Вашу мать, ну вот что тут напишешь? "Неизвестные бойцы в чёрных масках"? "Мы были пленены таинственным спецназом"? "Они представились немецкими именами"? Меня после такого рапорта на медкомиссию отправят, не иначе, голову проверить. И люди в белых халатах скажут — "Здравствуйте, вы наш клиент", и влепят мне несколько кубиков галоперидола, для похорошения в мозгу. И буду я сидеть, весь такой красивый, в смирительной рубашке и слюни пускать. А мне парни будут пирожки таскать и новости последние рассказывать. Благодать! Написать, что ли, в самом деле, про каких-то Чебураторов с планеты Перебух? Ну так, для гарантии.

Мда, размечтался. Сидеть, ничего не делать, никаких тебе войн, никаких бандосов. Кушай, спи, да таблеточки пей по расписанию. Нет, такой халявы мне не дождаться, это точно. Батя по голове настучит и переписывать рапорт отправит. Да и психиатры... Интересно, они вообще в Киеве сейчас есть?

Первым от мук творчества меня оторвал Петрович, который заявился уставший, с перепачканными руками, но довольный, как бегемот после случки. По его словам выходило, что агрегат должен был получиться отличный. Катушку электроспуска ПКТ его друзья из мастерских взялись перемотать под бортовую сеть УАЗика. Дело всё в том, что в бронетехнике напряжение в 24 Вольт, а в нашей машине — вдвое меньше. Значит, надо или отказываться от электроспуска, или переделывать его. Выбрали второй вариант, что и правильно. Саму турель в мастерской сняли и взялись приваривать к ней рельсы для пулемёта, а импровизированный приклад с рукоятью Петрович сегодня почти доделал. Оставался открытым вопрос с прицелом, но его быстро закрыл Киря, предложивший самый оптимальный вариант — прикрутить сверху на крышку пулемёта универсальный крепёж, известный как "планка Пикатини". После этого на эту планку можно крепить любой прицел — коллиматорный или оптический. С оптикой у нас была напряжёнка, а вот коллиматор для этого выделить можно.

Следующими в общагу вломились Док с Тигрой, гогоча и гремя тяжёлыми ботинками. Да, повеселели ребятки, явно "подлечились" пивком. Что это с ними — не пойму. Раньше большой любовью к алкоголю они не отличались. Стресс, что ли, так подействовал?

По их бравому рапорту стало ясно, что комендатура в лице патрульных успокоена, отпоена недешёвым коньяком и никаких обид на нас не держит. Ну а сами парни, конечно же, следуя моему завету, ни капли в рот, ни сантиметра в... Не пили, в общем, конечно же.

По последнему вопросу — обманули, подлецы, запах пива явно свежий, но ребята в адекватном состоянии, потому не будем брюзжать.

Группа расселась за столами. Док с Тигрой, перебивая друг друга, рассказывали, как на них кричал Батя, Петрович оттирал с рук остатки мазута, который так и не смог нормально смыть, а Киря, взяв гитару, мурлыкал себе под нос довоенную песню "Рубашечка стальная" Сергея Альбикова, ставшую неофициальным гимном нашей группы.

Не успел я дать отмашку на совещание, чтобы обсудить предложение Семёна, как в дверях нарисовался целый контингент — Батя, наш полковой особист Игорь Михаленко, и ещё какой-то молодой паренёк с крысиным личиком. А, так это про него Док говорил, по всей видимости, внешность, и правда, от грызуна, да и глазки очень уж специфические, как рентгеном светит. Нос длинный, узкий, глаза светло-голубые, аж прозрачные, волосёнки жидкие и светлые до неестественности. Какая-то мышь-альбинос, ужас. Неужто Михаленко себе такого подручного завёл?

