Слезы Тереи

Ха, выбор, смешно. Нет у меня выбора. Я не смогу снять проклятье. Оно навсегда останется со мной. И теперь, как выясняется, я даже скрыться не смогу, меня и в монастыре найдут и... итог не весел. Теперь у меня одна надежда, объяснить все лорду и попросить защиты.

Надо вставать, иначе совсем расклеюсь.

Предусмотрительно оставленный Лизой чай неплохо взбодрил, окончательно избавив от подкатывающей к горлу тошноты, но я все равно старалась не смотреть на булочки, принесенные служанкой к чаю. Садистка.

Поправила прическу, просто подколов парой выпавших шпилек несколько прядей. Поплотнее закуталась в халатик и, проигнорировав стоящие у кровати тапочки, вышла в гостиную.

— Миледи...?

— Поговорим?

Не дожидаюсь ответа, прохожу к кабинету. Почему-то я полностью уверенна, что он последует за мной.

Мой рабочий кабинет..., по мнению матери, совершенно не нужная нормальной девушке комната. Будь её воля, она бы переделала его под ещё одну гардеробную или будуар. Так бы, скорее всего и сделали, если бы во время ремонта и замены мебели после смерти старого герцога, я не вцепилась как клещ в мебель из дедушкиного кабинета. Спустя три дня наполненных истерикой, отец сдался, наорал на мать, а хмурые рабочие перенесли в мои комнаты так любимую мною мебель. Теперь я могла похвастаться наличием, в моем кабинете старинного гарнитура сделанного из потемневшего от времени дуба. Рабочий стол, секретер, пара книжных шкафов и неимоверно удобное, кожаное кресло исполинских размеров. Замысловатая резьба по дереву, блестящая лакировка и... невероятным количеством потайных ящичков. По мнению деда, кабинет — это такое место, которое должно настраивать человека на рабочий лад и производить определенное впечатление на его посетителей. Поэтому, я счастлива, что в этом доме у меня кабинет есть и мне не стыдно привести сюда кого-нибудь. А то пришлось бы мне лорда в спальню тащить, так как выгонять девушек у меня небыло никакого желания, а поговорить хотелось бы без свидетелей. На душе потеплело, когда заметила, повернувшись к гостю, чтобы указать на одно из гостевых кресел, с каким интересом тот рассматривает представший его глазам интерьер. На миг мне даже почудилось, что в его глазах проскользнула толика уважения. Или не почудилось? — Не стойте, присаживайтесь. — Нет, спасибо. Лорд остался стоять между двумя креслами, как раз напротив меня, устроившейся на своем месте хозяйки кабинета. Мужчина примерно с минуту рассматривал меня и, от этого пристального взгляда, мне становилось ощутимо не по себе, но одернуть его я почему-то не могла. — Что он с вами сделал? — Голос суровый, сам весь хмурый, таким людям не перечат, а сразу выкладывают все "шпионские" тайны на блюдечко с золотой каемочкой. — Ничего. — Не врите мне, миледи, это бесполезно. Я и без ваших объяснений вижу все, но мне хотелось бы услышать вашу версию. — Я не вру вам! Его Величество ничего мне не сделали.... — Под взглядом моментально заледеневших глаз, словно зимнее небо с искрами далеких звезд, мне стало очень неуютно. — Но попытался. — Констатация факта. Правда — очень обидная и неприятная, но какая есть. Молчу, мне нечего ему сказать, оправдываться мне просто не за что, а оправдывать — не особо хочется. Да и головная боль снова дает о себе знать, я не сдержавшись, слегка морщусь при очередном разряде боли, прошивающем виски. Совершенно не стесняясь моего присутствия, мужчина выругался. Ну, это я так думаю, что выругался, а так не знаю, говорил-то он на незнакомом мне языке. Но если судить только по интонации, то это явно было не пожелание долгих лет здравия. Во всей этой пятиминутной речи, скорее всего только предлоги и знаки препинания приличными были. — Этот идиот что, не понимает, что мог просто убить вас своими действиями? — Он не знал! Я пыталась объяснить, но... меня слушать не стали. Убить...? На меня накатила удушающая волна обжигающей боли. Приступ был такой силы, что у меня перед глазами все потемнело, затянувшись мутной пленкой. К горлу подкатил ком, нормально вздохнуть у меня никак не получалось. Неожиданно я почувствовала чужие руки на своих плечах, меня вытащили из кресла и посадили на что-то холодное, наверное, стол. Но потом