информация, что вчера один из атташе их посольства в Москве приехал в один иностранный банк, по непонятным мне причинам все еще функционирующий в нашей стране — Федорцов произнес название банка и плюнул в урну — и арендовал банковский сейф. В течение тридцати дней доступ к этому сейфу имеет гражданин, известный как Леонид Барашкин. Я так понимаю, твой старый знакомый, Максим. Это его надо благодарить, что в итоге ты у нас оказался.

— Леня Барашкин, одноклассник мой бывший? — не сказать, что Максим был очень удивлен, Леонид персонаж гнилой, но чтоб в шпионов играть — странно, конечно, не очень он смелый, жадный до крайности, но чтоб против российских спецслужб идти. Не особо в его духе.

— Ну, пока еще не известно, какие причины у него были — задумчиво вступил в беседу Серый — а возможно его и в темную используют. Говоришь, он жадный, ну вот, подкинули денег, попросили вещь в банке взять и по адресу закинуть.

— Все правильно — согласился полковник — Сергей, с собой берешь Макса, думаю, он уже к такой работе готов, езжайте к банку и ведите наблюдение. Появится Барашкин, отследите его перемещение из банка, установите интересующий нас контакт, сразу связывайтесь со мной, без моих указаний дальнейших действий не предпринимать. И самое главное. Даже в этом гнилом банке ничего такого запрещенного на хранение в ячейку принимать не будут, но на всякий случай будьте начеку. Атташе в ячейку поместил сверток, с виду не большой, но судя по тому, как он его нес, очень тяжелый.

— Золото? — сразу высказал свое предположение Макс.

— Возможно — с одобрением глядя на него, произнес Федорцов — вот, Сергей, смотри. Есть, все таки, польза от прошлой жизни Максима. Лучше всякого рентгена товарно-материальные ценности видит. Если что, будем его на полставки экспертом привлекать. Определять подлинность денежных средств, драгоценных металлов и камней.

— Да там и без этого видно — ляпнул Макс и пожалел. Еще подумают лишнего.

Владимир Иванович с уважением посмотрел на Макса — глаз алмаз. Береги глаза, Максимка. Лампу привезли?

К банку поехали с Андрюхой на служебной тачке, номера обычные гражданские. Сели в серый пассат и погнали, за рулем был Сергей.

— Иваныч все правильно сказал — не спеша рассуждал Сергей, уверенно продвигая транспорт в сторону метро Павелецкая — ячейку арендовали на месяц, специально, чтобы мы расслабились, думая, что за свертком могут и через пару-тройку недель прийти. А клиент наш сегодня, край завтра припрется, вот увидишь.

На улице было здорово, шла последняя июльская неделя. Стояла теплынь, но не разжижающая мозги и тело, как случалось иногда в столице, а такая ласковая и мягкая, бережно согревающая гуляющих по городу людей. Максим смотрел на девушек, весело шагающих по тротуарам, и радовался. Правда радовался не долго, вспомнив, как его в очередной раз пропесочила Настя, когда он попытался с ней заговорить, придя утром на работу.

— Вы, Суров, видимо не в курсе, что работа заключается не только в приходах и уходах с нее, а выполнении определенных функций и задач, которые заключаются не только в поглощении огромного количества еды в период обеденного перерыва. Хотя у Вас особый случай, Вы поглощаете пищу практически беспрерывно в течение всего рабочего дня, поэтому на выполнение других задач времени не хватает.

К банку подъехали как раз к началу обеда, но есть Максиму не хотелось, он помнил разговор с Настей. Тем более час назад он съел половину цыпленка с гречкой и овощами.

Припарковались среди прочих машин недалеко от входа в банк, но таким образом, чтобы и обзор был хороший, и самих особенно не было видно. Как с подельником на тему приехали, размышлял Максим. Вообще система эта новая от той системы мало чем отличалась. Здесь прозвища и там погонялы. Тут начальники и там авторитеты. Там коллектив и здесь коллектив, ну может более разнообразный что ли. А самое главное, там Макс отморозков рубил и здесь злодеев-берсерков надо гасить. Наверно как раз в этом то и разница, пришел к выводу Макс, там я беспредельщиков рубил, чтоб братве было спокойней дальше законы нарушать и бабло стричь, а здесь я их уничтожать буду, чтоб народ дальше мог жить и законы соблюдать.

Удовлетворенный своими выводами Макс откинулся на спинку сидения, Лени пока не видать. Хотя нет, вернулся к своим размышлениям Максим, была еще разница. В старой системе нужно было очень внимательно относиться к тому, что ты говоришь. Следить за базаром. Ни в коем случае в разговоре с конкурентами не переходить на личное, как бы жестко не выходило общение, не обзывать, и что самое главное не посылать. Иногда в прошлой жизни, Макс находясь на встречах с неуступчивыми коллегами из других коллективов, спохватывался, наспех пытаясь осмыслить сказанное им в запале, все ли было в рамках принятых на улице правил общения. В конторе этого всего не было. Не было нужды следить за базаром, словами. Не нужно было аккуратно беседовать, боясь сболтнуть лишнюю информацию. Всего этого не было. В конторе вообще ничего никто не обсуждал. Все рабочие вопросы обсуждались исключительно между подельниками, в смысле напарниками и непосредственным руководством. Учитывая это, Макс мог общаться исключительно по работе только с Федорцовым и Серым. Это правило касалось сотрудников всей конторы. Ни в одном кабинете управления Максим не видел документов, лежащих на рабочем столе сотрудника кверху текстом. Как правило, все документы находились внутри ящиков столов, либо, в крайнем случае, лежали перевернутыми вниз лицом. Граница на замке, прокомментировал про себя Макс уровень секретности в конторе.

Четыре часа уже сидим, думал Макс, но это не страшно, бывало и существенно дольше.

— Вот он — произнес Макс, увидев знакомый мерседес, подъехавший к банку. Бледный Леня вышел из машины и уныло поплелся к входу в банк.

— Не похоже, что он радуется особо — прокомментировал Серый — не по нраву ему этот выход в свет. Возможно он в курсе, что не очень простая посылка там лежит.

— И походу, знает, что она не простому адресату требуется — добавил Макс.

Унылое говно, думал про себя, Макс, как он интересно живет, ведь у пацанов то к нему вопросы остались. Небось, ходит, ссыт всего, оглядывается. Тут к своему удивлению Максиму стало жалко Леню. Да ладно, пусть отдувается, пытался отбросить жалость Максим, но у него не получилось. Леня вышел через десять минут.

— Вот суки — рыкнул Серый — обычно людей по сорок минут мурыжат, а здесь почти сразу вышел. Ждали его, знали, что в это время должен прийти.

Леня плюхнулся в мерин.

— Аккуратно поедем, чтоб не срисовал нас — сказал Серый, выкручивая руль — хотя в таком состоянии он вряд ли чего-нибудь просечет.

— Как бы не въехал никуда, хренов зомби — забеспокоился Макс — а то не встретимся с адресатом посылки.

— Я думаю, если чего, этот адресат его сам найдет по быстрому.

Леня ехал медленно, периодически тупил, вызывая бешенство нетерпеливых соседей, движение и так было плотное. Окружающие машины сигналили Лене, но ему видимо было на это совершенно наплевать.

— Нормально его прижало — нахмурился КиберСерый — думаю не просто он так обосрался и дело не в нас. Он даже не в курсе того, кто передал посылку. Его конкретно сам получатель свертка беспокоит.

Макс прислушался к себе. Броник молчал, на душе было относительно спокойно, были, конечно, всякие думки, но с этим преследованием и его причиной они связаны не были.

Постепенно приблизились к МКАД. Тут Леня вообще остановился в крайней правой полосе, при этом прижиматься к бордюру не стал. Оскорбления автомобилистов, объезжающих Леню, сыпались на него градом, но как правильно заметил Серый, они Леонида не трогали.

— Чертик, звонит кому-то — тихо произнес Серый, пристально вглядываясь в салон мерседеса — без антенны едем жалко, послушали бы с кем и о чем.

— Спалились бы.

— Поэтому в этой и едем.

Еле-еле машина Лени сдвинулась с места, фольксваген поехал вслед за ним. Плотность движения не спала, хотя выехали за МКАД. Проехали километров десять свернули на проселочную, вдалеке всплыли дома какого-то поселка. И тут Максима накрыло. Броник резко без предупреждения вмял Макса в спинку сидения и велел приготовиться. Сознание Максима уже привычно съехало правее его головы и стало осматриваться в поисках опасности. Угроз не наблюдалось. Макс чуть успокоился и сам вышел из Броника, далеко, однако, его не отпуская.

— Ни с того ни сего, да? — усмехнулся Серый. Макс вопросительно посмотрел на него.

— Меня тоже переклинило, непростое место — спокойно посматривая вокруг, пояснил Серый — надо быть начеку.

Макс был с ним согласен. Въехали в поселок, мерседес остановился у одного из домов. Серега поставил машину у перекрестка поселка за несколько домов, где встал Леня. Фольксваген был невиден из-за огромной кучи песка, высыпанной рядом с поселковой дорогой.

— Владимир Иванович, мы на месте — называя по телефону адрес найденного дома, произнес Серый — понял, возвращаемся.

Приехали в управление к восьми. Настя сидела на месте, молча роясь в каких-то документах. Парни направились к Федорцову.

— Пробили домик — Владимир Иванович выглядел несколько мятым и уставшим — находится в собственности у некой гражданки, сорока двух лет отроду, проживающей по тому же адресу. Зовут ее Яна Леснова, занимается продажей ювелирных украшений. Магазин у нее в центре, кстати. По нашей части у нее без нареканий, и у конторы к ней вопросов тоже нет. Были какие-то налоговые нарушения в прошлом году, но без уголовщины.

Как-же так, расстроился Макс, просто так, что ли съездили, неужели фуфло прогнали про атташе.

— В общем, самый удачный вариант прикрытия для завербованного агента — потирая руки, сказал довольный Владимир Иванович.

Максим обрадованно встал — так давайте ее и спросим, что к чему и почему. Пригласим ее культурно к нам в управление и пообщаемся.

— Нет, Максим, так дела не делаются — возразил Федорцов — возможен вариант, что не она является конечным звеном в группе предателей. Тогда если мы ее выдернем, то спугнем основного фигуранта. Мы себе этого позволить не можем — в голосе Владимира Ивановича вновь стали проявляться уже знакомые нотки торжества — не дремлет наш враг, готовит себя к вторжению, точит когти.

Понеслась, Макс устало вздохнул и устроился на кожаном диване, готовясь к очередной политинформации.

В десять вечера Максим заскочил в спортивный зал, где каждый офицер Отряда обязан был оттачивать свое бойцовское мастерство. В зале уже никто не тренировался, там был лишь пенсионер, заведующий спортивным залом ветеран отряда Николай Ильич, или, как его называли в Отряде, дядя Коля.

Проходя в раздевалку, Макс посторонился, пропуская вперед выходящего из душа одного из братьев Бобиков — Кибердрона. Несмотря на то, что Макс прижался буквально к стене, чтобы не задеть Кибердрона, тот специально расставил огромные каменные локти и неслабо, но типа случайно въехал одним из них в руку Макса. Погнали, обрадованно вскинувшись, заорал Броник. Завались, беззлобно цыкнул на него Макс. Ссыкло, обиделся Броник, не предпринимая больше никаких активных попыток, но оставаясь недалеко от сознания Макса.

Полная хрень, конечно, вкручивая ноги и руки в огромную, по ощущениям, сделанную из железа грушу, думал расстроенный Макс. Понятно, блатные, понятно, уголовники, но здесь сами меня попросили влиться в свое эфэсбэшное движение, и сами же ведут себя, как истеричные телки. В следующий раз размотаю на хрен его, Бобика этого.

— Хорошо работаешь, сынок, душевно — дядя Коля с удовольствием наблюдал за работой Макса по груше, сидя на своей каталке — чувствую, лишнее сейчас от себя отпускаешь на волю. Это правильно, нам эту силу копить долго нельзя, иначе сама может выход искать. Тогда беда может случиться. Ну а может и не случится.

— Как понять? — Макс прекратил уничтожать грушу, и быстро восстанавливая дыхание, подошел к дяде Коле. Находясь рядом с Бобиками, Макс чувствовал себя небольшим.

Стоя рядом с сидящим на инвалидном кресле дядей Колей, Максим ощущал себя лилипутом. Дядя Коля наверно не был человеком, правильно Федорцов говорил, что разные берсерки бывают. Дядя Коля был как раз таким вот не похожим на других берсерком, то есть самым настоящим, потому что рядом с ним все остальные его сородичи выглядели обычными людьми. Даже Бобики, находясь вблизи дяди Коли, смотрелись как пионеры с дядей Степой Великаном. Наверно ростом дядя Коля был метра так два с половиной, потому как сидя на инвалидном кресле, его голова находилась на одном уровне с лицом Максима. Кресло было сделано под заказ и выглядело, как небольшой автомобиль купе без верха и капота. Описывать дядю Колю мы больше не будем, чтоб читатель не подумал, что автор хочет уподобиться одному известному классику британской литературы, упомянутому в этой книге, скажем лишь, что предплечья дяди Коли не уступали по объему бедру Максима.

— Человек, берсерк он или нет, роли не играет, сам должен решать, когда и на какие цели ему свои силы пускать — ответил дядя Коля.

— Так есть же те, кто не контролируют, изначально не умеют — вежливо возразил Макс.

— Не хотят контролировать — по доброму улыбаясь, говорил дядя Коля — не желают напрягаться они, чтобы свое сознание научиться контролировать. Напрягаться всегда нелегко, проще придумать оправдание, дескать, такие неукротимые, что сами себя остановить не могут. Все они могут, просто жалеют себя. А ты нет — продолжал дядя Коля — ты парень добрый и к людям относишься хорошо. И дерешься не потому, что любишь это дело, а потому что сильно не любишь тех, кому драться слишком нравится, особенно с теми, кто слабее их.

Сказал дядя Коля эти добрые слова Максиму, и у него сразу в голове все встало на свои места. И сразу стало ясно, зачем он в управление пришел работать и почему в Отряд вступил. Да, велик дядя Коля и мощью и умом. Так он жизнь прощупал, что Максиму в двух словах все спокойно объяснил. Максиму стало сразу все интересно.

— Дядя Коля, а можно вопрос?

— Валяй.

— А правда Вы в Афгане одной рукой мерседес в моджахедов швырнули и всех пятерых придавили?

— Нет конечно, Максим! Ситроен я в них кинул небольшой. И всего двух задавил.

Домой Максим пришел к двенадцати ночи, умылся, почистил зубы, лег на кровать. И сразу, не ворочаясь, вырубился, проспав так до самого утра.

— Езжайте тогда в ювелирный этот, посмотрите, что к чему, приглядитесь. По ходу дела, Сергей, решишь знакомиться с ней или нет. Максим пусть в это время в машине посидит, посмотрит, что вокруг у нее делается.

И так понятно было, что в магазин к ней ехать надо будет, смысл даже обсуждать, Макс, вполуха, слушал Владимира Ивановича, сидя рядом с Андреем на диване. Было очередное сонное утро.

— Если две такие рожи, как наши, зайдут в магазин к этой мадам, она сразу все чухнет — рассудительно произнес как всегда спокойный Серый — я один поеду. Тем более Леня Макса знает, и возможно, что и в поселке мы примелькались. Я там три камеры видел, а машин кроме наших двух в это время там не ездило.

— Как же... — начал возражать Максим.

— Все верно — согласился Федорцов — тогда без самодеятельности, у тебя одного тоже физия видная. Оттуда потом свяжешься, и вместе решим, как быть. И возьми тысяч пять под отчет, купишь чего-нибудь для вида.

— Пять тысяч? — не поверил ушам Макс — чего он там купит на пять рублей в ювелирном — бумажку с рекламой?

— Тут я с Максимом согласен, он в этом деле дока — согласился Владимир Иванович — Сергей, возьмешь у Макса пятьсот, нет лучше тысячу долларов, чтоб наверняка сразу. У него сейчас, как мы знаем денег очень много.

Сергей уехал в ювелирный. Макс в расстроенных чувствах сидел в их с Серым кабинете и размышлял. Конечно, не могли они здесь эту тему с деньгами обойти, гонял мысли Макс, но я же все равно у преступника денег дернул. Они тем жиртрестом добыты неправомерно, путем незаконных операций, обнал там нал всякий. Велят отдать деньги, скажу, что потратил много, если чего сотку только верну, у Максима к этому моменту осталось триста тысяч долларов. Сто он оставил себе, а остальные отдал родителям. Мама переполошилась, стала переживать, дескать, откуда столько.

— В ФСБ сегодня подъемные дали — честно глядя в глаза матери сказал Максим — у них сейчас программа такая, называется Антикоррупция двадцать первый век. Чтобы, значит, сотрудник взятки не брал и не вымогал, а честно за зарплату работал.

— А почему в долларах? — удивилась мать.

— Чтобы экономику США обрушить.

Максим сходил на обед в ближайшее кафе, увидел в столовой Настю и в очередной раз расстроился. Она сидела за малюсеньким столиком с Маршаком и весело щебетала. Максим в очередной раз огорчился, Настя выглядела пришельцем среди прочих посетителей кафе, так она была красива. Маршак сидел за столом, поглощая Настю глазами. Еду он тоже, впрочем, поглощал. Чего она в этом писателе для детей нашла, переживал Макс, наверно стихи ей написал детские про Артемиду.

Обеденное время окончилось. Настя с Маршаком давно ушли на работу. Макс сидел за столом, и вяло ковырял вилкой невкусное мясо. Сергей пока не выходил на связь. Надо будет сейчас к Федорцову сходить, узнать, может ему Серый звонил, прикидывал осоловелый Макс, но не прямо сейчас, доем и пойду. Зазвонил телефон. Вот и Серый проявился, Максим не спеша поднес мобильник к уху.

