Локон в медальоне: Флибустьерское море

— С вашего позволения, вот общий перечень, представляющий захваченный груз в целом, сэр. Там моя подпись, а также капитанов Морриса и Мельхерба. — Я передал губернатору несколько густо исписанных полулистов бумаги под филигранью 'голова шута'.

— Давайте взглянем, — Модифорд протянул руку и внимательно прочел первую страницу. Уже стоимость самого ценного складывалась в сумму, которая значительно превышала все его самые смелые ожидания и надежды. Немало получит и он, как губернатор Ямайки, и лорд-адмирал Англии. Да и король сможет укрепить свое влияние в парламенте, если не будет так сильно зависеть от ежегодного голосования по денежным субсидиям.

— Полагаю, призовые товары необходимо поместить в специальное хранилище.

Вначале следовало бы провести тщательный подсчет и определить рыночную стоимость каждого предмета. Прошу прощения, если в такие тревожные времена я приму маленькие предосторожности. Все будет разделено согласно условиям договора, подписанного перед отплытием.

— Мои люди стремятся как можно быстрее собрать золотой урожай и получить свою долю. Теперь, когда мы достигли данного этапа, сэр Томас, я настоятельно прошу вас выдать ее без задержек.

— Этот разговор мне не по душе, — произнес Модифорд, его лицо покраснело, — именно поэтому вы оставите двадцать человек вместе с капитаном Мельхербом в качестве хранителей склада. В течение следующих нескольких дней будут вывешены объявления о предстоящем аукционе, груз будет продан с молотка.

Ваши представители также будут присутствовать при подсчете добычи. Мне не может принести ни малейшей пользы задержка выплат сумм, причитающихся членам экипажей приватиров. Я дал слово, и в надлежащий момент они получат все в полном объеме.

— Спасибо, ваше превосходительство. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность.

— Вы довольны? — с улыбкой спросил губернатор. — Я был прав, сделав ставку на вас. И еще одно, мистер Грэм, вчера мной получено письмо от Совета и Ассамблеи Барбадоса. — Прежде всего, скажите, хорошо ли вы знаете полковника Кодрингтона, какой он человек на самом деле?

— Весьма неплохо, если принять во внимание одно любопытное обстоятельство: идея нападения на мой корабль была совершена по его плану.

— Откуда у вас такие сведения, мистер Грэм? — поморщился Модифорд.

— В этом мне поклялся капитан-генерал дон Агустин де Диустеги. Также и в получении Робертом Дуарте, письмоводителем Кодрингтона, тайных инструкций от вице-короля маркиза де Мансера, — ответил я. — Отдельно взятые испанцы храбры до безумия, умны и энергичны.

— Дело в том, что в докладе, полученном мной с Барбадоса, — Модифорд кивнул в сторону лежащих на столе бумаг, — полковник обвинен в убийстве. Генри Уиллоуби настойчиво расследовал информацию о возможной причастности Кодрингтона к коррупции и контрабанде. Через несколько часов после их совместного обеда сын губернатора лорда Уиллоуби внезапно умер с 'яростным жжением желудка'.

— Давайте будем откровенны. Судя по всему, Кристофер Кодрингтон пришел к выводу, что его доходы не столь значительны, и решил воспользоваться преимуществами и влиянием своей должности. Золото способно изменить судьбы людей, свергать монархии и создавать новые государства. Держу пари, что этот отпрыск древнего глостерширского рода готов воспрепятствовать любому, кто окажется у него на пути.

— В этом мире нельзя быть твердо уверенным ни в чем, кроме смерти и налогов, — вздохнул Модифорд. — В настоящее время на Тортуге, как и на юго-западе Эспаньолы, наблюдается быстрый прирост французских сил, наши торговые суда необходимо защитить от возможной угрозы. Появление там корабля флота Его величества неизбежно привлечет лишнее внимание.

— Я готов помочь всем, чем смогу, сэр.

