-Альберт пытался пересадить себе Метку. Рискованное дело, но оно ему удалось. Иначе тут бы было на один труп больше. Впрочем, это нам мало что дает, Филин.
-Я бы так не сказал, — Асколь принял склянку, покрутил в руках. — Ты ведь помнишь, чем пичкают молодых магов во время подготовки к получению Метки и некоторое время после, снижая риск отторжения?
-Травяные настойки с добавлением костяной трухи. Причем кости рекомендуется использовать... — Ренье умолк, поняв, о чем идет речь. — Думаешь, он именно поэтому сидит в городе до сих пор?
-Он мог и сбежать, пока блокада не стала капитальной. Но тем не менее, проверить необходимо. Вызови того лейтенанта сюда.
Когда еще более хмурый, чем обычно, Зибель вошел в кабинет, стараясь не смотреть на следы резни, старый экзекутор, выпотрошивший тем временем стол, комод и два шкафа, резко повернулся к нему.
-Сделайте для нас пару запросов.
-Какого рода?
-Мне нужно знать, как давно Блахи жили в этом городе. Если последние несколько поколений находились тут, то на каком кладбище их можно найти.
-Но зачем вам...
-И как найдете нужное кладбище, отправьте туда людей. Есть вероятность, что Альберту пришлось поворошить косточки. И шевелитесь там, — оставив недоумевающего лейтенанта в компании Стекольщика, Асколь направился в соседнюю комнату.
Туда, где убивали Каспара Блаха.
-Отец Кат, а вот и вы.
Асколь замер на пороге, с трудом удержав метнувшуюся в карман за заготовкой для Ключа руку.
-Косс, — зло прошипел он. — Я же сказал вам оставаться в машине.
-И что тогда я получу? Ничего. А у меня злое и привередливое начальство, они требуют, чтобы я активно участвовал в расследовании, — алхимик открыл окно, впуская в комнату холодный воздух.
-А я требую, чтобы ваша рожа тут мелькала как можно меньше.
-Все злитесь за тот укольчик? Будет вам, — Косс развел руками. — Юлиан приказал привести вас в порядок, я и привел. Через полгода все как рукой снимет, снова сможете накачивать себя вашим любимым пойлом. Поверьте, я прекрасно понимаю, как вам тяжко, сам не дурак выпить.
-Мне казалось, вы больше по наркоте.
-О, я употребляю все, что приносит хоть какое-то удовольствие, — расхохотался Косс. — Поэтому меня и предпочитают держать на расстоянии от непосредственно академии — мой моральный облик их не очень устраивает. Как по мне, это уже личное дело каждого, сколько он колется, сколько пьет и сколько и кого трахает. В конце концов, наша жизнь так коротка, почему ее обязательно нужно тратить на следование всем этим протухшим догмам?
Промолчав, Асколь прошелся по комнате, осматривая разбросанные вещи.
-Можно вопрос, отец Кат? Вы ведь правда тот самый Филин, архитектор гибели Ленинградского Клуба?
-Один из исполнителей приговора, не более. А было их до чертиков, — поморщился Кат. — И я не желаю это обсуждать, особенно с вами.
-Значит, все еще злитесь, — Косс оскалился в очередной улыбочке. — Повторяю, против вас у меня ничего нет. У меня вообще нет ничего против кого-либо, даже против моих целей. Я смотрю на вещи проще — все, что приходится делать, это просто бизнес, не более. Делаешь работу хорошо — тебя ценят, тебя награждают, делаешь плохо — получаешь по шапке. Все остальное работе только вредит. Кстати, я не религиозен, если что. Я знаю, как вы думаете — "если агент Атласа откуда-то с Ближнего Востока, то это обязательно чокнутый исламист", да? Обрадую, мне одинаково плевать на все существующие...
-Обрадуй меня тем, что свалишь отсюда в ближайшие две минуты. А то у меня еще с Кавайона руки чешутся подкорректировать твою физиономию. Может, лыбиться поменьше станешь.
