В мире животных

Вполне ожидаемо властного рыжего кота на севере сразу невзлюбили и кланы, и горожане. Даже терпения князя Согне ненадолго хватило. Уж больно много совало его святейшество свой нос в его суверенные дела. Нужен был старому волку союзник в церкви. Но совсем не такой. Советов же Михала, не раз пытавшегося помочь, епископ не слушал. Последние годы кот в Нойебурге появлялся редко, занимаясь в основном делами аббатства.

С Азерией же Роттенкац был знаком еще по ее учебе в столице. Ни одно из многочисленных заседаний дисциплинарной комиссии без него не обходилось. В общем, не было ничего необычного в том, что Азерия и Михал на встречу с ним не спешили. Поэтому-то они пренебрегли и обычным обязательным визитом, когда вступили на землю епархии. И не последовали официальному приглашению, когда Роттенкац прислал его. Но вооружённое сопровождение было явным нарушением всех приличий. За такое можно было в святой синод жалобу подать.

Не прошли они полулиги, как на очередной опушке Азерия увидела Харуна. Юный наридинийя сидел у костра, над которым висел котелок и растерянно смотрел в лес. В этот раз кот был одет гораздо более традиционно для этих мест — короткая кольчуга поверх стеганой куртки, высокие сапоги — обычная одежда небогатого шляхтича северо-востока. К дубку был привязан его олень. При виде лисички и медведя Харун вскочил на лапы, но тут же, оценив ситуацию, сделал вид, что ему надо просто помешать похлебку. Азерия видела как Михал, стараясь остаться незамеченным, показал коту несколько быстрых жестов лапой. Тот кивнул и продолжил делать вид, что готовит.

После почти часа пути показалось аббатство Рыжего ордена. Высокие каменные стены окружали тяжеловесное здание с множеством пристроек. Почти что замок, отметила про себя Азерия. Когда они были тут пару лет назад, стены еще только строились. Тяжелые дубовые ворота с громким скрипом захлопнулись за их спинами. На стенах показалась четверка арбалетчиков. Медведь скривился. Таким его было не запугать. А разозлился Михал уже не на шутку.

Во дворе их встретил волк с рыжими подпалинами.

— В темницу бросите иль сразу на костер? — Спросил медведь.

— Нет, — покачал головой начальник боевых братьев, — пока нет. Его святейшество сначала дознание проведет.

Проводили их действительно не в темницу, а в рабочий кабинет епископа, но оружие забрали. Из охраны остался лишь встретивший их во дворе волк.

Не надо было быть лисичкой-сестричкой обучавшейся головологии, что бы понять — его преосвященство в ярости. Кончик пушистого хвоста, свисавший через прорезь в стуле, метался словно змея. Уши были чуть прижаты к голове, а зрачки расширены. Азерия про себя тихо порадовалась, что она не мышь.

— Предатели, — прошипел кот.

— Преосвященнейший владыка, как, вы позволите лизнуть ваш перстень? Припасть к вашим стопам? Нарушите протокол, которым так дорожите? — лисичка держалась нагло и саркастично, но внутри тряслась от страха. Она понимала, что не просто так, от злости, их чуть ли не силой затащили в вотчину епископа. Недельным постом как в семинарии она не отделается.

— Что бы я позволил твоим устам, произнесшим запретные слова прикоснуться к святой реликвии матери-церкви? Скажи спасибо, что ты еще не в кандалах, ведьма!

Тут сердце лисички повалилось куда-то в живот. Мысли понеслись галопом. Кто-то донес о том, что она творила чары. На корабле? Нет, там свидетелей не осталось. Значит, в лесу, когда она пробуждала Хранителя. Значит, среди дружины Согне есть звери преданные ордену... Отпираться? Бесполезно. Но если их не бросили в каземат сразу по обвинению в чернокнижии, то зачем-то они нужны. Конечно, у Михала были сильные заступники в синоде, совете кардиналов. Да и с самим наместником Зверя на земле медведь встречался не раз. Но уж больно далеко было отсюда до благодатного юга, где находился святой престол. Сейчас они были полностью во власти епископа.

— И обращайся ко мне ' ваше высокопреосвященство'. Уже месяц как я архиепископ севера.

— Поздравляю вас, ваше высокопреосвященство. — Азерия резко сменила тон и низко поклонилась. — Я знаю, что действовала на грани ереси, но поверьте, у меня есть оправдание.

