-В период Мэйдзи восторжествовала совсем иная идея: чем больше территория страны, тем престижнее. — проговорил Долгоруков. — Это находилось в полном соответствии с западной концепцией державного пространства, которая предполагает приобретение колониальных владений, являющихся признаком 'уважаемой' страны. Оказавшись пленницей этой концепции, Япония вынудила себя пересмотреть и вековую подозрительность по отношению к морским просторам, которые ранее расценивались как препятствие для нежелательных иноземных влияний.
-И тогда в Токио стали мечтать о гигантской 'зоне азиатского сопроцветания' под эгидой Японии. — усмехнулся государь. — Флот, колонии, светоносность империи...Япония мыслит себя находящейся в центре мира на том основании, что является источником света...И свет сей предполагается транслировать в самые темные уголки мира...Избитая тема. И не вполне удачная. С точки зрения оценки действительности это все откровенно провальные проекты, но недостаток обоснованности и трезвости восполняется напыщенным поэтическим и метафорическим дискурсом, к которому не применимы критерии формальной логики.
-Для успеха реализации 'зоны азиатского сопроцветания' требуется политическая и военная стабильность.
-Да. Но поскольку Япония приняла западную концепцию расширяющегося государственного пространства, которой придерживается и Россия, две державы с неизбежностью вступили на этом поле в конкурентные отношения. Судьба российско — японских отношений стала заложницей прежде всего территориального фактора. А это предполагает высочайшую степень вовлеченности военных в решение всех государственных вопросов. Мирное решение проблем теперь оказывается затруднительным.
-Но возможным. — подхватил Долгоруков. — Наша 'вина' и 'вина' Китая заключается только в географии.
-Что? В географии?
-Очевидно, что императивы внешней политики России определяются не разного рода благопожеланиями, но вполне объективными факторами — географией и историей. Ведь даже французский генерал Бонапарт признавал, что политическое руководство страны может изменить в жизни все — кроме географии.
-Ну, а наша 'вина' в чем?
-Смысл в том, что Россия и Китай оказались соседями 'Страны Восходящего Солнца'. Но агрессивная политика Японии не имеет конкретно антикитайской или антироссийской направленности, она является следствием взятой на вооружение концепции развертывающегося государственного пространства.
-Ежели в японской внешней политике нет конкретной антироссийской направленности, то вероятно, может возникнуть сотрудничество с Россией на основе раздела сфер влияния, чтобы предотвратить возможные конфликты в будущем? — спросил государь.— Следовательно, гарантиями обеспечения политической стабильности на Дальнем Востоке может явиться наличие прочного партнерства России и Японии?
-И Германии. — как эхо добавил Долгоруков. — Я бы еще добавил и Китай...Хотя, применительно к нашим азиатским делам, Ваше Величество, сие маловероятно.
Царь с любопытством взглянул на министра. Почти все европейские дипломаты признавались, что иметь дело с князем Долгоруковым не только скучно, но даже несносно. Стремясь затянуть переговоры, князь нередко прибегал к наивным хитростям. То вместо обещанного текста договора, переписанного набело, министр иностранных дел России вручал английскому посланнику здоровенный апельсин и при этом церемонно осведомлялся о здоровье дипломата, то вдруг в ответственный момент беседы с французским представителем он с самым серьезным видом начинал рассказывать историю мира от сотворения до дней сегодняшних, или внезапно выспрашивал итальянского дипломата, женат ли он, и рассказывал при этом забавную историю. Сам процесс переговоров с царским сановником был мучителен. Особенно раздражала европейцев тягучая медлительность переговоров, стремление князя отложить, затянуть рассмотрение спорных вопросов, постоянное возвращение к одним и тем же, по сути уже решенным, проблемам или формулировкам. Можно было десять, двенадцать, двадцать раз сходиться на совещания с русскими министром, и всегда он с утомительным однообразием повторял одни и те же вопросы.
Классическим примером подобной тягучей медлительности переговоров 'по — долгоруковски' могло служить одно вечернее заседание русско — норвежской конференции по вопросу о рыбных квотах и льготах на Мурмане, когда измученные бессмысленным топтанием на месте, заснули и русские представители и норвежские уполномоченные. А итогом стало подписание сонными норвежцами хитроумной конвенции, выгодной Москве и ограничивающей интересы Норвегии. Медлительный Долгоруков после подписания соглашения неспешно смаковал шампанское вместе с норвежцами, а текст конвенции уже зачитывали в собрании Земского Собора. Министр иностранных дел загодя попросил собрать кворум и уже в ночи депутаты ратифицировали договор. Молниеносное решение Собора ошеломило норвежцев и они не сразу решились опротестовывать спорные моменты конвенции, а когда опротестовали, Долгоруков повел дело столь медленно, что гордые наследники воинственных викингов плюнули и...смирились.
