Жало

Я плюхнулся между палаткой и вершиной скалы, чтоб меня хоть слегонца прикрывало. Новых смерчей не виднелось. Ветер тоже не собирался перерастать в шторм. Ну, в общем, стояла нормальная эквестрийская зима, чё.

Минут десять я разглядывал иззубренные горы, сколько их виднелось кругом, потом мне надоело. Закутавшись поплотней в брезент, я стал ходить кругами вокруг острова, изображая из себя часового. На глаза мне попалась наша лодочка, оттащеная от воды подальше.

Интересно, доведется нам сплавать на ней еще куда? Мы ж так и не осмотрели Эквестрию толком.

Ага. Щас. Хрена с два нам дадут еще раз так рисковать.

Хотя... ну какой там был риск? Всего-то заблудиться в тумане, сорваться с утеса, да там попасть под радиацию. Мелочи жизни по эквестрийским меркам.

— Костя, — из палатки высунулась Кэт. — Мы тут обедать собираемся.

— А, ну щас подойду!

С морозца (ну, условного — просто после привычной жары холод пробирает до костей даже в плюс пятнадцать) разогретая перловка казалась пищей богов. А не картонным месивом, как обычно.

Вытянув ноги, я откинулся на стенку палатки. Ветер снаружи стихал, после горячей еды (мне запоздало подумалось, что нефиг бы тратить энергию на разогрев... ну да ладно) меня аж в сон потянуло. Ён тоже клевала носом.

— Костя, — вкрадчиво проговорила Кэт, затянувшись из бурбулятора. Не Ханна, что странно. — Ну, что думаешь?

Ох. Ну вот именно не думать я и старался последний час.

— Ну... это типа как-то сложно.

— Сложно? — отозвалась тоже прикемарившая Ханна. — Ну почему же. Все довольно просто. Можно застрелиться сейчас и убить десять-двадцать миллионов человек с собой вместе. Или можно зажить большой дружной шведской семьей и убить восемь миллиардов чуть позже, но без гарантии. Я как-то даже не знаю... все такое вкусное...

— Ты социопатка, — буркнула Кэт. — Девчонки... Слушайте. Я очень-очень. Очень-очень-очень-очень. Очень-очень хочу выжить, — она хлюпнула носом.

— Покажи мне того, кто не хочет, — вздохнула Ханна. — Да. Я тоже хочу выжить. Пусть в долбучей Эквестрии. И завести ребенка. И ты в качестве его отца меня устраиваешь, — это уже в мою сторону. — А еще я понимаю, что это выбор между быстрой и не очень смертью. И русская рулетка с планетой в качестве ставки. Вдобавок, — последние слова она произнесла, глядя в пол. Я пересел поближе и приобнял ее.

— Ханна, — негромко спросила Ён. — Ты за чтобы всем умереть?

Та замотала каштановой головкой.

— Не-а. Я просто реалистично смотрю на вещи. А еще я устала. Сколько уже дней? Или месяцев? Я устала таращиться в туман и мечтать, что однажды нас спасут. Правда. Вы извините, — она закрыла глаза.

— Эй, — я встряхнул ее. — От кого, а от тебя не ожидал. Чего ты раскисла? Только представь себе — однажды Уилер связывается с нами и говорит, что нашла способ переключить Жало. И мы возвращаемся домой, а этот остров потом назовут нашим именем.

— Если будет кому называть, — глухо пробормотала та из-под руки. — Я... я хочу спать.

Да и у меня закрывались глаза. Повкалывать на холоде, потом замерзнуть, потом тепло и сытно пожрать, в палатке, согретой теплом тел... Я положил голову Ханне на плечо и отрубился.

Я проснулся часа, наверно, через три. И даже спросонья понял — что-то изменилось.

В палатке ощутимо потемнело. Я даже подумал, наконец-то на планете настала ночь. Хоть глаз выколи.

— Что?

— Батарея стала садиться. Я выключила свет. Кто знает, когда опять получится собрать ветряк, — пояснила Кэт.

— У нас же этот есть. Генератор.

— Генератор долго достать, — возразила Ён. — Он в дальнем ящике.

Мы завозились на полу, распутываясь.

— А почему так темно?

— Понятия не имею, сама только проснулась, — Ханна.

И тут я понял, что меня разбудило. Грохот.

