Новый полдень. Хроники скупщика 3

Глава 1 Не получилось

Около Тугарино, конец шестидесятых годов прошлого века

Площадка перед телескопом издали напоминала песочницу, в которой наигравшись малыши бросили до утра свои любимые игрушечные машинки. В полном беспорядке, вплотную к воротам и дальше по обочине подъездной дороги смешались грузовики, автобусы, легковые автомобили...

Там же закатное солнце играло на хромированных рулях велосипедов. Некоторые из них стояли прислонившись к бортам своих бензиновых старших братьев, а часть — просто валялась на земле. Попользовались ими и бросили, словно больше уже никогда не предполагали крутить их педали.

За забором, окружающим комплекс зданий телескопа, на фоне женских криков и ругани мужчин время от времени стреляли.

На кабине грузовика, стоявшего у ворот огороженной территории, спиной к радиатору примостился здоровяк с винтовкой. Перед тем, как занять свой пост, он скорее всего прогулялся по ручью — с сапог его на крышу автомобиля капала вода. Время от времени часовой поднимался на ноги и внимательно оглядывал окрестности. Постояв немного, он снова садился.

Охраняющий въезд к телескопу был не одинок. Снаружи от бетонных плит ограждения данного научного объекта через произвольные расстояния не спеша расхаживали ему подобные. Вооружены они были аналогично сидящему на грузовике.

Если бы кто-то подошёл поближе к охраняемой территории, то он уже мог бы расслышать и отдельные фразы — кто-то удивлялся и пытался выяснить как он сюда попал, другой вопрошал — по какому такому праву он здесь находится. Чаще же всего повторялась команда находиться лицом вниз и держать руки за голову. Ну и ещё приказ лежать.

Вероятно, что часть находящихся за забором данные команды игнорировала, так как довольно часто можно было слышать ещё и звуки ударов.

Рядом с телескопом на площадке на несколько мгновений появилось нечто, похожее на корабль пришельцев. Ну, как обычно их в фильмах показывают. Затем оно было поглощено серо-зелёной пеленой и пропало из виду. Одновременно исчезли и часть дорожки, и несколько клумб, и окружающие кусты. Вот они были и нет их. Часть пространства словно свернулась, как будто кто-то кисетный шов затянул.

На газоне рядом со зданием телескопа плотно лежали люди. Детей среди них не наблюдалось, преобладали лица среднего возраста, хотя можно было рассмотреть и несколько только разменявших третий десяток, и вполне себе пенсионеров. Все они находились в положении лицом вниз. Руки, лежащих были сцеплены на затылке. Окружала находящихся на земле редкая цепочка охраняющих опять же с винтовками, но у некоторых в руках были и пистолеты. Если кто-то из лежащих людей пытался поднять голову или пробовал заговорить, ближайший из вооруженных подскакивал и прикладом или орудуя ногами прекращал эти действия.

То и дело к лежащим на земле полубегом подводили новых. Руки их были завернуты за спину и сопровождающие с ними немало не церемонились — швыряли на газон к остальным. Причем, старались уложить вновь прибывших как можно плотнее к уже имеющимся. Процесс этот осуществлялся в быстром темпе — минута-другая и уткнувшихся лицом в траву становилось на десяток больше.

Слева от комплекса зданий наблюдались три цепочки людей, стоящих в затылок друг к другу. Ни дать, ни взять — как будто очереди за чем-то выстроились. Стоящие в первой по одному подходили к зелёному столбу, за который почему-то вытянутыми руками держался седой мужчина. Каждый из подошедших вынимал что-то изо рта, затем ноги его подгибались, и он сваливался на руки находящемуся за его спиной. Тот его придерживал и тут же передавал в руки подошедшему сбоку очередному крепкому мужчине. Он и уводил дошедшего до столба к лежащим. По дороге ещё и руки ему за спину выкручивал.

Две остальные цепочки двигались к стоящим мужчинам с опять же зелёными коробочками в руках. Эти очереди продвигались гораздо медленнее, но также спокойно и неумолимо. Приблизившиеся к зелёным коробочкам также теряли сознание и присоединялись к лежащим. Мест на газоне уже не было и часть людей размещали прямо на изрядно помятых клумбах.

Рыжеволосый мужчина то и дело производил замену зелёных коробочек. Видимо, чем-то они заполнялись от стоящих в очередях и поэтому требовалось их обновление.

Вдруг к одной из очередей подбежала крупная кудлатая собака и пристроилась в её конец. Долго постоять ей не дали, а отправили наводить порядок среди лежащих. Их к тому моменту набралось уже не менее трёх сотен. Кто-то из них пробовал садиться, иные пытался даже встать, многие что-то кричали, плакали...

Охранники с винтовками не успевали наводить порядок и возвращать каждого на землю лицом вниз. Собака же стала носиться между рядами лежащих и ударами корпуса сбивать тех, кто пытался вставать. Порядок был наведён в кратчайший срок и охраняющим уже не надо было стрелять над головами валяющихся на газоне и клумбах, а также успокаивать их срывая голос.

Какое-то время спустя между ногами стоящих в очереди замелькал заяц. Он подскочил к зелёному столбу, был пойман за уши стоящим первым в колонне, который ещё и подержал зайца перед собой, а затем отбросил его в сторону. Бедное животное стало носиться между людьми, а затем пропало из виду. Заяц был откровенно толст, но это не влияло на скорость его перемещения.

Когда очереди иссякли, к столбу начали подбегать охранники. После нахождения у столба их не сопровождали к остальным лежащим, а просто откидывали в сторону.

Наконец перед кораблем у зелёного столба осталось только два человека. Они и втолкнули его в открывшийся в стене корабля люк. Туда же был брошен какой-то мешок. Один из оставшихся заглянул в люк и медленно опустился на землю. Собака в это время продолжала наводить порядок среди лежавших. Наконец и она подбежала к кораблю, поднялась на задние лапы, приложила нос к люку, а после чего свалилась навзничь почти как человек.

Последний оставшийся оттащил в сторону лежавшего у люка, а затем и собаку. Затем он забросил в люк что-то продолговатое и повис на одной руке держась за край отверстия. Вот и он опустился на землю.

Звонко хлопнуло и корабль исчез в закатном небе.

Как после долгого сна вставали люди. Они хватались друг за друга, кто-то помогал находившимся рядом.

Большая собака сидела рядом с пожилым мужчиной в чёрной шелковой шапочке и пыталась лизнуть его в щёку. Он устало старался оттолкнуть её и смотрел в небо.

"Прыжок" не получился, соответственно — начинается "Вирус".

Балоги сменили свою тактику.

Глава 2 Утро

Пермь, конец июня 1987 года

После сна глаза совершенно не желали открываться. Проявляя самостоятельность жили своей жизнью. Не хотели, наверное, на такой мир смотреть. Ноги привычно сами нашли обношенные до анатомического соответствия тапочки, рука включила телевизор. Побулькался немного у раковины в ванной. Без аппетита выпил чашку кофе и съел половину булочки. На второй половине выпечного изделия аппетит вернулся. Кофе пришлось повторить.

Телевизор продолжал рассказывать о пожарах, авариях, взрывах, падениях... Не стало догляда со стороны человека — вот всё и разладилось. Выключилось сознание у домохозяйки, убежал у неё из кастрюли компот, залил огонёк на газовой плите — тут и до взрыва не далеко. Упала сигарета на ковёр у заснувшего поствакцинальным сном — вот вам пожар, получите и распишитесь... Коровы мычат не доенные, куры не кормлены, заводы начали останавливаться.

А это что-то новенькое. Прибавим звук. Молодцы французы. Вон что придумали. Центры сна. Название такое нейтральное. В общественных зданиях, так диктор сказал, кровати рядами располагают и на них потерявших сознание размещают. Наблюдают за ними, уход осуществляют. Ну, это пока бодрствующих много, а когда все вакцинированные отключатся — кто там их курировать будет? Сколько это продлится? Когда люди очнутся? А кроватей столько где брать? Подушек? Матрасов? Простыней? Одеял?

Оказывается, вопрос с кроватями тоже уже был продуман. Дальше об этом в сюжете показали. Магазины, которые мебелью торгуют, на данное благое дело весь свой товар пожертвовали. Отдельные сознательные французские граждане свои кровати и диваны из домов и квартир в спортивные залы и прочие помещения центров сна привозят. Понимают, что сегодня ты кому-то свою коечку отдашь, а завтра или через три-четыре дня — тебя самого на чью-то добрые руки разместят. Социальная солидарность это называется.

Ещё один сюжет внимание Володи привлёк, да и попаданец его Сергей, тоже увиденное как важное отметил. Оказывается, через день-два большинство развитых и ещё развивающихся стран мира без армий останутся. Военных то повсеместно одними из первых прививали. Причем, организованно добивались стопроцентного вакцинирования. Как в приказе написано. Показывали в том сюжете армию Люксембурга. Вся она, а это почти девятьсот военнослужащих, на своих коечках в казармах как по команде замерла. Приказали видимо им, как их время подошло, на свои койкоместа выдвинуться и занять их в плановом порядке. Народ там дисциплинированный, вот и лежат они сейчас все как один полёживают. Да. Ситуация. А кто же нас сейчас от внешней угрозы то защищать будет? За пультами баллистических ракет сидеть? На границах любимой Родины шпионов и диверсантов останавливать? Хотя, какие сейчас шпионы. Их то самых первых прививали. Лежат они сейчас на тайных тропах или в подземных ходах каких-нибудь и едят их мыши. Пауки своей паутиной их тела затягивают.

Зато всяким там повстанцам и национально-освободительным движениям сейчас раздолье начинается. Их в джунглях то никто не вакцинировал. Показали даже одного такого африканского лидера. Стоит он весь грозный в камуфляже и пулемётными лентами перепоясанный перед камерой и рассказывает, как они головы своим противникам из правительства отрубать будут. Потом в пирамидки их складывать. Даже мачете устрашающего вида демонстрирует, коим он расчленение осуществлять будет. А за его спиной сподвижники сгрудились и также стальными клинками сверкают. Ждут не дождутся, когда последний солдат правительственной армии сознание потеряет. Тут они и порезвятся — власть в стране захватят, угнетателей народа обезглавят и всеобщее счастье для оставшихся организуют. Перспектива вырисовывается пугающая. Такое не в одном месте будет.

Храмы и мечети ещё телевизор Владимиру демонстрировал. Там молились за ниспослание победы над поствакцинальными последствиями.

Были и сюжеты негативные. В ряде мест народ пустился во все тяжкие. Разгромленные магазины, подожжённые здания, обезумевшие толпы на улицах...

В конце выпуска новостей зачитали информацию о смене состава правительств в ряде стран, о новых временно исполняющих обязанности президентов и иных национальных лидеров. Прежние уже находились в бессознательном состоянии и были помещены в места сохранения под надёжной охраной. О заменах в руководстве СССР не сообщалось.

Занимательным стал телевизор. Не то что Володя, Сергей таких теленовостей в своё время не видывал. Пришла беда откуда не ждали. Сначала в мире Владимира всё даже лучше шло, чем у Сергея было, а потом и покатило одно за другим. Да так, что мама не горюй. Одно на другое — как снежный ком какой-то неприятности росли...

— Володя, а в институт тебе уже не пора? — Сергей из задумчивости Вову попытался вывести. Так он может целый день перед телевизором просидеть, а декан встречу сегодня всем выпускникам назначил. Сходить надо обязательно, прояснить ситуацию.

— Подожди немного, сейчас собираться буду. — ответил Володя, а сам от экрана отлипнуть не может.

Попробовал Вова домой родителям позвонить, узнать про их дела. Телефон не желал ему помочь. Попытался второй раз, третий. Результат тот же — его отсутствие. Прекратил безуспешные попытки. Решил после возвращения из института ещё раз попробовать. Надо же домашним сообщить, что он не привит, что не потеряет он сознание в ближайшие дни, не упадёт посреди улицы как пластиковая куколка...

Глава 3 Валерий Петрович

Владимир, конец июня 1987 года

Валерию Петровичу нравилось всё бесплатное. Посетил он, допустим, сегодня в училище после окончания занятий туалет, помыл там руки с мылом для общего пользования, бумажки из рулона отмотал — и для сиюминутного применения и домашний запас пополнить, а уже сердце радуется и на душе веселее. В голове костяшки счёт так и щёлкают, сколько благ он потребил и всё совершенно задаром. А если бы он где-то в Лондоне свои надобности справил — там за посещение туалета он бы несколькими пенсами не отделался, а если эту сумму ещё и в наши рубли перевести... Мылом опять же казенным руки помыл — тоже свои расходы сократил, да и бумагу для туалета он последний раз ещё, наверное, во времена незабвенного Леонида Ильича покупал. А и не для чего её покупать. То на работе, то ещё где разжиться ею можно, а то и просто прочитанную газетку ровненько порезать и в дело пустить... Кстати, мыло дома заканчивается, надо будет на следующей неделе на работе в ватерклозете кусочек прибрать.

Общественный транспорт — тоже пустая трата денег. Домой можно и пешком дойти, проветрить голову после сеяния разумного и вечного в училище. А если бы на такси добираться... Ездил он как-то лет восемь назад с работы до дома на такси. Приболел тогда что-то, температура поднялась, зазнобило, кашлять начать. Вот и решил на такси проехаться. Когда с водителем рассчитывался, аж пот прошиб — сколько всего полезного на те деньги купить можно было! Много лет с тех пор прошло, а расчёт тот как перед глазами стоит и денежек до сих пор жалко.

Ладно бы только на такси та болезнь деньги потратить заставила. В поликлинике на следующий день ещё и лекарства участковый врач выписал. Взял бы так что бесплатно выдал. Попринимал и здоров. Нет, с рецептами в аптеку пришлось идти. Там цену на каждый медикамент спросил и что подешевле было выкупил. Потом дома каждую таблетку пополам порезал и принимал за тридцать минут до еды. Таблеток тех тогда на весь курс лечения хватило и сегодня дома ещё остаток лежит. При необходимости будет чем здоровье поправить.

Но бывает и от посещения медицинских учреждений прибыток. Каждый год родное училище направляет на медицинский осмотр. Некоторые коллеги отлынивают, а Валерий Петрович всегда в первых рядах. Читал он как-то в газете в красном уголке про американское здравоохранение. Сколько надо в США трудящемуся человеку за посещение врача заплатить, сколько флюорографическое обследование стоит и другие разные прививки, и процедуры. В долларах там цены обозначены были — пришлось по курсу пересчитать. Глаза на лоб полезли. Кстати, за последний год четыре раза пересчитывал — правительство курс доллара в последнее время что-то менять начало. Всё в большую сторону. Всем плохо, а Валерию Петровичу хорошо. Сел он вечером и перекалькулировал свою выгоду от бесплатных медицинских осмотров за последние пятнадцать лет. Немалая прибыль получилась.

Так и в этом году почти месяц назад тоже медицинское освидетельствование здоровья коллектив училища проходил. Валерий Петрович тогда совершенно бесплатно кал и мочу на анализ сдал, кровь потом ещё из пальца у него тоже без всякой оплаты извлекли. Терапевта, хирурга, окулиста, стоматолога, дерматолога, психиатра, нарколога, оториноларинголога без копеечки посетил. А если бы это в платном центре делать пришлось! Несколько лет назад разрешили в СССР открытие таких центров, стали врачи на народном горе наживаться. Заболел, вылечиться желаешь — неси нам свои денежки. После открытия этих лечебниц врачам интересно стало чтобы люди больше болели. Болеют — есть у врача прибыток, все здоровы — никто денег ему своих не отдает. Сразу раскусил Валерий Петрович эту систему, не наша, не советская она какая-то. Превращает она нашего прогрессивного медицинского специалиста в зарабатывателя себе рубликов. Вредительство это в отношении передовых строителей социализма. Иначе и не назовёшь.

Ещё на медицинском осмотре всем флюорографию сделали, ЭКГ сняли и американскую вакцину предложили в руку кольнуть. Вакцину, да из США. Сразу та статья в газете Валерию Петровичу вспомнилась. Опять прибыток помимо зарплаты от работы в училище. В двух кабинетах в поликлинике вакцинацию проводили, он в оба и сходил. В первом правую руку под иглу подставил, во втором — левую. Всех по одному разу кольнули, а его — два и оба раза без денег. До сих пор удовольствие от этого Валерий Петрович помнит.

А вот и до дома своего дошел. Когда хорошее вспоминаешь — дорога быстрее заканчивается. Промок только под дождиком немного, но не зонтик же покупать. Не сахарный он, не растает.

На кухне ужинать сел. Стакан достал. Вчера в нём молоко пил, на стенках ещё немного его осталось. Водичкой из крана только залить и пить можно. Диетический продукт получится. Читал в стенгазете в поликлинике Валерий Петрович о вредности жиров. С тех пор он молоко водой и разводит, а когда пакет весь допивается, потом ещё три дня со стенок стакана остатки сего продукта и смываются. Физику то и биологию он в школе изучал. Молекулы то молока на глаз не видно, а они существуют и со стен стакана в организм попадают. Тут главное — стакан после ужина не мыть.

Хлебушек тоже где-то должен быть. Вот он и нашелся. Сейчас посолим его немного и намнём с молочком. Вкусно получится. Только много солить не надо — соль и сахар белые враги человека. Затем телевизор послушаем. Соседи его включат, а Валерий Петрович поближе и стеночке сядет и послушает. Новости сначала, а там и фильм можно будет воспринять. Соседи за прослушивание билет как в кинотеатре покупать не требуют. В этом году уже скоро полторы сотни фильмов так экономно в культурную копилку легли, духовное развитие повысили.

Подвинул Валерий Петрович старую табуреточку к стене, поудобнее умостился и сознание потерял. Минута в минуту почти вакцина сработала.

Глава 4 Григорий

Сыктывкар, конец июня 1987 года

Выцветшие и ободранные местами обои за ночь не восстановили свою целостность и не насытились яркими красками, мебель из шестидесятых не превратилась в новенький финский гарнитур, съемная малосемейка не стала собственной кооперативной четырёхкомнатной квартирой...

Голова, как и в прошлое утро болела... Не просто болела, а буквально раскалывалась на части. Ещё и подташнивало при перемене положения тела на кровати с пожелтевшей простыней, местами чем-то напоминавшей рыболовную сеть. Емкость из-под национального российского напитка, лежавшая на боку около колченогой табуретки, добрые феи не удосужились наполнить хотя бы на половину. Даже сто грамм, дочери злой собаки, не налили... А, так не плохо бы с утреца было и накатить для поправки здоровья... Причем в последний то день...

Ноги, одна босая, а вторая в зелёном синтетическом приспущенном носке ощутили корку грязи на полу, немного поерзали и направились в сторону кухни. Один стакан воды из-под крана, второй, на третьем полегчало. Стеклянная ёмкость из руки Григория, носившая следы многократного заваривания чая из пакетика, полетела в сторону стены, соприкоснулась с ней и завертелась на затёртом линолеуме.

Во, ослаб как. Грёбаная жизнь все соки высосала... Менять что-то надо. Кардинально...

Вернулся в комнату. Хлопнула открываемая настежь многократно крашеная форточка. Закурил. Снова закружилась голова. Присел у стола с липкой клеёнкой. Посидел покачиваясь... Вроде и отпустило... Что ж, пора в большой мир, взлохматить немного бабушку...

Дверцу платяного шкафа опять заклинило. Дёрнул так, что она отделилась от места своего предназначения и наказала давно не мытую голень. Поматерившись пару минут начал одеваться. Нейлоновая рубаха и поблёскивающий местами кримпленовый костюм заняли свои места. Некомплект пуговиц в глаза сразу не бросался и его решено было не восполнять. Ботинки тоже так сойдут, дождиком их обмоет и ладно. Вон какие тучки за окном собираются, скоро, наверное, и брызнет.

В завершение одевания пробил обутой ногой как одиннадцатиметровый по экрану телевизора. Не своё — не жалко. Пусть хозяйка квартиры порадуется, это будет ей прибавка к трёхмесячной неуплате за жильё.

Входную дверь закрывать не будем — пусть хоть немного хата проветрится, а то козлиной какой-то уже несёт, а вот соседу на его филёночку надо немного напустить — пусть порадуется. Вжикнул замок на брюках. Зажурчало. Хорошо то как — словно с родными повстречался.

На площадке первого этажа закурил, а горящую спичку в почтовый ящик Петровичу бросил. А не надо было деньги на пузырь зажимать, говорил же ему, что в следующем месяце после зарплаты отдам...

В дребезжащем автобусе за проезд платить не стал — сами за такой сервис доплачивать пассажирам должны. Кондуктор начала было возмущаться, даже в сторону Григория двигаться, но от него так пахнуло... Рукой перед собой замахала, затем ею же нос зажала и отстала. Люки в потолке салона принялась открывать для проветривания. Тут и окружающие недовольство проявили и пришлось остаток пути шлёпать по грязи. Оно и полезно, физкультура — залог здоровья, а движение — жизнь.

Планы посетить ресторан и культурно посидеть обломились. Дальше фойе ходу не было, даже в зал не пустили за стол с белой скатёрочкой поблаженствовать. Пришлось опустить планку, зайти в магазин и на последние приобрести флакон одеколона. Половину ёмкости употребил наружно, а оставшееся — внутрь. Пусть теперь скажут, что он цветочками не благоухает...

В кафе удалось проскользнуть, буквально по кромочке прошёл. Юркнул за столик, нижнюю половину тела под стол умостил, руки с траурными ногтями туда же спрятал. Официантка пребывала в раздерганных чувствах, обусловленных поствакцинальной ситуацией, близко даже к посетителю не подошла, швырнула меню на стол и удалилась.

Через пять минут соизволила вернуться. Курить, наверное, ходила шалава.

— Выбрали? — казенным голосом обратилась она к Григорию, а сама про что-то своё думала, окружающее её уже мало интересовало. Ишь, царевна какая. Правильно в газете пишут — необходимо повышать сервис отечественного общепита...

— Сёмушки печорской две порции, салат мясной, бифштекс с яйцом и литру самой дорогой водки. — на большее фантазии Григория не хватило, и так всё в мечтах желаемое озвучил.

— Всё? — черкая в засаленном блокнотике уточнила официантка. Даже глаз на клиента не подняла.

— Хлеба ещё пять кусков и литр клюквенного морса. — расширил свой заказ Григорий. Гулять так гулять...

Официантка и это приписала, а затем скороговоркой вслух повторила заказ. Григорий важно головой кивнул, и она удалилась.

После пары рюмок жизнь просветлела, сёмга придала ей гламурности, а мясной салат перебил чувство голода. Обшарпанная кафешка начала походить на увиденный когда-то давным-давно в кино зал дорогого ресторана в котором коротал время с красавицей Джеймс Бонд. Григорий ковырял вилкой из нержавейки свой бифштекс, капал на застиранную скатерть яйцом, отправлял в ротовую полость рюмку за рюмкой, цепко держа её хватом с оттопыренным в сторону мизинцем. Каждая порция усиливала желание спеть что-то лирическое, про первую любовь, берёзки и уходящие вдаль дороги. Только он приступил к этому, как сознание отключилось.

Вакцина, она и в Сыктывкаре — вакцина.

Глава 5 Мария Васильевна

Киев, конец июня 1987 года

Мария Васильевна сегодня не кухарничала — не пекла свои любимые пирожки с капустой, не варила борщ, котлеты не жарила. Она доедала вчерашнее.

Тарелка с рассольником опустела и заняла своё место в мойке. Рядом с ней примостилась и ложка. Бабушкина ещё ложечка, серебряная, с вензелёчками. Хотела Мария Васильевна давно её внучке подарить, да всё руки не доходили. Ничего страшного — после на очередной день рождения преподнесёт. Из крана тонкой струйкой полилась вода, чисто вымытые тарелка и ложка заняли свои привычные места. Не осталась грязной и кастрюлька. Хозяйку её Марией Васильевной звали, а не Федорой Егоровной.

Заварила чай из жестяной коробочки со слоном. Вспомнилась почему-то пословица про то, что не надо жалеть заварки. Мария Васильевна её никогда не жалела и сегодня не будет. Её Максим Петрович, пока жив был, всегда хвалил за чай. Одной чашкой никогда не ограничивался. По две, а то и по три за вечер выпивал. Хорошие были времена с Максимом Петровичем — на море ездили, в кинотеатр ходили... Да много чего ещё...

Не торопясь попила чай с песочным печеньем. Раньше оно лучше было, а сейчас его разучились на фабрике печь. Ушли старые мастера, а с новых что спрашивать. Молодежь — один ветер в голове.

Чашка была аккуратно вымыта и водворена в посудный шкаф к своим товаркам. Раньше их шесть было, а к сегодняшнему дню только три и осталось. От профкома на заводе ей те чашки подарены были как передовику производства. Вспомнила Мария Васильевна как радовалась, когда домой их несла. Чайная ложечка тоже побывала под струйкой воды, была насухо вытерта и в ящик стола положена.

Заварной чайничек также был обихожен, кухонный стол чисто-начисто вытерт.

Вот старая, чуть газ не забыла перекрыть. Ох, годы-годочки, совсем памяти не стало. Раньше стих любой из школьной программы прочитать могла, а сейчас — что час назад было — уже и с трудом вспоминается.

Пакет из мусорного ведра переместился поближе к дверям — опять же, чтобы его не забыть вынести. На улице тепло, день-два и запахнуть его содержимое может. Надо это нам — совершенно не надо.

Петровне ещё надо позвонить. Вчера она со своим давлением маялась, таблетки опять горстями ела. Говорила ведь ей — не ходи по такой жаре на рынок. Нет, опять её понесло, ягодок ей захотелось...

— Петровна, здравствуй. Сколько сегодня намеряла? А, ну ничего. Ещё поживёшь. — как можно бодрее произнесла в трубку Мария Васильевна. На часы посмотрела. Утекают минутки.

— Что, Мария, подсобирываешься? Сегодня у тебя? Или опять я чего напутала. — дребезжащий голос подруги со вчерашнего дня не изменился. Подковыристость в нём та же присутствовала. Вроде и не вредная старуха, но всё вот у неё как-то так получается.

— Сегодня, Петровна, сегодня. Тебе завтра. Не забывай. — усмехнулась Мария Васильевна. Вот заноза старая. Всё под шкурку норовит залезть...

— Склероза то у меня не больше твоего будет. Не переживай, подруга сердечная. Скоро тебя догоню, снова спокоя от меня не будет. — вновь продребезжал в трубке голосок.

Потом разговор перешёл на старое. Вспомнили как вместе работали, как на демонстрации ходили, новогодние праздники отмечали. Почти ещё полчаса и прошло. Попрощались. Трубки на телефонах синхронно места свои заняли.

Сходила Мария Васильевна до мусорных баков, голубей во дворе покормила, с соседкой парой слов перемолвилась.

К себе на второй этаж поднялась, в ванной ещё все проверила. Тут был порядок — грязного белья не накоплено, чистое давно высушено, побывало под утюгом и в платяной шкаф уложено на соответствующей полке. Умылась, полотенце на крючочек повесила.

Горячую и холодную воду долго перекрывала. Руки ослабли, пальцы плохо слушаются, а вентили тугие. Раньше всё на раз-два получалось, а сейчас даже от малого дела морока. Чуть поделаешь что — уже устала. Сил ни на что не хватает. Наконец справилась. Ежели чего — не зальёт соседей снизу.

Прошла по комнатам. Все приборы обесточила. Холодильник ещё вчера разморозила, промыла, высушила. Сегодня он спать не мешал. Бывало, как загремит — мертвого разбудит.

Села на старенький диван. Повспоминала. Пенсия получена. Коммунальные и за квартиру уплачено. Дочери, зятю и внучке ещё вчера всё сказано. В чистое утром оделась. Документы в платочек завязаны и в кармане булавкой приколоты. Дверь ещё сходить открыть, не настежь, стулом припереть.

Вот сейчас и на диван можно прилечь. Подушку под голову, плед на ноги.

Примерно через полчаса Мария Васильевна вдруг глубоко вздохнула и забылась. Тридцать дней назад её тоже в поликлинике вакцинировали.

Солнечный луч прошёлся по комнате. За окном прозвенел трамвай. Кот Тимофей Иванович продолжал красться к стайке голубей...

Глава 6 Встреча с деканом

Пермь, конец июня 1987 года

Уже второй день Володя руководил ЦМН-678. Данная аббревиатура расшифровывалась весьма просто — центр медицинского наблюдения. Ну, а циферки обозначали его номер. О подобном зигзаге своей профессиональной карьеры он никогда и не предполагал. Да и не только у него, у всего населения планеты жизнь в одночасье изменилась, такую букву зю нарисовала, что только держись.

А всё началось с разбитой ампулы в Узбекской ССР. Почти как в том известном стихе получилось. Ампула разбилась — Володя не привился. Володя не привился — в начальники попал. Вроде бы даже какая-то рифма наклюнулась, с местным уклоном.

На встречу у морфологического корпуса он немного опоздал. Общественный транспорт сурово игнорировал своё расписание — в течение получаса не появился ни один автобус, следующий в нужном Вове направлении. Пытался ловить такси. Данные средства передвижения проносились мимо не интересуясь махающим рукой молодым человеком. Пришлось выдвигаться на своих двоих.

На Компросе пешеходов встречалось не особо много. У пермяков вероятно образовались одновременно какие-то более важные дела чем хождение по улицам.

Стрелки часов торопили. Володя прибавил шагу. Вот и корпус, но что-то маловато собравшихся, многие проигнорировали вчерашние слова декана. А может они уже безмолвными буратинами в разных местах города навзничь лежат? Подошло их время и потеряли они сознание после полученной вакцинации? Или домой к семьям направились? Своя рубашка всегда ближе к телу, тем более в такой мало определённой ситуации.

Сам Владимир потерявших сознание по пути к морфологическому корпусу не видел, но включившись в разговор со знакомыми услышал и о тёте одного из своих бывших сокурсников уже недвижимо лежащей дома на кровати, и о двоюродном брате ещё одного своего прошлого соученика, которого постигла та же участь. На кафедре инфекционных болезней, по словам старосты из ещё вчера параллельной группы, уже двое сотрудников третий день не вышли на работу. Когда домой им позвонили, то ответ получили соответствующий. Согласно графику они привились и вот...

Не красиво получалось. Дисциплинированные — в дураках, разгильдяи — с ног до головы в самом что ни наесть шоколаде. Вот она мировая несправедливость самая настоящая...

Наконец появился декан. Вид он имел уставший, но рубашка его выглядела свежей, модный галстук затянут под горлышко. Пришедшие подтянулись поближе. Разговоры замолкли. Все приготовились внимательно слушать.

— Доброе утро, коллеги, если оно, конечно доброе. — начал он хорошо поставленным на тысячах лекций голосом.

В ответ прозвучали нестройные приветствия. Декан подождал с пол минуты, голоса смолкли, и он продолжил.

— Не скажу за другие города и прочие населённые пункты, но в Перми прививочная компания длилась чуть больше месяца. Вакцинировали в день в среднем по тридцать тысяч человек. В настоящее время в поликлиниках города составляются списки — кто и когда получил вакцину. Работа громадная, сами понимаете — надо перелопатить массу первичной медицинской документации. Имеются уже первые потерявшие сознание. Это в основном представители силовых ведомств, где данная работа осуществлялась в первую очередь. Но и среди гражданского населения тоже уже имеются пострадавшие. В целях снижения возможного ущерба и спасения населения на государственном уровне принято решение о создании центров медицинского наблюдения. В последних будут концентрироваться все потерявшие сознание. Развернуты данные центры будут на базе учебных заведений всех уровней, медицинских организаций, детских садов, предприятий общественного питания, учреждений культуры, на производствах и в иных местах, где позволяют условия. На площадях данных центров будет размещено максимальное количество коек и прикреплённый персонал осуществит динамическое наблюдение за пострадавшими. Как долго это продлится, мы не знаем. Поиск лекарства для ликвидации последствий вакцинирования ведётся, но вы понимаете, что такие дела быстро не делаются. Развертывание центров армией и силовыми ведомствами, а также службой гражданской обороны начато уже сегодня ночью, но пока основная масса пострадавших от вакцинации находятся и на дому, и где только угодно. Через средства массовой информации проводится оповещение населения и даются разработанные рекомендации. — чётко и ясно оповещал собравшихся декан.

Вчерашние студенты внимательно слушали.

— Мне поручено выявить среди вас тех, кто по какой-то причине не прошёл вакцинирование. Они будут назначены руководителями данных центров медицинского наблюдения. Такая же работа сейчас проводится во всех лечебно-профилактических учреждениях. Поднимите, пожалуйста, руки все не прошедшие вакцинацию. — декан замолк и обвёл глазами собравшихся.

Через краткий промежуток времени руку вверх подняли три человека. Не много. Остальные пришедшие оказались дисциплинированными и привились согласно составленного и утверждённого графика. Скоро они превратятся в пациентов данных центров медицинского наблюдения, кто раньше, а кто чуть позднее. Соотношение между потенциально наблюдаемыми и будущими работниками центров было катастрофически недостаточным. Кто же думал, что так может случиться? Хотели сделать как лучше, а получилось не совсем хорошо. Вернее, очень даже плохо. Предумышленно это было или нет — никто сегодня сказать не мог.

— Поднявших руки я попрошу остаться. Остальные свободны. Расходитесь по домам, внимательно слушайте передаваемую по телевидению и радио информацию. Там всё объяснят — кто и что должен делать. Надеюсь, что мы с вами ещё встретимся, когда всё это закончится. — завершил декан своё выступление. Тяжело вздохнул. Достал свежий носовой платок. Промокнул пот на лбу. На мгновение прикрыл глаза.

Собравшие стали расходиться. Володя и ещё двое подошли к декану.

— Пойдёмте со мной, ребята. Сейчас поедем на инструктаж. — сказав это декан двинулся к припаркованной черной "Волге". Сам уселся за руль. Вчерашние студенты заняли свободные места.

Ну что — инструктаж, так инструктаж. Правила новой игры перед её началом узнать всегда полезно. Тем более, сам декан в роли водителя сегодня. Не беда бы — такого чуда никогда б не случилось. Почти как в анекдоте про Брежнева — почему-то вспомнилось Володе.

Дождик, обещанный по телевизору утром всё же случился. Только в машине расселись, по её крыше и стёклам забарабанили крупные капли, поднялся ветер. Природе не нравилось происходящее, капризничала она, проявляла своё недовольство.

Глава 7 Вызов в поссовет

Дубровка, конец июня 1987 года

Небо с утра затянуло, даже капать немного начинало. Потом ветерок тучки разогнал, день разгулялся. На солнышке даже жарко стало.

— Ну что, мать, картошки у нас в этом году посажено много. Как чувствовали. Если жук не съест, то и нам и поросятам до нового урожая хватит. Ещё и останется. — основательно так, со знанием дела подвёл итог Илья Ильич, затянулся и оглядел огород.

Мария Петровна полола — ей разглядывать картофельные ряды было некогда.

— Моркови и свёклы тоже достаточно, капустка опять же своя будет. Насолим, наквасим. Зима долгая — всё приберёт. — ещё одна затяжка сопроводила монолог и снова осмотр своих сельскохозяйственных угодий.

Мария Петровна разогнулась, вытерла пот, кивнули и продолжила прополку.

— Топинамбур есть, хрена надёргаем, горох и бобы тоже вроде в этом ходу хороши. Подсолнухи ещё созреют. — посмотрел на место произрастания последних Илья Ильич и пересчитал их даже взглядом. Как будто не помнил — сколько их на огороде. За ночь их количество не изменилось — не прибыло и не убыло.

Мария Петровна заполнила сорняками ведро. Очередное.

— Илья, сходи из ведра выброси. — попросила она руководителя работ. У Ильи Ильича был непоколебимый принцип — главное работу организовать, всех по своим местам расставить и цели им наметить. Не важно сколько будет работников — один или несколько. Сделают одно, а у него и новое задание готово.

Илья Ильич высыпал содержимое ведра на компостную кучу. Постучал по дну чтобы ничего в ведре не осталось и вернулся на своё место. Ведро же заняло своё законное место рядом с работницей.

— Кролы, вроде, тоже пока ничего. Зелень хорошо едят. Осенью консервов можно будет наделать. — продолжал озвучивать народнохозяйственные планы Илья Ильич. Сигарета почти догорела, он притушил её, окурок сложил в пустой коробок из-под спичек. Нечего мусор вокруг дома разбрасывать, да и лес рядом. Западёт куда искорка, раздует её ветерок и пыхнет лес...

Несколько лет назад так и было. Самолётами даже тушили. Народу и техники нагнали. Справились, но повторения такой истории не хотелось.

Тут подоспело ведро и у дочери. Илья Ильич вновь транспортировал сорняки и занял своё место на скамеечке. Дружно если работать — быстро дело спорится. Разделение труда ещё важно. Когда одним и тем же длительное время занимаешься — мастером становишься. Ну, если сам не дурак конченный.

— Илья Ильич, Мария Петровна. — из-за забора от калитки голос раздался.

Окликнутые подошли. Вызывальщицу из поселкового Совета какой-то чёрт принёс. Сама не работает и другим не даёт.

— Здравствуйте. Председатель вызывает сегодня в девятнадцать ноль ноль всех, кому вакцины не досталось. — скороговоркой протараторила женщина.

— Что, и нас травить собираются? Наделали делов со своей вакциной — вон что по телевизору показывают. Народ на ходу с ног валится. — авторитетно охарактеризовал текущую ситуацию Илья Ильич. Ещё одну сигарету достал. Спичкой чиркнул. Потянуло табачком. Вызывальщица поморщилась.

— Не знаю я. Мне велено всех оббежать и сообщить. Будьте здоровы. — опять протараторила уже на ходу вызывальщица. Убежала. Только её и видели.

До назначенного времени оставалось ещё почти два часа. Не торопясь закончили намеченную на сегодня работу. Поужинали. Переоделись и к поссовету направились.

Там уже почти толпа собралась. Жители последних домов с каждой улицы. Все те счастливчики на кого вакцины не хватило. Сначала они даже обиделись, что их медицинской помощью обделили, а спустя чуть больше месяца дело совсем иначе повернулось. Никогда не знаешь — где найдёшь, а где потеряешь. Хорошее может со временем обернуться плохим, неприятности обусловят успех... Жизнь она такая, переменчивая.

На старенькое деревянное крыльцо поссовета вышли председатель и главный врач участковой больницы. Последний имел виноватый вид — не по его воле, но руками его врачей и фельдшеров по поселку беду разнесли. Через пару недель и здесь, как в больших городах сейчас, люди сознание терять начнут, с ног валиться.

Председатель поссовета и главный врач поздоровались с пришедшими. Оказывается, по их словам, что на не привитых возлагается весьма важная миссия — ухаживать за потерявшими сознание. В одно место их поместить некуда, поэтому придётся оставлять на дому. На своих кроватях они будут лежать, а кого не успели привить — им придётся контролировать их состояние. Каждый за своей улицей будет закреплён. Нагрузка примерно одинаковая у всех получится. Так медстатистик в больнице посчитал, а в поссовете ещё и проверили. Подтвердились больничные данные. Какое время придётся соседям помогать — пока ещё не известно. Поссовет на всех надеется и приглашает завтра с утра на общее собрание жителей посёлка. Там главный врач больницы всё всем ещё раз расскажет про сложившуюся ситуацию.

Собравшиеся ещё какое-то время не расходились. Мужики курили, женщины обсуждали услышанное. Потом и по домам все направились. Шли домой через магазин — он до восьми часов вечера работал и там ещё можно было купить что-то нужное для предстоящей не простой жизни. С прилавков в сумки покупателей перекочёвывали соль, спички, табачные изделия и всё нужное, что самим изготовить не получится, на огороде не вырастить. Пусть и председатель поссовета говорила, что всем остающимся ухаживать за пострадавшими от вакцины будет выдан определённый объем продуктов и промтоваров, но запас то, он карман не тянет. В посёлке жили люди, которые всегда больше на себя надеялись, чем на государство. Жизнь их этому научила.

Красное солнце садилось в тучу.

— Завтра опять дождь будет. — в очередной раз со знанием дела изрек Илья Ильич. Мария Петровна тоже посмотрела на закат и согласно кивнула головой. Летом такой закат — к дождю, а зимой — к вьюге...

Глава 8 Паша

Белая Холуница, конец июня 1987 года

Паша ещё не решил, как он теперь будет называться — Князь Мёртвых, Чёрный Властелин, Повелитель Тьмы... Вариантов было много и все нравились. Листай себе книги издательства ДАГ и выбирай. Не в учебниках же себе правильное имя искать. Нет, может и там что хорошее можно было нарыть, но кто их, учебники то, читает. Паша, по крайней мере, в них давно не заглядывал. Года два точно в руки не брал. Восемь классов отмучился и больше учебниками себе мозги не квасил. Да и когда в школе учился — они для него не самым популярным чтением были. Дураки их какие-то писали — читаешь и ничего не понятно.

Поджиги они уже сделали. Паша целых пять штук. Корефаны его — Коля и Саша — по три. Процесс изготовления оружия получился длительным. Сначала трубки нужные искали. Трубки — это же не грибы, они в лесу не растут. Потом их гнули, плющили, свинцом заливали, затравочные отверстия просверливали. Основания из доски выпиливали тоже не пол часа. Надо было так сделать, чтобы и ручка ухватистая была и после первого выстрела оно не раскололось. Долго спорили о том, как крепить ствол к основанию. Паше казалось, что для этого дела лучше всего подойдёт синяя изолента. Именно синяя, а не чёрная. В фильмах ею даже магазины для автоматов скрепляли и всё нормально было — попадали из этих автоматов прямо в цель. Коля предлагал скрепить ствол и основание проволокой. Примотать только потуже чтобы ничего не болталось. Даже проволоку он из дома принёс и погнул её туда-сюда для наглядности. Саша лёгких путей не искал и выступал за крепление скобами. Спорили долго, чуть не подрались. К единому мнению так и не пришли и каждый сделал по-своему.

Порох у отца Коли украли, гвоздей мелко нарубили — можно начинать меткость стрельбы тренировать. Сначала в лесу по стволам деревьев практиковались. Через некоторое время вроде начало немного получаться. Затем решено было потренироваться на кошках.

Кошки оказались слишком вёрткими и избежали ущерба для здоровья со стороны троицы состоящей на учёте в психиатрическом диспансере. Приказ то Министерства здравоохранения СССР от 11 февраля 1964 года N 60 "Об обязательном учёте больных с впервые в жизни установленным диагнозом психического заболевания" ещё никто не отменил.

Чем разили врагов и покоряли народы великие воины прошлого? Огнём и мечом. Решено было сделать и мечи. Первоначально изготовили деревянные — надо же сначала такими тренироваться. Так все герои в книжках ДАГ поступали. Стальным то клинком не умеючи можно и самому себе ногу отрубить.

В городской общественной бане по субботам троица привлекала к себе внимание. Худосочные тела и руки, будущих покорителей мира покрывали синяки разной степени зрелости. Некоторые пытливые граждане даже вопросы задавали, но внятного ответа не получали. Постепенно к данной картине привыкли и перестали обращать внимание.

Параллельно с тренировками шёл процесс изготовления и настоящего холодного оружия. Изделия получались грубоватыми и неказистыми на вид, но тонкие чурки в поленья уже превращали.

Для ближнего боя и метания были изготовлены ножи. Их вид не приносил эстетического наслаждения, но функция данных предметов от этого не страдала. Как ни странно, но попадать в цель бросая клинок лучше всех получалось не у Паши, а у Коли. Дурак дураком, двух слов связать не может, и морда дебильная, а ножик у него как сам в нужное место втыкается. Паше было обидно. Даже побил Колю он как-то из-за этого. В профилактических целях. Ишь, лучше своего командира захотел быть.

Саша выдал мысль ещё и луки со стрелами изготовить. Павел первоначально её отверг — не от него данная идея исходила, а через месяц сам такое же предложение выдвинул. После чего занялись изготовлением для своей армии и этого вооружения. Родители не нарадовались — мальчики их по улицам не шатаются, пьяными их давно уж не видели, а всё в сарае что-то строгают и пилят. Подросли, за ум взялись, настоящими мужиками растут. Хорошо знают с какой стороны за пилу и молоток браться.

Дурное дело не хитрое. Постепенно арсенал троицы обогатился дубинами и булавами утыканными заострёнными гвоздями, на длинные рукоятки были посажены плотницкие топоры, изготовлены пики, боевой молот. Опять же Саша где-то спёр вилы и наточил их до остроты неимоверной.

В городе стали всё чаще и чаще пропадать кошки с собаками. Мастерство отряда Паши росло. В том числе и в ловле четвероногих. Это, кстати, дело весьма непростое.

— Дождались. Наше время приходит. — огорошил однажды утром Князь Мёртвых своих последователей. Выбрал Павел себе всё-таки достойное его имя. Долго сомневался, но всё же решил и данный вопрос.

— Чё, Паш, приходит то? — недоумок Коля удивленно глаза выпучил и носом шмыгнул. Штаны потом ещё подтянул. Выполнил всю свою произвольную программу. Осталось только ему затылок почесать. Но в этот раз как-то без этого обошлось.

— Наше время, говорю. Придурок. Про эпидемию не слышал, дебил? — словесно показал Коле его место в стае Князь Мёртвых. Любил он умные слова. В больнице много их говорили и всё они Паше сильно нравились — дебил, трудотерапия, реабилитация...

— Лишние скоро перемрут, ещё часть упадёт где стояли. Что-то типа как-бы уснут что ли. Те, кому прививки делали. Батя так вчера говорил. — довёл свет истины до окружающих Князь Мёртвых. Пареньки папу Паши знали — лишнего не скажет, всегда только по делу говорит.

Коля и Саша молча внимали лидеру. Слова им пока не давали. Когда умные говорят — глупым надо слушать. На ус мотать.

— Вот тут то мы власть и захватим. — наконец то Саша и Коля от Князя Мёртвых узнали цель изготовления оружия и изнуряющих тренировок. Не зря, оказывается они пот проливали и мозоли набивали, всё для дела нужно было.

— Где, в нашем городе? — без разрешения осмелился задать вопрос Саша. Сказал и сам испугался. Какой черт его спросить дёрнул? Опять сейчас по лбу попадёт...

Князь Мёртвых снисходительно посмотрел на него. Разве чего умного скудный умом спросить может?

— Лысым слова не давали. На это силёнок пока у нас маловато. Посёлок сначала какой-нибудь захватим. Свою власть установим. Армию увеличим. Тогда и походом на город пойдём, а там и дальше... — озвучил свой гениальный план Князь Мёртвых. Широко шагнуть он хотел. Да как бы штаны не лопнули...

Глава 9 Ольга

Кировская область, конец июня 1987 года

Ольга, сестра Володи, отличалась от последнего благоразумием. В сомнительные авантюры никогда не ввязывалась, на контрольных не списывала. Предпочитала всё выучить, получить заслуженную пятёрку своим умом. Музыкальную школу параллельно с общеобразовательной закончила, спортом занималась, родителям по хозяйству без напоминаний помогала. Не нарадовались они на неё — помощница растёт. Это за Вову одни переживания — всё у него излом да вывих, хорошо хоть все его приключения заканчивались без особых неприятностей, а то так с ним и с ума сойдёшь...

Ещё Ольга была крайне самостоятельная. Лучше самой всё сделать, пусть это тяжело и трудно, чем помощь у кого-то попросить. Может с первого раза что и не очень хорошо получится, но сделаешь второй, третий, четвёртый раз и научишься. Ну, а после ста повторений уже и значок мастера можно себе на грудь прикреплять.

Когда Володя из института на каникулы или просто на очередные праздники домой на пару дней приезжал, то очень интересно он про свою учебу рассказывал. Какие у них там лекции, что на семинарах и практических занятиях изучают, как студенты в больницы и поликлиники ходят, на операциях присутствуют...

Отдельной темой проходила жизнь в общежитии. Там Вове всё самому приходилось делать — и еду себе готовить, и стирать, и комнату убирать. Но веселого было больше — дискотеки по субботам, вечерние посиделки под гитару с однокурсниками и другими ребятами, а также много чего ещё, что в школьной жизни дома с родителями было недоступно. Подумаешь, ужин приготовить, постирать себе белые халаты или пол вымыть. Это многим парням в новинку, а девочки этим с малых лет занимаются, для них это никакого труда не составляет. Так что минусы жизни в общежитии были весьма сомнительны, а плюсы никуда не пропадали.

Куда поступать после школы было решено уже давно — как брат, в медицинский. С учебой проблем не было, вместе с аттестатом выдали ещё и заслуженную золотую медаль, от грамот папка лопалась.

Правда, с местом обучения до самой весны было не всё решено. Брат учился в Перми. Институт с традициями, отзывы хорошие, не так и далеко. Ребята из посёлка учились ещё в медицинских в Ижевске, Архангельске, Казани, Москве, Питере. Все свои учебные заведения нахваливали, гордились ими, звали к ним поступать. Тоже она с родителями рассматривала и эти варианты. Дело то не шутейное — институт выбрать в котором будешь профессию получать. Да ещё и какую — на врача учиться.

В апреле и этот вопрос решился. В областной газете "Кировская правда" была напечатана статья, где сообщалось, что в Кирове открывается филиал Пермского государственного медицинского института. Совет Министров СССР принял своё постановление от второго апреля сего года об этом. Так же в той статье говорилось, что данное решение было принято после рабочего визита в Киров правительственной комиссии во главе с министром здравоохранения РСФСР А.И.Потаповым и ректором Пермского государственного медицинского института Е.А.Вагнером. Писали в газете и о том, что во многом способствовали открытию филиала первый секретарь обкома КПСС В.В.Бакатин и заведующий Кировским областным отделом здравоохранения Г.Ф.Шулятьев. Вон, оказывается, какие люди в областной центр приезжали и вопрос об открытии филиала решали, а в посёлке об этом и не знали. А, так бы интересно было на министра здравоохранения хоть одним глазком посмотреть... На ректора института, где Вова учился, тоже.

Коли уж почти дома медицинское высшее учебное заведение открывается, то и ездить никуда не надо. На родине Ольга с родителями решили проходить ей обучение. Вернее, Ольга и решила, а родители поддержали. Так им было спокойнее. Володя их тоже уже шестой курс заканчивал, скоро домой вернется. Вот они все и рядышком будут.

Только аттестат был получен, выпускной отгулян, как на следующее же утро Ольга сама все необходимые документы в приемную комиссию и отвезла. Ничего сложного в этом не было. Что нужно сдать — всё чёрным по белому написано в объявлении, которое филиал в газете разместил. Да и на щите перед входом в учебный корпус то же самое значилось. Не ошибёшься.

Документы приняли, расписку в том выдали. Заявление на проживание на период обучения в общежитии тоже было написано и необходимые справки к нему приложены. Брат ведь ещё говорил, что кто в институте в общаге не жил — считай и не по-настоящему учился, много потерял в свои студенческие годы. Вспомнить будет нечего. Конечно, не плохо у родительского холодильника в период обучения в институте находиться, но всё не то это...

Сейчас надо Ольге немного к вступительным экзаменам школьный материал повторить — золотая медаль их не отменяет, она только дополнением пойдёт к тем оценкам, что на экзаменах получены будут. Белые халаты надо ещё купить, а к поездке на картошку в этом году не надо готовиться. Не будет в сентябре у них картошки, сразу к учебе приступят, а может и даже раньше, чем обычно. Может уже и в первых числах июля. Будет отдельное распоряжение. В приемной комиссии тихонечко так ещё сказали, что экзамены в этом году будут не страшные — поступающих, отвечающих всем требованиям, будет очень мало. Скорее всего — просто собеседование одно устроят, а потом всех и зачислят. Надо Ольге дома безвылазно сидеть и телеграмму жать — могут и через несколько дней вызвать, в этом году всё будет не как раньше.

После приемной комиссии в кино ещё Ольга в городе сходила, мороженого поела. Зал городского кинотеатра от их поселкового практически ничем не отличался, а, скорее, был даже похуже. Дом культуры в леспромхозе не плохой построили, на оборудование кинозала денег не пожалели. Мороженое городское вкуснее показалось. Дома в посёлке тоже мороженое делали, но это больше понравилось.

Так время и прошло, на автовокзал уже пора. Пустовато что-то здесь. Раньше, народу гораздо больше было, автобусы почти каждую минуту по разным городам и селам отходили. Сегодня же передают — тот рейс отменен, другой задерживается, третий объединен с идущим в одном и том же направлении...

Всё понятно — эпидемия, последствия вакцинации, но поступление в медицинский институт то никто не отменял, не было такого распоряжения. Были постановления от отмене приема на первый курс во все вузы кроме медицинского, да ещё идёт набор в военные училища. Не будет первокурсников в сельхозе, политехе, педагогическом... Но Ольга туда и не собиралась поступать, её планы не нарушились. Тем более — она не привитая. Таких на первый курс только и брали. Что в меде, что у военных. Остальных учить не получится — скоро в кому они впадут.

Ольге же повезло. Получается, что даже два раза.

Глава 10 ЦМН — 678

Пермь, конец июня 1987 года

Инструктаж ясности не принёс. Если бывший Вовин декан говорил понятно, информативно и по делу, то повторное слушание того же самого в областном отделе здравоохранения затянулось почти на час.

Умеют же люди словеса лить — как бусинка к бусинке на ниточку речь нанизывают, от первого ко второму и третьему переходят, слова по отдельности все правильные, а информации с полезным содержанием с гулькин нос. Да и гулька та микроскопическая и соответственно — носик её тоже не велик.

Володя приготовился по старой студенческой привычке что-то записать, благо бумага и карандаши перед каждым приглашенным под своды данного учреждения присутствовали. Грифель вывел несколько фраз нулевой полезности, потом листок начали украшать разные завитушечки — фиксировать особо было нечего. Завитушки сменили кубики, после кубиков Вова нарисовал ещё и чёртика, а затем сложил в несколько раз лист и спрятал его в карман. Ни к чему после себя следы оставлять. Уходя в урну свои художества бросил. Там им самое место.

Было понятно, что ничего не понятно. Сколько будем наблюдать? Никто не знает. В чём будет заключаться медицинское наблюдение в создаваемых центрах? Тоже никакой ясности. Каково штатное расписание создаваемых учреждений? Кого-то пришлют. Кого? Там будет видно. Когда и кому видно, кто и на что смотреть то будет? Как будут доставлены пациенты в центр? Сами с раскладушками заранее придут? Организованно будут направляться или самому Вове по ближним домам бегать и на своем горбу их в центр приносить? Последнего вопроса он по понятным причинам не задал, а очень хотелось. Где кровати брать? Если до зимы всё это затянется — обогреваться, как и чем прикажете? Костры в здании жечь? Вопросов было много — ответы отсутствовали. Как обычно у нас часто бывает. Надежда такая почему-то всегда у вышестоящих — всё само собой образуется.

Сказали — всё завтра. В десять ноль ноль здесь же пакет с подробными методическими рекомендациями и инструкциями выдадут. Пока же отправляйтесь Владимир Ильич в среднюю школу, под центр выделенную. Сегодняшняя задача — помещения от парт и учительских столов освободить, а то завтра вдруг выделят Вам кровати, а куда Вы их размещать будете? Меньше думайте — больше и быстрее делайте. Ваше дело телячье. Работников пришлют. Парты можете прямо из окон выбросить — иначе не успеете. Да, жалко народное достояние, но люди дороже. В СССР человек всегда на первом месте.

И ещё, что кто-то для организации центра прибудет — в школе уже предупреждены. Ключи от всех помещений выдадут, препятствий чинить не будут. Всё за вас уже решено, ваше дело — работать.

Подбросили Вову на санитарном УАЗике до школы, с рук на руки школьному сторожу передали. Михаилу Моисеевичу. Удивился Володя даже — сторож и Михаил Моисеевич. Не вяжется как-то.

Не успел Михаил Моисеевич Володю по зданию с экскурсией провести, как в школьном дворе автобус просигналил. Работников Вове прислали. Сотрудники областного отдела здравоохранения были не только люди слова, но и дела. Сказано ими было — пришлём рабочую силу, вот и прислали. Володя то молод ещё был, хоть и под пулями побывал, но социального опыта ему ещё набираться и набираться. Да и оценочное мышление тоже надо бы искоренить. Кто-то ему что-то сразу не дал, не помог в чём-то или сказал поперёк — вот и попадал в его глазах этот человек в нехорошие. Ярлычок на него негативный приклеился. А может, не было у того человека, Вовой просимого, не в силах он был Владимиру помочь или просто высказал мнение со своей колокольни... Учиться и учиться ещё надо было Володе разбираться в людях, учитывать их ситуацию, помнить, что одной общей правды не бывает. Причинно-следственные цепочки сразу с рождения не все выстраивать умеют. Ничего, опыт работы с людьми — дело наживное, лишь бы голова на плечах была. Москва тоже не сразу строилась.

Помощники прибыли из ЛТП. Володя не так давно социальную гигиену сдавал и хорошо помнил, что лечебно-трудовой профилакторий — это лечебно-исправительное учреждение, предназначенное для тех, кто по решению суда направлялся на принудительное лечение. Кого там лечили? Признанных наркоманами и алкоголиками. По факту, ЛТП был местом ограничения свободы, где основным методом лечения являлась трудотерапия. Принудительно работать там заставляли. Вместе с тем, нахождение в ЛТП по закону не являлось тюремным сроком. Появились ЛТП ещё при Леониде Ильиче. В апреле шестьдесят седьмого вышел указ о принудительном лечении и трудовом перевоспитании злостных пьяниц. Срок пребывания в ЛТП устанавливался от шести месяцев до двух лет, некоторые зону меньше топтали. Решение о направлении в лечебно-трудовой профилакторий принимал судья. За побег из профилактория была установлена уголовная ответственность. Указ всё по полочкам раскладывал, давал руководство к действию.

Иной бы и опечалился, но Вова с данным контингентом уже дело имел. В бытность ещё студентом, ему не раз приходилось видеть, как проходящие лечение в ЛТП что-то грузили в институте, собирали столы и стулья в учебных комнатах, монтировали оборудование. Работа выполнялась без больших огрехов, а иногда и просто хорошо. Мужики в основном были рукастые.

— Кто старший? — не зная кому передать привезённых обратился к Володе и Михаилу Моисеевичу водитель автобуса. Сопровождающего проходящим лечение не выделили, и он временно нёс за них ответственность.

— Позвольте представиться, Владимир Ильич, начальник ЦМН — 678. — как мог официальнее обозначил своё положение Володя. Лицо суровое сделал и плечи расправил для солидности.

— Десять человек Вам выделено. Вот список. Вечером еду им привезу. — буркнул водитель автобуса и сунул Владимиру бумажку. Больше ни слова, ни пол слова. Видно куда-то он сильно спешил, опоздать боялся.

Чудо отечественного автопрома покинуло школьный двор. Перед Володей остались стоять десять взрослых потёртых жизнью мужиков.

— Добрый день. Много говорить не буду, ситуацию нашу сегодняшнюю вы сами хорошо знаете. Сюда будут свозить потерявших сознание после вакцинации жителей нашего с вами города. Предстоящая задача на сегодня — освободить классы от парт. На их места, возможно уже и завтра, будем устанавливать кровати. Позднее сюда прибудет медицинский персонал. — дал вводную Володя.

— Не прибудет, начальник. Мы и присланы тебе в помощь. До самого конца Беды. — неторопливо проговорил один из привезённых. Последнее слово так он выговорил, что оно с большой буквы прозвучало.

— Не понял. Вы, что — из медицинских работников? — несколько удивился Володя. Знал он, что коллеги попивают, но уж не до такой же степени. До ЛТП редко кто скатывается. Тут же целую команду ему на помощь прислали.

— Нет. Мы — специалисты широкого профиля. — с лёгкой улыбочкой отозвался опять тот же самый из прибывших ЛТПэшников.

Во удружили многомудрые начальники. Вова даже немного растерялся.

— Ну что, мужики, повезло опять нам. Небо вон как затянуло, дождь скоро будет, а мы под крышей сегодня работаем. — обратился уже говоривший с Володей к своим товарищам по принудительному лечению.

— Погода шепчет... — начал было один из них.

— Я сейчас тебе пошепчу, болезный. — прервал его словоизлияния тот же пока Вове не знакомый ЛТПэшик. Который про широкий профиль прибывших упоминал.

— Шучу, шучу... — пошёл на попятный не понятый на сей раз трудовым коллективом.

Только успели в школу зайти, так и дождик начался. Забарабанило по крышам, пропыленным тополям, асфальту. Сильный он был, но быстро прекратился. Капельки умостились на травинках и стали нежно питать их зелень. Как летом и бывает. Воздух после дождя посвежел, даже немного прохладней стало. Это не хуже — работать будет легче. Её же, работы этой, было вагон и маленькая тележка. Делать не переделать, а успевать надо...

Глава 11 Ваня Афанасьевич

Пермь, конец июня 1987 года

Ваня родился в самой лучшей стране на свете.

Граждане этой страны варили сталь, летали в космос, искали нефть, добывали алмазы, на многие тысячи километров прокладывали железные дороги...

Ваня об этом не сразу узнал. В яслях об этом не рассказывали.

Следующей ступенькой в его жизни был детский сад. Здесь кроме полезного и вкусного питания, дневного сна и прогулок на свежем воздухе воспитатель вслух читала книжки. Дедка, бабка, внучка, Жучка, кошка и мышка тянули репку. Совместно выполняли производственный план по сбору урожая. Помогая друг-другу они сделали то, чего не могли сделать по одиночке. Отложилось и запомнилось. Без осознания — мал ещё.

Дальше — в школу пошёл. Папа на смене — не подмениться, поэтому с букетом и мамой в правой и левой руке, с ранцем за плечами перешагнул дверь класса. С первого дня здесь стали к дисциплине приучать — по звонку отдыхать и работать. Не, когда сам захотел, а как большие люди решили.