Политический облик князя был сложен и не лишен противоречий. Убежденный монархист, Долгоруков всегда оставался верным слугой царю и его оппозиционное отношение к официальной российской государственности никогда не перерастало рамок фронды. Долгоруков не посягал на устои государственных порядков, не примыкал к политическим группировкам и течениям, он просто выражал возмущение бездарностью отдельных правительственных чиновников и государственных деятелей, неумная деятельность которых могла привести к кризису системы власти в России.
-Про географию вы начали...Россия. Как географическая реальность — есть,строго говоря, сумма Восточной Европы и Северной Азии. Поэтому экономические и политические отношения, например, между Россией и Китаем — это внутриазиатские отношения, в той степени, в какой внутриевропейскими являются наши отношения с Германией. В этой связи, можео ли говорить о том, что у внешней политики России не может быть какого — то важнейшего для нее направления:
-Россия слишком велика и обильна, чтобы иметь безусловные внешнеполитические приоритеты, Ваше Величество.
-Василий Михайлович, вы видите предпосылки для создания континентального союза России, Японии и Германии? Я понимаю, конечно, необходимость русско — японских контактов на высшем уровне с каждым днем становится все более очевидной. Вот и вице — премьер Утида четко выразил свои, смею надеяться, заветные мысли, не маскируя евразийское кредо обычной дипломатической фразеологией. Я говорю о его письме, которое было получено и доложено вами на днях.
-Предпосылки давно обозначились, Ваше Величество. Я на днях получил еще одно преинтереснейшее письмо. На сей раз от своего старинного приятеля, профессора — русиста Кабаяси.
-В Японии есть русисты? — слегка удивился государь.
-Да, Ваше Величество. Их немного, правда, но они есть. Кабаяси — один из них. Кстати, весьма близок к окружению принца Коноэ...
-Коноэ? Но он, насколько мне известно, считается в Японии главным пропагандистом лозунга 'Азия для азиатов' и так называемого 'желтого расизма'.
-Ваше Величество, каждый японец призван не щадя живота своего распространять дух японизма на земле.
-Вот как? — государь улыбнулся: из всех политических деятелей Японии его почему — то больше всего привлекала фигура принца Коноэ Фумимаро. В японских и европейских журналах ему встречалась фотография принца — ему можно было дать сорок с небольшим. Хищный, не 'японский' нос, усики, узкие глаза под густыми, высоко взметенными бровями...В этом лице угадывалась недобрая энергия; густые черные волосы, словно бы взъерошенные, только усиливали это впечатление.
-И что же в письме? — полюбопытствовал царь.
Любопытствовал государь, впрочем, не совсем искренне, лишь делал вид: содержание письма профессора Кабаяси, адресованное Долгорукову, было ему известно — 'черный кабинет' Департамента правительственной связи министерства почт и телеграфов работал отменно, подвергая перлюстрации корреспонденцию министров, директоров департаментов, генералов, губернаторов, прочих высших администраторов государства. Да и как же иначе? Иногда содержание писем этих достойных мужей позволяло узнавать о вопиющих случаях злоупотреблений.
-Письмо носит частный характер. Начинается, как и положено с комплиментов. Но весьма показательных. — Долгоруков извлек из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист тонкой рисовой бумаги, осторожно развернул его и зачитал, — 'Русско — японская проблема, которой вы уделяете столь много ценного внимания, требует новых усилий со стороны всех, кто видит в дружбе двух наших народов залог мира, порядка и процветания на дальнем Востоке и на Тихом океане вообще'.
-Интересно. Интересно весьма, Василий Михайлович. А как быть с русофобскими настроениями среди германских и японских, особенно японских, политиков, военных, да и просто в общественном мнении? Они сильны. Очень сильны. Да и Япония...Обращает свои взоры к Германии и Польше, исходя из их враждебного отношения к России...Возможно, кое — кто в Токио рассчитывает на тройственный союз Японии, Германии и Польши?
-В таком случае японцы совершают серьезную ошибку: они явно недооценивают непримиримый антагонизм Германии и Польши.
-Это мы с вами знаем, а в Токио может и невдомек, по причине отдаленности Японии в географическом и геополитическом смысле от Европы. — улыбнулся государь. — Впрочем, я готов признать, что союзником Токио может стать держава, находящаяся вдали от 'Страны Восходящего Солнца'. И не мешающая ей...
-Ваше Величество, в Токио мы можем рассчитывать на сторонников союза с Россией, Германией и вероятно, новым Китаем. Их позиции сейчас достаточно сильны. Могу назвать несколько имен: Накано Сэйго, бывший депутат парламента, а ныне глава информационного агентства Дзидзи Цусин. Он задает информационный тон, настраивает общественное мнение на союз с Россией, а не с Великобританией...Еще: генерал Танака, принц Кай...
-А в Германии? — быстро спросил государь.
-Хаусхофер — основатель Немецкого института геополитики, Брюннинг, бывший канцлер, генерал Маркс, длительное время занимавший пост военного агента в Токио, фон Хемниц, министериаль — директор германского внешнеполитического ведомства*, ряд крупных германских промышленников и финансистов. Я имею в виду конечно тех, кто так или иначе связан с Азией и кто оказывает достаточно сильное влияние на курс германской внешней политики на Дальнем Востоке.