-Хорошо, хорошо! — все еще смеясь, Косс отступил к дверям. — Пойду поговорю с вашей помощницей, авось она сговорчивее окажется.
-Я тебя от стенки отскребать не стану, — пробормотал Кат. — Если что, я предупредил.
Когда за алхимиком захлопнулась дверь, Асколь прикрыл окно и опустился в стоящее рядом кресло.
Ты ведь хочешь с нами встретиться, Альберт. Ты все подготовил для этой встречи, я более чем уверен.
Где же, где же ты нас ждешь?
Хлопнула о стенку дверь — в который уже раз.
-Как вы догадались? — с порога начал Зибель.
-Побегай за магами с мое...что нашли? — Асколь поднялся с кресла.
-Заявление поступило вчера вечером. Как наши его пропустили — не понимаю.
-Заявление.
-Взлом склепа. Настоящий погром. Этот ваш Блах и правда побывал на кладбище. И у него есть еще одна машина. А у нас есть живой свидетель.
-Выезжаем. Немедленно.
Кольцо окружения медленно сжималось. Дорога в редкий лесок, что рядом с окраиной города, уже была более чем надежно перекрыта, а сам лес сейчас, несмотря на позднее время, вынужденно бодрствовал: ни один зверь, ни одна птица не могли отойти ко сну, когда сквозь заросли, с непередаваемым грохотом, треском и лязгом двигались, старясь сохранять строй, отделения рыцарей.
Черная машина, по бокам которой ехали два полицейских фургона, неслась на пределе своих скудных сил — Эрик выжимал из несчастного автомобиля все до последней капли.
-Ты нас так когда-нибудь угробишь, я серьезно, — Шепот приоткрыла окно, пытаясь хоть немного избавить салон от табачного дыма.
А Асколь вытаскивал из пачки уже четвертую сигарету подряд. Они были близки к развязке. Очень близки.
Кладбищенский сторож, которому несколько часов назад закончили промывать мозги, дает наводку на машину — очередной страшный грузовик. Проверяются номера, камеры — на это уходит добрая половина дня. Но к вечеру, наконец, есть и результат: машина попала в объектив как минимум два раза за последние четыре дня. Шоссе ведет прочь из города, но дальше по шоссе уже давным-давно дежурят как рыцари, так и специальным образом проинструктированные сотрудники полиции — мимо такой толпы и мыши было бы сложновато проскочить, Асколь в этом уверен. Несколько слабых фамильяров — и снова большое спасибо тевтонцам, быстро вызвавшим сотрудника Ассамблеи, способного помочь с этим делом — посланных на разведку по боковым дорожкам, несколько часов томительного ожидания...
И — успех. Искомая машина обнаруживается достаточно глубоко в лесу, у какой-то старой двухэтажной сторожки. Один звонок, одна команда.
И десятки бойцов срываются со своих мест, действуя четко по плану. Так четко, что даже его, Асколя, им удается немного удивить.
Схема работы более чем стандартна, такое они проделывали уже множество раз. Рыцари обеспечивают блокаду, палачи проходят внутрь кольца и убивают цель. Блокада снимается, следы подчищаются. Занавес, финальные титры.
По крайней мере, именно так все должно было проходить в идеальных планах, которые, как давно уже успел понять Асколь, существуют лишь на бумажках с грозными печатями и не менее грозными росписями.
А на деле такие планы шли как угодно косо и криво, особенно, когда все приходилось делать в такой вот спешке, как сейчас. Впрочем, бывало и хуже.
-Догма, говорит капитан Трота, — треск валявшейся на приборной панели рации вывел Асколя из размышлений. — Кулак сомкнулся.
-Реакция? — хрипит, схватив рацию, Кат.
-Нулевая. Свет у них горит, но в доме и вокруг тихо. Никто никуда не рыпается. Выслать пару человек на разведку?
-Нет. Продолжайте наблюдать, мы вступаем в дело через три-пять минут. Отбой.
Бросив рацию обратно, Асколь повернулся к остальным.
-Мы подъезжаем.