Октябрёнком стал, красная звёздочка на курточке появилась. Не всем такие получить удалось — Шура Торопков много двоек имел и во внучата Ильича не попал. Ваня же — на четвёрки и пятёрки учится, а ещё он и санпост. Звёздочку с маленьким Володей Ульяновым получил одним из первых в классе. В дополнение к повязке с красным крестом. Кстати — повязка та власть над одноклассниками давала. Выявил у кого грязные руки или черноту под ногтями — можешь данную личность отправить приводить себя в порядок. Шли как миленькие. Куда им деваться.

Галстук повязали. Пионер — значит первый. Во всём. Но это — в идеале. Лучше всех во всём все не могут быть. Кто-то всё равно должен быть хуже. В любой иерархии точка отсчёта должна иметься, кто-то обязан как самый маленький в конце шеренги последним стоять. Ваня средним пионером оказался — не в передовиках, но и в хвосте не плёлся.

Время подошло — в комсомол заявление подал. Всем классом в один день писали. В двух вариантах. Бойкая девица из райкома мелом на одной половине доски первый вариант набросала, на оставшейся — второй. Наманикюренным пальчиком указала кому какой на розданных листочках изобразить. Через неделю на вопросы по уставу всесоюзной организации ответили и в ряды влились. Выполнял разовые поручения, спортом занимался. Боксом. КМСа даже сделал.

Всё шло своим чередом, но на танцах подрался. Не тому морду начистил. Сам он виноват был, но родители обиженного вмешались, на рычаги нужные нажали, куда надо и сколько надо занесли. Родители дачу и машину продали, не посадили, но из секции попёрли, и характеристика по окончании школы была соответствующая. Дорога к высшему образованию была закрыта.

Знакомые устроили в пункт приема стеклотары. Пусть и в синем халате, но деньги получалось поднимать нормальные. Стал попивать, но втянуться не успел — Родина в ряды непобедимой и легендарной позвала. Два года катал квадратное и возводил нужное. Автомат на присяге подержал.

После армии опять бутылки и банки принимать от населения пошёл. За нарушение общественного порядка в состоянии алкогольного опьянения по решению суда на полгода в лечебно-трудовой профилакторий загремел. На биографии то пятнышки уже имелись.

Вот и лечился сейчас трудом Афанасьевич. Ваней его, как в пункте приема стеклотары работать начал, уже не звали. Местная синь его так уважительно величала, а потом оно и прилипло. Афанасьевич да Афанасьевич, хотя и молод он ещё для Афанасьевича был. Тридцатник Ивану ещё не стукнул.

Хрень потом эта в мире началась. Прививать всех стали. Когда ЛТП вакцинировали, они бригадой на выезде были. Потом всё хуже завертелось-закрутилось, не до алкашей большим начальникам стало. Так и остался Афанасьевич с соратниками без профилактической медицинской процедуры. Жизнь показала, что повезло им.

После завтрака в автобус загрузили, в ЦМН какой-то повезли. Там, дескать работать сегодня и в последующем будете. До самой победы. Лтпэшника ведь не спрашивают, где он трудотерапию проходить желает, дают задание и вперёд с песней к трудовым победам и свершениям.

Во дворе школы, куда их привезли, к автобусу подошли старичок интеллигентного вида и амбал культурист.

— Кто старший? — Федя-водитель к ним обратился. Сегодня он назначен ответственным за проходящих лечение и усваивающих правила социалистического общежития в условиях принудительной изоляции.

Как ни странно, парнишка молодой тут начальником оказался. Ему нас с рук на руки по бумажке и сдали. Пайку вечером Федя обещал привести, значит опять без обеда работать придётся. Ну, не в первый раз.

Работа предстояла сегодня не сложная — парты из классов убрать. Парень-начальник сказал, что разрешено их даже просто из окон выбросить. Чудило. Когда это всё кончится, ребятишкам сидя на полу надо будет учиться? Никто никуда ничего в окно кидать не будет. Составим парты и столы аккуратно в коридоре вдоль стеночки и никому они не помешают. Потом и на место вернём. Парнишка то думал, что мы тут на день-два. Нет, мы тут до победного. До самого конца Беды.

Глава 12 Разговор в пути

Пермь, конец июня 1987 года

— Ну как тебе, Володя, жертвы советской карательной психиатрии? — вывел из состояния задумчивости Сергей Володю. Взбодрил его даже несколько.

Вот сформулирует иногда Сергей вопрос как-то не по-нашему, не знаешь, что и правильно ответить. На текущую сегодняшнюю обыденность у него взгляд издалёка, со стороны. Что нам кажется нормальным так повернёт и вывернет...

— Хорошие вроде мужики. Не только сегодняшним днём живут, кое-кто уже и о будущем думает. Верят, что победим Беду. — на ходу ему отвечаю. Первое что в голову пришло. Часто это правильным и бывает.

С транспортом сегодня проблемы. Хуже даже, чем вчера наблюдались. Не горят зелёненькие огоньки такси, трамваи посреди лета, наверное, к рельсам где-то пристыли, автобусы и троллейбусы в спячку не в сезон впали. Транспортный коллапс, как Сергей выражается.

Хорошо ещё холодная вода подаётся. Вспомнил Вова общежитские времена и армию — как водой из горной речки умылся и прочие гигиенические процедуры совершил. Бодрит, конечно, но другого варианта всё равно нет.

Памятуя о том, как вчера до морфологического корпуса добирался, утром заранее в облздравотдел отправился. Идёт сейчас, на городские красоты любуется, с попаданцем своим беседует.

— Одно меня, Сергей, беспокоит — как я с этими жертвами нашей карательной психиатрии, по твоему выражению, за пациентами центра ухаживать буду? Как поддержку их жизнедеятельности обеспечу? Кому медицинскую процедуру какую может надо будет, массаж для предупреждения пролежней опять же нужен, парентеральное питание всем ещё необходимо... — опасениями с Сергеем делюсь. Много чего в медицинском отношении может потребоваться, а тут у меня такие помощники.

— Если я правильно лекции тобой слушанные помню, парентеральное питание — это способ введения питательных веществ в организм путём внутривенной инфузии в обход желудочно-кишечного такта? — многомудрый мой попаданец уточняет. Как по писанному чешет. Всё что мне в институте говорили, он тоже всей поверхностью своего попаданческого сознания впитывал.

— Как всегда, Вы профессор, правы. — немного подкалываю его. Могу же я уж со своим то попаданцем и немного пошутить.

— Наркоманы в процессе лечения сейчас в твоём подчинении имеются? — задает риторический вопрос Сергей. Вот такой он мастер слова. Вопрос-утверждение родил, лицо с гуманитарным образованием.

— Есть парочка. — остаётся подтвердить, другого выхода у меня нет.

— Любой среднестатистический наркоман со стажем в швейную нитку, не то что в вену вколется. Испереживался он, кто ему капельницы ставить будет. — даёт непоколебимо верную подсказку попаданец.

— Принимается. — берёт на память сказанное Сергеем Володя. Больше пол дороги уже прошли. Ещё немного осталось.

— Насчёт массажа. Кто массажем в большинстве своём во всем мире занимается? Врачи? Фельдшеры? Нет. Чаше лица без медицинского образования. И ты своих основным приемам научишь. Будут как миленькие поглаживать, растирать, разминать и ударные и вибрационные техники применять сначала под твоим руководством, а потом и сами. Тут главное — практики побольше после правильной теории. — снова обоснованно успокаивает Вову Сергей.

— Спасибо. Не дал в уныние впасть. Будешь моим незримым заместителем по медицинской части. — начинаю раздавать я должности. Руководитель я или нет. Хороший начальник окружает себя первоклассными исполнителями, делегирует им задания и контролирует процесс и результат исполнения. Сам хоть лопни — всё не сделаешь.

— Спасибо за доверие. — подозрительно серьёзно Сергей отвечает.

Проникся он ситуацией. Понимает, что легко не будет.

Попаданец мой мужик хороший. В беде не бросит. Вот и сейчас плечо готов подставить.

Так, а вот и к областному отделу здравоохранения подошли. За разговорами оно быстро и получилось. Время ещё есть. Сейчас перекурим и вперёд за инструкциями и методичками, что сегодня обещали выдать. Узнать ещё надо — когда кровати и медицинское оборудование ко мне в центр завозить будут.

Глава 13 Новости

Пермь, конец июня 1987 года

Дверь. Холл. Лестница. Коридор. Конференц-зал. Место встречи со вчерашнего дня не изменилось, а вот присутствующих стало меньше. Процентов на пятнадцать. Может даже и на больше. Будем надеяться, что причины отсутствия у них уважительные. Так представитель от областного отдела здравоохранения сказал. Вова к высказанному в мыслях присоединился — всегда надо надеяться на лучшее, не надо о людях плохо думать без повода.

Поздоровался со знакомыми и просто с теми, кто руку навстречу протянул. На столе в углу зала стопки методичек и инструкций что-то не лежали. Его полированная поверхность оставалась девственно чиста.

Опять что ли ничего руководящего нам не приготовили? Как нам быть и что делать в разных ситуациях? А вот представим — рожать начала у меня какая-то дама в центре, что я должен делать? Пока совещание председательствующий не начал, решил задать данный вопрос рядом сидящему соседу. Если память не изменяет — он акушер-гинеколог. А может его присутствие на соседнем кресле и способствовало возникновению данного вопроса? Навело, так сказать, на подобную мысль?

Оказалось, что не глупые люди здравоохранением области руководили. Всё уже решено у них было организационно и в собственно медицинском отношении. Всех беременных, независимо от срока, будут концентрировать в отдельные центры медицинского наблюдения. На базе лечебно-профилактических учреждений они развернуты, так что не волнуйся Вова — с такими проблемами тебе сталкиваться не придётся. В твою переоборудованную школу пузатенькие тётеньки косяком не пойдут. Маршрутизация наблюдаемых данного профиля уже разработана.

Володя немного успокоился и больше глупых вопросов окружающим не задавал. Начинающим организатором здравоохранения он являлся, поэтому всякое разное в голове его и возникало. Новая ситуация всегда массу вопросов генерирует — как, когда, зачем... Перечень этот можно ещё долго продолжать. А вот лет десять бы он где-то чем-то поруководил — большинство проблем бы просто на автомате решал, так, походя их как орешки щёлкал... И ничего лишнего себе бы не напридумывал.

Всё не важное пока в сторону откладываем — в президиум кому положено поднялись. Послушаем, чем нас обрадуют.

Информация была — не знаю, как и правильно сформулировать. Сегодня ночью американцы сведениями поделились. Они то произведённую на территории их страны вакцину первыми применять начали, народ у них соответственно в коматозное состояние раньше, чем у нас впадать стал. Вот поэтому они и большей информацией о данном процессе располагали.

Оказывается, в течение трёх суток после потери сознания у человека в организме все процессы как бы замедлялись. Проявлялось это всё более редким дыханием и сердцебиением, бессознательное тело переставало из себя что-то выделять, не реагировало на раздражители. К шестому дню человек как бы консервировался, превращался в подобие чего-то типа резиновой куклы. Слово резина, пояснил выступающий, весьма условно. Применено просто для сравнения. Какое-то количество людей, на которых проводили испытание вакцины, такими манекенами лежат уже довольно долго, но каких-то явлений разложения у них не выявлено. Что с ними происходит — современная наука понять не может. Творятся просто чудеса — вакцина, опять же условно, будто ремонтирует тела. Исчезают доброкачественные и злокачественные опухоли, восстанавливаются пораженные кариесом зубы, вместо артритов и артрозов на рентгенограммах начинают наблюдаться здоровые суставы. Идёт омоложение организма. У детей эти явления выражены меньше. Они почти не меняются, но также представляют из себя своеобразные консервы.

Сидящие в зале переглядывались, хмыкали, пожимали плечами, кто-то даже пару матерков на волю отпустил... Услышанное удивляло, приводило в недоумение. Фантастика какая-то. Просто война и немцы...

Разработчики вакцины клянутся, что подобного воздействия на человеческий организм они не закладывали. Хотели сделать как лучше. У первых опытных партий препарата ничего подобного не наблюдалось. Начали массовое производство, продавали вакцину во все страны мира, те начали прививать население... Тут вышеописанный эффект и проявился. Поиски путей его устранения результата не имели.

— Что ж они раньше то об этом никому не сказали? — раздался голос из зала. Громко было сказано и возмущенно.

— Капиталисты, бля... Коммерция всё, деньги заработать хотели. За медный грош удавятся. — сорвался председательствующий. Налил из графина стакан воды и выпил. Вытер лоб не очень чистым носовым платком.

Зал загудел. Все стали бурно обсуждать услышанное. Присутствующих вроде это напрямую и не касалось — собраны здесь были по разным причинам не привитые, но что с миром то сотворили... У каждого из сидящих здесь вакцину получили члены семей, родственники, знакомые, коллеги...

— Товарищи, успокаиваемся. Продолжаем работу. — навёл порядок председательствующий.

Постепенно в зале наступила тишина, но мозги то у каждого кипели...

— Сказанное здесь на настоящий момент является государственной тайной. Распространяться об этом строго запрещается. При выходе из зала с вас возьмут соответствующим образом оформленную подписку. — перемежая просторечия и канцелярит продолжил председатель сегодняшней встречи.

У выхода из конференц-зала появились подтянутые граждане в строгих костюмах.

— Работа по организации центров медицинского наблюдения должна быть продолжена прежним порядком. Дальнейшие распоряжения до вас будут вскоре доведены. — закончил своё выступление представитель облздрава. Встал. Ещё раз наполнил стакан из графина. С видимым удовольствием его опустошил.

Собравшиеся в зале снова почти одновременно загомонили, застучали сиденья кресел, но вскоре помещение опустело. Только поблескивал потёртым замком кем-то забытый портфель.

Глава 14 Мобилизация

Белая Холуница, конец июня 1987 года

Армия Князя Мёртвых росла. За один день чуть не в два раза увеличилась — его верные последователи двух новобранцев привели. Встретили на улице пару деревенских парнишек-близнецов. В город они из колхоза пришли, что был в трёх километрах от райцентра расположен. Родители их сознание потеряли и сейчас дома недвижно лежат, фельдшер ФАП в отпуске, председателя давно уж не видели — вот и направились они в город за помощью. Саша и Коля их у больницы перехватили, буром на не местных наехали и в ряды сподвижников Князя Мёртвых мобилизовали.

Когда у них прививки делали, они на реке были. Родителям и односельчанам вакцина медицинским работником фельдшерско-акушерского пункта введена была согласно списку, а близнецов эта участь миновала. Нет, в отчёте фельдшера по прививкам они фигурировали и даже пара ампул им предназначенных в сейфе на ФАПе хранилась, но медработник сначала на учёбу в город на курсы повышения квалификации была направлена, а потом на море в отпуск укатила. Так и остались парни без прививок.

Князь Мёртвых разместил пополнение в лесном шалаше — такая база по летнему времени в его армии имелась. Саша и Коля несколько дней её строили из ворованных стройматериалов. Получилось не плохо — до самого снега можно в ней квартировать, а если ещё и печь в ней соорудить — хоть Новый Год празднуй.

Коле приказ вышел муштровать новобранцев и повышать их боевые характеристики. На вечер он запланировал стрельбы, но осуществить их не получилось. Дождь помешал. Не как из ведра лил, но и не моросил. Не желали поджиги под обильными осадками выполнять свою функцию. На этом фоне братья вспомнили, что и у их отца, да и у многих в деревне в домах ружья имелись. У некоторых даже и не по одному. Хранились они под замком, а не просто так на виду валялись. Поэтому, для того чтобы их добыть инструмент нужен.

Коля зайцем к Князю Мёртвых метнулся, обрисовал ситуацию, был похвален и сигареткой вознаграждён. Инструмент для добычи охотничьего гладкоствола у запасливого во всех отношениях Князя Мёртвых имелся. Солнышко ещё высоко на небе встать не успело, на траве роса не высохла, а пятеро воинов уже в сторону деревни двигались. Перемещались в том же направлении пила по железу, лом и прочий необходимый взломщику инструментарий. В колхозе это тоже можно найти, но надежнее своё иметь. Запас карман не тянет, тем более, что тяжести новобранцы тащили. Так им по статусу положено.

По дороге под влиянием идеологической накачки и после посвящения в грандиозные планы Князя Мёртвых братья вспомнили, что на реке в тот день вакцинации они ещё и других ребят видели. Может и они этого медицинского мероприятия избежали?

Вождь формирующейся орды принял решение обойти ближайшие сельские поселения и поставить под её знамёна всех найденных. Если взглянуть со стороны — мысль у него сформировалась дельная. Это в месте своего проживания он и Саша с Колей числились в дебилах и ушлёпках, в сельской местности они же являли собой крутых городских парней. Ещё и огнестрелом они сейчас разживутся в домах соседей близнецов. Проблема с провиантом в пути не стояла — огороды по летнему времени прокормят. Спички у курящих подростков имелись.

Вскоре и деревня братьев показалась. Результатом её обхода и криминального промысла явились пять стареньких ружей разных калибров, большое количество патронов из загашников запасливых сельских охотников и три новых малолетних бойца. Деревенские семьи в СССР часто многодетные и некоторые личности из подрастающего поколения по разнообразным причинам избежали введения в определённые части тела американского препарата. Они и пополнили армию Князя Мёртвых. А куда им деваться? Привычный мир рухнул, родители недвижимые лежат, помощи в обозримом пространстве не видно...

Переменившие хозяев ружья были безжалостно превращены в обрезы. Так круче будет — принял единолично решение Князь Мёртвых. Почему? А кто его знает. Тараканы в княжеской голове, наверное, такое нашептали.

Ночью за деревней жгли костёр, пили водку из подломленного сельповского магазина, ели конфеты из тех что подороже. Шоколадки тоже вниманием не обходили. Консервы разные ещё из банок ножами лениво выковыривали. Всё по-взрослому. Теперь они хозяева мира и его окрестностей.

По столбу, что провода к деревне нёс, из обрезов постреляли. Гораздо лучше, чем из поджиг получилось. Последними вооружили пополнение, а сама троица основателей военизированного формирования испорченными ружьями экипировалась. Князь Мёртвых аж три себе выделил. Своя рука — владыка. Ему всё самое хорошее и побольше теперь причитается. На самом верху иерархической пирамиды его место.

Утро выдалось хмурое. С неба опять подкапывало. Что и за лето такое выдалось — что ни день, то дождь. Болели головы. Прохладный ветерок неприятно студил тела, но вскоре пригрело солнышко, опохмел разлился по жилушкам, жизнь просветлела и покатила по своей колее. Без особого аппетита позавтракали, и армия Князя Мёртвых продолжила свой путь за живой силой и вооружением. Надо было обойти ещё три населённых пункта расположенных в пределах пешеходной доступности.

Через полчаса пути Князь Мёртвых остановился. Округа в полном смирении выслушала матерную тираду. Птицы даже на пару минут притихли. Саша и Коля — генералы организующейся армии получили по подзатыльнику. Не напомнили, козлы, что велосипеды надо было в деревне взять. Сейчас бы катили по родным просторам, не приходилось бы как последним лохам ноги пешком ломать. Генералы хлопали глазами — про велотранспорт они сейчас в первый раз только услышали. О том, что надо было что-то напомнить Князю Мёртвых они даже и не подозревали. Спорить не стали. Может под водку вчера ценные указания им были даны? А они, пустоголовые и забыли. Решили не возвращаться — велосипедов на пути ещё хватит.

Дорогу их не омрачали неожиданные встречи и прочие препятствия.

Глава 15 Лтпэшники

Пермь, конец июня 1987 года

До обеда из классов парты и стулья выносили. В коридорах у стен из них уже целые пирамиды возвышались, и они стали напоминать склад мебельной фабрики. ЛТП в отношении своих пациентов пайкой в очередной раз не озаботился. Хорошо, что парнишка, здесь за старшего назначенный, карманы вывернул и кое-какую наличку нам выделил на пропитание. Отдал сколько у него с собой было. Самых молодых с этими деньгами в магазин отрядили, на словах обозначили что купить. Червячка заморили всухомятку, но так можно и ноги протянуть, если и дальше подобная организация питания будет.

Отдохнули чуток и снова за освобождение учебных комнат принялись. Энтузиазм падал на глазах, перекуры всё длиннее становились. Так до вечера и доработали.

Ближе к закату, народ уже материться начал, лтпэшный автобус прибыл. Водила кое-что похавать подогнал, но маловато как-то. На утро не хватит. Спросили его, что хоть в родном медико-исправительном учреждении делается. Ответил — бардак полный. Администрация в неизвестном направлении испарилась, медсостава хорошо половина на своих рабочих местах находится, прочий персонал — практически отсутствует. Сам водитель автобуса тоже подумывает завтра на работу не выходить — несколько дней у него до потери сознания осталось. Гори оно всё синим пламенем. Не известно, будешь ли жив ещё после этой комы.

Начальник и сторож местный вечером до дома отправились, а мы съели привезённое, перекурили и о дальнейшей жизни задумались. Сидим кумекаем.

— Афанасьевич, как дальше быть думаешь? — Петро меня спрашивает. Мужик авторитетный среди нашего контингента. В годах. Пара ходок за плечами, но ровно себя всегда ведёт. Слова бранного от него не услышишь и руки не распускает.

— Не знаю, Петро. В голову ничего умного пока не идёт. Вон как всё перевернулось, на бок скособенилось. — подумав ему отвечаю. Оглядеться немного надо, а там и решение принимать.

Петро головой покачал, беломориной затянулся. Он тоже не тороплив в поступках, сперва три раза всё продумает.

— Когти рвать надо. Присмотра пока нет — уйдём на волю. — Васька прорезался. Его никто и не спрашивал, сам поперёд батьки вылез. Чиримис, что с него взять. Если ума нет — его не займёшь.

Петро на него даже не глянул. Головы не повернул. Папироской попыхивает, трудную думу думает.

— Чифаном бы, Афанасьевич, надо озаботиться. Медицина, так я думаю, кормить нас больше не планирует. На подножный корм нас бросили. Слышал, что водила говорил? Свалили начальники, только шуба взвеяла. Тут в школе, я посмотрел уже, кухонька имеется. Небольшой остаток крупы-соли в наличии, томатная паста в трёхлитровых жестяных банках. Детки на каникулы отправлены, а в кладовочке у них чуть-чуть запас не съеденный остался. Ребятишек наших сегодня ночью на промысел отправить надо. Гастроном тут недалеко имеется, перед обедом там продукты парни покупали. Всё равно скоро туда никто ходить не будет, попортится только там товар, а нам он очень даже нужен. — изложил свою диспозицию Петро. Правильную на все сто процентов. Мужики некоторые согласно головами закивали.

Оглядел находящийся на излечении народ Петро, беломорину аккуратно загасил. Афанасьевич ему кивком головы тоже своё согласие выразил.

— Кто за сказанное — поднимаем руки. — организовал демократию в отдельно взятом коллективе Петро.

Сам первый руку поднял, а затем уже и все остальные правильно проголосовали. Противники озвученного решения отсутствовали. Воздержавшихся так же не было. Как на съезде КПСС — принято единогласно.

Замок на заднем дворе гастронома был от честных людей. Сигнализацию по старой памяти один из пациентов ЛТП без проблем нейтрализовал. Подивился ещё увиденному примитиву. Почти до рассвета подсобка гастронома выступала в роли донора, а кладовая школы пополнялась различными продуктами питания с длительными сроками хранения. Не очень долго хранящееся, но вкусное тоже не было забыто. Лишнего не брали. Одного ящика с баночками горчицы за глаза на всех хватит, с перцем и лавровым листом тоже не жадничали.

Жаль, хлеб быстро черствеет. Да его и немного было. Свежий то ближе к утру по магазинам развозят, вот и взяли только сколько было. Зато уж с печеньем, пряниками и мукой не церемонились. Находящиеся на исцелении алкоголики и наркоманы работали без длительных перекуров. Так, немного пыхнут на ходу. На себя ведь трудились, а не по наряду из ЛТП.

Только заря заниматься стала, замок на дверях обратно свою функцию выполнять повесили. В подсобке всё чистенько после себя оставили — ничего не разбили и не рассыпали. С понятием взрослые люди себя пропитанием обеспечивали, а не пустоголовая салажня тут ночью резвилась. Школьную кладовую несколькими рядами парт заставили — попробуй обнаружь посторонний человек запасённое. Петро и замок на неё родной приспособил. Ежели что — так оно до нас тут и было.

Отдохнуть на сдвинутых столах уже светло было легли. Скоро и парнишка-начальник появится. Будем ему пока помогать центр организовывать. А дальше? Там уж как карта ляжет...

Глава 16 Саша Маленький

Дубровка, конец июня 1987 года

Живешь себе живёшь, планы какие-то строишь, о будущем думаешь, а тут раз — и всё поменялось.

Ну что-то из намеченного на этот год уже и сделано. Забор поправил — так это мелочь, хотя у некоторых хозяев штакетины вокруг дома уже в такое состояние пришли, что курица уронит.

Поросят обоих опять же надо срочно убирать — впадём после прививки с Машей в кому, а чем они в хлеву питаться будут? Друг друга глодать? Картошки им на год вперёд не наваришь, в лес не выпустишь... Сколько это всё протянется — никто не знает. Да, проблема...

Не время колоть поросят, но придётся. Много мяса с них сейчас не возьмёшь, но сколько-то банок консервов навертеть можно... До холодов бы их по уму докормить надо было, но кто ж знал про такое дело...

На работу нынче с утра идти не надо, сейчас ухорез подправим и будем хрюшек жизни лишать. Паяльная лампа вроде исправна была, в прошлом месяце смотрел, крышки для банок у Марии в запасе имеются, сами банки сейчас из гаража достанем... Так, с машиной надо ещё что-то делать... Ну, об этом позже подумаем...

— Маш, банки нести? — жену зачем-то второй раз спросил, хотя она уже и говорила, что их нести в дом из гаража пора. Мыть и стерилизовать она их будет.

— Саша, что ты с утра то всё маешься. Режь уж поросят коль сегодня это делать решил. — Мария попыталась успокоить мужа, сам не свой всё утро ходит, то за одно возьмётся и бросит, потом за другое. Места себе мужик не находит.

— Счас, несу. Место на столе готовь. — сказал и в гараж пошёл.

Гараж к соседскому забору почти впритык стоит. Вот повезло соседям. На нас вакцинация закончилась, на них лекарства не хватило. Надо будет сходить договориться чтобы за машиной и хозяйством присмотрели. Собаку ещё им передать. Заскучает пёс, завоет... В прошлом году, когда к сестре в город в гости ездили — все три дня говорят не ел, у крыльца лежал и подвывал временами. Думал, наверное, что бросили его хозяева...

Открыл гараж. Стоит сивка-бурка. Не один год на него деньги копили, во всем себе отказывали, носки штопали, лишний раз в кино не ходили... А рады как с Машей были, когда я его пригнал. Не новая машина, кое-что подшаманить пришлось, но сейчас красота — хоть за грибами или за ягодами. Свои колёса в хозяйстве — это большое дело.

— Маш, болтушку поросятам сделай. Сейчас их по одному из хлева выманим. — Марию озадачил, брусок точильный взял и нож по нему ширкать стал. Да и не надо его острить, так острый. Руки просто занял.

Глупое животное морду над тазиком с едой наклонило, почесал Саша его за ушком и одним ударом остановил биение поросячьего сердца. Даже визга его напарник не услышал, но что-то видно почуял. Плохо поэтому второй поросёнок из хлева выходил, Маша даже предложила за хвостик его на белый свет вытащить. По той же методике лишили и второго жизни. Малы, конечно, хрюшки, не нарастили мяса, не нагуляли сальца. Да что теперь говорить.

Принёс Саша полотно из досок сбитое. Всегда он на нём поросят палил. Зашумела паяльная лампа, запахло горелым поросячьим волосом... Прибрал что на выброс идёт чтобы собака не растащила, разделал туши. Маше на кухню в чистом эмалированном тазике куски мяса начал носить. Она же мясо тушить принялась...

Параллельно с приготовлением тушенки свежатинку пожарили, поели. Саша сто грамм принял, помянул добрым словом животинку. К калитке покурить вышел.

— Привет, Васильевич. Скотину ликвидируешь? Нам завтра не поможешь? — сосед, но уже с другой стороны улицы как ниоткуда появился и вопрос задал.

Во как в мысли свои невесёлые погрузился, не заметил даже как человек подошёл. Точно Мария говорит — весь день как сам не свой, потерянный какой-то.

— Помогу, почему не помочь. По-соседски поможем ликвидировать твоё хозяйство. Во сколько подходить? Так-то я завтра весь день дома. — выходя со двора на улицу Саша продолжил разговор, поздоровался за руку с Тимофеем Никандровичем. Не молод ветеран, самому ему не справиться. Не первый год уже Саша ему помогает с живностью.

— Давай, с утра и начнём. Потом старуха нам баньку приготовит. Ты этим летом веники уже заготовил? — со скотины на веники переменил тему сосед.

Только про них сейчас и вспоминать. Важнее дел нет. Хотя, как отец говаривал — умирать собрался, а хлебушко то сей...

— Заготовлены у меня веники, Никандрович. Завтра моими и попаримся. Ну, тогда до завтра. Пойду Марии помогать. — попрощался с соседом и в дом пошёл.

Телевизор включил. Так, по привычке. Смотреть там особо и не чего — объявления от властей, новости в стране и за рубежом... Одно и то же который день. Показывают, как плохо у капиталистов, а наше руководство всё в плановом порядке осуществляет. Несмотря на трудности центры медицинского наблюдения один за другим в городах открываются, а вот нам в сельской местности придётся по своим домам лежать, соседи за нами ухаживать будут. Поссовет не обманул — вчера вечером на нашей улице тем, кто о нас заботиться будет много всего из машины выгружали. Маше кто-то сказал, что и продукты, и промтовары там были. Медикаменты из поселковой аптеки им же на днях доставлены были. Ещё Маша говорила, что их со всего посёлка в участковой больнице собирали и инструктировали в медицинском отношении. Что и как там делать надо — медицинских то работников среди остающихся на нашей страже нет. Кто в больнице работает, они то первые привились и теперь тоже в кому впадут, сознание потеряют.

— Саш, что ты перед телевизором то опять уселся. Иди банки закручивать. У тебя хорошо это получается. — супруга с кухни зовёт.

Пойду помогать. Наделаем консервов, простоят они в подполье — ничего с ними долго не сделается. Проснёмся — а у нас уже и перекусить есть чем. Как отец говорил — без запаса не живи.

Глава 17 Васька

Пермь, конец июня 1987 года

Васька — наркоман со стажем. Лечился неоднократно и всё под принуждением. Сначала родители наседали, потом — жена. Пока была. Быстро она от него ушла — никакого толка от Васьки не было. Крайний раз из-за милиции в руки докторов попал. Семьи то и родителей уже не было, вот и сменился у него источник наставления на путь истинный.

Наркомания — заболевание хроническое. Подцепил один раз и считай на всю жизнь. Могут быть светлые периоды, даже длительные, но если себя в руках не держать — быстро покатишься по наклонной плоскости.

Так и сейчас происходило. Вроде и лечили, но вмазать хотелось. Тут и обстоятельства в разнос пошли — эпидемия, вакцинация, а там и устои зашатались... Прививки этой вредительской Васька по счастливой случайности избежал, в кому ему впасть вроде пока не светило. Бог то видит — менты, что его брали, небось уже куколками под забором валяются, а Васька — как огурец, но не зелёный и без пупырышек.

— Что, парнишки, так и здесь парится собираетесь? — гримасничая лицом обратился Васька на перекуре к парочке своих корешков. Собратьями по несчастью они были. Элитой себя считали. Не алконавты они какие-то, по вене ширялись для кайфа.

— Не знаю, Вася. Подуспокоится немного атмосфера, расклад чуток понятнее будет. Там и порешать что-то можно. — Никита ему свои сомнения озвучил. Такой он всегда. Нерешительный. Телёнок на верёвочке. Кто за неё потянет — туда и идёт.

— Твоё, Никитка, слово никто не спрашивает. — прервал неавторитетного индивида Васька и на Аркашу посмотрел. Этот пошебутнее будет.

Аркаше тоже хотелось. По бумагам и отчётам в ЛТП было всё здорово и прекрасно — исцелялись и перевоспитывались, но выйдя за ворота, обретшие свободу часто в тот же день напивались в драбодан или получали очередную дырку на вене. Не все, кто-то и завязывал, даже на довольно длительное время, но часть дни и часы до выписки считали.

— Предложения? — не отличавшийся многословием Аркадий даже не взглянул на Ваську. Вопрос в окружающую среду бросил.

— В Мотовилихе хатка одна есть на примете. Там дурью банчат. Хозяин, наверное, по нынешним временам уже в безсознанке. Тут мы появляемся и всё наше. — при выговаривании последних двух слов Васька как-то даже росточка прибавил, глаза его героически заблестели и во рту пересохло. Такую вот мелодию его организм выдал. Облизнуться даже Ваське как-то захотелось, но в последний момент он пересилил себя — не кот же он перед плошкой со сметаной...

— А если нет? — Аркадий снова окружающий воздух слегка поколебал. Сидел он с отсутствующим видом. Как приморозило его.

— Чего нет? Дури? — Васька аж взвился от недоверия к собственной персоне.

— Безсознанки у хозяина хаты. — изволил выдать уже фразу подлиннее Аркадий. На Ваську взгляд бросил. Короткий. Как будто жучка на штанине увидел. Глаза его тут же вернулись обратно.

— Ну, на месте порешаем. По обстоятельствам. — тут же нашёлся Васька. Чуток мозгов у него ещё осталось. Не все пока наркотой выжег.

Троица всё же решила сегодняшний день доработать. Ночью до хаты той метнуться, а там — как сложится. Если Васькина наводка пустой окажется, они до света уже обратно в центр к мужикам вернутся. В компании сейчас надежнее будет. Если же найдут Васькой обрисованное — на той хате тормознутся на некоторое время. От добра добра не ищут.

Транспорт по ночной поре и экстремальным обстоятельствам отсутствовал в спящем городе напрочь. Двинули пешком — охота пуще неволи. У самого финиша Васька немного поплутал вследствие тьмы непроглядной — фонари на улице не включали уже довольно длительный период. Нынешняя ночь исключение не составила.

Наконец нужный дом отыскался. Окна в заветной квартире не освещены. Впрочем, соседние тоже огоньками не светились. Поднялись на третий этаж. Там нужная троице квартира была расположена. С дверью в нормальные времена пришлось бы повозиться, но сейчас согласно предписанию властей она была только прикрыта. Дорогие и надёжные замки сегодня не выполняли свою функцию. Как только эта беда с комами началась, населению велено было квартиры не запирать. Потеряет в своём доме-крепости кто сознание, а как его в центр медицинского наблюдения доставлять прикажете? Через стены свободно проходить люди ещё не научились. Двери ломать — сплошной ущерб жилому сектору и потеря времени. Вот и предписано было с открытыми дверями жить. Кто против — того за замкнутой дверью на съедение мышам и оставят. Ну, или крыс с тараканами — кто чем богат в своём жилище.

Хозяин хаты в коме на кровати своей обретался, а троица квартиру его шерстила. Через некоторое время и обрела им нужное.

Иглы почти синхронно вспороли кожу, продрались сквозь рубцы на стенке сосудов. Желанная влага добавилась к циркулирующей крови. Кайф перерос в бесповоротное прощание с жизнью — в темноте то попробуй правильно буковки и циферки на ампулах прочитать. Передоз — он и в Африке передоз. Пермь тоже не составляет исключения.

Глава 18 С утра и до обеда

Пермь, конец июня 1987 года

Утро началось с неприятностей. Когда в отведённый для проживания моего вспомогательного персонала класс зашёл, то полного комплекта своих ЛТПэшников не обнаружил. Три коечки из десяти сиротливо незанятые стояли. Как будто испарились их хозяева. Вечером их последний раз видели. Поужинали вместе со всеми, на перекур сходили, даже спать улеглись не отрываясь от коллектива, а утром — хвать-похвать — нет их. Может выделенные матрасы-подушки их не устроили? Но, вроде, первую ночь на сдвинутых столах, покрытых матами из спортзала переспали и ничего. В ЛТП тоже не пуховые перины у них были. Так уж это я про спальные условия рассуждаю. Гораздо важнее причина какая-то имеется в их в их пропаже.

Афанасьевич вспомнил, что днём они всё что-то шушукались. Васька всё больше активность проявлял. Словно уговаривал и склонял к чему-то мужиков. Вот и добеседовались гаврики. Может подались куда в поисках лучшей доли?

Ладно бы сбежали. Это пол беды. На последнем инструктаже в облздравотделе говорили, что появились банды, которые не привитых выявляют и воруют. Без разницы — дети, взрослые, мужчины или женщины, глубокие старики — всех гребут. Цель краж доподлинно не установлена, но явно не для чего-то хорошего им такие люди нужны. Обратно из украденных ещё никто не возвратился, так что информацию из первых рук получить не у кого.

Были уже ещё случаи нападения на центры медицинского наблюдения. Персонал — кто сопротивление оказывал — убивали, остальных бодрствующих уводили в неизвестном направлении. Призреваемых выносили во двор и складывали из них непонятные фигуры. Ритуалы что ли какие осуществляли? Сейчас много всякой мути и дряни выплывет, которая в нормальные времена таилась и из своих норок боялась нос высунуть. Хорошо хоть из коматозников у нас костры как в Анголе не соорудили. Не догадались о возможности такой жути. А так то уже чего только в мире не творят. В облздраве делились информацией, правда — не в нашей стране такое произошло, о расчленениях, потерявших сознание, об уносе их в джунгли на съедение диким зверям, об изуверских игрищах с находящимися в коме... Особую жестокость проявляют детские банды — мозгов то ещё нет, а у фантазий разумные границы напрочь отсутствуют.

Поделился Володя дозволенной информацией со своими помощниками. Повысили они свою бдительность и боеготовность. В школьной мастерской Петро производство заточек организовал и провёл курсы повышения квалификации по их использованию. Свободное время у сотрудников центра сегодня внезапно образовалось — имеющиеся в их распоряжении кровати они уже вчера все установили. Привезли их не мало, но место для размещения ещё имелось. Будет ли ещё завоз — не известно. Раскладушки, приходящих пока решено было на оставшихся площадях размещать. Органы власти в своих сообщениях по радио и телевидению для населения рекомендовали, что если у кого дома подобные спальные места имеются, то с собой их в центры медицинского наблюдения приносить. Лишними, дескать, там они не будут. Пусть лучше свободными в резерве останутся, лишь бы не пришлось кого на пол класть.

Второй день в учреждение Володи добрые люди уже из своих домов кровати разного рода несут. Особенно те, чьи квартиры недалеко от школы расположены. Понимают, что через день-два сами могут на них оказаться. Центр то у Владимира не специализированный. Здесь семьями люди размещаться будут — мужчины, женщины, дети... Это беременных или больных в специализированные центры направляют. У Вовы же контингент сформируется по территориальному признаку. Полученные в облздраве плакаты с адресом центра они уже на подъездах прикреплённых к ним домов развесили, на множество вопросов ответили. Народ спрашивает — что с собой брать, как одеваться, будут ли семьи рядышком на коечках размещать... Некоторые уже и гладкоствол предлагали для организации охраны их тел. Вова не отказывался, устроил хранение полученного от населения оружия в квартире школьного сторожа. Тот совсем рядом жил, прямо через дорогу от здания центра. ЛТПэшникам про ружья не сказал, так они пока с заточками от Петро и прочими самоделками свои тела от возможных посягательств тёмных сил хранили.

В районе обеда первые клиенты центра подходить начали. Афанасьевич Володей на распределение и регулирование потока пациентов был определён, ещё один из грамотеев занимался вписыванием в специальный бланк поступающих. Фамилию, имя, отчество, год рождения и место жительства в первичной медицинской документации фиксировал. Знать Володе и вышестоящим нужно, кто в каком центре на хранении находится. Для этого данная новая учётная форма и была разработана.

Петро охраной центра озадачен был, пара ЛТПэшников на кухне шуршала. Всем Володя работу дал по силам и склонности. Жаль, что трое сотрудников пропали в неизвестном направлении, они тоже были бы здесь не лишними. Но что делать — играл свою оперу Володя на тех инструментах, которые имел. Других у него не предвиделось.

Глава 19 Камал, Мустафа и Тарик

Около Танжера и Тариф, конец июня 1987 года

Все люди разные. Везде есть хорошие и плохие, добрые и злые... От национальности, веры и места жительства это не зависит. Так раньше было. Сейчас тоже ничего не изменилось.

Камал завидовал туристам. Мустафа очень сильно завидовал туристам. Тарик завидовал туристам сильнее чем вместе Камал и Мустафа.

Камал не любил туристов. Мустафа очень сильно не любил туристов. Тарик не любил туристов сильнее чем вместе Камал и Мустафа.

Жили они в маленькой деревне около Танжера, а на работу приходилось ездить в сам город. Именно туда эти самые ненавистные туристы отдыхать приезжали. Что б их порвало на мелкие кусочки.

Загорали, развлекались, вкусно ели, мягко спали... Камал, Мустафа и Тарик мусор за ними убирали, территорию отеля в чистоте содержали. Только всё в порядок приведёшь, а тут опять кто-то из рук что-то выронит, не в положенное место бумажку бросит. Опять надо уборкой заниматься. Хозяину не объяснишь, что минуту назад всё здесь сверкало, он только непорядок видит и работать заставляет. Скоро уже такой же как сами туристы будет... И его что б порвало или подавился чем...

И ещё этим туристам улыбаться всё время надо, доброе отношение к ним демонстрировать...

Хозяину Камал, Мустафа и Тарик тоже завидовали и не любили его. Не так как туристов, но близко к этому.

Камал, Мустафа и Тарик к суннитам себя причисляли, хозяин же отеля — иудей. Это тоже отпечаток на их отношения накладывало.

В один из многих дней постигла заслуженная кара не посещающих мечеть. За свои богатства и обилие земных благ они пострадали. Хозяин отеля и туристы для сохранения своего здоровья прививки в назначенное время сделали, а после этого и наземь падать начали. Камал, Мустафа и Тарик к данному медицинскому благу не приобщены были и сознание своё неизменным сохранили.

Сразу не надо стало туристов любить, за каждым мусор убирать. Иудей тоже уже работать не заставляет. Делай что хочешь, бери что нравится. Что туристы с собой привезли и иудеем за долгие годы накоплено — всё к Камалу, Мустафе и Тарику перешло. Наби, Шариф и Аббад их действия не одобряли, укорять даже принялись, но кто их, овец, слушать будет. Не первый раз они уже к Камалу, Мустафе и Тарику вяжутся. Не нравится им, что те на улице курят во время Рамадана, допивают алкоголь за гостями отеля, чаевые у них выпрашивают...

На кухню отеля Камал, Мустафа и Тарик пошли. Количество ножей сразу на ней уменьшилось. Причем, пропали самые большие, на вид пострашней и покрепче. Точить их не требовалось — повара в порядке свои орудия труда содержали.

В порту лодку с мотором выбрали без хозяйского пригляда оставшуюся и в сторону Тарифа направились. Не всё же испанцам в Марокко отдыхать, надо и Камалу, Мустафе и Такику на себя роль туристов примерить. Посетить заморские бары и магазины, приодеться и сувениров подороже набрать. Ну и ещё чем разжиться, что в общем доступе теперь оказалось.

Тарик немного сомневался в успешности данного мероприятия, но на него и Камал, и Мустафа надавили, на слабо взяли. Да и помладше он ещё своих односельчан, к старшим приучен прислушиваться.

Погода благоволила новоявленным путешественникам, море было спокойно. Параллельно лодке Камала, Мустафы и Тарика в сторону испанского берега двигалось ещё несколько плавсредств. Не одиноки они оказались в своих устремлениях. Такие же как они не привитые любители приключений двинулись за материальными благами лежащих в коме европейцев. А чего — многого им, находящимся в бессознательном состоянии, теперь и не надо. Камалу же, Мустафе и Тарику всё пригодится. Вернутся они в свою деревню вполне обеспеченными людьми, а если несколько рейсов в Испанию сделать, то тогда, пожалуй, им и дома новые нужны будут. В нынешние их лачужки всего сразу и не вместишь.

В приятных предчувствиях сошли на испанский берег. Прошлись по магазинам. Местные не мешались под ногами. Завидев издали Камала и его сподвижников стремились сразу увеличить расстояние от приплывших. Не первая партия перераспределять материальные блага сюда уже прибыла, горький опыт у местного населения имелся.

Обратно двинулись чуть не черпая воду бортами. Много хорошего и нужного хозяев поменяло. Результат поездки ошеломил — за всю жизнь столько бы не заработали.

Тарик предложил вообще место жительства поменять. Зачем что-то откуда то возить, если можно самому к богатствам тем переместиться. Мысль, конечно, хорошая... А вдруг очнутся завтра испанцы и права на у них забранное друзьями предъявят? Да и ещё накажут новоявленных богатеев. Вполне такое может произойти. Поэтому решено было от добра добра не искать, предложение Тарика считать его очередной глупостью.

Дома в деревне кто-то Камала, Мустафу и Тарика осудил, кое-кто позавидовал, но равнодушных к их действиям не было. Имам конечно ими свершенным был крайне недоволен и опечален, а кое-кто из молодёжи решил присоединиться к их следующему походу.

Оказалось, что зря. Недисциплинированный испанский полицейский, из-за своей безалаберности пропустивший прививку, весьма серьёзно проредил банду мародёров при их следующем посещении богатого берега. Камал и Мустафа никогда больше дома уже не побывают. Тарик после этого в набеги тоже уже не ходил.

Глава 20 Заполнение центра

Пермь, начало июля 1987 года

Вчера решил из съемной квартиры в свой центр для проживания перебираться. Так удобнее будет. Общественный транспорт в городе практически отсутствует, казенный редко выделяют, пеший порядок передвижения от места жительства до службы слишком много времени занимает.

В рюкзак с полочки из ванной комнаты переместились принадлежности личной гигиены, бельишко из шкафа, кое-что из верхней одежды, несколько медицинских справочников. Для более-менее комфортного быта много чего требуется, но за один раз всё в новое место пребывания с собой не взять. Буду отдельными партиями переезжать — перевозить вещи по мере необходимости. Ну и нужность перемещаемого учитывать — не потащу же я с квартиры в центр китайскую вазу. Пусть на съемной квартире ваза живёт — в медицинском центре я как-нибудь без её красоты обойдусь.

Если в предыдущие дни в центр поступали отдельные пациенты, то сегодня к нам настоящее паломничество образовалось. С самого утра у дверей школы очередь выстроилась. Пришлось на запись и распределение по классам ещё людей выделять. Афанасьевич и наш штатный регистратор с потоком обращающихся уже не справлялись. Даже с кухни всех мобилизовал — чует моё сердце, что сегодня обед у нас сухим пайком ограничится.

Так оно и получилось. Ничего, главное — на зуб что положить было.

Показали мои архаровцы мне свои продуктовые запасы. Повинились в свершениях противоправных. Учитывая сложившиеся обстоятельства пришлось мне признать их действия вынужденными и объяснимыми с точки зрения целесообразности. Если бы не инициатива Петро, весьма скудным бы было наше питание — облздрав продуктами нас не сильно баловал. Касалось это как количества, так и ассортимента, выделяемого нам продовольствия. Единственное — сахара привезли без меры. Подсластили нашу участь.

Если такими темпами как сегодня народ будет у нас прибывать, то завтра уже под наблюдение некуда пациентов размещать. Всё забьем по самую завязку. Хоть в коридоре на полу поступающих штабелями раскладывай. Надо в облздрав сообщать, чтобы они людские потоки срочно перенаправляли. Телефон ещё функционировал, но с первого раза дозвониться не получилось. Попробовал второй раз, третий... Нужные номера были заняты — не у одного меня проблемы сегодня возникли, из других центров медицинского наблюдения тоже консультации получить хотели или какие-то вопросы порешать пытались. Наконец связь удалось осуществить, и информация дошла до нужных ушей.

Распределить приписное население по другим центрам не было никакой возможности. Раздраженно ответили, что крутитесь как можете, а всех приходящих к себе берите. Отправляйте домой за хоть за матрасами и в проходах между кроватями поступающих размещайте. Мысль про матрасы была дельная, а вот про порядок размещения — можно что-то и более рациональное придумать. Перекроют доступ к уже находящимся на кроватях таким образом новые распределённые на площадях центра.

Пришлось всё же коридоры закладывать. Мозаику из пациентов создавать. Лабиринты устраивать. Ученические столы имеющимися в нашем распоряжении матрасами накрывать, раскладушки на свободные места втискивать. Тут немного и облздрав помог — привезли выделенные из неприкосновенного запаса раскладные кровати. На всех поступающих их не хватило, но мы и такому подарку были рады — худо-бедно несколько десятков ещё в относительно нормальных условиях под наблюдение уложили.

Персонал у меня уже с ног валился. Пришлось объявить перерыв в приеме поступающих. Объяснил, что это в их же интересах. Сытые и немного отдохнувшие сотрудники центра их более качественно устроят.

Пришедшие занимали свои места и через какое-то время переходили под наше наблюдение. Кто-то уже через час-другой не реагировал на присутствие окружающих, а некоторые и ещё до пол суток в сознании оставались. Последние создавали проблемы — пробирались между лежащими на улицу покурить, то в туалет по три раза за короткое время бегали, некоторые начинали вести себя агрессивно и их приходилось успокаивать. Кое-какие медикаменты на этот случай мне были выделены и недельную норму по инъекциям я сегодня выполнил. Может даже больше. Накололся до дрожи в руках и помутнения в глазах.

ЛТПэшники мои сегодня тоже хорошо поработали — хоть значки ударников коммунистического труда им на грудь вешай. В конце рабочего дня хотел им даже по рюмочке предложить, но вовремя вспомнил — нельзя. Много ли надо не до конца пролеченным алкоголикам — сто грамм не стоп-кран — дёрнешь, а потом уж и не остановишься...

Заполнили мы сегодня свой центр на все сто двадцать процентов, а то и больше. Что делать с завтрашним пополнением — совершенно никакого представления пока не имелось.

Уже, когда Володя спать думал укладывался попаданец его предложил использовать площади чердака и подвала. Мысль, конечно, не самая лучшая, но может и этой задумкой придётся воспользоваться. Делать то всё равно с приходящими что-то надо. Тем более, что через неделю нахождения в коме воздействия внешней среды им будут практически безразличны. Введенная вакцина так изменит их организмы, что всё им будет как об стенку горох...

Перед сном вышел на крыльцо школы покурить. На небо глянул, а там звёзды. Яркие такие, как в сельской местности. Вот она польза от прекращения работы заводов. Как говорится — нет худа без добра...

Да и дышится как-то легче. Транспорта то на улицах почти нет.

Глава 21 Боевая колесница

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Старая, много повидавшая на этом свете ворона как упаковка гречневой крупы плюхнулась на ветку. Опять эти люди расшумелись. Как хорошо без них было. Тихо и спокойно. Думала, что это навсегда, но нет...

Воинство Князя Мёртвых уже почти неделю совершало переходы от одного сельского населённого пункта до следующего. Населёнными их сейчас можно было назвать только условно — жители были эвакуированы в районный город, где им на общих основаниях предоставили места в центрах медицинского наблюдения. Не стеснили они горожан — деревеньки в районе были маленькие, редко где проживало больше двух десятков человек. В иных и того не было — последние две-три старушки свой век доживали. Летом население деревень немного увеличивалось — внуков и внучек городские детки своим сельским мамам на каникулы привозили, но в этом году такого переселения не случилось по понятным причинам. Сельское население района точно такие же паспорта с серпом и молотом как горожане имели, вот и с размещением в центрах медицинского наблюдения их по признаку места жительства не дискриминировали.

Роста численности в последние дни в армии Князя Мёртвых не наблюдалось, что печалило его до невозможности. Дома в деревнях стояли пустыми — людей как корова языком слизнула. Коров, впрочем, тоже не наблюдалось. Хозяйственные селяне не выгнали своих Зорек и Дашек в лес на растерзание диким зверям перед отправкой в центры медицинского наблюдения, а пустили под нож.

Однако, некоторые положительные моменты в армии Князя Мёртвых имелись. Причиной их стали опять же братья близнецы. Случайно выяснилось, что оные жители сельской местности хоть и малы, но технически подкованы. Что колесный трактор белорусского производства, что появившийся на российских просторах грузовой автомобиль их слушаются с первого слова — едут куда братья прикажут и с нужной скоростью. То же можно было сказать и о мототехнике. Сам Князь и его два генерала дальше велосипедов не продвинулись, но и то были их не совсем уверенными пользователями. По улицам родного города они всё больше на своих двоих передвигались, родители их двухколесными подарками с педалями не радовали. Так, иногда знакомые парнишки давали им на велосипедах немного совсем покататься. Недолго и под присмотром, а то и поломать выделенную во временное пользование технику они могли. Подобные прецеденты в истории уже были зафиксированы.

Узнав, что близнецы могут быть использованы как водители транспортных средств, Князь Мёртвых сразу же озаботился реквизицией последних. С этим проблем не наблюдалось. Тракторы и автомобили в центры медицинского наблюдения из деревень не эвакуировали. Они продолжали гордо выситься на родных просторах как памятники отечественного автопрома.

Просто посадить своё воинство в бортовой ЗИЛок было как-то не правильно. В книжках издательства ДАГ просторы пустошей и прочих территорий бороздили увешанные непробиваемыми железяками автомобили. Что-что, а железо различного происхождения в деревне имелось. Не наступила ещё эра его тотальной сдачи в металлолом.

Войско Князя Мёртвых, за исключением даже не надо гадать кого, временно превратилось в сборщиков листового металла. Курочили даже совершенно пригодную сельскохозяйственную технику. Требовались широкие и длинные железные полосы, желательно потолще. Сварными работами близнецы не владели, так что ограничивались воины Князя скручиванием. Что не было прикреплено на болты и гайки — пытались отрывать. По началу пробовали даже вырубать металл, но вскоре это безнадежное мероприятие бросили ввиду больших трудозатрат и малой эффективности. Саша и Коля сами себя в переносчики добытого металла записали — там работать надо гораздо меньше. Пока близнецы что-то там открутят-отвертят — отдыхать можно с полным основанием.

Куча псевдоброни рядом с бывшим колхозным четырёх колёсным имуществом всё росла. Наконец Князь Мёртвых посчитал её достаточной. Приступили к оборудованию защиты боевой ударной колесницы.

Шуму и грому было много. Они и вводили в расстройство чувств многомудрую ворону. Результат же прирастал медленно — что-то приходилось гнуть, где-то проделывать необходимые отверстия для крепления. В некоторые места надо было подложить плашечки и шайбочки... Не всё Князю Мёртвых нравилось — переделывали иногда даже по три раза.

Кузов ЗИЛка изнутри обложили ещё мешками с песком. При пробном заезде они благополучно разлетелись по всей ёмкости для перевозки грузов. Умостили их обратно и долго крепили — всё же данной работой не взрослые мужики занимались. Сил и умения у подростков пока не доставало. Гонору и дурной фантазии — вот этого было много.

Когда бронирование боевой колесницы уже почти закончили, Князь Мёртвых приказал ещё острые штыри к ней приделать. Так, чтобы они в разные стороны торчали. Про такое усиление мощи средства передвижения тоже в книге он читал. Там ещё на эти приспособы головы поверженных врагов для устрашения всех окружающих цепляли. Ну, пока врагов ещё не побеждали, но штыри пусть будут. В запас.

Коля, дурак-дураком, а тоже предложение выдвинул. Раскрасить пострашнее придумал боевую колесницу. Князь Мёртвых милостиво согласился. Одобрительно на Колю посмотрел — растёт парнишка, на глазах в почти умного превращается.

Краска — она как гриб в лесу не растёт. В деревне нашлась только коричневая половая и белая — для рам оконных. Похабить коричневым машину не стали, а белой черепа с костями на колеснице нарисовали, чудищ разных намалевали — как кто их себе представлял. Коля ещё поганое слово написать умудрился. За сие деяние подзатыльник от Князя Мёртвых получил и слово это трёхбуквенное пришлось ему закрасить. Инициатива — она наказуема.

Подождали высыхания краски, найденные канистры в запас бензином наполнили. Огороды в деревне прорядили и дальше двинулись.

Боевая колесница на ходу звенела и грохотала, но это только прибавляло боевого духа в ней передвигающихся.

Старая многомудрая ворона была очень довольна отъездом шумных двуногих. Единственное, что её волновало — обратно бы не вернулись нарушители спокойствия...

Глава 22 Верхом на велосипеде

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Телеграмма Ольге пришла уже через три дня после сдачи документов в приемную комиссию. Почта в посёлке в этот день ещё работала. Вернее — дорабатывала последний день. Так почтальон сказал. Завтра ей бы уже некуда было приходить, не приняли бы её телеграмму. Закрывалось почтовое отделение. Рвалась ещё одна ниточка с большим миром. Не привезут уже из района письма, газеты, журналы, не обрадуют жителей посёлка почтовые служащие извещением о посылке или бандероли.

Родители всполошились — куда, зачем поедешь. Времена то вон какие. Кто бы ещё две недели назад сказал, что такое твориться будет — ни в жизнь бы не поверили. Оставайся с нами, вместе соседей будем сторожить, следить чтобы с ними ничего плохого не произошло... Бог с ними, с документами. Отвезла и отвезла. Полежат они где-то там в приемной комиссии, никуда авось не денутся — организация государственная, не должны их потерять.

Больше, конечно, мама говорила. Илья Ильич при этом помалкивал, только головой согласно с ней кивал. Поддерживал сказанное. Но, Ольга то уж если что решила, так решила. Уперлась и ни в какую. Сказала, что там наверху не просто так люди сидят. Думали, наверное, что-то, когда оставили прием в этих условиях в медицинские вузы. Во все остальные, кроме военных училищ, нет приема, а в медицинские институты есть. Очень нужны сейчас стране врачи, вон что вокруг творится то. Да и принимать то будут только не вакцинированных. Готовить из них для народа специалистов.

Тут Илья Ильич коварный вопрос ей задал. Молчал-молчал и высказался. Кто же, говорит, доченька, вас учить то будет? Небось преподавателям тоже эти прививки делали, и они через некоторое время куколками безмолвными по коечкам в центрах медицинского наблюдения будут размещены. Они люди не простые, им то места там найдутся. Не то что нашему брату, колхознику...

Не убедил он дочь. Кому преподавать — найдётся. Не просто так же вызов на учебу пришёл.

Долго они на эту тему обсуждали, но Ольгу с выбранного ею пути свернуть не смогли. Поеду сегодня же и всё. Сказано же в телеграмме — явиться срочно и адрес указан. Одно странно — сдавала документы на улице Карла Маркса, а приехать надо на Октябрьский проспект. Ничего, места эти недалеко друг от друга расположены, если что, она туда и сюда сходит. Не заблудится.

Убедили всё же сегодня не ехать. Завтра с утра оно будет лучше. Ольга пошла на уступки, ещё на ночь в родительском доме осталась. Да и собраться надо — не на один день ей ехать. Всяко дело может повернуться.

Илью Ильича послали на посёлок узнать насчёт завтрашнего автобуса. В последнее время разладилось междугороднее сообщение, вместо двух рейсов в иной день и ни одного не было. Он кепочку свою коричневую вельветовую на голову взгромоздил, куртку камуфляжную накинул, галоши на ноги и в центр к гастроному подался. Там городской автобус останавливается. Новости про него там же узнать можно.

Вернулся. Сказал, что вроде обещали завтра утром автобус, но это всё на словах — точно никто не знает.

Ольга тем временем собралась, вещи в дорогу и для житья в городе сложила. Рюкзак для этого выбрала — и войдёт много и руки свободны. Не стала с чемоданом заморачиваться. Илья Ильич её поддержал. Он тоже рюкзаки больше любил, чем какие-то сумки и чемоданы.

Утреннего автобуса не было. Народ пару часов его подождал и начал расходиться. Да не много того народа и было. В нормальные то времена и стоя приходилось часто в автобусе до райцентра добираться, а сегодня ещё и свободные сиденья в автобусе бы остались.

Вернулась Ольга с родителями домой. Сели все вместе они на кухне и стали думать, как ей из посёлка в город добираться. Рады в душе были родители, что уехать ей в город не получается, но виду не подавали. Ольга же мысль об отъезде на обучение из головы не выбросила, разные варианты достижения этой цели в думах провертела и решила до райцентра на велосипеде добраться. Оставит его там у родственников, а дальше уже на чём-нибудь и до Кирова доедет. Не может быть такого, чтобы враз все рейсовые автобусы ездить перестали.

Олина мама в плач — на кого нас бросаешь, на какое растерзание и погибель в город собралась... Да разве Ольгу с выбранного пути собьешь...

Илья Ильич колёса у велосипеда подкачал, натяжение цепи проверил. Да, всё в порядке и до этого у велосипеда было, так уж он время просто отъезда оттягивал.

Расцеловала Ольга родителей, попрощалась и отбыла в выбранном ею направлении. Так то ехать ей было и не далеко. Подумаешь, на велосипеде полсотни километров преодолеть. Дождь сегодня вроде не намечался, погода не особо жаркая, так что доедет. Главное, время от времени отдыхать, не перетрудить ноги по дороге.

Первые километры дались легко. Шуршал гравий под колёсами, ветерок обдувал, по сторонам от дороги поля и перелески мелькали... Ехала и про институт думала. Как учиться будет в таких необычных условиях. Занятия тоже, наверное, не как в прошлые годы проводиться будут. В приемной комиссии что-то ещё говорили про сокращение программы. Что не будут предметы повторять, что в школе изучали. Отменят скорее всего разные там физики, химии и общественные науки. Наверное, медицинские дисциплины тоже подсократят, физвоспитания не будет. Седенький дяденька из комиссии ещё сравнил такую учёбу с подготовкой врача в военное время. Да сейчас, и ситуация не лучше...