— Какое же оправдание может быть для столь черного колдовства? Для общения с нечистью, вместо ее безусловного уничтожения? Ну же, открой тайну, лисица, почему вы не прикончили Хранителя леса? — кот подался вперед. — Почему спасли его?

— Спасение жизней разумных и говорящих. Иначе кланы ополчились бы на детей истинной церкви. Пролилось бы много крови. — Михал впервые подал голос.

— Тебе ли, старый воин не знать, что за кровь, пролитую во имя истинной веры, воздастся после смерти.

— Веру? Причем тут вера. Была бы просто резня всех пришлых! — возмутилась Азерия, — сейчас не времена великомучеников!

— Нет, заблудший щенок Зверя! Это было запланировано! Вы все испортили! — кот в бешенстве вскочил со стула и подошел к точилке для когтей висевшей на стене.

Затрещала методично разрываемая ткань и кожа. Немного остыв, кот продолжил:

— Вера всегда замешана на крови. Святые войны показали это. Первыми это поняли южане. Даже до этого тюфяка и мямли, лжепророка Калаба, дошло, что лишь меч и огонь способны обращать неверных. Но наши понтифики ждали... и дождались орд варваров, что встали на их пороге. Хвала Зверю, мы победили. И принесли Свет на их земли. Огнем и мечом. Да.

Но сейчас на карте цивилизованного мира остается огромное пятно, не осиянное истинной верой. Это Лес. Три сотни лет миссионерства и ничего. Этим летом все должно было измениться!

Азерия видела, как когти медведя сжимаются и разжимаются, она уже и сама догадывалась, что в запале поведает ей сейчас архиепископ. И от этого вся ее тревога и страх прошли, а место их заняло отвращение. Словно не один из пастырей истинной церкви стоял перед ней, но отвратительный кубовидный слизень, обитатель человеческих подземелий, хлюпал, переваривая чей-то труп в своей полупрозрачной студенистой плоти. А кот продолжал, не обращая внимание, на угрожающую позу медведя.

— Орден давно принял решение обратить Лес в лоно церкви. Однако, и наместник Зверя, и пантера Лео были против войны. Один из слабоволия и миролюбия, вторая скорее из жадности. Это же не богатые города Калабистана грабить, да, медведь? — Роттенкац подмигнул Михалу.

Медведь коротко рыкнул. Если бы архиепископ знал отношение святого воина к той войне, то был бы более аккуратен в выражениях. Но кот счел это за согласие и продолжил:

— Мой орден долго искал способы. Покорить эти земли. Конклав был одним из лучших шансов уничтожить демонопоклонников одним махом, и заодно прикончить порождение преисподней, которому они поклоняются.

— Откуда же вы узнали время и место? — удивилась Азерия.

— Орден всегда славился пыточных дел мастерами. Поймать пару лесных колдунов было не сложно. Они же считают себя хозяевами этих земель и совсем не боятся ходить в одиночку. Хе-хе. Я знал, что князь попытается погасить конфликт, но не стал ему мешать до срока. Надо было дать кланам время окончательно перессориться. Корабли с солдатами ордена должны были прибыть через неделю-две. Это позволило бы нам продержаться до подхода основных сил. А сбор войск союзные нам дворяне в Речи Ежиной уже начали. Если бы не ваше вмешательство... — кот снова впился лапой в когтеточку — вы уничтожили главную улику! Мои наемники умерли или разбежались. А ведь они должны были быть важными свидетелями. Из-за вас почти все пошло прахом! Почти! Но еще есть шанс все исправить, не дожидаясь следующего конклава. У меня есть запасной план. Но для его воплощения мне нужен зверь в окружении Согне. Зверь, которому тот доверяет. И который в нужный момент сможет нанести удар. Символично, то что ты, рыжая, послужишь во славу Рыжего ордена.

— А если я откажусь? — сглотнув, спросила Азерия.

— Церковный трибунал. За чернокнижие. Здесь. Сейчас. Тебе и твоему пособнику. Свидетельств хватает, поверь. Одной твоей выходки тогда в семинарии хватит для обвинения.

— Михал...

— Останется здесь. Для гарантии твоей лояльности, — ухмыльнулся кот, понимая, что раз лисичка начала уточнять детали, то значит уже смирилась с неизбежным.

