Двое маленьких членов семейства, девочка и мальчик в поношенных одежонках, играли немного поодаль от своего дома. Это была игра в догонялки, и когда один из ребятишек догонял второго, после прикосновения рукой роли менялись. Был вечер, со стороны океана дул прохладный ветерок, волоча по земле несколько сухих листочков, и пару клочков бумаги. Неожиданно дети прервали игру, заметив приближающегося незнакомца. Это был бородатый старик в каких-то обносках, и он заметно прихрамывал, опираясь на посох в левой руке. Воспитанные в хорошей семье, малыши набрали в кувшин воды, и ожидали старика возле своих ворот, чтобы напоить старого путника. Детишки хихикали, споря между собой, кто же этот путник. Но вскоре смех затих, и по мере приближения незнакомца, малыши всё больше пугались. Вначале они подумали, что старик болен, но, когда тот подошёл совсем близко, стало ясно, что всё намного хуже. Тело незнакомца было изувечено, разорвано во многих местах, из других торчали железяки и трубочки, местами вместо живой плоти виднелся померкший металл. От старика очень воняло, прихрамывая, он подошёл ближе к детям, и улыбнулся.
— Добрые, невинные сердца. — проговорил старик, погладив вначале девочку, потом мальчишку по волосам изувеченной, правой рукой. Испуганные, детишки замерли, и вскоре девочка уронила кувшин из своих трясущихся рук. — Но не бойтесь. — говорил старик добродушно. — Вы исправитесь. Мир научит вас истине.
— Пожалуйста... — сквозь слёзы проговорила девочка. — Не делайте нам больно...
— Боль, лишь один из уроков этого мира. — сказал старик, и добродушно улыбнулся. — С него начинается очищение. И урок этот неизбежен.
Старик улыбаясь погладил мальчишку по щеке, и, схватив за левую руку, резко поднял в воздух, скрепя своими металлическими костями. Рука мальчика громко хрустнула, и он закричал от боли, заливаясь слезами. Девочка тут же убежала, но взрослые, и её старшие браться уже бежали на помощь, вооружённые старыми ружьями и охотничьими винтовками. Они прицелились, и отец семейства прокричал:
— Отпусти его! Отпусти, и будешь жить!
— Моё предназначение погибнуть! — пропел старик, словно священник. — И я не собирался его убивать. Он лишь должен был усвоить урок. Мы здесь, чтобы страдать! И в этом мире нет места для счастья! И только так можно очиститься!
Старик откинул мальчика в сторону, и начал приближаться к остальным. Вооружённые члены семьи открыли огонь. Пули попадали в старика, но он даже не вздрагивали, и продолжал идти. Его плоть повреждалась, но металлические части тела отражали все пули и картечь. Молодые члены семьи принялись убегать, поддавшись страху, отец семейства старался перезарядить свою винтовку, но руки предательски дрожали. Старик перекинул свой посох в правую руку, его левая рука резко вытянулась на метр, и обхватила голову мистера Шермана. Рука была почти вся металлическая, лишь местами прикрыта плотью и сухожилиями. Старик сжал руку, и голова Шермана лопнула, словно переспелый фрукт, мозг и кровь брызнули во все стороны.
— Нет! Отец! — прокричал старший сын Шермана, и выстрелил в старика из обоих стволов ружья, но всё так же без особых результатов.
— Очистись! — улыбаясь, пропел старик, приближаясь к парню, и пробил ему посохом живот. Парень закричал, потом ещё сильнее, когда старик выдернул посох обратно вместе с его кишками.
Парень дёргался в конвульсиях на земле, в это время старик гладил его голову правой рукой, и приговаривал:
— Всё хорошо. Теперь ты обрёл урок, возрадуйся же!
Дети, женщины, и старики семейства убегали в пустошь, бросив свой дом и всё имущество.
— Куда же вы, глупые! — кричал им старик. — Вы уже получили свой урок, и проповедь Жнеца окончена! — и он разочарованно покачал головой. — Неблагодарные.
Старик подошёл к телу мистера Шермана, и, оторвав механической рукой часть плоти с его груди, приложил к тому месту, где выстрелом оторвало часть его собственной.