Сам Игорь был неплохим особистом. Мой ровесник, до войны он работал в милиции обычным следаком, причём следаком являлся принципиальным и правильным, из-за чего и хотел было увольняться, так как довоенная система МВД таких не любила. Но началась гражданская. Игорь укатил к родственникам в Винницу, потом, к середине войны, вернулся в Киев, подталкиваемый одному ему понятными мотивами. Немного повоевал, а с организацией ГУБ — ушёл служить туда. Отличался недюжинным умом при всей своей простоватой крестьянской внешности. В отличии от ретивых молодых дуболомов, Михаленко был профессионалом своего дела. Он умудрялся раскалывать тёртых бандосов, ни разу не прикоснувшись к ним пальцем, исключительно на методике допроса, выявлении нестыковок в деталях и прочих моментах. Памятью он также обладал просто феноменальной. Если у меня, например, отличная зрительная память, то у Игоря это выражено в комплексе. Он может часами слушать допрашиваемого, не делая ни одной записи, а потом раскалывать на деталях. Я такое слышал только про ещё одного толкового полицейского — Генриха Мюллера. В случае каких-то малозначительных нехороших действий с нашей стороны, типа мародёрки, Михаленко читал долгую мораль, но закрывал глаза. В общем — Игоря недолюбливали, как всякого особиста, но и уважали, как правильного мужика.

Одет Игорь и его молодой напарник были, как и все особисты — в штатское, но в этом штатском явно просматривалось "двойное дно". И брюки тактические — вроде бы не военные, но в глубоких карманах кроются резинки для фиксации автоматных магазинов, в районе колен сделаны полости для наколенников, и многие другие вещи, которые неопытный глаз сразу и не заметит. Рубашка — тоже, казалось бы, обычная "тенниска", но и в ней сделаны проушины для гарнитуры рации в нужных местах. Мелочь, а важно. Сверху накинут жилет, причём не разгрузка, а что-то вроде охотничьего. Для маскировки, что ли...

У "Крысёныша", как я мысленно окрестил молодого, на поясе болтается "Беретта", а в руках — ещё одно чудо украинского оружейного производства — лицензионный автомат "Тавор". Тоже не часто встречающаяся игрушка. Когда-то их, как "Негев" и "Галил", производили в Виннице, по израильской лицензии. Интересен автомат тем, что сделан по схеме "буллпап" — то есть магазин находится за рукоятью, ближе к прикладу, а сама рукоять вынесена немного вперёд. В целом — нормальное оружие, компактное, с харизмой, но лично для меня непривычное. Интересно, где этот малыш такой агрегат нашёл? Ну прямо крутой Уокер, техасский рейнджер. А ведь автомат-то держать не умеет толком, сразу видно. И разгрузка модная, дорогая, а подсумки висят абы как. Эх, мальчик, тебя вы к нам в группу на месяцок. Научили бы тебя "настоящему делу военным образом".

Михаленко же не корчит из себя Рэмбо — таскает огромный "Стечкин", причём в классической деревянной кобуре, на ремне, через плечо. Хотя, говорят, это у "губарей" мода такая. Для них оружие — не инструмент, как для нас, а больше вопрос статуса и понтов, вот Игорёк и пытается нарисовать себя эдаким чекистом в кожанке и с маузером. Коня гнедого не хватает только, а его молодой напарничек даже на пони не тянет.

Поздоровались, пожали руки. Молодой представился Андреем. Ну ладно, Андрюша, посмотрим, что ты за фрукт.

-Ребята, к вам тут особый отдел пару вопросов имеет. — сказал Марков, приземляясь на стул. — Не против ответить?

Группа молчала, глядя на меня. Ну да, тут официоз и всё такое. Придётся отвечать за всех.

— Да запросто! — как можно более дружелюбно ответил я. — Тем более, даже скажи мы "нет", Игорь всё равно спросит. Правда, Игорь?

Михаленко как будто неловко улыбнулся, присел на стул и достал из кожаного планшета блокнот и ручку. Планшет на одном боку, Стечкин в кобуре — на другом. Ну я и говорю — под чекиста косит. Ещё кожанку и фуражку добавить, и образ будет завершён.

Крыс Андрей остался стоять за спиной босса, важно сжимая "Тавор". Ай какой героический тип! Только вот веса бы кило тридцать накинуть, роста ещё хотя бы десяток сантиметров, ну и на рожице шрамов наделать. Хотя со шрамами — дело поправимое, пять минут работы, только разрешите.