Тот самый, отдаленный, к которому мы в Эквестрии успели привыкнуть. И который куда-то девался за последние несколько часов.

— Девчонки, пошли наружу. Хоть глянем, что творится.

Покрывало-термос скользнуло в сторону — и в палатку ударило жарой, будто из открытой печки.

Ветер совершенно стих. Но тишины не было. И света — тоже.

Туман, вернувшись, слизнул горы и море, спрятал распухшее солнце, я не различал даже берег острова.

Но теперь он был... темным. Серьезно. Если раньше льющийся вокруг рассеянный свет давал хоть что-то увидеть — то теперь вокруг была дымная хмарь. Стоило Ханне сделать шаг в сторону — и я перестал различать даже силуэт.

— Страшно, — шепотом сообщила Кэт. Я мог ее понять.

Несмотря на то, что едва расслышал.

Грохот стал сильнее. Накатывал со всех сторон. Казалось, где-то рядом с нами рушится со скал водопад. Или грохочет огромный барабан. Или заводится гигантский "запорожец".

— Надо связаться с Уилер? — так же, полушепотом, спросила Ён на ухо.

— Надо бы... Ханна, ты там где? — теперь уже во все горло.

— Возле берега! — проорали мне в ответ. — Ну и жарища!

Это да. Воздух был разогрет, как в бане. Наверно, после неожиданного мороза прежнее тепло казалось таким... раскаленным.

Щелкнул мой фонарик. Хренушки — свет вяз в горячем тумане, как в каше, превращая его в молоко.

Грохот стал еще сильнее. Будто на лагерь, завывая, наползало что-то очень-очень большое. Кажется, я чуял раскаты даже подошвами.

— Слышите? — из темноты появилась Ханна.

— Ага, — кивнула Кэт. — Костя, Ён, мне это не нравится.

— Ой!!!

Я обернулся к взвизгнувшей Ён.

— Что такое?

— Холодное! — Ён держалась за плечо.

— Что?!..

Грохот распался на оглушительную барабанную дробь. Я услышал дробный стук по тенту палатки, затем совсем рядом — и прямо в макушку резко тюкнуло ледяной иголочкой.

— Твою мать!

Теперь барабанило со всех сторон. Очень холодные, тяжелые капли с какой-то ленцой проплывали через луч фонарика. Разбрызгивались о камень, о палатку, о нас. Вода обжигала холодом.

— Это что... дождь?!

— В палатку! — Ханна уже нырнула под полог.

Мы скорчились под натянутой крышей, уже не в состоянии перекричать дождь. Капли били в брезент даже не то, что бы сильно — но всплески от миллионов мелких брызг сливались в оглушительный рев. Как хорошо, что многослойная ткань не пропускала не только воду — но и холод! А то мы бы щас здесь законечели!

— Не нравится мне эта погода! — крикнул я на ухо Ён.

— Мне не нравится все Эквестрия! — прокричала та обратно.

Кэт пробралась мимо нас с Ён к выходу. Завозилась с застежками.

— Ты что?

— Хочу глянуть, что с ретранслятором! — крикнула та. — Не могу вызвать Уилер! Должно быть, что-то с антенной!

— А... подожди... — Ханна завозилась за моей спиной. — Держи! — она выудила откуда-то плащ-палатку и сунула Кэт. Порыв холодного ветра мгновенно вынес из палатки все тепло, Ён скрипнула зубами. Я поплотнее закутался в покрывало.

Уже когда девушка исчезла в мокрой тьме за порогом — я запоздало подумал, что в такую погоду лучше бы не ходить поодиночке...

Сунулся сам к выходу — и ворвавшаяся в палатку Кэт, не успев затормозить, со всей дури вьехала мне в глаз коленкой.

— Б..!!! Маш, ну можно...

Я осекся. Кэт даже не обратила на меня внимания — и ужас на ее лице говорил сам за себя. С накидки бежали на брезентовый пол целые ручьи дождевой воды. В крышу что-то ощутимо так треснуло.

— Что?!...

— Костя! Девчонки! — ей не хватило дыхания. Она набрала полную грудь воздуха...

— БЕЖИМ!!!

Я такой подорвался. Выпрыгнул под ледяные струи. Затаращился по сторонам.

Что вообще творится?

Дождь грохотал. Вокруг вставала стена воды. Кэт ткнула пальцем куда-то в сторону мыса.