— Вы отправитесь на несколько недель к губернатору, мсье Бертрану д'Ожерону де ла Буэр, назначенному Французской Вест-Индской Компанией. Всегда предпочитал капитана, знающего, за что он сражается, нежели того, кого называют 'истинным джентльменом', но у которого нет ничего, кроме этого. До Тортуги рукой подать. Я смогу регулярно извещать вас обо всех изменениях в обстановке.

— Благодарю за доверие, сэр Томас. Обещаю, что вы не пожалеете об этом.

— Из уважения к вам, как моему другу, расчет по причитающимся выплатам за проданные товары произведут векселями на банк Стандард Чартерд. Обо всем остальном мы поговорим позже. Готовьтесь отплыть завтра утром с восходом солнца.

Я откланялся, вышел и тотчас же отправился на 'Дельфин'. В капитанской каюте, за столом, покрытым полотняной скатертью ослепительной белизны, меня ждали Моррис и Мельхерб.

— Вы прибыли как раз вовремя, Грэм. — приветствовать меня Моррис. — С учетом продажи призовых товаров на аукционе за полцены, из общей суммы добычи придется примерно 890 тысяч на то, что распределяется по долям между экипажами. Сверх того, каждый должен получить больше чем на сотню пиастров оружия или другие мелочи.

— Ну, так что же сказал губернатор? — осторожно поинтересовался Мельхерб.

— Эйб и его люди, получили задачу по обеспечению безопасности захваченных трофеев, аукцион должен пройти через несколько дней. Моррис представляет там наши интересы, свою долю мы получим надежными векселями.

Не знаю, насколько хорошо вы осведомлены, но колониальная администрация намерена переманить всех приватиров с Тортуги, предлагая им службу под английским флагом. Модифорд весьма заинтересован в разрешении этой ситуации и мне необходимо посетить Бас-Тер.

— Между прочим, вы слышали последние новости Грэм? — отозвался капитан 'Дельфина'. — Морган отказался от идеи штурма Гаваны и захватил Пуэрто-Принсипе. Город, гораздо менее защищенный, расположенный в тридцати милях от побережья Кубы.

— Если честно, я ждал нечто подобное, никогда не доверял валлийцу.

— По слухам, 'туда часто приезжали торговцы из Гаваны, а у жителей было много денег', — Моррис саркастически хмыкнул. — Добыча составила не более пятидесяти тысяч песо золотом, серебром и различными товарами. Давайте выпьем за вас, Грэм. Вы чертовски везучи, если жизнь подкидывает вам лимон, то вместе с ним и воду с сахаром для изготовления напитка.

Превосходный испанский херес из Андалусии мы пили из конусовидных серебряных рюмок на толстой ножке. Цвет он имел темный, почти черный, чрезвычайно густую консистенцию и сильный аромат, напомния мне 'Педро Хименес' — самый сладкий его вид.

— Мне начал сниться Роттердам, хочу вернуться на родину. — Мечтательно сказал Мельхерб, когда настал черед третьей бутылке дутого темного стекла в виде сплюснутого шара с вытянутым горлышком. — Куплю акции Ост-Индской компании, женюсь и стану вполне добропорядочным буржуа.

— Пусть ваши карманы станут тяжелыми, сердце легким и да пребудет с вами удача друзья. По последней на трап и думаю мне достаточно.

— Спасибо, Грэм. Значит, отправляетесь в поход? — спросил Моррис.

— Завтра на рассвете выходим в море, — подтвердил я.

* * *

Порт-Ройал, 15 апреля 1668 года.

М-ру Джозефу Уильямсону, секретарю милорда Арлингтона, Уайтхолл, Лондон.

Согласно моему обещанию, я не мог не известить Вас о здешних событиях. В текущем месяце, 14-го числа прибыл капитан Грэм и еще один легкий фрегат. Полный решимости послужить Его Величеству, сего лишь с 300 людьми, он решился атаковать испанский флот сокровищ, возвращавшийся из Нового Света.

Для выполнения задуманного капитан Грэм поднял паруса, имея под своим командованием два прекрасных приватирских фрегата. Утром 27 марта он захватил 52-пушечный галеон 'Сан-Франциско де Падуя', причем был пленен командующий армады капитан-генерал дон Агустин де Диустеги де Ярса.

