Новый полдень. Хроники скупщика 3

Вот попала, так попала... Вместо приемной комиссии к собакам на ужин. Главное сейчас — не паниковать и не бежать. Тогда уж точно загрызут. Что же делать?

Глава 37 Что-то непонятное

Пермь, начало июля 1987 года

Заснул практически сразу, но спал плохо. Ворочался на жестковатом диване, ныли кисти рук, никак не удавалось их удобно устроить. Только немного приладился, а повернулся — всё по новой... Начал в сон проваливаться, так вдали опять как струна лопнула. Почему опять? Звук похожий уже слышал перед тем, как синим холодом обдало. В тот раз хлопнуло рядом, а тут как бы в отдалении, но громче. Диаметр струны скорее всего был побольше. Снова начал засыпать — опять хлопнуло... За ночь так раз пять, не меньше, произошло. Курить ещё тянуло, но опасался себя выдать. Потом пить захотел. Подсвечивая спичками пробрался на кухню, немного пошарился в темноте. Шкафчик тихо приоткрыл. Стоит бутылка с чем-то прозрачным. Открыл, понюхал. Напьёшься ещё уксуса какого-нибудь. Спиртным пахнуло. Глоточек маленький сделал. На самогон похоже. Ещё глоточек для пробы. Организм не отторгает. Допил и спать лёг.

Проснулся уже при солнышке. Через не плотно задёрнутые шторы в комнату проникало несколько лучиков, в них хороводились медленно пылинки. Тихо. Полежал немного. То ли выспался, то ли нет — сам не понял. Пальчиками на руках подвигал — вроде нормально. О, а зрение то уже бинокулярное, смотреть немного получается двумя глазами. Это тоже в плюс. Встал. Из угла в угол прошёлся. Руками туда-сюда помахал. Присел несколько раз. Стало как-то бодрее. Вот что с человеком животворящая утренняя гигиеническая гимнастика делает...

К зеркалу на стене подошёл — за последние сутки изменений не выявилось. Если не считать гематому и царапины на морде лица, но это явления преходящие... Седины только прибавилось, но она ещё в армии стала появляться. Уши на месте, рога не выросли — красавец и только.

Есть хочется. Опять не ладно. Ночью пить хотелось, а тут жор напал. На кухню уже дорожка протоптана. Сходил. Кроме начатой пачки печенья ничего годного не нашёл. Не будешь же манную крупу ложкой на завтрак есть, хотя, если придётся — и ей рад будешь...

В кране — великая сушь, унитазом пользоваться можно. Но только квартиру сразу придётся сменить. Что и сделал. Тут кухня оказалась побогаче — снова печенье, но ещё и мёд нашёлся. Воды снова не оказалось, только бутылка водки. Во времена пошли. Пришлось с утра оскоромиться — печенье чем-то запивать надо...

Посидел. Подумал. Надо свой центр проведать. Как там мои коматозники без присмотра?

Только на улицу спустился, дворами в выбранном направлении двинулся, как по улице машина прошла. Замер на пару минут. Нет, не по мою душу. Дальше партизанскими тропами стал пробираться. Перебегу, стою слушаю. Вроде тихо. Снова перебежка. Опять уши напрягаю. Стоп. Ещё одна машина. Направление движения прежнее. Пока до своего медицинского центра добрался — ещё пара автомобилей куда то в сторону Камы прошла. Что заездили? В последнее время такого движения не наблюдалось.

Из-за угла нос высунул. Движение какое-то на территории центра. Торопиться не будем — посмотрим, послушаем. Что-то не понятное творится. Какие-то люди из центра моих подопечных выносят и на машину как брёвна грузят. При этом, между телами всё же что-нибудь мягкое прокладывают. Вон окно открыто, а из него матрасы и подушки как воробушки порхают. Поднимают непонятные грузчики этот мягкий инвентарь и им моих пациентов перекладывают. Как тарелки или чашки при переезде упаковывают. Куда их увозят? Зачем? Что там с ними творить будут?

Точно это не команда от департамента. Те бы никого никуда эвакуировать не стали, нам на смену прислали бы других работников.