и эти ощущения пропали и остались только эти горячие, ласковые руки, осторожно прикасающиеся к раскалывающейся голове, саднившему горлу и сведенным судорогой рукам, оставляя после себя облегчение Осознание ситуации, в которой оказалась, пришло неожиданно. Миг, и я уже не где-то там, далеко, а здесь, сижу на столе в объятьях малознакомого мужчины, вроде как потенциального жениха, одетая лишь в тоненький халатик. Спокойное дыхание мужчины шевелит волосы и щекочет шею, руки на моей спине обжигают сквозь ненадежную преграду шелка, а я.... Ой-ё... Прогнувшись в спине и опираясь левой рукой на стол, я притягиваю к себе голову лорда свободной рукой, окончательно запутавшись пальцами в его густой шевелюре. Но и этого мне видимо показалась мало, поэтому для уверенности я его ещё и ногами за бедра обняла, из-за чего полы халатика разошлись и бесстыдно демонстрировали завязки чулок. В голове неожиданно появилась мысль, что в свете горящей лампы мы должны были, наверное, смотреться очень красиво и гармонично. А потом, я поняла, что наслаждаюсь ощущением его близости и мне, в общем-то, совсем не стыдно, хотя и должно бы быть. Наоборот, тело чувствовало приятную согревающую теплоту, и крепче сжавшие меня руки не казались лишними. — Лорд..... — Но, какой бы, ни была моя реакция, посмотреть ему в глаза я так и не смогла, хотя и очень хотела. Вместо этого, позорно спрятала лицо, уткнувшись носом в ворот его рубашки. Темные Императоры, что же я творю?! Этот запах, слегка терпкий и немного горьковатый, отдающий хвойным мылом. Никакого привычного мускусного парфюма, из-за которого кружится голова, слезятся глаза и забивает нос. — ... Авадар. — Что? — До меня не сразу дошло, что мужчина мне что-то сказал. Я почувствовала, как он улыбнулся. — Зовите меня Авадар, миледи. — Но? — От удивления я даже голову подняла и тут же столкнулась с его смеющимися глазами, в которых вспыхивали словно звезды, искры. — Вы же теперь моя невеста? Хотя и прозвучало это как утверждение, я все же посчитала необходимостью подтвердить свое решение. — Да. — Одно лишь слово, а сколько в нем смысла. — Тогда и вы называйте меня Аминой, если хотите чтобы я к вам обращалась по имени. — С удо-ово-ольстви-ием. — Смешно растягивая слова, Авадар придвинул меня к себе ещё чуть-чуть ближе, заставив смотреть прямо ему в глаза, выражение которых стремительно менялось. — Амина. Выдохнув моё имя мне в губы, стремительно преодолев оставшиеся крохи расстояния между нами, он жестко меня поцеловал, преодолевая моё растерянное сопротивление, углубляя поцелуй, заставляя принять его игру По телу прокатилась волна жара, а все здравые мысли покинули мою глупую голову, кажется, навсегда. Ах, как умны были Древние. В одном из фолиантов, найденных мной в библиотеке монастыря, таком старом, что название узнать небыло возможности из-за разъевшей обложку плесени, я вычитала одну мудрую мысль. "Если Вы больше не можете контролировать ситуацию, то просто расслабьтесь и начните получать от неё удовольствие". Вот этому мудрому совету я и последовала и, честно признаюсь, получила массу удовольствия. Все-таки зря наша церковь признала труды Древних — запрещенной литературой, стольких бы проблем можно бы было избежать.... Правда, не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы Авадар, в один прекрасный момент не прекратил наши с ним поцелуи и решительно не отстранился от меня. Пару минут мы просто смотрели друг на друга мутными взглядами, не особо понимая, что именно сейчас произошло, и пытались отдышаться. Авадару, наконец, надоело стоять, и он картинно упал в кресло, изображая насмерть замученного несчастного. Тогда-то мне действительно стало страшно, когда увидела, что сделала с его одеждой. Камзол валялся на полу, являя нам свою блестящую в свете лампы подкладку во всей красе, у рубашки отсутствуют несколько пуговиц, причем где-то на груди..., волосы — воронье гнездо. Представлять как выгляжу я в данной ситуации для моего здоровья было просто опасно, поэтому я даже оглядывать себя не стала, попыталась завернуться в халатик как можно плотнее на ощупь и не смотреть в сторону самодовольного лорда. Который сейчас был похож на полностью довольного жизнью человека.