Каждые десять километров Ольга останавливалась и отдыхала. Устанешь сразу, а потом и не сможешь долго педали крутить. Опыт дальних поездок на велосипеде у неё имелся, не первый год по окрестностям посёлка она странствовала, иногда даже ой как далеко выбиралась. Постепенно остановки становились все длиннее, ноги не так резво крутили педали. С горок ехалось хорошо, а вот в горку стало подниматься всё труднее и труднее...

Уже после села Иванцево в дали на дороге машина показалась. Что-то подсказало с дороги свернуть и в кустах придорожных спрятаться. Как будто в бок кто толкнул — уйди с трассы, мало ли какой народ сейчас по дорогам ездит. Кстати, до этого ни одна машина её не обогнала и ни одна навстречу не ехала. Пусто совсем было на дороге.

Затаилась в кустах. Машина мимо промчалась. Странная какая-то. Сзади к кузову несколько цепей прикреплено, борта расписаны неумелыми детскими рисунками. Сами пассажиры, что в кузове, что в кабине как индейцы наряжены. Пацаны какие-то мелкие. Всё им неймётся — в мире беда, а они ещё в игрушки не наигрались...

Проехали, не заметили. Посидела Ольга в кустах и дальше двинулась. Скоро и до асфальта добралась, ехать стало легче. У Белохолуницкого пруда перекусила прихваченным из дома. На водную гладь полюбовалась. Вспомнила, что про него в школе на уроке географии рассказывали.

В 1764 году инженер Аникита Ярцов направлен был на строительство на реке Белая Холуница завода. Выпускать тот должен был кровельное и листовое железо. Данному производству требовалось много воды, поэтому русло реки и перекрыли плотиной. В начале девятнадцатого века пруд углубили. Осуществляли эти работы пленные солдаты из армии Наполеона. Захватить Россию у них не получилось, так хоть какую-то пользу придя на её территорию они принесли. Пруд большой — местами шириной до трёх километров, а уж на сколько тянется... Едешь мимо его и всё конца ему нет. Глубиной тоже не обижен. До одиннадцати метров кое-где до дна от поверхности.

Места вокруг пруда красивые, есть на что посмотреть.

После домашних пирожков велосипед вроде, как и легче поехал. Вскоре Ольга и в райцентр прибыла. Пусто то здесь как. Как будто всё вымерло...

Глава 23 Посёлок коматозников

Дубровка, начало июля 1987 года

Жизнь убывала из посёлка как будто глотками. Как окна в доме один за другим закрывались. Сначала замерли в делянках валочные машины и их помощники. Затем перестали распугивать зверьё и птиц своими гудками мотовозы. Не гремели с утра и до позднего вечера на узкоколейке буферами вагоны и платформы для перевозки леса...

Деревообрабатывающие цеха прекратили производить доски и прочие нужные в народном хозяйстве изделия. В гаражах ровными рядами встали на прикол лесовозы. В конторах лесопункта, леспромхоза и лесхоза не хлопали двери и не звенели телефоны...

Чуть позднее пришла очередь магазинов. Первым повесил замок на двери промтоварный. Не до новых пальто и сапог в преддверии комы. Не перед кем в модной рубашке скоро будет красоваться. В тот же день закрылись для покупателей хозтовары и магазин игрушек. Замерли ряды кукол и мишек вместе с пирамидками на неопределённый период. Неизвестно, когда будут они теперь востребованы своими будущими маленькими хозяевами. Ставни на окнах в торговом зале прекратили игру солнечных лучиков на хромированных частях трёхколёсных велосипедов и их старших товарищей. Бамбуковые удилища и прочие рыболовные принадлежности ещё долго не будет обдувать речной ветерок.

До последнего держались пекарня, гастроном и аптека. Лучше уж сытым сознание потерять, чем с голоду помереть. Ну и таблетки от головной боли, бинт и йод тоже пока ноги носят надобны. Старушки, как узнали, что аптека закрывается, как в крестный ход на реку Великую в данное заведение рядами и колоннами направились и все витрины под чистую раскупили. Когда ещё следующий завоз медикаментов будет, а тут спину прихватит или голову закружит, а нужного лекарства под рукой и нет. От давления и запора медикаменты в последний день работы аптеки тоже популярностью пользовались. Рецепты, что год назад и больше в больнице выписаны, тоже провизору были предъявлены для отоваривания.

Гастроном годовой план за три дня выполнил. Машины с орсовской базы не успевали товар подвозить. Мудрые поселковые жители в сберкассе свои вклады изъяли и бумагу, раскрашенную на фабрике Гознака в реальные ценности поспешили превратить. Разобрали всё. Унесли по домам что годами на стеллажах в складах хранилось, что раньше никто не покупал даже после двух кратной уценки. Та же морская капуста в жестяных банках и то была раскуплена. Ну а соль и спички ещё в первый день великого покупательского бума с прилавков исчезли.

Не обошли своим вниманием жители лесного посёлка и винный магазин. Сначала ими была разобрана водка, затем стерильной чистотой продавщицу порадовали места размещения вин. Последними покинули своё пристанище коньяки.

Курильщики запаслись папиросами и сигаретами. С незапамятных времён красовавшиеся на витрине кубинские сигары тоже нашли своего ценителя.

Заведующая винным магазином сидела в совершенно очищенном от товара помещении рядом с коробкой рублей, трёшек, пятёрок и денежных знаков более крупных номиналов и ожидала инкассации. Символам обмена предстояло вернуться в сейф местной сберкассы. Не долго они на руках населения пребывали. Из отделения сбербанка вышли — сюда же и вернулись. Совершили свой кругооборот.

Замкнулись двери поссовета. Библиотека и другие центы культуры посёлка тоже не функционировали.

Главный врач участковой больницы сделал свой завершающий обход. Больные в стационаре все выписаны, амбулатория не ведёт свой приём. Санитарные автомобили заняли свои места в гаражных боксах. Персонал медицинской организации распущен по домам, да и главному врачу пора возвращаться в свою квартиру — скоро у него наступает срок впадения в кому.

Зашёл главврач и в операционную, постоял напоследок у стола, бросил взгляд на шкаф с инструментарием. Всё в порядке, находится на своих местах, чистота наведена, ни пылинки, ни соринки ни где не наблюдается. Двери в приемное отделение стационара и в амбулаторию закрывать на замок не стал — колышками только старательно и надежно закрепил — вдруг кому войти по медицинской необходимости понадобится. Постоял. Перекурил и домой отправился.

Жизнь на улицах посёлка согласно больничного графика прививок замирала. Там, где начинали населению вакцинацию делать — в первую очередь пешеходы исчезли. Собаки только домашние вдоль заборов бродили. Без хозяев они враз остались. Плохо это и не правильно. Выли они ещё по ночам. Приятности это тоже не добавляло.

Постепенно и все другие улицы опустели. Те, где вакцинация проходила в последнюю очередь. Жизнь теплилась только в их последних домах — там, где на жителей вакцины не хватило.

Родители Володи в число не привитых входили и сейчас на вечерний обход их зоны ответственности собирались. Надо было посмотреть — всё ли везде ладно. Не свалился ли кто со своей кровати, не пробралась ли к кому в жилище случайная живность. Первые дни надо быть особенно внимательным. Это потом, через неделю потерявшего сознание уже ничем не повредишь.

— Мать, Володя днём не звонил? — Илья Ильич поинтересовался новостями и на голову кепку умостил. Это в городе почти все холоухом ходят, а в сельской местности привыкли голову накрывать. Хоть в лес идёшь, хоть на огороде работаешь — без головного убора никак нельзя.

— Нет. Какой уж день связь не работает. Я и по коду набирала, и на переговорный позавчера ходила пока он открыт был. Нет связи даже с районом. — отозвалась мама Вовы. Ничем не порадовала она Илью Ильича. Тот сильно переживал за Владимира, хотя на людях виду об этом не показывал. Её же постоянно теребил вопросами — как он там, нет ли от Владимира какой весточки...

— Плохо. Знать бы хоть, как он там в Перми... — тяжело вздохнул Илья Ильич. Из пластмассового зеленого футляра очки свои достал и на положенное место нацепил. В последнее время и глаза стали подводить. Не молодеется с годами, ох не молодеется...

— И не говори. — ответила мама Володи. Ей тоже было тревожно. В такие времена семье вместе надо быть, рядышком...

Отец Вовы поправил патронташ, повесил на плечо двустволку. Взяли на обход ещё и длинные крепкие палки — не у всех хозяев на их улице собаки дружелюбие к пришедшим проявляли. Ничего, скоро привыкнут — по три раза в день родители Владимира все дома обходят, выработается на них у хвостатых охранников положительная реакция — каждый раз они собак вкусненьким угощают...

— Мать, зонт ещё возьми. Этим летом небо как прохудилось. — чуть не забыл нужное Илья Ильич. Обход хоть много времени и не занимает, но погода совсем что-то в этом году дурит — то жарит, то мочит... Так и снег летом ещё выпадет.

— Беру, беру. — отозвалась Вовина мама. Куда сейчас без зонта. Промокнешь, заболеешь, а лечиться то и негде — больница на замке, скорая не приедет, вертолёт из города не прилетит. Это раньше они чуть не каждый месяц летали, тяжелых больных в область увозили, а сейчас какой уж вертолёт, одни стрекозы над взлётным полем летают... Привольно им там сейчас и хорошо.

— От Ольги то никаких новостей пока нет? — снова Илья Ильич за расспросы принялся. С виду то он суров, а так то сердце тоже болит за родную кровиночку.

— Да откуда. Только вот-вот уехала. Поди ещё и не добралась до места. — ответила ему супруга. Тяжело вздохнула. Кикимора, а не девка. Не сиделось ей дома.

Глава 24 В одиночном плавании

Пермь, начало июля 1987 года

Как образно высказался насчёт нас Афанасьевич — вот и ушли мы в одиночное плавание. Автономка сейчас у нас. А что — во многом верно. Положенного нам по производственному нормативу деятельности центра груза — получили даже больше чем на сто процентов. Это в порядке вещей — взяли на себя повышенные социалистические обязательства. Команды наблюдается некомплект — довольно частая ситуация. Где вы видели в нашей стране, что бы с полностью укомплектованным штатом предприятия работали? Все газеты в СССР постоянно пестрят объявлениями — требуется, требуется, требуется... Рабочих рук везде не хватает — на заводах, в полях, на фермах... Научно-исследовательские институты ищут себе персонал, в больницах нехватка кадров. Те же советские врачи постоянно на полторы и более ставки работают. Присловье даже такое есть у медицинских работников — когда на ставку работаешь есть нечего, когда на две — есть некогда, вот и работаем на полторы... Про санитарок и дворников уж и говорить нечего.

Горючим нас для автономки заправили. Пару бензовозов во двор соседнего со школой дома загнали. Придурки водители хотели их прямо у дверей школы оставить, но Петро вышел и разъяснил им политику партии. А случись возгорание — весь народ, что у нас на хранении находится, пожжём как пить дать. Петро хоть и в академиях не обучался, однако не хуже иного профессора соображает. Жизнь его многому научила.

Транспорт для разъездов — а вдруг надо будет, мы от облздравотдела тоже получили. В распоряжение центра выделили УАЗ-буханку и бортовой ЗИЛ. Последний как пришёл с продуктами, так у нас и остался. Такое предписание его водителю было дано. Сдал нам шофер груз вместе с машиной и домой в кому впадать отправился. Своевольно мы ничего не захватывали. Машин сейчас свободных — хоть по три себе бери, можешь даже троллейбус в личное пользование прибрать, но кому это надо...

Пока хоть какое-то областное начальство ещё в сознании и при соображении было, пытался Володя для своего центра медицинского наблюдения оружие выбить, несколько автоматов получить. Много хотел — в его центре простые советские граждане размещались, а не партийно-правительственная номенклатура. Исходя из вышесказанного, в подобных центрах для персонала оружия не было предусмотрено. Не совсем этими словами ему данная истина была доведена, немного другими, но смысл был подобным. Никто на ваших подопечных, Владимир, не позарится. Наблюдайте за ними без организации вооруженных постов охраны.

Получив по поводу автоматического оружия окончательный от ворот поворот, Вова извлёк на свет Божий припрятанный в квартире сторожа школы гладкоствол. Спасибо добрым людям — проявляя о своих бессознательных организмах заботу, они Вове без лишних глаз немножко охотничьих ружей передали, снаряженных картечью и пулями патронов отсыпали. На всех сотрудников центра хватило. У Володи в нычке ещё одно ружьишко с некоторым запасом патронов лежать осталось. Пусть будет. Случаи, они разные бывают.

Ну и о собственно автономности. Областная власть в кому впала. В полном смысле этого слова. Она же на сто процентов вакцину получила. Причем, в первых рядах стояла при её введении. Ей первой где положено ваткой со спиртом помазали, блестящими иголками кожу прокололи, импортную отраву впрыснули. Остался Вова без вышестоящего руководства — сам себе голова. Рули себе в правильном направлении по своему разумению.

Так и плыли. Три раза в сутки обход помещений центра производили за недвижными пациентами присматривая, пищу себе на школьной кухне готовили, за окрестностями наблюдали. Мало ли что. Слухи разные ходили. Не всегда хорошие.

На крыше ближней многоэтажки даже наблюдательный пункт организовали и за подходами к школе бдели.

Дальней разведкой прилегающей территории Афанасьевич попеременно с Петро занимались. Помнил Володя ещё в облздраве сказанное — про непонятные банды, что не впавших в кому в неизвестном направлении уводили, в том числе и персоналом центров медицинского наблюдения они не брезговали.

После одного из таких рейдов Петро весьма обеспокоенный вернулся. В соседний центр он Володей сегодня был направлен. Для связи и поддержания отношений. Сам Вова по округе не ходил — его дело в штабе сидеть, а не впереди отряда на белом коне скакать.

— Беда, Ильич. — немного отдышавшись выдал Петро. Смахнул пот со лба. Закурил.

Встревожен он был. Зная его, можно смело было думать — имелась тому причина.

— Что случилось? — отреагировал Володя. Кончилась, судя по всему, спокойная жизнь. Пришла беда — отворяй ворота.

— Чужие на трёх машинах мимо меня пролетели, когда уже к соседям подходил. Меня не срисовали. Я за ними к центру, затихарился и смотрю. Они в здание. Внутри несколько раз стрельнули, а потом тихо стало. Минут через несколько их персонал на улицу приехавшие вывели. Те, что на центр напали — все с автоматами. По повадкам — сидельцы. Да и партаки на руках я ещё заметил, глаз у меня намётанный. — уже спокойно и обстоятельно ввёл в курс дела Петро не только Вову, но и подошедшего Афанасьевича.

— Что дальше то было? — заторопил Петро Афанасьевич.

— Да всё так и закончилось. Погрузили выведенных в машины и уехали. Больше ничего из здания центра не забрали, пустые ушли. Я сразу сюда. — утолил его любопытство Петро.

— Помнишь, Ильич, информацию о воровстве не вакцинированных? — это Афанасьевич уже к Володе вопрос адресовал.

Володя всё прекрасно помнил. Забудешь, как же такое. Не те времена.

— Пойдёмте ко мне, подумаем, что делать будем. — пригласил он Петро и Афанасьевича к себе в кабинет. Мужики они тёртые и крученые, с такими и посоветоваться не грех.

Глава 25 Разведчики

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Любое управленческое решение всегда имеет свои плюсы и минусы, положительные и отрицательные стороны. Например — надо добраться из пункта А в пункт Б. Можно это сделать быстро — на самолёте, но это обойдётся дорого. На поезде данная поездка окажется более длительной по времени, но финансовых ресурсов будет потрачено меньше. Вот и выбирайте — что вам больше подходит. Хорошие менеджеры всегда стараются выбрать такой путь достижения цели, найти решение задачи, где плюс будет не один, а два, три и даже больше, положительные стороны низведут нежелательные эффекты практически до ноля.

Князь Мёртвых о таких премудростях даже и не подозревал, но зачастую действовал весьма эффективно. Так уж звезды сходились или карта козырная внезапно выпадала... Знаете ведь, кому везёт.

Дети — они всегда детьми остаются. Пусть сейчас и в генералах армии Князя Мёртвых ходят и за поясом обрез из изуродованного охотничьего ружья носят.

Саше и Коле сильно домой захотелось. Родителей увидеть, домашнего супчика похлебать. Консервы из взломанных магазинов и зелень с огородов деревенских жителей уже поперёк горла стояли. Сон у костра — тоже мероприятие на любителя. Дома у них мягкие кроватки остались с тёплыми одеялками. Подушечки ещё, на которых сладкие сны хорошо смотрелись.

Так просто подойти и сказать Князю Мёртвых, что домой они хотят — стрёмно и не по-пацански. Надо обосновать как-то посещение родных стен. Вескую причину иметь. Долго думали Саша и Коля и наконец явилось к ним озарение — в разведку им в родной город предложить Князю Мёртвых сходить. Сам он уже сколько раз говорил, что не плохо бы чем-нибудь более серьезным разжиться, чем ружейные обрезы. Аппетит то во время еды приходит — то поджиги круче крутого были, а сейчас его уже и гладкоствол не устраивает. В книгах ДАГ в таких ситуациях, рассказывал своим сподвижникам Князь Мёртвых, райотделы милиции подламывали и автоматы с пистолетами там добывали. А чем они хуже? Тем более в Белой Холунице райотдел тоже имеется. Ломы и пилки по железу в кузове боевой колесницы без дела громыхают. Соедини первое со вторым правильным образом и получишь нарезное оружие.

После завтрака Князь Мёртвых в добрых чувствах обычно пребывает. Заметили это его генералы уже давно. В вышеназванное время они к нему и подкатили с предложением о разведке. Дескать, мышками проскользнём в родной город, всё разведаем, о состоянии дел в райотделе милиции разузнаем. Как там — двери настежь и оружие по всем кабинетам без присмотра валяется или труд тяжкий по взлому дверей предстоит без очевидного положительного результата.

Инициатива Саши и Коли была воспринята положительно. Кроме того, получили они ещё задание карту перерисовать.

География родного района Князю Мёртвых была мало известна. Названия населённых пунктов он ещё знал, но как туда добраться и каковы до них расстояния — это для него являлось тайной. Однако, в памяти его отложилось, что на стене автовокзала имеется живописное изображение окрестностей Белой Холуницы с отметками населённых пунктов, полосками обозначены дороги к ним и даже указан километраж. Эту карту и велено было Саше и Коле максимально подробно скопировать, расстояние в километрах отметить и Князю Мёртвых представить пред его светлые очи. За невыполнение сего задания ждали их кары небесные и отрывание ног. Далее эти ноги Князь Мёртвых вставит в одну имеющуюся у них дырку.

Сей момент Саша и Коля хотели в сторону дома на разведку кинуться, но рекомендовано им было вечером идти. Темнота — друг молодёжи. Данную истину ещё никто не отменял.

Всё сделали как Князь повелел. Почти под покровом ночи в родной город пробрались, до райотдела милиции на цыпочках прокрались. Окна пристанища стражей социалистической законности не светились, здание не продуцировало ни единого звука, дверь была замкнута для надежности на огромный навесной замок. Раньше такого украшения она не несла, это уже была по всей видимости добавка поствакцинального времени. Перед входом в райотдел автоматы и пистолеты забывчивые милиционеры не оставили, патроны под луной тоже не поблескивали.

— Обломились. — прошептал Саша. Нос при этом у него зачесался. К чему бы это? Кулак чует?

— Похоже на то. — с теми же характеристиками устной речи ответил Коля. У него нигде не зачесалось. Предчувствий он тоже никаких не испытывал.

— Вскрывать придётся. — сделал умозаключение Саша. Для себя даже понял — кто этим заниматься будет. Не сам же Князь Мёртвых возжелает свои белые ручки пачкать.

— Как два пальца об асфальт. — поддержал его глубокомысленно Коля.

Генералы войска Князя Мёртвых переглянулись. Почти синхронно кивнули друг-другу и двинулись в сторону автовокзала. Сначала поручения Князя надо выполнить, с ним не забалуешь. Возьмёт и правда ноги для смеха оторвёт. У него ведь сбудется. Он и жаб уже заставлял есть Сашу и Колю, за провинности. Другие всякие испытания им придумывал для выковывания крепкого характера. Как-то даже приказал вбежать в женское отделение общественной городской бани... Ох и вломили им папани тогда, кожа с мягкого места просто лоскутами в стороны летела.

Дверь автовокзала поскрипывала на ветру. Схема района со стены никуда не исчезла. Луна давала достаточное освещение. Но проблема всё же возникла. На чём и чем рисовать? Разведчики об этом как-то не подумали. Не зря же они в психодиспансере на учёте состояли.

Пареньки выход из положения всё же нашли — карандашик раздобыли в кассе автовокзала. Там же и бумага нашлась. К сожалению, художественные способности там никто из проезжающих не забыл. Эпическое панно на стене весьма кривоватенько было перенесено без соблюдения масштаба на бумагу. Расстояния в километрах также были старательно указаны. Кружками нанесены населённые пункты. Приказа обозначить их названия не было, поэтому Саша и Коля с этим делом решили не заморачиваться. Стрелочку с обозначением сторон света они намалевали — вдруг понадобится.

Почему Саша и Коля так старательно приказ Князя Мёртвых выполняли? Всё просто — он с их интересами совпадал. Высший пилотаж управления — уметь выстроить совпадение интересов работника с интересами организации. Тогда твои сотрудники будут работать сами, без принуждения и даже с песней. В Белую Холуницу им хотелось? До невозможности. Дом родной и родителей просто мечтали навестить. О нарезном оружии им тоже в снах грезилось. Вот вам и второе совпадение. Порезвиться в селах и посёлках района опять же в их планы входило. А без карты как их найдёшь? Просто три в одном. А ведь опять у Князя Мёртвых это просто так получилось, без всякого умысла. Может талант у него управленческий в экстремальных условиях проснулся? Или кто-то ему ворожит?

Казённые дела Саша и Коля порешали, пора и свои задумки осуществить. Тут им не повезло. Двери в квартиры того и другого стояли настежь, родные отсутствовали, но имелись записки, как под копирку писаные — милые сыночки, нас не теряйте, мы в центре медицинского наблюдения при центральной районной больнице. Подписано — мама и папа.

Покручинились горемыки и обратно в стан армии Князя Мёртвых направились. Схему в кармане принесли, а на словах поведали о райотделе милиции.

Наказания им не выпало, поощрения — тоже. Поздний завтрак слопали и отдыхать принялись. Князь же их рисунок вертел в полном недоумении. Линии, кружочки, километры... Названия населённых пунктов отсутствовали. Вот и поручай что-то дебилам. Хочешь, чтобы хорошо было — делай всё сам...

Глава 26 Боцман

Пермь, начало июля 1987 года

— Сколько сегодня привезли? — Боцман пребывал с утра в раздёрганных чувствах, поэтому говорил кратко. Окружение знало данное проявление его плохого настроения, поэтому под руку не лезло и пределах видимости лишний раз не мелькало. Да и причина горевать имелась веская. Понять Боцмана можно.

— Восемь. — строго только по делу выдал информацию Антон. Сегодня сколько не привези — всё плохо будет. И три — плохо, и тридцать три — та же опера. Шеф не в духе.

— Плохо. — констатировал Боцман.

Другого ответа от него и не ждали.

Понимал Боцман, что не прав, но ничего с собой не мог поделать. Не правильно это. Нельзя руководителю волю чувствам давать. Дело от этого страдает. Авторитет не укрепляется. Изживать надо эту слабость... Может годы дают знать? Натикало то уже не мало...

— Признаю, не прав. Нормально, ты, Антон съездил. Восемь пар рук на поле нам не помешают. Не самим же нам лучок с репой выращивать, картошку и морковку на зиму заготавливать. — поправил базар Боцман. Мало ли что — хандра накатила, с людьми надо нормально разговаривать.

— Да я не в обиде, Боцман. Всё нормально. — позволил себе улыбку при разговоре Антон. Суров Боцман, но справедлив. Повиниться и поправиться ему не западло. Если по делу.

— Где были? — продолжил Боцман.

Как будто не знает. Или проверяет? Пара мыслей в голове Антона буквально наперегонки пробежали.

— Так куда посланы были, туда и ездили. В медицинский центр этот самый. Где ещё не спящих искать. — озвучил свои действия Антон. Чего разволновался? Сам даже не понял.

— Спецы есть или только для поля народец? — уточнил Боцман. Про то что восьмерых привезенных сразу на лук и репу направят, это он так, для присловья сказал. Туда разные там бухгалтеры и продавцы шли, а если слесарь или автомеханик попадался — их по профессии использовали.

До вакцинации этой грёбаной всё как просто было — надо что-то — магазины имелись или службы специальные. Сейчас — совсем другой коленкор. Как в какой-то до рождества Христова мир попали — в своём замке надо иметь и швею, и повара, и врача, и прочих специалистов. У Боцмана под крылом почти два десятка человек. Всем им надо приемлемый уровень жизни обеспечить — накормить, одеть, обуть, медицинской помощью обеспечить... Из-за отсутствия последней сегодня и так туча Боцман. У друга закадычного сердце прихватило, а доктора то и нет — закрыты поликлиники и больницы на замке. Не увидел рассвета друган, вот и мается Боцман. Поэтому и направил он Антона с ребятишками в центр медицинского наблюдения. Доктора им надо.

— Врача в центре не было. Фельдшер только сразу после медицинского училища, совсем молоденькая, без опыта. Остальные — только в поле. — дал характеристику захваченным людям Антон.

— Каждый день эти центры трясти будешь, пока доктора хорошего себе не найдём. — уже ровно и не показывая переполняющих его эмоций распорядился Боцман.

— Понято. — опять же коротко отозвался Антон. Врач им по нынешним временам не помешает. Для прокорма они колхоз-миллионер по настоянию Боцмана захватили. Правильно Боцман придумал — консервы хорошо, но парное молочко и огурец с грядки Антону на зоне ночами иногда снились. Народу по округе набрали и к сохе-бороне приставили, пущай трудятся. Пашенку пашут. Боцман ещё и список составил — люди каких специальностей кроме полевых работников им нужны. Вот и выискивает их Антон с братией. Пол списка уже вычеркнуто, но врача как не было, так и нет. А тут ещё и с Кречетом такая непруха вышла...

— Ты сегодняшних поспрашивай — в какой центр доктора определили, может они в курсе. Что вату то катать. Целенаправленно работать надо. — получил указание Антон.

— Сделаю. — опять коротко прозвучал ответ.

— Оружейника бы ещё найти. Ты его в списочек то добавь. И парикмахер нам не помешает. — уже вдогонку дал указание Боцман.

Во дела. В завхоза настоящего скоро так превратишься... Что делать — какие времена, такие и песни. Кто ж думал, что всё так повернётся. И стал законник Боцман людоловом и рабовладельцем. Как во времена былинные. Как князь теперь какой-то с дружиной. Которую обиходить надобно. Как коня кормишь, так тот конь и работать будет. Вот и ловит Антон людишек по списку. Хороший, кстати, парнишка. Присмотреться к нему надо. Кречета то теперь уже нет...

— Боцман, знают они где доктора искать. Адресок дали. Мы сегодня от того места в нескольких кварталах и были. — как чёрт из табакерки Антон думку Боцмана своими словами сбил. Ладно по делу. Это простительно.

— Вот завтра туда и двинешь. Лепилу этого сюда доставишь. Чтоб волосок с его головы не упал. — напутствовал Боцман Антона.

— Всё в лучшем виде обеспечим. — пообещал будущий помощник Боцмана. О своём предполагаемом карьерном росте он даже и не догадывался. Многие ли из нас знают, что с ними в дальнейшем будет?

Глава 27 На перекладных

Кировская область, начало июля 1987 года

Как и планировала, велосипед Ольга оставила у родственников что в райцентре проживали. Не близкая родня, но всё же под присмотром будет. Они, правда, уже завтра утром в центр медицинского наблюдения собирались, но транспорт родственницы прибрали и на хранение в сарай разместили. Показали где ключ от него находится — мало ли без них обратно забирать свой велосипед она будет.

После этого направилась она на автовокзал. Улицы районного города обилием пешеходов не отличались, транспорта тоже практически не было. Автовокзал оказался практически пуст. Кассы не работали, на площади перед зданием автобусов не наблюдалось. Объявления о маршрутах и времени отправления никто вывесить не удосужился.

В самом зале ожидания на обшарпанных сиденьях притулились две старушки. Газетку на свободном месте они развернули, хлебушек, огурцы, вареные яйца на ней разместили и кушали. Одеты представительницы старшего поколения были в темные платки, вязаные кофты опять же не светлых тонов и юбки до пят. Бодожки свои они к стенке прислонили.

Кроме этих странниц спросить о движении транспорта было некого. К ним Ольга и обратилась.

— Здравствуйте. Приятного аппетита. Не подскажите, автобусы здесь ещё куда-то ходят? — спросила она ту, что поближе к окну сидела. Вид у этой бабушки был какой-то более располагающий. Вторая выглядела строже. Какая-то она была суровая. Всё это разговору с ней не способствовало.

Спрошенная старушка дожевала, крошки с подбородка смахнула. Они у неё на торчащих седых волосинах выпав изо рта задержались.

— Здравствуй, дитетко. С самого почти утра здесь сидим. Не было рейсовых автобусов. Будут ли — не известно. Поедим сейчас и на повёрку пойдем попутку ловить. Может хоть так домой доберемся. Ты сама то куда в такое время едешь? Дома бы сидела. — ответила Ольге доброго вида старушка. Кусочек огурца взяла, в спичечный коробок с солью его макнула и в рот отправила.

— В Киров мне срочно надо. — не стала открывать всех своих планов Ольга. Обозначила только направление поездки.

— Мы с Марьей в Слободской в церковь ездили. Конец света почти наступает, вот и решили напоследок побывать. — продолжила разговор та же старушка. Хотя и Ольга её больше ни о чем не спрашивала. Насиделась видно она одна дома — поговорить ей хоть с кем хочется. Вторая, суровая старуха продолжала есть, даже головой не кивнула.

— Куда ж вам домой? — поддержала Ольга разговор. Сама не знала, зачем спросила.

— В Троицу. — в перерывах между актами жевания ответила бабушка.

— Ну, это не далеко. Мне дальше. Тоже, наверное, придётся на попутках добираться. До свидания. Счастливо вам доехать. — попрощалась Ольга со старушками.

— Иди, иди, милая. Хоть на перекладных, да доедешь. — опять отозвалась та же самая женщина в годах.

Когда Ольга выходила из автовокзала она её ещё вслед и перекрестила, шепотком доброй дороги пожелала. Вторая старуха всё ела, ни на что не отвлекалась.

Через почти час ожидания на обочине подвернулась машина до села Ильинского. Мужик к тёще напоследок решил сгонять. Отношения наладить. Зимой они ещё поругались, с тех пор и не разговаривали. Помириться он с матерью своей супруги решил перед впадением в кому. Так он Ольге рассказал. Говорливый мужик попался, всю дорогу её побасенками развлекал. Один раз даже петь придумал, но слова второго куплета не вспомнились, и песня сама собой угасла...

Кабина старенького ЗИЛка внутри вся была какая-то мазутная, стёкла чистотой не сияли, но трещины имели. Самое интересное — на полу кабины валялись гаечные ключи в количестве нескольких десятков. Зачем столько и для чего Ольга не решилась спросить — едет и ладно. Мужик с её за проезд даже денег не взял. Сказал, что они сейчас никому уже не нужны, а потом, он так слышал, когда все проснутся — государство новые напечатает. Ленина де на тех деньгах не будет, а зверей всяких и птиц изобразят разными цветами. Будут те деньги большего размера и из пластмассы. В посёлке Ольги про такое не говорили. Не поверила она мужику, но к сведению приняла.

У ильинского моста тоже пришлось покуковать. Уже давно вечерело, с реки сыростью потянуло. Хорошо хоть дождя ещё не было. Ну, так не каждый день ему идти. Лето в этом году не сахар — то мочит, то ещё какая непогодь.

Вдалеке свет от фар показался. Ольга вышла к проезжей части дороги, руку подняла. УАЗик тормознул. Из окна кабины солдатик выглянул. Молоденький-молоденький.

— Садись, красавица. Куда надо — подвезем. — озорно подмигнул он Ольге.

Солдаты, они, конечно, охальники. Но, ехать то надо, не посреди же дороги ночевать.

Ольга подошла к военной машине. Впереди, рядом с водителем офицера увидела. Ну, тогда нормально. Можно в такую машину садиться.

Открыла заднюю дверь. Там ещё один боец сидел. Рядом с ним место было не занято. Там и разместилась.

— Мне до Кирова надо. Подвезете? — к офицеру обратилась. Он здесь за старшего.

— Почти. До макарьевского кладбища подбросим. Нам потом направо. Там уж не далеко — пешком можно дойти. — повернулся к ней офицер. Две маленькие звёздочки — лейтенант.

— Спасибо. Лучше и не придумаешь. — обрадовалась Ольга.

В разговоре выяснилось, что сейчас они к себе в часть возвращаются, а ездили, это не военная тайна, на север области. Там что-то типа метеорита в леса упало. Вот их и зачем-то послали. Почти две недели они проездили, все дымом от костров пропахли, но ничего не нашли. Не одни они искали, целая группа работала, но упавшее не обнаружили.

Точно, дымком от них попахивало. Форму тоже постирать бы не мешало.

За разговорами и дорога незаметно прошла.

Как и обещали, высадили они Ольгу в оговоренном месте. Счастливо добраться пожелали.

Глава 28 РОВД

Белая Холуница, начало июля 1987 года

Около девяти часов утра со стороны деревни Гуренки в город Белая Холуница на полном ходу въехала боевая колесница армии Князя Мёртвых. Вой двигателя и громыхание железных листов первыми пересекли границу данного поселения, а затем уже на его территорию вкатились и колеса самодельного броневика.

Пассажиры вышеназванного транспортного средства не соблюдали правила и скоростной режим движения — колесница мчалась то по середине дорожного полотна, то её бросало к правому, то к левому краю дороги. Намалёванные на бортах кузова черепа и чудища таращились сначала на лес по обеим сторонам трассы, а затем переключились на городские кварталы. Здесь они ещё никогда не были — дальше деревни с момента извлечения из банки с краской выехали в первый раз. Вот она какая жизнь то оказывается бывает. Цивилизация, однако. Но, в деревне лучше — птички поют, воздух чистый, просторы...

Жаль, что некому было на боевую колесницу полюбоваться. Улицы города пустовали — ни школьников, идущих на уроки, ни старушек, направляющихся в районную поликлинику...

Зрелище было почти эпическое. Заострённые штыри, торчащие в разные стороны из кузова и кабины броневика украшали насаженные на них вороны, передний бампер венчал пучок лосиных рогов, примотанный намертво проволокой. Про нарисованные черепа с костями, и фантастические чудовища уже упоминалось. Вся эта красота находилась на фоне разномастных полос металла привинченных и прибитых к много помотавшемуся по сельским дорогам бортовому ЗИЛку.

За рулём находился один их близнецов. Князь Мёртвых играл сегодня роль не только великого воителя и покорителя народов, но и выступал в качестве штурмана. Говорил, когда и куда поворачивать или пока ехать прямо. Один управлял, другой — руководил. Такое у них было разделение труда.

Мчали на полной скорости, почти как болид летели. Быстро едешь — раньше будешь в том месте, куда едешь. Автоматы и пистолеты в райотделе внутренних дел манили...

Вот и конец пути. Приступили к делу опять же как в книжках ДАГ Князь Мёртвых вычитал. Тросом зачекарили замок на дверях казённого заведения, ЗИЛ дёрнул — дверца и открылась. Заходи народ, бери что душеньке угодно — власть сменилась.

Деревянные двери кабинетов РОВД — в лесном краю чай живём, встречи с ломами даже в детских руках воинов орды Князя Мёртвых не выдержали. Посопротивлялись для виду и виновато сдали свои позиции. Сила солому ломит. Против лома нет приема.

Новоявленные вандалы кабинеты дяденек милиционеров в щепочки разнесли, но на покинутых рабочих местах в РОВД ничего стреляющего не обнаружили. Плакат, где ПМ в разрезе представлен был, в список ценных трофеев не включили. А зря. Это потом поняли, но уже поздно было.

Может плохо искали? Спешили и торопились воины Князя Мёртвых очень сильно. А вдруг шум и тарарам кто услышит и прибудет на место преступления? Надаёт по мягкому месту новоявленным покорителям и нагибателям племен и народностей.

Или в сейфах, что в кабинетах стояли, находилось желаемое? По понятным причинам сих монстров боевики Князя Мёртвых вскрыть не смогли, а ключи от них под ковриком сотрудники РОВД им не оставили.

Имелась в райотделе ещё одна дверь. Вся из себя очень серьёзная и стальная. Её и били молотом, и ломами по разным местам стучали — всё толку нет. Стоит неприступная и строгая как часовой у мавзолея вождя мирового пролетариата.

Князь Мёртвых уж на часы стал всё чаще поглядывать. Не думал он здесь так долго задержаться. В книжках ДАГ всё как-то по-другому описывалось — пришли, увидели, набрали всего сколько смогли унести... Оставшееся спрятали. А тут кроме кровяных мозолей ничего не приобрели.

Коля-придурок ещё всё что-то гримасничает. Как будто сказать что-то желает, но опасается справедливого наказания.

— Иди сюда. Что сказать хочешь? Быстрее, давай, говори. — явил миру свою проницательность Князь Мёртвых. Коле милостиво к себе приблизиться разрешил.

Коля боязливо бочком-бочком подтянулся. Не раз ему уже за разные инициативы попадало. Имелся негативный опыт.

— Машиной можно. — промямлил он. Сказал глаз от земли не отрывая. Правой ногой её же родную ещё и ковыряя.

— Что машиной? В коридор въехать и дверь вышибить? — якобы удивился великой мудрости своего генерала Князь Мёртвых. Во придурок даёт...

— Как замок на двери. Решетку на окне подцепить и дёрнуть. — разъяснил технологию проникновения за стальную дверь Коля. Поднял глаза на Князя Мёртвых. Землю перестал ковырять.

Вот оно горе от ума. Князь Мёртвых все книжки нужные прочёл, мудростью их переполнился, а тут Коля-придурок. Букварь и тот в первом классе скурил, а вон что выдумал. Решетку машиной выдернуть. Как такое ему в голову пришло?

Сказать? В кино он такое видел. Сам ничего не придумывал. Воспользовался опытом предшественников. Встал им на плечи чтобы стать выше.

— Молодец, Николай. Так и сделаем. — проявил справедливость Князь Мёртвых. Суровый он начальник, но заслужил — получай похвалу.

У Коли аж дух захватило. На небеса душа воспарила. Его похвалили. Сам Князь Мёртвых!

— Все на улицу! Быстро! — распорядился Князь Мёртвых.

Высыпали как на пожаре. Учить их ещё и учить воинскому искусству.

— Ты — за руль. Ты и ты — тросом зацепите решетку на окне. — раздал роли Князь Мёртвых.

Второй раз повторять не пришлось. Зацепили. Дёрнули. Решетка выпала. Из кабинета, уже просмотренного. Нужный, оказывается, соседним был.

Снова зацепили. Ещё раз дёрнули. Опять решетка выпала. Та, что надо.

Глава 29 Антон

Пермь, начало июля 1987 года

В школе Антон особыми успехами не выделялся, разве что сочинения всегда хорошо писал. Трудов больших это ему не стоило — как-то всё само собой получалось. Вот чистый лист — надо его на заданную тему заполнить. Тут главное, первое слово написать, а за ним уже и остальные потянутся. Не успеешь оглянуться — до заключения дошёл, последнюю точку шариковая ручка уже ставит.

Перед армией на шофёра выучился — друзья пошли, и Антон с ними за компанию. В СА баранку вертел, знак отличника военного строительства получил. После демобилизации шоферить продолжил. Женился. Всё хорошо шло. До аварии. Вроде и не особо виноват был, но дело так повернулось, что зону топтать пришлось.

Пока сидел, жена другого нашла. Да его особо и искать не пришлось — за одноклассника бывшего выскочила. Антону написала, что у них — всё, у нее новая жизнь, его дома не ждут.

На зоне в мужиках ходил, после отбытия срока мечтал вернуться к нормальной привычной жизни. Работал, когда работа была, никому не прислуживал, с администрацией не сотрудничал, ни на какую власть на зоне не претендовал. Вместе с тем — авторитетом пользовался, даже братва к его словам прислушивалась, не говоря уж о мужиках. Там и с Боцманом Антон познакомился.

Боцман жулик авторитетный. По вольной жизни чист. При Боцмане зона хорошо грелась, споры между заключенными решались относительно справедливо, обиженных и обделенных по беспределу не наблюдалось. Однако, сильно идейным Боцман не был, но границ, определённых не переступал, с администрацией на компромиссы не шёл. Людей Боцман ценил по делам их. Выделял и приближал к себе результативных и соображающих.

— Главная цель твоя, Антон — доктор. — напутствовал с утра Боцман руководителя своей мобильной группы. Определял ему приоритет.

— Сделаем в лучшем виде. — пообещал Антон. Ляпнул не подумавши. Опять язык у него мозги обогнал. Понял, что ошибся. Надо было ответ сформулировать по-другому.

— Не зарекайся. Повернуться оно по-всякому может. — продолжил Боцман. Молод ещё Антон, опыта маловато. Пообещать может, что от него на все сто процентов не зависит. Косяк это. Сам Боцман так бы никогда не сказал.

— Сделаем всё от нас зависящее. — поправился Антон. Так оно правильней будет.

— Ну, это другое дело. — завершил разговор Боцман. Не стал мальца на слове ловить.

Машины за два квартала от указанного вчера центра медицинского наблюдения оставили. Подходили по-тихому, но всё равно где-то засветились. Встретили не ласково, картечью угостить обещали.

Пришлось на ходу тактику менять. Во дворе соседнего дома парочка бензовозов обнаружилась. Пообещали их к зданию школы переместить и костерок пионерский устроить. Так, чтобы огонь до небес. Сжечь всех вместе с в коме находящимися. Десять минут на раздумья Антон персоналу центра выделил, не секундой больше.

Сдались как миленькие. По одному из дверей школы вышли и ружья на землю побросали. Знакомец даже один среди работников центра оказался. Петро. Как уж его судьба сюда забросила — Боцману пусть докладывается.

Самое главное — доктор в центре имелся. Правда — парнишка молодой и на врача не сильно похожий. Больше на спортсмена видом был или на военного. Глазами зло зыркал, но глупостей не творил. Сказал, что хирург, но на безрыбье и рак пока сгодится. Нам бы, конечно, постарше доктора, в очках и с бородкой, седенького и пухленького, а не такого как этот. Да ладно, Боцман велел доктора к нему доставить — вот ему и доктор.

Молод врач, а с соображением. Предусмотрительный. Когда из центра их забирали, попросил медикаменты и причиндалы разные медицинские с собой прихватить. Он де заговорами лечить не умеет, к ранам повязку с куриным помётом если что, привязывать не будет. Сказал, что книги и справочники врачебные ему надо из центра взять, инструментарий и лекарства в коробки упаковать и в машину с ним погрузить. Командир нашёлся, но всё по делу говорит. Петро ещё сказал, что мальчишечка дельный. Собрали и погрузили. Лишним не будет.

Конечно, никто бы центр этот жечь не стал. Так уж, Антон это сказал. Не фашисты же они на самом деле. Это те деревни с людьми сжигали, деток малых не жалели. На испуг Антон персонал центра взял, а они и повелись. Развёл их Антон, как коников педальных.

А на обратном пути вляпались по самое не могу. Из-за дома справа под горку фура с заглушенным двигателем выкатилась, проспали мы её на радостях. Сзади цементовозом дорогу перегородили, а из многоэтажек с обеих сторон без всякого предупреждения и малейшего повода из многих стволов вдарили. Кто? Почему? Зачем? Ни слова, ни пол слова — сразу по зубам. В мыслях ещё мелькнуть успело — как партизаны, а потом уже ничего не было.

Пуля в правый висок Антону вошла и точку в его жизни поставила. А ещё пару минут назад ничего не предвещало беды...

Глава 30 Добыча

Белая Холуница, начало июля 1987 года

Вырванная решетка соприкоснулась со стареньким выщербленным асфальтовым покрытием, несколько раз попыталась победить земное притяжение, погремела и успокоилась... Близнецы ловко отцепили от её трос, откинули изделие неведомого сварщика в сторону, а затем один из них, Князь Мёртвых не особо братьев и различал, подогнал боевую колесницу кузовом к оконному проёму. Вплотную не получилось — штыри с насаженными на них тушками ворон помешали.

Князь Мёртвых первым проник в помещение за железной дверью и осмотрелся. Ящиков с боеприпасами и рядов автоматического оружия не наблюдалось. Изготовленные из толстого листового железа шкафы тоже не порадовали. Стопки подшивок журнала "Советская милиция" незваного гостя не заинтересовали. То же можно было сказать и об архиве милицейских документов.

А это что за сумочки зелёные? Противогазы. Ну, хоть их возьмём — не зря же столько с дверью проваландались и решетку машиной вырывали.

Как ни странно, отсутствие оружия в РОВД Князя Мёртвых сильно не опечалило. Нет — и ладно. В другом месте раздобудем. Он по жизни никогда сильно не расстраивался — плохо сейчас, значит скоро будет лучше. Батя его тоже всегда при неудачах зебру вспоминал. Что полосатая она. Плохо — хорошо, удалось — не получилось...

— Едем в рыболовный магазин. Там что-то для охотников раньше продавалось. — блеснул эрудицией предводитель армии малолетних завоевателей мира. Не часто посещал он данное торговое заведение, но его ассортимент в памяти отложился. Даже некоторые цены. Почему? Кто его знает.

Авторитарное решение было воспринято бойцами без обсуждений. Князь — он умный, плохого не скажет. Тем более, что в РОВД больше ловить нечего, значит необходим другой источник пополнения материальных ресурсов их воинского подразделения. Ещё один плюс — не пешком идти, на колёсах перемещаться. Кататься на машине им нравилось, раньше такое удовольствие им редко перепадало.

Улицы города были пусты. Хоть и нашумели юные воители порядочно, но никто их к порядку призывать не явился. Руководители здравоохранения данного района всегда отличались дисциплинированностью и точностью выполнения в отношении спускаемых сверху распоряжений. Планы местного облздрава реализовали на сто процентов. Поэтому не привитых в райцентре было весьма немного, сидели они по своим норкам как мышки и на каждый шум не кидались. Себе дороже будет.

К охотничьему и рыболовному магазину докатили быстро — городок то не велик. Технология проникновения в запертые помещения воинами Князя Мёртвых была уже отработана — использовали не свои, а лошадиные силы ЗИЛа. Трос на решетку — добро пожаловать за товаром. Один на стрёме, остальные — в набег. Роли каждого как-то сами собой распределились. Князь Мёртвых этому не мешал, утвердил только своим мудрым решением.

Да что за день то сегодня такой? И тут голяк полный. Витрины, где раньше ружья на продажу были выставлены, на своих местах пребывают, а содержимое их в непонятном направлении перекочевало. Порох, дробь, пули и пыжи разнообразные имеются, а из чего ими в белый свет палить — отсутствует. Чёрная полоса у зебры какая-то длинная получается.

Решили не привередничать. В подсобке торговой точки коробки имелись. Их и наполнили охотничьим боезапасом. Всё под чистую выгребли. В книгах ДАГ как написано — патронов много не бывает. Хоть и оказалось, что насчёт РОВД привирают данные издания, но тут то всё интуитивно понятно. Когда обрезы уже имеются, к ним боеприпасы никогда лишними не будут.

Если планочку немного снизить, то жизнь то сразу налаживаться начнёт. Не даром ведь про синичку папа Князя Мёртвых всегда говорил, что она журавля лучше.

Кроме пороха, дроби, капсюлей и разных гильз для охотничьих ружей, уже по собственной инициативе набрали на разграбляемых торговых площадях сельские детишки рыболовных снастей. Когда ещё бесплатно лески и крючков с поплавками набрать полные руки придётся. Бамбуковые удилища тоже в кузов боевой колесницы перекочевали.

Коль пошла такая пьянка — режь последний огурец. Фонариками бойцы разжились. Разными — и на батарейках, и жучками с ручным приводом... Ассортимент ножей расширили — к самоделкам фабричные присоединили. Палаток взяли, резиновых сапог, плащей-дождевиков, тёплой одежды прихватили. Часть воинов то Князя Мёртвых из села были, а деревенские знают — в хозяйстве всё пригодится. Ничего лишним не будет.

Князь Мёртвых своих сподвижников не ограничивал — отдал им магазин на полное разграбление. Пусть берут — ему не жалко. Всё в дело пойдёт. Коля вон, дурак-дураком, а спичек охотничьих набрал, сухого горючего, газовую плитку портативную на баллонах в кузов отнёс. Умнеет пацан на глазах. Что откуда и берётся. Не одна у него манная каша в голове, кое-что и ещё имеется. Вон, глазами всех пересчитал и спальных мешков набрал. Даже стоящего на стрёме деревенского не забыл. Как, кстати, его зовут-то. Опять из памяти выпало...

— Топорики туристические ещё возьми. Две лодки надувные. Нет, три бери. Батареек в запас. — отдал распоряжение Коле Князь Мёртвых. Не подскажешь ведь — сам не догадается. Везде глаза да глазки нужны...

Ну, вроде всё взяли. Больше уже в кузов просто не входит. Хорошо в набег сходили, хоть и с РОВД обломились. Сейчас ещё на автовокзал заскочить, карту названиями населённых пунктов дополнить, но это уже самому придётся. Не придуркам же поручать. Опять всё напутают, уедешь в какие-нибудь болота с ними непроходимые...

Груженый ЗИЛ немного поровнее даже пошёл, греметь поменьше стал — тоже, наверное, доволен трофеями. На пару минут тормознулись у автовокзала воины орды Князя Мёртвых и в сторону севера двинулись. Навстречу новым победам и свершениям.

День ещё не кончился, многое до ночи может случиться...

Глава 31 Пожар

Дубровка, начало июля 1987 года

Утром печку немного подтопили — только кашу сварить и воду для чая вскипятить. Газ был, но его экономить надо, баллоны то как раньше, когда ещё привезут, а дрова — вот он лес, рядом.

Не торопясь позавтракали — спешить то сейчас некуда, на работу идти не надо. Обход на своей улице сделали. На огороде немного привычными делами позанимались. Так день и шёл. Скоро и обед, а после него снова обойти дома с лежащими в коме. Опять огородными делами позаниматься, вечерний обход провести, поужинать и на боковую. Такой вот распорядок жизни сейчас, поствакцинальный.

Когда прополкой занимались, дым на противоположном краю посёлка заметили. Дымило сильно. Не пожар ли? В лесном посёлке пожар — беда. Дома деревянные, в большинстве своём уже старенькие, да вокруг каждого сараев и дровяников понаделано, гаражи и прочие постройки также имеются. Загорит в одном месте, а если не тушить — огонь и на другие дома перекинется. Особенно по сухой погоде — постройки горят как спички. Недаром на весь летний период и даже осенью ночной караул в посёлке вводят. На каждой улице по очереди дежурят с вечера до утра. Сегодня жители одного дома, завтра соседям палку с дощечкой переставят. На ней так и обозначено — "ночной караул". Вышли утром жильцы и уже знают — им сегодня ночью не спать, по дороге рядом с домами ходить и смотреть не загорело ли где, не попахивает ли откуда дымком. Если что — одни тушить начинают, а другие бегут в пожарку за соответствующей красной машиной. Воет сирена, народ на пожар спешит — кто тушить, кто поглазеть на такое выдающееся событие...

— Мать, где-то в конце Полевой горит. Во дымина какая. Спасать народ надо. — отец Володи озабоченно проговорил, плоскорез аккуратно к забору прислонил, рукавицы между штакетин умостил. Не дело инструмент где попало раскидывать, порядок во всём должен соблюдаться.

— Точно где-то там. Идти надо. — мама Вовы тоже все свои дела сразу бросила и с Ильей согласие выразила. На Полевой одни старухи, не привитые остались — какие из них пожарные. Сами бы не сгорели, куда уж им тушить.

— Я в автогараж за пожарной машиной, а ты меня на перекрёстке подожди. Там тебя подхвачу и вместе доедем. — распорядился глава семейства и быстрым шагом двинулся в нужную сторону. Бегом то уже не получается — годы не те, да и здоровье пошаливает. Отбегал уже своё, а раньше то как скор был на ноги и дыхания на всё хватало. А сейчас — чуть быстрее попойдёшь и уже постоять для отдыха надо. Да, укатали горки, как есть укатали...

Ворота автогаража были распахнуты настежь — не закрыли их перед переходом посёлка в режим новой жизни. Посвёркивающий красными боками автомобиль тоже находился на своём законном месте. Баки его были заправлены под пробку — что горючим, что водой. Приготовлено всё было добровольной пожарной дружиной как надо перед погружением в кому. Не для дяди, для себя старались — чтобы не сгореть бессознательными. В кабине на сиденье робы пожарные пачкой были сложены, ожидали своего часа на всякий случай. Топоры, багры и ломы на своих местах находились. Садись в спецтранспорт, заводи и двигайся пожар тушить. Главное — было бы кому это делать. С последним сегодня проблемы, но папа Вовы в своё время в добровольной пожарной дружине состоял, свои законные отгулы за это получал, тренировался в пожарном деле, да и на практике применять полученные навыки не раз приходилось. Лишь бы воды хватило, а пожарный рукав подержать помощника он себе найдёт, есть ещё немного мужиков на посёлке. Не одни древние бабки остались.

Подавая соответствующие сигналы пожарный автомобиль домчался до нужного перекрёстка, мама Володи заняла в кабине место. Двинулись на Полевую. А там в конце улицы дымило всё сильнее, гарью даже за две улицы стало немного попахивать — ветер как раз навстречу пожарной машине дул, а окна в ней были открыты.

Въехали на улицу со стороны центра посёлка.

— Твою мать! Это ещё что за дела? — не сдержал удивления отец Володи. Всякого видывал, но такого...

— Господи! Что это? — практически синхронно проговорила Вовина мама. У неё опыта экстремальных ситуаций было поменьше, но тоже она не вчера родилась.

У калитки близлежащего дома рядком выстроились его жители. У соседнего — та же картина. Дальше, куда достал глаз — то же самое.

Пожарная машина затормозила. Двери в кабине с обеих сторон распахнулись. Вовины родители бросились к ближайшим стоящим.

— Что за хреновина! — Вовин папа резко остановился. Его супруга не только выполнила то же действие, но и даже, как-то тоненько взвизгнув, спряталась за его спину.

Картина наблюдалась ещё та. Рядом с забором у калитки в землю были вбиты грубо ошкуренные колья. К каждому веревкой было примотано тело. Количество таких конструкций было равно числу жителей дома. В настоящий момент Вовины родители наблюдали пятерых членов семьи, находящихся в коме, которых неведомая сила подняла с их ложа и переместила к забору их жилища. Видимых повреждений у висящих на колах не наблюдалось, одежда их была в порядке, глаза закрыты, движения тел и конечностей отсутствовали.

— Кто творит то такое? — растерянно только и смогла выговорить мама Вовы. Охальники, конечно, в посёлке имелись, но додуматься до этакого...

— Погоди, потом разберёмся. — папа Вовы расставил приоритеты. Вернулся к машине. Двери её синхронно хлопнули.

Пожарный автомобиль двинулся дальше. Крайний на улице дом горел. И сам, и хозяйственные постройки от него не отставали. Соседние строения пока Бог миловал. Рядом с пожаром бестолково толклись не вакцинированные с двух соседних улиц. Две старухи древние — толку от них никакого, под ногами только мешаются.

Илья Ильич горевший дом решил не тушить — да там и спасать то было уже нечего. Первая машина воды ушла на соседние два жилища — полил их чтобы не загорели. Съездил на пруд, закачал в пожарную машину ещё сколько влезло и пролил пожарище.

Когда всё было кончено, неспешно закурил. Мало ему дыма с пожара видно было — решил сам ещё добавить.

— Что, бабоньки, такое на вашем конце то творится? Введите в курс дела. — обратился он к старушкам. Те уже суматошно по улице не бегали, руками не размахивали, а чинно стояли рядком и на Илью Ильича свои глаза пялили.

— Сейчас, Ильич, всё обскажем. — ответила та, что побойчее. С ноги на ногу переступила, платок зачем-то на голове поправила. Вроде и не сбился он, а всё равно прихорошилась. С мужиком чай говорить, красиво надо выглядеть.

— Жуть тут у нас бывает. — поддержала её вторая. Решила видно она начать от сотворения мира. Что спешить и куда торопиться? Когда с новым человеком ещё поговорить придётся. С подругой то всё уже сто раз переговорено. Тут же Илья Ильич — редкий гость на их конце.

— Видим, что тут не всё ладно. — задумчиво отозвался Илья Ильич. Сигареткой пыхнул и слушать истории про жуть приготовился. Жуть, она такая — сегодня далеко, а завтра уж под окна родного дома прийти сподобится.

Мария Петровна рядышком с ним встала и тоже готова была внимать старушке. Ни словечка не пропустить.

Та и рада была стараться...

Глава 32 Плен

Пермь, начало июля 1987 года

— Афанасьевич, чем сегодня на завтрак нас радовать будешь? — Петро насчёт покушать у сегодняшнего дежурного по кухне интерес проявил. Не то чтобы он сильно голоден был, но что-то кинуть на зуб не помешает.

Радостей и развлечений у нас сейчас не много. Вот и веселим себя чем можем. А что, правильно организованный завтрак чем не событие? Большая разница — или просто так чаю с сухарями выпить, или оладушки с какао вкушать.

— Нынче у нас прогулка в детство. — Афанасьевич за словом в карман не лезет, всё время какую-то закавыку в свой ответ норовит вставить. Не зачерствел душой, время от времени в ней колокольчики позванивают.

— Поясни убогому. — Петро тоже тот ещё мастер разговорного жанра. Попробуй его переговори — едва ли получится.

— Манная каша на молоке, джем яблочный, печенье и кисель. — озвучил меню Афанасьевич. Меню детского сада. Осталось всем панамки выдать и лямки к штанам пришить.

— Когда ж ты и где коровку то успел подоить, Афанасьевич? — опять Петро шпильку пускает. Нравится ему предложенный перечень. С зубами у Петро не сильно богато, каша ему в самый раз. На зоне капы не выдают, а пропускать ему удары не только по корпусу приходилось.

— Места надо знать. — в унисон ему отвечает наш сегодняшний повар. С Петро переговаривается, а про готовку не забывает. Одно у него другому не мешает.

Коровы у нас конечно нет, а сухое молоко имеется. Вот и используем, пока не вышел срок годности вышеназванного продукта.

Позавтракали, мать-кормилицу поблагодарили, а тут и с поста на многоэтажке наш часовой в кухню вваливается.

— Там, это, на трёх машинах. — задыхаясь после бега по лестничным пролётам нас ошарашил. Не всё из его доклада понятно, одно ясно — что-то плохое случилось.

Сам весь в поту. Надо бы его физподготовкой заняться. На нормы ГТО поднатаскать.

— Далеко? — Петро как всегда по делу вопрос задал.

Есть у него мысль — что это за машины. Вполне возможно, что и те, которые он вчера видел. Седоки там весьма неприятные. Добра от них не жди.

— Были в трёх кварталах, сейчас не знаю. — уже почти без одышки доложил часовой. Успокоился почти. Одно дело в единичном количестве на посту стоять, совсем другое — в коллективе оказаться. Пусть беда и проблема та же, но это две большие разницы.

Как были, ружбайки свои похватали и по заранее распределенным местам разбежались. Сидим, ждём. Что-то долго гости не появляются и вокруг тихо. Крадутся? В другое место уехали? Нет, появились. Вон, даже парламентёра выслали.

Сдаться поступило предложение. По утрам кофе и тёплый сортир обещают. Ну, кофе мы ещё своё не выпили, сортирами тоже не обижены. Предложили им картечью угоститься. Не катит им наш вариант. Их обещания пошли по нарастающей — поучаствовать в организации пионерского костра предлагают. Наша роль — дрова. Костёр будет до небес. Десять минут дали на раздумья, а потом наш запас бензина в дело пойдёт. Всю школу вместе с коматозниками в пепел превратить у них задумка, если не сдадимся.

— Эти могут. — Петро мне не громко информацию скинул. Партаки он гостей видел. По ним и их профили возможного поведения смоделировал.

— Точно? — у него обратно поинтересовался. Желания в плен идти нет. Но и в уголёк превратиться тоже не хочется.

— Переговорщика я узнал. Беспредельщик ещё тот. С головой совсем не дружит. Контуженный. Авось потом выкрутимся. — рублено Петро отвечает. Сам на Володю внимательно смотрит. Страха в глазах нет, так, одна собранность.

Сами то ладно — может и выскочим. Так они призреваемых наших пожгут. Вот в чём проблема. Командую персоналу своему с вещами на выход.

Мы из дверей, они в нашу сторону. Нет, не отстрелялись бы. Наш гладкоствол против их вооружения не пляшет. Да и больше их. И ЛТПэшники мои те ещё воины... Так сам себя успокаиваю, с совестью своей договариваюсь.

Согнали нас в кучу. Окружили.

— О, Петро. Ты какими судьбами здесь? — старший их Петро нашего узнал. Осклабился на все тридцать два. Руки в стороны раскинул. Так, для виду.

— На лечении. — как-то нехотя ему Петро отвечает, а сам всё пришлых глазами ощупывает. Не нравится ему наша ситуация. Варианты в голове Петро прокатывает.