— Срочно в Склиф. Андрюху порвали — Федорцов бросил трубку.

Как добрался до института Склифосовского, Макс естественно не помнил, понятно в жесточайшем Бронике. Влетел в учреждение, выхватил какую-ту девушку из группы людей в белых халатах, попытался ей объяснить, откуда он и что ему нужно. Получалось плохо, Максу мешали переполняющие его чувства тревоги за жизнь друга, бешенства, поганого ощущения непонимания ситуации, отсутствия контроля над ней, да еще Броник не отпускал ни на секунду, да и Макс не хотел из него выходить.

— В отделении реанимации Ваш товарищ — заявила девушка Максу, когда он, догадавшись, показал ей удостоверение — но к нему нельзя, в тяжелом состоянии, сейчас ему операцию будут делать.

— Он в порядке будет? — какое-то тугое и тяжелое чувство бессилия, тоски навалилось на Максима.

— Простите, с этими вопросами не ко мне — честно сказала девушка — вон видите, стоит врач скорой, не уехал еще. Он его сюда привез.

— Нас милиция вызвала, они в этот ювелирный магазин первые приехали — рассказал врач скорой помощи — у друга Вашего травмы такие, как будто его ломами несколько человек били, переломы голени, предплечий, перелом основания черепа, нижняя, верхняя челюсти сломаны, нос сломан, ребра с обеих сторон, стопа правая сломана как будто он ей в бетонную стену со всех сил бил, глаз один под угрозой потери, повреждения внутренних органов. Мягких тканей. Это при первом осмотре, здесь будут более глубоко смотреть. Он еще держался нормально, крепкий парень, с такими травмами люди на грани находятся, а он кричал сначала все.

— Что кричал? — спросил убитый Макс.

— Сказал, чтоб по одному за ним не ходили.

— За кем, за Серегой, в смысле за пострадавшим?

— Ну, это Вам лучше знать — ответил уставший врач — там еще охранника убили, голову почти оторвали. И такое чувство, что внутри этого магазина на танке катались, все перевернуто, сломано, раздавлено.

— Спасибо Вам, доктор, большое — Макс пожал врачу руку и пошел искать главного врача. Там ему объяснили, что свяжутся с ним после операции, идти она будет долго, и в случае удачного исхода пообщаться с Серым можно будет еще не скоро.

— В реанимации его пока будем наблюдать после операции — строго сказал врач — дальше посмотрим. Оставьте контакт, с Вами позже хирург свяжется.

Макс вернулся в управление. Настя сидела с бледным лицом и смотрела перед собой. Макс не стал ее трогать. Зашел в кабинет к Федорцову, тот сидел напряженный, хмурый.

— Непонятно, кто так мог нашего человека отметелить — рассуждал внешне спокойный Владимир Иванович — Сергей не простой берсерк, с боевым опытом, да и не может обычный человек берсерку вред причинить. Ребята магазин осмотрели, следов применения огнестрельного оружия нет, ранений таких у нашего Сергея тоже нет.

— Это не человек был — произнес Макс — врач скорой, которая Серого в Склиф привезла, сказал, что по нему как танком проехали.

— Плюс охраннику голову оторвали — вслух размышлял Федорцов — реально оторвали, на коже боталась.

— А баба где эта Леснова?

— На работе и дома отсутствует, ведется розыск — грустно сказал полковник — надо Леню твоего выдергивать, единственное звено осталось.

Макс это и сам знал.

— Думаешь, он это был?

— Он, Петь, больше некому. Плохо, думал, уничтожили мы его с Василием тогда. Получается, Вася в пустую погиб.

— Не в пустую, Коля. Вы людей тогда много спасли простых, он бы без Вас их в пыль пустил.

— Знаю, но все равно плохо.

Глава девятая

Макс гнал на машине по ночной Москве. Только что ему позвонил хирург, сказал, что операция прошла успешно, но возможно нужно будет опять Серегу прооперировать, поэтому пока он будет в реанимации. Макс поблагодарил доктора и сказал, что завтра к нему заедет.

Максим летел на своей бэхе в сторону Лениного дома, и его наполняло ощущение того, что он опять вернулся в систему. Ему не хотелось соблюдать никаких правил, кроме только своих моральных, он не желал ни перед кем отчитываться, пояснять, что, зачем, куда пошел. Нет, в системе это тоже было, но в намного меньшем объеме и декларировалось братвой, не как субординация и соблюдение определенных требований закона, а как уважение к коллективу, а в особенности к близким авторитетным товарищам, которые рвут себя на благо общего дела.

Макс в этот момент об общем деле не думал, и не думал о заокеанских злодеях, готовивших подлость против родной страны Макса, ему было даже не до Насти, которая, когда он выходил из управления, зачем-то с тревогой спросила, куда он собрался. Максим хотел найти гада (вот он в натуре гад), который посмел поднять руку на его друга. У Макса, выросшего в борцовском коллективе, все было просто. Есть коллектив, за него надо глотку рвать, обидели близкого человека Макса (родственник, подельник, напарник, без разницы), найди черта и порви его.

Макс представил, что бы он сделал, если бы порвали Гию, Снегиря или даже Ждана, а че Ждан нормально к Максу относился, и про гада эту тему точно не он выдумал, а известно кто. Но не в этом суть. Не мог Макс спокойно существовать в то время, как неизвестный персонаж, покалечивший его товарища, спокойно сидит где-нибудь и пельмени ест, или плов, да по барабану, что он жрет, и кто он. Главное, как его выдернуть, найти. Вот за этим Макс и прилетел к Лене.

Был уже поздний вечер, Макс остановился рядом с подъездом Лениного дома, который находился недалеко от метро Первомайская. Мерседес Леонида Барашкина стоял рядом, весь какой-то грязный и совсем не шикарный. Макс поднялся на этаж, где располагалась квартира, и с ходу въехав в Броник, с одного удара вынес дверь в квартиру Леонида. Зайдя в квартиру, Максим взял полуодетого Леню за волосы и быстро спустился с ним вниз по ступенькам. Выйдя из дома, он швырнул Леню на переднее пассажирское сидение своей машины, сел за руль и произнес — пристегнитесь, Леонид, а то оштрафовать меня могут — после чего не сильно врезал локтем Лене в область грудной клетки, отчего Леню скрутило пополам, и выехал со двора.

Поставив машину в заброшенном дворе относительно недалеко от Лениного дома, Макс заглушил мотор и повернулся к Лене. Все это время Леонид стонал и плакал.

— Слушай меня, Леня. Я в курсе, что ты общаешься с Лесновой и выполняешь ее поручения. Она мне нужна. Ты мне сейчас расскажешь, как ты с ней познакомился и где ее найти. Если ты сейчас начнешь играть в игру: типа я не в курсе, я не понимаю, то я тебя прямо здесь замочу. Веришь?

— Верю — ответил вдруг успокоившийся Леня.

— Слушаю тебя.

— В общем, из-за той ситуации — Леня покраснел и замялся — ну то, что я в милицию обратился, у меня возникли проблемы с твоими коллегами.

— Да ты что? — усмехнулся Макс — и чего?

— Пришли Ваши пацаны от Ждана и стали требовать от меня триста тысяч долларов.

Как всегда братва от вольного суммы заряжает, промелькнуло у Макса. Чисто исходя из своих соображений по поводу вероятных возможностей Лени.

— Я побежал в милицию, сказал, что те люди опять вымогают у меня деньги. Мне ответили, что рассмотрели заявление и разобрались, и что будет отказ в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что это хозяйственный спор, который должен решаться в рамках гражданского законодательства. Попросили не беспокоить больше — Леня замолчал. Потом — продолжил тихим и безжизненным голосом — вечером в тот день, когда меня в милиции послали, мне позвонила женщина и предложила встретиться, пояснив, что может помочь мне решить все вопросы. Я поинтересовался у нее, откуда она знает о моих проблемах, и она сказала, что давно уже хотела со мной познакомиться, но повода не было раньше.

Знакомая история, подумал Макс и кивнул Лене, продолжай.

— Встретились на следующий день в кафе в центре. Пришла чуть позже меня. Дорого одетая, и вообще с деньгами все нормально у нее видно. Внешне где-то около сорока лет. Вроде, приятная — Леня вдруг остановился, ему стало как-то нехорошо — Макс, помнишь, мы в седьмом классе в зоопарк ходили?

— Помню, и чего?

— Крокодила помнишь, ну где рептилии, в этом террариуме?

— Ну, не тяни, что там?

— Вот у нее такой взгляд, как у крокодила того. Ничего в нем нет, только голод. Не мыслей, не эмоций, ничего. Как будто ей в жизни только жрать нужно и все остальное по боку.

— Жрать тоже неплохо. А она, что же, как робот с тобой общалась?

— Да в том то, что нет, шутила, там хихикала, предлагала потом даже выпить, но это так, маска.

— Как мертвая? Зомби что ли? — Максу, несмотря на серьезность вопроса, стало смешно. Берсерки, зомби, кто потом будет? Бармалей?

— Да нет. Живая как раз, только понятно мне стало, когда я на нее смотрел, что эта ее жизнь в чужой жизни нуждается и только ею питается. Человеческой в смысле жизнью.

— Фига ты, Леня, экстрасенс. Не подумал бы никогда.

— Я просто обосрался сильно ее. Очень страшно стало.

— То, что обосрался, верю. В твоем духе. Ну и чего она предложила?

— Сказала, что бизнес у нее, с племянником. Занимается дорогими ювелирными заказами, даже из-за границы заказы приходят. Но многие Заказчики инкогнито хотят быть, плюс она светиться не хочет, не нужно ей лишнее внимание, слишком бизнес привлекательный для разных морально нечистоплотных товарищей. И попросила меня стать ее агентом, порученцем что ли. Сообщила, что ничего сложного, просто иногда ездить за заказами, с людьми встречаться и так далее, причем все на платной основе. А в качестве поощрения, сказала, избавит меня от любых проблем, в том числе с братвой, и с этого дня я никому больше ничего не буду должен. Кроме нее.

— Согласился?

— Да. А потом домой приехал, и так вдруг жутко стало, что я ей позвонил, стал отказываться, типа не мой профиль, привык работать на себя — Леня на мгновение замолчал, глядя на панель машины — а она мне тихо так говорит, что, мол, лучше бы ты мальчик так не делал.

— И?

— Начал работать на нее. Ездить там по всяким местам, банкам, возить посылки всякие, ни с кем особо не общался. Просто посыльным стал. Но деньги платят, нормальные.

— Куда ездил?

— Банки, другие ювелирки, склады там.

— Адреса нужно будет сейчас черкануть, Леня — Макс потянулся, Ленин рассказ был похож на очередной выпуск старинной детской передачи 'В Гостях из Сказки' — может что-то необычное еще было? Запомнилось особенно?

— Было, Максим — Леня совсем стух, сжался — приехал неделю назад в одно место, нужно было коробку из под принтера привезти, но там не принтер был, другое. Что — не знаю. Ну, вот приехал, вышел из машины — Леня замолчал.

— Леня, ты заколебал со своим тухляком, давай уже быстрее телись, до утра, что ли твои байки из склепа слушать — разозлился Макс.

— Вышел из машины, а там дом такой, с виду не очень крутой, но забор серьезный с колючкой.

— Ну!?

— Солнечно было, на улице погода классная, тепло, а я как ближе к этому дому подошел, то как будто ночь наступила, и не знаешь куда идти. И так мне стало страшно и себя жалко, что я заплакал, коробку к забору поставил и свалил оттуда быстрей.

— Ссыкло ты конечно знатное — Макс с восхищением смотрел на Леню — адрес дома этого мне отдельно напиши.

Леня взял у Макса два листка, написал на обоих адреса и вернул Максиму.

— Как же мне быть теперь, Макс? — Леня сидел в машине и вытирал слезы.

— Теперь не знаю, Леня — спокойно произнес Макс — мне ты не нужен, иди.

— Но как жить то я буду? — Леня плакал.

— Да ничего для тебя не изменилось, Леня — вдруг сказал Максим — живи, как и раньше жил. Крысой. Бегай, прячься, ищи, где скрысить. Ничего, Леня, для тебя не поменялось.

— ??

— Жизнь твоя, Леня, никак не изменилась со времен школы. Как тогда ты не пошел девчонок наших выручать, когда их пацаны из другой школы у забора прижали. Как ты ходил к директору на преподавателей жаловаться, потому что они тебе ставили не те оценки, какие ты хотел, а те которые заслуживал. И всю дорогу в таком вот духе. Нет в тебе пламени Леня, который человека человеком делает, потому и скачешь все, как обезьяна туда, сюда, вылезти хочешь за чужой счет, огня добыть, но не получается. Да и нельзя тебе пламя, Леонид, потому что ты не человек, а картонка. А, как известно, картон в огне горит хорошо и в труху превращается.

— А в бандюганах, значит, огонь есть.

— Во многих есть. И у многих этого огня через край. Только они этим пламенем часто во вред пользуются, других жгут.

— Откуда эти разговоры про огонь, пламя? — Леня ошарашенно смотрел на Макса.

— Телеканал культура. Все, Леня, канал на сегодня вещание прекращает, вали отсюда.

Леня поплелся домой, а Макс уже ехал в сторону своего родного спального района. Путь лежал к Ждану.

— Здорово.

— Здоров. Чего?

— Заскочу на десять минут.

— Ну, давай, Самбист, заскакивай.

Ждан встретил Макса, как всегда одетый в линялую тельняшку и спортивные штаны.

— Ботинки снимай, ментяра.

— Тогда уж фэйс — не много обиделся Макс.

— Фэйсом не вышел пока. Работать надо над фэйсом своим.

Макс разулся, как всегда расположились на кухне за огромным столом.

— Ну, че, ты там в капитанах ходишь, небось? Или скорее уже в майорах? — Ждан не мог упустить возможности поиздеваться над новой жизнью Макса.

— В долларах и евро я хожу там — огрызнулся Макс и добавил — звание у меня лейтенант. Стажером пока числюсь.

— Все правильно. У нас ты тоже летехой ходил, дальше не вырос — заржал Ждан — молодцы мусора, четко все выстригают.

— Ну да. У Вас тоже летехой был. — согласился Макс — Летехой пришел и десять лет им проходил.

Ждан помрачнел — Ну какие вопросы?

— Почему вы от Лени отвалили?

Ждан помрачнел еще больше. Встал из-за стола, открыл холодильник, достал бутылку с минеральной водой, налил себе и Максу. Макс поблагодарил. Придвинул стакан к себе.

— Тебе к чему это? По работе?

— И лично и по работе. Больше лично. Разобраться надо с одной проблемой, она мне жить мешает.

— Такая проблема может и сама жизни лишить спокойно — Ждан вращал стакан в руке — Самбо, тебе это не нужно. Темное дело.

— Ты про дом знаешь? — Макс решил не тянуть и назвал Ждану адрес в Московской области.

Нахмурившийся Ждан молча смотрел на Макса.

— Короче, Саня, времени не много у меня, да и ночь на дворе, я тебе вот что скажу. Я про этот дом у Лени узнал, только что с ним общался. Он мне и про бабу сказал, которая пообещала ему Вас отвадить и про дом, и про то, что обделался он рядом с этим домом конкретно. Поэтому я сейчас туда поеду, в смысле в гости к тому, кто там живет и познакомлюсь. Думал перед этим с тобой поговорить, но если ты на эту тему информацией со мной поделиться не хочешь, то поскакал я. Счастливинько.

— Пацаны туда ездили в этот дом. Были там. У нашего уважаемого человека, который, ты понял, кто, короче, дела были с хозяином этого дома. Он сам то поехать не мог, понятное дело, ну и попросил Крана, Джавдета и еще молодежь туда съездить. Отвезти кой чего.

— Что отвезти?

— Золото, Макс — Ждан вздохнул — много рыжиков. Ну, молодежь на всякий с собой взяли, чтоб по дороге их самих с рыжиками не шваркнули. Подъехали к дому. Пацаны в машинах остались, на двух они приехали — пояснил Ждан — Кран с Джавдетом в дом пошли. Дом снаружи спокойно выглядит без изысков, а пацаны внутрь зашли и офигели, роскошь такая, что как будто во дворец к королю какому-то попали или царю. Золото везде, камни драгоценные. Только у пацанов в мыслях даже не было дернуть оттуда что-нибудь. Короче, хозяин их встретил, забрал рыжиков и пригласил их чаю попить, а пока чай пили, кстати вкусный, говорят, байки травил и на них смотрел — Ждан остановился.

— В смысле смотрел?

— В смысле, Самбист. Смотрел так, как они сами на других смотрят, и как никто на них никогда не смотрел.

— Как на лохов что ли?

— Может как на лохов, а может как на бутер с колбасой.

Опять байки какие-то, загрустил Макс, короче надо двигать к дому этому. Ночь, пробок нет, долечу быстро.

— Кран еще сказал, что анекдоты тот хрен травил знатные, но только они не смеялись.

— Почему?

— Потому как страшно было так, что зубы стучали. Короче, забрали у него лаве и выскочили оттуда пулей. Прыгнули в тачки, а пацаны, которые в тачках остались, сидят на измене, стволы вытащили и по сторонам смотрят. Говорят, валим быстрей отсюда, какое-то место мусорское. У Джавдета потом температура высокая была. Но самое стремное, что Кран с Джавдетом вспомнить не могут, как тот дядя выглядел. О чем говорили помнят, а как выглядит, что корова языком слизала.

— Ладно, Сань, спасибо на добром слове, поеду — Макс поднялся, надо было ехать.

— Не езжай, Самбист.

— Хорош. Почему?

— Не вывезешь ты на этот раз. Не по плечу тема.

— Со мной хочешь поехать?

— И вдвоем тоже не вывезем. Джавдет ладно, а Кран по этой жизни только себя боится. Не сдюжишь, Самбист.

— Все будет в норме, отойдите от платформы — сказал Макс, шнуруя обувь — я погнал, Сань, удачи.