— Сергей, ты что-то понимаешь? — кроме попаданца посоветоваться и не с кем. Ну, хоть он есть. Всё не так одиноко.

— Нет, Вова. Я бы туда пока не подходил. Стрёмно мне что-то. — прозвучал ответ через пару секунд. Совпали наши мысли.

Конечно не пойду. Пыльным мешком по голове меня пока ещё никто не стукал.

— Давай попробуем посмотреть, куда их вывозят. — попаданец мой предложение выдвинул. Дельное, кстати.

Работа на дворе школы спорилась. Загружали машины быстро. Одна со двора, а другая уже её место занимает. Грузчики трудились без всяких перекуров и отдыха, как роботы какие-то. Даже словом меж собой не перекинутся. Перемещали коматозников как заведённые. Матрасы в кузове постелют, ряд тел в рядок выложат, снова прокладка из матрасов, снова тела... По сторонам грузящие головами не вертят, оно и для меня не плохо.

Приметил, куда машины следуют и параллельно данному маршруту двинулся. Одну из виду потеряю, следующую жду. Так ногами и двигал. Головой во все стороны вертел и ушами не хлопал.

Движение между тем больше стало. Не из одного моего центра грузовики в известном им направлении стремились. Как что-то их туда притягивало. Прикинул — куда то в район ЦУМа машинки едут. Ну или где-то рядом конец их пути обозначен. Туда гружёные направляются, обратно — совсем пустые бортами хлопают.

Ближе к Ленина решил переждать. Опасно — легко на глаза кому не надо попасться. Дверь в подъезд на ветру хлопала, лифт пусть и не работает, но лестницы то никто не отменил, в квартирах — вход свободный.

Подъезд пустой. На цыпочках по лестнице. Мышкой в дверь.

Подождал в прихожей немного — пусть глаза к сумраку привыкнут. К окну пробрался. Не нашумел. Тихо прошёл — ни стул не сшиб, ни на стол не наткнулся. Штору чуть-чуть отодвинул.

Мать моя! Что на площади то перед зданием, где областные власти сидели делается. Машины то не к ЦУМу, а туда съезжались. Там и освобождались от своего спящего груза. Сколько глазам было видно — люди там рядами разложены были. Плотно так, один к одному размещены и всё прибавляли их количество неведомые грузчики. Через примерно одинаковые расстояния между ними зелёные столбы возвышались. Каждый венчало что-то типа лампы, а из них свет, тоже зелёный, на тела падал.

Я аж от окна отшатнулся. Что же это такое творится?

Обратно вглубь комнаты отошел. На венский стул присел. Обдумать это всё надо. Но, что-то ничего путного в голову не приходило...

Глава 38 Попался

Пермь, начало июля 1987 года

Через полчаса примерно снова к окну подошёл. Снова в сторону чуть-чуть занавеску отодвинул. Снова на площадь посмотрел. Ничего не изменилось. Те же зелёные столбы с сиянием в верхней части. Те же ряды людей. Те же грузовики с разных сторон подъезжают и увеличивают количество лежащих под зелёным свечением.

Что-то эта зелёная физиотерапия мне не нравится. Отторгающая она какая-то. Не наша. Вроде бы что — ну находятся люди под этим свечением. Лежат, как под солнышком загорают. Но чужое это солнышко. Наше — ласковое, согревающее своими лучиками, а тут — жабья зелень какая-то, только рептилоидам под ней нежиться...

Ноги пронесли до кресла. Стул на этот раз по неизвестной причине проигнорировал. Как и сам не заметил. Сижу — думу думаю.

Зачем и почему докатились до жизни такой? Сначала — пандемия. Затем вакцину разработали, население планеты привили, почти победу стали праздновать. Через месяц вакцинированные в кому впадать начали. За редким исключением люди в пациентов центров медицинского наблюдения превратились, в кучки своеобразные были складированы. Тут, откуда ни возьмись, кто-то их недвижных и потерявших способность к сопротивлению зеленью какой-то облучать начал...