— Доктор тут кто? — опять их старший вопрос задал. От Петро уже отвернулся, как забыл про него, из мыслей своих выкинул.

— Ну я. — отвечаю, а у самого всё про плен наш мысли из головы не идут. Да как бы убежать...

— Что-то не больно похож ты на доктора. Петро, точно он врач? — опять старший их к Петро обратился. Вспомнил внезапно о его существовании.

— Диплома не видел, а прислали как врача. — Петро так двояко ему отвечает. Претензий что б к нему потом не было. Если что — за базар и ответить придётся.

— Грузимся тогда, поехали. — своим старший бросил. К выходу со школьного двора пошёл. Уверенно так. Показал, что два раза повторять никому ничего не будет.

— Медикаменты бы тогда взять и книги, если вам врач нужен. Заговорами то я лечить не умею и куриный помёт к ранам привязывать не считаю правильным. — в спину ему говорю.

Тормознул старший. Повернулся.

— Иди, покажешь, что брать. — двоим своим жестом их старший маякнул, кому меня сопроводить за нужным.

Набрали мои помощники полные руки, меня совсем за мебель держат. Тут бы и ноги сделать, да ребята во дворе под стволами стоят. Всё принесённое в наш же УАЗик и сгрузили. Мы туда следом втиснуты были да в охрану ещё парочка, выделенная. Автоматом один туда-сюда покачал, не дурите, мол.

По знакомым улицам в сторону Закамска покатили, но далеко не уехали. Наша машина последней шла, а впереди что-то и случилось. Резко тормозить начали, но в перед нами идущую машину всё же мы со всего маха врезались, а я с лавочки боковой на пол кулём и приложился — руки то связаны. На меня сверху ещё и Афанасьевич вальнулся. Такая вот вышла куча-мала.

Тут по нам и вдарили, но это я уже плоховато ощущал — колено Афанасьевича меня хорошо по виску приголубило. Как-то отдалённо и с замедлением звуки стрельбы, звон стекла и ещё что-то до меня доходило, о пол то головой я видно сильно впечатался... Потом стихать начало, а нет — вот голоса слышны стали, но всё как-то ещё не ясно, вроде и слышишь, что-то, а до конца понять не получается.

Вдруг как груз с меня скинули и по глазам свет ударил. Кто-то за шиворот схватил и из машины на асфальт немилосердно приземлил. Опять головой ударился, добавил приятных ощущений... Как через муть фигуры в камуфляже увидел, один вроде говорит мне что-то, а до меня туго доходит, голова как не своя... Тут как струна лопнула и синим холодом меня обдало, чувствую — как будто вязну в нём. Успел заметить ещё как те стоящие рядом со мной падать начали. Во денёк выдался — одно за одним и всё кувырком...

Глава 33 Рассказ старушек

Дубровка, начало июля 1987 года

Головёшки на пожарище ещё дымились, так что Илья Ильич не торопился покидать Полевую улицу. Уедешь, а ветерок огонь, спрятавшийся раздует, полетят искорки на близлежащие строения и опять заполыхает. Лучше уж последить немного, побрызгать водой на всякий случай.

— Ну, расскажите, что тут у вас происходит? — обратился он к старушкам. За разговором время быстрее идёт, да и узнать, что здесь творится не лишним будет.

— Так, в доме, что сгорел, мужик приезжий жил. Где-то с полгода назад приехал откуда-то с юга области. Точно не знаю. Сам он так говорил. Устроился в леспромхоз, но долго не проработал — запил. С работы его выгнали, дома сидел. Самогонку гнал. Мужикам продавал и самому хватало. Бабы участковому жаловались, тот приходил, но ничего не нашёл — хорошо видно у того всё спрятано было. — начала рассказывать та, что побойчее. Активно жестикулировала, показывала откуда мужики за выпивкой приходили, даже пыталась немного участкового изобразить.

— Да наш участковый сам в трёх соснах блудится — где ему найти. — вторая старушка в разговор вступила. Насиделась одна дома, не с кем ей словом перекинуться. Вот ей и за радость поговорить.

— Так вот. Приходил участковый и не нашёл ничего. Тот немного попритих, а через неделю снова стал самогоном торговать. В ночь полночь приходи — продаст, только денежки плати. И ещё — мужик тот был немного с приветом. То сам с собой говорить начнёт, то замрёт и в одну точку смотрит. Постоит так какое-то время, побормочет и дальше идёт. — продолжила первая старушка. Опять же мужика-самогонщика в лицах показывала, как он перевоплощался, разные виды поведения демонстрировал.

— Ещё он уже по весне с топором по улице бегал. Привиделось ему что-то, наверное, он и забегал. С кем-то ругался, топором махал. Ладно, никого не убил. Побаиваться его люди стали. Опять участкового вызывали. В район его в больницу возили, но не признали ничего, подержали немного в больнице и выпустили. — это уже вторая старушка первую в разговоре поддержала. Рассказ свой она сопровождала имитацией размахивания топором, перевоплощалась в участкового, в буйствующего мужика. Ещё и врача бы из районной больницы она с удовольствием изобразила, но не видела его, и доктор остался не показанным честному народу.

Мама и папа Володи как в театре побывали. Из двух актеров.

— Весело вы у себя тут живёте. — Илья Ильич своё слово вставил. Вроде в одном маленьком посёлке всё происходило, а он про такое и не знал. Да, когда ему — то работа, то лес, то огород. Некогда разговоры разговаривать. Это старушки, те за наличием свободного времени все новости три раза обсудят, а мужику работать надо.

— Когда прививки делали, его видно не нашли, вот и остался в нашем конце такой наблюдатель. Власти и милиции не стало, вот он тут и разошёлся. Напьётся и ходит по улице песни горланит, потом сам с собой громко ругается. Наши то дома не далеко — не знать, как на улицу выйти, своих подопечных обойти. Так уж воровски тихонько оббегали свои улицы, когда этого буяна не видно. — вторая старушка продолжила. По ходу повествования показано было как она крадется по своей улице от дома к дому, выглядывает страшного мужика, прячется, если он показался на горизонте.

— Пару дней назад он начал это творить. Колья из леса принёс, вколотил перед каждой избой. Сходил ведь, посчитал, сколько народа в каждой квартире живёт. Всё точно сделал — ни разу не ошибся. Всё у него сошлось — сколько людей, столько и колышков. Верёвку где-то нашёл, украл скорее всего. У самого то его в доме, не то что верёвки, нитки лишней не было таракану повеситься. Когда колья вколачивал и народ к ним привязывал всё что-то напевал весёлое. Как будто нравилась ему эта работа. — первая старушка вновь в разговор вступила. Театрализованное представление продолжилось. Показано папе и маме Володи было и вбивание кольев и прочее, что мужик делал. Особенно уморительно у рассказчицы получился таракан. Ну тот самый, что нитку искал для того чтобы жизни себя лишить через повешение.

— А, вы что, подсматривали за ним? — Илья Ильич удивленно промолвил. Во старухи, дают стране угля. Страшно, а интересно пенсионеркам. Не бабки, а просто пионеры-герои какие-то. В разведку бы им ходить, а не ведением домашнего хозяйства заниматься.

Тут Илья Ильич немного отвлекся. Заметил, что занимаясь тушением пожара штаны свои прожёг. Любимые причём. Камуфляжные. Мало у кого из мужиков на посёлке такие были. Сын ему привёз их в подарок. Жалко, да что теперь делать. Вот и опять есть Марии Петровне на вечер работа — выстирать и зашить военные порточки. Будет он их и дальше носить, пусть и с заплаткой. Ничего страшного.

— Конечно. Знать надо, что ирод творит. А то ещё что насчёт нас измыслит — с ним ко всему надо быть готовыми. — вторая старушка ответила. Первая в знак согласия головой активно закивала.

— Привязал так всех и начал к ним в гости ходить. Продуктов то по распоряжению поссовета ему тоже привезли как наблюдателю. По улице с табуреткой ходил. Поставит её перед привязанными, газеткой накроет, бутылку и закуску выставит. Поговорит с привязанными, рюмку выпьет, снова поговорит. Всё что-то рассказывает. Потом привязанных к кольям расспрашивать начнёт. Кровь просто в жилах стынет. — вторая старушка изобразила процесс распития алкогольных напитков и употребления закуски мужиком. Даже несколько раз постояла как к колу привязанная. Ловко всё это у её получалось. Пропал талант, погиб безвозвратно в вятских лесах. Не прорвался на столичную сцену.

— Обошёл так он за эти дни всю улицу, со всеми побеседовал. Временами падал от выпитого, народу то у нас много живёт, а ему каждого видно надо было уважить. Унёс табуретку в свою избу и некоторое время его не видно было. Потом дом то его и заполыхал. Вроде и старая изба, должна была вся давно сгнить, а горела весело. Мы и не знали, что и делать. Перекинется огонь на наши дома и сгорим как миленькие. Хорошо ты, Илья Ильич, приехал и спас нас от этой погибели. — первая старушка даже немного Илье Ильичу как бы поклон изобразила. Уважение показала. Вторая от первой не отстала. Тоже три раза быстро-быстро головой покивала.

— А, сам то мужик где? — Илья Ильич к старушкам обратился. Вопросительно сразу на ту и другую посмотрел. Такого соседушку надо срочно изолировать, а то наделает дел.

— Да вот он, на березе висит. — как о чём-то обыденном промолвила первая старушка и на дерево указала.

— Повесился страдалец, отмучился. Царство ему небесное, светлое место, рай Христов. — перекрестилась вторая.

У Ильи Ильича чуть сигарета из руки не выпала. Ну дают старухи. Сразу с повесившегося надо было свой рассказ им начинать, а они — про то, про сё...

— Как дом то разгорелся, он и в петлю влез. Она у него уж день как была приготовлена. Из той же веревки, которой он людей привязывал. Оставил миленький и себе кусочек, не всю потратил на соседушек. На табуреточку забрался и в петельку. — снова перекрестилась набожная старушка.

Илья Ильич поглядел внимательно на старушек. Перерезал верёвку. Оттащил в сторонку труп. Пролил ещё раз место пожара, вежливо попрощался и поехал пожарную машину на место ставить. Перед этим воды ещё в неё надо на пруду набрать. Завтра посветлу он с удавленником разберется, сегодня притомился — сил надо набраться. Супруга в кабине как мышка сидела. Получила тоже впечатлений по самое не балуй.

Глава 34 Встреча в пути

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Только ленивый не поругал российские дороги. А что ругать — их ремонтировать надо, в порядок приводить. Пока же чаще не по особо проезжим передвигаться приходится. Особенно в сельской местности. Рядом с городами то они ещё ничего, а вот чуть дальше отъедешь — одни горькие слёзы. Но ездят как-то, умудряются. Вот и боевая колесница ехала. Сначала по асфальту, пока он был, а затем под колесами замелькало гравийное покрытие...

Дождило этим летом, но дороги пока ещё не развезло. Не осень всё же. Вот осенью — там не предсказуемо. Или сам доедешь, или трактор тебя и твой автомобиль до нужного места дотащит. Всяко бывает.

Скоро и до Шитова докатили. Встали, на гладь одного из самых больших искусственных прудов в РСФСР полюбовались. Привычно взгляд бросили — рядом жили, не нова была картина. Только малые дела справили, колеса покрасили, к Князю Мертвых Коля подошёл.

— Там сзади на город что-то село. — скороговоркой прожурчал и пальцем для наглядности потыкал. Там мол замеченное произошло. Локализовал явление.

Опять дурак со своими заморочками. Что там могло сесть? Город как после нашествия инопланетян. Князь про такие города читал и теперь даже представлял, как они выглядят после сегодняшнего посещения Белой Холуницы. Ничего над городом не летало и по улицам не ездило. Тишь да гладь.

— Что ты там опять увидел? Ворону или орла какого? — недовольно обратил он свой взор на Колю-дурака. Сидел раньше — в носу ковырял, а сейчас каждый день какие-то инициативы проявляет. Да не по разу. Неймётся ему никак. Да ещё и вырядился как чучело. Человек человеком раньше ходил, а как дома побывал — в красных штанах пришёл. Где он только их и откопал. Никогда раньше такой одежды Князь Мёртвых у Коли не видел. Родители, видите ли, ему такие в подарок купили. Дома они у его лежали. Вот он и переоделся, так как старые брюки сильно грязные были...

Все в грязном ходят. Сам Князь Мёртвых за эти дни тоже свою одежду порядочно проослил, а ничего, как-то обходится. Грязь на седьмой день сама отпадёт. Хотя, конечно, помыться и переодеться не помешает...

— Никакая не ворона. Что-то большое, расплывчатое. Зелёненькое. Лучи от него ещё шли. Быстрое. — всесторонне охарактеризовал Коля увиденное. Раньше он такого не встречал.

— Жаба? — прикололся Князь Мёртвых. Окружающие засмеялись. Они ничего не видели.

— Без звука. Молча село. Лучами поводило вниз и село. Быстро. — продолжал гнуть свою линию Коля. Удивительно ему было — он видел, а больше никто не заметил это зелёное. Ну, не совсем зелёное, зелено-серое какое-то, как будто в тумане немного. И тихое. Всё звуки издаёт. Кузнечик маленький — а шуму от него много, а тут что-то большое и тихое. Удивительно Коле. Обидно. Не верят ему.

Тут и подпевалы Князя Мёртвых активизировались.

— Бегемот летательный. — первый близнец выкрикнул. Задорно так. На Князя Мёртвых преданно посмотрел. Вот мол я какой. Поддерживаю тебя во всем.

Князь Мёртвых на него внимательно посмотрел — ишь ты, слова то какие знает, даром что из деревни. Учтём.

— Крокодил с моторчиком. — брат первого тоже показал свою эрудицию. Мол и он не лыком шит.

Князь Мёртвых головой покачал. Жгут сегодня деревенские по полной программе, жгут.

— Карлсон, покрашенный зелёной краской. — Саша у ним присоединился. Не пожалел друга.

Князь Мёртвых сделал для себя маленькую заметочку. Раньше такого не наблюдалось. Кошка видно между друганами пробежала? Или ещё что?

— Змей-горынович. — снова первый близнец из деревенских выдал.

— Чудо-юдо. — его братец не отстал от родственника.

— Ковёр-самолёт. — снова первый близнец.

— Жаба. — у второго близнеца воображение закончилось. Это то выдал после крепкого раздумья.

— Была уже жаба, что повторяешь. — предъявил ему претензию брат.

— Ну, тогда... Не знаю. — отозвался второй близнец. Даже обида в голосе проскользнула. Рыжей головой покачал. У первого близнеца, кстати, волосы один в один такие же были. Веснушки тоже. Может не братья они, а клоны какие? Это уже Князь Мертвых подумал. В книжках ДАГ он про таких читал.

Фантазия у сподвижников Князя Мёртвых быстро иссякла.

Коля стоял, глазами хлопал. Потом уточнил.

— Не совсем зелёное, а серо-зелёное. Рывками двигалось. — рукой эти рывки ещё показал. Сочетал вербальное и не вербальное. Для наглядности.

Ещё немного над ним посмеялись воины армии Князя Мёртвых, и колесница дальше двинулась. Пыль за ней не вилась — лето не сухое было. Если же как в том бы году погода стояла — тогда да, пыли было бы на дороге не мало. Самим то пассажирам боевой колесницы ещё бы ничего, а вот если бы за ней кто ехал... Наглотался бы до скрипа зубного.

Если за колесницей попутчики колоннами не выстраивались, то встречная машина не доезжая до села Иванцево проявилась. Не совсем встречная — со второстепенной дороги наперерез выскочила. Вид её автомобиль Князя Мёртвых весьма напоминал — книжки ДАГ не только в Белой Холунице на прилавках лежали, печатное слово и в домах колхозников приветствовалось. Только на ежа она была не похожа. Её острыми штырями с тушками ворон не тюнинговали. Черепа с костями, и монстры борта автомобиля населяли. Что было, то было. А вот штырей не было. Зато был хвост. Эта часть тела встреченного автоброневика состояла из пучка ржавых цепей с присоединёнными к ним непонятными железяками. При движении хвост издавал неприятный звук. Вероятно, этим усиливалась боевая мощь автотранспорта.

Населяли хвостатого железного коня почти настоящие индейцы. Штаны с бахромой, на рукавах курток такие же украшения, на голове перья, на рожах рисунки намалёваны. Вооружение — луки со стрелами, мушкетов и винчестеров не наблюдалось. Не ступила на данную территорию ещё нога белого человека.

Конь и колесница затормозили в сотне метров друг от друга. Пассажиры их покинули свои средства передвижения, чуть-чуть двинулись навстречу друг другу. Остановились.

— Вы тут чо? — наехал местный. Видом — шаман. Голову его рога крупного домашнего животного украшали. Один слегка поломан — с духами, наверное, бодался.

— А, вы чо? — не дали спуску приезжие. Нельзя слабину показывать. Враз заклюют.

— Мы то — ни чо. А вы чо? — это уже вождь индейцев в прениях решил поучаствовать. Ростом он не выделялся. Все индейцы были не гиганты, но широки в плечах. Вождь ещё и в очках. Наверное, трофей от приезжего миссионера. Перьев на его голове было только побольше.

— Это мы то ни чо. Вы чо? — Коля-придурок опять свои пять копеек вставил. Поперёд батьки опять полез. Князь Мёртвых в очередной раз на него не ласково глянул. Пора поучить мальца. Совсем от рук отбивается.

Местные уже луки стали натягивать, белохолуницкие курками щёлкнули...

Так и до беды не далеко. Тут один индеец весьма кстати прорезался.

— Мы с пасеки едем. Мёд ездили пробовать. Мало ещё мёду. — проговорил и облизнулся. Про вкус мёда, наверное, вспомнил. Когда его мало — он ещё вкуснее кажется. Это когда много его — быстро приедается...

Все на него уставились. Тут такое суровое толковище идёт, а он про какой-то продукт питания вспомнил. Не к месту брякнул.

— Вы тут чо? — по второму кругу завели шарманку местные.

— Мы то — ни чо. А вы — чо... — не сдавались приезжие.

Глава 35 На свободу

Пермь, начало июля 1987 года

Очнулся разом. Стал слышать. Как будто банка жестяная по асфальту туда-сюда катается. Почему жестяная — не знаю, показалось так, что жестяная. Знаю, что жестяная и всё. Обоняние тоже включилось. Гарью попахивает и морозцем. Вроде у мороза запаха не должно быть, не фиалки он или какая-то мелисса, но вот опять же чудится, что морозом пахнет. Непонятное какое-то ощущение... Может это синий холод так на меня подействовал? Тоже сочетание ещё то и характеристика его интересная — синий холод. Последнее, что я помнил. Ну, и ещё как люди в камуфляже в этом синем холоде медленно падали, как кинематографический эффект осуществлялся. Хотя, какое уж тут кино — всё по-настоящему было... Глаза попробовал открыть. Левый что-то не открывался, больно даже что-то стало при попытке им посмотреть. Правый функционировал нормально. Руками подвигал, ногами пошевелил — немного и не сильно. Так, проверил их функцию. Нет ли переломов и вывихов. Вроде работают, боль не ощущается. Сел. Осмотрелся. Рядом наш УАЗик. Видимые мне колёса спущены. На борту дырки. Во повезло. Не задело. Рядом Афанасьевич лежит. Немного в стороне два бойца. Почему бойца? Одеты по форме, автоматы присутствуют... Никто не шевелится, не стонет...

Так, ноги делать надо. Организм из положения сидя перешёл в стоячее состояние. Нижние то конечности от пут свободны — как коня златогривого не удосужились меня стреножить. Руки, жаль, связаны, а то бы немного помародёрил. Хорошо, ручонки впереди спутали... Цепляем отдельно лежащий автомат — не цепляется, руки ничего не чувствуют, пальчики не гнутся... Сколько же я тут лежал? Или вязали слишком сильно? А по солнышку то — время уже к вечеру... Чёрт, ничего руками не цепляется... Батюшки, солдатик зашевелился! Ходу, ходу, ходу... За угол забежал, даже поле нашего сражения не осмотрел толком... Лтпэшников своих не увидел. Что-то покачивает меня немного, голова закружилась, подташнивает, но внимания обращать на это некогда, убегать надо быстрее... Шажок за маму, шажок за папу, ещё пару шагов за мировую революцию... Почему за революцию? Мысли ещё путаются...

Забежал в подъезд — никого не вижу и не слышу. Значит — как в том старом анекдоте — хорошо от всех спрятался... Двери в квартиры по новым порядкам не закрыты — вот в этой и схоронимся, и замрём как мышка-норушка под веником... Посидим до ночи тихо, руки ещё надо освободить...

Затхлым чем-то в квартире пахнет. Ну, это не проблема. Перетерпим. Не в таких запахах сиживали...

— Руки, давай спасай. — вот и попаданец мой мою мысль продублировал. Вместе мы с ним высшее медицинское образование получали, на одни и те же лекции ходили. Соображает он не хуже меня...

— Сейчас, Сергей, всё сделаем в лучшем виде. Сбросим оковы с пролетарских мозолистых рук. — отвечаю ему, а сам по сторонам посматриваю — чем бы веревку перепилить, перетереть, порвать. Избавиться от неё, окаянной. Ручки то нам ещё ой как пригодятся...

— Вон, банку трёхлитровую о батарею кокни. Стеклом потом и перепилишь свои оковы. — Сергей мне подсказывает. Ну что, мысль дельная. Можно и так. Есть, правда, некоторое у меня опасение...

— Не нашумим? — не хочется мне внимания чужого привлекать. Вдруг кого на шум принесёт нелёгкая. Совершенно это не нужно. Тихо от пут освободиться надо.

— Не должны. — успокаивает меня попаданец.

Делать нечего, согласимся.

Банка брызнула осколками. Выбираем подходящий. Умостился хорошо кусок стекла. Сдвинулся. Так, ногой его закрепим. Вроде нормально. Пилим — шагаем к свободе. Верёвка упала на пол. Как руки то отекли. Сейчас больно будет. Придётся немного потерпеть, но через некоторое время всё будет в норме.

— Что дальше делать планируешь? — Сергей моими будущими действиями интересуется. Пропаду я — пропадёт он. Одной мы с ним веревочкой повязаны. Хоть, вроде, и освободились от нее...

— Может обратно в центр вернёмся? — выдвигаю один из возможных вариантов. Скорее всего не самый лучший.

— Подумать надо. Пока не будем торопиться. До утра здесь пересидим. — Сергей свою версию выдвигает.

Можно и так. Не вижу препятствий согласиться.

— Слушай, а кто нас дорогой то перехватил? — задаю попаданцу вопрос. Понимаю, что глупый. Сергей моими глазами карими не больше меня видел. Моими ушами слышал. Ну, далее по всему списку.

— Может конкуренты первой банды? — попаданец начинает в угадайку играть. Версии выдвигать. Так я и сам могу. Не глупее я того паровоза.

— А, может и отряд быстрого реагирования. Про такие ещё в облздраве нам говорили. — отвечаю ему немного подумав. Возможный вариант. Не хуже предыдущего.

— Едва ли. Мы сигнал никакой по связи не успели подать, всё как-то быстро получилось. Ну, а честно говоря — лопухнулись. Забыл ты, наверное, про связь? Да и не нашумели сильно. — Сергей меня укорил. Причём по делу. Моя вина. Признаю. Не подал я призыв о помощи. Косяк спорол знатный.

— Чем потом вырубило то нас? Как думаешь? — снова вопрос Сергею задаю. Опять туплю.

— Что ты меня спрашиваешь? Я ж твоими глазами смотрю и ушами слушаю. Если сам ничего не заметил, что с меня спрашивать. — через некоторое время попаданец отвечает.

Так то оно так. Ну а вдруг? Может что и заметил Сергей такого, что от моего внимания ускользнуло. Да и при разговоре я немного отвлекаюсь. Руки то у меня ещё побаливают. Сижу кистями двигаю туда-сюда для восстановления микроциркуляции крови. Не профессионал меня вязал. Сильно затянул. Достался бы им безрукий доктор. Зачем им такое счастье?

Руки немного начинают отходить. Куртку снял. Жарковато тут. Запах ещё этот...

— Давай так. Здесь до утра посидим. Поспишь немного, пошарим по квартире, ножик хотя бы найдём и двинем по холодку. У сторожа в квартире ружьишко изымем, патронами прибарахлимся. Только тихо и весьма осторожно. Потом и в центр заглянем. Но понаблюдаем сначала, нет ли там какой на нас засады. Если рация цела — с руководством свяжешься. Там и картинка нарисуется. — Сергей план на ближайшее время предлагает.

То же самое хотел я ему предложить. Одинаково мы мыслим. За столько то лет уж как сиамские близнецы стали. Мозгами срослись.

Дверь стулом я припер. На диване расположился. Плед то какой мягкий... Баю-бай, спи Володя, засыпай...

Глава 36 Собаки

Макарье, начало июля 1987 года

Уехали военнослужащие держать в чистоте мирное небо над Родиной, а Ольга со своим рюкзачком в одиночестве осталась. День у неё выдался долгий — и на велосипеде пол сотни километров проехала, и со старушками, что в церковь ездили познакомилась, и с мужиком к своей тёще направляющимся на ЗИЛе прокатилась.

Опять ей мысль в голову пришла — зачем ему столько гаечных ключей? Не расхититель ли он социалистической собственности? Про таких в журнале "Крокодил" рисунки Ольга видела. Тащат они с работы всё что под руку попадёт. Гвоздик увидят — в свой карман его быстренько спрячут, бензин с машины сольют, с колхозного поля картошку украдут...

Вот про таких и карикатуры рисуют, фельетоны пишут, в самый гуманный в мире суд они время от времени попадают... Всё равно им неймётся, никак не прекращают свою противоправную деятельность.

Солдат опять же на пути своём встретила. Метеорит они ездили искать. Знаем мы эти метеориты. В десятом классе на уроках астрономии изучали. Сначала они в виде метеороида существуют. Метеороид — это небесное тело, промежуточное по размеру между космической пылью и астероидом. Те метеороиды, что с огромной скоростью в атмосферу Земли влетают, сильно нагреваются из-за трения об неё, разрушаются и сгорают, создавая явление, называемое метеором или болидом. Всё что останется после этого от метеороида, что до поверхности Земли долетело — это и есть метеорит. Не даром Ольга свою золотую медаль за учёбу в школе получила — на любой вопрос из её программы могла он без труда ответить. Так, что от зубов отлетало.

Лейтенант то, так вроде и ничего был. Симпатичный. Ольга звание офицера вмиг определила. Что какой погон значит они в школе тоже проходили на начальной военной подготовке. Хороший и нужный был предмет. Давали на нём практические навыки обращения с оружием, средствами индивидуальной защиты, бинтовать учили, шины накладывать. Весело на этих уроках было. Ольга в последнее время всё больше школу вспоминала. Вроде и считаные дни после получения аттестата прошли, а вот снова в родной класс войти захотелось. Так, чтобы все ребята там были, учителя приходили...

Так, не о школе сейчас думать надо, а как до приемной комиссии добраться. Хотя, какая сейчас комиссия — ночь уж почти на дворе. В гостиницу какую-то надо устроиться. Там, наверное, дорого. Тогда есть ещё один вариант — дом колхозника. Там дешевле будет, да и поближе он. Через мост перейдём, затем повернём налево и вверх по улице. Идём — идём и до красивого старинного кирпичного здания доберемся. Он и будет дом колхозника. Паспорт у Ольги с собой, денежки имеются — там и заночуем.

Планам Ольги не суждено было сбыться. Сзади, со стороны кладбища что-то негромко по асфальту зацокало. Во множественном количестве. Никогда раньше она такого звука не слыхала. Дома то в посёлке улицы асфальтом не покрыты, гравием только посыпаны, а весной и осенью после дождей — сплошная грязь. В эти периоды чавканье только из-под резиновых сапог раздается, никто ничем не цокает...

Оглянулась — собаки. Целая стая. По летнему времени довольно светло ещё было — ошейников на них не наблюдается. Дикие. Кладбищенские.

Надо таких опасаться. Живут они рядом с местами погребения усопших, с могилок питаются. Традиция такая имеется — на кладбище поминать умерших кушая и выпивая на столиках что рядом с могилами расположены. Специально их устанавливают. Приходит семья или знакомые погребенного на могилу, накрывают столик этот чистой скатертью, вино, водку выставляют, закуску обильную. Обязательно рыбный пирог должен быть. Кто сам такой печь не умеет, то накануне или с утра в кулинарии покупает. Особенно много таких пирогов продается в поминальные родительские субботы — троицкую, покровскую. Сами пришедшие помянуть хорошо выпьют и закусят, песню даже могут спеть. Это если умерший весёлым человеком был. Некоторые даже сами так заранее ещё при жизни говорят — меня поминайте водочкой и песню спойте, не грустите, все там будем. Так вот, сами родственники и друзья помянут покойника и на могилку ему обязательно и кусок пирога положат, и конфет, и огурчик с помидорчиком — всего понемногу, что с собой принесли. Рюмку водки или вина на могилу выльют у подножия креста или памятника. Кому что поставили. Всё честь по чести, как дедами и прадедами заведено, как родители делали, и дети нас так же поминать будут.

Вот этим кладбищенские собаки и питаются. Конкурируют с воронами. Они тоже целыми стаями на кладбищах живут. Иной раз — и кладбища уже пятьдесят лет нет, разровняли его тракторами и что-то на его месте построили, а вороны это помнят и никуда не улетают. Кружат, допустим, над корпусами областной больницы. Их и пугают, и стреляют, а они всё возвращаются и возвращаются. Привыкли при царском режиме и за годы первых пятилеток, что тут кладбище находится и люди вкусные кусочки сюда сами приносят, вот и не хотят покинуть такое хорошее место.

Сейчас же люди на могилки поминать ходить перестали — то эпидемия, то мор после вакцинации — вот собаки и оголодали и сами на промысел вышли. Смотрят — девочка, мяско молоденькое, почему бы и не полакомиться. Сама к ним пришла, как Красная Шапочка к волку в чащобы лесные. Хорошо, что те собаки ворон с собой не прихватили, а то бы они Ольгу своими клювами сверху долбили пока те её снизу кусали...

Вот попала, так попала... Вместо приемной комиссии к собакам на ужин. Главное сейчас — не паниковать и не бежать. Тогда уж точно загрызут. Что же делать?

Глава 37 Что-то непонятное

Пермь, начало июля 1987 года

Заснул практически сразу, но спал плохо. Ворочался на жестковатом диване, ныли кисти рук, никак не удавалось их удобно устроить. Только немного приладился, а повернулся — всё по новой... Начал в сон проваливаться, так вдали опять как струна лопнула. Почему опять? Звук похожий уже слышал перед тем, как синим холодом обдало. В тот раз хлопнуло рядом, а тут как бы в отдалении, но громче. Диаметр струны скорее всего был побольше. Снова начал засыпать — опять хлопнуло... За ночь так раз пять, не меньше, произошло. Курить ещё тянуло, но опасался себя выдать. Потом пить захотел. Подсвечивая спичками пробрался на кухню, немного пошарился в темноте. Шкафчик тихо приоткрыл. Стоит бутылка с чем-то прозрачным. Открыл, понюхал. Напьёшься ещё уксуса какого-нибудь. Спиртным пахнуло. Глоточек маленький сделал. На самогон похоже. Ещё глоточек для пробы. Организм не отторгает. Допил и спать лёг.

Проснулся уже при солнышке. Через не плотно задёрнутые шторы в комнату проникало несколько лучиков, в них хороводились медленно пылинки. Тихо. Полежал немного. То ли выспался, то ли нет — сам не понял. Пальчиками на руках подвигал — вроде нормально. О, а зрение то уже бинокулярное, смотреть немного получается двумя глазами. Это тоже в плюс. Встал. Из угла в угол прошёлся. Руками туда-сюда помахал. Присел несколько раз. Стало как-то бодрее. Вот что с человеком животворящая утренняя гигиеническая гимнастика делает...

К зеркалу на стене подошёл — за последние сутки изменений не выявилось. Если не считать гематому и царапины на морде лица, но это явления преходящие... Седины только прибавилось, но она ещё в армии стала появляться. Уши на месте, рога не выросли — красавец и только.

Есть хочется. Опять не ладно. Ночью пить хотелось, а тут жор напал. На кухню уже дорожка протоптана. Сходил. Кроме начатой пачки печенья ничего годного не нашёл. Не будешь же манную крупу ложкой на завтрак есть, хотя, если придётся — и ей рад будешь...

В кране — великая сушь, унитазом пользоваться можно. Но только квартиру сразу придётся сменить. Что и сделал. Тут кухня оказалась побогаче — снова печенье, но ещё и мёд нашёлся. Воды снова не оказалось, только бутылка водки. Во времена пошли. Пришлось с утра оскоромиться — печенье чем-то запивать надо...

Посидел. Подумал. Надо свой центр проведать. Как там мои коматозники без присмотра?

Только на улицу спустился, дворами в выбранном направлении двинулся, как по улице машина прошла. Замер на пару минут. Нет, не по мою душу. Дальше партизанскими тропами стал пробираться. Перебегу, стою слушаю. Вроде тихо. Снова перебежка. Опять уши напрягаю. Стоп. Ещё одна машина. Направление движения прежнее. Пока до своего медицинского центра добрался — ещё пара автомобилей куда то в сторону Камы прошла. Что заездили? В последнее время такого движения не наблюдалось.

Из-за угла нос высунул. Движение какое-то на территории центра. Торопиться не будем — посмотрим, послушаем. Что-то не понятное творится. Какие-то люди из центра моих подопечных выносят и на машину как брёвна грузят. При этом, между телами всё же что-нибудь мягкое прокладывают. Вон окно открыто, а из него матрасы и подушки как воробушки порхают. Поднимают непонятные грузчики этот мягкий инвентарь и им моих пациентов перекладывают. Как тарелки или чашки при переезде упаковывают. Куда их увозят? Зачем? Что там с ними творить будут?

Точно это не команда от департамента. Те бы никого никуда эвакуировать не стали, нам на смену прислали бы других работников.

— Сергей, ты что-то понимаешь? — кроме попаданца посоветоваться и не с кем. Ну, хоть он есть. Всё не так одиноко.

— Нет, Вова. Я бы туда пока не подходил. Стрёмно мне что-то. — прозвучал ответ через пару секунд. Совпали наши мысли.

Конечно не пойду. Пыльным мешком по голове меня пока ещё никто не стукал.

— Давай попробуем посмотреть, куда их вывозят. — попаданец мой предложение выдвинул. Дельное, кстати.

Работа на дворе школы спорилась. Загружали машины быстро. Одна со двора, а другая уже её место занимает. Грузчики трудились без всяких перекуров и отдыха, как роботы какие-то. Даже словом меж собой не перекинутся. Перемещали коматозников как заведённые. Матрасы в кузове постелют, ряд тел в рядок выложат, снова прокладка из матрасов, снова тела... По сторонам грузящие головами не вертят, оно и для меня не плохо.

Приметил, куда машины следуют и параллельно данному маршруту двинулся. Одну из виду потеряю, следующую жду. Так ногами и двигал. Головой во все стороны вертел и ушами не хлопал.

Движение между тем больше стало. Не из одного моего центра грузовики в известном им направлении стремились. Как что-то их туда притягивало. Прикинул — куда то в район ЦУМа машинки едут. Ну или где-то рядом конец их пути обозначен. Туда гружёные направляются, обратно — совсем пустые бортами хлопают.

Ближе к Ленина решил переждать. Опасно — легко на глаза кому не надо попасться. Дверь в подъезд на ветру хлопала, лифт пусть и не работает, но лестницы то никто не отменил, в квартирах — вход свободный.

Подъезд пустой. На цыпочках по лестнице. Мышкой в дверь.

Подождал в прихожей немного — пусть глаза к сумраку привыкнут. К окну пробрался. Не нашумел. Тихо прошёл — ни стул не сшиб, ни на стол не наткнулся. Штору чуть-чуть отодвинул.

Мать моя! Что на площади то перед зданием, где областные власти сидели делается. Машины то не к ЦУМу, а туда съезжались. Там и освобождались от своего спящего груза. Сколько глазам было видно — люди там рядами разложены были. Плотно так, один к одному размещены и всё прибавляли их количество неведомые грузчики. Через примерно одинаковые расстояния между ними зелёные столбы возвышались. Каждый венчало что-то типа лампы, а из них свет, тоже зелёный, на тела падал.

Я аж от окна отшатнулся. Что же это такое творится?

Обратно вглубь комнаты отошел. На венский стул присел. Обдумать это всё надо. Но, что-то ничего путного в голову не приходило...

Глава 38 Попался

Пермь, начало июля 1987 года

Через полчаса примерно снова к окну подошёл. Снова в сторону чуть-чуть занавеску отодвинул. Снова на площадь посмотрел. Ничего не изменилось. Те же зелёные столбы с сиянием в верхней части. Те же ряды людей. Те же грузовики с разных сторон подъезжают и увеличивают количество лежащих под зелёным свечением.

Что-то эта зелёная физиотерапия мне не нравится. Отторгающая она какая-то. Не наша. Вроде бы что — ну находятся люди под этим свечением. Лежат, как под солнышком загорают. Но чужое это солнышко. Наше — ласковое, согревающее своими лучиками, а тут — жабья зелень какая-то, только рептилоидам под ней нежиться...

Ноги пронесли до кресла. Стул на этот раз по неизвестной причине проигнорировал. Как и сам не заметил. Сижу — думу думаю.

Зачем и почему докатились до жизни такой? Сначала — пандемия. Затем вакцину разработали, население планеты привили, почти победу стали праздновать. Через месяц вакцинированные в кому впадать начали. За редким исключением люди в пациентов центров медицинского наблюдения превратились, в кучки своеобразные были складированы. Тут, откуда ни возьмись, кто-то их недвижных и потерявших способность к сопротивлению зеленью какой-то облучать начал...

— Сергей, что такое творится то? — в который уже раз обращаюсь к попаданцу своему с таким вопросом. Отупение какое-то ко мне пришло. Раз задал этот вопрос — Сергей на него не знает ответа. Зачем же ещё раз его повторять? Правильно, совершенно не к чему, но вот задаю и задаю. Идиот, честное слово, какой-то...

— Вов, если бы я знал. У нас такого не было — ни болезни, ни центров этих ваших для хранения населения, ни столбиков с осветителями. Вот уж попал так попал, по самые помидоры... — как-то растерянно Сергей сегодня мне отозвался. На него даже не похоже. Всегда бодрячком, а тут как расклеился...

— Что-то есть опять хочется... Война войной, а обед должен быть по расписанию... — пытаюсь шутить, а что мне остаётся. Белугой зареветь особого ума не надо. Разобраться необходимо в ситуации. Значит — продолжаем собирать информацию для принятия верного решения. Каким образом и путём? Вариантов у меня не много — сидим как красна девица в тереме у окошечка резного и смотрим на окружающую действительность. Причем, морду лица далеко высовывать не желательно. Наблюдать надо как скрытой камерой — тебя не видно, а сам всё замечаешь и фиксируешь.

Кушать то правда уже пора. Кухня не порадовала. Жители сего жилища, скорее всего, святым духом питались. Прокрался до двери, прошмыгнул по площадке, скрипнул петлями у ближайших соседей. О, тут, как лесовики проживали. В своей избушке для проходящего путника продукты питания по закону тайги оставили. И минералочка в стеклянной таре имеется, и шоколадка в блестящей фольге нашлась, и галеты, и ещё много всякого вкусного...

Поел. Попил. Закурить хотел, но вовремя остановился.

Рюкзак весьма удобный ещё в данной квартирке нашёлся — что не съел, то с собой прихватил. Флягу бы найти — водичку из бутылок перелить, а то со стеклом ходить позвякивать не желательно.

Червячка заморил, по квартире побродил и снова к окну. Там ситуация без качественной динамики. Количественные изменения имеются — автомобили колёсиками крутят, бензин расходуют, под лучи зелёные народ подвозят...

— Вова! — чуть голова от вопля попаданца не лопнула. Надо же так умудриться громко внимание привлечь. Труба иерихонская. Иначе и не скажешь.

— Вижу. — буквально шепотом ему отвечаю. Увиденное меня как нахлобучило. Многое в своей не долгой жизни уже повидать пришлось, но это ни в какие ворота не лезло.

— Что это? — сбавил количество виртуальных децибел и Сергей.

Нашел кого спросить. Самому бы кто сказал.

— А, я почём знаю. — ещё сбавил громкость. Буквально прошептал. Зашепчешь тут. По спине как мурашки пробежали. Часто слышал раньше это выражение, но испытал впервые.

— От окна отойди на всякий случай. — на грани слышимости уже попаданец меня на путь истинный наставляет. То кричит, то шепчет. Быстро адаптируется к ситуации.

— Да я, пожалуй, в прихожую отползу. — тоже шепотком, а сам на четвереньки, что б из окна с улицы не заметно было, и в сторону двери... Там между улицей пара стен будет, может и поможет это... Экранирует каким-то образом.

— Давай скорей, в нашу сторону направлялось. Быстрее, быстрее, Вова, ноги надо делать... — опять звук прибавил попаданец.

— Да перестань, под руку то... Хватит уже... — на грани восприятия отвечаю. Как из головы у меня выпало, что мысленно можно общаться. Да тут себя, пожалуй, забудешь... А сам как котик или пудель на четвереньках передвигаюсь.

Параллельно фасаду дома на уровне третьего этажа в воздухе медленно так, лениво, что-то квадратное, зелёное опять же, в нашу сторону плывёт. Метра так три на три. Практически без звука подкрадывается. Почти в притирку к балконам двигается. Глаз и прочих оптических приспособлений не видно, но чувство такое — как будто высматривает что-то. Заметило издали, а сейчас поближе рассмотреть желает. Как букашку, но вредную и докучливую, выглядывает. Найдёт и раздавит — а не мешайся под ногами, не создавай проблем... Вместе с тем, чужим, не нашим от квадрата того зелёного так и веет... Что-то кричит просто, что не человеческими руками это создано...

Дверь из комнаты в прихожую немного приоткрытой осталась. Не затворил второпях. Сижу и почти не дышу, а по гостиной из окна луч синий запрыгал и холодом опять как будто потянуло. Синий холод. Давно не виделись. Век бы не встречаться... Вон что тогда нас вырубило... К входной двери в полуприсяду начал продвигаться... Спасайте ножки — куплю вам сапожки...

На лестничной площадке выпрямился. Отдышался. Ну и денёк сегодня выдался. Насыщенный.

Глава 39 Кладбище

Макарье, начало июля 1987 года

Собаки подошли, метрах в пяти — шести остановились. Передумали может меня есть? Запылилось моё тельце в дороге и стало непригодно в пищу по гигиеническим собачьим понятиям? Молча стоят. Хоть бы гавкнули. Так, расходиться в стороны начали, полумесяц передо мной какой-то выстраивают...

— А, ну пошли вон, кабыздохи! Вот я вас сейчас дрыном то приголублю! Обновлю новую палочку! — откуда то сбоку между Ольгой и собаками мужчина появился. Словно из ниоткуда возник. В руках у него и правда что-то похожее на черенок от лопаты было. Он им и грозил собакам.

Собаки, вероятно, с этим мужчиной были уже хорошо знакомы. Помнили, что слово с делом у него не расходится. Не по одной собачьей спине его крепкая палка уже походила с неприятными последствиями. Несколько впереди стоящая рыжая кудлатая собака показала зубы, но всё же двинулась куда-то в сторону от Ольги и свою стаю туда же повела. Нисколько де и не хотелось нам эту девочку съесть, так — подошли на неё только посмотреть...

— Ты чего тут стоишь? Зачем по ночам одна ходишь? На собак уставилась и ничего вокруг не замечаешь. Я тебе уж два раза даже крикнул, а ты не реагируешь... — мужчина с палкой к Ольге обратился.

Та стояла не жива не мертва. Собак испугалась. В горле даже что-то перехватило...

Мужчина ещё своим деревянным оружием по асфальту постучал, правой ногой на собак притопнул...

— Здравствуйте. Я ничего не слышала. Спасибо вам. — Ольга мужчине ответила, а сама всё на уходящих собак смотрела. Съесть то может и не съели бы, а покусать то могли... Вдруг бы ещё какая-нибудь бешеная собака попалась... Где сейчас лечиться то — все больницы скорее всего уже закрылись...

— Пошли давай. Нечего тут стоять. Я уйду — они и вернутся. Не одного уж человека они у нас на кладбище покусали. Всё никак этих собак вывести не могут. Одних отловят — другие тут же появляются. — проинформировал мужчина Ольгу. Затопал своими кирзовыми сапогами куда-то в сторону ворот кладбища. Ольге деваться некуда — за ним пошла.

Никогда не была ночью Ольга на кладбище, а, похоже, сегодня придётся. Продолжаются её сегодняшние приключения.

Между могилками прогуляться не пришлось. Прямо рядом с входом в место скорби и упокоения что-то типа домика обнаружилось. Мужик то сторожем кладбищенским оказался. Значит домик этот, соответственно, сторожка.

Стены упомянутого выше строения снаружи и внутри были покрашены казённой синей краской. Местами она облупилась и отпала, но видно были в кладбищенском хозяйстве более приоритетные объекты для текущего ремонта и привести в порядок сторожку не спешили.

В комнатке сторожа имелся топчан. Его рабочее место. Не даром шутят, что профессия сторожа — это профессиональная деятельность спать за деньги. Сами понимаете, что без топчана тут никак не обойтись.

Рядом с топчаном имелся столик. Кладбищенский работник застелил его старенькой клеенкой. Когда-то она радовала глаз стилизованными красными цветами, но сейчас от них мало что осталось. Почётное место на столе занимал электрический алюминиевый чайник. Возрастом он мог поспорить с клеенкой, но был ещё бодр и довольно быстро превращал воду в кипяток. Кстати, источник этой самой воды в виде латунного крана также имелся.

С освещением в настоящий момент было сложнее. Засиженная мухами электрическая лампочка под потолком имелась, но комнатёнку освещала её керосиновая бабушка. Ничего, чай не в театре, так тоже нормально.

— Что же ты, девонька, по ночам у кладбища бродишь? Дома то что тебе не сидится? — продолжил свой душеспасительный монолог сторож.

— Да вот так получилось. На попутках сюда добиралась. Тут у кладбища меня и высадили. — ответила Ольга. Сама на топчан поближе к двери примостилась, а рюкзачок свой рядом положила.

Сторож между тем палку, которой собак гонял, в угол к таким же поставил. Видя интерес Ольги к сим изделиям, пояснил:

— Черенки к лопатам я ещё копальщикам могилок делаю. Быстро они у них из строя выходят. Копеечная шабашка, конечно, но всё какой-то приработок.

На полу, действительно, свеженькая стружка имелась. Видно появление Ольги и собак сторожа от работы отвлекло. Он и с черенком, что делал, против собак на битву и выступил.

— Ну, коли уж спас я тебя, то надо и чаем напоить. Даже с сахарком. Заварочка свежая как раз имеется. Кипяточек тоже есть. Только сам чай пить собирался, садись ближе, не съем я тебя. — доставая ещё один стакан к уже имеющемуся на столе проговорил сторож. Из шкафчика на стене кроме стакана были ещё извлечены ложка, пол литровая стеклянная банка с сахаром и пачка печенья.

Печенье Ольга предложила заменить домашними пирожками. Сторож не отказался.

Клапан рюкзака был отстёгнут. Пакет с пирожками оказался на столе. С большим аппетитом Ольга и сторож под чаек попробовали и морковных, и грибных, и пирожков с картошкой. Как-то быстро все съели. Сами даже не заметили. Правильно, кстати, сделали — на второй день они уже не такие вкусные будут, а сегодня они ещё утром из печки, свеженькие...

Глава 40 Рыбалка

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Так бы долго ещё фаллометрией занимались индейцы и воинство Князя Мёртвых, но тут опять Коля-придурок им всю малину окропил.

Давно уж ему не терпелось, не в смысле в кустики сбегать, а рыб половить. В магазине то принадлежностей для извлечения представителей парафилетической группы водных позвоночных животных из привычной им среды обитания набрали много. Не просто же так им в кузове боевой колесницы валяться — надо их на деле применить.

Челюсторотые, для которых характерно жаберное дыхание, обитают как в солёных, так и в пресных водоёмах. Моря в Кировской области отсутствовали, а вот речек и ручьев за бортом колесницы уже некоторое количество позади осталось, пересекли их по мостам и рыбку половить не остановились. Жалко, как.

Рыбу можно сварить, пожарить, съесть в сыром виде... Но это не главное — наиболее приятен сам процесс её ловли. Вот Коле и желалось порыбачить. Километров тридцать уже мечталось червяков искупать.

— А, как тут у вас с рыбалкой? — встрял он в переговоры на высшем уровне. Не к кому-то конкретно обратился, а всё племя индейцев вопросом охватил. Индейцы, они народ такой — на заводах и фабриках не работают, натуральным хозяйством живут. Значит, на предмет рыбки половить должны соображать хорошо.

Вождь индейцев чуть не подавился начавшей вылетать у него фразой. Шаман также озадачился воспоминанием о рыбных местах. Тот и другой любили это дело. Половить рыбку.

— Ну, не как у вас, всяко лучше. — не сходя с волны писькомеряния выпалил один из рядовых индейцев. Перестроиться то не у всех сразу получается. Инерционность мышления — страшная сила.

— А, где ловите? — продолжил не обращая внимания на грозные взгляды Князя Мёртвых Коля-придурок. Прыгнул он на свою волну и разные взгляды стали ему совершенно безразличны.

— На Иванцевке и в других местах. Рыбы у нас хоть одним местом ешь. — не желал прерывать интересный для него разговор один из рядовых индейцев. Закусил удила.

— А, на что ловите? — начал выяснять нюансы Коля-придурок. Дьявол то кроется в мелочах. Выяснить он решил региональный компонент особенностей рыбной ловли.

Близнецы тоже уши навострили. На речку они ходили не только купаться.

— А, тут уж смотря какую. — вождю индейцев получилось вставить слово. На позицию свою он не так давно выдвинулся, а рыбку то с малых лет удить навострился.

Князю Мертвых оставалось только двинуться по течению — в рыбном разговоре участвовали уже обе армии, топор войны потерял свою актуальность. Он как-то читал, что если не можешь изменить течение какого-то процесса, то надо его возглавить, сделать вид, что так оно и было задумано с самого начала. Книжная мудрость, она не всегда на практике работает, но тут как-то прокатило.

— Ну, покажите тогда ваши рыбные места. Поглядим, как у вас рыбка ловится. — подначил он представителей свободолюбивого племени. Те на слабо поддались, и вскоре железный конь и боевая колесница пылили в направлении заветного водоёма.

Какое-то время ушло на подготовку снастей — из магазина же были прихвачены только отдельные составляющие — удилища, леска, крючки, поплавки и прочие причиндалы. Потом дружно копали червей. Лопаты — они всегда в российском автомобиле имеются.

Индейцы не пожалели прикормленного места и вскоре процесс пошёл. Клевало прилично. Скоро можно было уже уху варить, причем на весь коллектив.

Рыба посуху не ходит. Так взрослые рыбаки говорят. Воины и индейцы тоже про такое слышали. Принимающая сторона предложила, гости не отказались. Одна закавыка имелась — домой в село надо было сгонять, привести предложенное. Индейцы попрыгали в коня и отбыли в известном им направлении. Городские продолжили рыбачить.

Увлекательный процесс и удалённость водоёма от родного села индейцев замаскировали прибытие в данный населённый пункт зелёного нечто, подобного виденного Колей-придурком над Белой Холуницей.

Так же без какого-либо засорения окружающей среды звуковыми волнами оно опустилось перед заброшенной церковью и притаилось, прислушалось своими нечеловеческими органами слуха — что-то с металлическим позвякиванием приближалось со стороны колхозных полей. К выше обозначенному примешивались голоса аборигенов. Они то и нужны.

Въезжающего на центральную площадь села железного коня встретил луч синего холода. Индейцы попадали как колосья по серпом хлебороба. Ещё раз была подтверждена старая истина — от алкоголя одни беды...

— Что-то долго твоих дружков нет. — уколол Колю-придурка Князь Мёртвых. Так бы поели уже, ан нет — под водочку ушицы похлебать возжелалось. Как большим. Вот и сидим сейчас голодными.

— Затариваются. Скоро уже приедут. — не отрывая взгляда от поплавка отговорился Коля-придурок. Да хоть и немного задержатся. Не страшно. Подольше половить получится. Когда ещё придётся.

Тут у Коли опять поплавок сигнал подал о рыбной глупости. Подсекаем. Ничего так рыбка, не малёк. Не стыдно и с крючка снять...

— Ну-ну. — был немногословен Князь Мёртвых. Он тоже на самом деле не прочь был порыбачить, но есть то тоже хотелось.

— Жаль, картошечки и лучку не заказали. — кто-то из армии Князя Мёртвых присоединился к разговору. Князь и Коля даже головы не повернули. У них опять клевало.

Ещё где-то с час рыбачили. Индейцы как сквозь землю провалились. Где их только черти носят?

— Ну что, смылись твои дружки? — снова Князь Мёртвых Колю-придурка стал нагибать словесным образом.

Тот уже отвечал не так уверенно. Правда, долго что-то нет индейцев.

— Да, что-то не едут... — Коля был в некотором недоумении. Хорошие же парни, но куда-то подевались. Может что-то с ними случилось?

— Иди, консервы открывай, придурок. Сейчас поедим и дальше поедем. — проявил в очередной раз свою власть Князь Мёртвых.

Коля удочку на берегу умостил. На месте немного ещё потоптался.

— А, рыбу то куда? — задал он вопрос Князю Мёртвых.

— Рыбаки рыбу не едят. — озвучил Князь Мёртвых древнюю истину.

Перекусили консервами. Рыбными.

Когда Коля их ел, то всё думал о сказанном Князем Мёртвых. Вот он рыбак, а сейчас рыбой закусывает. Не прав значит Князь Мёртвых. Вот оно как получается.

Глава 41 Подъезд

Пермь, начало июля 1987 года

Синий луч пошарил по гостиной и пропал. Видимо, зелёное и квадратное улетело дальше по улице. На этот раз повезло. Володя на лестничной площадке через раз дышал и двинуться боялся. Без всякого луча в оцепенение впал. Сначала то, когда только вышел, всё нормально было. Потом же, как чем-то сверху тяжёлым придавило...

Не так он представлял себе свою встречу с представителем иной цивилизации. А, как? Подумал немного — всё равно делать больше было нечего. Оказалось — никак. Ещё раз подумал. Точно — ничего конкретного. Допускал, что возможно такое событие может иметь место в его биографии, но без конкретики.

Одно допущение из мира фантастической литературы в его жизни уже присутствовало — попаданец. Писали про них, писали и дописались. Реализовалась мечта идиота. Выбрала судьба голову Владимира для размещения личности из будущего. Причем, совсем не далёкого. И не вопрос, что ещё и из Вовиного. Что-то у Сергея было как в Володиной жизни, а многого и нет. Афган — был. ДАГ — нет. Эпидемии — не наблюдалось, соответственно и население не вакцинировали, и оно в кому не впало. Центры медицинского наблюдения не организовывались. Непонятные зелёные квадраты по улицам не летали и синими лучами Володю не разыскивали. В другом лепестке миров Сергей проживал, более благоприятном...

Так, инопланетное изделие улетело, можно принять более удобное положение. На банкеточку бы какую взгромоздиться, а то вчера руки в порядок приводил, а сегодня ноги лечить придётся...

Вернулся в квартиру. Вот и предмет мебели искомый. Сел. Ноги вытянул. Расслабился. Вроде и мелочь, а хорошо.

Сидим. А, что сидим, кого ждём? Под лежачий камень коньяк не течёт. Из квартиры надо убираться. Не нашёл никого летающий кубик, так он может какие-нибудь шарики или пирамидки прислать. Меньшего размера. Полетают они по квартирам, разыщут Вову и на площадь под зелёные лампочки вытащат. Там он под воздействием этих лучей и в чудище неведомое превратится... Или как те грузчики без эмоций будет нужную кубику работу выполнять...

Осторожно снова выбрался на лестничную площадку, по ступенькам на этаж ниже спустился. Постоял, послушал. Ветер дверью хлопает. В отдалении автомобили моторами тишину нарушают, а так, вроде, подозрительных звуков не отмечается. Ещё пролёт ногами отмерил. Опять в статую превратился. Снова спустился. Так и до первого этажа добрался. Из подъезда выглянул. Никого.

Так. А, куда собрался идти то, голубь сизокрылый? План какой будем реализовывать?

— Сергей, в каком направлении двинем? — мысленно вопрос попаданцу задал. Разделить попытался ответственность за принимаемое решение. Потом, если что не так будет — коллегиально решали, не один он в случившемся виноват.

— Спроси, что полегче. Во попал я с тобой в историю. — попаданец отозвался. Не радостно как-то ответил. Без огонька и задора.

— Так в подъезде стоять и будем? — ещё один вопрос в сознание попаданца вбил. Пусть тоже своими извилинами пошевелит, ну, или чем-то у него имеющимся. Чем там они, попаданцы думу думают, решения принимают. Кстати, вопрос весьма интересный, но пришёл как-то не ко времени.

— Из подъезда надо убираться. — быстро попаданец нашёл ответ. Гигант мысли. Вычислительная машина на батарейках.

— Куда? Будь добр, укажи направление. — что-то понесло Вову, наезжать начал на своего доброго друга. Никогда с ним не ругался, не принижал его личность, а тут — на тебе... Стресс, наверное, сказывается...

— Вова, не суетись под клиентом... Я тоже не семи пядей во лбу. Сейчас придумаем. — Сергей немного Владимира успокоил. Постарше он, знает, что эмоции правильному соображению не способствуют. Сильно возбудился, обрадовался чему-то невероятно или весьма опечалился — тут и поглупел на глазах, шарики за ролики зашли.

— Побыстрее бы, опасно здесь находиться. Может до вечера в подвале пересидеть? Вон и дверь в него открыта. — выдал Володя предложение.

— Дельная мысль. Давай так сделать и попробуем. — поддержал его Сергей.

Двери в подвал в подъездах обычно бывают на замок закрыты, а тут вот непорядок такой и наблюдается, а может специально открыли? Новые времена — новые правила социалистического общежития.

Из подвала попахивало. Сильнее чем в квартире. Вот он — признак нового времени. Неприятные запахи. Стоило людям в кому впасть как везде дурно пахнуть начало. Чего же через год ждать? Ещё хуже будет?

Петли протяжно скрипнули. Прислушался. Слава Богу, никто не отреагировал, не прилетели зелёненькие гости... Осторожно спустился вниз с протянутой вперёд рукой, правой ногой тоже дорогу во тьме кромешной прощупывал — запнёшься ещё за что-нибудь ненароком...

— Стой. — вдруг шёпот из неосвещённого пространства раздался.

Вова даже и не понял — с какой точно стороны. Определил только, что не близко находился источник звука.

— Стою. — так только и придумал Володя этому шёпоту ответить.

Надо было хоть что-то сказать, показать, что он партнера по общению услышал. Не просто так дальше идти. Не ответишь — что-то тяжелое в голову прилететь может...

— Ты кто? — снова откуда-то прошептали.

Многословием невидимый голос не отличался. Формулировал вопросы весьма коротко и конкретно.

— А, ты кто? — в манере сынов многострадального народа Вова отозвался. Перебросил мячик обратно своему партнёру.

— Я — Вова. — шепот немного прояснил ситуацию.

Ну, хоть что-то. Тезка. По голосу — взрослый.

— И я — Вова. — в ответ так же прошептал Володя. Порадовал своего невидимого в темноте визави.

— Во как. — опять немногословно продолжила с ним разговор темнота.

— А, вот так. — в том же стиле был ответ.

Глаза Володи постепенно привыкали к темноте, но этого самого Вову он пока ещё не видел. Может он за чем-нибудь прячется?

— Ты кто? — пошёл разговор по второму кругу.

— Человек. — обозначился Володя.

Нет, не видит он этого Вову. Напрягал такой разговор.

— Я тоже. — прошептали ему в ответ. Уже откуда-то ближе.

— Это радует. — продолжил Владимир разговор, а сам шаг назад сделал. Сместился немного на всякий случай.

— Что там наверху? — опять перешёл к вопросам неведомый шёпот.

— Полная жопа. — просветил его Володя. Ничуть не соврал.

— Так, а сейчас не бойся. Я тебя за руку возьму и немного вперёд пройдём. — выстроил уже более длинное сообщение шёпот.

— Хорошо. — Владимир в темноту ответил. Что ему делать то было. Не видно почти ничего. Авось, не съест его этот неведомый тёзка.

В этот момент на фоне разговоров в условиях почти нулевой видимости в его сознании ещё и старенький анекдот вдруг всплывает. Совсем видно переклинило бедную головушку в экстремальных обстоятельствах. Купил значит мужик газету. В разделе объявлений читает, что в общество слепых требуется секретарша, особое требование — приятная на ощупь.

Глава 42 Село

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

— Что у нас с бензином? — Князь Мёртвых обратился к близнецам. Сразу двоим вопрос задал. Так не ошибёшься — кто-то из них водитель. Не один, так другой. Как их только родители различали? Тот и другой — рыжие, веснушки — как под копирку сделаны... Носы курносые, уши торчком.

— Не плохо бы пополнить. Может в колхоз заглянем? Заодно и посмотрим — куда эти индейцы подевались. — ответил один из спрошенных. Прав оказался Князь Мёртвых — с первого раза угадал. Осуществил сто процентное попадание.

— На засаду бы не нарваться. Может они нас заманивают. Рыбалочка, водочка, а как приедем — возьмут нас за жабры. — это опять Коля-придурок свои пять копеек вставил. Не отошёл ещё от рыбной ловли, в речи его соответствующие термины так и проскальзывают.