Когда Макс выходил из квартиры, то вдруг что-то щемящее тисками сжало его сердце и он, повинуясь непонятному чувству, обернулся. Ждан стоял весь какой-то расплывшийся и раздавленный и с непонятным выражением лица глядел на Макса. С таким постаревшим и совсем неделовым Жданом Макс сталкивался впервые. Потом, двигаясь с большой скоростью в сторону загадочного дома, Макс некоторое время вспоминал лицо Ждана и жалел, что так сухо и коротко с ним попрощался. Чего-то расклеился Ждан совсем, подумал Макс, заеду к нему через неделю, навещу.

Несколько раз за время пути на телефон звонили с незнакомых номеров, но Максим не отвечал, главное для него было дело сделать, а лишние базары ни к чему. Броник как обычно бывало в таких случаях захватил Макса резко и без предупреждения еще за километра полтора до загадочного дома. К моменту прибытия на место Макс был уже почти на пике трансформированного состояния.

Приспуститься надо, подумал Макс, рано пока. Не смей, взвился Броник, сейчас жарко будет. Успеется, успокоил его Макс и приблизился к забору, окружающему участок, на котором был расположен дом. Дом, у которого и в котором все клали в штаны, был достаточно средним по московским меркам. Единственное, что было выдающимся — это — окруживший дом по периметру участка огромный кирпичный забор. Забор выглядел несоразмерно крупным по отношению и к дому и к участку. Сверху забора вилась угрожающими узорами колючая проволока. Тяжеленые, черные, железные ворота, устроенные в заборе, служили входом на территорию участка.

Раз тут все в портки накладывают, то будет он зваться — Дом-кладенец, решил Макс, полагая, что необходимо соответствовать сказочному формату, который, благодаря рассказом очевидцев, постепенно приобретала эта история. Максим подошел вплотную к воротам и обнаружил, что они не закрыты. Толкнув ворота, он зашел на участок. Участок был полностью заасфальтирован. Кое-где виднелись трещины, из них упорно выбивались вездесущие сорняки. Да, картошку здесь явно не сажают, подумал Макс. Огромная железная входная дверь в дом тоже не была заперта. Макс коснулся двери, кисть руки неприятно заледенела, да и на душе стало не очень. Точно мне сюда, оживился Макс и вошел.

Зайдя в дом, Максиму сразу пришло в голову, что если бы в детстве, в классе третьем предположим, он попал в этот дом, то решил бы, что здесь живут все детские стоматологи мира. Сразу хотим отметить, что относимся с огромным уважением к представителям этой благородной и несомненно необходимой профессии. Только в те далекие годы, когда Макс был еще маленьким, ходил в начальную школу, а после уроков осваивал вместе с такими же, как и он маленькими мальчиками азы самообороны без оружия, стоматологические кабинеты для детей (как правило, оборудованные в школах) не имели при себе средств обезболивания, в связи с чем любые манипуляции с детскими зубами осуществлялись стоматологами без анестезии. Учитывая данный факт, можно понять Максима, пронесшего через годы взросления такое отношение к стоматологии того времени.

Если враг рода человеческого существовал, то он существовал в этом доме, в зале которого и находился Макс. При чем, враг этот вел свое существование достаточно неряшливо и безалаберно. Только такие граждане, как Кран и Джавдет, могли восхититься обстановкой и убранством этого жуткого дома. Да, в нем было огромное количество разнообразных предметов роскоши от позолоченных стульев, кресел, подсвечников до различных витиеватых ювелирных украшений. Тут были и золотые, и платиновые цепочки, браслеты, кулоны, серьги, сваленные на огромных столах в кучки различной величины, причем кучек таких лежало великое множество. Макс пригляделся и понял, что многие из женских украшений, сваленных вместе, выглядят очень современными и ему это крайне не понравилось. На стенах Макс, несмотря на полную темень (на всякий случай он не стал отпускать далеко от себя Броник) разглядел какие-то старинные, все в жуткой паутине, картины. Вдоль стен стояли такие же старинные, по всей видимости, статуи, покрытые пылью и паутиной.

Да, всему этому богатству можно было позавидовать, изумиться, но только не восхищаться, потому как восхищение, по мнению Макса, всегда было неразрывно связано с восторгом, весельем и прочими радостными праздничными эмоциями. Здесь в этом зале праздником и близко не пахло. Зато были ароматы иного рода. Макс чувствовал некий мясной приторный запах, как будто не в этом зале, но где-то в закоулках этого неприятного места находилась огромная разделочная доска, насквозь пропитанная кровью. Сам воздух в зале был каким-то тугим и не свежим.

Вдруг на Макса резко навалилась какая-то непонятная пустота, и он моментально оказался чуть правее своей головы, что по сути означало состояние активной фазы боя. Первый раз так неожиданно, мелькнуло у Макса. Внимание, щелкнуло в голове.

— Ну, давай познакомимся, что ли — в темноте появился четкий силуэт широкоплечего крупного тела — опа, носитель древней крови, смотрю. Ну что, милости прошу к нашему шалашу.

Броник позволял видеть в темноте, практически, как при дневном свете. Перед Максимом стоял высокий мужчина тридцати — тридцати пяти лет. Хотя нет, лицо какое-то старое, ну или не очень, да по барабану, в принципе. Ничего особенного, оценивающе разглядывал Максим хозяина дома, стоматолога, как он его про себя назвал. Видали мы и крупнее. Ну, повыше, помускулистее Макса, но не сравнить с теми же Бобиками, не говоря уже о дяде Коле. Лицо волевое, волосы короткие седые, глаза какие-то светлые очень, щетина седая тоже. Смуглый только какой-то, как будто приехал с отдыха. На югах, не иначе, стоматолог побывал, решил Макс.

— Это хорошо, что ты сейчас ко мне пришел, мне попроще будет — довольно заговорил стоматолог — чаю будешь?

Макс молчал, не фиг мне зубы заговаривать.

— Не будешь? А как же перед смертью не надышишься?

— Ты Серегу помял? — спросил Макс, и тут же пожалел, слова давались тяжело, сказывались особенности Броника. Губы и рот не слушались.

— Я много кого помял, смял, умял и сжевал, мальчик, всех не упомнишь — стоматолог подошел ближе к Максу. Какой то, чужой, не наш, думал Макс, разглядывая стоматолога. Лицо вроде живое, с эмоциями, а как будто из воска сделано.

— Но если ты о сморчке, который в ювелирке был — улыбаясь, продолжал стоматолог — то да. Это я его.

— А охранник? — выплюнул, выкашлял, Макс, тяжело уже сдерживаться, уж очень нехороший дядя.

— Не знаю. Так, между делом, может мешался, может захотелось просто... Не помню уже, да и без разницы мне. Ты о других не думай, тут о тебе уже речь пошла.

Чужак подошел к Максу еще ближе.

— А ты крепкий, хорошо, жира нет. Я старый уже, мне постное надо, чтоб холестерин в норме держать. Шучу. Холестерин мне до лампочки.

Конкретно уже гонит дядя, задергал Макса Броник, холестерин, диета, гаси его уже. Пусть на дистанцию сам подойдет, осадил его Макс, неизвестно, что с кондициями у него.

— Тебя я на крюке повешу, есть у меня комнатка одна укромная, повисишь, кровь сольется — чужак продолжал медленно двигаться в сторону Макса — разделаю тебя и на мангал. Неделю жрать буду — стоматолог остановился.

Дистанция, прозвенело, пропело в сознании у Макса. Так, ну-ка для начала с правой ноги пробей ему лоу по внешней части бедра, дал указание телу Макс, и сдерживаться не надо, не тот случай, хорош в тимуровцев играть. Тело Макса послушно дернуло правым бедром и со всей дури влупило ногой по бедру стоматолога. В стену, как будто, шарахнуло в сознании Макса. В голени Макса что-то хрустнуло. Это че-за Тонк По, возникли сразу у Максима ассоциации со злодеем из одного известного голливудского фильма, где в главной роли снялся известный в прошлом американский актер бельгийского происхождения.

Стоматолог удара как будто не заметил. Сам чуть наружу колено повернул, ногу подсогнул и напряг, а больше ничего не сделал. Стопой в пузо, быстро! Нога послушно вылетела вперед, и стопа Макса врезалась в живот чужака. Раздался хруст, и сознание Макса на пару мгновений потеряло контроль над правой ногой ниже колена. Тут чужак очнулся, ногу Макса стиснуло, его подняли в воздух и повернувшись вокруг оси на триста шестьдесят градусов швырнули в сторону входной двери. Как котенка, пронеслось в голове у расстроенного Макса. Макс вылетел из дома и шмякнулся рядом с забором.

— Подготовка говно — услышал Макс голос чужака над головой и попытался встать, ему удалось.

Макс стоял перед стоматологом, немного согнувшись и приняв оборонительную позицию. И тут в Макса полетело все. Руки, ноги, колени, локти стоматолога, его стальные пальцы-сверла, подковообразные основания ладоней и прочее. Ну и, что характерно, в Макса прилетело и попало все, что было в него выпущено чужаком, один раз даже лбом врезали, сместив в очередной раз, уже только что сломанный перед этим кулаками нос.

Он уже валялся на бетонированной площадке внутри забора и, как мог, закрывался от ударов чужака. Тот спокойно, не торопясь, вкручивал, ввинчивал ноги в тело и голову Максима. Отходить сейчас буду, видимо, спокойно подумал Макс. Сразу стало жалко родителей, особенно маму, еще он пожалел, что так и не нашел общего языка с Настей, а очень бы хотелось. Зазвонил телефон. Это не был телефон Макса.

— Че? — стоматолог был явно не доволен, что его прервали, видно было, что общение с Максимом доставляет ему истинное удовольствие — занят, теть, чего хотела? — замолчал на мгновение — не дребезжи, Старая, скоро буду — и убрал телефон — Ладно пора мне. А ты ничего, сначала думал, слабенький, а нет, еще чуток попозжее и туго бы мне пришлось, — стоматолог наклонился к Максу ближе, Максим почувствовал вонь из рта чужака и увидел, ровные чуть заостренные зубы. Следил бы лучше за пастью своей, а еще стоматолог, почему то подумал Макс.

— Я вот, что сделаю. Проявлю, так и быть, к тебе уважение, всего сразу не сожру. Голову оставлю, в банке замариную, и буду из нее на ночь пить, ну типа, как у Вас делают, этот, чайный гриб — чужак, улыбаясь, выпрямился, довольный собой.

Братишка, рви, заорал в ухо Максу Броник, и Максим рванул что есть силы. Схватил за ноги, стоявшего рядом чужака, подтянулся к нему ближе и изо всех сел врезал ему кулаком снизу в пах. Чужак охнул и согнулся. Нет, вроде здешний он, подумал Макс, и быстро передвигаясь на карачках, достиг забора.

Ворота на этот раз оказались запертыми. Подтягиваясь на руках Макс достиг верха забора и перебравшись через злую колючку, слетел вниз, оказавшись за периметром участка, оставив жадной до плоти колючей проволоке обрывки одежды и кожи. Где-то рядом ехала машина. Щелкнул замок, ворота распахнулись-разлетелись в стороны, из них вылетел взбешенный стоматолог и буквально спустя секунду оказался вмятым в забор капотом джипа, с дикой скоростью врезавшегося в тело чужака. Машина вмялась в забор, раскрошив его внешнюю кладку, и остановилась с наполовину смятым передом.

Макс приподнялся, кое-как добрался до джипа. Стоматолога видно не было. Небось, между забором и передом тачки остывает, решил Макс. Он приподнялся, на капоте лежал грузный человек. Видно вывалился при ударе и лобовое снес, мелькнуло у Максима. Он скинул капюшон с головы мужчины.

Ждан лежал на животе, невидяще глядя перед собой сквозь Максима. Изо рта шла кровь, которая мелко пузырилась на губах Сани через каждые две три секунды. Потом реже, потом еще реже, а потом вообще перестала. Максим сел, облокотился на машину спиной и тихонько заплакал, совсем так, когда папа сказал восьмилетнему Максиму, что баба Зоя умерла.

В таких прекрасных местах как это Максим еще ни разу не находился. Точнее разок был в похожем, в ботанический сад с классом ходили, но там так здорово и близко не было.

Яркое, приветливое солнышко ласково обнимало счастливого Макса. Он стоял, и улыбаясь, смотрел на маленьких разноцветных птичек, которые весело щебетали, прыгая с ветки на ветку небольших красивых деревцев, растущих на уютной лужайке. На деревьях росли цветы и даже какие-то фрукты. Вкусные, наверно, думал радостный Макс, но фрукты при этом не срывал, очень хотел сохранить такую чистую яркую красоту раскинувшейся вокруг маленькой вселенной.

Макс присел на траву, вдыхая сладкий, чуть приторный запах свежих плодов и цветов, и вдруг обнаружил, что рядом стоит Настя и смотрит на него с нежностью. Одета она была в легкий сарафанчик, светлых мягких тонов. Обалдев от такой картины, Максим оторопел, хотел поздороваться с ней, но не смог не вымолвить и звука, видимо в горле что-то першило. Настя присела рядом с Максом, и, положив ему руки на плечи, велела лечь на спину, и когда он лег, стала бережно гладить его по растрепанной голове, напевая при этом чуть слышно. Макс не мог разобрать слов, но это было и не страшно, песня из уст невероятно красивой Насти звучала просто удивительно и как-то очень знакомо Максу. Голос ее был нежен, и Макс захотел коснуться Настя, но она не разрешила, взяв его за руку и приложив ее к своей щеке. Ошарашенный Макс смотрел на Настю и думал, что еще немного и сам начнет напевать вслед за ней мотив удивительной песни.

Вдруг к ним кто-то подошел, Максим посмотрел на него, но почему-то не узнал, захотел подняться, но Настя знаком попросила его не делать это. Она резко поднялась, Максим попытался вскочить, но тело не слушалось его, тогда он попробывал шевельнуть рукой и у него опять не получилось. Тут на место Насти сел незнакомец и кивнул Максу. Это был Маршак.

— Какого?! — Макс заорал, и Маршак в испуге дернулся. Максим лежал на кровати, утыканный весь какими-то проводами, трубками и прочей фигней. Видел он почему-то всего одним глазом. Тогда Макс стал этим глазом осматриваться по сторонам.

Он лежал в больничной палате с белыми стенами, весь какой-то перевязанный и жалкий. Все тело болело, только закрытый, а может даже пустой, глаз, не приносил ему никаких негативных ощущений. Макс хотел пить, но его немного тошнило, и он решил с этим повременить. На койке, на которой находился перевязанный Макс, рядом с ним сидел в накинутом на плечи больничном халате испуганный Маршак.

— Марк, ты чего? — недобро спросил Макс.

— Сказали, вроде, сегодня ты будешь в сознании — можно будет в гости к тебе прийти.

— Кто такую фигню мог сказать? — Макс не понимал, почему он испытывает такое раздражение от сидящего рядом с ним Маршака. Наоборот нужно с благодарностью отнестись, поговорить с человеком, но Макс был крайне не доволен.

— Врачи проинформировали — видно было, что он врет — а Серый, кстати, на поправку идет — сообщил Маршак, пытаясь отвлечь от своей персоны внимание. Ну, хоть здесь, пруха, подумал Макс и тут вспомнил про Ждана. Тошно стало, пуще некуда.

— А сколько я без сознания — спросил вдруг Макс — мать то переживает наверно.

— Сутки всего, врачи сказали, что не видали такого никогда. Быстро очень процесс восстановления организма идет. И глаз твой, сказали, будет видеть, и еще пошутили, что будто ты не человек, а инопланетянин — Маршак хмыкнул и перешел на тихий и доверительный тон, Максиму стало не по себе — мы то знаем, почему у тебя так все. Ты у нас особенный экземпляр, я, Максим, буду про твою физиологию академический труд писать.

— На станции Академической небось?

Маршак выглядел обиженным, ему не понравилась шутка Макса.

— Так, Марк, а где мобила моя? Надо матери звякнуть — и тут его как ножом резануло — этого черта взяли, приняли, которого Саня машиной раздавил? — заорал Макс.

— Не знаю, надо у Федорцова тебе спросить — на вот тебе трубку твою, пользуйся.

— Спасибо, Марк, извини, не хотел рычать на тебя.

— Нормально — вот тут тебе супчик для восстановления сил принес, кушай на здоровье — Марк положил на тумбу небольшой термос с широким горлышком. Вот что пахло так вкусно, понял Максим.

— Ясно. Спасибо еще раз, буду поправляться.

Они попрощались, и Марк ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Ничего себе, действительно, вроде как, переживает за меня, думал Макс, нормальный парень, хоть и писатель. Потом Максим позвонил маме, извинился, что не звонил и не брал трубку, выслушал достаточно жесткую лекцию вперемешку с плачем, сказал в командировке в Вене и приедет только через две недели. Мать немного успокоилась и велела сильно шнапс не пить.

— Владимир Иванович, здравия желаю — Макс набрал Федорцову.

— И тебе здравия, Максим — Федорцов казался несколько взволнованным — как ты, очнулся давно?

— Да вот, только Марка проводил. Владимир Иванович, — Макс очень сильно напрягся внутренне, практически не дышал — взяли его?

— Не было там никого. Ты и товарищ, погибший твой, только там были. Я так понимаю, что ребята наши с Отряда туда к дому подъехали, минут через десять пятнадцать после того, как авария произошла. Сейчас в доме мероприятия продолжаются. Наш следственный комитет работает, видимо надо будет МВД привлекать, там по их части тоже есть. По телефону не буду, завтра в обед заскочу к тебе. С новой книгой.

Даже в больнице, отдохнуть не дают с этим чтением, мысленно взвился Макс, но вслух ничего не сказал.

— Как дом-то нашли, я же ничего не говорил, не предупреждал?