-Все как всегда? — спросил Ренье, медленно начиная разматывать ткань на правой руке.
-Да. Вошли, зачистили и вышли. Эрик, прикрываешь нас. Повторяю — прикрываешь, а не разносишь к хренам весь лес из-за пролетевшей птички.
А вот и нужный поворот, где уже выставили шлагбаумы и людей. Там они остановятся, последний раз проверят оружие, потом — пара минут пути через чащу — и дом уже рядом.
Три минуты.
Дождь хлещет по стеклу. Конвульсивно дергает ветвями черный лес под гнетом ветра. Трещит рация, ругань, приказы и молитвы мешает в один безумный хор, в котором уже не разберешь, кто о чем говорит, кому и зачем, слышит ли его хоть кто-нибудь, кроме него самого.
-...третий, третий, вижу движение. А, не, отбой. Это...
-...в точке через пару минут, капитан. Готовность два...
-... и тогда, о Господи, все сияние будет Твоим, и ничего не будет в нем моего...
-...в точке через минуту. Готовность один...
-...дозволь воздать Тебе хвалу, что угодна Тебе больше всего, изливая Твой свет на всех, кто вокруг меня...
-...выходим! Быстрее, быстрее, быстрее!
-... Тебя без проповеди, не словами, а примером, силой, что я совершаю...
Шлепают по грязи тяжелые сапоги, руки в крепких перчатках раздвигают мокрые ветки.
-Филин, я на месте, — голос из загнанного глубоко в ухо наушничка угрожает разорвать голову на куски, настолько сильны помехи. — Готов работать по команде.
Здание впереди. Унылая серая двухэтажка. Окна заколочены, но сквозь щели пробиваются лучки света. Жизнь там все еще есть. Еще бы ей не быть.
Последний взгляд назад. Где-то там, в темноте, среди ветвей, Эрик налаживает свою смертоносную машинку, еще дальше — резервная группа — Шепот, Кирик и чертов агент Атласа. Оружия последний так и не достал, все, что он притащил с собой — какие-то скляночки, которыми принялся тут же поливать тропинку, игнорируя все вопросы. Ренье откидывает со лба мокрые волосы, чуть вздрагивает. Начав тихо мерцать, сковывающая его руку перчатка издает странный звук — похожий на звон десятков колокольчиков. Стекло стремительно мутнеет, узоры теряются. По руке вверх начинают ползти выпущенные перчаткой "побеги": странные стеклянные ниточки, стремительно обвивающие конечность Гардестона, сплетающиеся между собой.
Короткая вспышка боли — но сейчас Асколь даже не морщится — и в руках уже по клинку.
-Пошли!
Выскочив из укрытия, они кидаются к зданию — один шепчет пересохшими губами старые активационные формулы-молитвы, второй морщится от боли, пока его тело постепенно обрастает мутной стеклянной коркой, прямо поверх одежды. Правая рука Ренье уже заканчивается чудовищными сверкающими когтями — и они все продолжают расти.
Здание было уже метрах в десяти, когда рация снова дала о себе знать.
-Догма, мы атакованы!
Мгновение на осознание этого простого факта.
А потом следует взрыв.
Пара обломков стены полетела и в его сторону, но Асколя уже там не оказалось — отскочив куда-то вбок, в самую грязь, он быстро, наугад, запустил вперед, в стену дыма, пару Ключей. Пальцы тут же вцепились в свежие заготовки, делая из них очередное смертоносное оружие.
-Черт! Догма...
-...повсюду...
-...это Трота! У нас тут мертвяки! Целые орды!
Что?
Какого черта?
Хотя...семья некромантов...
-...из-под земли выкапываются, как по приказу! Мне...
-Внимание, периметр атакован! Кольцо... — один голос сменяется другим, уже не только из рации — теперь уже по всему лесу слышны крики и грохот оружия.
Дым впереди постепенно рассеивается. Из свеженькой дыры в добрую часть стены бьет яркий, очень яркий свет. И стоящего в дыре человека видно превосходно.
Белобрысый тип в каком-то мятом халате поднимает руки, орет во всю глотку.