— Высокопреосвященнейший владыка, — Азерия чуть склонила голову и встала расслабленно, — у меня нет выбора, кроме как служить своей церкви верой и правдой. Поймите, мы не по незнанию вмешались в ваши планы. Это ошибка и вы просто хотите спать, Владыка. Мне жаль что столь важное дело ордена было поставлено под угрозу из-за того что ваши веки тяжелеют, дыхание успокаивается и чувствуете расслабление...

Речь ее была монотонна. Она оплетала разум и убаюкивала его незаметно. Первым тихо сполз по стене волк-конвоир. Чуть повело в сторону Михала, но тот был готов к такому повороту событий и с трудом, но стоял на ногах. Сопротивлялся и кот. Глаза его закрылись, он снова сел за стол, но его верхние лапы то сжимались, то разжимались. А потом внезапно он впился когтями в себе предплечье. Брызнула кровь.

— Ведьма, — прошипел Роттенкац, выдернув короткий меч из-под сутаны. Он оттолкнул стул назад и бросился в атаку.

Азерию спасло только то, что кот еще не совсем пришел в себя. Она увернулась от первого выпада. Пригнулась под размашистый неловкий удар. И уперлась спиной в стену. Отступать дальше было некуда.

Михал не сразу нашел в себе силы смешаться в драку. И действовал он не раздумывая, на инстинктах — схватил с небольшого алтаря в углу статуэтку пасынка Зверя из оникса и метнул в голову архиепископа. Раздался тошнотворный хруст. Со стоном кот упал на ковер устилавший пол. Из раны торчали кости смешанные с шерстью, было видно, как пульсирует мозг. Тонкой струйкой сочилась кровь. Азерия в испуге зажала лапой пасть, чтобы не закричать. А медведь не терял хладнокровия. Он обернулся и серией коротких жестких ударов отправил в отключку начинавшего просыпаться волка.

— Что же теперь делать?... — прошептала Азерия.

— Прорываться будем. Бери его меч. Тебе подойдет. — Михал не терял времени, снял с волка пояс с ножнами, проверил когтем остроту клинка и довольно кивнул.

— Но...

— Зверь выведет. Если мы правы, защитит. Веришь?

— Да.

За спиной Азерии раздался шорох. С пола медленно поднимался отец Роттенкац.

— Мне обещали девять жизней, что бы прожить их как одну... — прохрипел он. Медведь пожал плечами глядя на шатавшийся полутруп с отсутствующей половиной черепа, а затем коротким выпадом пронзил сердце. На пол по клинку стекло несколько уже знакомых Азерии голубых светящихся капель. Роттенкац продолжил стоять.

— Ишь, неугомонный какой! — следующим ударом медведь отсек голову и тело кота наконец упало.

— Зачем, может быть, нам бы удалось договориться! — Ошеломленная хладнокровным убийством Азерия негодующе смотрела на медведя.

— Я, рыжая, обет дал. Уничтожать всех чудовищ на своем пути. А это чудище похуже стрыги, лешего или человека. Те для еды убивают, а этот ради власти.

Азерия поджала губы. Возразить ей хотелось, и было что, но момент был явно не подходящий для споров.

Со двора аббатства раздались крики, а затем скрип ворот. Лисичка поспешила к окну. Во двор верхом на оленях въехал десяток святых воинов, а следом за ними толстый лис в кардинальской мантии. На его шее висел массивный амулет — жетон чрезвычайных полномочий выдаваемый святым престолом. По правую лапу его сопровождали два кота в светской одежде.

— Преподобный Ренард! — узнала Азерия бывшего ректора семинарии с удивлением. — Неужели они были заодно?

— Меня глаза подводят или?... — Михал близоруко прищурился.

— Да, это он, Зареб, и Харун с ним,— кивнула лисичка уже некоторым облегчением.

— Тогда ждем гостей, — решил медведь, — с этими драться себе дороже.

Михал поясом связал лапы все еще валявшемуся без сознания волку, заткнул пасть кляпом, они с Азерией оттащили труп архиепископа в угол и прикрыли запятнанным кровью ковром. Затем с кряхтением медведь втиснулся в кресло архиепископа и зашептал молитву 'о упокоении всякой нечисти'. Азерия же осталась у окна, наблюдая.

Несколько минут ее бывший учитель пререкался с выбежавшим из аббатства барсуком, в доспехах магистра Рыжего ордена, но по мере того как въезжали во двор все новые и новые всадники из эскорта кардинала вид у рыцаря становился все более понурым. Святые воины, не взирая на недовольство солдат ордена, поднялись на стены. Затем монахи и рыцари, повинуясь приказу барсука, нехотя потянулись обратно в пристройки. А его высокопреосвященство, кардинал Ренард, в сопровождении пары паладинов, наридинийя и магистра вошел в парадный вход. Через пару минут в дверь кабинета постучали. Азерия отодвинула засов на толстой дубовой двери.