— Настя панику подняла, всех в ружье поставила — голос Федорцова впервые зазвучал как-то смущенно — она тебе звонила с разных номеров, ты не отвечал, ну вот и всполошилась. Мы тебя по телефону твоему засекли и ребята сразу стартанули в твою сторону. Поздно вот только к сожалению.

Точно, Макс вспомнил, что по дороге к стоматологу ему несколько раз звонили с неизвестных номеров.

— Ладно, Макс, отдыхай, завтра увидимся.

— До встречи, товарищ полковник — Макс положил трубку на тумбочку и задумался. Думы были не о Насте, которая вдруг не с того не с сего стала переживать за Макса, хотя о ней тоже можно было подумать, о Насте всегда было приятно думать, особенно когда Макс рядом с ней на работе находился.

Но сейчас Максиму было не до Насти. Он лежал и думал, что не попрощался с Саней перед уходом, тогда в их последнюю встречу. Что можно было отвлечься от своей мести, задержаться у Ждана, поболтать, а потом наврать, что типа устал и домой едет. А самому двинуть к стоматологу этому гребаному. Но если бы он наврал Ждану, тогда чужак бы этот Максима убил. Получается, что либо Макс бы выжил, либо Ждан. Тогда выходит, раз Саня для Макса постарался, нужно обязательно вопрос закрыть с чужаком этим раз и навсегда. Иначе выходит, что Саня зря погиб, и напрасно Максимку спас, потому как бесполезный Макс оказался. А Макс никогда бесполезным не был.

Тут Максим и понял, что жизнь его пока свой ход остановила, и нет у него других задач, кроме как стоматолога уничтожить. А после того, как он стоматолога прибьет, жизнь у Максима опять свое движение начнет. Вот это будет правильно.

На тумбочке выжидал своей участи термосок. Пока не остыл, порубать надо, прикинул Макс. Есть хотелось сильно. Кошерное или нет, интересно, неожиданно для себя подумал Максим. Жизнь, конечно, остановилась, но и на остановках люди кушают. Надо уважить Маршака, скушать скорей. Макс приподнялся на койке, взял термосок, аккуратно открыл крышку, пахло изумительно. Максим взял ложку, которую Маршак принес с термоском и стал, не спеша, есть суп.

Через полминуты, Максим отложил пустой термосок с торчащей из него ложкой, вытер влажной салфеткой рот и задумался. Интересно, а чем кошерное от некошерного отличается, размышлял Макс. Надо будет Маршака попросить в следующий раз еще супчика этого принести, только побольше немного, раза в три, иначе не разберешь кошерное или нет, быстро очень заканчивается.

— Достал, уже, племянничек, когда угомонишься уже. Начал же девок таскать по одной незаметно, зачем нужно было этих молодцев рвать.

— Ты чего, Старая, тот молодец к тебе в ювелирку пришел, как бы я его не порвал?

— Да, спокойно, племяш. Я бы его отвадила сама и обошлось бы все.

— Не обошлось бы. Тот пионер, у которого кровь Коловратова, все равно бы нас достал, я это знаю.

— Вот его и надо было со свету сжить, а ты не смог. Теперь сложнее все будет.

— Будет не будет, до одного места мне это. Золото мое там дербанят телята эти, душит меня злоба лютая.

— Злоба лютая тебя вечно душит, племяш. А злата этого у нас и так в достатке. Уходить нам надо, думаю. Круто взялись за нас опять.

— Никуда не пойду, Старая, и тебе не дам. Кровь Коловратову сожру, и все образуется.

Глава десятая

Заканчивать надо эти понты, размышлял Максим, лежа утром в палате. Слишком уж поверил в себя, непобедимым почувствовал, героем одноименного советского фильма, снятого в честь одного из создателей самбо. Много слишком стал думать в схватке, лишних мыслей гонять, от этого все возможности боевые и снижаются.

Не привык Максим к такому обращению со стороны соперников, без разницы, что это было, спортивные состязания или уличная драка. И надо бороться в драке начинать, не искусственно, конечно, в захват лезть напролом, со стоматологом это не прокатит, силен слишком, но так подловить где-нибудь, подсечку сделать или через спину его поймать. В партере пока тоже не ясно, там сила тоже нужна, а у стоматолога в этом было явное преимущество перед Максимом. Надо будет подвигать его, раздергать, наподобие того, как с Бобиками планировал бой выстроить.

Да, хорош чужак-стоматолог, вопросов нет, а Бобики его тоже не потянут, уровень у них не тот. В общем, на пределе возможностей надо работать с ним и не тупо, как Макс неудачно попытался, а с подготовительными действиями. Тактику борца-самбиста еще никто не отменял, вспомнил Макс известное пособие, одно из немного произведений, которое он прочитал сам по своей воле, без принуждения.

Вспомнил про вчерашний разговор с Федорцовым, сто пудов опять сейчас книгу принесет про каких-нибудь сыщиков-спортсменов, которые здоровый образ жизни ведут и по улицам, за руки взявшись, ходят. Максим таких сыщиков не одобрял.

До обеда Макс валялся, вспоминая свои особенно тяжелые поединки, которые в основном состоялись в детском возрасте. Это было время, когда Максим только начинал свое становление в качестве берсерка, ну тогда он, естественно, не знал, что он так называется, потом уже Владимир Иванович все пояснил.

Позвонил Гия, справился о самочувствии, дал понять, что в целом в курсе за ситуацию с Максимом и Жданом. Потом сказал, что Саню только что похоронили и народу было немерено, со многих коллективов подъехали пацаны, проявили уважение, не было только самого авторитетного человека, который в бывшем коллективе Макса больше всех за острые ситуации переживает. Ну, это понятно, ему в страну нельзя, его ждут здесь очень, причем не столько пацаны, сколько совсем другие люди. Гия передал привет от Снегиря, и пообещал навестить Максима и принести ему долму.

Чуть позже неожиданно позвонила Настя, холодно справилась о здоровье Максима, перешла к вопросу оформления документов о приеме Максима на работу, сообщила, что специалисты, ответственные в конторе за прием новых сотрудников на работу (Максима передернуло) передали ей пару тройку анкет, и что анкеты эти Федорцов завезет после обеда Максиму. Нужно будет эти анкеты обязательно Максиму заполнить без помарок и ошибок понятным почерком. После этой информации Максим окончательно приуныл, даже с Настей расхотелось разговаривать, ну она и сама особенно не горела, поэтому вежливо распрощалась с Максимом и положила трубку. После обеда приехал Владимир Иванович.

— Рассказывай, что в том доме произошло? — перешел к делу Владимир Иванович, предварительно, по отечески, обняв, лежащего и опешившего от такого обращения Максима.

— Очень серьезный товарищ, физически намного сильнее меня, спокойно работал, особо не напрягался, шутил даже походу пьесы, хотя шутки злые очень у него — Максим рассказывал спокойно без суеты, а чего переживать, когда уже люлей получил, раньше надо было суетиться во время боя, сейчас уже поздно. Учесть ошибки и вперед, искать стоматолога — возраста непонятного. Решил в начале, что он старше меня немного, потом пригляделся, понял, что не могу его возраст определить, вроде молодой, а лицо иногда такое, как ... — Максим задумался, не мог найти нужного определения.

— Как будто это змея или какая другая рептилия, по которой несведущему человеку сложно ее возраст оценить — вдруг прервал Максима задумчивый Владимир Иванович.

— Верно, лучше и не скажешь — Максим оторопел от такой четкой формулировки, сам бы так и не додумался сказать, вот что значит полковник ФСБ — Вы знаете, кто это, раньше с ним уже контакты были?

— Были — Федорцов нахмурился — об этом чуть позже поговорим. Что еще о той встрече рассказать можешь?

— Гнал все время пургу про то, что сожрет меня, в банке замаринует, маньячило какой-то. Потом с теткой своей по телефону говорил, сказал, что заедет.

— С Лесновой — молча рассуждал полковник — семейка еще та, давно их разыскивают.

— Товарищ полковник, я думаю это не берсерк. Конечно, ошибаться могу, но не та эта сила, не отсюда он, другой он, как будто неживой, мимика есть, лыбится, но лицо какое-то восковое. — Максим замолчал на секунду — Владимир Иванович, что это за тварь, Вы в курсе, наверно?

— Есть некоторые соображения у управления на этот счет — полковник несколько смешался — много всего в мире непонятного, Максим. Ты например до встречи со мной о берсерках не слышал ведь? Ну, вот. Точно сказать не могу, пока специалисты наши материал изучают, в том числе исторический. Но могу сказать одно, товарищ этот очень опасен, одному на него больше ходить не надо.

Это про стоматолога Серый бредил, чтобы по одному не ходили, вспомнил Макс.

— Именно этот товарищ убил отца Насти Василия Истомина и сделал калекой нашего дядю Колю — мрачно произнес Федорцов, встав со стула, и подойдя к окну. — Вася не сразу умер, скончался позже от ран. Но самое главное, что дядя Коля до этого момента считал, что они с покойным Василием этого упыря уничтожили.

— Выходит, нет. Тогда не получилось, и сейчас он свалить успел.

— Вот это очень плохо — Федорцов стоял хмурый, на Макса не смотрел — сейчас уже почти весь дом упыря этого обыскали, мероприятия подходят к концу. Описывают ребята имущество, золота, там конечно, драгоценностей, старинных, наших монет и даже Римской империи, с Южной Америки, много чего. Не могу представить на какую сумму все, да и не самое важное это. Самое страшное, Макс, что, судя по обыску, подвал у него под кухню оборудован, мясо он там разделывал, мариновал с приправами всякими, и там же обедал — Максу стало совсем нехорошо, в смысле страшно, но не за себя.

— И в кухне этой на настоящий момент найдены фрагменты человеческих тел, скорее женских, которыми он, судя по всему, и питался. Надо уничтожить его, Макс, вместе с теткой. — прервался на мгновение — Я знаю, ты хочешь с ним сам разобраться, но в этом случае так не получится.

— С Лодброками вместе идти на него?

— В связи с особой опасностью злодея, крайне высоким уровнем угрозы, которую он представляет для общества, в настоящий момент принято на высоком уровне решение — голос Федорцова приобрел привычную для таких моментов торжественность, которая стала для ушей Максима даже чем-то родным — о проведении совместной операции управления с рядом силовых структур. Это означает, что около половины берсерков, проходящих службу в других подразделениях, будет прикомандировано к Отряду до момента уничтожения этого субъекта. Берсерки, проживающие на территории Российской Федерации, и не являющиеся сотрудниками силовых структур, проинструктированы о возможной угрозе.

— Сурово.

— По другому, никак. Поэтому, Макс, при любом раскладе на него одному не ходить. Считай это моим приказом.

— Слушаюсь, товарищ полковник — у Макса были иные мысли на этот счет, но он их озвучивать не стал — Как Сергей там?

— Приемлемо. Лежит в отдельной палате, бульон через трубочку пьет, телевизор смотрит. Говорить он не может, челюсть пока не срослась. Идет на поправку Сергей твой, в общем.

Макс повеселел, ну хоть одна новость хорошая, а то слишком мрачно все складывается пока.

— Ладно, Макс, вот тебе супчика передали — Владимир Иванович поставил термосок на тумбочку рядом с кроватью. Термосок точь в точь, как и вчера Маршак передал, только больше раза в два.

— А, кошерное, опять — Максим обрадовался вкусному супчику.

— Откуда Настя кошерное умеет готовить? Она и не знает ничего про это — искренне удивился Федорцов.

— Так Маршак, в смысле Марк, мне вчера такой же приносил — растерянно произнес Макс, ничего не понимая.

— Всю правильно, Настя вчера суп приготовила, передала Маршаку, он тебе его принес. А сегодня приготовила свеженького и через меня тебе отправила. Какой кошерный, обычный борщ с мясом. Не ел, что ли никогда? Маманя твоя же отлично готовит, странно даже.

— Ел, почему — обиделся за маму Макс. Но Настя, готовит ему борщ уже второй день подряд, чудеса! — а анкеты где?

— Какие анкеты?

— Ну, анкеты Настя должна была мне передать. Она мне звонила, предупредила, что анкеты Вам для меня закинула, из кадров передали.

— Анкет не было, только борщ — товарищ полковник впервые за всю встречу заулыбался, хитро глядя на Макса, отчего тот почему-то смутился и покраснел — Эх, молодежь, не просто с вами! — тут Федорцов хлопнул себя по бедру — Кстати, Макс, про анкеты, молодец, что напомнил. Держи, еще пара произведений. Новые приключения профессора и его друзей.

— Да мне еще ту читать немало осталось! — возмутился Макс, даже в больничке не дают расслабиться — мне еще нельзя, я по плану только на семьдесят процентов от максимума вышел!

Федорцов уставился на Макса — семьдесят процентов, это в чтении, то? Тогда все понятно. Ты это, Максим, лучше тогда вообще на максимум не ходи, не нужны нам травмы, а то опять в больницу попадешь. Работай тогда в пределах семидесяти и разогревайся лучше перед тренировкой.

— Это как? — не понял Максим.

— Я тебе Буратино принесу. Будешь перед взрослыми книгами каждый раз по десять минут читать.

Федорцов ушел. Буратино еще навязал, хуже только в школе было, размышлял Максим. Потом мысли унеслись в сторону Насти. Наверно почувствовала солидарность со мной, стоматолог же и отца ее убил, и меня чуть не порешил. Хотела помочь мне, как товарищу по несчастью, пришел к выводу Макс, другое вряд ли может быть, через чур уж холодна.

Конечно, читатель понимает, что в случае с Настей шла речь не только, и не столько о солидарности, сколько совсем о других более сильных чувствах. Не будем корить Максима за толстокожесть и несообразительность, просто так уж повелось в жизни нашего героя, что знакомства с прекрасными девушками происходили у него на улице, в ресторанах, барах и клубах, а дамы, знакомящиеся в подобных местах с молодыми людьми, как правило, не имеют обыкновения тянуть кота за хвост в делах подобного толка. Хотя в данном случае пословица с котом, согласен, не совсем к месту. В общем, не привык Максим к играм в холодность с женщинами, поэтому и не представлял реального отношения Насти к себе.

Интересно, а что завтра Маршак принесет, придался новым размышлениям Макс, может котлеты или пельмени с маслом. На следующее утро Маршак зашел в палату, как уже и ожидал Максим не с пустыми руками. Только это были не котлеты и не пельмени (ну не было времени у Насти пельмени лепить, работает допоздна, недаром ее Артемидой прозвали), а большая порция бефстроганова с вареным картофелем и огурчиками. Макс стал трапезничать прямо в присутствии Марка, уж очень вкусно пахло.

— Рассказывай — с набитым ртом попросил Макс Маршака.

— Ведутся розыскные мероприятия — с торжественным видом начал Маршак, Макс аж чуть не подавился, так на Федорцова было похоже — ребята из Отряда носятся по Москве и области, проверяют адреса, наводки — тут Марк замолчал, информация у него закончилась, так как в управлении каждый знал лишь то, что ему по статусу положено, ничего не поделаешь, ФСБ все таки — как себя чувствуешь? — перешел Маршак к более близкой ему тематике.

— Хорошо, даже сам удивляюсь. Утром врачи приходили скопом, лечащий там хирург и еще несколько. Смотрели, поражались, ощупывали, зрачки проверяли, давление и так далее. Бок у меня уже не болит, стопа как будто и трещины не было, нос только чуть искривленный будет, но ничего страшного, особо не видно. В конце осмотра спросили даже, что я принимаю из запрещенных препаратов.

— А ты что ответил? — заинтересовался Маршак.

— Что ответил — возмутился Макс — сказал, что оборот сильнодействующих веществ на территории Российской Федерации запрещен, и они как врачи должны это сами знать.

— А они?

— Устыдились, Марк, они. Что ты ходишь вокруг да около? Давай выкладывай, что там со мной?

— С тобой, Максим, все хорошо, по плану идет. Процесс регенерации и так у тебя, исходя из природы твоей, ускоренный был, а сейчас еще сильнее пошел. Видимо трепка подействовала, которую тебе тот субъект устроил — Марк говорил не торжественно, но достаточно деловито, Максиму стало интересно — так вот, этот гражданин, который избил тебя, можно сказать принес огромную пользу. Эти повреждения, которые ты получил тебя не уничтожили, а следовательно придали новый стимул для роста твоих возможностей.

— Федорцов мне это уже говорил. Типа стресс был и от этого все улучшаться стало.

— Все верно, только необходимо излечиться сначала от травм. А потом уже пробовать, иначе организм может не выдержать, ресурсов много уходит внутренних на все.

— Ладно, сказали, завтра выпишут может уже. Дома буду отдыхать, раз в неделю ездить к ним.

— К ним не надо — быстро сказал Маршак — мы тебя сами наблюдать будем. Повреждения не такие, как у Серого, без хирургов уже разберемся, но им спасибо, они свою работу сделали.

— Со следующей недели в зал начну ходить — поделился Макс планами с Марком — легонько, а там уже посмотрим, как пойдет.

— Не рано?

— В самый раз.

Максима выписали на следующий день в двенадцать дня. Приехали его забирать из больницы Гия со Снегирем.

— Самбист! — Максим обнялся с пацанами — как самочуха?

— Приемлемо — подражая Федорцову ответил Максим — иду на поправку.

Сели в машину, Снегирь купил себе крузак, черный, дизель.

— Купил помещение небольшое себе во Фрязино — довольный рассказывал Снегирь — делаю ремонт, работяг нанял, нашел уже бэушное оборудование, совсем без износа почти за вменяемые деньги, оплатил задаток, как ремонт сделаю, завезут. Инструмент, вообще, новый весь куплю. Начну оказывать авторемонтные услуги населению и организациям. Так что, с бэхой своей, ко мне теперь, Самбист.

— Спасибо. А ты, братан?

— Небольшое помещение в Балашихе заприметил себе под магазин, куплю и буду сдавать под продукты — в отличие от Снегиря, Гия отвечал безрадостно.