Я, поеживаясь (Ой! Да б...! Что ж вода такая ледяная?!), прошел несколько шагов... Пока нихрена не видать. Вот показались пустые ящики, лодка...

Э. Мне кажется? Или камни под ногами явно стали теплее?

Рядом бухнуло. Что-то белое вырвалось из темноты, ударило в камни и разлетелось на куски.

На множество мелких блестящих льдинок. Которые тут же начали таять.

— Это что? Град?

— Точно! — заорала Ханна. Она, закутавшись во вторую палатку, держалась за мной вплотную. — Этого только не хватало для полного счастья!

В клубах сгущавшегося тумана мелькнула темная вода.

Не понял?

Наш остров вроде бы был больше?

От воды шли облака густого пара. Ползли по камням, поднимались нам до пояса. Фонарик с трудом пробивался через завесу.

Ханна похлопала меня по плечу, ткнула пальцем в пар. Камни на берегу совершенно точно разогрелись — аж стоять стало неприятно. Я сделал еще шаг вперед...

Еще одна градина прилетела сверху, ушла в горячую воду. Всплеска почти не было, но несколько мелких капель все же разлетелись, обрызгав мне ноги.

— Ой!!! Да это же почти кипяток!

Ханна, опустившись на колено, протянула руку к урезу воды — и отдернула, даже не прикоснувшись.

Она молча ткнула пальцем под ноги.

Море... наступало.

Сантиметр за сантиметром берег уходил под воду.

Пар затягивал скалу.

Градины с мелкое яйцо размером били в камень уже непрерывно. Кто-то вскрикнул — Ханна или Кэт с Ён?

Развернувшись, Ханна скрылась в тумане. Я припустил за ней, почти наощупь — хорошо, свой остров мы уже выучили как свои пять пальцев!

Уже завидев свет второго фонарика, я понял, что мы забыли. Развернулся.

Черт.

Шаг, еще шаг по бугристым камням... А вот и лодка, перевернутая вверх дном. Я ухватился за корму, подналег — потащил пластиковую посудину в сторону возвышенности...

Пятку обожгло. Я отскочил в сторону, скорей угадывая, как быстрые струи кипятка подбираются к белой скорлупке. Стиснув зубы, перескакивая с ноги на ногу, подобрался к борту лодки, потащил уже не к палатке, просто прочь от поднимающейся воды...

Из темноты вынырнула Ханна. Вцепилась сама в борт суденышка, подхватила... До меня дошло, что она хочет сделать. Я тоже подналег — и, поднатужившись, мы взвалили корпус себе на плечи. Очень вовремя — пара градин уже просвистела в сантиметре от уха!

Я даже не знал, в какую сторону мы бежим — лодка загораживала обзор. Мы с Ханной угадывали направление только по подъему скалы под ногами. Градины катились навстречу, подворачивались под ноги, таяли на глазах.

Ён вцепилась мне в рукав, помогла сбросить лодку с плеч... Потащила в сторону, к палатке.

Мы скорчились в крохотной брезентовой пещерке, освещенной тусклым фонариком — я свой вырубил, Кэт перевела на малый свет. Крыша, натянутая на распорки, вздрагивала от тяжелых ударов града. Странно — к нам подбиралась волна кипятка, но мы дрожали от холода!

— Костя! — прокричала Кэт. — Как быстро... вода?

Я затряс головой.

— Через полчаса затопит палатку! Если не остановится!

— Надо бежать!

— Куда! — это уже Ён. — Мы на острове!

— Лодка! — дальше дыхалки не хватило, но меня все поняли.

Ханна прижала руку ко лбу.

— Костя! Помнишь уступ ниже по течению?

Я-то помнил — еще по нашей с ней вылазке. Наверно, в том месте из скалы вывалилась большая глыба, на месте которой осталось что-то вроде ниши в обрыве. Достаточно большой на четверых!

— Туда не залезешь! Высоко!

— Это раньше высоко! А если вода поднялась?!

От постоянных воплей болело горло. А от постоянного рева града — уши.

— А запасы? Бросим?

— Лучше, чем свариться!

Ханна высунулась наружу.

— Мать вашу! Плывем сейчас или будет поздно!

Я сунулся ей через плечо... Да любить-колотить! Пар заволок все вокруг, а из темноты отчетливо слышалось журчание воды.