— Кстати, Игорь, — решил я перехватить инициативу на всякий случай, — Не представишь нам своего товарища? А то мы тут все друг друга знаем, а его я вижу впервые. Вопросы у тебя явно будут такие, что не для всех ушей, правда? А то мало ли, вдруг Андрей окажется шпионом?

— Среди нас шпионов не бывает, — пафосно фыркнул Крыс.

Ух ты! А мальчик-то с гонором. Новенький, явно, рога ещё не обломаны, а как раз наоборот — торчат ветвистыми лапами, цепляя потолок и царапая нам несвежую побелку. Ничего, всё впереди. Сейчас, мил человек, не 1937-й год, а ты не из НКВД.

— Это лейтенант ГУБ Синцов, зовут Андреем, как вы уже знаете. Временно прикомандирован к нашему особому отделу полка, — сказал Михаленко, увидев, что я не отстану, — Доверять ему можете как мне. Полномочия у него те же, что и у меня, кстати.

Это плохо. Молодой напыщенный губарь, да ещё с полномочиями целого полкового особиста. Не было печали, как говорится. Ну а насчёт доверия — мы пока обождём, от греха подальше.

— Понятно, — сахарно улыбнулся я, — Тогда к делу?

— Тогда к делу, — задумчиво повторил Михаленко, что-то сверяя в блокноте. — Как вы понимаете, разговор у нас с вами крайне конфиденциальный, все присутствующие имеют допуск к секретности, потому предупреждать про ответственность, думаю, смысла нет?

Мы неопределённо пожали плечами. А что нас предупреждать? Мы уже предупреждённые тысячу раз.

— Ну и отлично, — продолжил Игорь. — Тогда упустим список кар Господних и поговорим по сути. Разговор у нас неформальный, без протоколов, но прошу отнестись серьёзно. Итак, скажите — вы видели корабли и прочие суда в Матвеевском заливе?

— Да, — ответил я за всех.

— Когда? — быстро зацепился Игорь.

— Позавчера ночью, с понедельника на вторник, во время операции на Трухановом, — скороговоркой выпалил я.

— Угу, дальше. — буркнул Михаленко, что-то отмечая в записной книжке. Эх, дорого бы я дал за то, чтобы почитать эту книжечку!

— А что дальше? Было их двенадцать как минимум, один взорвался. Да чего я рассказываю, твоему коллеге уже всё рассказывали, — кивнул я на сделавшего серьёзную рожу Синцова.

Краем глаза глянул на Батю. Ох что-то он грустный, аки изнасилованная бабуином антилопа. Не к добру эти расспросы, нутром чую.

— Что это были за суда? — не обратил внимания на мою реплику Игорь.

— Тю, — включил я украинскую непосредственность, — катера прогулочные. До войны такие у речного порта стояли стайками, туристов по Днепру катали.

— Типа таких? — Игорь вынул из планшета несколько фотографий и передал мне.

На фото были запечатлены красивые двухпалубные теплоходы, рассекавшие речные просторы и играющие белыми и синими красками по всему длинному корпусу.

— Они самые, — вернул я фото, даже не передавая их остальным. Ни к чему.

— Других не было, только такие?

Да, кабинетная работа всё же плохо сказывается на Игоре.

— А я знаю? Игорь, ночь была на минутку, — как ребёнку, начала втолковывать я. — Мы были не у самого берега, а чуть дальше. Плюс кустарник и деревья на берегу. Так что — может, и были, но мы не видели.

Михаленко на секунду задумался.

— Ладно, не буду с вами играть в прятки, — после небольшой паузы решился он. — Может, вы в курсе, может, нет, но сегодня комендатура зачистила остров.

— Неа, не в курсе, — покачал головой я. Эх, мама, учила ты меня не врать, да всё зря.

— Ну тогда слушайте. Остров чистый. Да, есть следы недавнего пребывания людей, конечно. Но в целом — чистота и красота, никакого сопротивления, если не считать одного подрыва на мине. Пехотинец подорвался.

— Погиб?

— Тяжело ранен.

Жаль парня. Кто бы он ни был — жаль. Мина вообще подлая вещь. Жить инвалидом — не пожелаешь никому. Далеко не все могут найти себя в жизни после такого.