— Ты же ресторан хотел?

— Хотел, конечно, наш бичо — рассмеялся Снегирь — пока до Ибицы не доехал. Как вернулся оттуда уже и не хочет.

— Больше двухсот косарей спустил брат — убито говорил Гия — не понял даже как. Раз и пролетело все, как миг. Потом очнулся, лежу на пляже один и пустой совсем. Снегирь спасибо денег на обратную дорогу выслал.

— В порядке все, братан, не грусти — ржал Снегирь — есть у меня маляр один на примете. Как начну работать, пойдешь к нему стажером, так красить будешь, через год от народа отбоя не будет. Опять в свою Ибицу поедешь.

Заехали в универсам, купили еды, доехали до новой съемной квартиры, порадовались за Макса, обнялись и уехали. Максу стало грустно. Он ходил по квартире, смотрел передачи про животных, про римских легионеров, но они не приносили ему такого удовлетворения, как раньше. Потом Максим взял книгу, попытался читать, но настроение было совсем не для чтения. Так Макс промаялся до самого вечера.

В десять часов Максиму позвонили в дверь. Он открыл, в дверях стоял хмурый Кран, одетый в неизменный спортивный костюм Адидас. Кран передал Максу дешевый мобильный телефон, сказал, что сейчас на этот телефон позвонят и ушел. Через две минуты после ухода Крана на телефоне раздался звонок.

— Здорово — голос был смутно знаком Максу, с хрипотцой и наглыми нотками.

— Добрый вечер — культурно ответил Макс.

— И вечер не добрый, и день говно, и утро никакое — недовольно ответили Максиму, пожилой какой-то, решил он, судя по голосу, пенсионер вероятно.

— Короче — продолжал пенсионер, как прозвал его про себя Макс — передали мне, что ты с персонажем одним схватился, но вопрос не решил и братишку моего не уберег.

Опа, Максима, как водой окатило. Вот это да! Какие люди звонят из-за границы. Пенсионер то не необычный оказался, а тот, который из-за границы дела коллектива ведет и совсем недавно со Жданом общался и направлял его. Припекло что ли так, что решил Максу сам набрать.

— Если нужен тебе этот упырь, то могу подсобить — продолжал резким, неприятным голосом собеседник — но только если очко у тебя не играет и ты сам хочешь черта этого наказать.

— Хотите органам помощь оказать? — невинным голосом спросил Максим, и тут же пожалел, сейчас трубку бросит и все досвидос, придется ехать самому с пацанами из бывшей системы общаться, а там разговор точно не пойдет, учитывая новый статус Максима.

— Органам я своим эссенциалей помогаю и аспирином — совсем скрипуче заговорил голос — а тебе, мусор, надо со старшими людьми себя вести научиться, сразу видать книг не читаешь, кукушку совсем фуражкой смяло.

И этот туда же, достали в натуре, даже блатные глумятся уже с этими книгами.

— Не понял решения твоего — произнес авторитетный собеседник — хотя какие тут решения, ты и в коллективе быком был и у мусоров быком остался.

— Я согласен — нет смысла ругаться, хочет помочь, пусть помогает.

— Наберут тебе скоро на этот телефон, скинут адрес, это дом. Скорее там он ныкается. Уточнить только надо кое-что. Про этот адрес из братвы никто больше не знает, давно я там был, но уверен, что никому он его не впарил за это время. Место злое, не нужно такого никому.

Верю, подумал Макс, вспоминая злосчастный дом.

— Еще есть банк один на павлике.

— На Павелецкой? — Макс уточнил название иностранного банка.

— Все так. Так вот, тетка его, ее, кстати, тоже глушить надо, неизвестно еще кто хуже из них, имеет дела с руководством этого банка, но я не о том. Есть у нее в этом банке особая ячейка, и хранит она там что-то, что этому хрену сильно надо.

— Не знаете что?

— Может лекарства какие-то редкие, может наркота, не в курсе — он прервался — знаю только, что ячейка небольшая, как для суммы денежной не большой, и она ее раз в неделю открывает.

— Проверяет что ли?

— Вот ты, пионер, и узнай, ты же у нас в мусора подался, а не я. Адрес скинут позже, слово проверочное будет...

— Буратино — прервал его Макс — пусть будет Буратино.

Молчание — Фуражку на ночь снимай пионер, перед тем как спать ложишься. Совсем походу у тебя крышка съехала, не зря ты в менты ушел.

— Ладно, спасибо Вам, в смысле от души — поблагодарил Макс — буду ждать сообщения.

— И еще, одно, пионер — голос вдруг смягчился, человечнее стал — здесь тебе не спорт, здесь вопрос надо закрыть по существу, тобишь замочить гада. Нечего с ним выходить одному, как ты привык. Не вывезешь. Амбиции нужно свои поглубже запихнуть, куда, я думаю, тебе говорить не надо. Как получишь адресок, бери демонов со своей работы, да побольше и езжайте к нему. Удачи.

Собеседник отключил связь. Да, размышлял, Макс, и эти про тех знают и те про этих, ну может поменьше чуток. А все-таки, видать, человек этот авторитетный не просто так к Ждану относился. Переживает за гибель товарища. Максим за гибель Сани тоже переживал. Здесь у них с авторитетным дядей мотивы и цели были общие.

Сны Максим видел редко, не было у его сознания такого обыкновения еженощно своего хозяина в визуальный мир грез погружать. Изредка на фоне случаев сильного нервного перенапряжения Макс мог оказаться в гостях у Морфея, наблюдая сцены, аналогичные тем, которые происходили с ним наяву, ну там от ментов несется вечером по дворам или с девушкой домой приходит. Пробуждаясь, Макс, как правило, ничего из своих сновидений не помнил и не заморачивался по этому поводу. Ну, в крайнем случае, навеять могло воспоминания о какой-нибудь давнишней пассии и то минут на пять не больше.

В этот раз Максим и не понял сначала, что это сон, хотя подобных моментов в своей реальной жизни припомнить не мог. Поднимался Максим по витиеватой лестнице, ведущей наверх ко входу в злое место. То, что вход этот обязательно будет, Максим не сомневался, информация верная была. Достигнув входа, Максим увидел кованую железную дверь, навалился всем телом, поднапрягся, она заскрипела, заскрежетала и нехотя поддалась. Выдавив дверь, Максим сделал несколько шагов и оказался внутри нехорошего места. Пройдя еще немного вперед, Макс обнаружил, что находится в огромном мрачном зале, слабо освещенном двумя подсвечниками, висящими на дальней стене зала. У стены было расположено огромное кресло, даже не кресло, трон, вспомнил Макс название. Стены, пол, потолок зала были из черного мрамора, хотя нет, Макс пригляделся, мрамор не черный, а грязный просто очень.

Несмотря на гуляющий по залу сквозняк, дух стоял очень тяжелый, и место само было не приятное, опасное. Резко навалилось ощущение близкой угрозы, Макс вошел в привычный Броник. Ты чего, а меч, возмутился Броник, голыми руками, что ли собрался воевать. Макс вытащил из ножен меч, он был хорош, сваренный из стальных пластин, длиной около метра. В понимании Максима такой меч не являлся очень широким. Таким мечом можно было и рубить, и колоть. Максим осмотрел себя, длиннющая рубаха, покрывала тело Макса почти до колен. Рукава и подол ее состояли из скрепленных между собой железных колец, кольчуга, типа, вспомнил Макс. Тело и пах Максима закрывали плотно сдвинутые друг к другу, без зазоров, железные пластины. Сами пластины формой напоминали железные язычки, комбинированный доспех, бронь, мелькнуло в голове. Рукава брони закрывали крепкие руки Максима почти до локтей. Из под ее рукавов виднелись длинные рукава алой рубахи, одетой снизу. Вот это неплохо, по статусу, почему-то подумал Макс. Бронь крепилась к поясу Макса, ниже относительно свободно спадая. На самом поясе висел боевой нож. Синие свободные штаны с красивыми золотыми узорами были заправлены в высокие красные сапоги. Вот это я конкретный модник, усмехнулся Макс, прямо слишком красивый. Еще у Максима должен был быть шлем, но он куда-то подевался. В схватке недавней посеял, вспомнил Макс.

— Явился, не запылился — раздался недовольный низкий голос — не устал еще бегать то?

Макс пригляделся и увидел, что на троне сидит неприятный седой старик. Ну, неприятный, это так мягко сказано, чисто из уважения к возрасту. По чесноку дед этот выглядел крайне жутко. Смуглое, почти черное худое лицо, все какое-то жесткое, резко очерченное, костлявое. Кустистые и седые брови, такие же седые волосы нечесаными космами, свисающие с головы старика. Нормально еще так для его возраста, прикинул Макс, не лысеет дядя походу совсем.

Вдруг резко, неожиданно резво для своего преклонного возраста, старик подкинулся и оказался справа от своего трона. Рано пока, сказал себе Макс. Старик наклонился и быстро что-то поднял. Когда он распрямился, Макс увидел в руках у злого деда черное, от грязи или неизвестно еще от чего, сделанное из непонятного металла ведро. Судя по всему, оно было доверху наполнено водой. Дед поднес ведро ко рту и к изумлению Макса стал с жадностью пить, нет скорее даже, лакать из него. Быстро высосав из ведра почти всю воду, дед швырнул его куда-то в сторону и удовлетворенно рыгнув, сделал несколько шагов в сторону Максима.

Не молодой, конечно, судя по роже, оценивал старика Макс. Высокий, худой и очень жилистый, здоровья в нем вагон, тяжело с ним будет, расслабляться не надо. Макс знал такой тип бойцов, Кран, который пацан из бывшего Максова коллектива, таким был. Ходит в своем болтающемся, на теле вечном Адидасе, худой, на вид невзрачный, а сил, реально, у него немерено. Только Кран был Максиму вроде как симпатичен, а этот дед вовсе нет. И по сравнению с дедом этим Кран, как ребенок был, и по силам и по всему остальному, в этом Максим не сомневался. А еще Максим увидел глаза мрачного старика, не глаза даже, а какие-то две красные точки, взгляд которых был устремлен в Максима. Они пересеклись взглядами и Макса передернуло. И дело не в крокодилах, змеях и прочих рептилиях, с которыми у Макса, встретившего взгляд старика, возникли ассоциации. Он просто вспомнил, где еще видел этот взгляд.

Первые годы участия Максима в движении прошли в беспрерывных отражениях атак со стороны различных, хаотично и бестолково действующих персонажей. Персонажи эти не желали укладываться в рамки правил преступного общения и свято верили в абсолютное преимущество анархического строя над остальными. Периодически такие персонажи объединялись между собой в группы и совершали наезды на предпринимателей и прочих зарабатывающих своим трудом деньги людей. Их совершенно не смущало, что эти предприниматели уже имеют некие подобные отношения с другими, более вменяемыми, представителями криминальных структур.

Одна из таких групп однажды в крайне грубой форме обратилась к таксистам, подконтрольным системе, с требованием выплаты членам этой группы ежемесячных платежей в наличной форме. Таксисты, уже привыкшие к подобным эпизодам, предложили с помощью средств мобильной связи пообщаться с авторитетными людьми системы.

В результате непродолжительного телефонного общения сторонами была назначена вечерняя встреча в безлюдном, крайне удобном для таких встреч месте, расположенном в пределах района, где находили своих клиентов таксисты. Представители системы приехали на встречу в подавляющем большинстве в компании представителей дружеских коллективов. Общение проходило без личных оскорблений, но в достаточно жесткой угрожающей форме, причем угрозы сыпались лишь с одной стороны и только в адрес группы неосмотрительных чужаков.

Максим спокойно стоял в первых рядах вместе с представителями системы, осуществляющими общение, сам в разговор не влезал, а лишь безучастно наблюдал за происходящим, готовый в любой момент осуществить любую волю системы в адрес потерявшихся флибустьеров. Случайно он наткнулся на взгляд существа (одного из группы неудачников, решивших влезть не в свое дело), безотрывно смотревшего на Макса. Существо было одето в линялую спортивную одежду непонятного цвета и еще более непонятного производителя. Максим встретился с ним взглядом, и его моментально вбросило в Броник. Парень, внимательно смотревший на Максима, не предпринимал никаких враждебных действий и с первого взгляда выглядел достаточно унылым. Но в глазах его Макс прочитал, что если и есть у этого парня причина неудавшейся судьбы, отсутствия легких денег, нормального житья, то она исключительно и полностью, по мнению парня, состоит именно в Максе. И видно было по этим пустым, рыбьим глазам, что парень этот не остановиться ни перед чем, пока Максима со свету не сживет.

Это был единственный случай, когда Макс без видимых со стороны причин и без объявления авторитетными пацанами атаки, вступил совершенно самостоятельно в боевые действия. Он просто резко подскочил на дистанцию поражения к странному парню и со всей дури врезал ему свой любимый стопой в живот, проваливаясь в него буквально всем телом, сминая тщедушную фигуру. Парень улетел без звука. На пару мгновений все смолкли, пацаны системы недоуменно уставились на моментально успокоившегося Макса, потом раздалось над ухом краткое 'гаси' и неудачливых чужаков буквально смели, распылили в считанные секунды. Потом Ждан весь оставшийся вечер долго отчитывал Макса, браня его за подобные, не совместимые с порядочным обликом преступника, выходки, а Максим периодически винился, понимая при этом, что в будущем в подобной ситуации поступит точно так же.

И сейчас, усмотрев у безумного седого старика точно такой же взгляд, переполненный животной вселенской ненавистью к Максиму, он с места прыгнул на деда, отводя правую руку с мечом для нанесения рубящего удара.

Зазвонил мобильный Максима, на телефоне определился номер мамы.

— Мурзик, чего не звонишь, переживаю. Как там в Вене у Вас?

— Мам, дождь целыми днями, сижу тут в доме одном, читаю учебники по уголовному праву и логике — неизвестно зачем приплел учебники Максим.

— Ничего себе — удивилась мама — для работы новой требуется?

— В МГУ буду поступать на вечерний — опять соврал Макс. Мама прослезилась, сказала, что всегда знала, что ее Мурзик самый умный мальчик, ленивый немного только, сказала, что не будет отвлекать от полезного дела, и повесила трубку.

Макс сидел на кровати, обдумывая странный сон. Старика наверно пенсионер навеял вчерашним звонком своим, размышлял Макс, вспоминая телефонный разговор с большим человеком из преступного мира. Старик из сновидения как будто знакомый, встречался с ним где-то, а где, не вспомню никак, гонял думы Макс. Он посмотрел на время, было начало первого.

— Владимир Иванович, здравия желаю — решил позвонить Федорцову Максим.

— Здорово, боец, как самочувствие? — товарищ полковник бодрый всегда, даже завидно немного.

— Приемлемо — Макс перешел к делу — забыл совсем спросить, пробили на кого дом этот непонятный оформлен?

Возникла пауза, потом Федорцов ответил — отсутствует данный дом в базе объектов недвижимости, Максим, и никто за оформлением прав на него не обращался в регистрационную службу, и работы землеустроительные на землю, где этот дом стоит, никто не заказывал никогда.

— А чего и соседи не в курсе? — удивился Макс и вспомнил, что вокруг жуткого дома не было ни души. Построек и всего прочего тоже рядом не было.

— Это земля муниципального образования одного в Московской области. В администрации удивились сильно, даже и не в курсе были про этот дом и участок, у них там муниципальная земля числится. Сказали, разберутся в срочном порядке.

— Понятно — ничего не понял Максим. Как это даже в администрации района не знали. Они там про все знают. И про всех.

— Это ты хорошо придумал, Макс, на юридический в МГУ поступать, я сам там в свое время учился — живо заговорил Федорцов — я уже команду дал, будем тебя туда отправлять на учебу, второе высшее будешь получать.

У Максима в горле пересохло, удар был очень сильный, от такого не сразу оправишься.

— Ладно, сам вижу, что на учебу серьезно настроен. Помогло все-таки наше чтение, не зря занялись с тобой. Давай, Макс, выздоравливай, завтра наберу.

Надо начинать базары фильтровать, приходил в себя после такого потрясения Макс, причем не только с самим Федорцовым, но и по телефону. Все время до выходных Максим промаялся, проваландался, а в субботу днем сходил, навестил напарника в больнице.

— Привет, правофланговым терминаторам Советского спорта — гаркнул Макс, заходя в палату к другу, она была одиночной, с приличным ремонтом. Цветы даже стояли сиреневые на подоконнике. Красивые, но Макс в них не разбирался, он животных любил.

— Здорово, брат — Серый встал, тепло обнялся с Максом. Макс положил в тумбочку Сереге гостинцы: фрукты, сладости и бутерброды с сырокопченой колбасой, которую он старался не есть, хотя очень уважал.

— Ну как? Приемлемо? — спросил Макс, передразнивая тон и голос Федорцова.

Серый рассмеялся — Более чем. Ты-то сам, живой смотрю, бодрый уже?

Тут парни нахмурились, было, что обсудить на повестке дня.

— Быстро все произошло — Серый сидел, как всегда спокойный — захожу, кроме охранника нет никого. Смотрю на украшения. А они какие-то разные все, вроде новое все, только будто...

— Из разных эпох — подсказал Макс.

— Во-во, так и есть — согласился Сергей — Пять минут походил, и охранник вдруг удалился. Вернулся уже с этой мадам. Такая внешне приятная дама, не девушка уже, конечно, но симпатичная. Злая очень, это мне сразу понятно стало. Маникюр дорогой, но ногти уж очень длинные, я таких не видал никогда. Стал с ней общаться, а она, Макс, сразу поняла все про меня. Я ей говорю, дескать, желаю серьги заказать для девушки, а она смеется, откуда у Вас, молодой человек, деньги на такую вещь, с Вашей то зарплатой — Серый нахмурился — а потом зашел этот, и не глядя на меня, походя так, с локтя мне врезал в челюсть. И я сразу ушел, расплылся, даже не видел как охранника того завалили.