Несмотря на численное превосходство испанцев, а их было более 500, они капитулировали с условием, что всех высадят на побережье Кубы. Добычи взято на сумму более полумиллиона фунтов золотом и серебром, не считая других более или менее дорогих тканей и товаров.

Пока это все. Не премину ознакомить Вас с ходом и успехом наших замыслов, и другими событиями, что здесь случатся, и остаюсь,

Вашим подлинным другом и слугою.

Т. Модифорд

Вторник, 17 апреля. Ровный умеренный северо-восточный ветер, не наблюдая ни единого судна, идем через Наветренный пролив. В белой пене, рассекаемой форштевнем 'Роялиста', корабль легко, практически не снижая скорости, всходит на довольно крупную встречную волну.

Белые скалы острова Навасса возвышаются прямо из моря примерно в 30 милях к западу от Эспаньолы. Дальше на север, близ ее северо-западной оконечности, расположен остров Тортуга, лежащий в трехстах милях от Ямайки.

Четверг, 19-е. Обсервованное место 20®04' северной широты, 72®49' западной долготы. Ветер умеренный, дующий с юго-юго-востока. Вчерашней ночью прошел обильный продолжительный грозовой дождь, но и сейчас небо остается пасмурным.

Близко к полудню отдали якорь в окруженной скалами, укрытой от всех ветров гавани Бас-Тера. Обращенная к четырехмильному проливу, что отделяет Тортугу от северо-западного побережья Эспаньолы, она заметна по красной скале на южной стороне острова.

Здесь, в виду пушек форта ла Рош, стояло полтора десятка небольших судов, многие из которых имели довольно потрепанный вид. Флаги преобладали французские, видимо, дань приличиям или просто расчет. Рейд был способен вместить одновременно восемь кораблей водоизмещением по пятьсот тонн каждый.

К нему, между двумя песчаными банками, во время прилива обе покрывались водой, вел проход Гран-Пас, доступный для линейного корабля. Западнее, между отмелью и побережьем острова, лежал канал Пти-Пас шириной восемьдесят ярдов. Вторая якорная стоянка, в полутора милях к западу, напротив селения Кайон, была неукрепленной и могла принять лишь небольшие суда.

Над природной гаванью Бас-Тера господствовал каменный форт, возведенный Франсуа Левассером, сьером де Рене де Буадуфле и де Летр, военным инженером и гугенотом. Основанием неприступного укрепления в виде неправильного пятиугольника с двумя реданами служила отвесная скала. Высотой двадцать пять футов и диаметром около тридцати шести футов, с относительно плоской вершиной, она находилась на расстоянии ружейного выстрела от берега.

Склон холма, очищенный от деревьев, открывал направленным на рейд и его окрестности пушкам неприступной цитадели удобный сектор обстрела. Вмещала она до четырех сотен человек. Примерно до середины утеса высекли ступени, а к площадке 24-х орудийной батареи забирались по переносной лестнице. У подножья скалы, бил родник, здесь же находились террасы для стрелков. На узкой, ведущей наверх тропе едва можно было разойтись. Считалось, что крутые обрывы надежно защищают подходы со стороны суши и нападение с тыла невозможно.

Я миновал шумную пеструю толпу корсаров, охотников-буканьеров, вербованных и обывателей. Прошел мимо полусотни неказистых деревянных и саманных домов, складов и таверн, теснившихся к порту. На рыночной площади за молом, пустынной в часы полуденного зноя, во множестве продавалась свежая рыба, черепахи, лангусты, вяленое мясо, бычьи шкуры, овощи и птица. По дороге, белой от коралловой пыли, еще ярдов через триста я поднялся к району Ла-Монтань, который расположен в восточной части Бас-Тера.

Резиденция губернатора Тортуги и Берега Сен-Доминго, Бертрана д'Ожерона, утопала в зелени и благоухании пышной тропической растительности. Уклад жизни на острове не вмещался в инструкции, полученные этим очень энергичным анжуйцем, чей авторитет среди колонистов был неоспорим. Д'Ожерон, опытный купец и плантатор, был вынужден балансировать между интересами Французской Вест-Индской компании и суровой реальностью.