— Ё-моё, как мальчишка. — Мужчина взлохматил себе волосы и, задорно мне улыбнувшись, потянулся за камзолом.

У-у-у... паршивец! Но, какой же, обаятельный и, теперь уж точно — мой.

В душе родилось чувство радости и самодовольство. Так и захотелось попрыгать вокруг улыбающегося во все тридцать два зуба Авадара и покричать "мой, мой, мой". Темные, что это со мной? А, с чего я, собственно так уверена, что теперь он — точно мой? Это вообще как понимать подобные собственнические желания?

И до кучи, я вспомнила, что меня опять должно начать полоскать.

Второго такого приступа я не переживу....

— За что? — Уже чуть ли не плача от жалости к самой себе, обращаюсь к как ни в чем ни бывало приводящему свою одежду Авадару.

— А? — На лице растерянность и непонимание.

Всхлип....

— Решили закончить то, — всхлип... — что у Валина не получилось?

Секундный ступор, а потом он бросается ко мне успокаивать, а я уже реву в три ручья. Да что же это со мной твориться-то!?

— Ну, что ты, малышка!? Нет, конечно же. — возвращается в кресло, перетаскивая меня к себе на колени. Конец прическе. — Просто из-за фазы печати, к тебе не мог прикоснуться ни один мужчина с определенными параметрами в ауре. Желание, страсть, любовь — все эти чувства вызывали ответную реакцию, после чего тебе становилось плохо. Только твоему мужу можно безбоязненно желать тебя.

Та-ак, прекращаем истерику и неконтролируемый потоп. А вот на этом поподробнее пожалуйста.

— Кто? Муж?! Когда это мы успели?

— Я маг, мне не обязательно тащить тебя к монахам, чтобы закрепить на печати привязку к своей ауре. И, кстати, почему ты не интересуешься у меня об ауре и что это такое?

— Потому что я знаю, что такое аура. А вот то, что я теперь твоя жена, это знаешь ли очень мне интересно. И когда вы, лорд Самир, собирались мне об этом сообщить?

Мужчина морщится.

— Я же просил называть меня по имени!

— Ха! А я хотела постоять перед алтарем в свадебном платье. — С хитрой улыбкой начала загибать пальцы. — Запустить в кого-нибудь колючим свадебным букетом, да так, чтобы надолго запомнили. И ещё, желаю видеть кислые лица матери и её товарок, когда меня будут готовить к первой брачной ночи. А ещё....

Чего мне там ещё хотелось от свадьбы, я больше придумать не смогла, и в этом была виновата не только собственная скудная фантазия, но и заметно перекосившееся лицо "жениха"

— Что, многого хочу, да? Или в Измире другие традиции? — Темные, что за ересь я несу? — Нет, все понимаю, брак политический и я не имею права требовать чего-то. Но, мне уже шьют свадебное платье, да и приличия, нам придется их соблюдать. Свадьба — дело хлопотное, но необходимо её пережить, иначе не поймут, дочь герцога не может выйти замуж тихо и без определенного числа свидетелей. Нам не позволят....