Воцарилось молчание.

— Да, силен уж очень, дядя этот — прервал паузу Макс.

— Согласен мощи достаточно, но, думаю, больше, чем силен, самоуверен он — рассуждал Серый — не допускает даже проигрыша.

— Это верно — Макс вспомнил свою бестолковую и скоротечную атаку и убежденность незнакомца в своей победе.

— Тактически с ним надо в бою действовать — Серый, видно тоже любил картинки схваток выстраивать — не напролом, а с подготовительными действиями — замолчал — но не одному лезть к нему, это в любом случае. Скопом на него идти. Слышишь, Максим?

— Да знаю я, Серег. Согласен с тобой полностью, валить его надо толпой, чтобы никто из наших не пострадал больше.

Пообщались еще немного, а когда Макс собрался уходить, Серый вдруг вспомнил — У нее где-то в подсобном помещении ювелирного магазина зверюга была.

— Зверюга? Дикая что ли? — заинтересовался Максим.

— Не знаю, мяукал кто-то, на кошку похоже, но очень мощный звук был, будто кот огромный.

— Кошек я люблю — сказал Макс и, вспомнив тигра из зоопарка, добавил — и крупных тоже. Выздоравливай, брат, быстрее, соскучился уже без наших выездов.

В воскресенье ближе к вечеру Макс заехал в гости к Гии, послушал новости с района, посмеялся с другом, попил кофе и поехал домой. Было уже шесть часов вечера. На подъезде к центру города зазвонил мобильный телефон.

— Але — не глядя на определившийся номер произнес Максим.

— Добрый вечер, Суров, как Вы себя чувствуете?

— Спасибо, Настя, лучше намного — ничего себе, вот так звонок, изумился Макс. Еще и воскресенье вечером, может проблемы какие — Случилось чего?

— У меня нет, просто хотела поинтересоваться в отношении здоровья Вашего, но я так понимаю, все нормально у Вас, вот слышу едете куда-то.

— Да, ездил к другу одному в гости кофе попить.

— Понятно — Настин голос звучал не уверенно, как обычно это было, а еще там были какие-то незнакомые нотки, которые Макс ощущал, но не мог определить, какие чувства Насти они выражали — я анкеты Вам забыла передать, у меня в столе лежат, потом заберете.

— Да, нормально все — у Макса была уверенность, что причина звонка не в анкетах, а в чем то еще.

— Максим — Настин голос вдруг стал совсем другим, Макс понял, что сейчас с ним разговаривает именно та Настя, которой она являлась, по сути, без ширмы, состоящей из холодного и демонстративно-делового общения, без надменной манеры вести разговор, настоящая, спокойная и добрая девушка — тот человек, которого сейчас все ищут, и который Вас чуть не убил, он очень опасен. Я знаю, мы с дядей Колей о нем много раньше говорили, он мне рассказывал, как они с папой — возникла пауза, не легко ей это обсуждать, мелькнуло у Макса, ему самому стало как-то душно, он взмок — с трудом уничтожили этого... Он и не человек может вообще или уже не человек. Они его не просто лупили, папа с дядей Колей очень сильны были, дядя Коля так сам, как титан, а когда на ногах был еще, вообще вне конторы без дел не появлялся, обычные люди его сильно страшились.

— Насть, не переживайте — Макс решил приободрить девушку, да и сам захотел отвлечься от разговора, слишком он у него много эмоций вызывал смешанных — разберемся. Бывало и хуже — а сам подумал, что сложнее, чем со стоматологом, ему никогда не было.

— Не надо — Настя тоже Максиму не поверила — не говорите так. Они его на заводе одном сами убить не смогли, и тогда дядя Коля его в пресс засунул гидравлический, который жесть спрессовывает и раздавил. Он мне это сам рассказывал, видел, как там кровь лилась из всех щелей — Настя замолчала, видно вернулась к своим воспоминаниям об отце, решил Макс.

— Настя, гада этого я уничтожу — устал ходить вокруг да около Максим — в этом можете не сомневаться. И за батю Вашего отомщу, и за друга моего, ну и за дядю Колю рассчитаюсь — заканчивать надо разговор этот, что-то душа разбередилась у Максима, а нужно в норме себя держать, не давать эмоциям нахлынуть.

— А я не хочу, чтоб ты с ним разбирался — сказала вдруг Настя.

Макс даже опешил, не ожидал такого поворота.

— Не хочу, чтобы ты искал его, выслеживал, ехал его убивать. Не желаю вообще, чтобы ты нем думал — голос Насти из мягкого стал жестким, даже злым, такая Настя была Максиму даже привычнее — забудь про этого выродка раз и навсегда, пусть вон Лодброки с ним разбираются, к ним еще кучу народу придали в помощь, без тебя разберуться, что ты вечно лезешь везде — голос Насти вдруг в конце перерос в крик, и она разрыдалась. Нахлынуло у девки конкретно, прикинул Макс, воспоминаниями про отца нервы свои расшатала.

— Обещай, что не пойдешь за ним — попросила вдруг успокоившаяся Настя.

— Обещаю — а чего там обещать, делов то, сложно что ли. Макс уже всем пообещал одному не ходить, осталось еще и самому стоматологу набрать, сказать, мол, не волнуйся за меня, я к тебе не пойду, как минимум с толпой немаленькой завалимся, так что можешь спать спокойно, зубы только на ночь почистить не забудь.

— Точно? — Настя вроде успокоилась, да и Макс к дому подъехал.

— Отвечаю, чтоб мне всю жизнь про сыщиков рассказы читать, если вру — поклялся страшной клятвой Макс, аж самому не по себе стало.

Они распрощались, Настин голос еще звучал недоверчиво, но, по большому счету, она уже успокоилась, поверила Максу, слишком клятва серьезная была. Макс поднимался к себе по ступенькам на третий этаж и думал, что с женщинами сложнее, чем с блатными и сотрудниками спецслужб вместе взятыми.

— Слышь, Старая, давно ты мое проверяла?

— Каждую неделю хожу, сам знаешь. В порядке все там.

— Отправь кого-нибудь, чтоб забрали его и мне принесли.

— Зачем еще, там целее будет.

— Нет, не целее. Чую, пронюхали те молодцы про него.

Глава одиннадцатая

В понедельник Макс особо в постели залеживаться не стал, соскучился по тренировочному процессу, подкинулся ни свет ни заря, аж в десять утра. Позавтракал немного, ни к чему брюхо перед занятиями набивать, собрал спортивную сумку и пошел в зал. Прибыл на место где-то в пол двенадцатого дня, тренирующихся никого нет, все ребята из Отряда, кто на выезде, кто на дежурстве, есть только неизменный дядя Коля, как небольшой танк на своем огромном кресле. Поздоровался тепло с Максом, справился о здоровье, отрывать от тренировки не стал, примостился на кресле своем напротив уголка, где висели груши боксерские и добродушно принялся наблюдать, как Максим их околачивает.

Макс работал спокойно, не в Бронике, восстановиться надо, а то так и порваться не долго, если сразу после больнички в полный рост работать. В легкую начнем, подумал Максим, а там, если хорошо пойдет, можно будет на Бронике попробовать. Соскучился Максим по своим любимым бойцовским ударным связкам, вначале не вкладывался, потом мощнее начал с оттяжкой вкручивать руками, локтями, ногами.

— Полегче — притормозил его дядя Коля — особо не надо здесь силу показывать, потихоньку втыкай, кровь погоняй сегодня. Без фанатизма и в душ.

Макс с дядей Колей согласился, хотя уже жуть как хотелось лупить, проваливаясь с ударом вперед (в бою то так тоже лучше не увлекаться).

— Хорош, спортсмен, красавец — доволен был дядя Коля, что в такое непопулярное для посещения спортивного зала время, как середина дня понедельника, в его берлоге, появился Максим — как будто не из больницы вернулся, а с курорта морского.

— Как самочуха, дядя Коль? — Макс подошел к гиганту, тело отреагировало на тренинг привычно, пульс приходил в норму после активных усилий.

— Да мне то, чего — усмехнулся дядя Коля — сижу здесь в пещере, за Вами приглядываю, чтобы не угробили ни себя, ни друг друга. Хорошо мне, Максим, я дома, среди своих. А ты как в себя пришел? Форма то, я вижу, особо не растерялась, скоро вообще прилично набирать начнешь. Я про дух твой спрашиваю? Ни куда не делся он?

Серьезный вопрос, Макс особо по таким вещам не заморачивался, а сейчас прислушался к себе, нет ли где боязни какой, или бреши в душе, через которую страшная зараза к человеку попасть может, если вовремя эту брешь не закрыть. Зараза это называется по всякому, суть то не меняется, а имен у нее много. Может называться страхом, может ленью, а бывает ее еще фразой формулируют 'так сойдет', или, например, 'а что я сделать могу, от меня не зависит ничего'. И человек, любой, кем бы он ни был, может стать такой заразе подвластен, если с серьезными препятствиями в жизни столкнется, которые, по его мнению, решить не сможет, или в принципе может, да только не понятно какой ценой это для него обойдется. Может и не надо тогда, думает он, делать ничего, напрягаться, потеряю больше.

Ну а если человек так думать начинает, и перед препятствием пасует, то жизнь его, конечно, не останавливается, просто она ему другой путь показывает, чтобы препятствие это обойти. И путь этот будет настолько для человека длинным и не простым, а скорее еще и унизительным, насколько для него было важно с той проблемой разобраться, которую он в итоге решать и отказался.

Вот и Максим знал, что нет у него иных путей, как только тот, который к стоматологу лежит. А если там, на стоматологе путь Максима завершится, то значит так оно и надо. А по другому Максим и не представлял себе. Не умел он обходить препятствия, по другому его жизнь воспитала.

Но дяде Коле Макс отвечать не торопился, потому, как не знал, есть у него страх или нет, да и какая разница, все равно он будет на газ до отказа давить со страхом или без. Главное, чтобы страх этот не стал за Максима решения принимать. Не будет, Максим уверен был, не будет никогда страх за меня решения принимать.

— По ходу разберемся, дядь Коль — произнес Максим, че перед дракой лишнее говорить. В схватке решится все.

— Все правильно — дядя Коля согласен был — в бою все станет ясно — замолчал на мгновение — но это не значит, что к любому сопернику, тем более к врагу, одинаково относиться нужно. Это враг особенный, таких у тебя не было еще, да и ни у кого не было.

— Ну, вы же его с отцом Настиным заломали в итоге — возразил Макс.

— Заломали, было дело. Получилось его в пресс затолкать, а иначе бы не вышло. Один на один он меня бы спокойно убрал и дальше пошел. С ним нельзя в силу играть, не тот случай. Но и это не главное — опять на секунду приумолк дядя Коля — слишком живучий он, с такими ранами не выживают, а он скачет, как будто его на части не рвали. Есть у него какой-то секрет, лекарство или стимулятор, который ему умереть не дает.

Сюжет, конечно, думал Макс, помимо того, что лупит дядя нормально, так еще и силы восстанавливает на ура. Плохо, но делать нечего. Будем прорываться.

— Он же не из наших, откуда силы то он столько набрал? — интересно было Максиму, что ни говори, почему у стоматолога здоровья вагон. Ну да, крепкий, Максима покрупнее, но чтоб с Максимом, как с ребенком, не то здесь что-то.

— А вот здесь, Максим, как раз все понятно — усмехнулся дядя Коля — тот, кто по правилам не живет, будет всегда сильнее того, кто правил придерживается.

— Как это?

— Да просто говорю. Возможностей у него больше. Нет преград, которые другие перед собой ставят, чтобы окружающим не навредить. Этот упырь всю свою подлючую жизнь только жрет, все под себя гребет, девок, сокровища, ресурсы какие, ничего не оставляет. Не изначально он, я думаю, таким был, постепенно поменялся. И всегда ему было мало, и так ему понравилось, видать, все грести, что к людям он стал относиться, как к еде. Не нужны они ему стали, как товарищи, подруги. Вот ты с вареной картошкой на тарелке дружишь?

— Нет, Вы чего? — Максиму стало смешно. Тут он вспомнил — а он со мной всю дорогу общался. Веселился даже. По своему веселился, конечно, но все равно.

— Ну, вот ты за завтраком телевизор смотришь, чтоб процесс поприятнее шел?

— А при чем тут это?

— Ну, вот и он с тобой общается, как будто за едой радио слушает, чтоб нескучно было. Но так получается, что если ты к людям относишься, как к бутербродам с колбасой, то и они к тебе будут аналогично относиться. В смысле не есть тебя захотят, а избегать будут общения с тобой, как минимум, ну и найдутся, понятное дело, те, которые с тобой разобраться захотят. И остается этот живоглот сам по себе, он никому не нужен и никто ему не нужен, только жрать давай.

— Так получается, это любой так может — Максим удивленно смотрел на дядю Колю.

— Не любой, конечно, но кое-кто. Если постарается сильно — дядя Коля смотрел на Максима — вот ты Максим, например, спокойно сможешь таким путем силу набрать. Только вопрос один — захочешь ли один на свете остаться и жить среди тарелок с едой.

Максим представил, что сидит у себя дома за кухонным столом, на котором стоят блюда, в одном Гия грустит, в другом Снегирь недовольствует, в салате Маршак мается, супчик с Серым, ну и понятно Настю на десерт. Жуть какая-то, лучше сразу сдохнуть. Нет, конечно, Настя на десерт, это совсем не плохо, но только не в тарелке и не в качестве еды. Да, выходит дядя Коля не только телом, но и душой и умом силен. Удачно пообщались.

— Спасибо за науку, дядя Коль — обнял Макс гиганта, еле обхватил — пойду мыться.

— Только не путай осторожность с трусостью, Максим — напоследок немного встревоженно сказал дядя Коля — мозги включай.

— Помоюсь и сразу включу, отвечаю — и в душ побежал.

А вечером на тот телефон, который ему на прошлой неделе Кран принес, Максиму сообщение пришло с подписью 'для Буратины'. В сообщении было подробно расписано, как добраться до того места, где, вероятно, мог находиться стоматолог со своей вредной теткой. Совсем блатные с ума сошли, думал Макс, читая сообщение, разведчики криминального жанра, не могли просто адрес написать. В сообщении указывалось, на каком километре, после какой заправки нужно свернуть, с одной из трасс из тех, что рассекают Московскую область, на проселочную дорогу, ну и так далее, по кустам, по тропинкам. Загадочно чего-то слишком, размышлял Макс, глубоко в лесополосе, сторожка лесника, блин.

Надо ехать, решил он, ночью и быстрее доеду, и по лесу в Бронике пробегу. Неизвестно там он, или нет, надо в любом случае проверить, а завтра у банка потусуюсь, погляжу обстановку. Телефон свой Максим оставил дома, взял новый, который 'для Буратины', и поехал.

В одиннадцать ночи Макс свернул с трассы на проселок, как и следовало из сообщения, и за тридцать минут доехал до деревни, у которой нужно было спешиться и идти в лес пешком. Деревня была какая-то нелюдимая, домов пять всего и названия ее Максим даже не разобрал. Открыл подробный атлас дорог Москвы и Московской области. Там такой населенный пункт вообще отсутствовал. И, что самое главное свет, не горел в домишках той деревни совсем, несмотря на темное время. Мрачные избушки, живет здесь, кто или нет, прикинул Макс, да ладно по барабану, надо двигаться.

Максим поставил машину с края дороги у одного из домов, закрыл ее и выдвинулся в глубь леса. Тишина то какая, размышлял, Макс, так редкая птичка вспорхнет, да еще какая-нибудь мелкая зверушка шевельнется. Да и деревья, кусты все плотно друг к другу растут, только успевай протискиваться, неужели здесь вообще не ходит никто.

Совсем уже лес дремучий стал, даже растительность с каждым шагом вглубь леса злее и злее становится, жесткими сучьями пытается Максима лицо расцарапать. Ну, это не страшно, дерево не человек, и тем более не стоматолог с его теткой злющей.

Долго что-то иду, минут уже сорок удивлялся про себя Макс, и неожиданно для себя оказался в Бронике. Видать близко уже тот, кто опасность для Макса представляет. Ухо востро теперь, стоматолог ошибок не прощает. Естественно, можно было послушать советы друзей и старших товарищей, собраться всем вместе и разметать стоматолога с родственницей по всему лесному периметру, но это абсолютно не вязалось с жизненной концепцией, которой строго придерживался наш герой. Если уже и получилось, так что изначально одному пришлось на эту проблему наткнуться и самому об нее и обломаться, то тем более необходимо один на один с ней разобраться. Иначе такими путями Максим скоро не станет ничего лично решать, а только и будет за спинами товарищей прятаться. Максим же никогда ни за чьими спинами не прятался, за его спиной, бывало, много народу укрывалось, иногда даже покрепче и покрупней Макса, а вот он никогда.

Гиблое место было уже совсем рядом, Максим это хорошо чувствовал, благо в Бронике был. Надо момент только не просрать, самому в ловушке не оказаться.

Оп, завиднелось какое-то небольшое строение, сруб что ли. В маленьких окошках света нет, древнее совсем. Внезапно Макс чуть не промочил ноги в крохотной речушке, даже не речушке, а в ручейке, игриво и беззвучно извивающемся сквозь глухую лесную чащу. Откуда ручеек здесь, в таком то отстойном месте, мелькнула удивленная мысль. Вдоль русла ручейка Макс обнаружил роскошные кусты смородины. Ягоды собирают, натуралисты хреновы, процедил Макс. Он небрежно перемахнул ручеек и пружинисто приземлился на согнутые ноги, то есть хотел приземлиться (никогда он не думал, как приземляться, делал и все), а тут вдруг споткнулся о землю, перекувырнулся и вскочил на ноги. Никогда с Максимом раньше такого не случалось, чтоб он ни с того ни с сего шлепнулся. А уж тем более без посторонней помощи и уж тем более, когда он в Бронике. Да и посторонние Макса давно уже не роняли, класса этак с пятого. Ерунда полная, спасибо, хоть не видит никто, и двинулся дальше к срубу, забыв сразу о досадной случайности.