— Вот ты и пойдёшь. Сам напросился. — метнул молнию Князь Мёртвых. Инициатива, она очень часто имеет самого инициатора. Так во всех организованных людских структурах бывает. От армии до банды.

— А, я что — схожу. Мне совсем не трудно. — не отказался Коля-придурок. Опыт отказов у него имелся. Негативный. По голове за это попадало.

Подтянул свои красные штаны родителями подаренные. Из банки неиспользованных червяков на волю выпустил — ползите на все четыре стороны пока вороны не склевали.

Лагерь свернули быстро. Костёр потушили по-пионерски.

Водила обратный путь до трассы забыть не успел. Не доезжая пары километров до села остановились. На дороге решили не маячить — в поле по просёлку свернули. Колю в сторону сельского поселения отправили. Приказ он получил — одна нога здесь — другая там. Чтобы по-быстрому смотался глянуть что и как. Незаметно только.

Дурной собаке пять верст не крюк. Напрямую юный разведчик решил не переть, посчитал более правильным огородами в село просочиться. Жизнь показала правильность выбранного пути.

Двигаясь извилистой траекторией и горохом немного полакомился, и незаметным остался, и в село просочился. Только из-за избы перед какой-то большой площадкой нос высунул чуть впросак не попал. Железный конь индейцев на данной незастроенной территории криво был припаркован, а сами они как молнией побитые рядом валялись. Рядом с лежащими два мужика стояли. Один другому на повышенных тонах выговаривал, что зря ускоритель роста для детей не взяли. Он сейчас бы и пригодился. И для этих, мужик на индейцев показал, и на остальных детей после возврата.

Коля с мужиком тем невольно согласился. Маловаты росточком индейцы были, подрасти бы им не мешало. Только вот насчёт возврата не совсем понял — кто откуда возвратиться должен. Все уж какое время в коме находились, никто никуда не ходил. А если никуда не ходишь, то и возвращаться не откуда. Вот и пойми этих взрослых. Иногда такую пургу несут. Взрослый — не значит умный. Коля не раз уж с этим сталкивался. Не зря говорят — велика Федора, но дура.

На площади ещё более чудные дела творились. Столб какой-то зелёный для освещения устанавливали. Лампа на нём сверху какая-то чудная. Как ягода-малина. Из отдельных шариков, вместе слепленных, но зелёная. Не созрела — пришло в голову Коле, середины лета ещё нет, в августе только покраснеет, сладкая будет. Любил Коля малиновое варенье. Мама его очень вкусное варила. Опять Коле захотелось домой, к родителям...

В проулке же — во, он такое уже издали видел. Зелёное стояло. Говорил же Князю, а он не поверил... Только это поменьше вроде было. На боку зелёного дверь была открыта, округлая такая, а рядом с ней столбик зелёный стоял. Этот без ягодки наверху. К нему два мужика бабу тащили. Она ругалась, ногами упиралась, а мужики — ни слова, ни полслова, волокут её и всё. Как близко подвели — она как споткнулась, затем прямо стала, руки к груди прижала, а потом мужиков тех оттолкнула, да они и сами в сторону отошли и куда-то обратно в переулок двинулись. Баба за ними. Через некоторое время опять эти двое уже мужика к зелёному тянут. Опять до столбика дошли и обратно повернули, но тот мужик с ними уже сам шёл.

Минут двадцать Коля эту картину наблюдал. Рот раскрыв сидел. Чудеса. Никогда такого не видел. К столбику зелёному перестали сельских жителей водить — кончились не вакцинированные. Дальше ещё прикольнее стало. Те, что к столбу ходили начали на носилках коматозных на площадь выволакивать и рядком под столб с лампой-ягодкой выкладывать. Где только носилки взяли? С собой в зелёной штуке привезли? Коля затылок почесал и про задание своё вспомнил. О своём долге разведчика.

Чуть не ползком между грядок и рядков картошки из села выбирался. Всё боялся — схватят и к столбику отведут. Тут в зомби-робота и превратишься и будешь других деревенских под лампочку складывать. Это Князь Мёртвых Колю придурком всё называет, но Коля сразу просёк эту фишку, выстроил цепочку последовательную. Не желательно ему к столбику, рано губить свой молодой организм.

Как село покинул, тут уж бегом наддал. Правой-левой, правой-левой, только ноги мелькали. Воссоединился с армией поэтому довольно быстро.

— Там, эта зелёная. — отпыхиваясь пробормотал Коля. Штаны опять свои красные подтянул. Родители, видно, на вырост их купили, а ремнем вот не озаботились. Хоть веревкой подпоясывайся...

— Ты по-русски, придурок, докладывай. — не очень любезно прервал его Князь Мёртвых. Сначала пропал больше чем на три часа, а тут прибежал и про что-то зелёное бормочет. Штаны ещё на подколенках... Одно слово — межеумок...

Княжеские подпевалы опять было начали хором вопить.

— Жаба. — первый близнец оригинальностью не страдал, Князя Мёртвых буквально процитировал.

— Крокодил. — второй его перекричать попытался. А, может это как раз первый был, а про жабу второй вспомнил? Они как черти — на одно лицо, попробуй разбери...

— Чудище с моторчиком. — снова то ли первый, то ли второй громко выкрикнул.

Что орёт? Думает, что если громко сказать, то умнее это будет выглядеть?

— Карлсон покрашенный... — это уже другой, не тот, что про чудище с моторчиком базлал.

— Тихо! Замолкли! — заткнул их словоизлияния Князь Мёртвых. Ну и народец ему достался. Орут как коты помоечные.

— В селе на площади стоит та штука, что над городом летала. Только эта поменьше. Зелёная. Индейцы — вырубленные лежат. Им рост будут увеличивать, так мужик сказал. Лампу ещё посреди площади ставят и к ней людей сносят. Других к зелёному столбику водят. — исчерпывающе доложил Коля. Всё по полочкам разместил. Ему то понятно, а остальным — не очень.

Князь Мёртвых из этого доклада не сильно текущую ситуацию для себя уяснил. Одно понял — самому идти смотреть надо. От Коли-придурка мало толка. Свалил всё в кучу — винегрет какой-то, а не разведданные.

— Машину в лесок. Маскируем. Сами сидите тихо. Я — в село. — кратко и понятно подчинённым задачи поставил. Что б даже Коля-придурок понял. Генерал его, и рука левая.

Левая рука же важным делом был занят — в петельки на штанах своих красных шнурочек продевал — не свалятся теперь шаровары и при атаке, и при отступлении. Военная фортуна, она переменчива — вслед за победами часто приходят поражения.

Глава 43 Подвал

Пермь, начало июля 1987 года

— Вова. — в голове сообщение от Сергея появилось. Как буковки на машинке напечатали — тук, тук, тук. Он ещё тут отвлекает. Тут как бы в темноте не свалиться, а мой попаданец пообщаться придумал.

— Да. — коротко ответил ему. Некогда тары-бары разводить.

— Ты ничего не замечаешь? — продолжил попаданец. Вот пристал... Как лист банный...

— А, что я должен заметить? — опять отвлекает только, нашёл время для беседы. И так как корова по льду в этом подвале передвигаюсь. Хорошо за руку ведут, а то уже сверзился бы в какую-нибудь яму.

— Сильно же тебе от того луча синего перепало — совсем память потерял. И не только. — снова мешает мне сосредоточиться попаданец. Вот его на разговоры пробило. То молчит сутками, а тут не можется ему немного помолчать.

— Уточни. — некогда долгие разговоры вести, лаконично отвечаю.

Сам головой по сторонам верчу. Не сильно это помогает. Тьма египетская.

— Хорошо. Ничего вокруг не видишь? — перешёл к вопросам попаданец. Мог бы и не спрашивать — одними глазами смотрим. Он и я.

— Само собой. В подвале же сейчас освещения не имеется. — отвечаю на его весьма глупый вопрос.

— Во. Память страдает. Это первое. Второе — после моего подселения ты же начал в темноте почти как днём видеть. — начал характеризовать моё сегодняшнее состояние Сергей.

Задумался. Даже почти запнулся. Что-то всплывать в памяти начало.

— Слушай. Точно. Теперь припоминаю. Видел в темноте. Это ещё в Афгане с изумрудами мне здорово помогло. — растерянно отвечаю. Вот торкнуло меня этим синим холодом. Видеть хуже стал и память срочно чинить надо. Не стоит больше под синие лучи попадать — здоровья это не прибавляет. Слабость в теле ещё какая-то.

Так за разговором и до пристанища шёпота дошли. Вернее — довели меня под руку. Приятную на ощупь.

В темноте скрипнула дверь. Противно так. Почему противно — не знаю. Противно и всё. Подсознание, наверное, так этот звук характеризовало.

Неприятный запах усилился. Как этот шепот тут дышит? Принюхался, наверное.

Чиркнула спичка. Немного помигал и успокоился огонёк в керосиновой лампе. Логово какое-то. Топчан со старыми тряпками. Ящики в роли стульев. Старая синяя тумбочка, газетой застеленная. Не хотел бы я так жить...

— Помогите... — то ли стон, то ли голос измученный какой-то из-за дощатой перегородки прозвучал. Слабо-слабо. Как на последнем издыхании...

Повернулся на звук и чуть не попал. Шажок ещё влево сделал — это и спасло. Шёпот, а он здоровенным лохматым мужиком оказался, заточкой мне чуть грудь не пропорол, а так только справа по рёбрам как напильником кожу попортил. Я сначала почти этого и не заметил, так что-то неприятное по грудной клетке скользнуло. Опаньки, как-то тут не хорошо встречают. На автомате пробил в горло. Как корейцы учили. Второго раза не потребовалось. Из мужика как позвоночник кто выдернул. Как стоял, так и осыпался. Развернуться в каморке особо не где было, но контрольный в висок с ноги всё же добавил. Опять же на автомате. Не все рефлексы синий холод во мне заморозил.

Встал посреди коморки. Замер. Прислушался. За перегородкой кто-то шебуршится. Слабенько так, как мышка. Чем-то железным ещё звякнуло. Затихло. Ещё постоял, послушал. Больше ни звука. Ну и день у меня — то лучи, то звуки. То чуть до смертушки не дошептался, то стоном из рук костлявой был спасен...

Тут справа в груди заболело, тёпленькое по туловищу многострадальному потекло... И так оно штопаное, а тут опять красоты ему добавили. Шрамы, они мужчину украшают. Скоро мне уж можно на конкурс какой-нибудь выходить, в исподниках перед зрителями и комиссией дефилировать. Присел. В себя чуть пришёл. Одни стрессы. Так и заболеть не долго.

Так, заглянем сначала за перегородку, нет ли там ещё одного мужика с заточкой, а может там и топор по мою голову уже приготовлен. Потом и бок ревизии подвергнем, что-то всё более мокренько там становится и побаливает неприятно... А этот то и не шевельнётся — руки, они помнят...

За перегородкой на полу ещё один человек нашёлся. Вернее, он совсем не давно, был им. Пока я гладиаторские бои с лохматым жителем подвала устраивал последние капельки жизни из него вытекли. Благо, отверстия для вытекания у него в большом количестве имелись. Тело, ещё тёплое, было облачено только в джинсы, торс был оголён и на нем следы контакта с заточкой, что меня пытались приголубить, имелись во множественном количестве. Руки были стянуты ржавой цепью. Правая нога ниже колена отсутствовала.

Позднее, когда я свою футболку уже вместо перевязочного пакета использовал, посидел немного на огонёк керосинки глядя, тогда уже и нашёл недостающую часть тела бедолаги. В тумбочке, что синей краской не единожды была покрашена. Икроножные мышцы — сама икроножная и камбаловидная — были как собаками выгрызены.

— Повезло тебе, Вова. На последнем дыхании тебя неизвестный спас. Не добил его людоед. — прервал моё одиночество Сергей. Во время моего сражения с шепотом он молчал, а тут снова на связь вышел.

— Людоед? — затупил Володя. Не первый раз за сегодня.

— Ну, а кто ещё ножкой то позавтракал? — вопросом на вопрос отозвался попаданец.

Володю аж всего передёрнуло. Представил, как его ещё живого разделывают. Да что за время то такое наступило? Где нормальные то люди? Одни в плен берут, другие на них ни с того ни с сего нападают и жизни лишают. Третьи из коматозников на площади рядки выкладывают... Ещё один в сыром виде людей ест. Мир сошёл с ума. Иначе и не скажешь.

Нашёл лопату. Похоронил своего неведомого спасителя. Как он к людоеду попал? На этот вопрос уже никто не ответит. Самого любителя не традиционной кухни предавать земле не стал. Не заслужил он этого. Оттащил только в угол подвала и там бросил. Пусть гниет или крысы его едят.

Ответов на имеющиеся шарады не прибавилось. На душе только как-то гнусно стало. Решил ещё пару часов переждать и в сторону своего медицинского центра двинуться.

Запах в подвале, кстати, стал менее ощущаться. Принюхался. Человек со временем ко всему привыкает...

Глава 44 Ночевка на кладбище

Макарье, начало июля 1987 года

Чаю попили, пирожков поели — сейчас и перекурить можно. Куда-то опять банка, пепельница моя самодельная, подевалась. Так, вот она, нашлась потеря. Спичку, использованную в банку — нечего мусорить, тем более на кладбище...

Ну и бабы сейчас пошли, ничего не боятся. Раньше заставь ночью рядом с кладбищем пройтись, да не в жизнь, а сейчас — да запросто... Что-то над городом посверкивает, грома вроде не слышно, да и на молнии не похоже. Лучи какие-то, прожекторами что ли светят. Сейчас только и светить, больше делать нечего... С собаками что-то решать надо, а с кем решать то — директор уже неделю не появляется... Чёрт, пальцы обжёг, не заметил с этими прожекторами как сигарета дотлела. Идти, путешественницу на постой определять, нечего ей по ночам шастать...

— Ты, девонька, давай спи здесь, а я в бытовку к копальщикам пойду. Нечего по ночам гулять — опять к собакам на съедение попадёшь. Утром разбужу и иди в город. Ничего не бойся — покойники, они тихие. Можешь ещё на крючок закрыться для надёжности. — сказал и удалился. По графику сейчас у сторожа сон, работа у него такая, а могилки никто не украдёт, домой с кладбища не унесёт. Утром все по счёту на месте будут...

Никогда не ночевала Ольга на кладбище. Как-то раньше такого ей не доводилось. Ну, всё когда-то в первый раз бывает. Зубы почистила, на крючок по совету сторожа дверь закрыла и не раздеваясь на топчане устроилась. Простынок белых на нём отродясь не водилось, брезентом каким-то накрыт он был, так что самое то одетой спать будет. Подушка у сторожа этого какая тут комковатая, не домашняя пуховая. Что он в неё натолкал? Да ладно... Подушку платком сверху накрыла — всё чище голова после сна будет. Наволочку то сторож две пятилетки, наверное, не стирал.

Ночью спалось на удивление хорошо — умоталась за день, богатый выдался денёк на встречи и события. Ничего не приснилось, даже жених. Как бабушка всегда говорила — на новом месте приснись жених невесте. Не сработала что-то народная примета, не увидела ночью суженого.

Проснулась от стука в дверь. Крючок у сторожа был сделан на совесть — ни живые, ни мёртвые его во время Ольгиного сна не открыли.

— Вставай скорее, девонька, что-то непонятное творится. — голос сторожа из-за двери был какой-то встревоженный.

Откинула крючок, толкнула дверь. Выражение лица сторожа соответствовало голосу.

— Утром покурить вышел, а над городом штуки какие-то летают. Не вертолёты, их я в армии много насмотрелся. Да и с вечера что-то всё восияло, но не молнии. — огорошил он Ольгу.

— Может какая-то новая военная техника? Армию мобилизовали на помощь населению для борьбы с эпидемией? — не придала особого значения его тревоге Ольга. В нашу армию она верила. Про её силу и мощь брат ей много рассказывал. Он даже повоевать успел, много всякой техники у них в Афганистане было. Советская наука ведь не стоит на месте, много нового чуть не каждый день открывают и в практику внедряют. Вот и сейчас что-то такое на помощь народу привлекли.

— Ну, всяко бывает. Ты бы пока в город не ходила. Где-то скоро мой сменщик должен появиться, спросим его, что там такое. Пока давай чаю попьем. А там и видно будет. — рассудительно проговорил сторож. Не сразу он кладбищенским работником родился, много всякого в его жизни было. Сломя голову кидаться куда попало его уже как-то не тянуло.

Чайник кипятить воду отказался. Электрический прибор без электроэнергии не работает. Вчера ещё она была, а вот сегодня уже отсутствует. То, что вечером керосиновой лампой освещались, это вследствие перегоревшей лампочки было. Вторую неделю её уже поменять руки не доходили, вот, как в дореволюционные времена и жили в сторожке из-за лени и безалаберности. Как раз сегодня, и сменщик должен был новую лампочку из дома принести, но что-то нет его.

Сторожа — народ запасливый. Из-под топчана был извлечен примус. Ольга такого нагревательного прибора и не видывала раньше. Сторож рассказал и показал, как данным пережитком прошлого пользоваться. Так, что скоро они уже и чайком баловались. Вот тут и пригодилось вчерашнее печенье сторожа, вместо которого пирожки ели. Ольга тоже в роли нахлебника не выступила — пакет сушек на стол выложила.

Чай попили — сменщик сторожа не появился. Перекурить хозяин сторожки сходил — опять не видно его на горизонте. Посидели ещё минуток тридцать — всё равно напарник сторожа не пришёл.

Ольга в город начала собираться. Сколько ждать уже можно — заболел или ещё что случилось с человеком, может быть он совсем сегодня не появится. Сторож посоветовал быть осторожнее, а если что — к нему возвращаться. Автобусы всё равно не ходят, а дорога в город только одна — даже если его и сменят, они с Ольгой не разойдутся, на том же мосту через Вятку и встретятся.

Рюкзак за плечи, черенок от лопаты в руки — вдруг опять собаки встретятся и по холодку вперёд. Попрощалась со своим спасителем, спасибо за приют и чай ему сказала и отбыла.

Глава 45 На посёлке

Дубровка, начало июля 1987 года

Вечерело. Народные приметы говорили о том, что завтра хорошая погода скорее всего будет. Гидрометцентр своих прогнозов по радио сейчас не давал, вот на них и приходилось ориентироваться.

— Илья, может завтра с утра по грибы сходим? Никуда наши подопечные не убегут со своих кроваток. — мама Володи за ужином весьма здравое предложение сделала. Старушки с соседней улицы на разведку уже сбегали, о том, что грибов наросло много информацию принесли. Как им не быть — из земли то они свои шапочки вытолкнули по-прежнему, а вот собирать то их было некому.

— Надо сходить — сходим. Давно уж в лесу не бывали. — согласился Илья Ильич. Грибовницу он любил, да и от жарёхи из грибов тоже никогда не отказывался. Ну, а найдут грибов много — посушат, зимой съедят. Зима долгая — всё приберёт.

До солнышка сели на мотоцикл и в лес двинулись. Корзины наполнялись быстро. Хотя и не всё подряд брали — сыроежки разные пусть сами лесные жители едят, не занимать же ими место, когда нормальные грибы имеются.

Кроме носимых емкостей ещё и в коляску у мотоцикла грибы пришлось складывать. Не оставлять же их, коли уж приехали. Бензин сейчас надо расходовать экономно — когда ещё его снова подвезут.

Решили в лесу и позавтракать. Термос достали, огурцы, хлебушек. Термос вечный, стальной. С таким хоть куда. Хорошие термосы советская промышленность выпускает, куда там разным китайским... А вот хлебушек уже свой, домашний. Не печёт теперь буханочки и батоны поселковая пекарня, не вьется из её трубы дымок. Хорошо, что по решению поссовета всех наблюдателей запасом муки обеспечили, есть из чего свой хлеб печь.

Только чай пить начали, как над головой в сторону посёлка что-то зелено-серое пролетело. Так бы и не заметили — практически без звука летающий объект перемещался, да тень от него на грибников упала. Так, краешком, но всё же перекрыла им солнышко.

— Что это, Илья, такое? — мама Вовы чуть кружку из рук не выпустила при виде данного летающего механизма. Не живым от него так и веяло, чужим он здесь казался...

— Не видал раньше такой хреновины. — так же был озадачен Илья Ильич. Глазами проводил аппарат, допил чай, хлебушек докушал.

— В сторону посёлка улетело. — заметила мама Вовы.

— Давай подсобирываться, и мы в сторону дома. — складывая не доеденное в рюкзак проговорил Илья Ильич. Что-то ему эта летающая штука совсем не понравилась.

Уже, когда к дороге из леса выезжали, то шум мотора услышали. Как грузовик будто проехал. Опять в сторону посёлка. Тормознули. Постояли немного. Послушали. Ещё один и всё туда же прошёл. Что за дела? Не спроста сегодня машины заездили и что-то по небу пролетело. Не к добру.

— Так. Домой не по большой дороге двинем. Объедем по лесной. Ты с мотоциклом посидишь, а я в посёлок схожу — посмотрю, что там и как. — голосом, не допускающим возражений обратился к маме Вовы Илья Ильич. Та только головой покивала. Всё правильно, так и надо сделать. Мало ли что.

Пока по лесным дорожкам колесили, как можно более скрытно ко краю посёлка подбирались время и прошло. Солнышко уже ближе к полдню стояло. Илья Ильич как белорусский партизан по лесу прокрался и прилегающую улицу оглядел.

Посмотреть было на что. ЗИЛок с опущенным бортом из леспромхозовского гаража медленно вдоль по улице ехал, а в него две старушки из домов коматозников за руки и за ноги вытаскивали. Без всяких носилок и прочих приспособлений выносили — одна за верхние, а другая — за нижние конечности. Перед кузовом тело подбрасывали в воздух, а уже третья старуха его ловила и в кузов как бревно укладывала. Илья Ильич хорошо помнил, что ещё не так давно эти глубокие пенсионерки до магазина три раза отдохнув добирались, еле ноги передвигали, на палочки при ходьбе опирались, а тут как лоси бегают и немалые килограммы перемещают. Зачастую носимые ими тела как бы не тяжелее их по весу были.

Во дела. Это что же в отсутствие их с супругой в посёлке произошло? Молодильные яблоки всем старухам пока они грибы собирали кто-то раздавал? Да ещё и силой немеряной их оделил. Проворонили они своё счастье, променяли его на грибы.

Хотел Илья Ильич знакомых старушек окликнуть и про происходящие чудеса у них поинтересоваться, да вовремя язык прикусил. Надо со стороны понаблюдать за творящимся. Что-то эта погрузка ему очень подозрительной кажется.

По кустам перебрался к соседней улице — там подобное же творится. Только уже не старушки грузчиками работают, а жители крайнего дома. Посёлок то не велик — Илья Ильич всех жителей знал и в лицо, и по месту жительства. Не требовалось ему у прохожих спрашивать — как чей то дом найти, кто в какой квартире проживает. Здесь погрузкой тоже не героических статей люди занимались, но складывалось впечатление что из металла их отлили и отдых им не требуется. Как олимпийские чемпионы эти грузчики туда-сюда бегали с немалыми тяжестями.

Автомобили двигались, что тот, то и другой в сторону центра посёлка. Водители были не местные. Это тоже настораживало.

Вдруг где-то в районе гастронома в воздух эта же штука поднялась. Что над лесом пролетала. Зависла на секунду и куда-то ещё в полёт направилась. Рано в посёлок возвращаться — сделал вывод Илья Ильич, посидят они ещё с супругой немного в лесу до прояснения обстановки...

Глава 46 Баня на огороде

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

День близился к вечеру. Князь Мёртвых, ну а если попросту — подросток Паша помахивая срезанной веткой двигался пешим порядком в сторону села Иванцево. На пути ему встречались орды врагов, и он их без устали рубил своим лазерным мечом. Направо-налево во все стороны размётывал.

— Вот так я тебя. Держитесь, гады. Не ждите от меня пощады. — время от времени, впрочем, не очень громко бросал он короткие фразы своим противникам. Они в страхе молчали и трепетали, теряя свои репейные головы.

Вот и домики села стали больше, приблизились постепенно. Ветка полетела в сторону. Не до игр сейчас, надо своими глазами посмотреть на увиденное Колей-придурком. Что там за столбы с лампочками и зелёные летающие механизмы.

Оторвал штакетину, по огороду прокрался. Тишина то какая. Дома такого не бывает — то машина проедет, то телевизор из окна у соседей что-то говорит, то собака голос подаст... Тучками что-то небо заволакивать стало — под дождь бы не попасть. Причём, быстро затягивает. Как пить дать — точно дождь будет.

Павел пошмыгал носом — простыл немного. Так и заболеть не долго. Дома, когда насморк начинался, мама всегда горячим чаем с малиновым вареньем поила. В простые дни малинки особо не поешь, а тут — сколько угодно ложкой хлебай, никаких тебе ограничений... Оладушки ещё у мамы хорошо получались. Выставит мама большую тарелку с ними на середину стола, сметаны в блюдечко нальёт — макай себе оладушки и ешь сколько душа пожелает... Хорошо дома было. Как там они сейчас? Хорошо ли им в этом самом центре медицинского наблюдения?

Ветер внезапно усилился — как будто кто его откуда на волю выпустил, крупные капли с неба на дома, заборы, огороды наискось падать начали. Две-три минуты и уже стена дождя... Потемнело как-то разом, молния пол неба на мгновение осветила. Павел в баню на огороде успел шмыгнуть, но всё же промокнуть успел немного.

Это всё космонавты виноваты — летают себе на своих космических кораблях, слои там какие-то дырявят — вот и портится погода. Лето — не лето, зима не зима. Всю природу испохабили. Бабушка так говорила. Она плохого не скажет...

В старой бане было не особо комфортно. Паша ещё и на составленные вёдра налететь умудрился, загремели они по всей бане разлетаясь, ноге больно, да промокнуть успел... Сходил в разведку называется. Утёр нос Коле-придурку.

Дождь выбивал что-то своё по крыше бани, никак не прекращался, даже сильнее вроде стал. Громыхать стало чаще, молнии, похоже, ближе сверкать стали. При одном таком кратковременном освещении фуфайку в предбаннике заметил. Тут же её на плечи накинул. Велика — не мала. Сразу как-то теплее стало... Отец тоже на работу в фуфайке ходил, говорил, что лучше нет одежды — легко, тепло и удобно.

Дождь никак не думал заканчиваться. Монотонный только какой-то стал. Льёт и льёт. Когда уж и перестанет. В фуфайке Паша пригрелся, в сон потянуло — набегался за день с этой рыбалкой... Зевнул. Раз. Другой. К стене привалился. Надо пересидеть в бане эту непогодь. Чего на улице то мокнуть. Не убежит никуда разведка.

Паша снял с натянутой под крышей предбанника веревки несколько свежих веников, сделал их них что-то типа подушечки, сверху закинул это сооружение нашедшимся тут же полотенцем. Жестковата лавочка. Да на ней часок только и полежать. Старая фуфайка превратилась в одеяло — голь, она на выдумки хитра.

Как тело то всё затекло, правая рука — особенно. Импровизированное одеяло полетело на пол. Ноги в немного просохших кроссовках опустились на щелястый пол.

Было уже светло. Дождь не давно кончился — и кусты картошки в огороде, и грядки — всё было ещё сырое, зеленело как после не знаю, чего. Голова Паши не нашла нужной ассоциации. Может, как с мылом отмытое? Да не особо он про эту зелень и думал. Проспал — вот о чём была главная мысль. Да и ладно. Воинам он может сказать, что всю ночь наблюдал за делами в селе. А, что — нормальная отмазка получится. Неусыпно бдел и на ус мотал. Не то что Коля-придурок — глянул быстро и бегом обратно. Ничего толком даже и рассказать не мог про дела в селе.

Зевнул ещё раз для порядка. Потянулся сладко. Глаза указательными пальцами протёр. Вот тебе и утренняя гимнастика, и водные процедуры. Так по радио каждое утро говорили — переходим к водным процедурам.

Дверь двумя пальчиками тихонько толкнул. Открылась почти без скрипа. Когда выходить из бани начал — чуть не поскользнулся. Размокла дорожка перед баней от ночного дождя. Пока по огороду шёл штаны чуть не до колен промокли — поливало хорошо...

Так, а это что ещё за явление?

На площадке между старой церковью и магазинами стояла их боевая колесница.

Она. Точно. Спутать Павел не мог. Рисунки на бортах, штыри с воронами — всё на месте.

Ночью что ли они сюда приехали? Зачем? Почему? Меня потеряли? Придурки. Опять всё по-своему сделали. Без Коли-идиота, точно это не обошлось.

На этот раз Князь Мёртвых был не прав. Коля тут был не причём. Ещё до дождя колесницу в село пригнали с грузом недвижных воинов в кузове. Накосячили ребята, костёр большой развели, вот и приласкали их синим лучом. Забыли про маскировку, вот и ожидали теперь вместе с индейцами ещё одну положенную им как детям процедуру. Немного со скрипом, но тысячелетиями апробированный механизм, приспосабливаясь к местным условиям заработал.

Глава 47 Ночная встреча

Пермь, начало июля 1987 года

Оказывается — не всё так плохо. Ночное зрение начало понемногу восстанавливаться. Если верить Сергею, то до того, как было с этим делом у меня до синего холода — ещё как до Пекина. Ну, нам в Пекин не надо. Пока задача-максимум до квартиры бывшего школьного сторожа добраться и извлечь на свет припрятанное ружьё. Патроны тоже не забыть прихватить, а то и с памятью определённые проблемы имеются. Правда, на этом направлении также отмечаются улучшения, но не до конца.

Тяжело стало по ночному городу передвигаться — не заботится в настоящее время соответствующая служба об освещении улиц. Раньше города с орбиты во всей красе можно было рассматривать — всё сверкало и переливалось разноцветьем, а сейчас — как у коренного жителя Африки в определённом месте. Колбочки в условиях низкой освещенности не функционируют, приходится за счёт одних палочек в пространстве ориентироваться. При ночном зрении ещё и способность различать цвета отсутствует. Человек — это тебе не ночная бабочка, лягушка или геккон какой-нибудь. У нас как у них специальных нейронов зрительной системы нет. Ну тех, что суммируют световые сигналы из соседних рецепторов поля зрения.

Передвигаюсь так от укрытия к укрытию, а в голове услышанное в своё время на лекциях перекатывается. К чему бы это? Наверное, хорошо мне голову теми лучами встряхнуло. До сих пор шарики и ролики на место не встали. Скоро как у Страшилы Мудрого из головы иголки и булавки вылезать начнут...

Так, почти добрался. Вот и школа. Ни одно окошечко не светится. А чему там светиться? Верно — нечему. И быть в этот час там некому, однако что-то на первом этаже шебуршится. Ветер, скорее всего, в свои игры играет... Постоял. Прислушался. Нет — тихо стало. Дальше двинулся. До дома сторожа дошагал, по подъезду на цыпочках проскользнул, дверью в квартиру почти не скрипнул. Снова постоял — осторожнее сегодня надо быть, не нарываться. В одно большое ухо превратился. Если кто запамятовал, ухо — это орган слуха такой у человека и большинства млекопитающих. С помощью его мы воспринимаем звуки. Реализуем дистантное ощущение — акустическое восприятие. Познаём на расстоянии мир. Тут пальчиком ничего трогать не надо, на удалении имея слух опасность распознать можно. Затопали твои враги громко ногами, зазвенели оружием, а ты уже готов — получи фашист гранату. Человек может даже различать несколько звуков одновременно. Допустим — под полом мышь скребётся и из крана вода капает.

Стоп-стоп-стоп... Опять институтская программа в мозгах всплывает. Не до неё сейчас. Ружьишко надо забирать и ноги делать. Створки шкафа — в стороны. Вешалки с одеждой раздвигаем. Не богато жил сторож. Не типичный представитель своей нации. На задней стенке жилища брюк и рубашек панель двигаем, вот она, ружбайка. Не заржавела и не запылилась. Сразу легче жить стало и на душе просветлело. Содержимое пакета в карманы, не семечками же стрелять из имеющегося ствола. Конечно, маловато патронов, но ничего — разживемся, какие наши годы.

— Вова. — почти на грани слышимости прозвучало.

Здравствуйте. Давно не виделись. Опять шёпот...

Чёрт, придурок — все патроны по карманам разложил, зарядить ружьё сразу надо было. Точно, мозги у меня приморозило — торможу не по-детски который уже раз...

— Это Петро. — снова чуть слышно.

Похоже, по голосу вроде он.

Фууу... Так и заикой стать можно...

— Ты где? — ничего более умного так сразу то в голову и не пришло. Точно, лечить меня током надо. Высоковольтным. Не один раз.

— Здесь. — какой вопрос — такой и ответ. Собеседник мой на гения коммуникации тоже не тянет. Как и я сам.

— Выходи. Только медленно. — в темноту отвечаю. Что-то я перестал таким разговорам во тьме доверять. Негативный опыт имеется. Чуть уже не съели не так давно. Петро или не Петро — это ещё посмотреть надо. Удостовериться.

В соседней комнате осторожные шаги. Что-то зашуршало. Силуэт в дверях появился.

— К свету стань. — скомандовал Вова.

— Да я, это, я. Я тебя ещё на подходе к дому заметил. — голос Петро, с виду похож на Петро, а так — кто его знает. Тоже он под синим холодом побывал, может и крышняк у него после этого поехал. Всяко бывает.

— Кого из наших ещё видел? Я так и подумал — кто жив останется, сюда и придут. — Петро как велено на месте стоит и тихо шепчет. Статуя такая, в лунном свете.

— Никого. — отвечаю. Сам на всякий случай по сторонам поглядываю и прислушиваюсь. Берегусь. Ученый уже.

— Что делать то будем? Я ходил смотрел — центр пустой, народ как корова языком слизнула. Подождём ещё наших? — Петро вопрос задал.

Какой-то он не такой. Не, как всегда. Тоже его, видно, хорошо нахлобучило.

— Я думаю из города уходить. Что-то здесь плохое творится. — отвечаю Петро, а сам тулочку в рабочее состояние привожу. Правый и левый стволы чтобы картечью могли огрызнуться при случае.

— Хозяин-барин. — Петро как-то сдавленно шепчет. Что-то у него с голосом случилось.

Поднял глаза от тулочки, а Петро на меня что-то направляет. Коробочку какую-то. Тут в моей голове как ветром холодным просквозило. Опять всё замедлилось вокруг, поплыло сразу на все четыре стороны...

Глава 48 Ольгино утро

Макарье, начало июля 1987 года

Утро красило нежным светом не только официальную резиденцию Генерального секретаря ЦК КПСС, главный общественно-политический и историко-художественный комплекс Москвы, но и окраинным районам города Кирова тоже лучей нашего земного светила сегодня изрядно доставалось. Ольга своей ладошкой изобразила козырёк над глазами и внимательно посмотрела в сторону моста через Вятку. Действительно, что-то в воздухе над ним и далее в сторону города наблюдалось. Объекты какие-то. Цвет и форму их разобрать было трудно — далеко они находились. Да и ещё и солнышко глаза слепило.

Ольге как раз туда и надо. В место, где эти летающие объекты над домами и улицами находились. Может всё же подождать? Но кого — никакого движения, ни автомобильного, ни пешеходного из центра города в район кладбища, где сейчас Ольга посреди дороги стояла, не наблюдалось. Это было весьма странно. Ольга не знала, что даже и подумать.

Так, так, так. Что-то в нашем направлении всё же движется. Вернее, по воздуху летит. Как там брат говорил — если ситуация не ясная, суетится не надо. Замри, а лучше спрячься и наблюдай. Спрятаться то здесь совсем некуда. Разве что под машину залезть, но из-под неё совсем почти ничего не будет видно. Да и не залезешь под этот автомобильчик. Дура. В саму машину можно же спрятаться. В её фургон.

Так ругая себя Ольга обежала автомобиль. Выйдя из ворот кладбища она мимо его проходила и ещё подумала, что какой-то раззява заднюю дверь не зарыл. Очень странное название эта машина имела. Отец её почему-то "пирожком" называл. Совсем не похожа она на пирожок. Грузы не большие на таком "Москвиче" перевозят, а вот чтобы выпечку какую транспортировали — такого Ольга в посёлке не видела.

Рюкзак с плеч — потом его можно подобрать. Приоткрыла дверь и внутрь забралась. Щелочку небольшую оставила — в фургончике окон не было, а только лопаты и пустые ведра какие-то имелись. Веревки ещё на полу были брошены.

Пока Ольга пряталась зелено-серая летящая штуковина немного отвлеклась, синими лучами по придорожным кустам несколько раз полоснула, потом вниз немного приспустилась словно рассматривая что-то. Ольга этого не видела — на затылке у её глаз нет, а затем уже в металлическом фургоне она сидела. Нормальный человек через железную стенку ничего не видит. То, что по воздуху в сторону кладбища двигалось — тоже.

Замерла на откидной лавочке, через раз дышала. Только на пылинки в полосочке света, что в фургон проникала, неотрывно смотрела. В слух превратилась.

Через некоторое время за стеной фургона что-то немного попыхало, как будто воздухом из насоса и стихло. Потом ещё коготки какие-то по асфальту простучали.

Не меньше часа Ольга в полутьме сидела, а потом чуть-чуть дверцу приоткрыла и одним глазком огляделась. Вроде никого. Только где-то ворона каркает. Ну, ворона — это не страшно. Ещё немного в сторону дверку подвинула. Снова ничего не произошло. Только рюкзак её же на асфальте стал виден. Не пропал никуда, даже с места своего не сдвинулся.

Осторожно из машины выбралась. К рюкзаку шаг сделала и тут собаку увидела. Кудлатую. То ли вчерашняя, а может и другая совсем. Ольга в темноте не особо её и разглядела.

Одна была собака. Не стая, как вечером. Сидела недвижно и на Ольгу смотрела. Не страшна она Ольге — черенок от лопаты у неё есть. Так его она в руках и сжимала. Не бросила, когда пряталась. Если честно сказать, про него она это всё время и не думала — так почему-то летающей штуки напугалась. Вроде, чего и пугаться. Ну, летает и летает, а вот...

Воздух от всего летающего, куда глаз доставал, был свободен. По земле рядом тоже ничего страшного не передвигалось. Собака только сидела и всё на Ольгу пристально смотрела. У неё же даже ничего вкусненького её угостить не было.

Надо к сторожу возвращаться. Почему-то ей так подумалось.

Сторож за это время напарником обзавёлся. Вдвоем со сменщиком своим они уже в сторожке сидели. Тот ему про городские страхи успел немного рассказать. Настоящая война миров там творилась. Так пришедший образно выразился. Зелёные машины какие-то с неба спустились. Их только ещё не хватало. Народ в центрах медицинского наблюдения лежит после вакцинации, самому напарнику тоже скоро туда надо отправляться, а вот сейчас всё вообще стало непонятно. Сегодня то он тоже уже не на смену сюда шел, а напоследок с Кузьмичом, так сторожа звали, что Ольгу от собак спас, выпить как полагается на прощание. Кузьмич, кстати, тоже больше сторожить кладбище не собирался.

— Ты, девонька, в город не ходи. Лучше обратно домой пробирайся. — сторож Кузьмич Ольге посоветовал.

— Нечего там делать. Если у нас в Коминтерне такие страхи творятся, то в центре, наверное, уже черти с вилами бегают. — опять же весьма витиевато высказался напарник Кузьмича. Сам же на стол в сторожке уже из сумки своей бутылку выставил и закуску начал выкладывать.

Во мужики дают. Тут что-то невиданное происходит, а они выпивать собрались... Ольга с ними конец света праздновать отказалась, рюкзачок поправила и со своим черенком от лопаты сторожку покинула.

Куда идти? Что делать?

Собака, что за Ольгой увязалась ответов на это дать, скорее всего, не могла. Поэтому Ольга её и не спрашивала.

Кудлатый пёс же сам инициативу по развеиванию тумана неопределённости не проявлял, хотя многое мог рассказать. Сегодня в его собачьих мозгах большие изменения произошли, но Ольгу просвещать в его задачи не входило.

Так и начался у Ольги ещё один длинный, богатый на события день. Хотя и утренних приключений иному бы на месяц хватило...

Глава 49 В партизаны

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Вот так и потерял Паша враз свою армию. Остался без живой силы и техники. Продовольственные запасы и всё вооружение неведомому противнику досталось. То, что в плен именно к врагам его сподвижники попали, он всем своим молодым организмом чувствовал. Не только печенкой. Пусть в повседневной гражданской одежде они по селу расхаживали, а не в форму иностранного государства были одеты. Враги — однозначно и бесповоротно. Лютые и беспощадные. С такими до последней капли крови надо сражаться, до самой полной победы. Как в сорок пятом — пока красное знамя на их рейхстаг не водрузишь.

Трудным это сражение будет — вон какие летающие крепости они имеют. Причём, беззвучно они движутся. Так, наверное, ребят и взяли. Подлетели незаметно, своими лучами посветили и бери готовеньких. Коля-придурок про лучи рассказывал. Руку на сердце положа — не такой он уж и глупый, и пропащий. Много раз полезное Князю Мёртвых советовал. Не всегда только Князь Мёртвых его слушал. Да какой он уж теперь Князь Мёртвых. Паша, он сейчас. Просто Паша. Росточка среднего. Геркулес в сушеном виде. Волосы кудрями не вьются. Девки за ним табуном не бегают.

Неуютно как-то Паше стало. Да ещё эта тишина какая-то вокруг. Вроде и туда-сюда передвигаются по площади люди, что-то делают. Машины стоят. И колхозные, и их боевая колесница, и конь стальной индейцев. Но, впечатление такое, что поиграли ими и бросили как попало. Как игрушки нелюбимые на площади они замерли. Вот к зелёной летающей штуковине, Павел не знал, как правильно её назвать, эти люди совсем по-другому относятся. Если рядом проходят, то норовят хоть на короткое время к ней прикоснуться, хоть пальчиком потрогать. Тянет их к ней что ли? Так же и к столбу зелёному с фигурной лампочкой наверху, про него Колька ещё рассказывал, тоже как к своему коту или собаке норовят ближе подойти... Всё молчком да молчком. Как будто они за стеклом от Паши находятся. С одной стороны, он с кузнечиками и ёлками да березками, а с другой — они со своими зелёными штуками.

Тоскливо Павлу стало. Нет, не испугался он этой картины, а как будто он не дома находится. Вроде вокруг всё как вчера, но не его. Молчаливые эти люди пришли и забрали у Паши всё — друзей, день сегодняшний, тучки на небе...

Как снова в знакомой бане оказался, Паша не помнил. Только что за площадью наблюдал, а тут уже в предбаннике тёмном сидит, даже фуфаечку на плечи накинул, от неприятностей окружающих ею отгородился. Слезы от обиды на всё это даже на подходе. Но стерпел. Кулаки только крепко сжал, зубы стиснул, пробурчал матерное... Припомнит он им своих ребят, даже индейцев — тоже вроде не плохие пацаны были. Вон и на рыбалку на своё прикормленное место привели, да и вообще...

Решил ночи дождаться и диверсию какую-нибудь этим устроить. Покажет им Павел партизанское движение и рельсовую войну в полный рост. Пока же надо ревизию провести имеющегося, посмотреть, чем он располагает для борьбы с оккупантами.

Имелось у нашего пионера-героя, в комсомол то его не приняли, а из списка пионерской организации никто не удосужился вычеркнуть, так там он формально и продолжал числиться, очень немногое — только то, что на себе да в карманах. Даже обрез он в разведку с собой не взял, не посчитал его необходимым. Как в насмешку, только в карманах пять патронов шестнадцатого калибра перекатывались, забыл их Паша выложить. Нож был хороший из рыболовного магазина скоммунизменный. Хорошим его сам Паша считал, а мнение других его особо не интересовало. Начатый коробок спичек имелся. Початая пачка сигарет с фильтром.

Когда Паша сигареты достал, его как торкнуло — люди, что на площади разными делами занимались, не курили. Где же это такое видано — наши мужики и не курят! Батя вот у Павла, тот папиросу изо рта не выпускал. Друганы его также от батьки не отставали — дымили как труба у котельной. Не наши это люди. Точно. Перевёртыши. Продали Родину за здоровый образ жизни.

Мама Павлу опять почему-то вспомнилась. Она всё эти заметки про здоровый образ жизни из районной газеты ножницами вырезала. В папочку отдельную аккуратно их складывала. Не одна у неё в шкафу лежала такая. Имелась отдельная для садоводства, ещё в одну складывала кулинарные рецепты...

Так, что ещё в наличии кроме спичек и курева? Бечевка какая-то, непонятно откуда взявшаяся. Денег — тех много. Всё сотки и по пятьдесят рублей. Раньше Паша таких и в руках не держал, да и видел у родителей всего несколько раз. Один раз — когда батя мотоцикл покупал. Второй — телевизор, когда в магазине брали. Мама тогда деньги со сберкнижки сняла, крупными бумажками ей деньги дали. Сейчас у Паши рублей — не на одну легковую машину хватит, но где те магазины с машинами? За каким лешим он их с собой таскает? На растопку если только. Даже под кустик с ними не сходишь...

Больше ничего и не было.

Не богато.

Вода в бане имелась. От жажды не погибнем, а вот есть хочется. Ничего, можно потерпеть. Как стемнеет — на огороде еда найдётся. Нечего днём отсвечивать — партизаны, они ночью врага громят. Для полной и окончательной победы топор в бане нашёлся. Хороший такой, ухватистый. Хозяева им лучинки для бани кололи. Вместе с ними он в предбаннике и лежал. Отец такой топор плотницким называл. Им врага удобнее чем колуном изничтожать.

Имелась в бане ещё и пустая бутылка из-под водки. Свеженькая. Запах даже немного чувствовался. Паша перелил в неё керосин из лампы. Изготовил самодельное устройство для борьбы с техникой противника. Посмотрим, как та зелёная штука сегодня ночью запылает.

Сел на лавку. Посидеть положено на дорожку. Зажигательную бутылку рядом поставил. Остроту топора ещё раз проверил. Держитесь гады — Паша по ваши души идёт...

Глава 50 Похождения пенсионера

Дубровка, начало июля 1987 года

Идёшь в лес на пару часов — еды всё равно бери на целый день. Кто его знает, как дело повернётся. Пусть ты по этим местам уж не одну сотню раз ходил, а закружат тебя кикиморы болотные или дедушка лесной и заблудишься в трёх соснах.

Кикиморы, они наши, вятские. Родина у них тут. У соседей наших — Дед Мороз или Снегурочка проживают, а у нас — кикиморы. Кому уж что досталось, кто какие места себе для жительства облюбовал.

Когда Илья Ильич с окраины посёлка вернулся и рассказал об увиденном, мама Володи только головой кивнула — сидим пока в лесу и на люди нос не показываем. Спешить не будем. Как у нас говорят — воробей торопился, да мал уродился.

Покушали из дома захваченным. Грибы перебрали. Что сразу для белочек на полянке разложили, а что и пока оставили — вдруг сварить получится.

— Как стемнеет, я ещё раз до посёлка сбегаю. Посмотрю, что и как. Домой по— тихому загляну. Ружьё и палатку прихвачу, из еды что-нибудь. Пока тепло, если что — тут немного пересидим. Совсем мне, что творится, не нравится. — Илья Ильич своими соображениями обстоятельно с супругой поделился. Много он в жизни повидал, а тут на старости лет вон какие передряги пошли. Не знаешь, что и подумать.

В лесу сейчас не плохо. Не минус сорок, комарья только хватает. Да и дождик в этом году что-то зачастил. Ну да ладно, народ у нас ко всему привычный, не впервой кормиться мошкаре, а дождь — не сахарные, не размокнем.

Ночи в начале июля светлые. Не успеет тьма сгуститься, как снова рассветать начинает. Илья Ильич незамеченным у себя дома побывал, что наметил прихватил и у огорода в траве положил. От забора то до первой ёлки — метры считанные — унесёт всё потом в лес, пусть пока тут полежит, никуда ничего не денется. До центра посёлка, если получится, ещё решил тихонько сходить. Какое-то там зелёное свечение наблюдалось. Нечему там такому светить. Сегодня днём только если, что новое появилось. Одновременно со сбором народа в машины из своих домов и преображением старух древних.

Проулочком до стадиона добрался, мимо школы проскользнул. По улице к центру не стал идти, огородами двинулся. Не особенно удобно, но зато не заметно со стороны. Только метров двести до гастронома дойти осталось, как что-то будто как остановило. Понял чутьем, что дальше идти не надо. Почему? К то его знает. Не надо и всё. Нужно быстро обратно возвращаться и затаиться на какое-то время. Причём, прямо сейчас надо это делать, не медлить ни в коем случае. Потом уже поздно будет.

Остановился, как будто в невидимую стену упёрся. Попятился. Чуть не упал — о кочку какую-то запнулся. Пригнулся и дай Бог ноги... Засеменил не разгибаясь, только огороды чужие мимо замелькали. Притормозил несколько только у двухэтажного здания школы. Перевёл немного дух, постоял руками в колени упёршись. Понимание опять какое-то верхнее пришло, что от смертельной опасности уберегся, по самому краешку прошёл. От чего-то чужого, не нашего.

Стоя отдышаться не получалось — не молоденький уже козликом по огородам скакать и через заборы перемахивать. Про старух бодрых опять что-то вспомнилось. Может таблетку они какую съели для прибавления сил и энергии? Вот бы Илье Ильичу кто такую выдал. Очень бы не плохо было.

Опустился на ступеньку перед входом в школу. Не только кислорода не хватало, сердце ещё как бешеное билось — раза в два чаще чем обычно... Чуть-чуть немного в себя приходить начал, как почти в том же месте, откуда спешно убираться пришлось, моторы взревели. Машин пять, не меньше, одновременно завелось.

Если бы Илья Ильич каким-то чудом в данный момент в небо воспарил, то он смог бы увидеть, как эти автомобили из зоны зелёного света одновременно как лучи по всем улицам, расходящимся от центра посёлка к его окраинам двинулись. В их кабинах водители безучастными манекенами сидели, а в кузовах непонятные конструкции были смонтированы. Переплетения каких-то опор и шлангов, опять же зеленовато-серых, увенчанных чем-то типа вращающейся лампы. Эта лампа, или чем она была на самом деле, ежесекундно мигала.

Эта иллюминация была не просто так устроена. Если бы наш Илья Ильич продолжал занимать свою позицию в небе над посёлком, то он смог бы увидеть, как на одной из улиц, попав под это свечение, безвольными марионетками встали и вышли на проезжую часть два его земляка. Утром они также избежали встречи с неведомым, не превратились в добровольных помощников прилетевшего зелёного объекта. Их цели ещё пару секунд назад были теми же, что и у Ильи Ильича, а сейчас они уже ничего не осознавали, стояли истуканами с пустыми глазами и ждали своей участи.

То же было бы и с самим Ильей Ильичом, не сработай вовремя его чуйка...

Через некоторое время рядом с этими как пыльным мешком ударенными жителями лесного поселка появился не высокого роста мужчина. Не местный. Утром ещё его в посёлке не было. Он достал что-то из кармана, произвел несколько манипуляций с этим предметом, стоявшие местные прижали руки к груди, что-то пробормотали и уже как давние друзья все трое пошагали к центру посёлка. Ни слова друг-другу они не говорили, молчали, но сразу почему-то было понятно, что эта троица давным-давно друг с другом знакома, вместе ими много разных дел переделано, дорог и тропочек пройдено. Вот такая метаморфоза произошла. Хотя, даже час назад они рядом в своей жизни не стояли, мимо не проходили...

Илья же Ильич заслышав приближение в нему по улице автомобиля, вспомнив молодость, перекатом ушел под защиту кирпичной стенки навеса у входа в храм знаний. Как будто кто-то сверху ему такой приказ отдал. Было с ним уже такое. Давно. Ещё в рядах непобедимой и легендарной. До сих пор распространяться об этом не рекомендовалось. Время то официально тогда не военное было, не участвовал СССР открыто в битвах и сражениях с супротивниками. Но как память с тех лет остались у Ильи Ильича государственные награды. В шкатулочке они лежали, даже на праздники он их не доставал. Увидят на посёлке, особенно бабы — вопросы начнут задавать. Отвечать ведь надо будет, а нельзя.

Да, годи то уже мало стало. Руку чуть не выбил и колено ушиб... Затаился, про себя пошипел, слова всякие нехорошие вспомнил... А ружьё то не выпустил, не брякнул, не стукнул им о брусчатку цирк с конями в ночное время устраивая. Есть ещё порох в пороховницах и ягоды в ягодицах...

Глава 51 Змеиный танец

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Посидел Паша в предбаннике, посидел и огородами к центру села двинулся. Сидючи в бане ничего хорошего не высидишь. Можно только в злого духа Банника превратиться. Это так — шутка. Про Банника бабушка говорила, что такой в банях живёт. Как в него обращаются, или сам он образуется — такой информации она не сообщала. Паша это сам уже додумал. Шутейно. Чего только в голову не придёт, когда на битву с неведомым врагом идёшь. Одно ясно — враг имеется, а кто он, какой он — это пока загадка. Без ответа.

— Ду-ду-ду, ду-ду-ду,

Сидит ворон на дубу.

Сидит ворон на дубу

И играет во трубу... — Паша крался и шепотом, почти про себя, такой детский стишок повторял. Раз за разом. Почему именно такой — он и сам не знал, да и никто об этом на всём белом свете не ведает. Разное в мысли воина перед смертельным сражением приходит. Может быть, если бы молитву какую знал — её бы читал, но не научила в своё время Павла бабушка молитвам, а в начальных классах школы он этот стих прочёл как-то, вот его и повторял. Детская считалочка его успокаивала, отвлекала от ненужных мыслей...

Из темноты в купол зелёного цвета, что чудная лампа создавала, решил не соваться. Да и куда тут сунешься — люди вповалку лежат. Кому-нибудь на руку или голову можно наступить. Больно это, Павлу как-то Коля на одной из ночёвок на руку наступил — Паше это не понравилось. Где сейчас Колька? Что с ним? Хоть и придурошный немного, а свой пацан...

— Чёрт! — помянул нечистого не ко времени Паша. Один из лежащих под зелёным светом вроде шевельнулся. Точно. Вот и второй рядом тоже двигаться начал. Тут и другие к ним присоединяться стали.

У Павла волосы под кепкой зашевелились. Слышал он про такое волосяное шевеление, но сам испытал впервые. Лежащие двигались как-то не правильно, не по-людски. Как червяки ворочались. Словно косточки и суставы у них размягчились и позволяли им такие движения выполнять. Смотреть на это Павлу было неприятно и отвратительно. Червяков и змей разных он на дух не переносил, а тут люди так извиваться под зелёным светом стали. Сейчас руки и ноги у них отпадут, хвосты появятся, головы трансформируются... Правая рука что есть силы сжала топорище, а вот левая кисть разжалась. Зажигательная бутылка выпала. Неудачно. Об камень ударилась. Разбросали колхозники где попало камни разные, нет у них никакого порядка... Пахнуло керосином...

Павлу это было уже всё равно. Изогнув вперёд туловище чуть ли не под девяносто градусов он метнулся в темноту, подальше от этого отвратительного зрелища. Сам не думал, что так конфигурацию своего тела изменить может.

На площади же села, лежащие под зелёным свечением не угомонились, их зловещие телодвижения только нарастали. Впрочем, как и везде. Что в Токио, что в Лиссабоне на третий день нахождения под таким принудительным свечением тела людей начинали противоестественно извиваться, выписывать фигуры омерзительного и отталкивающего для нормального человека танца. Паша просто попал на момент его начала. Часом ранее он только бы созерцал ряды недвижно лежащих тел.

Бег Павла прервался едва начавшись. Под ноги внимательней смотреть при движении надо. Небольшая ямка отправила его в кувырок. При ударе о землю дыхание перехватило, а топор в неведомом направлении в полёт отправился. Хорошо самого Павла не поранил. Ничего нужного не отчекрыжил.

Мальчик полежал, немного отдышался. Ещё раз прокрутил в голове увиденное. Червяки червяками, а дело то делать надо. Правда, теперь без зажигательной бутылки, да и топор где в темноте найдёшь... Нож ещё, хорошо, остался. Патронов для ружья немного имеется, да самого его нет. Хоть как камни их кидай, патроны те.

Перевернулся на спину. Не вставая огляделся. Не сильно и темно по летнему времени, но обзор мал. Сел. Встал на корточки. Уже лучше и больше наблюдается окружающее. Дом не далеко стоит. Не жилой. По виду как школа. У Паши такая же была. Новые школы — их одинаковые везде строили. Отец говорил — по одному проекту. Старая то школа у Павла была в дореволюционном купеческом доме, а потом он в новую перешёл. Не так давно это было, вот и помнил парнишка её очертания. Ходили они с Колькой как-то ночью окна в ней бить, вот тогда очертания школы в голове и хорошо отложились. Ремень этому помог. Поймали их за битьем стёкол, батя после этого и дурь из Паши знатно ремешком выбивал... Что б помнил, что можно, а на что запрет налагается.

Павел не ошибался. Это была действительно школа. Новенькая. В селе ею гордились и благодарили родное государство за её постройку. В таких же условиях детки местные учились, как и в городе. Учителя имелись, молодые правда. Учебники те же, что и в московских классах на парты ложились, обучение велось по той же программе. После десятого класса сельские выпускники достойно конкурировали на вступительных экзаменах в вузы со своими сверстниками из мегаполисов. Те, у кого голова на плечах имелась, и кто учиться дальше хотел. Про не сильно умных здесь вспоминать не надо. Их везде хватает.

Несколько окон на первом этаже привлекли внимание Павла неярким розовым свечением. Пока тихо, надо сходить проверить. Что там светится. На зелёное он сегодня ночью уже насмотрелся. Ему хватило. Да и в фильмах враги часто в школьных зданиях свой штаб устраивали. Проберётся сейчас Паша к штабу, снимет часового и ...

Часового не оказалось. Павел два раза вокруг здания прополз. Рот чуть ножом не расширил, клинок то он в зубах держал. Как по-настоящему. Спрятал своё оружие в ножны. Осторожно в светящееся окно заглянул.

— Бля. — непроизвольно вырвалось. В классе треножник был установлен. Опять же с фигурной лампочкой, но сейчас розовенькой. Затейники, эти враги. Всё у них не по-людски... Всё им светить на людей надо... Но это не главное. На полу вокруг треноги индейцы и воинство его недвижно лежало. У каждого к животу что-то круглое было примотано. Но — сутки едва прошли, а стали ребята все больше, как будто несколько лет подрастали. Низкорослые индейцы вон как вымахали — еле узнал. Саша и Коля тоже почти взрослыми мужиками выглядят. Как и близнецы. Которых Паша так и не научился различать. Чудеса, да и только.

Тут дверь в класс открылась, и мужик вошёл. Паша чуть ниже присел. Чтоб его меньше видно было. Пришедший по сторонам головой не вертел, а стал у лежащих штуки на животах менять. Старые снимать, новые на их место ставить. Те как сами прилипали, не отваливались, но он, для надежности видно, их ещё и какими-то лентами примотал. Затем постоял немого и в коридор обратно вышел.

Паша же под окном сидел, через раз дышал, только сердечко его быстро-быстро как у зайчишки билось.

Глава 52 Новенький

Пермь, начало июля 1987 года

В голове Володи как холодным ветром просквозило, время замедлилось, окружающее поплыло сразу во все четыре стороны... Ощущения не передаваемые. Потом мир стал собираться обратно, воспринимаемая реальность как бы схлопнулась и в ней возникло что-то чужое...

Сергей даже не понял, а скорее ощутил, хотя органы чувств у него отсутствовали, что рядом кто-то появился. С Вовой он уже сжился за несколько лет, как ни банально это звучит — превратились их сознания в своеобразных сиамских близнецов. Тем более, что опыт соседствовать сознаниями у Сергея уже имелся и до подселения к Владимиру. Какое-то время они с Сов Артом совместно в условиях коронавирусной пандемии антикварным бизнесом занимались. Причем, получалось это у них не так и плохо. Сейчас бы уже, наверное, целую сеть магазинчиков вышеназванного профиля имели, не встреться голова Сергея со стальной трубой подручного одного старого хрыча.

Причем, появившийся новый сосед, открывая дверь в мир Володи и Сергея, первоначально считал себя невероятно крутым и априори готовился занять место на троне. Голову уже под корону приготовил. Оказалось, что здесь видели лилипутов и побольше, а место его будет то, которое ему выделят. Будет он делать то, что ему скажут. Права голоса он тут не имеет, и вообще — здесь ему не особо рады, но могут и потерпеть, если польза от него какая-то наметится.

Сергей новичка в стойло ставить решил ставить сразу и быстро. В таких делах не стоит тянуть. Причем, ему почему-то изначально понятно было, что Вова в их иерархической системе ниже новенького по силе сознания стоит и без Сергея должен был ему сразу безоговорочно подчиниться и выполнять все его прихоти и желания. Пришелец этого и ожидал. Встреча с личностью уровня Сергея им даже не рассматривалась и не ожидалась в принципе. Такого, с его точки зрения, быть не могло. Как сегодня часто говорят — от слова совсем.

— Имя, звание, номер части. — почему-то именно так сформулировал он свой вопрос к новоявленному соседу.

— Угол четвёртый. Десантник. — не желая, но не имея сил противится чужой воле отрапортовал новенький. Как скорее всего сказал бы Володя — он был тёртый калач, на его счету была уже восьмая высадка. На предыдущих планетах балогам подчинялся любой разум, но здесь...

На Земле, а первая попытка осуществления операции "Прыжок" тут предпринималась Десантниками почти две девятки местных годовых циклов назад, дети оказались комонсами. Они могли подчинять Мыслящих балогов. Это было невероятно, но именно так обстояли дела. А сейчас то Угол четвёртый пересаживался к взрослому! Сознания местных взрослых всегда прекрасно подчинялись Десантникам! Взрослый комонс. Сведения об этом необходимо передать руководству...