— Сергей, что такое творится то? — в который уже раз обращаюсь к попаданцу своему с таким вопросом. Отупение какое-то ко мне пришло. Раз задал этот вопрос — Сергей на него не знает ответа. Зачем же ещё раз его повторять? Правильно, совершенно не к чему, но вот задаю и задаю. Идиот, честное слово, какой-то...

— Вов, если бы я знал. У нас такого не было — ни болезни, ни центров этих ваших для хранения населения, ни столбиков с осветителями. Вот уж попал так попал, по самые помидоры... — как-то растерянно Сергей сегодня мне отозвался. На него даже не похоже. Всегда бодрячком, а тут как расклеился...

— Что-то есть опять хочется... Война войной, а обед должен быть по расписанию... — пытаюсь шутить, а что мне остаётся. Белугой зареветь особого ума не надо. Разобраться необходимо в ситуации. Значит — продолжаем собирать информацию для принятия верного решения. Каким образом и путём? Вариантов у меня не много — сидим как красна девица в тереме у окошечка резного и смотрим на окружающую действительность. Причем, морду лица далеко высовывать не желательно. Наблюдать надо как скрытой камерой — тебя не видно, а сам всё замечаешь и фиксируешь.

Кушать то правда уже пора. Кухня не порадовала. Жители сего жилища, скорее всего, святым духом питались. Прокрался до двери, прошмыгнул по площадке, скрипнул петлями у ближайших соседей. О, тут, как лесовики проживали. В своей избушке для проходящего путника продукты питания по закону тайги оставили. И минералочка в стеклянной таре имеется, и шоколадка в блестящей фольге нашлась, и галеты, и ещё много всякого вкусного...

Поел. Попил. Закурить хотел, но вовремя остановился.

Рюкзак весьма удобный ещё в данной квартирке нашёлся — что не съел, то с собой прихватил. Флягу бы найти — водичку из бутылок перелить, а то со стеклом ходить позвякивать не желательно.

Червячка заморил, по квартире побродил и снова к окну. Там ситуация без качественной динамики. Количественные изменения имеются — автомобили колёсиками крутят, бензин расходуют, под лучи зелёные народ подвозят...

— Вова! — чуть голова от вопля попаданца не лопнула. Надо же так умудриться громко внимание привлечь. Труба иерихонская. Иначе и не скажешь.

— Вижу. — буквально шепотом ему отвечаю. Увиденное меня как нахлобучило. Многое в своей не долгой жизни уже повидать пришлось, но это ни в какие ворота не лезло.

— Что это? — сбавил количество виртуальных децибел и Сергей.

Нашел кого спросить. Самому бы кто сказал.

— А, я почём знаю. — ещё сбавил громкость. Буквально прошептал. Зашепчешь тут. По спине как мурашки пробежали. Часто слышал раньше это выражение, но испытал впервые.

— От окна отойди на всякий случай. — на грани слышимости уже попаданец меня на путь истинный наставляет. То кричит, то шепчет. Быстро адаптируется к ситуации.

— Да я, пожалуй, в прихожую отползу. — тоже шепотком, а сам на четвереньки, что б из окна с улицы не заметно было, и в сторону двери... Там между улицей пара стен будет, может и поможет это... Экранирует каким-то образом.

— Давай скорей, в нашу сторону направлялось. Быстрее, быстрее, Вова, ноги надо делать... — опять звук прибавил попаданец.

— Да перестань, под руку то... Хватит уже... — на грани восприятия отвечаю. Как из головы у меня выпало, что мысленно можно общаться. Да тут себя, пожалуй, забудешь... А сам как котик или пудель на четвереньках передвигаюсь.

Параллельно фасаду дома на уровне третьего этажа в воздухе медленно так, лениво, что-то квадратное, зелёное опять же, в нашу сторону плывёт. Метра так три на три. Практически без звука подкрадывается. Почти в притирку к балконам двигается. Глаз и прочих оптических приспособлений не видно, но чувство такое — как будто высматривает что-то. Заметило издали, а сейчас поближе рассмотреть желает. Как букашку, но вредную и докучливую, выглядывает. Найдёт и раздавит — а не мешайся под ногами, не создавай проблем... Вместе с тем, чужим, не нашим от квадрата того зелёного так и веет... Что-то кричит просто, что не человеческими руками это создано...