-Отец Асколь! Даже на свои похороны прибыли вовремя!
-Ренье, ты готов? — процедил Кат сквозь сжатые зубы.
-Всегда, — глухо отвечает упакованное в стеклянный доспех существо, чье лицо уже в принципе невозможно разглядеть.
-Эрик? — а это уже в рацию.
-Да. Влево на метр и я его сниму.
-Хотел меня видеть, Пустышка? — проорал Асколь. — Ну что, доволен?
Альберт Блах, издав полный ненависти вопль, опускает руки и в сторону Асколя мчится целая огненная стена.
Влево на метр, как и сказал Эрик.
Два Ключа летят в цель, следом еще две пары — все меньше, чем за какие-то пять-шесть секунд.
В то же мгновение, что последний Ключ покидает его руку, начинает свою песню пулемет Факела, а Ренье бросается вперед с невозможной для человека скоростью — даже без учета всей этой жутковатой брони, в которую закован.
Яркая вспышка — первые два Ключа настигают свою цель, но вместо того, чтобы пронзить плечи Пустышки и отбросить назад, позволив остальным клинкам воткнуться ему в грудь и живот, с оглушительным треском лопаются в воздухе.
И в это же мгновение чудовищная боль отбрасывает Асколя назад, в грязь.
Какого...
Пулеметная очередь, которая должна была перечеркнуть Пустышку, развалить надвое, не достигает цели. Асколь пытается подняться — но руки скользят в грязи и крови — его крови. Откуда тут ее столько? А, да, его же ранили...скользя вниз по изорванному облачению, руки собирают на себя все больше и больше красного сока.
Хирургически точные удары, которые должны были распять Пустышку на ближайшей стене и прикончить, почему-то оказались нанесены ему самому. Это кажется настолько бредовым, настолько невозможным, что на этой мысли попросту невозможно сконцентрироваться.
Что...
Как он...
Где-то рядом орет Факел — орет так, словно его нашпиговывают пулями.
Страшная догадка, что так и есть, приходит лишь мгновение спустя.
Обычный барьер.
Нет. Совсем не обычный.
А если бы только достигли цели те два Ключа, что шли Пустышке в грудь...
Его бы, похоже, разорвало самого.
Сумев кое-как приподняться на локтях и прижать ладони к самой опасной из ран, он снова плюхнулся на спину, подняв в воздух тучу грязных брызг. Забормотал старые слова, надеясь, что сил хватит прикрыть хотя бы что-то.
-Всемогущий вечный Боже, вечное спасение верующих...услышь молитвы наши о больных и яви им милосердие и помощь Твою...
Больно. Как же больно. Ему не было так больно с тех пор, как та сука изрезала ему всю спину и откусила здоровенными клещами несколько пальцев на ногах...
Где-то впереди — все уже как в тумане — Ренье сходится с Пустышкой. Не отрываясь от заветных слов, Кат ждет, когда же тело Блаха окажется разорвано на куски сверкающими когтями, как множество тел до этого.
Не оказывается.
Нанесший стремительный удар Ренье вдруг оказывается отброшен назад. Во все стороны летят осколки стекла.
Стекла, которое, как хорошо помнил Асколь, работники Ассамблеи не смогли ни расплавить, ни разрезать, ни разбить никаким способом...
Да что же он с собой сделал...
В наушнике слышны стоны и ругань Эрика, вызывающего подмогу. А также крики рыцарей, которые радуют все меньше и меньше с каждой минутой...
-...на деревьях! Он на деревьях!
-...черт, слева!
-...Апостол! У нас Апостол, прошу срочно...
-...это что за...
Ренье валяется в грязи, стеклянный панцирь постепенно осыпается с него шелухой. Альберт Блах, истерически хохоча, бежит, поднимая брызги, прямо к Асколю.
-Пустышка, да? Пустышка? Пустышка?
Продолжая бормотать уже третью по счету молитву — эта формула должна дать ему сил подняться и продолжить бой — Кат сталкивается взглядом с Блахом.