Таких домовин, жилищ Максим никогда не встречал. На вид не очень большой домишко из бревен, скатная крыша, труба торчит (печка наверно в доме), дыма из трубы нет. Типа теремок, прикинул Макс. Сама хата так расположена, что не на фундаменте стоит, или сразу на земле, а на двух огромных пнях. Плотно поставлена, видно, что конструкция устойчивая и с давних пор уже подобным образом устроена.

Сам терем был заросший грязью, сажей и еще зеленью неизвестного Максиму происхождения. Максиму особенно пни не понравились, высокие, корни из под земли торчат, между собой сплетаются, перевиваются. Похожи на застывший клубок змей или еще каких-нибудь гадов, а их Макс не жаловал. И входа нет. Через окошко залезу, не привыкать, решил Макс, но терем все же обошел, и с обратной стороны наткнулся на сколоченную из старых необтесанных досок дверь. Дверь была заперта, на ней висел здоровый железный замок. Макс запрыгнул на терем, встал ближе к двери. Замок был ржавым и заросший какой-то желто-зеленой гадостью, в общем, точно под стать терему.

Что было удивительно, Броник никак себя не проявлял и не показывал. Да ведь я и не заметил, как из Броника вышел, поразился Макс. Странно, хоть и ближе к срубу подошел, а опасность наоборот испарилась. Но надо все равно поляну стричь, не к тем гражданам зашел, чтоб расслабляться можно было.

Максим сорвал замок, легко толкнул дверь и вошел в терем. Внутреннее убранство домишки соответствовало его виду снаружи. У дальней стены старинная глинобитная печка стоит, у окна стол, пару стульев, ну веники, метла в углу приткнута. Запах не сказать, что не приятный совсем, но такой не свежий, еще и с примесью лекарств, каких-то отваров, непонятно, короче. Все в пыли, видимо если и живут здесь, то точно очень неопрятно. Стоматолог, как понял уже Макс, особо по чистоте и порядку не заморачивался, а на фига ему, кроме тетки ни с кем не общается, женщины к нему по добру не ходят, смысл напрягаться лишний раз.

Макс прошел вглубь терема. И услышал требовательное мяуканье. Мяуканье доносилось где-то с потолка, прямо над печкой. Макс подошел ближе и тут же у его ног приземлился черный кот с белыми кисточками ушей. Обычный кот, только если его размеры не считать. С такими гигантскими кошаками Максим в своей жизни ни разу не сталкивался. Не с овчарку, понятно, но со среднюю дворнягу точно. Кот довольно потерся могучей спиной о ноги Максима, тот его погладил, почесал за огромным ухом, кот замурлыкал, хвост трубой, Макс ему явно понравился.

У таких чертей, такая живность классная, в который раз подивился Макс, даже тревожные думы куда-то улетучились. Максим уселся на стул, кот расположился с ним рядом на полу, подставил Максу огромную башку и требовательно толкнул его руку. Максим рассмеялся, стал гладить кота, тот расслабился, разлегся-расползся, положил морду на лапы и уставился на Макса своими огромными глазищами. Мне бы такого домой, думал Максим, постепенно отвлекаясь от ненужных мыслей, интересно, сколько он жрет, наверно ему мяса сырого подавай, здесь то он точно живность ловит по лесу. Кот как будто в подтверждение мыслей Максима зевнул, облизнулся огромным языком и опять уставился на Макса своими зелеными болтами. Глазищи то какие зеленые, все больше увлекался Макс разглядыванием кота, таких и не видал никогда. А вообще уютно даже здесь, хорошо так. Настю бы сюда, навела бы здесь порядок, я бы на охоту ходил, рыбу ловил, она бы готовила, по дому занималась, детишек бы нарожали.

Максима от таких добрых мыслей разморило, он наклонился над столом, положил на него руки и облокотился на них, подперев кулаками лицо, не переставая при этом наблюдать за котом. Тут кот посмотрел куда-то в сторону. Макс понимал, что нужно было подняться и узнать, что отвлекло загадочного кота, но ему уже было по большому счету безразлично. Кто-то ласково тронул Максима за плечо, он нехотя повернул голову и обомлел. Рядом с Максом, склонившись близко к нему лицом, стояла Настя. Она трепетно с любовью смотрела Максиму в глаза и что-то нежно шептала. Максим поднялся и обнял ее, он не мог даже вымолвить и слова, настолько он был счастлив и одновременно поражен увидеть ее здесь. Думы о стоматологе и обо всем, что было с ним связано, уже полностью покинули Макса, он даже подозревал, что на самом деле никакого стоматолога и не было, просто какие-то выдумки и бредни старых оперативников.

Настя ласково отстранилась от Максима, взяла его за руку и не переставая, что-то неслышно говорить повела Максима к печи. Там она велела знаками Максу снять с себя одежду и взбираться на печь. Ошеломленный и обрадованный таким развитием событий, Максим не заставил себя долго упрашивать, скинул шмотки и взлетел на печь и устроился на лежанке. Настя ласково укрыла его одеялом и жестами попросила ожидать ее там.

Давно уже Максу так здорово не было. Состояние душевное лучше и не пожелаешь, все у тебя есть и дом, и девушка любимая, даже кот домашний где-то внизу возится, тебя ждет, сквозь легкую дрему Макс слышал, как кот требовательно мяукает.

Жрать наверно хочет, мелькнуло у засыпающего Максима. Хорошо здесь, тепло, заботливая Настя даже завесила ширмой лежанку, чтоб свет ему спать не мешал. И зачем тут ширма сквозь сон удивился Макс, света ведь нет, мы же огня так и не зажгли. А точно, от печки же в любом случае искры светить будут. Быстро она разогрелась печка то, может сказать Настеньке, чтоб потише сделала. Да в принципе по барабану и так слишком хорошо, а Настенька сама разберется, она мне худого не сделает.

Жарко конечно очень и душно, дышать стало потяжелее. Максим перевернулся на другой бок, потом на спину, на живот. Дышать стало уже не просто тяжелей, а невозможно, жар стал нетерпимым, Максим даже от сна очнулся, хотел отодвинуть ширму и не смог, уперся рукой и обжегся, моментально оказавшись в Бронике.

Дебил тупорылый, Броник не стеснялся в выражениях, тебя же тут пекут как барана в печи, сейчас она спечет нас с тобой и сожрет за компанию с этим чучелом хвостатым. Находясь в бушующем Бронике, Макс осмотрелся и понял, что находится внутри порядком разогревшейся печи, именно в той части, которая именуется горнилом, и лежит он там, по всей видимости, для того, чтобы своим диетическим мясом удовлетворить гурманов, с такой легкостью поместивших его туда. И голос снаружи раздавался совсем не Настин, а скорее какой-то старой, сварливой бабы. Да и кот, кот ли, рычал, требуя заслуженную порцию кормежки. Вот это в натуре беспредел, зарычал Максим с локтя вынеся железную заслонку и оказываясь снаружи. И сразу же огромная черная тень повисла у него на предплечье, вцепившись острыми клыками в мясо, благо мяса на руках Макса было много, и до сухожилий с костями тварюга не добралась.

— Рви, Баюша, рви его — визгливо закричала бабка, стоящая рядом с Максом, и замахнулась на Максима кочергой. Он схватил беснующегося кота за шкирку, оторвал от своей руки, зарычав от злости, на клыках твари остались лохмотья плоти Макса, и резко крутанувшись вокруг своей оси, не сдерживая сил, на полной мощи Броника врезал визжащей бабке стопой в душу. Бабка беззвучно сложилась и врезавшись в стену, сползла с нее и застыла.

Кота или кем он там был Макс мучить не стал. Учитывая его способности к гипнозу, а Макс уже не сомневался, что кот с ним мурлыкал не просто так, одним рывком свернул коту башку и бросил на пол. Старуха замычала, завыла, зашевелилась и поползла в сторону Макса, причитая — Баюша, мой Баюша, как же ты его проворонил, со свету он тебя сжил, гад.

Достали с этими гадами, рассердился Макс, подошел к бабке и рывком поставил ее на ноги перед собой. Да она и не старая совсем, разглядывая ухоженную женщину средних лет, соображал Макс. Черты лица немного заостренные, нос малость вытянулся, но это так Броник на восприятие влияет. Ничего особенного, с виду точно не монстр. И сарафан такой модный на ней и маникюр недешевый совсем. Да это же тетка стоматолога. Внезапно вредная тетка очнулась и попыталась полоснуть Макса не ногтями уже, а когтями по лицу.

— У, гадина, сжил со свету Баюна моего, он же тебя сморил совсем, не должно было такого произойти, не бывало такого прежде! — выла ухоженная тетка, голосом совсем не под стать своей симпатичной внешности. Макс не стал церемониться и врезал ей с локтя по лицу. Голова тетки запрокинулась, неестественно изогнулась-вывернулась, но она продолжала причитать.

Бред какой-то, она же того уже готова, удивился Макс, ну-ка погоди. Максим смял ее в охапку и засунул в подпечек, где вовсю пылали дрова. Вбил ее туда буквально ногами, заталкивая глубже внутрь. И кота туда-же, а то вы тут все какие-то неубиваемые, схватил тело монстра, удивленно моргнул, ему показалось, что тусклые глаза чудища на мгновение вспыхнули, и убежденный в правильности своих действий, таким же макаром вбил останки кота в подпечек в компанию уже разгоревшейся родственнице стоматолога.

Несмотря, на жуткую вонь, распространившуюся по всей избе, Максим почти до утра жег, подкидывая новые и новые дрова, порядком истлевшую плоть злобных созданий, пытавшихся до этого полакомиться сотрудником спецслужб.

Пока горели фрагменты тел, Макс полазил, порыскал по избе, нашел сумочку тетки, совсем не бедно жила родственница стоматолога, и изучил ее содержимое. Помимо косметики и прочих вполне женских, по мнению Макса, безделушек в сумочке лежал мобильный телефон, по всей видимости, принадлежавшей догорающей заразе.

Ближе к пяти утра Макс вынул из подпечка сгоревшие останки, выкинул их наружу, остудил колодезной водой и сложил их в мешковину (нашел в мрачном тереме). Напоследок Макс огляделся и подивившись странному и злому месту, подхватил потяжелевший мешок и сумочку, принадлежавшую мертвой тетке, двинулся в обратный путь. Через ручеек Максим прыгнул так же небрежно, и в отличие от предыдущего раза, спокойно приземлился, даже не пошатнувшись.

Обернувшись назад, Макс ощутил как над ручейком, весело мчащемся вглубь чащи, стоит какая-то завеса, не видимая взглядом, но вполне ощущаемая. Ручеек-то походу вокруг терема течет, прикинул Макс, надо будет сюда спецов отправить, пусть разбираются с этой аномалией.

Лес не хотел отпускать Максима еще больше, чем впускать его. Но Максиму было на это наплевать. До машины он добежал, по своим прикидкам, очень быстро. Верная бэха никуда не делась, стояла у дороге, преданно ожидая Максима. Рядом так же, не изменившись, грустно и уныло скучились крохотные домишки.

Макс открыл тачку, кинул в багажник мешок, и с трофейной сумочкой сел за руль. В первую очередь надо до управления доехать, решил Макс, заведя двигатель, доложить Федорцову о веселой ночке. Неожиданно в сумочке буркнул телефон. Макс вынул его из сумки, на дисплее мобильника высветилось сообщение, отправленное неизвестным абонентом.

Макс раскрыл текст сообщения: 'Алена, здравствуйте, это Надя. В десять утра я иду в банк на Павелецкой за этой вещью. Мне ее потом Вам отвезти или ему?'. Вот это пруха, Макс моментально отправил: 'Ему'. Через несколько минут от неизвестной Нади на телефон Алены пришло еще одно сообщение: 'Я умоляю, не делайте ничего моей сестре, я все выполню!'. Упыри в действии, подумал Макс и искренне напечатал 'Разберемся'. После отправил напечатанное сообщение абоненту и двинул бэху в сторону Павелецкой.

Ехал Максим не спеша, утро было свежее, прохладное. Несмотря на бессонную ночь, спать нисколько не хотелось, сказывалось накапливающееся напряжение перед решающей схваткой. Макс был уверен, что сегодня все произойдет. Каков будет финал неизвестно, но Максу было по большому счету наплевать, он знал, что сделает все необходимое для того, чтобы уничтожить стоматолога, а как там карты лягут, это уже не его забота. Не хотелось лишь, чтобы незнакомая Надя с сестрой пострадали. Вот их нужно кровь из носу выдернуть из лап стоматолога.

Максим улыбнулся, все таки, принес пользу коллективу, завалил зловредную тетку стоматолога с ее котом-людоедом. Хотя какой кот, жуткое клыкастое создание в обличье кота, надо было рассмотреть его получше, да не до того было в запале.

Максим въехал в город, время было раннее, движение не особо плотное, и он быстро достиг места. Автомобиль припарковал на том же месте, где за неделю до этого стояли с Серым, когда заприметили Леню. Макс поставил на телефоне будильник на девять тридцать и задремал.

Полностью не отключился, сознание привычно фильтровало звуки городского шума, пытаясь определить что-то необычное, не укладывающееся в рамки обычных для такого места звуков. В такие минуты сознание Максима не воспринимало уличный шум в качестве раздражителя, угнетающего психику. Был только объем информации, который требовалось проанализировать, и не пропустить то, что могло на данный момент иметь для Максима ценность. А ценным для Максима сейчас являлось лишь своевременное предупреждение угрозы из вне. В свою очередь блуждающим сознанием Макса признаков опасности не усматривалось.

Окончательно Максим пробудился в двадцать пять минут десятого, сполоснул лицо водой из пластиковой бутылки, из той же бутылки утолил жажду и принялся наблюдать за входом в злополучный банк. Заходили в банк и выходили из него самые разнообразные люди. Пожилые, юные, одетые по деловому, или, наоборот, совершенно отвязано, женщины, мужчины, клерки либо клиенты, но никто из них не подходил, по мнению Максима, под описание несчастной Надежды. Перепуганная жуткими обстоятельствами, девушка, женщина, при которых она обязана предпринять все необходимое, чтобы не пострадал ее близкий человек.

Неожиданно одна из машин резко остановилась, чуть не сбив перебегающую через садовое кольцо хрупкую фигурку. Не обращая внимания на резкие реплики водителя остановившейся иномарки, спотыкающаяся на каблуках девушка забежала в банк. Вот она, оживился Максим, наш клиент. Так, самое раннее, минут через пятнадцать выйдет, по всей видимости, на метро приехала, на метро и дальше двинет. Надо выгружаться из тачки, решил Макс, за ней пойду, в толпе смешаюсь, девочка на измене, слежки не заметит, ей сейчас не до окружающих.

Макс вышел из машины, достал из багажника бейсболку, накинул темную кофту с капюшоном. Как на тему собираюсь, усмехнулся про себя стажер спецслужбы. Девушка выскочила из банка и устремилась в метро. Блин, билета то нет, спохватился Макс и метнулся за ней, к счастью в это время очереди в кассу за билетами в метро не было. Макс приобрел билет, в один конец, прошелестело в голове и, не приближаясь близко к девушке Наде, зашагал вслед за ней, спускаясь по эскалатору.

Вот несется то, походу совсем застращали демоны девку, сочувственно размышлял Максим, не отставая при этом от нее. Зашли вместе в вагон, Максим в соседний вход, естественно, не нужно пока на глазах светиться, познакомимся еще. Сейчас ни в коем случае перед ней раскрываться нельзя. Не поймет она ничего, смысла нет к ней подходить, объяснять, упрашивать. Для Нади в эту минуту ничего не существует, кроме жизни и здоровья сестры. Можно все испортить, проще так за ней проследить. Находясь в метро, Макс присмотрелся к девушке, обычная, ну стройная чистенькая, не Настя конечно, но в целом ничего. Раньше Макс спокойно подошел бы к такой девушке знакомиться. И познакомился бы, скорее всего.

Вышли через несколько остановок, сделали пересадку. Далее через одну остановку вышли в центре. Прямо к большущей известной гостинице. Импровизировать надо, прикинул Макс, видя как девушка, зайдя в гостиницу, направляется прямиком к рецепции. Не надо здесь ксивой светить, не тот случай, только внимание привлеку лишнее. Тем более ксива на стажера оформлена, начнут пробивать еще, вообще все накроется. Так, где у нас тут скучающий сотрудник охраны.

— Братан, выручи, в долгу не останусь — Макс подошел к грузному охраннику, стоящему в холле у лифта. Надя уже заходила в соседний лифт.

— В чем вопрос? — в глазах охранника возник определенный интерес.

— Девушку свою ищу, сказали, здесь скачет с чертом одним.

— Понял — вдруг сказал охранник — в восемьсот пятом номере они засели. Тут из всех гостей самый черт он.

— Спасибо, братишка — Макс незаметно сунул охраннику в карман несколько тысяч рублей. Вот что значит к людям, как к говну относиться, сразу слили стоматолога, даже упрашивать не пришлось.

— Без эксцессов только — охранник насмешливо подмигнул Максиму. Макс благодарно кивнул охраннику и вбежал в открывающийся лифт. Так, восемьсот пять, восьмой этаж, нажимаем кнопку и едем. По дороге наверх лифт пару раз остановился, выпуская гостей и постояльцев отеля, приехал на восьмой этаж и раскрыл двери, предоставляя Максиму возможность выйти и вступить, наконец, в заключительную стадию своих приключений.