— Учитель, — склонилась она, для того чтобы лизнуть протянутую лапу кардинала.

— Не зови меня так, негодница! — добродушно произнес Ренард. Впрочем, морда его мрачнела, по мере того как он осматривал беспорядок в кабинете и связанного волка.

— А где этот подлый трус? Через тайный ход сбежал? — спросил кардинал, имея в виду архиепископа.

Михал встал, молча откинул угол ковра, представив взгляду отсеченную голову и торс кота. За спиной Ренарда дернулся барсук. Он начал со злобным рыком доставать меч, но на него навалились двое львов, сопровождавших кардинала. Один святой воин зажал мертвой хваткой лапу с оружием, второй сдавил когтистой лапой горло, заглушив крик. Харун, не дожидаясь приказа, тихонько прикрыл дверь в коридор и задвинул засов.

— Все очень плохо, — вынес вердикт кардинал, после почти минуты молчания.

— Тем интеррреснее! — усмехнулся Зареб, бесцеремонно взгромоздясь на кресло архиепископа.

Лис раздраженно глянул на старого кота, а тот, как ни в чем не бывало начал вылизывать лапу.

— Рассказывай, Шатун, как вы до убийства дошли! — приказал кардинал.

— Мы, твое высокопреосвященство, как видишь, банальны. Ты с еретиками-человекопоклонниками и наемными убийцами яшкаешься, — медведь кивнул на Харуна и Зареба. Лис опять недовольно поморщился. — Роттенкац вот больше в запретную алхимию подался, да разжигание войн. Так что я с Азерией — убивец, да чернокнижница — так это мы от остальных столпов церкви недалеко отошли!

Тут Зареб засмеялся в голос. И даже пару раз хлопнул лапами. После чего Михал начал свой рассказ про их приключения с Хранителем леса. Азерия забилась в угол и лишь изредка подавала голос, когда Ренард уточнял некоторые подробности ритуалов. Коротко передал он и их беседу с архиепископом.

Утаивать от кардинала что-либо смысла не имело. Да у них бывали разногласия, но старый лис был одним из немногих зверей, которым Михал полностью доверял. Да и как бы не был хорош Шатун в драке, выйти из аббатства живым он мог только с кардиналом. Ренард же в конце рассказа медведя был мрачнее прежнего.

— В кое-то веки все испортил ты, Шатун, а не твоя рыжая спутница... Все очень плохо, как я уже сказал. Не сочти за неуважение, но сюда я спешил не из-за тебя. То что Роттенкац что-то замышляет мы давно знали. Про то, что он интересуется лесной магией, мне давно доносили. Слишком много разговоров о вечной жизни... Уж кого— кого, а меня показное рвение в вопросах веры обмануть не могло. Понятно, почему он не стал оспаривать свое назначение в Нойебург. Тут друиды под боком, которые, говорят, до тысячи лет доживают. А Роттенкац решил еще и орден использовать, чтоб север к своим лапам прибрать. Хитер кот, да повезло матери-церкви. Сначала старый знакомый мне донес — разграбили в стране Кеми захоронения древних демонов. — Ренард кивнул на Зареба, — И по слухам на север везут. Ордена на юге давно с местными спелись. И белый, и рыжий, и к черный, не к ночи будет помянут. Там соблазны новые, еще не испытанные. Да и звери в орденах сейчас случайные, нет им веры при встрече с нечистью, не то что святым воинам. Но я в это не очень поверил. Как и в сказки, что кровь Хранителя леса может мертвых оживлять. А зря, а то бы в Нойебург еще до вас прибыл... Но когда узнал, что Рыжий орден на север отряд в полтысячи копий отправляет, понял — затевается что-то. Корабли орденские мы предлог нашли задержать. Вместо них Пасынок Зверя меня сюда направил, расследование провести. С архиепископом побеседовать. Каленым железом если надо. А тут ты медведь меня встретил со своей услугой. Как я с ним говорить буду? Как его на суд церковный тащить? Скажи мне? А без свидетельств его мы ордена к когтю не прижмем. Только если силой, но это пантеру Лео надо просить армию поднимать.