— Нет-нет. Я все понимаю. Свадьбу нам придется пережить, да я даже сам помогу запустить твоим букетом как можно прицельнее. Собственно не имею ничего против этого гуляния, когда всем кроме нас будет хорошо.

— Всем кроме нас?

— Ну да. Ты же ни разу не бывала на свадьбах, наверное?

— Нет, на одной была, когда ещё в монастырь не попала.

— Я вот тоже на нескольких у вас успел побывать. Когда мои знакомые женились. Так вот, скажу честно, накушавшиеся до поросячьего визга гости, желающие подтверждения годности невесты — это не то, что ожидаешь от подобного торжества.

Что-то такое мне припоминалось. Когда мне было лет пять, выходила замуж матушкина сестра, так на этом мероприятии гости уже к моменту посещения церкви были немного не в состоянии ровно стоять на ногах. А что началось когда "молодые" вышли из-за стола с наступлением сумерек, мне вспоминать совсем не хочется. В тот вечер мой словарный запас изрядно повысился, а миф о капусте и аистах канул в небытие, из-за нежизнеспособности.

Отец ругался и спорил с упертой женой, что мне здесь не место, но мы все равно остались вплоть до того момента, когда на суд гостей вынесли перепачканную в крови белую простыню. Дальнейшую вакханалию я предпочитаю не вспоминать.

— Согласна, не очень все это приятно, но с этим ничего не поделать.

— Вот-вот, традиции. Но....

— Что?

— Ты уже читала дневник?

— Нет. Да и когда бы мне было успеть...

Мужчина замялся. Внимательно посмотрел на меня, вздохнул тяжело.

— Ага. Но ты на днях почитай, хорошо.

— Там есть что-то важное?

— Да. Это связанно с нашим браком.

— А просто рассказать мне что, нельзя?

— Нет, нельзя. — Встрепенулся Авадар, словно я его неприличный анекдот попросила мне рассказать.

Пожимаю плечами. Ну и ладно. Почитаю сама.

— Нам бы лучше разойтись по своим комнатам, да и переодеться было бы не плохо.

Вот зря я ему сейчас это сказала. Мне почему-то кажется, что до этого, он даже не замечал, в каком плачевном состоянии находится наша одежда.

— Да-а-а.... Не мешало бы и переодеться. — Мужчина заботливо накинул мне на плечи свой камзол.

— Ну-ну. — Уже сползая со стола. — Авадар, а ты не просветишь меня, какие у тебя родовые цвета.

— А-а? — Видимо вид моих голых ног, это действительно занимающее зрелище. — Зачем тебе?

— Моё платье, оно немного непрезентабельного вида после общения с..., придется его немного переделать. — Муж, Темные как звучит-то..., хмуриться. — Поэтому, одену другое. Вот я и спрашиваю, какие твои цвета, чтобы соответствовать.

— Одевай то, что захочется.

Авадар стал ещё более хмурым, чем после заявления о "несостоятельности" туалета.

— Что-то не так? — Подхожу ближе.

Никогда не думала, что взгляд глаза в глаза и доверительно положенная рука на плечо может произвести такую реакцию. Собственно, я просто попыталась успокоить расстроенного человека, который за считанные часы стал мне намного ближе, чем собственные родственники.

— Цвета моего рода — темно-серый с серебром.

— Ого, у нас это цвета Церкви и Инквизиторов!

— Не удивительно, так как мой отец, один из инквизиторов Святой Церкви. Он из Баронств.

Ничего себе родословная у моего мужа.... Мать — сестра короля. Папа — инквизитор из церкви Свободных Баронств.