-Василий Михайлович, вы понимаете, что политика должна быть многовекторной. Не европейской, не азиатской...
-Наша политика должна быть евразийской. Русская внешняя политика должна носить евразийский характер.
-Что это значит?
-Это сближение с независимой самобытной Европой, и с самостоятельной Азией, Ваше Величество. Продуманное стратегическое партнерство. Япония -союзник евразийского проекта.Хотя и не принадлежит к евразийской цивилизации.также, как и Китай. Япония самобытна, сильна с точки зрения своей идентичности.
-А Европа?
-Европа — континентальная.самостоятельная — приоритетный партнер, Ваше Величество. Она близко. Она наш экономический партнер. И мы должны Европу не просто имитировать и стараться ей понравиться. Необходимость усилить восточный вектор нашей внешней политики не имеет ничего общего с идеей дистанцировать Россию от Европы, что нелепо хотя ы потому, что нельзя дистанцироваться от самой себя.
-Ну, Василий Михайлович, теоретически можно все же смоделировать политический и экономический 'разворот' России на Восток, подразумевая при этом также и поворот спиной к остальной Европе. — сказал царь. — И аргументы можно для этого найти весомые.
-Ваше Величество, России выгодно сохранить и развивать свои позиции и на Западе и на Востоке. И на юге. Стремление удерживать Тихий океан в зоне своего стратегического военно-политического и экономического контроля не должно ослабить влияние России в Европе. Напротив, усиливая здесь свою роль, Россия будет более привлекательным партнером для азиатских стран. Эти два вектора внешней политики должны рассматриваться как две стороны одной медали.
-А мы готовы к осуществлению масштабных задач в Азии?
-Дело за тем, чтобы наполнить евразийскую конструкцию реальным промышленным и финансовым содержанием.
-Итак, переговоры — дело решенное?
-Полагаю, что да.
-Кому поручите повести переговоры с японцами?
-Хитрово.
-Василий Михайлович, я в целом удовлетворен вашими пояснениями. Теперь вот что: вы азиатский вопрос знаете прекрасно, вам и карты в руки, как говорится. Полагаю, было бы неплохо, ежели ваше ведомство, я имею в виду руководимую вашим ближайшим помощником Хитрово Азиатскую Часть Министерства Иностранных Дел, помимо официальных, открыто предпринимаемых шагов по нормализации отношений с Японией, изыскало возможности к сближению русско — японских позиций, так сказать, исподволь. Думаю, неплохо было бы вести дело параллельно. Не афишируя имена тех, к кому, как вы полагаете, стоит обратиться, и с кем нам следует вести диалог. Частный, доверительный диалог. Кстати, кто по — вашему, мог бы представлять японскую сторону на переговорах с нами в случае положительного зондажа?
-Сато, принц Кай, вице — премьер Утида, курирующий внешнеполитическое направление в японском кабинете, наконец, принц Коноэ. Это из наиболее значимых, весомых фигур. — сказал Долгоруков.
-Хорошо. — кивнул царь. — В Европе нас, к сожалению, по — прежнему считают азиатами и наследниками византийской, коварной и изворотливой политики. Так и говорят: 'русские — азиаты в Европе и европейцы в Азии'. Давайте пока не будем Европу в этом разубеждать...
-Ваше Величество, сразу хочется вспомнить слова известного китайского политика, Юань Шикая, который считал идеальным вариантом союз Нового Китая с Японией и Россией: 'Если Япония действительно хочет видеть Азию управляемой азиатами, она должна развивать свои отношения с Россией. Русские — азиаты. В их венах течет азиатская кровь. Япония должна объединиться с Россией для защиты от экспансии англо — саксов'.
-Хорошо сказано. — улыбнулся государь. — Князь Василий Михайлович, как у вас сегодня со временем? Побудете в Сенеже? Сегодня вечером у нас небольшой домашний концерт. Будет Дмитрий Алексеевич Смирнов*. Будет Монтвид*. Будут Шаляпин с дочерьми, Зилоти*...Они, кстати, только что вернулись из турне по Дальнему Востоку. Между прочим, были и в Японии, и в Китае. Вдруг, да перекинетесь парой слов о том, какие умонастроения в японском музыкальном обществе витают?...
====================
Будет Дмитрий Алексеевич Смирнов*. Будет Монтвид*. Будут Шаляпин с дочерьми, Зилоти* — Дмитрий Алексеевич Смирнов — выдающийся русский оперный певец, лирико — драматический тенор; Екатерина Дмитриевна Воронец — Монтвид — артистка оперы (лирико — драм. сопрано) и концертная певица; Фёдор Иванович Шаляпин — русский оперный и камерный певец; Александр Ильич Зилоти — русский пианист, дирижёр и музыкально — общественный деятель.