— Неблагодарные! — разочарованно проговорил он, отрывая следующий кусок.
Следующий день, после того, как путники сожгли тело Чубы, был тяжёлым. Рейнджер ничего не говорил и омраченный, молчал. Остальные тоже редко перекидывались словами, были подавленны и грустны. Позорное изгнание из Литлсити оставило неизгладимую, болезненную рану. Казалось, что вся эта гнетущая атмосфера могла бы развалить их отряд, и приближался вопрос, что делать теперь. Ночью, во время привала у костра, всего этого давления не выдержала Люси, и, расплакавшись, сказала:
— Простите!.. Это я во всём виновата! Я не хотела! Я даже крикнуть не успела!
Её спутники какое-то время молчали, но потом ей ответила Лэсси, высказав мнение остальных:
— Эй! Даже не думай винить себя! Ты точно не в чём не виновата, поняла?!
Генрих взглядом подал знак Билли. Слёзы девушки наконец-то вывели рейнджера из ступора, и он вспомнил о том, что и другим его спутникам сейчас тяжело. Билл достал из рюкзака покрывало, укрыл им Люси, и подсев рядом осторожно обнял. Нежное объятие успокаивало девушку, и она, всё ещё всхлипывая, прижалась к его плечу.
— Это из-за меня... — продолжала тихонько причитать она. — Прости меня. Я любила Чубу.
— Перестань, глупенькая. — прошептал ей рейнджер. — Здесь нет твоей вины. Чуба был храбрым. Он бы не задумываясь пожертвовал собой, чтобы спасти нас.
Вскоре Люси успокоилась, её слёзы и прилив заботы со стороны товарищей, всё это развеяло гнетущую атмосферу.
— Мы идти на север? — спросил Гартун.
— Я полагаю, — ответил рейнджер, — что наш план не меняется. Пришлось покинуть Литлсити немного внезапно. Мы споткнулись, но не упали. И это главное.
— Главное, чтобы мы были вместе... — угрюмо проговорил Бетон, неподвижно смотря на огонь.
— С припасами у нас очень плохо. — сказал Генрих. — Есть только немного того, что мы подготовили заранее, но этого не хватит даже на неделю.
— В Дрим нам топать минимум две-три. — сказала Лэсси. — И это если нас ничто не задержит. Но только там мы сможем выручить за весь товар по максимуму, так, что хватит каждому и надолго. Если Билли будет искать свою хрень, то дальше мне с ним по пути.
Бетон и Гартун заявили, что они с рейнджером до конца. Гарти по причине "верной службы", Бетон, чем ему заняться не представлял, да и не совсем мог. Генрих так же не видел особого смысла в своей жизни, и решил, что цель собрать такую вещь как Кризалис вполне достойна, и он считает чуть ли не подвигом участие в этом. Люси сказала как Генрих, хотя правда была немного иной. Девушка боялась даже представить себе, как она возвращается домой, чтобы навсегда осесть, и только вспоминать то, что было. Теперь ей, как и Лэсси, была нужна дорога и новые события, чтобы не просто вспоминать, но чувствовать. Представить своё расставание с Билли, и то, что они больше никогда не увидятся, пугало её ещё больше.
— Ты потерять верный друх. — сказал Гартун, обращаясь к рейнджеру. — Но клянусь Бесконечным Циклом, сегодня ты навсегда обретать другой. — и, Гарти поклонился головой.
На его слова Лэсси тихонько пробормотала, что "И ума у него не больше, чем у предыдущего". Билли, казалось, не совсем был этому рад, пытался робко отговорить и Гарти и Генриха, и особенно Люси, но сплочённые духом единства, его друзья были непреклонны.
— Охота и собирательство нас не прокормят, как следует. — сказал Билли, окончательно сдавшись со своими попытками. Ты что-то говорила о других поселениях? — спросил он у блондинки.
— Да. И не одно. Несколько из них практически по пути. Хотя, это конечно смотря какой дорогой мы пойдём... В общем, это сложно. А теперь ещё сложнее.
— Мы справимся. — уверенно сказал Генрих. — Мы должны.
— Рейнджер Билл знает, как нужно. — отчеканил Бетон.