Тортуга служила базой для искателей приключений и людей, нежелательных у себя на родине. Отсюда они вели беспощадную войну против Испании — империи, получающей несметные богатства Вест-Индии, Центральной Америки и территории вдоль Анд, используя смесь обмана, инфекций, пушек и христианства.

Строя честолюбивые замыслы на ближайшее будущее, щепетильный в вопросах чести д'Ожерон не был лишен сентиментальности. Его главной мечтой было обеспечить будущее своих дочерей, рано оставшихся без матери. Губернатор лелеял надежду отправить их во Францию, в безопасность и комфорт Старого Света.

* * *

В Бас-Тере, сего 19 апреля 1668 года.

Генеральному контролеру финансов и государственному секретарю военно-морского флота Жану-Батисту Кольберу. Фонтенбло.

Монсеньер, пребывая в опасении, что некому защищать нашу колонию, признаю чрезвычайно важным привлечь на остров флибустьеров. Это около двенадцати сотен человек, способных носить оружие. Тогда через девять месяцев Тортуга станет не менее сильна, чем Ямайка. Нам нужно лишь привести из Франции 7-8 корабельных плотников для починки корсарских судов и открыть рынки для реализации их добычи.

Поощряя капитанов за их подвиги, Его Величество сможет извлечь огромную выгоду и весьма поспособствует процветанию колонии. Не сомневаюсь, что призы, уходящие сейчас на Ямайку, поскольку там предлагают более выгодные комиссии, каперы доставляли бы к нам.

Остаюсь, как и подобает, Вашим смиреннейшим и покорнейшим слугой.

Бертран д'Ожерон

Изнывающий от жары, пятидесятилетний губернатор отложил перо. Внезапно, до его слуха донёсся звон колокольчика и неясные голоса, через минуту дверь его кабинета распахнулась. Секретарь, месье де ла Ви, доложил: — К вам капитан Ричард Грэм, ваше превосходительство.

— Пусть войдет.

Я предстал перед моложавым, одетым по последней версальской моде губернатором. Его теплого табачного тона жюстокор из плотного шелка и золотистый атласный жилет не скрывали расстегнутую у шеи тончайшую сорочку. Костюм дополняли кюлоты такого же цвета, белые шелковые чулки с вышивкой, полузакрытые туфли с золотыми пряжками. Не лишенная изящества шпага, висевшая на узорчатой перевязи, выглядела семейной реликвией.

Локоны каштанового парика, словно львиная грива, обрамляли лицо. Разделенные прямым пробором, они длинными прядями спускались на плечи и спину. Усталые серо-голубые глаза весьма успешного губернатора выдавали человека, порой очень жесткого, решительного и обладающего недюжинным умом.

— Премного наслышан о вас, капитан Грэм, и от всей души рад нашей встрече. Что привело вас на Тортугу?

— Увы, обстоятельства вынудили меня временно искать более благоприятный климат. Следуя совету губернатора Ямайки, я принял решение воспользоваться гостеприимством Вашего превосходительства.

— И правильно сделали, мсье. Не тревожьтесь ни о чем, по-прежнему потрошите испанцев, я распоряжусь, чтобы вам не чинили притеснений. Надеюсь, когда придется оценивать ваши призы, мы разберемся в этом деликатном деле без помощи здешних купцов и менял.

В этот момент д'Ожерон внезапно замолчал, очевидно, решив, что сказал слишком много.

— Я хотел бы выразить благодарность за вашу доброжелательность и понимание, монсеньер.

— Не нужно лишних слов, капитан Грэм. Я предлагаю вам свою помощь не из милости, а из уважения. Для вас дверь моего дома всегда открыта. Теперь, когда мы немного потолковали о делах, ароматный кофе и старый ликер, по-моему, самая лучшая приправа к вашему рассказу о последних новостях с Ямайки.