— Бабушке своей будешь сведения передавать. Замри и замолкни. Твоё дело сейчас — сидеть и бояться, выполнять всё, что скажут. Что я скажу и Володя. На него давить — даже подумать не смей. Как таракана по полу размажу. Для своих ты — Угол четвёртый. Всё у тебя нормально. Работай по утвержденной инструкции, а нас как бы и нет. Когда время придёт — я тебе скажу, что делать. Понял? — Сергей новому соседу приказ сформулировал. Шаг вправо или влево — расстрел. Без вариантов.

— Понятно. — иначе и не могло прозвучать в ответ. Когда железная рука комонса тебя за одно место цепко держит иного и не остаётся. Сознание Угла четвёртого серым зайчиком замерло под лапой матёрого волка. Даже вдох-выдох осуществлялись заинькой теперь по воле серого.

Если Угол четвёртый в настоящий момент мог быть охарактеризован как заинька серенький, то Вова — как морковка в его лапках. Сверкнёт зайка своими зубами и откусит за раз половинку. Проглотит её и за остальное примется. Володю как парализовало — ни рукой, ни ногой не мог двинуть. Однако, зайка не спешил морковкой полакомиться — волк ему это не велел, рыкнул, лапу свою на загривок зайке положил и рулит его действиями.

Занятный старичок Фукурума получился. Но если в этом японце пряталась вся его семья, то у нас в получилось сочетание из всех трёх представителей разумных существ Галактики: Володя — оус, Десантник из народа Пути — шиус, Сергей — комонс.

Оусы составляют абсолютное большинство разумных существ в космосе. Шиусы имеют способность подсаживать свой разум в оусов, получая полное доминирование над ними. Комансы являются высшими существами Галактики. Они могут подсаживать своё сознание и в оусов, и в шиусов. В старых книгах балогов имеется предположение о существовании комансов. В реальности народ Пути встретился с ними только на Земле. Это были дети, а также, опять же теоретически, те, чей мозг устроен по сходной структуре с детским. Народ их зовёт гениями. Истинная гениальность — огромная редкость. Информация о комансах-взрослых не получила широкого распространения, поэтому Угол четвёртый ею и не владел.

— Чего разлёгся, вставай. Не спи — замёрзнешь. — использовал местные обороты речи Десантник-Павло и толкнул ногой тело Володи с подсаженным в него Углом четвёртым. Вечная беда с ним. Вроде и не первая у него высадка, а постоянно косячит. В прошлый раз тоже не всё ладно с ним было. Может быть у него Мыслящий с дефектом?

— Уже встаю. — пробормотал виновато Володя-Угол четвёртый. Десантник-Павло тоже угол, но второй. Поэтому в полном праве Угла четвёртого ногой толкнуть, даже пнуть по заднему месту.

— Давай, скорей. В девятиугольники желаешь отправиться? Или в распылитель? — издевался Угол второй. На планетах Пути, как и у нас, неукоснительно правило соблюдается: я начальник — ты дурак. Жизнь, она везде по одним и тем же объективным законам протекает.

— Здесь красивая местность. — пролепетал Угол четвёртый. Пароль с прошлого раза никто не удосужился сменить.

— Вот, с этого и надо начинать. — усмехнулся Угол второй.

Глава 53 Искатели новых тел

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Тела способных мыслить живых существ — главная ценность на планетах Пути. Овладев технологиями копирования и переноса сознания, когда и где — сейчас уже точно и не известно, народ Пути двинулся в космос за телами. Копируя и перенося сознание из одного тела в другое можно жить практически вечно. Кто бы такого не хотел? И Вы, и я от этого вряд ли откажитесь.

Несмотря на успехи в деле увеличения продолжительности жизни и победы над болезнями, а также достижения в области восстановления тел после травм разного рода, их недостаток для внедрения сознания, прекращающих свой жизненный путь возник довольно быстро. Хранилища Мыслящих множились, очереди на перенос в новые вместилища для сохранённых сознаний росли...

Создание искусственных тел полностью проблему не решило. Говоря по земному, искусственное тело — это как безалкогольное пиво или резиновая женщина. Даже хуже, если верить балогам.

Как известно, бытие определяет сознание и поэтому через какое-то время народы Пути уже не отказывались от любых живых вместилищ для Мыслящих. Передвигалось ли это тело по поверхности планеты на двух, четырёх или восьми конечностях, или ползало не имея оных, плавало в чём-то жидком или летало в газообразном. Ну, если оперировать привычными нам понятиями.

Жизнь, она не так часто и встречается. Тем более, обладающая полноценным носителем для сознания. Не в каждого живого его можно вложить. Иногда такой перенос хуже попадания в христианский ад. Реинкарнацией в навозного жука или в жабу тоже не многие останутся довольны.

На Земле балоги столкнулись с неожиданной проблемой. Дети на этой планете оказались комонсами. В такого сознание шиуса пересадить то можно, но оно его не подчинит. Комонс может даже оставить сознание шиуса у себя, но в роли помощника, слуги, использовать его с какой-то целью. Шиусу для счастья оуса подавай. Такого как земной взрослый. Логично, что для преодоления этой неприятности надо детишек до взрослых быстро дорастить. Изменится немного структура мозга и комонс в оуса превратится. Всего-то и дел. Тем более технология такая у народа Пути имелась, своих малышей они так во взрослую особь превращали.

Подобное и наблюдал Павел в классе сельской школы. Это когда индейцев и его воинов розовеньким светом облучали. Росли они как грибы после тёплого дождика в летний период. При этом, чтобы всё хорошо было, предварительно надо было детишек от одежды освободить, чтобы она подрастать им не мешала, ничего важного не сдавливала и вовремя строительного материала добавлять в нужных пропорциях. Это и видел Паша, когда неизвестный мужик у его друзей какие-то штуки на животах менял.

Понял Паша, что и здесь его карты не играют. Не может он сейчас в бою с неведомыми врагами победу одержать. Нет, попробовать то можно, но быстро под розовой лампой окажешься. Начнёт сбываться мечта большинства детей — быстрее взрослым стать, но в сей момент этого Павлу почему-то не хотелось. Такой вот он поперечный. Не такой как все. А может ситуация изменилась? Ранее желаемое свою ценность в новых реалиях потеряло?

Откуда-то понимание пришло, что после облучения розовым предстоит встреча с зелёным столбом и превращение в безмолвного исполнителя чужой воли. Таких он на площади села видел. Не желал Павел во вражеский стан переходить, хоть ты тресни. На своём поле хотел играть и под свою музыку, по человеческим правилам, а не как червяк в корчах извиваться... Раньше говорили, что познание путём озарения — это прерогатива ангелов. Дети — они земные ангелы и есть. Так оказалось. Сами мы этого не замечали, взгляд со стороны потребовался. Балогов. Народа Пути.

Сумрачный гений сельского строительства так закрутил улицы данного поселения, что на пути в просторы полей и под сень лесов Павлу опять пришлось крадучись продвигаться мимо зелёного купола над лежащими людьми. Мальчику волей не волей получилось ещё раз наблюдать как извиваясь в противоестественных судорожных движениях сплетаются в клубки и вновь распадаются построения из их тел. Конечности у них не отвалились, хвосты не выросли, черепа не претерпели изменения, но выстраиваемые по чьему-то приказу фигуры менее чужими и отвратительными не стали. Павел пытался не смотреть, но голова сама поворачивалась в сторону освещенной зелёным площади перед зданием старой церкви. Ему оставалось только прибавить шагу и скорее покинуть пределы села.

Кто-то неведомый охранял его от встречи с балогами. Впрочем, он и не знал, что его враг носит это имя. Не имел понятия о том, почему на находящиеся на площади тела людей падает зелёный свет. Не думал, что с ним будет уже завтра. Ему бы сегодня пока отсюда ноги унести...

Понемногу светало. Ветерок опять усилился. Отдельные капельки с неба падать начали. Не лето, а просто наказание какое-то.

Глава 54 В сторону дома

Кировская область, начало июля 1987 года

Обстоятельно посидеть напоследок сторожу и его напарнику не получилось. Только хлебушек и колбаску порезали, огурчиками стол украсили, по первой разлили, как за окном сторожки тень промелькнула, вокруг как будто ранние зимние сумерки наступили...

Через некоторое время от ворот кладбища грузовик отъехал. В его кузове как морозом скованные сторож со своим напарником находились. Повезли их под зеленое свечение на площадь перед областной администрацией. Места там много, соответствующее оборудование Десантниками уже установлено.

Ольга решила в приемную комиссию всё же не ходить. Домой задумала возвращаться. Пусть далеко и автобусы сейчас не ходят, но как-нибудь потихоньку доберется. Самая большая проблема — мост через Вятку в Слободском. Если в других местах можно лесами и другими нежилыми местами пробираться, то его никак не обойти. Вообще то, реку можно будет где-то и за пределами города переплыть — не такая она и широкая, да и лето сейчас. Ладно, что теперь гадать, будем решать проблемы по мере их возникновения.

В школе, где Ольга училась, спортивное ориентирование было на весьма высокий уровень поднято. Команды старшеклассников, не говоря уж об районных, на областных соревнованиях очень успешно выступали. Географическим кретинизмом Ольга не страдала, карта области в её голове имелась, причём довольно подробная, солнце на небе присутствовало, звёзды ночью никто не отменял. Обувь в дорогу была выбрана ещё дома соответствующая, одета она была не как на дискотеку. Хуже было с пищей, но что-то и здесь по ходу дела придумается.

Идти решила сначала через кладбище, потом параллельно дороге держа её в видимости.

Собака ещё за ней почему-то увязалась. Ольга сначала её гнать пробовала, ногой на неё топала, рукой махала — уходи де прочь. Черенком от лопаты даже грозила. Ничего не помогало, шла за ней как привязанная. Вот ещё обуза. Свалилась нежданно на голову.

Только территория кладбища кончилась, присела отдохнуть. Подумать надо, как поле переходить. Штуки эти чужие в небе летают, прямо через поле пойдёшь — заметят. Что сделать могут — пока точно не известно, но, скорее всего, ничего хорошего от них ждать не приходится. Напарник сторожа, что их видел, ничего конкретного не рассказывал, но что-то он их побаивался.

Уже идти дальше думала, как собака что-то насторожилась, рычать не рычала, но как-то обеспокоилась. Вот, а хотела такого охранника прогнать.

В кустах затрещало и из них вышел солдатик. Ольга его запомнила. Вчера только вместе с ним в машине ехала. Ростиком не велик, худой как велосипед, форма не стирана — точно, её сосед по заднему сидению в УАЗике. Сейчас ещё красивый лейтенант и водитель появятся.

Солдатик тяжело дышал, лицо потное, как будто черти на нём семь верст верхом ехали. Глаза у него ещё дикие какие-то были. Встал столбом, потом вперед наклонился, руками о колени оперся. Стоит, раздыхивается. По сторонам не смотрит.

— Здравствуйте. — Ольга к нему обратилась.

Солдатик вздрогнул. Шаг назад сделал. Видно о что-то запнулся и на траву как на стул приземлился. Сидит, на Ольгу смотрит. Как первый раз видит.

Ольге даже немного смешно стало. Напугала защитника.

Собака неодобрительно так на солдатика посмотрела. На его резкие телодвижения даже несколько зубов ему показала.

Из кустов больше никто не показывался.

— Где же ваш командир? — спросила Ольга солдатика про красивого лейтенанта. Сейчас он появится и всё будет хорошо. Должна же наша армия гражданское население от непонятных летающих штук защищать. Для этого она и создана.

— Нет лейтенанта. Водилы тоже нет. — перемежая слова глубокими вдохами и выдохами ответил солдатик.

— Куда ж они подевались? — продолжила расспрос Ольга.

— Заморозили их. — всё ещё не отдышавшись не обрадовал Ольгу солдатик. Носом ещё шмыгнул и рукой его вытер.

Ну и защитник Родины. Самого его спасать пора.

— Как тебя высадили, не далеко мы и уехали. До кустиков я у товарища лейтенанта попросился, давно уж хотел, да тебя всё стеснялся. С дороги вниз сбежал, за ёлку завернул, а тут и прилетел какой-то аппарат. Скорее всего, вероятного противника. Американская, сто процентов, секретная техника. Удалил лучом по машине. Мне из-за ёлки всё хорошо видно было. Повисел немного в воздухе и улетел дальше. Меня враги не заметили. — выдал целый рассказ солдатик. С упоминанием вероломного супостата и его технических достижений.

Ольге сразу стало понятней — что происходит, и кто в этом повинен. Про агрессивную американскую военщину много в газетах писали. Зря мы им, живущим за океаном сильно доверяли, договоры разные с ними подписывали...

Кудлатая собака слушая солдатика даже головой чуть ли не кивала. Ольга и солдатик этого не замечали. Один рассказом был увлечен, а вторая его внимательно слушала.

— Улетел американский аппарат, а я на дорогу обратно вышел. Подбежал к машине, а там товарищ лейтенант и Саня как рыба в холодильнике... — продолжил свой рассказ солдатик, а потом вдруг как-то сразу замолк не закончив мысль.

— И что дальше? — Ольга его даже за рукав дёрнула для продолжения разговора.

— Испугался я. Обратно с дороги в лес сбежал, ночь всё по каким-то буеракам и полям шарашился. Потом на кладбище попал, сейчас вот на тебя вышел. — как на духу доложился солдатик.

— Понятно. — только и смогла сказать Ольга.

Глава 55 Допрос

Пермь, начало июля 1987 года

Как любили говорить маркетологи во времена Сергея, Володя сейчас — три в одном. Сам — это раз, Сергей — это два, Угол четвёртый — это три. Вершина иерархической пирамиды — Сергей, Угол четвёртый — в серединке пристроился, Володя основанием пирамиды служит. Но, у Сергея с Володей — мир, дружба и взаимодействие на всех фронтах, а Угла четвёртого Вовин попаданец под шконку разместил и от каких-то непонятных Десантников им в настоящее время прикрывается. Создал такого волка в овечьей шкуре. Для Десантников Вова — Угол четвёртый. Как-то так у них пока получилось.

— Ну что, Вова, пора немного нам с тобой прояснить текущую ситуацию. Не возражаешь? — попаданец к Володе обратился.

Вова и сам был не прочь туман неведения развеять.

— Только поддерживаю. — мысленно осуществился ответ Володи. Угол четвёртый их коммуникации не мешал. Ему пока слова не давали. Сидел он как мышка под веником.

— Угол четвёртый, вопрос к тебе. Я — спрашиваю, ты — отвечаешь. Чётко, ясно, кратко. Всё понятно? — Сергей с Углом четвёртым особо не церемонился. С противником иначе нельзя.

— Понятно. — прозвучал ответ. Как будто компьютерной программой мыслеречь была синтезирована. Не успел ещё Десантник к окружающему адаптироваться. Только из Мыслящего распаковался, как в переплёт попал. Под прессом комонса оказался.

— Представителем какого народа являешься? — Сергей формулировал вопросы максимально просто и без возможности двоякого ответа.

— Балоги. — так же синтетически продолжил отвечать Угол четвёртый. Ему же приказано отвечать чётко, ясно, кратко. Он и исполнял.

— Поясни. — у Сергея начали проявлять себя информационные следы. Где-то это слово уже мелькало. Странно. Удивительно.

— Народ Пути. Путь — величайшее движение в истории Галактики, в истории всей Вселенной. Путь — это предначертанное слияние всех форм жизни в высшем разуме. Путь одаривает сознанием и творческим разумом низшие формы жизни. Путь — это благотворное прикосновение высшего разума к тварям, обреченным на прозябание... — монотонно выдал как по писанному Угол четвёртый. В его сознание данная информация была намертво вшита, основой мировоззрения являлась. Все критерии оценки действий Угла четвёртого на ней базировались: это — хорошо, а то — уже плохо, это — можно, а это — уже нельзя... Не только у него, у всех балогов.

— Стой. Хватит. Пока помолчи. — прервал Сергей Угла четвёртого. Мысленно с Володей переглянулся.

— Вова, помнишь ты мне про книжку рассказывал? — к Володе Сергей опять же мысленно обратился. Если раньше в Вовиной голове только диалоги могли выстраиваться, то сейчас вариантов общения стало гораздо больше...

— Про какую? А... Неужели? "Дом скитальцев"! — Володина мыслеречь как шампанское из откупоренной неохлаждённой бутылки плеснула.

— Про неё. Про балогов. Про оусов, шиусов, комонсов... — подтвердил Сергей. Почти шесть лет назад это было, а возникла потребность и распаковалась лежащая на хранении информация.

— Получается, это на самом деле происходило? Может и не совсем как в книге, но было? — опять перешёл к вопросам Володя. Как ни банально это прозвучит, но в его голове происходящее не совсем укладывалось.

— Вова, помнишь, как говорят: хочешь что-то хорошо спрятать — положи на самом видном месте. Может и здесь так. С подачи самих балогов книга такая и появилась. — выдал один из гипотетически возможных вариантов событий Сергей.

Фантастика? Кто знает. Сергей и Володя по меркам окружающих давно в фантастической реальности жили — вспомним хотя бы про попаданство Сергея...

— Угол, вы здесь уже давно? Операцию "Прыжок" Десантники почти двадцать лет назад не проводили? — обратился Сергей на этот раз к Углу четвёртому. Дал ему слово.

— Да. Эта высадка повторная. Схема два — два — три. "Прыжок" — "Вирус" — "Прыжок — 2". — отозвался Угол четвёртый. Его сознание противилось, как могло сопротивлялось этому разговору, но ничего у него не получалось скрыть.

— Получается, что и эпидемия, и её ликвидация со всеми последствиями, это тоже ваших рук дело? — продолжил задавать вопросы Сергей. Кусочек за кусочком вытягивал информацию из балога.

— Схема три -два — восемь. — кратко ответил Угол четвёртый.

— А, что это за освещение зелёным находящихся в коме? — попытался задать вопрос Углу Четвёртому уже Володя. Ответа не последовало. Оус шиусу не товарищ.

— Ответь на вопрос. — вмешался комонс.

— Подготовка к приему Мыслящего. Схема три-два-восемь. — продолжил быть немногословным Угол четвёртый. Как ему и было велено комонсом изначально.

— Вова, похоже, что всё ещё гораздо хуже, чем мы думали. — переключился на Владимира Сергей.

— Что-то и мне так начинает казаться. — мыслеречь Вовы не заставила себя ждать.

— Что, делать-то будем? — опять же Володе вопрос со стороны его попаданца поступил. Первого по счёту. Сейчас то он уже двух имел. У большинства ни одного нет, а ему сразу два гриба на ложке. Во какое счастье привалило.

— А, хрен его знает. — оставил открытым данный вопрос Володя.

Угол четвёртый молчал — его мнения не спросили.

Глава 56 Переселение в лес

Дубровка, начало июля 1987 года

Сколько прятался Илья Ильич около школьного здания — точно сказать нельзя. Без потерь не обошлось. Когда кувырки и кульбиты своим постаревшим телом как молодой выписывал, часы повредил. Ремешок и корпус на руке присутствовали, а вот стекла и стрелок не было. Где-то пришкольную территорию они украшали. Бесполезный груз зачем таскать? Илья Ильич и остатки прибора для измерения времени выкинул. Не на работу ему сейчас ходить — по солнышку со временем определится.

В настоящий момент солнце на небосводе не присутствовало, а только луна и звёзды его украшали. Селениты и прочие лунатики землянам о течении времени не сигнализировали, поэтому представления о том, сколько сейчас по московскому времени у Ильи Ильича не было. Скоро светать будет — вот и всё. Этого и достаточно. Надо незаметно к своей улице двигаться, из-под забора взятые из дома вещи и провиант забирать и к супруге в чащобу лесную спешить. Как там она одна? Не испугалась ли чего? Ночью в лесу боязно. Вроде и знаешь, что рядом ничего страшного нет, но всё время кажется, что кто-то со спины к тебе подкрадывается, в затылок дышит...

Подождал немного после того, как грузовик с непонятной конструкцией в кузове обратно к центру посёлка проедет и к дому двинул. Днём бы в нормальные времена — пять минут и на пороге уже стоял, а тут с пол часа добирался. Шагнёт немного Илья Ильич и затаится, ещё чуть пройдёт и опять к окружающему прислушивается и по сторонам головой вертит.

Вот и дом. От забора с наружной стороны своё забрал и в лесу скрылся. Только его и видели. Вернее, между деревьев получилось укрыться потому что его никто не заметил.

Супругу чудища лесные и звери алчные не съели, в логова свои не утащили. Как сидела рядом с мотоциклом, так там и осталась. Переживала, конечно, за Илью Ильича, не без этого. Но, сказано ей было на месте сидеть, так она ни на сантиметр и не сдвинулась.

Неохотно как-то, но светало. Небо на востоке не спеша начинало светлеть. Звезды сначала потеряли свою яркость, а затем и стали пропадать одна за одной. Сначала мелочь по норкам спряталась, а потом и наиболее крупные замаскировались. Они сами-то никуда не делись, просто человеческий глаз перестал их различать.

Уместно отметить, что и глаз то этих за ночь стало гораздо меньше. Балоги методично выявляли остающихся в сознании, вводили в оцепенение и помещали под свои адские зелёные лампочки. Готовили, видите ли, они таким образом тела землян к приёму привезённых Мыслящих. Адаптировали все системы человеческого организма к законсервированным сознаниям народа Пути. Это Десантники-балоги после предварительной подготовки хоть в чёрта лысого готовы внедриться. Так их к этому долго готовят по апробированным тысячелетиями методикам, и то — всякие казусы приключаются. Ежели же сознание рядового представителя одной из многих планет Пути, допустим, бывшего при своей жизни контролёром безопасности в производственных помещения сразу в тело землянина подсадить, то в этом случае и плохое может получиться. Прецеденты подобные в истории на новых колонизируемых планетах уже в достаточном количестве имелись.

Позавтракали всухомятку Вовины родители и в глубь леса двинулись. Надо было местечко подыскать — чтобы и от посёлка оно не очень далеко располагалось, и с земли, а также с воздуха малозаметным нахождение в нём было. Имелось такое на примете у Ильи Ильича. Ребятишки поселковые им уже некоторый плацдарм не ведая о том подготовили.

Надо сказать, что увлечения на поселковых подростков на малой родине Вовы накатывали волнами. Стоило, допустим, кому-то из пацанов на Солнечной улице изготовить бомбочку и взорвать её при широком присутствии уважаемой общественности, как повсеместно начинали ширкать напильники по дюралевым изделиям и из аптеки пропадал марганец. Взрывы гремели на посёлке и за его пределами с утра до вечера, как будто переместилось во времени и пространстве сражение под Прохоровкой. Тоже самое происходило, если где-то на Лесной начинали производство поджиг. Через день-два данные стреляющие самоделки появлялись у всех носящих штаны — от первоклассников до парней, уже знакомых с бритвенными принадлежностями. Или все бросались стрелять из луков, делать самокаты на подшипниках...

Временами происходили эпидемии в области строительства. Вариантов этой беды было два — дома на деревьях и землянки. Ежели среднестатистического поселкового пацана было весьма трудно заставить вскопать землю на огороде под грядки или окучить картошку, то стоило кому-то прознать, что парни с Железнодорожной в лесу землянку роют, случалось чудо. Из дома пропадали лопаты, топоры, молотки, гвозди и прочие нужные вещи, а в некотором удалении от границ вышеназванного населённого пункта возникали подземные сооружения, которыми могли бы гордиться даже вьетнамские партизаны. Размеров тоннелей Кути они не достигали, но в летний период жить в них было вполне можно.

К одной из таких землянок и двигались сейчас родители Володи. Ковровые бомбардировки окрестностям Дубровки пока вроде не грозили, поэтому укрыться от чужих глаз под землей было вполне приемлемо. На вылазки в населённый пункт из данного укрытия тоже ходить было можно.

— Не думал на старости лет в партизаны податься... — задумчиво обратился к маме Володи Илья Ильич. Встал и прикурил. Табачком потянуло.

Нагружен скарбом и провиантом он был как вол. Поэтому время от времени ему приходилось останавливаться и отдыхать. Ну а что за отдых без перекура? Содержимое пачки сокращалось на очередную сигарету, спички постепенно тоже убывали. Не жалко. Для этого и куплены были.

— Погоди. Жизнь, она всяко поворачивается... Не такого ещё насмотримся. — ответила мама Вовы. Права она была на все сто процентов...

Постояли, передохнули и дальше двинулись. Извилисто. Илья Ильич так дорогу выбирал, чтобы следов почти не оставалось.

Глава 57 Невольный наводчик

Белохолуницкий район, начало июля 1987 года

Выбравшись из села Павел по дороге не пошёл — научен уже был горьким опытом. К темнеющему вдали лесу по кустам пробирался, каждому шороху кланялся. Да что кланялся — ниц падал и лежал некоторое время. Главное — чтобы не заметили, под цветные лампочки не поместили, извиваться не заставили или ускоренно расти не принудили.

В течение дня в стороне от его маршрута движения пару раз пролетало уже знакомое зелено-серое вражеское изделие да по дороге курсировал грузовик с треногой в кузове. Паша далеко от дороги отходить боялся — в чужом лесу недолго заблудиться. Как правило, между ним и дорогой ещё поле было и сам он из подлеска на видное место не вылезал. Так и шёл деревьями прикрытый параллельно трассе.

Булки и колбаса не ёлках и березах не росли, посему Павлу было голодно. Попить из ручейков удавалось, но вода ему встречалась всё какая-то не сытная. От выпитого только в животе булькало, а сил не прибавлялось и есть чем дальше, тем больше хотелось.

К вечеру набрёл Павел на гороховое поле. Пожалел, что сейчас не август, а только начало июля. Не созрел ещё горошек. Пожевал Паша незрелые бобы гороха и на этом его ужин закончился. Не богато, но хоть что-то.

Ночью, хоть и лето стояло, под кустом где Павел спал, было прохладно. Поэтому выспался бывший городской житель плохо. Да ещё и кошмары мучили. Кто-то всё Пашу ловил, а он убегал и убежать не мог. Ловили его и тащили. Куда? Неизвестно. К этому моменту он просыпался. Тащили и всё. Против его воли.

Так он несколько дней по лесу и мыкался. Земляникой на полянах питался и ещё какими-то ягодами. Точного названия их не знал, но про то, что они съедобные был в курсе. Пооборвался, похудел, кашлять начал — житьё в лесу Павлу на пользу не шло.

Неожиданно для себя зайца встретил. Тот тоже такого рандеву, похоже не ожидал. Заяц и человек сначала в противоположные стороны отпрянули, но голод не тётка и Паша в зайца палку запустил. Боязно мальчику было в лесу, вот он с палкой и шёл. Какое-никакое, а оружие. Сучковатая деревяжина мимо животного благополучно пролетела, даже уши зверьку не поцарапала. Не получилось у Паши мяска добыть, а он моментально как-то уже и размечтался. Спички у него имелись, хвороста для костра было сколько угодно. Обдирай убитого зайца да жарь. Однако, не всё так просто — зайцы, они тоже жизнь любят во всех её проявлениях.

Ускакал серенький в подлесок, только его и видели. Пашка поматерился на свою неумелость в охотничьих делах и дальше пошёл. Заяц же повёл себя несколько странно. Ну, с точки зрения нормального зайца. Не увеличивал он постоянно дистанцию с маленьким человеком, а остановился, ушами попрядал и тихой сапой незаметно за Павлом попрыгал. Наблюдение за ним установил. Слежку такую заячью.

Паша своего спутника не замечал. Заплутал он к этому времени в лесу, устал до невозможности. Осторожность уже почти не соблюдал — ломился как слон по джунглям. Только сучья под его ногами трещали.

Заяц же в некотором отдалении за ним двигался. Поскачет немного и остановится. Снова поскачет. Столбиком сядет. Сопровождает в лесу плутающего.

Не знал Павел, что не простого лесного жителя он встретил. Заяц же информацию об увиденном детёныше местного разумного куда следует передал и продолжил наблюдение. Не торопились друзья зайца Пашу, под белы рученьки брать. Вдруг он к другим спрятавшимся в лесной чащобе приведёт. Балогу каждое тело ценно. Может быть оно предназначено будет его маме, которая уже много-много циклов в очереди стоит... Вот и барражировали над поверхностью планеты малые корабли, патрулировали дороги оснащенные парализаторами примитивные машины местного населения, а по лесам и полям в виде животных выискивали спрятавшихся Десантники низших разрядов. Не по чину квадрату или треугольнику в тело низшего живого вселяться, этим разные девятиугольники и иже с ними занимаются. Представьте, вас в жабу, пусть даже в лягушку-царевну поместят. Приятно это для вас будет?

Так и двигалась парочка по лесу. Удавка на Пашиной шее уже затянулась, заяц-девятиугольник за выявленного детёныша поощрение получил...

— Здравствуй, молодой человек. Не пугайся — свои. — к Паше Илья Ильич обратился. Набрёл Павел сам того не желая на Володиных родителей. Смертушку людскую к ним за собой привёл.

Мальчик остановился. На встреченного дедушку посмотрел. С души его как камень упал. Не похож был гражданин преклонного возраста на врага. Вот как-то сразу это Павел понял. Интуитивно.

— Я — Паша. Из Белой Холуницы. Заблудился в лесу. — только и смог Павел выговорить. Ноги его тут и подкосились. То ли от слабости, а может и так обрадовался он, что к людям вышел. Бродил, бродил по лесам и человека встретил.

— На ко, водички пивни. Совсем, парень, ты ослабел. Отдохни чуток, а потом пойдём, обедать будем. — Илья Ильич протянул Павлу зелёную флягу. С армии она ещё у Ильи Ильича осталась. Память.

— Спасибо. — проявил Паша уважение. Пол фляжки за раз выхлебал. Военной, зелёненькой. Хороша водичка. Холодненькая. Лучше, чем дома из-под крана или из лужи в лесу. Свежесть какую-то придает, но сытости и в ней нет. От предложенного обеда Паша ни в коем случае решил не отказываться.

— Не торопись. Воды у нас тут хватает. — подбодрил его Илья Ильич. Взял возвращенную фляжку и вернул её на привычное место.

Заяц же, опять передавал сведения об увиденном. Доволен он был очень — очереди ему просто сегодня ручьем текли. Разряд, скорее всего, тоже повысят. Не всё ему в девятиугольниках ходить, пора и выше подниматься...

Малый корабль приказал зайцу продолжать наблюдение.

Глава 58 Угол четвёртый

Пермь, начало июля 1987 года

Всем, наверное, приходилось сталкиваться с не очень компетентными руководителями. Причем, как высшего, так и среднего, и нижнего уровня. Хватает у нас таких указующих перстов. Без них работа даже лучше идёт, а они только проблемы создают и под ногами путаются. Нет, люди то они, чаще всего, вроде и не плохие, но не на своём месте. Как же они там оказались? По-разному. У одного дедушка или папа является владельцем крупной корпорации, у другого — высокое место в системе государственного управления близкий родственник занимает... Случается и по-другому. Некоторые в большие плохие начальники от самой что ни есть сохи и бороны выбиваются. Был, к примеру, весьма неплохой руководитель отдела или ещё какой маленький организатор производства. Всё у него получалось — планы выполнялись, спущенные сверху задачи решались, цели достигались... Золото, а не работник. Стали его вышестоящие товарищи продвигать, более масштабные задачи перед ним ставить. Опять справляется. Он же молодец и удалец у нас. Но, до определённого времени только всё хорошо шло. У каждого есть свой потолок компетентности, своё предназначение. Можешь ты быть хорошим заместителем, а вот первым лицом тебя ставить уже нельзя. Бывает и по-другому. Но пока не об этом. Так вот, дошёл наш руководитель до своего потолка, а его ещё выше подняли. Тут и заморочки появились. Не стал он с работой справляться, из актива в пассив превратился, убытки от него одни и неприятности. Решение однозначно — избавляться от него надо. Как и куда? Да куда угодно, лишь бы с рук сбыть. Очень часто — дальше вверх его пихнуть, человек то он хороший и определённые заслуги имеет. На более высоком уровне управления у него тоже плохо рулить получается. Его снова на следующую ступеньку, баба с возу — кобыле легче... Вот так он и всплывает в проруби аж на позицию, допустим, министра. Все окружающие только глазами хлопают — как так? Он же — дебил, мы с ним работали, хорошо его знаем... А всё уже, мальчики и девочки, свершилось и получилось так, отрицательный естественный отбор никто не отменял. В социуме бывает такое — отсеиваются лучшие, а предпочитаются худшие...

С Углом четвёртым так и вышло. В девятиугольниках он почти не задержался. То же и на уровне восьмиугольника, семиугольника и шестиугольника было. Идеал просто Десантника. Стальную арматуру перекусывал и пули на лету останавливал. Звезду с неба мог достать и течение реки вспять обратить. Был отмечен и обласкан, по карьерной лестнице не бежал, а летел просто с невероятной скоростью. Но, уже на уровне четырёхугольника соображения стало не хватать. Один прокол, за ним ещё... Нужен Линии такой боец при высадке и захвате очередной планеты? Однозначно — нет. Но, Десантник заслуженный, с поощрениями и наградами. Решение — перевод с повышением в другую команду, пусть там неприятности создаёт. Так и до уровня угла он продвинулся. В нескольких последних высадках Точки его, правда, как угла уже не использовали, гораздо проще задачи Десантник выполнял. Где от него вреда не ожидалось. Только это его от обратного пути в нижние разряды пока и спасало. Но, предупрежден он был уже весьма строго — ещё один косяк и прошлые заслуги не спасут.

На предыдущей высадке на планете инсектоидов чуть до распылителя дело не дошло. По вине Угла четвёртого тогда много девяток тел местных разумных безвозвратно потеряли, но сумел реабилитироваться, в критической ситуации хорошо себя показал. Если честно, опять же в роли Десантника-боевика, исполнителя, а не руководителя... Имея высокий разряд угла, Угол четвёртый оставался прекрасным пятиугольником, в лучшем случае — квадратом, но вот так уж его судьба сложилась... Сел он, что называется, не в свои сани, а от этого всем только хуже было.

Во избежание неприятностей сейчас он получил задание возглавить работу по выявлению остававшихся активными местных разумных на территории, прилегающей к их крупному поселению. Город Пермь — так оно на данной планете называлось. С формальной точки зрения — вроде и работа на уровне угла, но... С такой хороший квадрат справится, причём, администратор, а не боевик.

Углу четвёртому, как Чапаю, хотелось — впереди, с шашкой на коне, а тут — работа чиновника территориальной администрации. Следить, чтобы малые корабли в автоматическом режиме свои прикреплённые территории облетали, местная примитивная колёсная техника по дорогам патрулировала и низшие разряды в телах животных свои площади прочёсывали. Схема два-два-три предполагала максимально возможное использование местных ресурсов — транспорт захватываемых разумных на планетах высадки приспосабливали под задачи Десантников, низшие разряды в тела с примитивным разумом подсаживали... Задание на этой планете у Угла четвёртого — скука смертная, но приказ есть приказ, его выполнять надо, не реализовал порученное — в распылитель...

Таким вот соседом Сергея в теле Володи наградили... Не могли ничего лучшего подобрать. Про-о-отивные...

Глава 59 Поиски выхода

Пермь, начало июля 1987 года

— Ну что, Володя, прикрытие нам с тобой досталось какое-то уцененное. — который раз за сутки Сергей к своему носителю обратился.

То по нескольку дней его не видно и не слышно было, а тут постоянно тормошит — то одно, то другое обсудить предлагает... Голова ещё болит. Наверное, не адаптировался пока сразу к двум попаданцам. Не мозги сейчас у меня, а целое общежитие... Один подселенец — иномирный, второй — свой, но из другого времени. Во какая каша в голове...

— Такой то даже лучше. С дурака меньше спроса. Впрочем, не дурак он, просто не на своё место попал. Не повезло... — чуть по привычке не выдал, что не повезло человеку. Да не человеку, а балогу. Балоги, оказывается, нас захватить пытаются. В конце шестидесятых у них не получилось. Провалилась операция "Прыжок", они и к "Вирусу" перешли. Здесь тоже не всё гладко двигалось. Сопротивлялись земляне как умели, но уровень развития цивилизаций — нашей и балогов, совершенно не сопоставим... Не смотря на все противодействия землян они своё дело сделали, одну из наработанных схем своих реализовали. Во многом нашими же руками. Так они не раз уже делали. Когда на нужные ключевые посты их Десантники разместились, адаптированный для жителей нашей планеты вирус они запустили. Ну, а затем под их присмотром и соответствующая вакцина, опять же с их подачи, была разработана. Наши то учёные думали, что сами они путь исцеления от этой пандемии нашли, а им балоги своего троянского коня подкинули. Сначала больным вроде лучше стало, а через месяц в кому они впадать начали. Приходи, гости дорогие, бери готовеньких, что хочешь с ними сонными делай... Не вакцинированных и в кому не впавших, по лесам и горам спрятавшихся такие как Угол четвёртый за непродолжительное время с их техническими возможностями выловят и тоже для внедрения привезенных Мыслящих подготовят. Детей-комонсов, опять же по уже имеющимся технологиям быстро во взрослых превратят и утратят они свои способности сопротивляться сознаниям балогов...

Картина вырисовывалась весьма печальная. Для землян. Для балогов — всё хорошо, правда досадная временная задержка достижения цели произошла, но тоже — ничего страшного. Так нам с Сергеем Угол четвёртый ситуацию обрисовал. Ну, в меру своей информированности.

— Домой, Сергей, пробираться надо. Здесь, в Перми, ловить больше нечего. — своё мнение иновременному попаданцу Володя высказал. Иномирного как сторону для диалога он не рассматривал. Его мнение Вове не интересно.

— Домой, так домой. Тут точно мы уже ничего с тобой не исправим. Безнадёга, Вова, какая-то получается. — Сергей отвечает.

По формулировке ответа понимаю, что загрустил мой попаданец. Да тут не только загрустишь — пора на стенку лезть... Или голову в петлю засовывать...

— Не правильно, конечно это, но давай будем решать проблемы по мере их возникновения. — втягиваю в разговор Сергея. Надо отвлечь его, переключить. Может по ходу дела, что и хорошее нарисуется. Если ничего не делать — точно переломить ситуацию никаким образом не получиться.

— Давай. — как-то односложно, вяло совсем отвечает мой попаданец. Скис он после того, как информацию из балога выкачали.

— Выехать из Перми — совпадает с официальным заданием Угла четвёртого. — это я снова к Сергею. Показываю ему плюсы нашей с ним ситуации. Маленькие они, но имеются.

— Так? — это уже к Углу четвёртому.

Чувствую, как корёжить начало его сознание. Какая-то козявка мелкая с ним на равных общается. Тело, предназначенное для вселения его милости господина Десантника. Сколько уж их было — все перед ним на задних лапках бегали...

— Так. — Угол четвёртый зеркально мне отвечает. Каждый мыслезвук из себя выдавливает.

— Вот и хорошо. Выбираемся из города, едем на отведённую ему территорию, а там и ноги делаем в сторону родного дома. Пока суть да дело — поймут, что его нет на месте и задание своё он не выполняет — далеко уже будем, кто нас в вятских лесах найдёт. — опять к Сергею свою мыслеречь обращаю. План свой ему озвучиваю.

— Быстро найдут. — Угол четвёртый злорадно, если поземному говорить, в разговор мой с Сергеем без разрешения вмешивается. Сергей, вероятно, из-за раздёрганных чувств меньше его контролировать стал, вот он и самостоятельность свою проявляет.

— Серёжа, уйми попаданца, а то он нам на голову скоро сядет. — зло бросаю Сергею.

— Ушлёпкам слова не давали. — это уже в другую сторону речь веду, к Углу четвёртому обращаюсь. Заметил, что с ним мне общаться как-то тяжелее, чем с Сергеем. Нет, языкового барьера нет, но что-то мешает. Это как первокласснику трудно с директором школы разговаривать. Разные уровни — первоклассник и самый главный в образовательном учреждении. Каждое слово выдавливать из себя надо, робость какая-то накатывает. Мышонком перед матёрым котом я себя рядом с Углом четвёртым чувствую. Вероятно, разные уровни сознания так себя проявляют. Он меня подчинить себе может, а у меня на это способностей нет. Надо будет Сергея спросить — как он с Углом разговаривает? Не испытывает ли каких затруднений? Ерунда какая-то в голову лезет. Тут вопрос о жизни и смерти стоит, а я об особенностях межличностных коммуникаций рассуждаю...

— Делай, давай, что тебе сказано. Так, погоди, где тебе территория выделена? — Сергей начал в себя приходить, Угла четвёртого в оборот стал жёстко брать.

Балог запрашиваемую информацию выдал. Ну, тут нам с Сергеем опять немного повезло. В направлении Кировской области ему делянку нарезали — ближе к дому будет добираться. Хоть в чем-то да легче. Не всё черные полосы сплошняком, вот уже одна серенькая появилась, а там и до белой полоски может быть доживём... Как нам на истории партии в институте преподаватель говорил — дорогу осилит идущий.

Глава 60 В сторону родины

Пермская область, начало июля 1987 года

Земля оказалась досадным камешком для народа Пути. Не только чуть-чуть споткнуться заставила, но ещё и в ботинок неведомыми путями забралась и теперь при движении мешала. Не на очень много, но и скорость продвижения Пути замедлилась, и время от времени весьма неприятные проблемы из-за неё возникали.

Уже две девятки местных годовых циклов корабли с миллиардами Мыслящих не могли освободиться от своего груза, только потребляли ресурсы для поддержания своего нормального функционирования и не могли нигде больше быть использованы.

Застопорилось продвижение очереди по размещению Мыслящих в телах разумных, чему многие балоги и прочие народы Пути нельзя сказать, чтобы были очень рады. Недовольных и обиженных опять же миллиардами считали, если на наши земные единицы измерения переводить.

Схема перчаточных детекторов невероятным образом стала известна представителям примитивной, с точки зрения балогов, земной цивилизации. Замкнутые здесь постарались. Эти представители тайного общества инсургентов были не согласны с идеями Пути, вот и всячески противодействовали его успешному продвижению от планеты к планете. Земляне на основании этих совершенно секретных данных даже создали весьма упрощенные, но всё же работающие и выявляющие Десантников в телах людей приспособления. Местная промышленность в кратчайшие сроки произвела эти приборы в колоссальном количестве, чем и объяснялись очень продолжительные сроки проведения операции "Вирус".

Да и потери в рядах Десантников тоже не укладывались ни в какие нормы, утрачено было много специального оборудования. В руки землян попали и посредники, и бластеры, и переговорники. Воспроизвести это оборудование земляне не могли, но пытались изучать по мере своих возможностей. Надо сказать, плоховато это у них получилось, качественно отставала всё же земная наука...

Кстати, ещё раз о Замкнутых. Их то в чём здесь такой особенный интерес? К именно данной заштатной планетке с низким уровнем развития цивилизации почему они на помощь пришли? Вопрос, во многом пока открытый. Так они тысячелетние устои общества народа Пути шатнули при колонизации Земли, что вспомнить страшно... До сих пор нормальная жизнь на ряде базовых планет в норму не пришла, не говоря уж о материальных и прочих потерях...

Детёныши местных жителей ещё комонсами оказались, стали реальностью древние сказания из старых книг балогов. Теоретически комонсов быть и не должно, но на практике — вот они, причем их чуть ли не треть населения этой планеты.

Многими и многими тысячелетиями совершенствуемая система Пути на мгновение остановилась, вздрогнула, издала весьма несвойственные ей тревожные звуки, но в следующий миг со скрипом, но двинулась дальше... Два наших земных десятилетия для Галактики — это даже не миг, а уходящая в бесконечность малая величина.

Вот уже согласно стандартного графика активизировались системы транспортников с Мыслящими, доращивались в сотнях тысяч ферм до взрослого состояния детёныши местных разумных, создавших на планете свою цивилизацию, а сами взрослые особи, самоназвание — люди, готовились к приему сознаний пришельцев из космоса.

Предварительно их тела приводились в порядок, освобождались от врожденных и приобретенных уродств, у них лечились имеющиеся острые и хронические заболевания, устранялись последствия профессиональных вредностей и вредных привычек. В своей прежней жизни люди о таком состоянии своих физических оболочек и не мечтали, но они теряли гораздо больше — свои сознания... Они теряли себя.

Это Десантники, при проведении операции "Прыжок" входили в тело с уже имеющимся сознанием и подавляли, подчиняли его. Миллиарды Мыслящих из транспортных кораблей подсаживали чаще в уже освобожденные от сознаний тела. Для этого день и ночь работали на площадях столиц и сел Земли светящие зелёным аппараты балогов, готовили для Мыслящих вместилища из местного населения обладающего разумом...

Угол четвёртый, Десантник внедренный в тело Володи, являлся маленькой шестерёнкой этого зловещего механизма. О его роли мы уже знаем — организовывать поиск не впавших в кому и прячущихся от балогов землян. В настоящее время, говоря человеческим языком, он и следовал к месту своей службы с несколькими своими коллегами.

Гравиплатформа, адаптированная для перевозки тел местных разумных с подсаженными Десантниками, постепенно пустела. В назначенных районах её покидали прибывшие к месту охоты за ускользнувшими телами. Сначала она была заполнена довольно плотно — пермяки не отличались излишней дисциплинированностью и проигнорировавших прививки было много. Часть из них уже попала в расставленные сети, но и скрывшихся на просторах области ещё хватало. Так информировали биосканеры с курсирующих малых кораблей.

Углу четвёртому ввиду его ненадёжности достался отдалённый забытый Богом район на границе области, так что к моменту его высадки на сиденьях платформы находилась буквально пара Десантников. Их транспортировали в вообще какой-то медвежий угол. Не попал наш Угол в самый дальний угол, простите за тавтологию — видимо у руководства были ещё какие-то надежды на его чудесное исправление. Имелись в рядах Десантников индивиды ещё похлеще Угла четвёртого.

Вове и Сергею на репутацию Угла четвёртого и его дальнейшую карьеру было, честно говоря, глубоко наплевать. Врага они сейчас разили его же оружием — свою операцию "Вирус" реализовали. Под видом десантника в нужном им направлении двигались, посты и фильтрационные пункты балогов без затруднений преодолевали. Аусвайс и броня-папирка в виде инопланетянина у них имелась. На дорогу бы его хватило и ладно. Дальше они уж как-нибудь сами. Самонадеянно это конечно с их стороны, без Угла четвёртого их путь до первого зайца. Но они ж юноши, надежды их питают...

Глава 61 Охота

Лес около пгт. Дубровка, начало июля 1987 года

Павел раньше и не знал, что он может столько съесть. За один присест. Те бабушка и дедушка, что в лесу ему встретились, покушать ему сразу же предложили. Как та Баба-Яга из сказки. Она тоже всех путников сначала кормила-поила, затем в бане мыла, а потом уж хотела засунуть в печь. Кстати, в печь она посадить малыша желала не для приготовления из него пищи. Перепечь она путника хотела, совершить над ним обряд исцеления, вылечить его от имеющихся недугов. Сделать из больного здорового.

Павел после лесных похождений погреться у печки или в бане тоже был бы сейчас не прочь. Зябко ему показалось ночевать под открытым небом, хоть и летом. Нос Паши сейчас хлюпал и даже немного он прикашливал. Но русской печи на поляне, где он в настоящий момент находился, никто сделать не удосужился. Бани, к сожалению, в лесу тоже не имелось. Избушки на курьих ножках на полянке не стояло. Имелась землянка. В ней эти бабушка и дедушка от беды скрывались.

Так вот — об еде. Угощали Пашу грибовницей. Ну, а что бы он ещё здесь хотел? Грибы в лесу имелись, тем более что их сейчас никто не собирал — некому было этим заниматься. Грибовница была свежая — грибок срезали и прямо в котелок. Нет, из сушеных грибов она тоже весьма вкусная получается, но из свежих — совсем другой уже коленкор. Так дедушка сказал. Его Илья Ильич звали. Интересно он разговаривает — всё шуточками и прибауточками. Слова какие-то говорит, таких Павел в городе не слышал.

Съел Паша плошку грибовницы. Потом вторую. Третью. Кстати, такая не маленькая плошка была. Паше она очень понравилась. Из нержавейки сделана. Такую хоть куда с собой бери — не сломается и не попортится. Мыть тоже легко. Мог бы и четвёртую съесть, но дедушка Илья Ильич не разрешил — сказал, что заворот кишок получится. Ему совсем не жалко, но лечить Павла тогда придётся, а лечить то здесь его и некому. Сын у них вот — врач, но он далеко и помочь Паше не может.

Паша не обиделся на дедушку Илью Ильича. Не жадный он, а добра только Павлу желает. Вот он бы только Павла ещё и хлебушком угостил... Нет хлебушка, а Павел бы его съел с удовольствием. Кусков пять или шесть. Намазал бы их маслицем, сверху сахарным песком посыпал... Все мысли у Павла были об еде. Наголодался он бродя по лесам. Одной земляникой сыт не будешь. Даже зайца не смог убить...

Заяц этот, кстати, не далеко сейчас от Павла и Ильи Ильича находился. В кустах хоронился и продолжал наблюдение за представителями местного населения. Информацию о них он на малый корабль скинул, получил задание продолжить наблюдение и ждать, а не появится ли кто ещё в этой компании. Может к уже имеющейся тройке другие разумные ещё присоединяться. Вот тогда с малого корабля их всех парализатором и накроют. Десантник в зайце принадлежал к низшим разрядам — его дело выполнять. Он и осуществлял наблюдение. Ждал пополнения у разумных.

У каждого свои планы и чаяния, всяк своим умом живёт. Илье Ильичу надоела грибная диета, да и гость у них появился. Его тоже чем-то вкусненьким надо угостить. На охоту что ли сходить? Стрельнуть живности лесной? Парень вон говорил, что с зайцем он в лесу встретился. Прямо тот на него выскочил, чуть с ног не сбил. От посёлка они не близко, может ещё подальше отойти, чтобы выстрел никто не услышал? Да и не из тулочки будет он стрелять. Мелкашечку он ещё из дома прихватил. На того же зайца её и хватит. Если успеть взять на мушку вспугнутого зайца, да метров с тридцати — сорока попасть серому в голову — валится заяц как миленький. За жизнь таким макаром Илья Ильич уж всяко больше сотни зайчиков так жизни лишил. Это, конечно, если в лапу ему из мелкашки попасть — не убьешь зайчишку. Можно ему даже лапу и совсем отстрелить — убежит он от тебя в чащобу. Мучатся там будет. Илья Ильич над зайцами не издевался. Других за это тоже осуждал. Бил только в голову. Заяц и не замечал, как его жизненный путь прерывался.

Сказано — сделано. Воды во флягу налил, винтовку взял и на промысел отправился. Заяц-Десантник ему на глаза и попался в скором времени. Дурной какой-то зверёк, подумал ещё Илья Ильич, да мясо то у него, как и у умного зайца. Ничем не отличается. Ходить даже далеко не потребовалось, ноги ломать не пришлось.

Пуля нашла заячью голову без труда. Она ж дура, но если ты ей правильную дорогу обеспечил, то она куда надо попадёт. Заяц упал как подкошенный. Илья Ильич упаковал его в рюкзак и двинулся дальше. Не после же одного зайца охоту заканчивать. Так и лучше не начинать её с таким результатом. Засмеёт же супруга такого добытчика. Илья Ильич чаще всего по нескольку тушек домой приносил, с одной редко, когда возвращался. Нет, бывало и одного зайца для отчёта сдавал. Это когда с мужиками хорошо посидеть в лес выезжали. Не охотиться, а водки попить. Вот вам зайчик для отмазки — больше не попало. С горя немного на грудь и приняли...

Больше Илье Ильичу зайцы на его пути сегодня не встретились. Не получилось его мелкашке свою функцию на радость охотнику осуществить. Вот патроны в его кармане только рады были — не уменьшилась их компания... Грибов только Илья Ильич на обратной дороге к своей землянке набрал — не совсем чтобы пустому возвращаться.

День уж к вечеру клонился, когда он на полянку к Павлу и супруге вернулся. Достал зайца из рюкзака, грибы для чистки жене выдал. Не мужику же таким делом заниматься.

— Павел, иди сюда, сейчас зайца до ума доводить будем. Посмотри, не твой ли знакомец? — Илья Ильич Павла кликнул. Зайца ему продемонстрировал.

Паша подошёл. Пока Илья Ильич на охоту ходил, он и поспал, и туда-сюда по поляне походил. Дел то у него никаких не было.

— На нём ведь не написано — мой или нет это заяц. В лесу их много. — не поддался на провокацию Павел. Носом шмыгнул. Придвинулся на убоину полюбопытствовать.

Только Илья Ильич нож приготовил, как заяц ожил. Целый день мертвее мёртвого был, а тут зашевелился, ногами пару раз дрыгнул, вскочил и в лес с поляны бежать бросился.

— Что за леший! — у Ильи Ильича чуть сердечный приступ не случился. Неожиданное воскрешение зайца было для него сюрпризом. Да и думал он о своём на фоне разговора с Павлом, а тут такое произошло. Нормальные зайцы не оживают.

Для Девятиугольника как раз всё укладывалось в обычное. Не весь мозг его носителя-зайца пуля разрушила, да и времени на регенерацию пока Илья Ильич охотился хватило. Разумный бы восстановиться не успел, ну а тут заяц — для управления его телом много мозгов и не требуется...

Заяц снова занял позицию наблюдателя, а малый корабль, который уже в направлении лесных сидельцев двигался, вернулся к своему маршруту...

Десантники продолжили выполнение имеющейся инструкции — ещё местные сутки должно было продолжиться наблюдение, а там — прибавится ещё местных разумных или нет, их всё равно парализовать будут и на подготовку к подсадке Мыслящего транспортируют.

Часики тиками, минуты утекали...

Глава 62 На родную сторонку

Пермская область, начало июля 1987 года

В то время как Илья Ильич охотился, а затем они с Павлом и мамой Володи чудесное воскрешение зайца наблюдали, сам Вова с Сергеем времени зря не теряли. Под личиной Угла четвёртого к месту его выполнения функциональных обязанностей прибыли и вредительской деятельностью занялись. Пусть потом Угла четвёртого в распылитель отправляют. Вове и Сергею это как-то безразлично. Хоть на кол пускай его сажают, только не в теле Вовы, а какого-нибудь проштрафившегося балога. Да и не попадёт Угол четвёртый в распылитель, вместе со своим носителем до его ещё добраться надо, а это не фунт изюма съесть...

Первоначально Угол четвёртый под руководством Володи и Сергея внёс коррективы в график и маршруты патрулирования малых кораблей на вверенной ему территории. Вроде бы чуть-чуть их изменил, а уже временные и территориальные дыры возникли. Может и поможет это кому-то загребущих лап балогов избежать, лишний день-два свободы и воли даст. Это, поверьте, не так мало.

Проведён саботаж был и в отношении наземного патрулирования. По неведомой причине сгорело колхозное бензохранилище, а информация об этом в соответствующую инстанцию не поступила. Недозаправленные автомобили с установленными на них парализаторами были отправлены по дальним маршрутам и благополучно замерли посреди полей и лесов с обсохшими баками. Синтезировать бензин из окружающего воздуха они не умели, вот и стояли на дорогах неподвижно. В кабинах их такие же Десантники нижних разрядов манекенами сидели. Им инициативу проявлять было не положено — едет машина — сиди и рули, остановилась из-за поломки или отсутствия горючего — сообщи, сиди и жди помощи. Угол умный, он пусть проблемы и решает, а девятиугольникам и восьмиугольникам выполнять порученное положено, а не проявлять самостоятельность в отношении деятельности. Вы не думайте, что если балоги по космосу как по дому родному перемещаются, они все шибко умные и компетентные. Ничего подобного — ушлёпков и недоумков среди них хватает. Инициатива у народа Пути тоже не особо поощряется — сделал что-то не по инструкции, допустил нарушение правила какого-то — так и тела можно лишиться, в Мыслящие до срока вознестись. Поэтому живут они по протоколу, от канона не отступают...

Пожалел Вова зайцев, лис и собак, в которых Десантники были подсажены. Жизни их лишать у него и у Сергея рука не поднялась. Ограничились изменением маршрутов патрулирования. Да если честно — не получалось их быстро и надёжно кардинально нейтрализовать. Травить ядом не выход из положения — подсаженный Десантник того же зайца такой регенерацией награждал, что мама не горюй. Мог тот заяц сейчас хоть уксусную эссенцию стаканами пить и на здоровье не жаловаться...

Планшет и посредник Угла четвёртого с собой взять не получалось. По ним, как Угол четвёртый информировал, их местонахождение можно было определить с точностью до сантиметра. Хоть с орбиты, хоть с поверхности Земли. Самого Десантника извлекать из тела Володи пока смысла не было. Хотя Мыслящий тоже не хуже планшета семафорил — здесь я, приходите и заберите меня. Решили Угла четвёртого пока оставить, с собой забрать как источник сведений о балогах и их методиках ведения захвата планет. Пусть такой информированный язык рядышком будет, пригодится ещё не раз. Понятно, что рисковали, но что делать...

Володе больше всего было жаль бластер Угла четвертого оставлять. Но и он мог беглецов выдать. Испортить его тоже не получилось — крепко было оборудование у Десантников балогов, на разные ситуации рассчитано...

Маршрут движения к дому Вовы проложили, продуктами и другим нужным в дорогу запаслись. В виде средства передвижения был выбран мотоцикл Урал с коляской. Местами предполагалось ехать по таким буеракам, где машина не пройдёт, а для этого средства передвижения самое то будет. Опять же маскировать его в местах остановок легче, да и горючки он меньше автомобиля с сопоставимой проходимостью потребляет. Дома у Володи самолично собранный Ильей Ильичом такой мотоцикл имелся, и он его возможности хорошо знал.

С отъездом решили не тянуть — как саботажные и прочие диверсионные мероприятия провели, так и двинулись. Для техники балогов — что день, что ночь — всё безразлично. Надо будет — хоть из-под земли беглецов достанут. Угол четвёртый уже при отправлении в сторону Володиного дома скинул в центр сообщение, что выезжает с инспекционной целью на вверенную территорию для совершенствования текущей деятельности. Полученное добро на выезд давало временную фору. Хоть и не большую, но и за это спасибо.

Мчались с ветерком. Ресурса захваченного мотоцикла не жалели — всё равно придётся его бросить. Конечную часть маршрута предполагалось идти пешком. Время на сон и отдых не тратили. Наличие Десантника в теле Володи делало его невероятно выносливым и неутомимым. Как будто каким-нибудь фенамином или первитином закинулись. Нет, Десантник гораздо лучше всяких препаратов. Он здоровье улучшает, а от синтетических стимуляторов нервной системы одни проблемы... Вове и Сергею проблемы не нужны. Тем более, тело у них одно на двоих, да ещё и Десантник сейчас к ним присоседился.

Кстати, конечную точку своего маршрута они знали точно. Используя возможности Угла четвёртого определил Вова место, где родители его прячутся. Не вдаваясь в технические и биологические подробности скажем, что техника балогов это позволяла. Пусть они и козлы ещё те, но этого у них не отнимешь — навострились они за тысячелетия добывания тел, чего только для этого не напридумывали...

Глава 63 Переправа

Кировская область, начало июля 1987 года

Три в одном — почти что Змей Горыныч у нас получился. Только не голов у нас три, а сознаний в одном теле.

Хлопотно это. Неудобств много доставляет.

Уже, когда на территории Кировской области были, Угла четвёртого его руководство потеряло. Громы и молнии стало метать. Было за что — охват воздушным патрулированием ни в Красную Армию, автомобили без горючки кто-где встали, звери лесные, что носителями Десантников являлись, тоже совсем не там, где надо находятся. Полный развал работы на вверенном направлении. Ну, и сам Угол четвёртый в неизвестном направлении отбыл... Распылитель — самое доброе слово, что в отношении Угла четвёртого его начальники употребляли. Раз в пять минут ему грозные депеши слали. Причём, на самом высоком уровне громкости. Все эти обещания кар небесных постоянно в голове и звучали, а она — одна на троих...

Владелец нашего общего тела — Володя за рулём мотоцикла находился. Передвигалась эта шайтан арба в большинстве своём по весьма пресеченной местности. Ему бы всё вперёд надо смотреть, что там под колеса нашего средства передвижения ложится, а Вове приходилось головой на все триста шестьдесят градусов вертеть — вдруг где погоня к нам уже приближается. Причем, сближение с нами вполне могло осуществляться ею беззвучно — малые корабли балогов при полёте звука почти не издавали. Он у тебя мог за плечами уже зависнуть, а уши твои на это и не прореагировали. Только когда он тебя манипулятором по темечку постучит — тут ты его и обнаружишь, да уже поздно будет.

Сергею довесок в виде Угла четвёртого тоже особой радости не доставлял. Высоко разрядный Десантник время от времени взбрыкивал. Иногда целый день вёл себя тихо, подчинялся беспрекословно, а временами на него что-то накатывало. Сказывалась, скорее всего, предшествующая подготовка. Предпринимал он попытки, нет, не освободиться, а гадость какую-нибудь Вове с Сергеем сделать. Обозначится, допустим, в небе патруль балогов, Угол четвёртый и пытается своё присутствие показать, сообщить своим своё местопребывание. Надо это Володе и Сергею — просто счастья полные штаны... Приходилось Сергею Угла четвёртого постоянно на коротком поводке держать, силы на его постоянное подчинение тратить. С Вовой такого не было — они душа в душу жили, а этот какой-то поперечный.

Володю ещё пытается Угол четвёртый временами нагнуть, хотя и предупреждал его Сергей не осуществлять таких действий. Смирно сидеть и помогать при необходимости — вот что от Угла четвёртого только и требуется.