— Надеюсь Конти. — сказала блондинка, сократив прозвище здоровяка. — Ближайшее к нам — Соапвилль. Небольшое, не самое приятное, но там можно будет выторговать пищу. Обычно. И если после разрушения Башни, никакие психи не уничтожили его. А дальше посмотрим.
Утром, их настроение улучшилось. Путники вспоминали деньки, проведённые в Литлсити, разные события, вкусную пищу, отличное пиво. Продвигались не спешно, периодически они отделялись парами, для поиска чего-то съедобного вокруг. Когда желание изъявили Генрих и Люси, не обошлось без опасности. Им встретилось промышленное здание, рядом с которым гнили под дождём и солнцем множественные грузовые автомобили. Крыша здания провалилась внутрь, и путники не рискнули осматривать его. С западной стороны из-под земли торчала разорванная, толстая труба. Похоже, из неё долгое время большим потоком вырывалась вода, размыв, таким образом, глубокое и широкое ущелье. В ложбине всё ещё стояла вода, гнили деревья, металлолом, части мебели и различное оборудование. Во время жаркого палящего солнца, в этом месте очень воняло гнилью и болотом.
Поначалу, они не хотели задерживаться здесь, но Люси заметила большие грибные полянки на склонах этого ущелья. Это были съедобные грибы, и Генрих с девушкой, обрадованные столь ценной находкой, принялись собирать их.
— Обожаю грибную подливу, с острыми специями! — радостно рассказывала Люси, жадно собирала добычу, рассказывая Генриху о том, как давно она не ела грибов, которые очень любила.
Бывший житель убежища делился с девушкой тайнами гидропоники, хотя Люси никак не могла поверить, что растения можно выращивать не в земле, а в пластиковых коробочках, в которых подают воду и питательные вещества! Люси утверждала, что такая пища должна быть совершенно безвкусной, пусть даже урожаи были и впечатляющими, и наверняка превращала человека в дикого гуля. Генрих посмеивался над её теориями, но девушка закрепляла их историей про убежище, где-то далеко на северо-востоке. Когда мародёры отыскали его, то думали, что нарыли золотую жилу. Но когда вскрыли, оно оказалось набито дикими гулями так сильно, что существа смели и мародёров, и вооружённых людей, которые были с ними. Замечания Генриха о том, что возможно попросту произошла утечка в реакторе, Люси предпочла "не заметить".
Но спорить долго не пришлось, так как девушка заметила нечто иное. Что-то двигалось, под ветками и сухими листьями, у самой болотистой воды. Поначалу, Люси подумала, что это большая змея, но реальность оказалась ещё более страшной, и омерзительной для неё. Существо было около двух метров в длину, худое тельце бежевого цвета, со множеством маленьких лапок по краям. У насекомого было много глаз, а пасть была подобна шипастой пропасти, с четырьмя закрученными клыками. Насекомое быстро приблизилось, подняло на метр переднюю часть туловища, и запищало на Люси своей ядовитой пастью. Было в его движениях что-то тошнотворное и омерзительное, от чего девушка первое время словно застыла, а потом, как маленькая девчонка, испуганно запищала. Генрих схватился за свою винтовку, уронил в грязь, прибежал к Люси, и несколько мгновений и сам не мог понять, что видит.
Насекомое приблизилось ещё, и оцепеняющее омерзение Люси, было переборото страхом за собственную жизнь. Она выхватила свой револьвер, принялась стрелять, выпустив последнюю пулю прямо в шипастую пасть. Панцирь насекомого обладал неплохой крепостью, но, войдя сквозь челюсти, пуля мгновенно его умертвила.
— Сзади! — Крикнула Люси, вставая с сырой земли, и заряжая пистолет.
Удивлённый Генрих быстро осмотрелся, трое существ уже окружали его. Одно насекомое приблизилось так близко, что успело наброситься на ногу жителя убежища. Генрих отскочил назад, зажав курок, и его винтовка застрочила в автоматическом режиме. Пули ударялись во влажную землю, попадали в насекомое, но попасть, или убить его было не просто. Генрих выстрелял всю обойму, но мерзкое создание вновь рывком попыталось укусить его за ногу. Генрих не успел отпрыгнуть, металлические пластины его бронированного сапога сдержали удар, хотя и осталась вмятина.