Дверь из комнаты в прихожую немного приоткрытой осталась. Не затворил второпях. Сижу и почти не дышу, а по гостиной из окна луч синий запрыгал и холодом опять как будто потянуло. Синий холод. Давно не виделись. Век бы не встречаться... Вон что тогда нас вырубило... К входной двери в полуприсяду начал продвигаться... Спасайте ножки — куплю вам сапожки...

На лестничной площадке выпрямился. Отдышался. Ну и денёк сегодня выдался. Насыщенный.

Глава 39 Кладбище

Макарье, начало июля 1987 года

Собаки подошли, метрах в пяти — шести остановились. Передумали может меня есть? Запылилось моё тельце в дороге и стало непригодно в пищу по гигиеническим собачьим понятиям? Молча стоят. Хоть бы гавкнули. Так, расходиться в стороны начали, полумесяц передо мной какой-то выстраивают...

— А, ну пошли вон, кабыздохи! Вот я вас сейчас дрыном то приголублю! Обновлю новую палочку! — откуда то сбоку между Ольгой и собаками мужчина появился. Словно из ниоткуда возник. В руках у него и правда что-то похожее на черенок от лопаты было. Он им и грозил собакам.

Собаки, вероятно, с этим мужчиной были уже хорошо знакомы. Помнили, что слово с делом у него не расходится. Не по одной собачьей спине его крепкая палка уже походила с неприятными последствиями. Несколько впереди стоящая рыжая кудлатая собака показала зубы, но всё же двинулась куда-то в сторону от Ольги и свою стаю туда же повела. Нисколько де и не хотелось нам эту девочку съесть, так — подошли на неё только посмотреть...

— Ты чего тут стоишь? Зачем по ночам одна ходишь? На собак уставилась и ничего вокруг не замечаешь. Я тебе уж два раза даже крикнул, а ты не реагируешь... — мужчина с палкой к Ольге обратился.

Та стояла не жива не мертва. Собак испугалась. В горле даже что-то перехватило...

Мужчина ещё своим деревянным оружием по асфальту постучал, правой ногой на собак притопнул...

— Здравствуйте. Я ничего не слышала. Спасибо вам. — Ольга мужчине ответила, а сама всё на уходящих собак смотрела. Съесть то может и не съели бы, а покусать то могли... Вдруг бы ещё какая-нибудь бешеная собака попалась... Где сейчас лечиться то — все больницы скорее всего уже закрылись...

— Пошли давай. Нечего тут стоять. Я уйду — они и вернутся. Не одного уж человека они у нас на кладбище покусали. Всё никак этих собак вывести не могут. Одних отловят — другие тут же появляются. — проинформировал мужчина Ольгу. Затопал своими кирзовыми сапогами куда-то в сторону ворот кладбища. Ольге деваться некуда — за ним пошла.

Никогда не была ночью Ольга на кладбище, а, похоже, сегодня придётся. Продолжаются её сегодняшние приключения.

Между могилками прогуляться не пришлось. Прямо рядом с входом в место скорби и упокоения что-то типа домика обнаружилось. Мужик то сторожем кладбищенским оказался. Значит домик этот, соответственно, сторожка.

Стены упомянутого выше строения снаружи и внутри были покрашены казённой синей краской. Местами она облупилась и отпала, но видно были в кладбищенском хозяйстве более приоритетные объекты для текущего ремонта и привести в порядок сторожку не спешили.

В комнатке сторожа имелся топчан. Его рабочее место. Не даром шутят, что профессия сторожа — это профессиональная деятельность спать за деньги. Сами понимаете, что без топчана тут никак не обойтись.

Рядом с топчаном имелся столик. Кладбищенский работник застелил его старенькой клеенкой. Когда-то она радовала глаз стилизованными красными цветами, но сейчас от них мало что осталось. Почётное место на столе занимал электрический алюминиевый чайник. Возрастом он мог поспорить с клеенкой, но был ещё бодр и довольно быстро превращал воду в кипяток. Кстати, источник этой самой воды в виде латунного крана также имелся.