Очередной раз проявить характер Угол четвёртый решил при переправе через маленькую речку. Маленькая то она маленькая, а не перелетишь, мостик требуется. Не сразу, но нашёлся такой. При Иосифе Виссарионовиче видно его ещё строили. В чем и душа его держится, но другого-то рядом нет. До ближайшего крюк в полсотни километров надо делать. Прошёлся Вова по данному ветхому сооружению туда-сюда, попрыгал в разных местах для проверки его надёжности.

— Давай на скорости попробуем. — начал генерировать советы Сергей. Хоть не особо он в передвижении на мотоциклах по пресеченной местности и понимал, но почему-то такая идея ему в голову пришла.

— Быстро едешь — скорее в яме будешь. — перефразировал народную мудрость Володя. Не впечатлял его сей шедевр отечественного мостостроения.

— В объезд попытаемся? — выдал второй вариант действий Сергей. Первое предложение Володя отверг, вот Сергей и выдвинул на его рассмотрение, следующее.

— Счас, погоди, дай подумать. — отозвался Вова. Не было у него доверия к этому мостику. Слез он под мост, пошатал опоры. Жердью глубину речки померял. Вброд не получится. Одному на горбу мотоцикл не перенести. Бросать технику тоже не резон — далеко ещё до конечного пункта их странствий.

— Ну? Что решил? — влез Сергей в его раздумья. Напрягала его здорово эта остановка. Время идёт, а конечная цель их пути не приближается.

— Давай здесь пробовать будем. Если что, тут не так и высоко — авось не убьемся. — принял решение Вова. Он за рулём — значит в настоящий момент он главный.

Отъехал от моста для разгона, неумело перекрестился и наддал...

Когда уже на середине мостика были, не развалился он, дал пол пути проехать, Угол четвёртый пользуясь тем, что Сергей на переправу отвлёкся на момент перехватил на себя управление руками Вовы и резко вывернул руль. Мотоцикл то — он же железяка, куда направишь туда и едет, это тебе не опытный боевой конь, который иногда и неумелого всадника из беды выручит... Таланта белого лебедя наземное средство передвижения не имело и снеся хлипенькие перильца завалилось в воду. Со всего маха.

Результат был ожидаемо печален. Но — не летален, хотя и пролетел по воздуху немного мотоцикл. Советская Армия то — это вам не просто так, там из детей мужчин производят, а мужчину жизни лишить сразу то и не получится. Имея точку опоры и ожидая от переправы всевозможных гадостей, Володя сумел вытолкнуть своё тело из седла мотоцикла и жестко приводниться. Воды было не по колено, так что жив остался.

Сам Десантник бяку устроил, сам и помог. Наличие Угла четвёртого в теле Вовы значительно увеличило его анатомо-физиологические характеристики. Вот и сумел цирк на воде устроить. Так бы уже валялся с переломанным позвоночником и конечностями с нарушенными функциями.

Пока уткам и селезням подражал, в голове мысль мелькнула — а слабо было всё же объехать? Уточню, в сознании у Володи это произошло.

Сознание Угла четвёртого сгенерировало совсем другую мыслишку — не удалось, что сейчас будет то?

Сергей же был настолько рассержен на Угла четвертого, что на взрыве эмоций выбросил его сознание из головы Володи.

Всем известно, это если сознание с помощью посредника извлекается, то Мыслящий получается. Тут посредником и не пахло, так что удаление сознания Угла четвертого только на несколько мгновений изменило химический состав окружающего воздуха, а затем ветерок развеял чужеродные составляющие над планетой. Был и не стало Угла четвёртого. Даже следа его не осталось.

Глава 64 На торфянике

Кировская область, начало июля 1987 года

Солдатик, Ольга и кудлатая собака вот уже третий день двигались в сторону дома несостоявшейся посетительницы приемной комиссии. Ежели собака присоединилась к Ольге не спрашивая её разрешения, то солдатик сопровождал её в силу сложившихся обстоятельств. Так уж получилось. Проводит он Ольгу, а потом уж и попробует в свою часть вернуться. Если будет куда. Так он Ольге сказал, сам же знал, что воротиться никуда уже не получится. На момент их встречи у него всего восемь дней до впадения в кому было. Сейчас три из них уже почти прошло, пять с маленьким хвостиком осталось. Довести бы успеть девушку до её дома, а там может его куда-нибудь разместят под наблюдение. Потом найдёт передовая советская наука лекарство от осложнения вакцинации и вернётся он в строй. Была у него такая твёрдая уверенность.

Двигаться компания старалась лесами и перелесками. На открытую местность и дороги предпочитали не выбираться, но кое где приходилось идти и по полям.

Сегодня с самого утра движение очень сильно замедлили последствия работы землеустроителей. Что-то там они осушали, канав своих накопали и приходилось через них то и дело перебираться. Канавы глубокие, широкие — поработала техника землеустроителей на славу, план, наверное, на двести процентов выполнили. Плюс ещё лето в этом году дождливое, так что превратились эти дренажные канавы в настоящие полосы препятствий. Без солдатика Ольга бы точно в них застряла и погибла безвременно, но худенький боец отличался сообразительностью в деле передвижения по сильно пресеченной местности.

Наконец выбрались на большую песчаную прогалину. Идти стало легче, но дымком каким-то начало припахивать. Вроде и ничего не горит в пределах видимости, а дымом несёт.

Утром ветерок немного подувал, а тут полное затишье установилось. Да ещё и солнышко по полной программе припекать стало. Пить захотелось. Гарью ещё сильнее запахло. На песке проплешины желтой увядшей травы появились. Как будто среди лета кусочки осени образовались. Знающий человек бы уже давно насторожился, а Ольге и солдатику и горя нет. Даже радуются, что канавы закончились, не приходится ноги мочить. Собака тоже приободрилась, то всё рядом шла, а теперь то в сторону, то вперёд отбежит.

Побежала так вперёд по каким-то своим делам и вдруг пропала. Была вот только что и нет её. Как испарилась. Сквозь землю провалилась.

Последнее соответствовало действительности.

На территорию торфяного пожара наши путники уже давно попали. В Кировской области этого самого торфа более чем достаточно. Тысячелетиями торфяники на её территории формировались. Ну а там, где торфяные болота осушают — там подземные пожары частенько и бывают. Торфяные пожары разгораются и распространяются очень медленно — многие месяцы, а иногда и годы. Торф не горит открытым огнём. Он тлеет. Допустим, под слоем песка. Выгорит под ним торф, а на поверхности земли с первого взгляда для несведущего человека всё в порядке. Подумаешь, трава пожелтела. Вышел человек или зверь на такую проплешинку и провалился в раскалённый песок. Как в воронку его засосало. Температура песка того ого-го какая, за несколько мгновений сильнейшие ожоги образуются и не вылезешь никак — опоры то нет...

Вот так кудлатая собака и погибла. Вернее, уже три дня как не собака, а Десантник Девятиугольник третий. Тот самый, что на кладбищенского сторожа и его напарника малый корабль балогов навёл. Да и Ольге с солдатиком под присмотром Девятиугольника третьего тоже уже не долго путешествовать оставалось. Конечная точка их маршрута была им не так давно определена. Эти то три дня они ещё под луч с малого корабля не попали только по одной причине — не велика их компания была. Девятиугольник третий всё ждал, что к ним ещё кто-нибудь присоединится и тогда их всех одним махом прихлопнут.

Над местом где собака пропала дымок взвился.

Тут до Ольги и дошло наконец — куда они попали. Солдатику же всё нипочём — прёт вперёд как танк. Только хотела она ему крикнуть, остановить его, как и он с поверхности земли пропал. В нескольких метрах от Ольги в подземный пожар провалился.

Отпрыгнула она назад и от смертельного того места со всех ног припустила. Откуда и сила взялась. Бежала быстро, через дренажные канавы перемахивала, потом лес пошёл, дальше через поле бежала, затем снова через лес...

На полянке упала — иссякли силы. До последней капельки растратились...

Заплакала. Солдатика жалко. Собаку кудлатую жалко. Себя жалко. Про себя и солдатика — это правильно. По Десантнику же нечего было убиваться, но Ольга же не знала — кто в собачьей голове сидит, их под луч малого корабля ведёт...

Плакала долго. Затем как-то незаметно в сон провалилась. Проснулась, когда уже темнело. Звёздочки первые на небе появились. Луна тоже от них не отстала.

Где я? Куда идти? Поняла, что заблудилась. Снова заплакала, но быстро успокоилась, к краю полянки перебралась, на пенёк присела. Нечего реветь — надо утра ждать, а там по светлому времени и выбираться, искать дорогу.

Далеко леший Ольгу в лес занёс. Целые сутки она по лесным чащобам плутала. Потом на домик в лесу наткнулась. Был он сейчас пуст, но кто-то в нём обитал. Дрова совсем свежие у домика того были наколоты и в поленницу аккуратно сложены, запас провианта имелся, в чугунке картошка была сварена. Тёпленькая ещё.

Примерно через час, и хозяева избушки объявились. Брат с сестрой. Вторые сутки они здесь уже жили. Партизанили. Так Алексей выразился. Охотничий домик их отца это был. Когда летающая штука в селе объявилась, сюда от греха подальше они и ушли. Сейчас в село за продуктами они ходили и на разведку. Много чего странного видели.

Про эти странности они Ольге и рассказали. После рассказа об увиденном предложили ей с ними остаться. Пожить некоторое время до прояснения обстановки.

Ольга немного подумала и согласилась. Успеет ещё домой. Дома то, скорее всего, подобное же творится. Родители не пропадут, отец не в таких передрягах бывал — немного он ей про свою жизнь рассказывал, чуть-чуть, но Ольге и этого хватило. Уйдут так же в лес — никакие летающие машины родителей там в жизнь не найдут. Брат, вот только в Перми. Там отца нет, но он и сам не маленький — выкрутится.

Глава 65 Иномирная медицина

Кировская область, начало июля 1987 года

Встреча с собственно водной гладью речки телу Володи тяжких телесных повреждений не нанесла, но всё же последствия имела. Какая-то острая железяка в пучине вод таилась. Она и вспорола бедро Володи, как консервным ножом и кожу, и что под ней почти до самой кости пропорола. Хорошо, крупные сосуды и нервы не задела, а то вот бы горе было. Инопланетный Десантник не смог Вову победить, так наша российская безалаберность и наплевательское отношение ко всему и вся чуть его жизни не лишили. Вспорол бы Володя бедренную артерию этой железкой и всё — пишите письма до востребования в подземный мир.

На адреналине он сначала ничего не почувствовал, на берег как лось выпрыгнул, несколько шагов в сторону просёлка даже зачем-то сделал, но тут нервные окончания сигнал подали. Нога заболела как-то сразу, боль вроде и не очень сильная была, но толкнула на землю...

— Чёрт, чёрт, чёрт... — скороговоркой выдал Володя.

— Аптечку балогов давай используй, а не чертыхайся. — Сергей дельный совет подал. Планшет и посредник Угла четвёртого они оставили, а вот эту нужную вещицу прихватили. Тем более, у Угла они про нее всё вызнали, никаких маркеров на ней не имелось и о своем месторасположении она не сигнализировала.

Штаны всё равно менять придётся — располосовала их неизвестная железина по полной программе, так что Вова их и не жалел — продолжил металлом начатое, расширил прореху для обозрения раны и освобождения к ней доступа инопланетных лечебных технологий. Кровило сильно. Всё-таки каким со сосудам не удалось избежать встречи с режущей кромкой подводного сюрприза. Шить надо, однозначно. Вот сейчас и проверим уровень достижений иномирной медицины.

Зелёно-серая коробочка размером примерно с два куска хозяйственного мыла, выпускаемого промышленностью СССР, почти полностью накрыла рану на бедре Володи, немного не хватило. Технологию её активации Вова и Сергей знали — Угол четвёртый этими знаниями с ними вынужденно поделился, разгласил тайну под ментальным давлением. Там и надо то было просто в центр её более широкой поверхности два раза быстро нажать. Всё правильно — чем проще, тем лучше. Нечего тут мудрить, в полевых условиях это чревато.

Ничего внутри коробочки не затарахтело и огоньками она не замигала, а просто она как-бы прочно прилипла к ноге Володи. Даже не так, не прилипла, а прикрепилась. Вова почувствовал, что как будто иголочки по периметру её в ногу ему кольнули. Не больно совсем, даже немного щекотно. Это тоже хорошо, больно лечить — не значит правильно и эффективно. Раньше вон, раны кипящим маслом заливали — больно аж жуть, а толку не сильно много...

Почти сразу же бедро под серо-зелёной коробкой онемело, причём не слабо так. Онемение это даже вверх и вниз по бедренной кости как бы скользнуло, и нога обездвижилась. При всём желании Вова ею сейчас не мог подвигать и использовать по назначению.

— Так. Интересно, надолго ли я обезножел? — спросил он Сергея. Сейчас задерживаться у реки им было совсем не с руки. Наткнёшься на патруль или сверху малый корабль высмотрит — обездвижат и на переделку под Мыслящего.

— Кто у нас врач, ты или я? — прозвучало в ответ. Резонно. Но в то же время — нет.

— Тут не наши технологии. Спроси у Угла, он должен знать. — продолжал развлекать себя разговором Вова в процессе лечения. Нога уже совсем не болела, но двигать ею Володя не мог.

— А, нет Угла. Был да весь вышел. — ответил Сергей. Прозвучало это как-то виновато. Вроде будто он оправдывается в чем-то перед Володей.

— Не понял. — встрепенулся Вова. Он то по своему уровню сознания Угла не контролировал и не мог отследить его выход в окружающие слои атмосферы.

— Снова мы, Володя, с тобой вдвоем остались. Сиротинушки — хоть картину маслом пиши. Выкинул я сознание Угла четвёртого из твоего тела вследствие злобного к нему отношения и обиды тяжкой. Надоел он мне хуже горькой редьки. Всё козни какие-то чинил, диверсии устраивал. Обладает, оказывается моё сознание и такой функциональной возможностью. Я и распылитель — мы для балогов близнецы-братья. Могу я их геноцидить для всеобщего удовольствия. — разразился Сергей довольно длинной тирадой. Да так витиевато — некого больше ему стесняться. Чужих никого поблизости не наблюдалось.

Аптечка тем временем своё дело делала. Наноботы, в ней квартировавшие, вычистили рану на бедре Володи от всего инородного, затем восстановили целостность поврежденных нервов и сосудов. Был бы он постарше — ещё бы и сосудики почистили, но Вова до своего атеросклероза ещё не дожил, так что уборка внутренних стенок сосудов ему не требовалась. Травмированные мышечные волокна наниты также сделали лучше, чем прежде. Дошло дело и до апоневроза. Советская медицина его предпочитает ушивать, а эти — соединили путём склейки, да так крепко, что и не порвёшь при всём желании. Подкожная жировая клетчатка на бедре, хоть и не много её у Владимира было, тоже была восстановлена по всем правилам врачебного искусства. Края разорванной кожи встали на место как тут и были.

Постепенно к конечности вернулась чувствительность, и Вова мог её использовать в полном объеме, но зелено-серое украшение не торопилось менять своё местопребывание. Понравилось, наверное, аптечке на бедре Володи находиться, а может и выполняла она ещё какие-нибудь лечебно-восстановительные процедуры. Скорее всего — последнее.

— Что, мне сейчас так без порток и ходить? С этой штукой штаны на ноги не налезут. — проинформировал Сергея повеселевший Володя. Ничего у него уже не болело, нога выполняла свои функции и можно было двигаться дальше.

Непонятно, что он собирался надевать. Запасные штаны в настоящий момент в хозяйстве Володи отсутствовали. Не захватили их с собой беглецы. Кто же знал, что такая история с ними приключится.

— Не царь, так немного походишь. Хоть загорят твои ножки чуть-чуть. Придёт время — сама отвалится. Видно, лечит ещё что-то. — по мыслесвязи ответил Сергей. Его больше сейчас уже волновала сохранность мотоцикла. Как он перенёс полёт с моста?

С мототехникой всё было не радужно. На берег её всё-таки удалось вытащить, но осмотр констатировал ремонтонепригодность. Аптечки для мотоциклов балоги пока не выпускали.

Глава 66 Влипли

Кировская область, начало июля 1987 года

— Баба с возу — кобыле легче. — выдал Володя.

Имел он склонность присловьями свою речь украшать. У отца своего, Ильи Ильича, этому научился. Все мы копируем родителей. Кто в большей, кто — в меньшей степени. Кроме родителей примерами для подражания нам служат ещё и друзья. Как папа Володи говорит — с кем поведёшься, от того и наберёшься. Ну, а потом приходит к нам любовь. Настоящая, непосредственная, не за что, а иной раз даже вопреки. Снова Илью Ильича вспомним — любовь зла, полюбишь и козла. Вот этого козла или козу и тоже начинаем обезьянничать, зеркалить её поведение...

— Это ты про что? — восприняв в очередной раз народную мудрость из уст Володи не совсем понял его Сергей.

— Да про Угла четвёртого. — не замедлил с ответом Владимир.

— Ну-ну. Нашел о ком вспоминать. Да и телеги то у нас сейчас нет. Перешли мы с тобой, Вова, в разряд пешеходов. — констатировал изменение действительности в негативную сторону Сергей.

— Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. — не желал слезать с волны пословиц и поговорок Володя.

— Лучше переесть, чем недоспать. — вошёл в его колею и Сергей.

— Да, поесть тоже бы не помешало. — согласно закивал головой Вова. Сергею кивать было нечем, а то бы тоже к нему присоединился.

Пока ногу лечили о хлебе насущном и не вспоминали. Оказалось — зря. Сумка то с продуктами вместе с мотоциклом вод воду нырнула, а какая-то раззява её и не закрыла перед тем как положить в коляску после очередного приема пищи. Хлебушек и выпал, и унесла его вода в неизвестном направлении. Караси и ерши, наверное, сейчас хлебом Володи лакомятся, большое спасибо ему говорят. Несколько консервных банок тоже недосчитались, когда продуктовую сумку из воды на свет божий извлекли. Хорошо, что с оставшимися консервами ничего не произошло, только банки снаружи чище стали. Делать нечего — без хлеба перекусили. Поэтому и не сильно расстраивались, что соль в бумажном кулёчке размокла и почти вся растворилась.

Запас продуктов питания был рассчитан на моторизированное достижение цели, так что потеря мотоцикла породила сразу две проблемы — очень сильно замедлилась скорость передвижения и возник дефицит еды. Последний усиливался зверским аппетитом — видно при лечении бедра организм Вовы использовал много всего нужного, и теперь требовал пищи в большем количестве чем обычно.

У кого сегодня имелся и транспорт, и пища? Правильно — у балогов. Их и решено было тряхнуть насчёт этого при первой возможности. Хотя, если появится вариант ещё как-то транспортом и едой разжиться — Вова и Сергей возражать не будут.

Пока же путь домой осуществлялся в пешем порядке. Со стороны это выглядело несколько необычно — пешеход сверху до пояса был вполне прилично одет, ноги же его сверкали наготой. На бедре ещё и зелёно-серая нашлёпка имелась. Не как она не хотела с ноги слезать — всё лечила и лечила Володю. Наноботы дорвались до дела — нашли в человеческом организме много возможностей для совершенствования и сейчас этим занимались. Кости Володи укреплялись, то же можно сказать и о связочном аппарате. Мышцы наливались силой, в лёгких почти пропали последствия курения. Кстати, курить совсем не хотелось и размокшие в воде сигареты были выброшены под куст. Пусть зайцы ими своё здоровье портят вместе с волками.

Защитники природы Володины действия бы не одобрили. Маленькая капля никотина убивает большую лошадь. А сколько его в почти целой пачке сигарет содержится? Скорее всего — всем зайцам в округе хватит. Тем, в которых Десантники не подсажены. Не поддаются вредным привычкам Десантники даже в заячьем обличии...

При пересечении дороги чуть на патруль балогов Вова не нарвался, но вовремя успел за деревьями притаиться и неприятной встречи избежал. В кабине земного автомобиля, используемого Десантниками в своих целях, имелся один представитель сейчас уже народа Пути, второй — ехал в кузове рядом с парализатором. Причем, руки его крепко держали планшет для управления данным прибором, а голова вертелась чуть ли не вокруг своей оси в поиске ускользнувших от вакцинации местных разумных.

— Похоже, Володя, машину нам с тобой не захватить. Самих как бабочку на иголку пришпилят. — резонно информировал Вову Сергей после встречи с патрульным автомобилем. Возможности Володи он оценивал трезво. Получалось — сабля против танка. Не в Вовину пользу.

— Брошенную будем искать или из гаража в колхозе каком-нибудь транспорт уведём. — у Вовы и на это готов был ответ. Сам же Сергей учил иметь всегда несколько вариантов достижения цели.

— Гараж, так гараж. — согласился попаданец.

— Кстати, места пошли уже мне немного знакомые. Скоро большое село будет. Там и поищем машину. — обнадёжил Володя Сергея.

Действительно, не прошло и часа как до обещанного села добрались. Автогараж в нём имелся. Причём, расположен для заимствования машины он был весьма удобно — на краю села почти у березовой рощицы автомобили рядком стояли. Хозяйственные колхозники их аккуратно так выстроили, а если ещё и заправлены они — вообще тем труженикам хлебных нив цены нет.

По привычке темноты дождались и на дело пошли. Слишком хорошо Вова и Сергей думали о колхозных водителях. Бензина в баках они им не оставили. Нет, поступили шоферы со своей стороны совершенно правильно, откуда им было знать, что их техника безвестным путникам заправленная потребуется.

В темноте пришлось цистерну с горючкой искать. Солярку сразу почти нашли, а вот бензин более десяти минут поисков потребовал. Потом гнутым ведром разжились, бензинчику нацедили.

Залил Володя необходимые углеводороды в бак выбранного автомобиля, только хотел к кабине двигаться, как пот его прошиб и ведро из рук чуть не выпало.

В метрах пяти от него фигура человеческая стояла. Рядышком с незнакомцем ещё одна как на фотобумаге проявилась. Повернул Володя голову — третьего незнакомца увидел. Тихо они подошли, Вова с Сергеем и не услышали. Как манекены, окружившие Володю стояли — не рукой не шевельнут, ни головой не двинут.

— Вляпались. — Сергей сделал заключение. Не очень приятное во всех отношениях. Как для Володи, так и для себя.

— Похоже. — краток был и Володя. Разделял он мысль своего попаданца на все сто процентов. Что обидно — почти всю дорогу до дома осилили, а на самом пороге их и прихватили.

— Балоги? — спросил про очевидное попаданец своего носителя.

— Не марсиане же. — пробило на шутку Володю. Наверное, стресс на него так подействовал. В состоянии стресса люди себя по-разному ведут, реагируют на него каждый по-своему. Вова, вот шутить начал.

— Что будем делать? — решил посоветоваться Сергей у Вовы.

— Снимем штаны и будем бегать. — продолжал юморить Вова.

— Так мы и так, вроде, без штанов. — уточнил Сергей очевидное.

— Я о том и говорю... — безнадежно завершил разговор Владимир.

Глава 67 Забрали

Кировская область, начало июля 1987 года

Паша парень был не плохой и даже немного совестливый. Не приятно ему было на халяву на горбу бабушки и дедушки из леса сидеть, их пищу есть и гостеприимством пользоваться. Тоже желал он свой вклад в общее дело вносить, хоть толику малую.

Ранним утром Илья Ильич задумал до посёлка сходить, кое-что ещё из оставленного дома забрать для обустройства лесного быта и придания разнообразия пропитанию. Так он сам выразился. Павел вызвался в помощники. Ну, там подать, принести. Помочь, что в его силах. Илья Ильич отказал — одному сподручнее и тише будет. Не надо большим коллективом светиться и чужое внимание привлекать. Пусть лучше Павел за грибами сходит.

На грибы эти Пашины глаза бы уже и не смотрели. Утром грибы, на обед грибы, вечером на ужин тоже грибная диета. Нет, приготовлено всё очень вкусно, мама так дома делала, но хоть какого-то разнообразия хочется. Об этом он вчера неосторожно сказал, вот Илья Ильич в посёлок то и засобирался. Так бы ещё скорее всего неделю из-за ёлок носа не высунул, а тут рискнуть надумал, решил за разносолами до дома прогуляться. Паша это позже уже понял, но сказанного не воротишь. Как бабушка его говорила — слово не воробей...

Взял Павел корзину и в дебри лесные отправился. Велено было ему далеко не отходить, а то потом придётся его в лесу искать. Если почувствует, что заблудился — сесть и сидеть на одном месте, по лесу не плутать и не орать громким голосом. Илья Ильич его разыщет и на полянку к землянке выведет.

Заяц-Десантник чуть от такой картины ума не лишился. Тем более, что мозг его носителя пулей Ильи Ильича не так давно попорчен был. Хоть и ускоряло наличие Десантника в теле животного его регенерацию, но времени с момента ранения прошло ещё слишком мало. Не успел заячий мозг до конца восстановиться.

Мужчина в возрасте в сторону местного поселения двинулся, детёныш с приспособлением из веток деревьев в заросли отправился с неизвестной целью, женщина тоже куда-то пошла... Сегодня малый корабль за ними должен по инструкции прилететь, а их на месте и не наблюдается — разбежались в разные стороны. За кем бежать, кого ловить? Да и не получится никого остановить — местные разумные гораздо больше и сильнее зайца, не ему с ними силами мериться...

Решил всё же за детёнышем проследить. Дети — в приоритете наблюдения и выявления. Их тела потенциально ценнее, дольше в таких вместилищах Мыслящие приют найдут.

За то, что ещё двоих упустил, нагорит конечно Десантнику в зайце. Не видать ему повышения в разряде и прочих преференций. Поскакал заяц за Пашей. Осторожно и не заметно. Так, чтобы на глаза детёнышу местного разумного не попадаться.

Павлу и дел до зайца нет. По сторонам он не смотрит — ему на землю глядеть положено. Грибы съедобные он ищет и собирает, а не на лесную живность любуется.

Зайчик же в отдалении скок-скок, за Павлом следует, из глаз его не выпускает. Кстати, уже и информацию на малый корабль передал — где их с детёнышем подобрать.

Не долго Паша грибы в корзинку складывал. Да и не всегда то, что надо. Илья Ильич и за половиной им найденных бы не наклонился — синявок и не съедобных грибов в плетеную ёмкость неопытный грибник много положил. Как из пустоты беззвучно за его спиной зелено-серый малый корабль балогов появился, мазнул по мальчику лучом...

Взмахнули руки в сторону, покатилась по сосновым сухим иглицам ладная корзинка, рассыпая своё содержимое. Затем манипулятор из малого корабля выполз и бережно подхватил тело Паши. Когда он ещё и не Пашей был, а только маленьким кулёчком, вынесенным мамой из родильного отделения центральной районной больницы, папа его так же осторожно на руки взял и рассмеялся довольный. Что-то похожее на тот смех Павел в последний для него момент и услышал. Почему? Кто его знает...

Мама Володи сегодня лекарственные травы собирала. У каждой травки своё время. Иногда — даже и не день, а его утро или вечер. Соберешь траву не в то время, а у нее уже и сила не та... Много тонкостей и нюансов в лекарском деле. Так же с заговорами. Слова в них нельзя путать, переставлять с места на место, сокращать или делать более длинным текст. Ритм чтения заговора важен — это же воздействие на организм сочетанием звуков и тишины. Громкость речи имеет значение, время прочтения — что-то утром читают, а для иного только вечернее время надобно. На Луну ещё смотреть надо — не всякий заговор при полной или тощей Луне говорится. Свой заговор взрослому, он малышу не поможет, для разных болестей, опять же свои заговоры. Какой на пороге дома требуется исполнить, а где — только курятник или иное место подойдёт. Тексты заговоров знают многие, их сейчас даже в умных книжках печатают, но мало знать — правильно читать надобно. Кто ж постороннему человеку всю правду расскажет — маленький нюансик и получился у тебя не заговор, а песня Пугачевой. С её помощью даже зуб не заговорить...

Володина мама в последний момент только зайца и увидела, даже подивилась — ишь, косые, осмелели, чуть ли не людям под ноги кидаются... Ещё один луч из малого корабля, ещё одно обездвиженное тело, работа манипулятора и в вятском лесу стало на одного человека меньше, а ещё один Мыслящий в скором времени получит своего носителя, вынырнет из пучины бесконечного безмолвия.

С Ильей Ильичом у балогов так гладко не получилось. Это мама Володи недалеко от полянки с землянкой ходила. Папу Володи зайцу и кораблю пришлось некоторое время поискать. Да и встретил он их картечным дуплетом. Если кораблю — как с гуся вода, то зайцу опять восстанавливаться придётся, восставать из мертвых как какому-нибудь сказочному святому. Тулочка против брони балогов не сыграла, что ей свинец — её ранее и кислотой на предыдущей планете обливали, и чем только другим не потчевали. Высокие технологии в очередной раз победили. Илья Ильич к супруге и Паше в чреве малого корабля присоединился.

Тушку зайца малый корабль тоже забрал. Картечь не пуля. Она гораздо сильнее тело зайца-Десантника попортила. Первоначально даже решение было Мыслящего из тела зайца извлечь, а немного позднее нового носителя ему предоставить. Но, всё же решили, что ещё послужит зайка Пути, после регенерации продолжит свою миссию.

Глава 68 Огоньки

Кировская область, начало июля 1987 года

Тишина вокруг аж звенела.

Звёзды и месяц на небе замерли.

Ни птички, ни кузнечика какого-нибудь не слыхать.

Не долго бегал — всё же догнали сволочи...

Божьи мельницы мелют медленно, но неотвратимо...

Жаль, с родителями не успел повидаться...

Мысли в голове двигались как-то тягуче, сильно обидно было на собственное бессилие.

— Ты чего без штанов ходишь? — прозвучало из темноты. Кто из троих сказал — Володя даже и не понял.

Уффф. Не балоги. Им без разницы — в штанах ты, без штанов. Лишь бы тело было. Кто-то из наших, местных. Ну, с ними разберемся как-нибудь, краями разойдёмся...

Без резких движений поставил мятое ведро на землю. Развёл чуть вперёд и немного в стороны обе руки. Ладошками к незнакомцам. Вверх поднимать не стал — не немец или румын чай под Сталинградом, не сдаюсь, а только показываю свою не опасность, пустые ручки у меня, нет в них ни ножа, ни булыжника, ни другого чего опасного...

— А, что нельзя? — ответил вопросом на вопрос. Время решил немного потянуть для прояснения обстановки.

— Да нет, запрета такого не было. — опять донеслось из темноты.

Снова Володя не понял, кто же с ним из троих говорит. Вроде и ерунда, но как-то немного это его напрягало.

— Вы кто? — решил он начать прокачивать ситуацию. Самый правильный вопрос для этого задал.

— Живём мы тут. — весьма информативно отозвалась темнота.

Свеча ясности после этого в голове Вовы не вспыхнула.

В процессе разговора незнакомцы опять же не пошевелились, конечностями не подвигали — как замороженные стояли. Да и голос с Вовой тоже какой-то монотонный, без эмоций и на одном уровне громкости общался. Причём, казалось Володе, что чуть тише его собеседник начни говорить, его Вова и слышать перестанет.

— Так может, я это, пойду, а вы тут дальше живите. — предложил Вова. Вдруг прокатит. На автомобиль он уже не претендовал. Как пришёл, так и уйдёт с пустыми руками.

— Нет. С нами пойдёшь. — поломал домик мечты Володи голос из темноты. Нотки приказа в нём прозвучали. Эмоциональная окраска появилась.

— Может, всё же отпустите? — повторил попытку Володя. Не терял он надежду. Не получилось с первого раза, второй раз попробовать не грех.

— Нет. С нами пойдёшь. — слово в слово повторил голос. Жёсткости только во фразе прибавилось. Металлом пахнуло.

Придётся подчиниться — вдруг там в темноте ещё семеро. С ломами. По дороге куда-то может и прояснится ситуация, возникнут новые возможности.

— Куда идти то? — обречённо вздохнул Володя. Руки опустил. Немного ссутулился. Туда-сюда ногами попереступал. Носом только не шмыгнул. Внутри же весь напружинился, в боевой режим на всякий случай начал переходить.

— За нами. — опять раздалось из темноты.

Ну пошли, так пошли. Чего вату катать.

Одна из фигур двинулась. Вова тоже зашагал в том же направлении. Двое с обеих сторон к нему пристроились. Чуть сзади. Треугольничек такой вокруг него образовался. Коробочка.

— К кому идём то? — если не говорят куда, то может прояснят к кому. Сергей Вове такой вариант вопроса подкинул, а Владимир его и озвучил незнакомцам.

— К Агапиту. — не стали скрывать сопровождающие.

Им то понятно, а вот Володе весьма таинственен данный субъект. Что за Агапит?

— А, кто это? — продолжил спрашивать Вова. Что не спросить пока отвечают.

— Главный у нас. Он тебя давно заметил. Вот и велел к себе привести. Интересен ты ему. У всех один огонёк, а у тебя сразу два. — неожиданно расщедрился на слова правый сопровождающий.

Наконец-то Вова понял кто с ним беседует. Рассмотрел даже. Мужчина среднего роста, худоват, в возрасте.

Один вопрос отпал, а другой появился. Про огоньки.

— Что же за огоньки у меня такие, что к Агапиту меня надо обязательно вести? — озадачил от мужчину. Говоря, даже голову немного к нему повернул и чуть медленнее идти начал.

— Красный и синий. Сразу два. — опять начал склоняться к краткости ответов пожилой мужчина.

— А, у тебя какой? — заинтересовался Вова огоньками.

— Красный. — был немногословен сопровождающий.

— А, у них? — маякнул рукой Володя.

— Красные. — опять же как-то бесцветно прозвучал ответ.

— А, синие есть у кого из ваших? — продолжил проявлять интерес Владимир.

— Раньше у многих были. И у Доктора, и у медицинских сестер, и у санитаров. Сейчас нет. — выдал кучу информации мужчина.

Ясности не прибавилось. Всё стало ещё непонятней.

— Куда ж они делись? — всё интересней и интересней становилось Вове и Сергею. Последний хоть сам говорить и не мог, но в диалоге незримо участвовал.

— Зелёные выключили. — прозвучал ответ.

Так, так. Мысли, определённые начали появляться. Пока про синих и зелёных. Про красных бы надо прояснить. Ещё и про медицинских работников. Пример то весьма интригующий из уст сопровождающего прозвучал.

— Не в больницу ли мы идём? — у сопровождающего Вова поинтересовался.

— Нет. — отмёл его догадки сопровождающий.

— Куда же? — сделал очередную попытку Володя.

— Доктор как-то говорил, что у нас лесной психоинтернат для неизлечимых хроников с усиленным наблюдением. — снова стал почти многословным Володин конвоир. В словах о месте, куда Володю вели, даже какая-то гордость присутствовала. Все мол в обычных городах, селах и деревнях проживают, а они — в психоинтернате, причём в лесном и с усиленным наблюдением. Это вам не хухры-мухры.

Во попал. От балогов ушёл, да сразу в руки отечественной психиатрии. Чудненько, батенька, весьма чудненько.

Глава 69 Ночной разговор

Кировская область, начало июля 1987 года

Дорога, по которой Володя со своими сопровождающими двигался, скоро в сторону леса свернула, немного пропетляла и в поляну уткнулась. Размеров её Вова сейчас оценить не мог, но похоже, что вполне себе не маленькая она была.

Чуть отступая от края леса поляну окружал забор. Весьма фундаментальное сооружение по верху ещё и колючей проволокой украшенное. В ограждении имелись железные ворота с небольшой калиткой. Через неё и прошли на территорию наши полуночники.

Разговорчивый сопровождающий задвинул массивный засов, изолировав от нежданных гостей внутреннюю территорию психиатрического лечебного заведения. Ну, а чтобы никто изнутри в мир здоровых не вышел, на проушины засова ещё и замок повесил. Ключ в карман положил и сверху по нему похлопал. Правильно ли он там разместился проверил.

Полная луна позволяла судить о том, что территория психоинтерната находилась в весьма ухоженном состоянии. Бедненько, но чисто. Памятуя о том, что трудотерапия являлась одним их любимых средств советской психиатрии, это было вполне объяснимо. Руками пациентов всё содержалось в полном порядке.

Здания лечебного учреждения претендовали на звание памятников старины, скорее всего построили их ещё в период земского самоуправления. Российские земские деятели первыми в мире децентрализовали психиатрическую помощь населению и их заботами территория империи покрылась подобными заведениями.

В СССР, страдающих душевными недугами было не мало, болезни эти были чаще хроническими, то есть на всю оставшуюся жизнь. Ремиссия — обострение, ремиссия — обострение и так до кончины. Широко говорить об этом было не принято, психических болезней люди стеснялись, неизлечимых хроников часто призревали в подобных лесных заведениях. Глаза не видят и вроде их нет, не портится красивая картина построения самого передового общественного строя.

При пациентах состоял доктор, как правило, увлеченный или рыбалкой, или охотой, или друживший с зелёным змеем. Жизнь в глуши его текла размеренно, перспективы отсутствовали, да и ладно... Средний и младший медицинский персонал составляли жители ближайшего сельского поселения. Зачастую психоинтернат выступал здесь в роли градообразующего предприятия. Работали в нём деревенские жители поколениями, вынужденно создавая целые рабочие династии.

Как правило, при психиатрическом заведении имелось мощное подсобное хозяйство, что позволяло кормить призреваемых свежими и экологически чистыми продуктами. И молочко своё было, и мясо, куры яйцами снабжали, картошку и морковку тоже не на стороне закупали. Так и жили замкнутым мирком от комиссии до комиссии.

Когда пришла беда не до лесных психоитернатов стало, но они никуда не исчезли. Правда, во многих персонал разбежался и стали пациенты жить своим умом без таблеток и инъекций.

В такое заведение и попал Володя.

Неформальным лидером среди призреваемых являлся Агапит. Когда он сюда попал, уже никто и не помнил. Семь Докторов пережил, годков ему порядочно натикало. Соматически был сохранен, так что при нормальном течении жизни долго ему ещё предстояло больничные харчи употреблять. Данных о родственниках у него не имелось, выписать его было некуда и не к кому.

К нему и привели Вову.

— Здравствуй, добрый человек. Давно тебя ожидаю. — несколько глуховато прозвучал голос Агапита.

Мужик как мужик. В возрасте. Вроде как все, но чем-то от него таким веяло...

— Здравствуйте. — не остался в долгу Володя. Вежливость ещё никому не мешала. Неизвестно, как дело может повернуться, никогда с порога хамить не надо.

— Дай посмотреть на тебя, такого необычного. — продолжил лидер пациентов психиатрического лечебного заведения. Мантиями и кринолинами он от окружающих не отличался, одет был в серую казённую пижаму и тапочки без задников. Видом носков, окружающих не радовал. Волосы, как и у всех его товарищей по несчастью пострижены были очень коротко. Правильно, нечего в больничных стенах вшей разводить. Жизнь на свежем воздухе способствовала наличию крепкого кондового загара. Такой в солярии и на недельном отдыхе у моря не получишь. Он как хороший газон многими годами формируется.

Рассмотреть хозяина заведения помогали исправно функционирующие керосиновые лампы в большом количестве расставленные по комнате. Светомаскировку они не нарушали, так как помещение окон не имело. У дверей уже знакомая троица мумиями застыла, так что бежать при случае Вове было проблематично. Кстати, пиктограммы и прочие волшебные рисунки кровью стены комнаты не расцвечивали — снизу до половины они были покрашены казённой синей краской, а далее до потолка побелены. Так во многих деревнях делать любят, ещё почему-то подумал Володя.

— В чём же необычность моя заключается? — коротко спросил Володя. Лишних слов старался не говорить. Вдруг к какому из них Агапит привяжется или неадекватно на него прореагирует. Кто его, умом скорбного, знает. Тут всегда настороже надо быть...

— Сокол тебе уже поведал. Не делай, Соколов, удивлённое лицо, знаешь ведь об моих способностях. Два огонька у тебя сразу имеются. Никогда такого не видел, вот и хочу эту загадку разгадать. — не стал таиться Агапит. Доброжелательно так сказал, с немалой долей интереса. Говоря, на момент на Вовиного сопровождающего глаза перевел, а потом вернул их обратно. Снова Владимира с ног до головы рассматривать внимательно принялся.

Володя что-то немного стал сомневаться. Надо ли было сюда приходить? Открутят ещё голову в поиске огоньков. Такое ему совсем не желательно.

— Ну, мало ли у кого какие огоньки имеются. Всяко бывает. — начал тянуть резину Володя. Сам же на дверь поглядывать начал. Завалит сразу караульщиков или нет? С виду то они не атланты и не геркулесы...

— Вот у меня и ребят — красные. У тебя сразу красный и синий. Не бывает такого. У Доктора нашего тоже синий был. У санитаров тоже синие. В деревню, когда выпускали на работу у детишек красные огоньки видел. Плохие люди с зелёными приезжали. Я у них эти огоньки погасил, а других то у них и не было. Так они сейчас третий день в изоляторе и находятся. Не едят, не пьют, как чурки с глазами лежат. Словно умерли, но живы. — познакомил Вову Агапит с происходящими текущими событиям.

Так, так. Вот об этом надо разузнать поподробней. Уточнить про плохих людей и особенно о гашении у них зелёных огоньков. Вдруг Агапит его тоже плохим признает и в чурку с глазами превратит. Живую. Не желательно это.

Только хотел Володя задать свой вопрос, а Агапит его опередил.

— Что-то мы как-то не по-людски. Не покормили тебя даже с дороги. Есть, наверное, хочешь? Сокол, организуй гостю покушать. — начал руководить окружающими Агапит.

Второй раз Соколу говорить не надо было. Агапит здесь был в большом авторитете.

Глава 70 Трапеза

Кировская область, начало июля 1987 года

Вот она — несомненная польза и преимущество самообеспечения, натурального хозяйства. Продовольственные магазины не функционируют, а вам это абсолютно безразлично. Открыли вы свой подвальчик и достали из него и огурчиков солёненьких, и тушеночки собственного изготовления, компот в трёхлитровых банках у вас там ещё своего времени дожидается. Картошечка имеется, куда мы в России без картошечки, капуста и морковка заготовлена, грибы намаринованы, из лесной ягоды варенье сварено. Если же ещё и в хлеву корова или коза квартирует, подоил сию живность и попил молочка парного — опять же сплошная польза здоровью.

Как уже было сказано, психоинтернат подсобное хозяйство имел, поэтому в гастроном за батоном и маслом Сокол не побежал, а всё необходимое для раннего завтрака или позднего ужина было извлечено из закромов медицинской организации и вскоре на столе перед Володей и Агапитом появилось. Но, для того чтобы из кладовочки что-то достать, туда это что-то надо предварительно положить, а перед этим — вырастить, собрать, переработать... До седьмого пота и болей в пояснице трудиться надо чтобы на полках что-то появилось...

— Ну что, Владимир, может за знакомство и для аппетита немного примем? — Агапит с традиционным российским вопросом к Вове обратился. Он тут за хозяина, ему подобный вопрос и задавать положено.

— Возражений не имею. — последовал не менее привычный ответ. У нас, кто за знакомство выпить отказывается, в коллектив плохо вливается и под подозрение окружающих попадает. По российским понятиям не пьют за знакомство только весьма тяжело больные и не очень хорошие, это мягко сказано, людишки. Володя к хворым себя не относил и сволочью тоже не был. О варианте ответа он даже и не думал — на автомате ответил.

Разлил Агапит. Выпили. В пределах приличия закусили. Вторая вдогонку пошла. Тут большого промежутка быть не должно. За многие годы сложившееся правило нарушать не следует. Затем и по третьей пропустили. Вот после её уже и по-настоящему поесть можно, ну и поговорить.

— Агапит, можно ещё про огоньки спрошу? — прожевав жареную картошку Вова к вопросам перешёл. Весьма его эти огоньки интересовали, даже некоторые мысли о них у него появились.

— Почему нет, тайны здесь никакой не имеется. — доброжелательно отозвался спрашиваемый. Покушав и немного приняв на грудь Агапит выглядел менее строгим чем час назад. Расслабился он после алкоголя. Такая радость в прежние времена ему редко выпадала. Это сейчас, когда в интернате медицинский персонал отсутствовал пациенты стали несколько своевольничать, лишнего себе позволять.

— Как ты их видишь и что они такое? — два вопроса в одну фразу уложил Володя. При этом продолжал неспешно картошечкой закусывать, делал вид, что данный вопрос его не особо и интересует. Так он его задал, для поддержания разговора.

— Начну по порядку. Жили мы в селе Сорали. Семья большая была, детей много. Все как могли родителям помогали. В других семьях так же было. Пошли раз девочки по ягоды. Моя младшая сестрёнка с ними. Прибегает вся в слезах — Глаша потерялась. Пошли искать кто свободен был. Искали долго, но никак девочка не находилась. Я весь расстроился — нравилась мне Глафира. Тут в голове у меня что-то видно произошло и у каждого человека огонёк я стал видеть. И у тех, кто рядом, и у тех, кто в двух-трёх верстах. Потом уж я это расстояние видения определил, а тогда просто огоньки заметил у тех, кто близко и на отдалении находился. Всё вокруг меня в этих огоньках стало, но вот один огонёк понимаю — Глашин. Сказать даже могу, где она находится. Мальцом ещё был, но отец мне поверил, когда сказал ему где Глафира находится. Давно это было, ещё до германской войны. — обстоятельно, не торопясь начал рассказ Агапит.

— С Гитлером? — проявил свои знания Вова. В школе он историю любил, да ещё и до изучения данного предмета в СССР каждый первоклассник про Великую Отечественную знает, в играх с друзьями её моделирует с немцами воюя. Кстати, за немцев не все сразу соглашаются в игре участие принимать. За наших отыгрывать роли для каждого советского ребенка более предпочтительно.

— С Вильгельмом. — удивил его Агапит. Было чем. На моментально прикинутые Владимиром годы Агапит не выглядел. Ну ни как.

— Со временем эта способность у меня только усиливаться начала. По жизни это мне никак не помогало — стою бывало, огоньками любуюсь, а родителям на сенокосе или ещё что помогать надо. Спрашивать меня стали — что я временами замираю и как сам не свой становлюсь. Тут я по малолетству про огоньки и рассказал. Смеяться надо мной начали. Дурачком обзывать. Я ж не знал, что другие огоньки не видят, что меня за идиота считать будут... — замолк Агапит, задумался, а потом ещё выпить предложил.

Что не выпить под такую-то закуску да с хорошим человеком. Вова поддержал. Поели ещё картошки пока не остыла и рассказ продолжился.

— Доктора молодого в село к нам прислали. Всё ему не сиделось — приём закончит и начинает по избам ходить, больных выявлять. Про меня ему кто-то и рассказал, что есть мальчик умом скорбный и видится ему разное. Пришёл он как-то и к нам. Делать нечего, про свои огоньки ему я и рассказал. Вскоре меня в Казань в дурдом и отправили. — на этом месте Агапит надолго остановился, сидел ковырялся в сковороде, налил и выпил. Вове не предложил. Как забыл про него. Затем встрепенулся и продолжил.

— Сколько то лет в Казани и лечился, а потом в Вятку перевели. Уже при Хрущеве сюда в интернат попал. Тут и живу. Доктора меняются — всё меня вылечить у них не получается. Если нет болезни, то её и не вылечить. За эти годы научился огоньки по всей Земле видеть. Даже если и работаешь — коробочки там клеишь или картошку окучиваешь, голова то свободна. Ну, а ночь то и вся твоя. Воспаришь как птица над облаками и даже выше и смотришь на огоньки сверху. За морями и океанами их наблюдаешь. Мигают они красиво — одни гаснут, другие появляются. Красные у детей и вот у таких больных как у нас в интернате, а синие у взрослых. — продолжил говорить про удивительное Агапит. Володя даже ложку отложил и слушал его очень внимательно. Вилку ему в психоинтернате не предложили.

— Да, дела... — только и смог Владимир своё слово вставить, когда Агапит на секунду замолк. Сидел он и услышанное осмысливал. Не прост Агапит, ой не прост...

— Сокол, чай неси. — распорядился Агапит.

Сокол только головой кивнул и удалился. Распоряжения Агапита здесь выполняли с первого слова.

Когда чай появился на столе рассказ продолжился. Кстати, чай был не плох. Для Агапита и его гостя заварки не пожалели.

— Лет пять назад научился я с огоньками связь устанавливать, с людьми на расстоянии общаться. Но не со всеми. Только с такими же ненормальными, как и меня считают. Кто в больницах лечится, кто дома сидит. Как — сам не знаю. Есть там и наши, и из других царств-государств. Хоть и на других языках они говорят, но мысли то у всех одинаковые — ими и разговариваем. Красненький с красненьким говорим, синие нас не слышат и не понимают. Такие вот дела. — Агапит допил кружку чая и на Вову внимательно посмотрел. Как тот на его рассказ реагирует.

— Идите-ка вы парни отдыхать — и ты Вова, и ты Сергей. Поспите, а потом ещё поговорим. — хитровато подмигнул Агапит Володе.

Вова чуть со стула не свалился. И Сергей? Про него-то Агапит откуда узнал? На лбу у меня про попаданца моего не написано.

Глава 71 Новые сведения

Кировская область, начало июля 1987 года

На поспать и отдохнуть Агапит разместил Володю в квартире Доктора. Именно так — Доктор, уважительно и с большой буквы часто в сельской местности за глаза своего врача называют. Как правило, он один и о ком говорят всем понятно. При личной встрече к нему конечно по имени-отчеству обращаются, а вот когда его рядом нет, обозначают данную личность как Доктор.

Жилище Доктора антикварной мебелью и импортной аудио-видео техникой не шибало по мозгам, но поражало обилием книг по специальности и картинами его пациентов.

Почему Володя насчёт имеющейся на стенах живописи в рамках сделал такой вывод? Примитивная техника и сюжеты. Последние отражали видение окружающей действительности, отличающейся от стандарта в области психического здоровья личности. Сочетание цветов, форм, герои полотен были весьма необычны, а временами навеяны явно зрительными галлюцинациями и путешествиями сознания по иным мирам. Работы притягивали и отталкивали одновременно. В музеях и на выставках Вова раньше такого не встречал.

Вроде и отдохнуть надо, а в голове мысль воробушком трепетала.

— Сергей, как он тебя вычислил то? Даже по имени обратился. — Вова у своего попаданца попробовал прояснить произошедшее. Как будто он больше самого Володи знал. Сергей по данному вопросу в таком же неведении находился.

— Я то откуда знаю. Сам удивлен. Нечего гадать — сейчас выспимся, а потом и зададим Агапиту пару вопросиков. — не смог развеять туман неведения Сергей. Сам он мог тот же вопрос Вове задать. Ответ был ожидаем. На настоящий момент он отсутствовал.

Поворочавшись немного Володя уснул. Сон был чуток, неоднократно просыпался. Окончательно проснулся поздним, но ещё утром.

Доброе оно или нет — у всех по-разному. Если открываешь глаза, а впереди новые впечатления, радость победы и достижения — оно доброе. Если же проснувшись видишь ряды и колонны проблем, а за ночь они никуда не исчезли и стали только больше и глубже — хочется обратно в сон нырнуть. Вот и говорят люди в таких случаях, что утро добрым не бывает...

Вовино утро добрым назвать язык не поворачивался. Угла четвёртого явно уже разыскивают или скоро начнут, погоня по горячим следам пойдёт. Имея такие технические возможности как у балогов, найти брошенный мотоцикл им большого труда не составит. Но, это если они знают, что с места своей назначенной дислокации Угол четвёртый на мотоцикле удалился. Хорошо, не знают они о мотоцикле. Но, опять же в дороге они с Углом четвёртым пытались связаться, выясняли — куда и зачем он подевался? До определённого момента и точки его маршрута связь имелась, а потом исчезла. Но, точечка то на их балоговских картах местности скорее всего и осталась. Имеется флажок на месте его исчезновения. Потом и дальше они от него клубочек размотают и так до психоинтерната доберутся. Через какое-то время. Всё зависит от того, как скоро у них тревожные барабаны зазвучат. Угол четвёртый и раньше замечен был в неорганизованности и чудные кренделя показывал, так что одна надежда на то, что какое-то время Десантники будут ожидать неожиданно пропавшего косячника и сразу на его розыски не отправятся. Но, всё равно задерживаться долго Володе в психиатрическом лечебном заведении не с руки, надо ему дальше двигаться следы по возможности за собой заметая. Получится это или нет — время покажет.

Умылся. Зубы почистил. Соколу дал понять, что к дальнейшим разговорам с Агапитом готов. Тот ждать себя не заставил — с территории интерната Агапит никуда не отходил и рядом находился.

Беседа Вовы и старшего у психбольных продолжилась за завтраком.

— Удивился ночью, когда я про Сергея сказал? — начал Агапит не дожидаясь вопроса от Володи. Как мысли Вовы прочитал. Тот сам хотел об этом первым делом поинтересоваться.

— Само собой. Чуть со стула не упал. — ответил он прихлёбывая чай.

— Жаль, что сейчас контакт у нас односторонний. Я его вижу и распознать теперь могу, кто он и какой, а Сергей пока со мной связаться не может. Вон того же Сокола и других наших из интерната не один год учил со мной связь держать. Не сразу это у всех красных огоньков хорошо получается. С детишками вообще беда, с нашим братом всё же лучше — можно некоторых научить. Ну, у кого взрослого мозги как у ребёнка остались. Те, кто дураком стал после травмы головы или опухоли какой — с ними почти ничего не получатся. Светлячки они бессловесные. — продолжил Агапит. Тоже при этом чайком баловался.

— Понятно. Правда не всё. Ты вчера ещё что-то про плохих людей говорил и зелёные огоньки. — Володя свежеиспеченную булку доел и ещё за одной потянулся. Ел и говорил. Хорош местный хлебушек. Давно свеженького не едал. В последнее время самодельными лепешками да хлебом длительного хранения только пробавлялся, но это совсем не то.

— Зелёные огоньки где-то почти лет двадцать назад в первый раз появились. Не много их было, несколько сотен. Помельтешили чуть и почти все пропали. Несколько десятков только в разбег из одного места кинулись. Расползлись по всей Земле-матушке. Туда-сюда двигались, несколько даже пропали. Дней десять назад или чуть больше снова появились, но теперь сразу во многих местах. Тысячами теперь их уже можно считать. Плохие они — наши синие и красные огоньки они гасят. — Агапит давно уже не ел, полупустую кружку в сторону отставил, а только говорил и говорил. Про зелёных рассказывал с какой-то брезгливостью, как о чём-то неприличном и постыдном, чужеродном, чего не должно быть, но вот случилось...

— Балоги это, инопланетяне. Десантники их. Землю хотят себе захватить. Тела наши им нужны для своих сознаний, законсервированных. — в ответ на сказанное Агапитом начал делиться информацией и Володя.

— О как. — настала очередь удивляться и Агапиту.

— Как ты говоришь, красные и синие — это наши сознания, а зелёные — их. — продолжил Володя просвещать Агапита.

— Вот тогда к нам в интернат кто в гости прийти пытался. Балоги. — попробовал на вкус Агапит новое для него слово.

— Они, скорее всего. — Вова качнул головой, соглашаясь с Агапитом.

— Контактировать они со мной не умели, смертью от них так и пёрло. Что они творят, я уже от других наших знал. Загасил их я, говорил тебе уже об этом, но рисуночки их оставил, пусть другие зелёные думают, что у пришедших к нам всё нормально. Умею я такое делать. Огоньки поддельные создавать. Да много чего другого, тебя могу научить, но у тебя плохо получится. Вот Сергей — он не хуже меня всё освоит, есть в его огоньке как у меня оттеночек. Такие редко бывают. Один на тысячи красных. — опять сумел удивить Володю Агапит.

— Уходить нам надо. Ищут уже, наверное, нас. Нет времени на учёбу. — с огромным сожаление Вова произнёс.

— Ерунду не говори. Я над нашей лечебницей после приезда тех зелёных колпак то защитный уж который день держу. Не видят нас зелёные. Нет, если близко подойдут — глазами увидят, а огоньки наши для них закрыты.

— Ну, ты, могёшь... — только и сумел ответить Володя.

— Бабка моя ещё научила глаза отводить. Вроде и видишь ты человека, но его не замечаешь. Так и от огонька отвести можно. Поживите немного у нас. Вижу, Сергей говорить со мной научиться сильно желает, да и мне он интересен — у нас в скорбном месте развлечений и радостей не много. — вроде и мягко, но поставил всё на свои места Агапит.

Кстати, не один Агапит в эти дни зеленые огоньки гасил. То тут, то там время от времени прекращали Мыслящие балогов своё существование. В той же Кировской области, но в районе, расположенном севернее чем лесной психоинтернат Агапита на дорогу перед патрульным автомобилем балогов с протяжным скрипом упало заранее подпиленное дерево. Когда же его водитель и оператор установки, расположенной в кузове машины, попытались очистить от помехи проезжую часть, из-за деревьев раздались выстрелы. Стреляли по головам. Повторный расход боеприпасов после этого не требовался. Имелся уже опыт у вятских мужиков прореживать ряды незваных гостей. Мстили они за свои семьи сейчас под зелёным свечением лежащие. Когда же малый корабль в точку пропажи патруля прилетел, там только обгоревший остов автомобиля и зафиксировал. Бывшие лесорубы, а сейчас охотники за пришельцами уже далеко были. Где они появятся на трассе в следующий раз одному богу было известно...

Глава 72 Утро

Кировская область, начало июля 1987 года

Когда Угол четвёртый нам с Сергеем компанию составлял, так и курить не хотелось, а как от него избавились — снова вредные привычки себя проявлять стали, разрушающее поведение возобновилось. Вон, с Агапитом и алкоголь употребляли, а сейчас и никотином заправиться возжелалось. Тот же Агапит на перекур после завтрака двинулся, ну и я с ним. За компанию. Якобы. На самом деле вперёд его бежать был готов. Не балоги мы, не бережем всемерно наши тела, а стоило бы...

На территории интерната место для курения у них стандартно обустроено — навес, под ним скамеечка, перед ней бочка с песком в землю вкопана. Чтобы все видели куда бычки бросать — бочка красной краской покрашена. Привлекает этот цвет человеческий глаз.

Сидим. Курим. На окружающую действительность любуемся. Ну ту, что дана нам в ощущениях. В пределах нашей видимости и слышимости. За линией же горизонта жизнь тоже дальше течет и не всегда в лучшую сторону.

Потерей Угла четвёртого балоги всё же озаботились. На его место нового регионального руководителя прислали, но уже не в таком ранге. Это Угол четвёртый чуть ли не в ссылку сослан был за свои прошлые провинности, командирован чтобы себя с хорошей стороны попытаться показать и реабилитироваться в глазах вышестоящего руководства. Для выполнения работы на данной позиции пятиугольника хватало, его на замену и направили.

Десантников низших разрядов в телах животных отправлять на поиски Угла четвёртого посчитали не целесообразным. Своих дел им хватало. Патрули на дорогах ориентировку получили, но на них также особых надежд по результативному поиску не возлагалось. Вот в программу сканирования с орбиты поправочку малюсенькую ввели — по ходу дела смотреть не мелькнёт ли где маркер Мыслящего обозначенного в ходе проводимой операции как Угол четвёртый. Десантники имен не имеют, у них своя система личностной идентификации. Результатов пока сканирование не принесло, но возможность временного экранирования Мыслящего никто со счетов не сбрасывал. Вот если ещё два местных суточных цикла Угол четвёртый нигде не проявится, тогда уж другая инструкция в силу вступит, будут разыскивать его другими методами. Кстати, не один он в ходе операции пропал. Таких потеряшек на захватываемой планете хватало. Раньше такое также случалось и в будущем тоже никто не гарантирован от потерь.

Расчётчик, правда, обратил внимание, что в данном районе ещё без одной потери не обошлось. Ну, не совсем потери, а пока чего-то непонятного. Группа Десантников, отправленная в местное лечебное заведение для пациентов с отклонениями в психическом развитии, вот уже несколько местных суточных циклов как будто замерла на одном месте находясь. Маркеры их не исчезли, но как-то более размытыми стали и связи с ними не имеется. Впечатление такое, что будто их какое-то местное животное проглотило и лежит переваривает. Причём, не жевало их, а поместило в свою утробу в живом виде. Такое уже было. Только там группа Десантников в жидкость с повышенной вязкостью попала и выбраться сама не смогла. Но, на этой планете в данном районе жидкости с такими характеристиками не наблюдалось.

Ещё одна странность была отмечена Расчётчиком. Территория лечебного заведения, куда была отправлена вышеуказанная группа, наблюдалась третий суточный цикл аномально. Рельеф местности не претерпел изменений, постройки местного населения не вырастили конечности и не начали хаотично перемещаться, но одномоментно исчезли все признаки биологической активности. Биосканеры не видели ни одного живого существа. Как разумного, так и не очень. Данная странность также требовала прояснения, но ситуация сложилась так, что направить туда новую группу Десантников в сей момент не получалось. Количество их на планете было ограничено, а непредвиденные проблемы росли как снежный ком — сопротивление не вакцинированных, диверсии, необъяснимый отказ оборудования, череда стихийных бедствий...

Причём, видеотрансляция с патрулирующего малого корабля показывала, что местные разумные на территории данного лечебного заведения для пациентов с отклонениями в психическом развитии имелись. Никуда они не исчезли. Вот и сейчас двое из них сидели на сооружении из обработанных стволов произрастающих на планете деревьев и наносили ущерб своим телам путём вдыхания дыма из горящих трубочек с местным высушенным растением. Ценность тела после каждой из этих процедур снижалась и у Мыслящих в Расчётчике это одобрения не вызывало.

— Смотри, Агапит, кажется к нам снова гости. — встревожился Володя. Вскочил. Недокуренная сигарета в бочку с песком полетела.

Малый корабль балогов к территории психоинтерната приблизился, завис, явно что-то высматривать начал. Всё утро своим появлением испортил, сын собаки...