Насекомые были быстры, но сбежать от них было возможно. Проблема была в том, что вскоре оба путника обнаружили, что они были окружены этими существами. Люси с Генрихом отстреливались, перезаряжались, и вновь отстреливались, но мерзкие насекомые сжимали кольцо вокруг них. Они прижались спинами друг к другу. "Генрих! Они везде!" — испуганно проговорила Люси, перезаряжая винтовку, и представляя, как же омерзительна будет эта смерть, и вероятнее всего не быстра.
Но послышалась тяжёлая поступь, и сверху показался Бетон. Его громкий, боевой крик, привлёк к нему внимание большей части жуков. Орудуя огромной веткой, вместо дубины, Конти принялся раскидывать многоножек, оглушенных, топтать ногами. Через мгновение за ним показались Гартун и рейнджер. Дикарь принялся разить существ холодным оружием, в то время как Билл обстреливал их короткими очередями. Через несколько минут всё закончилось. Некоторые из раненных многоножек успели скрыться в кучах мусора и под водой, но несколько десятков тушек скрюченные и искалеченные, валялись вокруг.
Билли обнял Люси, девушка дрожала, и с омерзением поглядывала на тела насекомых.
— Прости... — тихонько и виновато оправдывалась она. — Ничего не могу с собой поделать. Просто, они такие мерзкие.
— Что это вообще за дрянь? — кривя лицом спросил Генрих, подняв стволом винтовки одно из мёртвых насекомых, и с омерзением осматривал.
— Шурукта. — сказал Гартун. — Дьявольские черви. Нам везти. Их укус страшен, ядовит, и плохо поддаваться лечению, даже для волшебных лекарств. Кто-то умирать от боль такого укуса, иногда от потеря крови, из-за сильных рваных ран. Ещё и мясо ядовито, так что польза для Великого Колеса с них никакое.
— Что за чудный мир... — пропел Генрих, словами из одной старой песни темнокожего певца.
Всё это время, Лэсси, оставшаяся сторожить брамина и повозку, опиралась спиной об неё, и нервно постукивала пальцем по пистолет-пулемёту. Она с облегчением выдохнула, увидев возвращающихся товарищей, обрадовалась, но, когда те подошли, нервно накинулась на них.
— Все целы? — переспросила она, после чего начала: — Что там опять такое?! Куда вы опять влезли?! Генрих, это ты опять что-то там натворил?! Нужно головой думать, куда вы лезете! Смотреть в два глаза, а не думать чёрт знает чем! — упрекнула она Генриха, словно пыталась на что-то намекнуть.
Генрих пытался оправдаться, но блондинка не давала ему сказать слова. Но, понемногу Лэсси успокаивалась, особенно когда ей показали две сумки, набитые грибами. "Тут Конти на два зуба, да и только!" — проворчала она, но у самой потекли слюнки от мысли о жарящихся в пиве грибочках. Отдохнув с пол часа, выпив по несколько глотков виски, из своего "драгоценного" запаса, успокоившись, они продолжили идти на северо-восток, подгоняя недовольного брамина.
К закату они наткнулись на лагерь старателей из Литлсити. Вокруг небольшого, одноэтажного здания, люди построили забор, и несколько пристроек из дерева и листов металла, с небольшой обзорной башенкой. Старатели трудились на севере от Литлсити, в Западном Запустелье. По крайней мере, в тех его местах, что были относительно безопасны. А в этом месте они складировали весь хлам, а потом браминами переправляли домой. Старатели встретили путников настороженно, с оружием в руках. Но после короткого знакомства, и объяснения своих целей, недоверие уменьшилось, и работники даже согласились на бартер. Взамен двух пистолетов и винтовки, старатели отдали путникам столь необходимые припасы, приемлемую воду, и засоленное мясо нетопырей, парочку из которых им удалось недавно подстрелить. Путники, конечно же скрыли причины своего поспешного ухода, а старатели ещё не слышали о случившемся. По тихому замечанию Лэсси, работягам повезло, что они порядочные люди. Другие, кого могли бы изгнать из города, в отместку могли бы перебить здесь всех до единого.