— Давай! — Кэт и я перевернули лодку. Камни разогревались, нас окутывало теплом. После ледяного дождя — сплошное удовольствие... Я затряс головой — и тут же получил по ней льдышкой. Помогло.

Ханна примчалась откуда-то от ящиков с охапкой пенопласта в руках. Ах ты ж умничка... Она расстелила его на дне лодки, вздрагивая от ледяных колотушек. Мы с Кэт торопливо подняли тент, я подергал винт — вроде крутится... Ён швырнула в лодку ноут и рацию, следом последовал ящик — кажется, с консервами и таблетками...

— Все! Погнали!

— Подожди! — Ён, кажется — хрен поймешь в пару — ожесточенно срывала с дужек брезент. Отчаявшись, полоснула по растяжкам ножом. Швырнула на дно лодки, вторым слоем. Перелезла через борт...

Нас окутало жарой. Палатка, остров, вся Эквестрия растворилась в пару. Мелькнула палатка, качающаяся в горячих струях. Лодка вздрогнула. Качнулась.

И закрутилась вокруг своей оси, осев почти по борт. Дно, должно быть, уже раскалилось, но брезент в три слоя, да еще пересыпанный ледышками, жару пока держал. Рывок, другой... мы боялись пошевелиться, чтобы не черпнуть бортом кипятка. Ханна и Кэт сгрудились под тентом, я, стиснув зубы, терпел удары градин. Ён втиснулась куда-то между мной и ящиком, накрыв голову ноутом.

Превозмогая навалившуюся в горячем воздухе слабость, я дотянулся до пульта. Откинул рычажок. Ткнул кнопку.

Спасибо Оводу, Эквестрии и хз еще кому! Этот шедевр спецназовского судостроения включился — даже опущенный в кипяток! Затарахтел винт. Я вцепился в рычаг мертвой хваткой...

Я не был уверен, что плыву в нужную сторону. Это было, наверно, хуже всего, с чем мы имели дело.

Ледяные удары в голову, шею, плечи. Медленно пробирающийся сквозь пенопласт, лед и брезент жар снизу. Вытягивающая силы жара — и холод от тающего льда под задницей.

Медленное движение сквозь пар и тьму. Я пытался прикинуть поправку на течение, вспомнить, как включается эхолот, сообразить, где берег... Мозг отказывался соображать.

Из тьмы пришел новый гром. Жало? Хлопок? Справа? Тогда надо чуть принять левее... Или я все перепутал...

Не знаю, сколько прошло времени. Пять минут? Полчаса? Сутки? Знаю только, что ничего не ощутил, когда луч фонарика заиграл на каменном склоне в метре от носа лодки.

Я повернул руль влево. Берег тянулся и тянулся... Точно не могу сказать, как я умудрился не проморгать пещеру. В глазах уже рябило. Кажется, я просто дождался первого места, где можно было вылезти из лодки...

— ХАННА!

Та поднялась — медленно, вздрагивая, двигаясь по миллиметру. Лодка опасно закачалась.

Ханна вцепилась руками в камень, тормозя качку. Ура — уклон в этом месте был не такой крутой, как ближе к воде... где он раньше был ближе к воде. Она распласталась на горячих камнях, поползла вперед. Обернулась к нам.

Я толкнул вперед Ён. Теперь мы все-таки черпнули кипяточку — но и до этого приняли на дно порядочно битых градин, и я только зашипел, когда чересчур горячей водой обдало ступни. Вместе с Кэт выкинул на берег ящик, ноут, рацию.

— Давай!

Теперь в лодке остался один я. Примериться.

— Уй!

Пальцы на левой ноге обожгло огнем, колено правой и локоть больно скребанули по камням. Я плюхнулся на берег, мечтая свалиться в обморок.

Мне вцепились в руку. С силой поволокли выше. Молотящий по всему телу град ослаб... исчез.

Рядом было что-то теплое. И мягкое. Я скорчился на горячем полу пещеры, обхватив прижавшуюся ко мне Ханну, спиной чувствуя тепло Кэт. Ногой отпихнул ледяную робу, пытаясь понять — мы мерзнем или задыхаемся от жара? Кажется, все-таки второе... Надо бы следить за уровнем воды — если и пещеру затопит, мы... мы...