— Посмотрим. Тут эти штуки утром как на работу прилетают, повисят и дальше двигаются. Может и сейчас дальше улетит. — отнёсся к появлению малого корабля балогов как к привычному предмету интерьера Агапит.

Он оказался прав. Через несколько мгновений изделие балогов удалилось по одному ему ведомому маршруту.

— Такой корабль как зелёный огонёк загасить сможешь? — уже успокаиваясь поинтересовался Вова.

— Нет. Это машина. Над ней я власти не имею. — прозвучало в ответ.

Глава 73 Поиск решения

Кировская область, начало 1987 года

Видя спокойствие Агапита, и Вова нервничать перестал. Стрельнул у многолетнего пациента интерната ещё сигарету. Чиркнула спичка. К дымку Агапита присоединился Володин дымок. На пару они продолжили разрушать свои тела. Овальными сигаретами без фильтра.

— С ночи всё хочу тебя спросить, а как далеко ты гасить зелёные огоньки можешь? — задал свой главный вопрос Владимир. Вот было бы здорово — устроил бы Агапит всепланетный геноцид зелёным огонькам, разрушил всех Мыслящих балогов. Для земных сознаний, что красных, что синих, праздник бы всемирный устроил.

— Точно не могу сказать. Раз всего это делать и пробовал. Ты про этот случай знаешь. — продолжая курить ответил Агапит. Сам он об этом тоже думал, особенно после того, как просветил его Володя по поводу балогов, про их намерения захватить тела землян.

— Какое расстояние примерно до тех Десантников было? — уточнил Вова.

— Ну, метров может до десяти... — чуть помедлив, ответил Агапит.

— Одновременно всех троих уничтожил или по очереди? — продолжил Владимир. Если только по одному способен Агапит сознания инопланетян разрушать — победить их не получится. Ну, погасит он несколько зелёных огоньков, а затем по нему и нам чем-нибудь нашим же и шарахнут. Полетят клочки по закоулочкам, даже мокрого места от нас не останется...

— Сразу всех троих одновременно. — уверенно высказался Агапит. Хорошо он это помнил, не успело ничего из памяти выветрится.

— А, если бы их больше было? Сумел бы большее количество сразу этих огоньков загасить? — продолжил Володя вопросы задавать.

Агапит глянул на него непонимающе.

— Володя, ну откуда я знаю. Странные ты вопросы задаешь. Всё на деле проверять надо. Тогда и видно будет. — ещё раз подтвердил Агапит, что зря его в своё время молодой земский врач в дурдом спровадил. Хотя, кто его знает. Может на воле и не прожил бы столько лет Агапит, попал бы в жернова войн или ещё чего плохого — и нет Агапита. Тут же под присмотром медицинского персонала, при регулярном диетическом питании и при ежедневном приёме медикаментов дожил он во вполне приличном состоянии до нашествия балогов.

— Ты, Агапит, похоже наша последняя надежда. По технологиям и уровню науки, сам понимаешь, балоги нас далеко обскакали, нам до них как до Пекина раком. Тут же мы имеем возможность им по мозгам вдарить, сознания их развеять, отдельными атомами по ветру пустить. — выдвинул Володя программу действий по спасению Земли. Чертёж представил достижения победы над пришельцами из космоса.

План действий был прост, но работают всегда простые схемы деятельности. Если видишь что-то сложное, хитро и во много уровней навороченное — жди беды, не сработает придумка, развалится от малейшего дуновения ветерка. Это говорит о том, что выдумщики не увидели причины решаемой проблемы, а разработали комплекс мер борьбы с её последствиями, многообразными и многочисленными. Нет, их тоже устранять надо, но пока причина проблемы не устранена, эти её проявления будут только повторяться и множится...

— Ты гасишь зелёные огоньки, и мы в шоколаде. — ещё один раз для верности повторил Володя. Взрослому, чтобы он понял что-то или запомнил, одно и то же надо несколько раз сказать. Это не ребенок. Детям часто однократного сброса информации достаточно. В взрослых мозги уже не те, изменить их поведение, научить чему-то новому гораздо труднее. Многих же — вообще невозможно. Головой они кивать будут — дескать поняли всё, а сделают всё равно по-своему, как раньше делали, как привыкли.

— Агапит — спаситель планеты. Памятники из чистого золота, пять принцесс в жены и прочие радости. — показал своё чувство юмора Агапит. На пальцах даже выразил, сколько ему принцесс будет благодарным народом выделено. Позу для памятника продемонстрировал. Вова даже оторопел немного — так хорошо Агапит в виде памятника смотрелся.

— Нечего зубы скалить, я тебе дело говорю. — гнул свою линию Володя.

— Да подожди ты. Силы моей мы не знаем. Как Сокол говорит — дальности и площади поражения. Кроме того — не один я. Другие наши тоже уже с зелёными огоньками сталкивались и гасили их. В Индии и в Польше дела были. Вот если вместе одновременно ударить... Но, сначала всё равно надо на дальность и силу проверить, что я могу. — логично изложил своё видение вопроса Агапит.

— Кто ж спорит. — не возражал Вова.

По четвёртой сигарете уже прикурили обсуждая ситуацию. Хотя, времени всего ничего прошло. Когда что-то придумываешь, решение ищешь — курится быстро и много. Сам можешь не заметить, как пачка опустела...

— Давай я со своим свяжусь. Информацией поделюсь, посоветуемся. Как тот молодой доктор говорил, что меня в больницу спровадил — использую коллективный разум. Может другие красные мне что подскажут. Среди них не только пациенты скорбных домов имеются, много есть всяких людей. То есть — было. Не всех твои балоги погасили. — сказанное ещё раз подтвердило, что не только с пациентами психиатрической лечебницы Агапит в своей жизни общался. Слишком логично и правильно он говорил, словарный запас его был довольно богат. Как говорится, с кем поведёшься — от того и наберёшься. Были, были у Агапита достойные собеседники для шлифования его необычного разума. Да и время свободное для этого имелось. Не тратил он его для получения формального образования и трудовой деятельности для кормления себя и своей семьи. Государство удовлетворяло его нужды и потребности, на минимальном, правда, уровне. Вот и подвернулась теперь ему возможность за это рассчитаться. Агапит не любил быть должным.

— Только не тяни. — Володе ничего другого сказать не оставалось.

— Жалко, что с Сергеем не получилось сегодня пообщаться, поучить его. — пожалел Агапит.

— У него тоже к тебе вопрос был. Да ладно, потом к нему вернёмся. — отозвался Володя.

Сидели они, покуривали и не знали, что Расчётчик группу Десантников для повторной проверки интерната уже нашёл, грузятся они в транспорт и скоро покатят по пыльной дороге в сторону сего медицинского заведения. Враг, он не дремлет...

Хотя, что ему дремать — день на дворе, летний, длинный.

Глава 74 Убежали

Кировская область, начало июля 1987 года

Агапит откинулся на спинку курительной скамейки и замер. Частота дыхания у него не изменилась, тело не терзали судороги... Ну, как будто уснул человек, прикорнул по летнему времени на скамеечке. Сидел, сидел, солнышко его разморило и решил немного вздремнуть. С кем не бывает. Может он всю ночь тяжело работал, а тут наступила передышка в его деятельности и решил он отдохнуть...

Володе ничего не оставалось, как рядом находиться. Никто его никуда здесь не звал, ничего не предлагал. Да, кроме Сокола и Агапита, у Володи в психиатрическом интернате даже и знакомых то не было. С другими призреваемыми в сем заведении он даже ни разу словом не перекинулся.

Вытянул из оставленной на скамеечке Агапитом пачки ещё одну сигарету. Прекратила своё существование очередная жительница спичечного коробка, передав свой огонёк кому следует. У людей тоже такое бывает — выполнил свою функцию и в мусорный бак...

Прошло пять минут, десять, пол часа... Агапит всё в своём астрале со знакомыми красными огоньками общался.

Сидеть на лавочке Володе надоело, и он начал прогуливаться по двору перед одним из зданий интерната. Походил немного туда-сюда, убил чуток времени. Агапит всё из своих странствий не возвращается, продолжает заседать со своими коллегами на виртуальном народном хурале. Бурлит возмущенный разум красных огоньков в далёких странах и на многих континентах. Ну, лишь бы что дельное придумали. Поняли, как сильны они перед балогами, могут их по одному на ноль множить или сразу всех, как запись мелом на доске мокрой тряпкой стереть...

От нечего делать Вова количество окон на здании перед которым гулял посчитал. Потом прутики в решетках на этих окнах пересчитывать принялся. Несколько раз сбивался, начинал сначала, но и эта его деятельность вскоре подошла к концу. Ещё какое-то количество минут прошло.

Агапит находился в прежнем состоянии. Вова даже уже два раза подходил к нему, перед его лицом рукой туда-сюда водил, пытался привлечь внимание и понять в каком состоянии Агапит находится. Реакция на Володины действия отсутствовала.

Присел Володя снова на уже ставшей родной скамеечку. Закурил. Не курится. Почти целая сигарета в бочку полетела. Так, Сокол что-то сломя голову несётся.

— Там, это... — промямлил он глядя на Агапита.

— Что там? — отреагировал Володя. Глядя на встревоженного Сокола почему— то отчётливо понял, что очередная гадость на пороге. Не может хорошее долго длится по нынешним временам.

Сокол не особо обращая внимания на Вову стал за плечо трясти Агапита.

— Оставь его. Хватит трясти. Что случилось? — повторил Вова вопрос Соколу.

Не сразу, но тот переключил своё внимание на Владимира.

— Доктор приехал. Вернулся. Не один. С милицией. — уже обращаясь к Володе выдал Сокол.

— Так. Давай по порядку. — Володя попытался направить речь Сокола в нужное русло.

— Слышу — машина у ворот подъехала. Подошёл. В глазок посмотрел. Там Доктор наш и два милиционера. — начал раскладывать произошедшее Сокол в хронологическом порядке. Сказал и замолк. Снова на Агапита смотрит. Володю из зоны своего внимания выключил.

— Мне рассказывай. Не до тебя сейчас Агапиту. Я за него. — попытался снова привлечь к себе поток информации Владимир.

— Приехали и стоят. Внутрь не идут. Агапит о всех прибывающих велел себе сразу сообщать. — разъяснил свои действия Сокол.

Ну что, правильно. Ему сказано — он делает. Хороший исполнитель. Только кажется мне, что не их Доктор это, а балоги повторно Десантников для прояснения ситуации сюда прислали. Плохо дело. Ноги делать надо и Агапита с собой брать.

— Сокол, не настоящий это Доктор. Это враги. Агапита надо спасать. Есть у вас тут носилки? — озадачил Вова Сокола.

— Как не быть. Больница всё же. Сейчас принесу. — ответил помощник Агапита.

Молодец. Такому попонятнее прикажи — исполнит.

Убежал. А Агапит всё с другими красными совещается. Чёрт, скорее бы в себя приходил.

Вот и Сокол с носилками. Быстро он обернулся. Так, сейчас выясним пути отхода.

— Сокол, тут ещё один выход из интерната есть? Ну, кроме ворот где сейчас Доктор и милиция? — Володя Сокола спросил. Тот принесенные носилки разложил и столбом стоит. Опять команды ждёт.

— Имеется. За свинарником. Сразу в лес. — обрадовал он Владимира.

То, что надо. Лучше не придумаешь.

— Грузим Агапита на носилки и через это выход уходим. Ты впереди их бери, а я сзади за ручки понесу. — распределил роли Володя.

Положили Агапита. Пристегнули чтоб не упал. Сокол с виду не силач, а как трактор прёт. Вова еле за ним поспевает, только деревья по бокам от тропинки мелькают...

— Сокол, стой. Передохнём. Километра три уж отмахали. — притормозил Вова своего напарника. Тому всё нипочём. Плохо завидовать, но наградил же Бог здоровьем... Не молод уже, а бывшего десантника, это Вова о себе, за пояс заткнул.

Остановились посреди лесной тропинки. Дыхание постепенно в норму стало приходить. Тут и Агапит на носилках ворочаться начал, зашептал что-то...

Глава 75 Иван Иванович

Кировская область, начало июля 1987 года

Иван Иванович не любил утренние телефонные звонки. Дневные тоже его не радовали. Вечерние трели телефона не доставляли удовольствия. Про ночные — уже и говорить нечего...

Нарушали они размеренное течение жизни лесного психиатрического интерната, вносили сумятицу в дела, заставляли корректировать планы. Не они, так сделал обход своих неизлечимых хроников, с проблемами по хозяйству разобрался и сиди, монографии по специальности читай, повышай свою профессиональную квалификацию. Любо-дорого и без суеты день прошёл.

Сегодня только в кабинет успел войти, халат накинуть — трезвонит собака бешеная. Срочно в город ехать надо — совместное заседание райкома и райисполкома по вопросу эпидемии. Вернее, последствий вакцинации. Кто-то из облздравотдела приедет, ценные указания давать будет. Деваться некуда, будет сегодня интернат жить без своего Доктора. Ладно, справятся. Весь отпуск на фельдшерах как-то живут, небо на землю не падает.

Велел УАЗик запрягать, белый халат на синий поменял — всем хороша машина, но больно уж летом в ней пыльно. Пока до райцентра доедешь как чёрт чумазый будешь.

Жалко с Агапитом сегодня поговорить не удастся. Вчера на обходе он об чем-то рассказать хотел, но тут проблема с морозильной камерой откуда ни возьмись нарисовалась, завхоз отвлёк и пришлось пообещать пообщаться завтра. Ну, то есть сегодня, но сегодня опять не получится. Интересный пациент, просто талисман уже какой-то нашего лечебного учреждения. Переходящий приз. Сколько уже Докторов в интернате пережил. Врачи меняются, а Агапит остаётся. Сейчас даже сказать трудно, когда он и порог сего скорбного дома переступил. При предпредыдущем главном враче в архиве трубу с горячей водой прорвало и в кашу размокла почти вся первичная медицинская документация, находящаяся на хранении. Там и Агапитовы бумаги были. Так что медицинское прошлое его сейчас темно и не восстановимо.

Нет, примерно его анамнез жизни и заболевания известен, но больно уж кратко предшественники Доктора его историю болезни заполняли, не грешили соблюдением всех правил ведения медицинской документации... Про Агапитовы огоньки Иван Иванович много уже наслушался, так и сяк медикаментозно пытался его от них избавить, но не всё ещё может вылечить прогрессивная советская психиатрическая наука, имеются в ней тёмные пятна и неизведанные территории.

Дождя вчера и сегодня не было, так что до райцентра доехали без проблем. Ботинки почистил, пыль с брюк стряхнул, синий халат скинул с выходного пиджака — можно и дверь в районную администрацию открывать. Галстук повязан по-модному — хоть и в лесу живём, но тенденции отслеживаем. Да и раз в пять лет за счёт родного государства на учёбу в большие города ездим, а там кроме пополнения знаний ещё и в театр, и по магазинам получается побывать, так что — вполне сегодня Иван Иванович красавец и вид имеет представительный.

В приемной предрика регистрация уже вовсю идёт, из ЦРБ и участковых больниц представители колготятся, сообщают о своём прибытии. Поздоровался со знакомыми — это все присутствующие, в районе то уж почитай скоро две пятилетки отработано. Так время то идёт! Давно ли по распределению приехал, а скоро уже ветераном районного здравоохранения буду — молодые то доктора три года отработают и в большие города подаются, мало кто на селе задерживается...

Зарегистрировался. Указание получил за методическими материалами в секретариат заглянуть. Вот развели бюрократию, могли ведь их на совещании выдать. Нет, нельзя. Очередную бумажку заполнить надо. В последние годы этих бумажек всё больше и больше становится. Не успеешь по одной отписаться — другая на подходе, только один план составил, снова что-то расписывать приходится...

В секретариате мужик незнакомый какой-то...

— Здравствуйте, я Иван Иванович Коротков, за методическими материалами. — только и успел сказать. Мужик какую-то коробочку на меня направил и поплыло в глазах всё...

— Здесь красивая местность. — это уже не Иван Иванович, а Шестиугольник шестой Пятиугольнику седьмому ответил.

Ивана Ивановича как пыльным мешком нахлобучило, в тёмный уголок загнало, подавил его сознание в один момент Десантник Шестиугольник шестой.

Никаких методических бумаг в руке у тела Ивана Ивановича не было, когда он в кабинет предрика вошёл. Другие Десантники, там находящиеся тоже бюрократию не разводили, получали указания и по назначенным местам разъезжались. Дел было — вагон и маленькая тележка.

Шестиугольник шестой в райцентре работать оставался, до его лесного психоинтерната пока руки ещё не дошли. Десантников мало, на каждую деревеньку их не хватит. Дай Бог большие населенные пункты сначала охватить.

Так и крутился-вертелся с делами Шестиугольник шестой в райцентре, пока Расчётчик новое указание не дал. Знания Ивана Ивановича потребовались балогам.

Глава 76 Возвращение Доктора

Кировская область, начало июля 1987 года

Шестиугольник шестой для поездки в психоинтернат был усилен двумя низко разрядными Десантниками. В прежней жизни они милиционерами были, так что с силовым обеспечением предстоящей операции должны справиться. Тем более, что привычное оружие они сейчас заменили на бластеры.

Дорога от райцентра до спрятавшейся в лесу медицинской организации была пустынна. Некому по ней ездить. Десантники склонностью к туризму не страдали, а местные жители под зелёным свечением в пристанища для Мыслящих народа Пути постепенно превращались...

Сознание Ивана Ивановича, хоть и подчинённое Шестиугольником шестым, но голубенькой искоркой тлело. Не огоньком голубым ярко светилось, но окружающее воспринимало, текущие события отслеживало. Противодействовать Шестиугольнику шестому желало, но не могло...

Мысли Ивана Ивановича как-то враз помельчали, на бытовом уровне вертелись, а не как раньше на пользу пациентов были устремлены. Ехали они с Шестиугольником шестым по дороге в интернат, Иван Иванович про дорогу и думал. Сколько раз по ней за последние десять лет езжено, какое количество часов и минут на это ушло... Вот подобная ерунда в подчиненном сознании и циркулировала, из пустого в порожнее переливалась.

Так и с сознаниями тел, захваченных балогами на других планетах раньше было. Затем, когда от этих тел уже новое поколение рождалось, местные души в нём уже не присутствовали. Существовавшая ранее цивилизация исчезала, растворялась в Пути. Через какое-то время и от этих планет устремлялись корабли с накопленными Мыслящими для продолжения непрерывной экспансии. Во вселенной постепенно гасли огоньки множества рас и народов...

Шестиугольник шестой стоял перед закрытыми воротами психоинтерната. Открывать их никто не спешил, несмотря на сигналы клаксона автомобиля, стук в створки ногами милиционеров и прочие шумы, издаваемые приехавшими. Разве что кто-то, судя по едва слышному звуку шагов, подошёл к ним изнутри и быстро удалился обратно.

— Тут — тук, отопритеся, отворитеся, ваша мама пришла — молочка принесла. — как в былые времена обозначился дежурному на воротах Шестиугольник шестой под личиной Ивана Ивановича.

Но, то ли дежурный отсутствовал вследствие падения до ноля производственной дисциплины, то ли козлятушки-ребятушки начали страдать повышенной бдительностью — ворота незваным гостям не отпирали.

Потоптавшись перед закрытой дверью, приехавшие сменили тактику. Тактика, как известно, это сценарий действий в котором вы знаете, каким будет их результат. Не открыли по-хорошему, будем проникать по-плохому. Оцинкованное покрашенное железо и подгнившие доски против бластера не устояли и вскоре Шестиугольник шестой и его сопровождающие попирали ногами двор психоинтерната.

Тишина. Безмолвие. Покой. Ни листик не шелохнётся, ни птичка голос не подаст — так встретила их медицинская организация. Как после чумы или ещё какой-то эпидемии с высокой летальностью наблюдалась Шестиугольником шестым картина. Но нет, вроде за окном лечебного корпуса чьё-то лицо промелькнуло...

Прошла минута, другая... Дверь во втором отделении распахнулась и на волю выкатилась толпа, ну как толпа — человек двадцать пять — тридцать пациентов.

— Доктор, доктор вернулся! — прозвучал чей-то радостный голос. Уместно отметить, что эмоций в нём всё же не доставало, приглушены они были и как-то смазаны.

— А, мы Вас так ждали... — неслось в унисон. Вроде и другой человек говорил, но высота звуков была одинакова.

Кто-то ещё выражал своё удовольствие приездом лечащего врача, но Шестиугольнику шестому до этого не было дела.

Пациенты психоинтерната окружили приехавших, хватали их за одежду, тормозили движение.

Иван Иванович по привычке оценил ситуацию, подумал, что опять пациенты универсальный ключ у обслуживающего персонала сперли и по территории могут свободно разгуливать. Так и до беды не далеко. Сбежать ведь могут. Ищи их потом по лесу... Хотя, и тут у него ловушка для таких беглецов имелась. В своё время реализовал он как-то прочитанное в одной монографии. Там рекомендовали построить у каждого выхода из психиатрической медицинской организации макет автобусной остановки в натуральную величину и со всеми настоящими атрибутами — расписанием, скамейкой для ожидающих, урной для мусора... До пациентов должно быть доведено, ну у кого хоть проблески в сознании остались, что каждый час по расписанию от данной остановки в город отходит рейсовый автобус. Если его на остановке сейчас нет, надо присесть и его подождать. Несколько чудесным образом сбежавших из отделения на этой остановке уже благополучно и обнаруживали в прошлом. Они терпеливо ожидали приезда общественного транспорта — не пешком же в город идти, на это соображения у них хватало...

Общаться с пациентами Шестиугольнику шестому было некогда, да и сразу же по приходу заметил он для себя кое что более интересное. Автомобиль предыдущей группы Десантников сиротливо в углу двора стоял, надо его осмотреть и ещё пропавших скорее выявить. Сигналы от них шли, а самих что-то и не наблюдалось. За тем его и сюда прислали — выяснить и доложить.

Глава 77 Долг балога

Кировская область, начало июля 1987 года

Шестиугольник шестой мельком осмотрел автомобиль предыдущей группы Десантников. Что в нём он мог новое увидеть? Стандартная примитивная местная техника. Точно такая использовалась и его группой для перемещения в данный лесной психиатрический интернат. Комплектация автомобиля не нарушена, на заднем сиденье в сумке продукты питания, пара стеклянных емкостей с алкоголем. Кстати, последний Десантникам при выполнении заданий запрещен. Вот и выявил маленькую провинность Шестиугольник шестой у коллег. Надо о ней Линии сообщить...

Любили балоги друг на друга руководству постукивать, любили. В крови это у них было. Опустили кого-то вниз, значит даже оставаясь на своём уровне вроде как бы ты выше поднялся. Бывало, даже за своевременную и ценную информацию куда следует и очередей подкинут, и ранг могут увеличить... Балог балогу — самый настоящий волк, а не друг, товарищ и брат.

Иван Иванович для Шестиугольника шестого как раскрытая книга был. Все необходимые сведения об интернате Шестиугольник шестой от него черпал. Территория, расположение зданий, персонал, поименный список призреваемых — всё выкачал из Ивана Ивановича Шестиугольник. Иван Иванович невольно пытался сопротивляться, листочки в своей книге мешал перелистывать, но таких помех Шестиугольник шестой даже не замечал, как мелкая песчинка под сапогом Десантника Иван Иванович для него был...

Тела Десантников предыдущей группы быстро нашлись. Пустые подготовленные тела. Мыслящие Десантников и местных разумных в них отсутствовали. Откуда же сигналы об их наличии шли? Мыслящего Десантника нет, а сигнал имеется — вот уже и первое выявленное несоответствие. Кстати, очень важная информация. Получается, что кто-то очень непростой против Десантников играет? С такой ситуацией Шестиугольник шестой раньше не сталкивался и в инструкциях о подобном происходящем тоже ничего не было. Тут же сообщил об этом Линии. Даже через переговорник почувствовал недоумение и тревогу высоко рангового Десантника. Получалось, что и для Линии информация от Шестиугольника шестого явилась весьма неприятной новостью, а у Десантника такого ранга гораздо выше уровень доступа к знаниям и инструкциям чем у какого-то шестиугольника.

Во вляпался. Повезло же. Ничего хорошего для Шестиугольника шестого это не сулило. У них, как и у нас, гонцу, приносящему плохие вести часто рубили голову. Вроде и не виноват, но получай фашист гранату. Нечего расстраивать и настроение портить вышестоящему, у него и так забот и хлопот без тебя хватает, а тут ещё ты со своими...

Ещё был один нюанс. Исчезнувшие Десантники были Пришедшие, шша. Шша в своё время балогов на дорогу Пути поставили. Сколько уже циклов прошло, а для всех Мыслящих шша до сих пор тел не нашлось, много они их накопили. Вот и приходилось сейчас балогам не только своих Мыслящих по космосу в разумных размещать, но и ещё и для Мыслящих шша тела добывать, Великий Долг Пути исполнять. Так и местные разумные в будущем по Пути не только своих Мыслящих понесут, но и Мыслящих шша и балогов.

Если Мыслящий балога легко в теле взрослого землянина размещался и удаления его сознания не требовалось, то для Мыслящего шша нужна была подготовка тел местных разумных с удалением в ходе данного процесса сознания землянина из тела. Вот и видел Агапит, как гасли синие огоньки, а зелёных становилось всё больше. Зелёное свечение, готовящее тела людей для Мыслящих шша самим балогам не нужно было, усложняло и увеличивало срок проведения операции по захвату данной планеты, но в рассматриваемом случае балоги сами выступали в роли мула, везущего своего хозяина...

Пропали Мыслящие Десантников шша, это было мягко сказать плохо. Не уберегли балоги сознания Старших Братьев. Хоть и не виноваты они в этом, но кто теперь разбираться то будет...

Балог по своей природе труслив. Вот и сознание Шестиугольника шестого запаниковало, мысли шестилапыми паучками в стороны разбегаться начали. Кстати, до прихода шша балоги таким шестилапами по своей материнской планете и бегали без забот и хлопот, своими делами занимались, ни о какой экспансии во вселенной и не думали. Честно сказать, и думали то весьма примитивно своими аналогами человеческого мозга. Шша их научили и сознания копировать, и корабли строить для Пути. Много чему, почти всему, что они сейчас умели. Для себя старались шша, очередную рабочую лошадку в стойло ставили. Для исполнения Великого Долга Пути. Шша, кстати, тоже не по своей воле на Путь вступили, как и многие до них. Но, Начальная Точка Пути даже им была не известна, как и многие народы, что до них по нему двигались.

Ослабла немного рука Шестиугольника шестого на горле Ивана Ивановича, чуть более свободным стало его сознание, а тут в него, как пальчиком тихо по оконному стеклу постучали.

— Иван Иванович, это Агапит. Слушайте внимательно...

Глава 78 Решение коллективного разума

Кировская область, начало июля 1987 года

Агапит заворочался, зашептал что-то...

— Ничего не понял. Что он сказать то нам хочет? — глядя на Володю чуть слышно проговорил Сокол. Как остановились, он всё опасливо озирался по сторонам, прислушивался к наполнявшим лес шорохам. Туда-сюда по тропке сновал, не мог успокоиться. Боялся Сокол погони и не зря.

— Можешь во весь голос говорить, никто нас тут не слышит. — тоже пытаясь разобрать произнесённое Агапитом ответил Володя. Наклонился к лежащему. Чуть своим ухом не к лицу его прижался.

Агапит открыл глаза. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Голова его оторвалась от носилок. Руки суматошно зашарили по груди. Володя помог ему освободиться от матерчатых лент, которые фиксировали тело Агапита к носилкам. Агапит сел, попеременно спустил ноги с носилок, ладони его оперлись об их же. Немного медленно поёрзал устраиваясь поудобнее. Видно было, что он очень устал, много сил его ушло на разговор с другими красными.

— Плохо дело, ребятки. Многих наших даже со вчерашнего дня не стало. Не могу с ними связаться, никак не откликаются. Уханькали, наверное, их зелёные. — уже более понятно, чем минуту назад проговорил Агапит. Выглядел он расстроенным.

— Посиди, немного в себя приди, а потом всё и расскажешь. — обратился к нему Владимир. Секунды, конечно, утекали, но пусть немного продышится, пока ещё совсем не горит.

Агапит кивнул. Ещё несколько раз снова глубоко вдохнул и выдохнул, и продолжил.

— Всех зелёных за один раз стреножить не получится. Расползлись они широко, да и многовато их. Моих знакомцев, с кем связь держал, гораздо меньше стало, не накроем мы с ними такую территорию. Даже если будем от других оставшихся, вон таких как Сокол, подпитываться. Они сами ничего делать не могут, но силу с них потянуть на себя немного можно. — временами останавливаясь на краткое время, чуть отдыхая и глубоко при этом дыша, проговорил Агапит.

— Плохо. Значит ничего сделать нельзя? — всё же до конца не теряя надежду спросил Володя. Как-то он верил, что в запасе у Агапита ещё один козырь имеется. Одно вот, сделать не получается, но другое что-то можно, а результат в конце концов не хуже будет.

— В одно место можно всеми силами ударить. — в очередной раз отдышавшись ответил Агапит.

Что-то у него с лёгкими стало не того, плоховато как-то дышит. Это у Володи в голове промелькнуло, сказалась профессиональная деформация.

— Ага, мы в одно ударим, а они нам из тридцати трёх ответят. Раскатают как Бог черепаху, тоненьким блином по столу размажут. — оценил сказанное Агапитом Володя.

— Не по земле-матушке целить будем, а выше. — начал разъяснять Агапит задумку коллективного разума красных.

— Вот отсюда, пожалуйста поподробнее. — воспользовался Володя клише из времени Сергея. Нет бы, что-то хорошее от него только перенял, но вот — и всякого-разного нахватался. Как говорится — с кем поведёшься... Опять присловье отца ему вспомнилось. Прав он был, как всегда, отец то.

Тут Вову Агапит и поразил своей осведомлённостью. Нетипичной для пациента лесного психоинтерната для неизлечимых хроников. Нет, о том, что не только одни Десантники на Землю прибыли, а с весьма обширным обозом, это Володя и Сергей от Угла четвёртого уже давно знали. В сообщении же Агапита присутствовала неизвестная им конкретика. Да ещё и какими словами выраженная.

— В ближнем космосе сейчас три корабля балогов находится. Груженых. На каждом по миллиарду Мыслящих. Рядышком друг с другом они расположены. Вот по ним ударить мы сможем, если все силы красных в один кулак соберем. Причём, Мыслящие там не самих балогов, а шша — их Старших Братьев. Больше чем о себе о них они заботу имеют. Балоги их привезли в наши тела заселять. — сказал Агапит и на Володю пристально так посмотрел. Понимаешь мол, что и у этого варианта жирный минус имеется. Не простят нам такого балоги. Кровью после этого мы умоемся, разложат на отдельные атомы после такого они нашу планету, но хоть перед этим дверью громко хлопнем.

— Не оптимальный вариант. После этого они нас как муху прихлопнут. — печально как-то стало Володе. Хоть так, хоть сяк — всё плохо кончается.

— Ничего больше, Вова, не придумывается. Нет у нас выхода. Сила солому ломит, а так мы ей хоть морду подпалим. — обреченно как-то ответил Агапит.

— А, если только припугнуть. Вдруг испугаются и уйдут. — неожиданно выдал Сокол. Молчал, молчал и родил.

Вова и Агапит посмотрели на Сокола, а затем друг на друга.

Глава 79 Укроп

Кировская область, начало июля 1987 года

Врач, имеется ввиду настоящий, а не только по диплому — это образ, стиль жизни, а не просто профессия. Бытие его тяжко и радостно. Бытие же, как известно, определяет сознание. Оказывает на его влияние, формирует, деформирует...

Иван Иванович был хорошим, настоящим врачом. Сразу после студенческой скамьи его сознание ярким синим огоньком знающим людям виделось, но в процессе профессиональной деятельности, при врачевании душевных недугов, стали в нём появляться отдельные красные искорки, а затем и целые всполохи. Трансформация некоторая произошла, но она врачебной работе совсем не мешала, скорее способствовала более глубокому пониманию психики пациентов и их успешному исцелению.

Оттенки огонька Ивана Ивановича не могли быть не замечены Агапитом. Много времени они провели вместе. Уже почти две полноценных трудовых пятилетки Иван Иванович старался вылечить Агапита, но психические заболевания — это вам не прыщ на заднем месте, быстро с помощью скальпеля не лечатся. Доктор с точки зрения современной психиатрической науки старался привести Агапита к общепринятой норме, сделать таким как большинство. Агапит же просто был особенным, сознания людские ему были видимы. До понимания его современная наука просто-напросто ещё не доросла, а что осознать и понять не можешь, очень часто к неправильному относишь, а порой и эту неправильность исправить пытаешься.

Агапит же о своей нестандартной нормальности сказать то Доктору желал и пытался, но вербально это было весьма трудно. Самому Ивану Ивановичу это увидеть и познать надо было, на огоньки человеческие полюбоваться, хотя бы и через Агапита. Вот и пытался последний с ним мыслесвязь установить. Не простое это дело. Тут с чисто красными то намучаешься, пока до них достучишься, а Доктор то только отдельными красными искорками и всполохами может похвастать.

Терпение и труд — всё перетрут. Постепенно и у Агапита начало получаться кончиком беличьего хвостика по сознанию Ивана Ивановича погладить и ответную реакцию вызвать. Дальше — больше. Почти уж подготовил он Доктора к общению через слияние душ, поговорить с ним только об этом собрался чтобы не напугать, не посеять в голове Ивана Ивановича мысли нехорошие. Как думаете, что о себе начинает мыслить среднестатистический человек, когда в его голове голоса появляются и с ним разговор заводят? Во-во. Совершенно верно.

Поговорить не получилось. Сначала хозяйственные проблемы в интернате, затем вызов в райцентр Ивана Ивановича этому воспрепятствовали, а потом он под властью Десантника-балога оказался. Хорошо ещё подготовке для вселения Мыслящего шша не подвергся, не вынули из него человеческую душу демоны...

Сейчас то сила на их стороне. Открыто и грубо они действуют. Не то что раньше, когда за проданную душу здоровье, долголетие, богатства отдельным людям они предлагали. Извлечение душ сейчас как на конвейер поставлено, миллиарды землян под зелёным свечением не загар приобретают...

— А, если только припугнуть. Вдруг испугаются и уйдут. — неожиданно выдал Сокол. Молчал, молчал и родил.

Вова и Агапит посмотрели на Сокола, а затем друг на друга.

— Нет, Сокол, не испугать нам ежа голой жопой. Не получится. Кто мы, а кто они... — втоптал Володя идею Сокола в землю. Как-то понял он уже, что пора "Варяга" исполнить. Зубы сжать и под танк со связкой гранат броситься.

— Время нам, ребятки, сейчас надо немножко выгадать. Веточку укропа сделать. — обозначил проблему Агапит.

Вова непонимающе на него посмотрел. Про какой укроп сейчас Агапит говорит. Точно, не всё с головой у него ладно. Были всё же причины помещения его в психиатрическую лечебницу.

— Один, даже самый сильный красный, миллиарды Мыслящих шша по ветру не развеет. Подпитываться ему силой от других надо. Цветки укропа в зонтики собраны, а они уже потом в стебель переходят. Я наших из интерната в свой зонтик соберу, другие мои знакомцы — своих. Так у нас и сильный стебель образуется. Им отродьев Сатаны мы в сердце и кольнём. Цветёт укроп в июле, тогда же и плоды его начинают созревать, но не сразу. Тоже время для этого надобно. Хоть немного. Вот и нам бы тоже того времечка, но уже пришли по наши души. Хоть бы часиков несколько, чтобы с силами собраться, а потом ударить напоследок. — опять же в своём своеобразном стиле выдал Агапит. Перемешивались в нём понятия бывшего сельского подростка и бойца сопротивления Пути.

— Что делать то надо? — задал Вова вопрос. Сразу бы так Агапит и говорил, а то понять его не всегда легко можно. Накрутит, навертит, ну он же не такой как все.

— Ты в беде нашей пока не помощник. Силы Сергея потом потребуются, а сейчас сам попробую время выгадать. С Доктором они в интернат прибыли, через него притормозим супостатов. Попытаемся хоть часик получить, да всё он наш будет. — опять непонятно сказал Агапит. Сознание Доктора подчинено балогу, чем он помочь то сможет?

— Иван Иванович, это Агапит. Слушайте внимательно. — в придавленном сознании Доктора, где-то в самом его дальнем уголке тихо прозвучало. Испугался Иван Иванович. Нет, не слов этих, а что его хозяин Шестиугольник шестой их услышит. Не для него это сказано.

— Говори. — ответил он. Мысленно шепнул.

Глава 80 Поиск

Кировская область, начало июля 1987 года

Шестиугольнику шестому, после его доклада руководству, как скипидара на одно место плеснули. Найди, говорят, кто первую группу десантников Мыслящих лишил. Кто их из тел местных разумных извлёк и переместил в неизвестном направлении. Кто? Куда? Зачем? Указаний навалили полный короб и время исполнения обозначили. Весьма, кстати, ограниченное. Ну, конечно, не именно этими словами ему было поручение сформулировано, но по смыслу именно так.

Кто? Пришедшие в интернат извне или местные призреваемые? Те и другие вместе? Одно другого не лучше. Милиционерам-Десантникам поручил находящийся на лечении контингент на площадку перед вторым корпусом выгнать. Для проведения розыскных мероприятий.

Сказать то легко, а сделать... Неизлечимые хроники то не все ходячие. Часть из них давно уже со своих кроватей не встают, кто ещё в своём расстроенном сознании находится, а кто уже с окружающими совсем не контактирует. Ходячих вывели, лежачих вынесли. Вместе с их кроватями. Милиционерам-Десантникам показалось, что так лучше будет, а сил то у них сейчас вагон и целая платформа грузовая после появления в их головах Мыслящего. Как пушиночки они не ходячих вместе с их койками по двору разместили. Никого в лечебных корпусах не оставили. Командуют там сейчас мышки норушки жучки мелкие в отсутствие пациентов и медицинского персонала.

Ивану Ивановичу от Шестиугольника шестого приказ поступил — смотри и скажи кого не хватает. Противиться он своим подчинённым сознанием сил не имел и об отсутствии Агапита и больного Соколова тут же сообщил. Куда ему было деваться. С хозяином своей головы не поспоришь.

Надо сказать, что пока Шестиугольник шестой великое переселение народов в психоинтернате устраивал, в это время беседа Ивана Ивановича и Агапита состоялась. Просил Ивана Ивановича Агапит время немного потянуть, задержать балогов, всемерно отодвинуть их во временном отношении от поиска его и Сокола. О Володе Агапит не упомянул, ни к чему это было. О причинах не распространялся, обещал при встрече всё обсказать. Подумал тогда ещё Иван Иванович — состоится ли та встреча.

Попытка опроса пациентов о гостях интерната долго не затянулась. Большинство были не контактны, ну совсем. Другие ничего не видели и не слышали, но те двое, что с Соколом Володю из гаража в лечебное заведение интернировали с простой души сознались, что был пришелец. Тогда то и там то появился и был доставлен к Агапиту. Механическая память у них не страдала, и они всё как на блюдечке выложили.

Круг подозреваемых сузился. Тем более, что согласно сообщению Доктора, понятно, что после распоряжения Шестиугольника шестого, стоявшие и лежавшие перед его светлыми очами пациенты не то что навредить первой группе Десантников, себя то обслужить в бытовом плане не всегда могли, требовали постоянного постороннего ухода и являлись инвалидами. Большинство с самого детства.

Информация с патрулирующих малых кораблей, которую в режиме реального времени за последние двое суток имел в своём распоряжении Шестиугольник шестой, свидетельствовала о том, что никакие группы или одиночки из местных разумных интернат не покидали, в направление всех частей света из данного лечебного заведения не выдвигались. Нет, всё же трое кратковременно чуть за его границу вышли, но вскоре вернулись. Вчетвером. Вот и информация о пришельце подтвердилась. Беспристрастными механизмами зафиксированная.

Значит, где-то они близко от интерната прячутся. Задача Шестиугольника шестого становилась проще. Возможные похитители Мыслящих обозначены. Зачем они это сделали — узнаем после их нахождения. Оставалось найти.

Тут Шестиугольник шестой немного ошибся. Совершил небольшую промашку. Не чётко и не однозначно он сформулировал вопрос Ивану Ивановичу. Позволил Доктору его многопланово истолковать и соответственно дать ответ с размытыми границами, предложить несколько вариантов. Давно известно, что каков вопрос — таков ответ. Тут так и произошло.

Где могут прятаться новоявленные партизаны? Так вопрос был задан. Иван Иванович высказал горячее желание сотрудничать с новыми хозяевами и примерил на себя шапку Сусанина. Защитный купол над интернатом и его ближайшими окрестностями Агапит не снял. Поэтому выявить беглецов можно было только визуально. В пределах прямой видимости.

Калитка на центральных воротах психоинтерната Десантникам не требовалась. Сами ворота сейчас прорезанной бластером дырой зияли.

Хозяйственный Доктор посожалел об имеющемся беспорядке, по многолетней привычке даже прикинул — во сколько необходимый ремонт обойдётся или если новые ворота ставить. Всё уже изменилось, а он ещё по инерции старыми категориями жил. Да и придавленным своим сознанием не как раньше соображал, мельчил, на текущем концентрировался...

Помня о просьбе Агапита начал Иван Иванович балогов по лесу за собой водить. Где могут прятаться? Да где угодно. Шестиугольник шестой границы поиска не обозначил. Гипотетически мог Агапит со товарищи в джунгли Амазонки податься или куда ещё. Вот и продирались сейчас Шестиугольник шестой и его силовая поддержка сквозь дебри лесные, смахивали со своих лиц паутину и от комаров отбивались. Причем последних не бластерами своими губили, а как обычные земляне ветками отмахивали в стороны. Не нравились вятским насекомым пришельцы. Доктора, как своего, они не трогали, а на них отыгрывались по полной программе.

Шажочек за шажочком Иван Иванович Десантников в болото и завёл. Знал он хорошо окрестности своей лесной медицинской организации, имел понятие — куда можно, а куда лучше не соваться.

Глава 81 Болото

Кировская область, начало июля 1987 года

Иван Иванович приказа губить свою жизнь молодую от Агапита не получал. Агапит просил его только задержать Десантников от поиска самого Агапита, а также Сокола и Володи. Про Владимира он не имел точной информации — кто он, зачем и почему в интернате появился... Знал только, что гость имеется и всё.

Доктор для начала Десантников по сосновому бору поводил, потом и еловым лесом позволил тем полюбоваться. В окрестностях интерната любого вида деревьев хватало. Дорогу он выбирал подальше от тропочки, что от задней калитки медицинской организации начиналась, так что расстояние от Десантников до Агапита и его попутчиков только увеличивалось. Секунды сливались в минуты, тех тоже всё больше противники балогов получали в своё распоряжение.

Шестиугольник шестой нервничал, отведённое ему время на выполнение задания шло, а результата не появлялось. Вопросы он стал Ивану Ивановичу неудобные задавать, подозревать его в саботировании розыскных мероприятий. Истинные свои цели Доктор пытался скрыть за умалчиванием, расплывчатыми ответами, так как врать напрямую балогу у него не имелось возможности.

Чтобы подольше задержать Десантников, решил он завести их в болото. Не утопить их там, а пусть немного грязевые ванны попринимают, страху натерпятся.

Лес, по которому он их сейчас вёл, становился всё более буреломным, плохо проходимым. Под ногами хватало сухого валежника и гниющих веток, сломленных когда-то ветром. Лежащие стволы с торчащими во все стороны ветвями не позволяли идти прямо, приходилось отклоняться то вправо, то влево. Ноги Десантников то и дело скользили и так и норовили быть поломанными в какой-нибудь ямке. Наши мужики давно уж бы несколько раз такую дорогу матом покрыли, а балоги перли как заведённые и ни слова, ни полслова от них было не слышно.

Постепенно лес стал реже, а под ногами сырости всё прибавлялось. В туфлях у Десантников всё больше хлюпало. Из райцентра они в неподходящей для лесных прогулок обуви приехали. По таким местам самое то в резиновых сапогах ходить, а не в лёгких ботиночках.

День клонился к вечеру, в лесу начинало темнеть. Холодком откуда-то потянуло. Туман даже неожиданно появился. Словно специально кто его наколдовал. Стволы деревьев сменил кустарник, путанный, низкорослый, а на ветвях его эти клочки тумана как будто повисали. Птиц стало совсем не слышно. Словно их как выключили. Неуютная совсем пошла местность, да и небо что-то затянуло тучами. Для полного счастья только дождика ещё не хватало. Не помешал бы, конечно дождик, всё больше бы балоги здесь в лесу задержались.

Травы под ногами на открытых местах поприбавилось, затем моховые кочки, большие такие, всё чаще попадаться стали.

Гнилью в воздухе ещё потянуло и сырыми грибами. Вроде в пределах видимости и нет их, а всё равно грибами пахнет. А может и не сами грибы так пахнут, а место где они из мха свои шляпки показывают? Опять у Ивана Ивановича мысли какие-то в голове появились странные. Никогда он про грибы и не думал раньше, а тут вот что-то про них на ум пришло. Чудеса, да и только.

Почва под ногами стала немного пружинить, при каждом шаге почему-то где-то сбоку и внизу раздавалось хлюпанье. Жирное что-то хлюпало. Почему-то такая ассоциация голову Ивана Ивановича посетила. Именно про жирное. Совсем уж мозги съезжают под подчиненностью у балога...

Кустарник с отдельными чахлыми деревцами вдруг кончился и перед Десантниками возникла полянка. Если бы они вышли на её на три-четыре часа раньше, то увидели бы под солнышком на ней яркую сочную свежую зелень, сейчас же её краски как-то поблекли, стали темнее, прикрылись клочками тумана. Но и сейчас луговина манила, обещала отдых наломанным по лесному неудобью ногам.

Про эту полянку у местных жителей поверье ходило, что живёт здесь кикимора болотница. Вот к ней в гости Иван Иванович балогов и привёл. Светлыми ночами в начале июля сидит кикимора на полянке одна-одинёшенька и греется под ночным светилом, скучно и одиноко ей. Завидит если случайно забредшего к ней человека, обрадуется, начнёт его приманивать своими чёрными, раскинутыми по плечам и спине волосами, обнаженным телом, чуть-чуть прикрытым украшениями из осоки... Ноги только свои она в болотине прячет — они у неё на гусиные лапы похожи, пальчики соединены тонкими черными перепонками.

Солнце до конца ещё не село, так что кикимора пока где-то пряталась. Десантники-милиционеры храбро рванули поперёк полянки. Тело Ивана Ивановича с Шестиугольником шестым немного задержалось — шнурок на ботинке у него развязался и мешался при движении. Вот он и наклонился его завязать. Сделав несколько шагов бывшие милиционеры провалились сразу двумя ногами и почти до пояса.

— Стоять и не дергаться. Сейчас помогу. — немногословно обратился к ним Шестиугольник шестой. Немного вернулся обратно — проходя он заметил там прислонённый к старому мёртвому стволу берёзы шест. Кто-то его там оставил для неизвестной надобности.

Вытащил Шестиугольник шестой своих помощников из болотной грязи, почти как они так же весь в ней перепачкался. Время же всё шло, работало на пользу Вовы, Агапита и Сокола. Ну и других красных.

Глава 82 Не ждали

Кировская область, начало июля 1987 года

— Эх, в баньку бы сейчас, да от души попариться... — конкретно ни к кому не обращаясь проговорил Володя. Желания на сей момент свои озвучил.

— Потом в чистое переодеться, сто пятьдесят грамм замахнуть, а тогда и помирать можно. — поддержал его Сокол. Развил Вовину мысль, придал ей некоторые невысказанные характеристики.

— Вы чего, ребятки? Что за упаднические настроения? Сейчас силы объединим, по кораблям балогов вдарим и будет наша победа. — не проявил солидарности их высказываниям Агапит. Хотя, в душе согласен был. Помыться и попариться, водочки принять и в чистое переодеться совсем бы не помешало. В интернате такие радости не часто перепадали. В смысле алкоголя. Так, если сами что иногда воровски гоношили, укрывшись от глаз младшего медицинского персонала. Или с его помощью. Всяко бывало. Передадут кому родственники денежку, опять же по просьбе слёзной призреваемого и весьма по-тихому, а потом перекочует она в карман халата санитарочки, та в сельпо отоварится и в грелке страдальцам немножко принесёт. Опасно это, конечно для неё, но при желании денежку заработать исполнимо. Ловили, правда, таких переносчиков и увольняли, но слаб человек, соблазнам поддаётся...

Сокол и Володя переглянулись. Головами кивнули. Практически синхронно.

— Сокол, ты наш ясный, пока Доктор приехавших по наши души по лесам лешаком водит, метнись в интернат. Выводи народ на двор. Пусть спиралью в круги встанут да за руки все друг с другом возьмутся. Построим нашу веточку укропную, как другие красные сейчас делают, соединимся и балогов за вымя пощупаем. Мало им не покажется. — отдал распоряжение Агапит.

Сокол ещё раз головой кивнул, один уже, без Володи. Носом шмыгнул, глубоко вздохнул, штаны подтянул и по тропинке в обратную дорогу отправился. Агапит умный, знает, что делает.

Пока Сокол дорожку до интерната шагами мерял, Агапит ещё раз со своими знакомыми красными связался, их степень готовности и время удара уточнил. Когда из своего астрала воротился, Вове посетовал, что ещё несколько красных огоньков погасло. Не сами по себе, опять пришельцы свою руку к этому приложили. Активизировались они в последнее время, как будто что-то почуяли. Так ещё немного и не выгорит у них дело, совсем у красных сил мало остаётся. Не смогут скоро они корабли балогов от их груза освободить, Мыслящих силой своего объединённого разума разрушить.

— Тогда, чего сидим, кого ждём? Пошли скорее. — Владимир Агапита поторопил. Оставаясь на тропинке дела не сделаешь.

— Пошли. — согласился Агапит. Время у Вовы уточнил. Было оно ещё немного в запасе. Памятник можно Доктору ставить, хорошо балогов по лесу заплутал. Придавленный его огонёк Агапит мог сейчас отслеживать и в ситуации ориентироваться.

Хорошо в средней полосе России летом по лесной тропинке прогуляться. Ветерок с верхушками сосен играется, солнышко ласково время от времени из-за деревьев на тебя сверху поглядывает, где-то дятел вдруг застучит, крепкий грибок глаз порадует... Во второй половине дня уже не так и жарко, тем более в лесу.

Агапит с Вовой шли по тропинке как будто ничего и в мире не происходило, как сто лет назад было, так и сегодня всё своим чередом двигалось. Да и что могло в лесу то измениться? Это людские поселения менялись, заводы и фабрики строились, железные дороги через реки по мостам перекидывались, народы воевали, мирились, торговали, снова ссорились... Тут откуда не возьмись беда из космоса пришла, все планы перечеркнула, ржавыми ножницами нить человеческого развития перерезала.

Вот и забор психоинтерната показался. Калиточка знакомая скрипнула. Сокол около неё Вову и Агапита уже поджидал.

— Всё сделал. Народ то уже до меня из корпусов приехавшие выгнали. Даже не ходячих вместе с кроватями на улицу вынесли. — сообщил он пришедшим. Сказал, повернулся и мимо хозяйственных построек интерната к корпусу побежал.

— Молодец. — уже вслед ему проговорил Агапит. Похвалил своего помощника.

— Старается. — поддержал его Володя. Не плохой Сокол мужик. Не косячит. Всё правильно делает.

— Пошли. Что у свинарника то стоять. — поторопил Агапит. То как на прогулке по лесу перемещались, а то вдруг показалось ему, что поторапливаться надо. Как на ухо кто-то шепнул — быстрее, быстрее, быстрее... Повода ускориться вроде и не было — приехавшие балоги в болоте с кикиморой знакомятся, долго ещё вернуться не смогут в интернат, но вот что-то....

На площадке перед вторым корпусом жители интерната уже в полном составе находились. Хорошо тут покомандовал Сокол. Многократно покрашенные старенькие больничные койки с лежачими пациентами в рядок были выстроены, те на спинах лежали руки в стороны раскинув. Между каждой коечкой ходячий больной Соколом был поставлен, который и лежащих справа и слева от него за руки держал. Смычку между ними делал. От них и к расходящейся спирали из пациентов такой же живой мостик из призреваемых был устроен. Агапит на себя это людское построение должен был сейчас замкнуть.

Всё как задумано было сделано. Агапиту оставалось лишь пройти несколько шагов, но в метрах десяти над головами людей в воздухе висел малый корабль балогов.

Глава 83 Нежданно-негаданно

Кировская область, начало июля 1987 года

— Агапит, смотри... — чуть не споткнулся от увиденного Вова, юзом правой ногой скользнул, но всё же устоял, руками только взмахнул для восстановления равновесия. Посидели в лесочке, спрятались, а дома уже гости пожаловали...

— Вижу. — не дал ему договорить Агапит.

По инерции Володя и Агапит ещё несколько шагов сделали. Остановились.

— Не успели. — поворачиваясь к Агапиту проговорил Вова.

— Похоже на то. — ответил Агапит. Сам он всё оставшееся расстояние до людского построения глазами промерял. Получится или нет? Если даже бегом бросится, замкнуть веточку, моментально ударить не получится. Пока с другими соединишься... Готовы ли уже они — тоже вопрос.

— Что делать то будем? — не отводя глаз от малого корабля поинтересовался Владимир у своего напарника.

— Вот бы и мне про это кто-то сказал. — ответил Агапит, как отмахнулся. У самого же в голове мысль возникла — а может и не знают балоги о нашей задумке? Так прилетели, посмотреть, чем их группа тут занимается? Глупая мысль. Связь с группой у них и так имеется.

Агапит потянулся сознанием к Доктору... Так, нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота... О как, Доктор то старается Десантников спасти. Тьфу, не Доктор, всё путаюсь — такой же пришелец в теле Ивана Ивановича. Нет, это не к ним, по наши головы кораблик прилетел... А здорово сильней стал доктор — это подумалось Агапиту. Не велик, но как репку из болотины милиционеров выдернул. Сейчас они тоже сюда направятся. Передали им уже скорее всего с кораблика, что некого больше в лесах разыскивать — беглецы сами в интернат вернулись на растерзание... Быстрые они. Скоро здесь объявятся.

Ну да не до них сейчас. Что с веточкой то делать? На месте стоять — так совсем ничего не выстоишь...

Агапит сделал маленький шажок. Как будто это какое-то значение имело — большой или маленький. Надо будет балогам, так из-за любого Агапитова перемещения вдарят бластером. Володя про это их оружие успел Агапиту рассказать, а его действие он краешком глаза уже видел на примере ворот. Испортили ворота ироды...

Мысли Агапита и Ивана Ивановича насчёт ворот совпали чудесным образом, тот и другой изделие рук людских пожалели. Тут мир рушится, а они о воротах сокрушаются. Неисповедимы выверты нашего разума, ох неисповедимы...

На перемещение Агапита малый корабль балогов не отреагировал. Так же безмолвно в воздухе висел, а если приглядеться — немного покачивался из стороны в сторону и сверху в низ. Словно ласковым ветерком каким-то его чуть-чуть туда-сюда смещало, лениво как бархатное знамя он покачивался зелено-серыми боками поблескивая.

Агапит сделал ещё шаг. Теперь уже побольше. Страх совсем потеряла мелкая козявочка-букашечка, герой сказочный. Ещё раз шагнул. Тут малый корабль балогов как будто засомневался в правильности своего местонахождения, начал снижаться и в сторону Вовы и Агапита смещаться. Заворчало что-то в его внутренностях, запыхтело даже. Паровоз какой-то недоделанный, без трубы и колёс.

Двигается и ладно. Лишь бы не выстрелил чем, лучом, обездвиживающим не ударил. Агапит почему-то больше бластера лучей этих опасался. Убьёт бластером — поплачут и похоронят, лежи себе в могилке полёживай, а если парализует корабль — самое страшное ещё впереди. Что угодно с бессильным телом Агапита балоги могут сотворить, рук и ног лишить, голову хоть от крокодила какого ему на шею приспособить... Мысли, конечно, дурные и глупые это были, но какие уж есть. У иных и таких не встречается.

До людского построения уже не больше трёх шагов осталось. Кажется, протяни руку и готова веточка, вот она смерть кощеева — на кончике иглы. Но эти шаги ещё надо было сделать. Время вокруг Агапита не замедлялось, воздух тоже не густел киселём, всё оставалось по-прежнему. Раз, два, три — готово. Ага, в сказке.

Агапит шагнул. Малый корабль балогов придвинулся. Ещё раз нога Агапита привычные движения выполнила, как миллионы раз до этого. Зелено-серое чудище тоже свои координаты в пространстве изменило. Совсем рядышком повисло. Агапит на борту корабля мог уже даже неровности мелкие своим дальнозорким глазом наблюдать и березовый листочек прилипший. Как уж там он оказался — тайна сия велика есть... Подумать ещё успел Агапит, что куда попало берёзовый лист не прилипает, для этого определённое место имеется.

Последний шаг остался, потом руку протяни и всё. Тут из-за угла лечебного корпуса Доктор и два представителя доблестной советской милиции показались. Вернее, тела их с Мыслящими балогов подсаженными. Грязнее грязи пришедшие были, а милиционеры даже босиком. Нарушение формы одежды было на лицо, но кого сейчас подобные мелочи интересовали...

Вот к наковальне и молот добавился. Агапиту уже на это было наплевать, сейчас он ещё на шаг переместится и полетят Мыслящие шша в свой иномирный рай, прочувствуют на своей шкуре пришельцы мозолистый кулак пациента психиатрического интерната...

— Красный, стой. Мы уходим. — резиновым каким-то криквакиванием, но понятно и различимо остановил Агапита малый корабль. Откуда исходили сии звуки от зелёно-серой поверхности Агапит даже и не понял. На содержании их полностью сконцентрировался.

— Совсем? — ну как такой момент без Вовы мог обойтись.

— Да. — снова прозвучало со стороны корабля.

— Все? — это уже Агапит у корабля балогов поинтересовался.

— Да. — многословностью техника пришельцев не отличалась.

— Э, ребятки! Прибраться бы за собой надо и восстановить всё. Кто это то делать будет — Пушкин? — не полез за словом в карман Вова.

Глава 84 Это ещё не конец

Кировская область, начало июля 1987 года

Агапит чуть подвинулся в сторону — дал пройти к малому кораблю балогов Шестиугольнику шестому и его сопровождающим. Шестиугольник достал из кармана посредник, несколько доведённых до автоматизма движений и на площадке перед лечебным корпусом сидели вертя головами два босоногих милиционера. В малом корабле опять что-то фыркнуло, на его корпусе появилось овальное отверстие. Шестиугольник шестой забросил в него посредник, сразу двумя руками подтянулся, голова его чуть скрылась в корабле, и он тут же кулём свалился на землю.

На площадке перед стоящими пациентами психодиспасера уже сидело и вертело по сторонам головами трое. Представьте, очнуться неизвестно где, ничего не помнить — что делал, как сюда попал... Первым сориентировался Доктор — место всё же ему было знакомо, десять лет каждый день перед этим корпусом в рабочее время появлялся. Милиционерам было труднее — в лечебнице для хроников они раньше не были, судьба их сюда как-то не заносила.

— Добрый день, Агапит. — автоматически поздоровался Доктор со своим давним пациентом. Тот стоял и широко улыбался. Сам до конца даже не понимая — чему. Просто с души как будто камень упал.

— Здравствуйте, Доктор. — ответил Агапит.

Пациенты тоже загалдели приветствуя Ивана Ивановича. Второй раз за день они уже со своим доктором здоровались. Ну, а что — с хорошим человеком почему бы в течение дня и второй раз не поздороваться, успехов ему не пожелать и всего хорошего. От тебя ж не убудет, да и самому приятно.

— Здравствуйте, здравствуйте... — не оставался в долгу перед неизлечимыми хрониками Иван Иванович.

Пока люди друг друга приветствовали корабль балогов как-то по-тихому удалился. Был и нет его. Только березовый лист, что на его обшивке какое-то время путешествовал, плавно спланировал вниз и нашел своё новое место. Там ему было более комфортно — среди своих всё же оказался, а не с чужими иномирцами в компании.

Чудо произошло? Ничего подобного. Просто благоприятное стечение обстоятельств. Ещё и не такое бывает.

Первое — балоги на Земле с комансами встретились. Все планы это их нарушило, захватить планету с налёту не получилось. Оказалось, что не врали старые книги, есть в галактике кто-то и повыше уровнем сознания шиусов.

Второе — груз Мыслящих из шша состоял, не своих предков балоги в этой экспедиции для вселения в тела разумных везли. Через какое-то время шша встревожились — что с нашими прапрабабушками и соответственно дедушками? Куда вы их, Младшие Братья, подевали? Как пьяные извозчики под ракитовый куст вывалили?

Тут пришлось балогам и о встрече с комансами информацию озвучить, и координаты планеты шша передать, над которой их предки уже две девятки местных годовых циклов в больших транспортниках находились в целостности и сохранности.

Снова зашуршали страницы старых книг шша, а после перелистывания одной из них роговые пластинки на головах представителей этого народа дыбом встопорщились. Прописано про ту планету в их книгах оказалось. Такой же легендой как комансы она являлась. Её народ в незапамятные времена самих шша на дорогу Пути поставил... Это, как понимаете, было уже — третье.

Тут Большой Совет Матерей Шша лапами затопал, крыльями захлопал — прекратить немедленно балогам захват этой планеты, восстановить всё как было — в галактике других планет с разумными хватает. Оставить эту планету в покое. Другое у неё предназначение. Позже уведомим о её судьбе.

Никакое не чудо. Стечение обстоятельств.

Что дальше? Может когда-то и узнаем...