— И что в итоге-то? — прервал грустную заминку я.

— А в итоге... — Михаленко внимательно посмотрел на нас. — Нет там никаких теплоходов, парни. Залив пуст.

Если бы Игорь сейчас начал танцевать стриптиз прямо на столе, а его молодой напарник совал бы ему доллары в стринги — это возымело бы значительно меньший эффект. В воздух влетела тишина, рассыпалась по потолку и повисла, заставив всех замереть. Единственное, на что нас хватило — обмениваться друг с другом взглядами, полными непонимания. Киря с Тигрой вопросительно смотрели на меня, Петрович затравленно таращился в угол, а Док задумчиво чесал в затылке. Прошло не меньше десяти секунд, пока ко мне вернулся дар речи, и я смог выдавить сдавленным голосом:

— Если это была шутка, то она не смешная.

— Никаких шуток, к сожалению, — мрачно сказал Батя. — Всё именно так. Нет там ничего, ни одного судна. Берег чист.

— Да были они там! — подскочил Киря. — Я их тоже видел! И эти бойцы в чёрном туда залезали.

— Бойцы в чёрном — отдельная тема, — осадил Кирю Михаленко. — А теплоходов всё же нет.

Ну это было уже что-то из разряда фантастики. Таинственная телепортация дюжины теплоходов? Не было на моей памяти такого. Хотя стоп! Эврика!

— Игорь, а сгоревший теплоход есть? Тот, который взорвался.

— Сгоревший — есть, да и обломки кругом валяются, — кивнул особист. — И ещё один потоплен, прямо посреди залива, только нос из воды торчит.

Тьфу ты, мать их за ногу! Нельзя же так пугать!

— Поздравляю, господа егеря, — расплылся в широкой улыбке я и посмотрел на своих, — У нас, оказывается, всё же не поехала крыша и теплоходы нам не привиделись в галлюциногенном угаре. Ура, доктор, мы здоровы! Кстати, Игорь! Я уже второй раз за сегодняшний день думаю о том, чтобы сдаться в руки мозгоправов. Как думаешь — есть смысл или лучше пусть я сдохну счастливым?

— Смешно? — не поддержал моей клоунады Михаленко. — Сейчас ещё смешнее будет.

— Ага, давай, жги напалмом, — совсем разошёлся я.

А Крыс недобро смотрит, ох недобро.

— На острове обнаружено несколько трупов, в том числе и в указанных вами местах. Но что характерно — ни одного трупа в чёрной униформе, одни только бандиты, — Михаленко выложил, похоже, последний козырь и ждал эффекта разорвавшейся бомбы.

Стоп! Денис! В ступор не впадать, челюсть подобрать, глаза не вытаращивать! Не забывай, что ты всё же егерь. Немножко, совсем незаметно, потрясём головой — а вдруг это всё снится? Нет, не снится. Михаленко всё так же смотрит, как Жуков на горящий Берлин — победно и с полным удовлетворением. Ну не засранец, а?

— Да бред какой-то, — буркнул Док. — Их там девять человек полегло, и ни одного трупа?

— Ага, сами удивляемся, — издевательски улыбнулся Игорь. — Может, и не было никаких "людей в чёрном", а, парни?

— Игорь, хорош! — не выдержал я. — Мы не наглотались ЛСД, чтобы такие галюны ловить! Да и теплоходы вы нашли, пусть и два всего. Ну не угоняли мы ваши кораблики и не закапывали трупы. Хочешь — верь, хочешь — нет. Что ты сейчас к нам прицепился?

— Ты полегче! — неожиданно прорезался голос у Крысёныша. Игорь же, будучи мужиком опытным и сдержанным, молчал, сохраняя дежурную улыбку на лице.

Меня будто змея за задницу укусила. Ни хрена себе! Этот сопляк с "Тавором" решил меня на голос взять? Так он ошибся, у нас особистов не боятся. Да и вообще — подобная борзота — явление редкое. Даже Игорь, судя по всему, не ожидал такой резвости от своего подопечного.

— Засохни, гербарий! — ощерился я на Крыса. — Пока старшие разговаривают, тебе положено молчать и слушать.