Максим вышел из лифта и оказался в Бронике. Теперь без соплей, обозначил Броник, будет зубы заговаривать, не слушай, работай отвлеченно, как раньше делал, без лишних мыслей. Максим принял к сведению справедливое замечание и направился к искомой двери. По мере приближения к двери восемьсот пятого номера краски становились сочнее и темнее, сердце Максима участило свое биение, такого у Максима в Бронике еще не бывало. Напряжение и волнение впервые не покинули Максима, находящегося в состоянии трансформации. Здесь нужно будет полностью отключаться и из тела выходить, предупредил Броник, опасность серьезная, тут полная трансформация нужна, сознание свое отдыхать отправляй. Рано еще, решил Макс, подойдя к двери. Сердцебиение участилось, пограничное состояние не могло отвлечь Максима от ощущения предстоящей схватки. Все правильно делаешь, похвалил Броник, сейчас пружиной сожмешься, а потом разом все отпустишь, распрямишься, эффект нужный будет.

— Открыто, заваливай! — раздался низкий знакомый голос. Ну да, он же чует все, вспомнил Макс, вероятно еще у отеля меня выкупил, прочухал.

Максим зашел в номер и остолбенел. Посредине огромного роскошного номера, уперев руки в пояс, стоял улыбающийся во все свои акульи зубы стоматолог. Босой, одетый лишь в черные потертые джинсы. Такой конституции Макс еще ни у кого не видел. Мышцы тугими канатами извивались друг по другу, исчезая, в скоплении таких же могучих плотно прижатых друг к другу змееподобных тросов, возникая из аналогичного клубка сплетенных между собой толстенных жгутов. Кожа тонкая, как будто и нет ее вовсе, весь в переплетении вен, как в узорах татуировок. А еще анатомия мышечного корсета была какая-то не людская, чужая глазу, как будто местами сверху привычных глазу человеческих мышечных групп расположились еще одни, содранные с другого не гуманоидного тела.

Да он весь ломаный переломанный, понял Макс, всю дорогу видать залечивал травмы, раны, вот и получился такой исковерканный результат. В углу раздалось рыдание, Макс повернул голову, Надя с молоденькой девушкой сидели на полу в углу огромной залы, уткнувшись друг другу в плечи, и тихо плакали.

На столике у стены левее Макса стоял черный матовый футляр овальной формы. Часы она, что ли ему притаранила швейцарские, пролетело в голове.

— Вечно Вы не вовремя — весело скаля зубы, прервал молчание стоматолог — мешаетесь под ногами только.

— А ты шагай аккуратней, по сторонам смотри, глядишь и мешать никто не будет.

— Ни к чему мне по сторонам смотреть, не на кого. Все повидал уже на своем пути, удивить меня сложно — стоматолога забавлял этот разговор — Но можно. Ты вот меня удивил, хлопец, за неделю оклемался. Да не беда, я это поправлю. Пора тебе успокоится, слишком энергии много, активный через чур.

— Тетка твоя, вон тоже такого мнения была — пора его из себя вывести, Макс перешел к наступательным действиям — но слишком кулинарией увлеклась, не о том думала.

— А это ты ее — стоматолог сузил белесые глаза — а я думал, почему не чувствую ее. Кота жалко, веселый был. Жрал только много, вечно норовил кусок из под носа выхватить.

— Этот мог — согласился Макс — избаловала его тетка твоя, подвела ее любовь к питомцу. Слишком расстроилась, когда я ему башку оторвал — на мгновение замолчал — переживала сильно, но не долго, ей я тоже котелок открутил.

Стоматолог стоял, молча разглядывая Макса, внешне никак не проявляя злобу — недооценил тебя, надо было Ягу послушать.

— Ягу? — Максу стало смешно — это как ведьму из сказок что ли?

— Сказки, мальчик, людишки выдумывают, чтобы подыхать не боязно было. Чтобы закрыться, спрятаться от окружающей действительности, а она, поверь, страшней любой сказки.

— А ты у нас кто? — Максиму стало даже интересно, что этот больной на голову маньяк еще выдумает.

— Меня по всякому звали — стоматолог потянулся, захрустел суставами — когда Карачун, когда Костлявый — пауза — а когда и Кощей. Слыхал, может в детстве рассказывали? Ну вот, это обо мне.

Девчушки, рыдавшие в углу, начали тихонько выть.

— Бессмертный что ли который? — Максим даже не удивлялся. Кукушка, ясное дело, съехала давно у дяденьки на фоне такой злодейской жизни — у которого смерть в яйцах?

— Прикинь — стоматолог усмехнулся — сам иногда охреневаю от такого счастья. Только не в яйцах конечно, но тебе этого знать не надобно, ни к чему. Вообще уморил ты меня уже, пора и честь знать. Мне еще предстоит с девчатами познакомиться поближе, а в номере надолго не задержишься. Обложили Вы меня совсем с дружками своими. Не отдохнуть от Вас никак.

— За это не переживай — спокойно произнес Макс — подсоблю тебе, будешь скоро с теткой своей отдыхать на пару.

Так на этом Всесоюзное радио заканчивает передачу о русском народном фольклоре, переходим к утренней гимнастике. Отключайся, приказал Броник, и Максим не возражал на этот раз.

Привычное ощущение окружающего мира покинуло Макса, и он очутился в освещенном сверху кругу небольшого диаметра. За пределами освещенной полусферы, в которой находился Макс, была полная темнота, лишь в одном месте чуть левее круга слабо светился маленький огонек. От этого огонька чуть мерцая проникала в сферу тоненькая струйка, касающаяся груди стоматолога. Сам стоматолог стоял, не шевелясь, разглядывая Макса. Лицо его выражало уверенность и отсутствие любых сомнений в исходе предстоящего поединка. Скулы стоматолога стали резче, глаза превратились в два багровых огонька, улыбка не спадала с лица.

Макс раскрылся пружиной и, оказавшись за спиной стоматолога, вмял свою ногу в его правое колено, пригнулся, уклоняясь от летящего в лицо локтя, обхватил железное туловище сзади и, прогибаясь назад, перебросил его через себя, в конце скрутив свой корпус влево одновременно вбивая голову стоматолога в пол. Чужак охнул и, оказавшись на спине лицом к лицу с находившимся сверху Максом, попытался оторвать его от себя. Максим не стал сопротивляться, и чуть подавшись назад, впечатал несколько раз оба локтя поочередно в рожу стоматолога. Тот зарычал, после чего моментально тело стоматолога стало нагреваться, и он с невероятной силой отшвырнул Максима от себя. Пролетев через всю комнату Макс, перекувырнувшись в воздухе, оттолкнулся ногами от встречающей его стены и приземлился на руки. Руками спружинил от пола, коснулся стопами паркета и моментально выпрямился.

Перед глазами Максима раскинулась неожиданная и удивительная картина. Стоматолог стоял посреди светящейся сферы, в его грудь впивалась струя светлого пламени, идущая от горящего факела, находящегося левее сферы.

С каждой секундой мышцы стоматолога становились четче, рельефнее, потом он заревел и бросился на Макса. Макс ушел с линии атаки и нанес стоматологу несколько ударов руками по виску и затылку, но на стоматолога это никак не повлияло, только струя пламени, устремляющаяся ему в грудь, стала толще и светлее. Он развернулся, схватил Макса за локоть приподнял и со всей дури швырнул об пол. Сгруппироваться на этот раз Максим не успел, врезался хребтом в паркет и сразу же откатился в сторону на край круга. Стоматолог рванулся к нему, при этом пламя скрученной спиралью проникало в его тело, не отпуская. Тогда Максим увернулся от его лап, в два счета оказался рядом с разгоревшимся не на шутку факелом и врезал по нему сверху кулаком, рассыпав его, разметав на искры. Раздался жуткий крик, нет, визг, стоматолог корячился на полу, протягивая руки к Максу, открывая рот, пытаясь что-то сказать. Макс еще раз вмазал по остаткам пламени, тело стоматолога перестало светиться, тонюсенькая еле заметная струйка света, идущая от одной из искр погасшего пламени касалась его, но это видимо было уже недостаточно, стоматолог неподвижно скорчился на полу, лишь тихие, едва слышные звуки доносились до Макса.

Отдохни, Броник покинул Макса, и он оказался вновь в центре зала дорогущего номера. В углу застыли изумленные Надя с сестрой, совсем молоденькой симпатичной девчушкой, и не отрываясь, глазели на Макса. Он приветственно махнул им рукой и склонился над стоматологом.

— Погоди, парень, можно еще все исправить — слова нелегко давались стоматологу — ее еще наладить можно.

Макс оглянулся, на столе, слабо мерцая в ошметках черного футляра и кучи какой-то стеклянной пыли лежал тонкий прозрачный размером с небольшой гвоздь обломок стержня.

— Не круши его больше — шептал стоматолог — такого нет нигде, ни у кого больше на земле, у меня только. Я тебя научу, помогу сделать такой же. У тебя выйдет, будешь здоровее меня, сильнее любого, все тебе ни почем будет. Хочешь, вместе шагать по свету будем, а нет, один без меня пойдешь куда захочешь. Свобода полная, нет у тебя ни хозяина, ни указа. Будешь один над всеми господин. Только не губи. Пожить еще хочу, больно нравиться мне это.

Макс посмотрел на измученных девчонок, вспомнил Ждана, Дядю Колю, бледное лицо Андрюхи, телефонный разговор с Настей.

— Так ты давно уже не живешь, если и жил вообще когда-нибудь — и расплющил кулаком остатки стержня.

Ничего не произошло, Макс посмотрел на место, где рассыпались мелкими осколками остатки стержня, а может даже и иглы. Кто его знает, может и правда это все про Кощея и остальных. Скрюченное, ставшее на вид меньше, тело стоматолога, именовавшего себя Кощеем, лежало на паркете. Выглядело оно не грозным и могучим, а каким-то жалким и уж вовсе не страшным.

Макс вытащил из кармана телефон, который принес ему Кран, набрал нужный номер и дождавшись ответа абонента произнес — Владимир Иванович, здравия желаю. Это Самбист, в смысле Суров Максим. Тут, в общем, такое дело.

Утро среды было теплое, не самое жаркое этого еще не закончившегося лета, и очень ласково обнимающее Максима в меру согретым воздухом. Он сидел на кожаном диване в кабинете Федорцова и рассеянно ожидал прихода Владимира Ивановича.

Рассеянность Макса не была связана с внезапными дружескими объятиями Бобиков, которыми они наградили его, как только Максим оказался на работе, ребра чуть не переломали, медведи. Она так же никак не была сопряжена с восхищением, которое Максиму успел выразить радостный Маршак, пожимавший несколько минут разгоряченными ладонями руки Максима. Даже пришедшее на телефон сообщение с текстом: 'Красавец, Буратина. Телефон только с симкой распыли' не вызвало никаких особенных эмоций и не ввергло Максима в пучину раздумий и самоанализа.

Из головы не выходило выражение лица Насти, на которую наткнулся Максим при его появлении утром в офисе управления. Лицо это никак не вязалось с обликом суровой Артемиды, к которому он уже успел привыкнуть за небольшое время пребывания в рядах стажеров управления. Уставшая и, судя по внешнему виду, не выспавшаяся Настя смотрела на него своими большими глазами, и Максим никак не мог объяснить, какие эмоции у него при этом вызвал такой Настин взгляд. Учитывая данный факт, у Макса не было никакого стремления ни с кем общаться, даже разговаривать с товарищем полковником не было особенного желания. Самое большое можно было навестить Серого у него дома, куда тот перебрался вчера днем. Но работа есть работа, особенно если это служба в ФСБ России.

— Так, Максим, герой ты, конечно, вопросов нет — Владимир Иванович сходу перешел к делу, войдя в кабинет и усаживаясь за стол напротив Макса — по большому счету отсчитать тебя нужно за самостоятельность, но как говорится, сотрудников ФСБ не судят, особенно, если они еще и победители. По поводу приключений в лесу я твои объяснения передал, наши ребята туда поехали, а машина с останками этих персонажей уже в сторону конторы движется. Будем исследовать. Вместе с остальными, скажем так фрагментами, которые мы вчера из гостиницы той изъяли.

— Хозяин гостиницы, ничего? Не затаил на нас? — поинтересовался Макс, хотя по правде говоря, этот факт его совершенно не интересовал.

— Если затаил, хорошо, мы бы с ним сами пообщались с удовольствием, а то никак из заграницы товарищ возвращаться не хочет. Давно его уже ждем.

Понятно. С заграницей история известная, как правило, некоторые граждане оттуда не очень возвращаться жаждут, особенно, когда их здесь с нетерпением другие граждане ждут, которым закон не велит за границу кататься.

— Владимир Иванович, а тот, который в гостинице. Ну не может же быть он персонажем сказочным, который всяких Василис похищал?

— Сказка ложь да в ней намек добрым молодцам урок, слышал такое? — серьезен был Владимир Иванович как никогда — не знаю, как там у него с Василисами дело обстояло, но явно много их было и не по своей воле они у него в гостях бывали. Абсолютно точно, что этот субъект на протяжении даже боюсь предполагать, какого длительного периода времени использовал технологию удаленного контроля процессов жизнедеятельности и регенерации организма. Суть этой технологии нам до этого момента была не ясна, догадывались о таком только, но вживую не сталкивались. Теперь будем с ней разбираться. А товарищ этот, Кощей — Федорцов задумался — видно такой ужас успел людям за свое существование внушить, что действительно сказками оброс и легендами. Никак не мог народ с ним справиться, вот и нашли сказочное объяснение его сути. Но персонаж несомненно интересный, подлежащий крайне щепетильному изучению — Федорцов потянулся, Максим только сейчас заметил, что он в джинсах и футболке. Ничего себе это он, видать, по случаю победы над упырями так вырядился.

— А тебе, Макс, от нас поощрение. Медаль, будет с орденом, грамота и все такое. Впредь конечно докладывать будешь своевременно, ты сотрудник, не пацан уже, не забывай. С сегодняшнего дня из стажеров в основной штат переводишься, зачисляем тебя уже в Отряд на полном довольствии. И еще контора решила тебе подарок сделать. С сентября будешь проходить обучение на юридическом факультете МГУ на базе второго высшего образования. Длиться оно, если я не ошибаюсь три с половиной года.

Приехали, решили совсем меня уморить этими книжками с учебой. В натуре родное управление хуже Кощея.

— Образование там платное, но ничего, на три с половиной года у тебя денег без проблем хватит.

— Так я еще и платить должен, что ли?! — но это вообще ни в какие ворота не лезет.

— Конечно, Максим, образование это платное, а у нас такой статьи в бюджете нет. Чтоб за своих сотрудников в МГУ деньги платить.

— Непривычно как-то Вас в джинсах наблюдать, Владимир Иванович — Максим решил напоследок поддеть руководителя, слишком он его достал со своей наукой — прямо даже и не узнать.

— Молодец, Макс, что напомнил, а то чуть не забыл. Так как ты теперь полноправный член нашей команды, давай снимай с себя джинсы с футболкой и надевай костюм. Хватит как бандит ходить, нужно управление в лучшем свете показывать. Езжай, заказывай деловой костюм, рубашки всякие, галстук и так далее. С августа будешь, как человек ходить. И, кстати, постричься не забудь, прическа должна быть короткая, ты офицер как ни как.

— Ну не люблю я эти стрижки спортивные — уже просто сил не было сопротивляться, со всех сторон обложили — ходишь лысый, как будто вши у тебя.

— Ну, если в этом дело, не переживай, Максим. Ради такого случая подсадим тебе в шевелюру пару паразитов.

Покинув, в итоге, ставший невероятно душным кабинет товарища полковника, Макс столкнулся лицом к лицу с Настей. Она как раз направлялась к Федорцову. Наткнувшись на Максима она задержалась, как будто хотела что то сказать.

Максим воспользовался паузой и произнес — Насть, ты не переживай. Разобрался я с уродом, который, ну ты поняла в общем.

Настя, не отрываясь, смотрела в глаза Максиму, сминая от волнения документы, которые несла Владимиру Ивановичу. И в этот момент Максим, наконец, понял причину этого взгляда, и эта причина вырывала его сознание из реальности лучше всякого Броника.

Вечером они сидели за столиком летней веранды ресторана недалеко от здания конторы. На столе стояли тарелки и бокалы, в них была какая-то еда, что-то было налито, но молодым людям, сидящим друг напротив друга, было все равно. Они смотрели друг на друга, разговаривали, смеялись и сами не понимали почему.

Погода была необыкновенная и на веранде, несмотря на то, что была всего лишь середина недели, расположилось несколько компаний. Одна из самых многочисленных и шумных компаний расположилась за большим столом в десяти метрах от столика, за которым уютно устроились Максим с Настей.

Крепкие молодые ребята спортивного вида шумели, громко смеялись, стараясь изо всех сил привлечь внимание окружающих, и особенно Насти. Максим повернулся и посмотрел на них. Несколько молодых людей уставились на него с вызовов, а самый крупный из них, демонстративно развернулся корпусом к Максиму, глядя на него угрожающе вопросительно.

Надо в чувство их привести, начал свою любимую песню Броник, офигели совсем, люди отдыхают, а они тут самоутверждаются. Да ладно по барабану, Максим был настроен миролюбиво, и отвернулся к Насте. Она смотрела на него с тревогой, боясь реакции Максима на возможные провокации в его адрес. Максим улыбнулся, подмигнул ей и поднял бокал, приглашая Настю присоединиться. Со стороны бойкой компании раздались резкие издевательские смешки.

Ну, подойди к ним, хоть ногу одному из уродцев отсуши, хотя бы палец на руке сломай баклану тому здоровому, взмолился Броник. Остынь, дискотека для младших классов сегодня до восьми, отрезал Макс, и глядя в огромные глаза Насти, чувствуя, как проваливается, тонет в них, добавил, вся ночь впереди, будет еще время проявить себя.

— Максим, а у тебя много женщин было?

— Гонишь, Насть. Сейчас это зачем?

— Да, просто. Ну, скажи.

— Да нет, просто ходил, искал.

— Искал кого?

— Девушку самую нужную.

— А что ты улыбаешься?

— Нашел.

Конец книги