| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сделанные выводы позволили позлорадствовать. Глупышка вздумала тягаться с ней, Августой, решив, что сможет захомутать Мэла плотской страстью. Наивная курочка. Для блага фамилии Мелёшин-младший сделает то, что велит его отец. Дети почитают родителей и поступают, как требуют того интересы семьи.
Аксёнкиной все же удалось плюнуть в ту, другую, причем дважды. Сначала Августа облила девчонку фирменным убийственным взглядом и с удовлетворением отметила растерянное и даже испуганное выражение, появившееся на лице той. "Не зарывайся!" — послала Аксёнкина мысленное предупреждение, взяв Мэла под локоть, но сия мера оказалась излишней — девица как ошпаренная отвернулась и больше не поворачивала головы, хотя до этого играла в призывные гляделки с Мелёшиным.
Второй случай подвернулся, когда супруга начальника Департамента юстиции, любительница преферанса и страшная сплетница, начала расспрашивать Мэла о намерении подарить колечко своей спутнице. За внешней любезностью старой кошелки пряталось тонкое ехидство, коим она стреляла в Августу, мол, смотри, деточка, твой кавалер водит тебя за нос, и тебе, неуклюжей корове, нужно брать его за жабры, иначе парень получит аттестат и выпорхнет на волю, а ты останешься ни с чем.
И все же, какой бы грымзой ни была любопытная собеседница, её речистость сыграла на руку Аксёнкиной. Однако ее спутник уворачивался от провокационных фраз, избегая прямых ответов.
"Обещаете прислать приглашение?"...
"Пока рано говорить об этом"...
"Обещаете рассказать о меню банкета по случаю помолвки?"...
"Еще многое не определено"...
Вот олух! Что стоило сказать: "Непременно" или "Обязательно, при случае" или, на худой конец, "Моя маменька ориентируется лучше, спросите у нее"?
И в неудачах нужно видеть хорошее. Очевидно, та, другая, пребывала в счастливом неведении относительно будущего Мелёшина: строила планы, примеряла новую фамилию, выбирала фасоны свадебных платьев, и вот тебе на! — оглушительная новость сразила наивную дурочку наповал. Девчонка узнала, что оказалась увлечением Мэла — очередным, незначащим, временным.
Самолюбие Августы торжествующе захохотало. Хитромудрая девица залезла в постель к Мэлу, рассчитывая заарканить блестящего жениха, а он не посчитал нужным предупредить, что ей ничего не светит. То-то глупая овечка побледнела и с вытянувшимся лицом ринулась из толпы.
"Иди, поплачь в сторонке над своей горестью", — ликовала Аксёнкина, а расстроенный донельзя Мелёшин оглядывался вслед, наплевав на правила хорошего тона и совершенно не стесняясь присутствием своей дамы, отчего опускался в глазах Августы ниже и ниже. Разве не стыдно мужчине вести себя, словно озабоченному потаскуну, позабывшему о достоинстве?
Нетерпение, с которым Мэл стремился избавиться от Аксёнкиной и привлек друзей к уговорам той, другой, злило. В конце концов, что он себе позволяет? Августа — не какая-нибудь дешевка, чтобы Мелёшин откровенно пренебрегал обязанностями кавалера.
"Что ж, он сам напросился", — решила она. Мелёшин-старший узнает об отсутствии воспитания у своего сына, как и его супруга. А еще можно с помощью Евгеши пустить слушок, что кое-кто из девчонок одаривает "легкомысленной" болезнью всех проходящих через постель, и, конечно же, упомянуть в сплетне новообретенную дочку Влашека.
Мелёшин усадил Аксёнкину во второй лимузин, а сам остался снаружи. Через тонированное стекло она видела, как он торопливо зашивал порез на руке (и когда успел пораниться?), а затем решительно направился к первой машине и сел в нее.
"Слабак и слепец!" — вскипела Августа. Распутная девка вертит им, как хочет, и устроила в холле представление, словно настоящая шлюха. Неужели Мелёшин не видит, что смешон? Наверняка девчонка вскружила головы и многим другим. В банкетном зале около нее вились толпы мужчин, и она расточала благосклонные отшлифованные улыбки, завлекая осоловевших глупцов в свои сети. Профессионалка.
По пути в клуб Аксёнкина откровенно скучала, но скуку скрашивали разнообразные предположения.
Та, другая, ехала сейчас в первой машине со своим кавалером, а рядом с ними сидел Мелёшин. Неужели спутник девицы ослеп и не замечает очевидных вещей? Мэл не знал полумер и шел напрямик к цели, топча мешающих ногами. Может быть, в лимузине началось выяснение отношений, и, как следствие, драка? О, было бы неплохо, если бы в начавшейся потасовке случайный удар пришелся в челюсть или в глаз легкодоступной девке, — воодушевилась Августа.
Вместе с ней во второй машине ехал Сахарок с незнакомой блондинкой, и они переговаривались на ушко словно голубки-молодожены. Аксёнкина хмыкнула. Было бы весело сказать дочке начальника Департамента науки, где и с кем проводит свободное время ее избранник, и посмотреть на реакцию. Хотя, скорее всего, толстушка знает об этом.
Соседи по салону развлекались, однако Августа осталась в стороне от веселья. Ей казалось, компания, собравшаяся в машине, перешептывалась, злословя в ее адрес. Нацепив надменную маску, Аксёнкина отвернулась к окну. Её не унизить насмешливым взглядом или колкой фразой. Пусть себя унижают неудачники: Мэл, стелящийся перед той, другой, её кавалер, которому открыто наставляли рога, и та, другая, предлагающая себя мужчинам, не стесняясь.
К сожалению, мечты о мордобитии не сбылись. Правда, Мелёшин был мрачен лицом и выглядел дерганым, девчонка светилась злобой, а ее спутник усиленно протрезвлялся свежим воздухом, чтобы позорно не оставить содержимое желудка на асфальте.
Зато в клубе настроение Августы менялось как флюгер на ветру, и спокойствие пропало напрочь.
Разглядывая пляшущую толпу, она брезгливо морщилась. По убеждению Аксёнкиной под музыку дрыгали телесами только дебилы. Танцующие напоминали марионеток, которыми управлял невидимый режиссер, дергавший за ниточки. Августа ни за что не согласилась бы присоединиться к стаду тупиц, даже если Мелёшин уговаривал бы её, встав на колени. Впрочем, он и не вставал. Мэл вел себя как тюфяк с мозгами, перетекшими в область паха.
Неожиданная компания парней, пытавшихся завести знакомство с распутной девицей, повеселила Аксёнкину. "Посмотри, Мелёшин, на доступную шалавку, которая без боязни отправилась танцевать с двумя незнакомцами", — взглянула она победоносно на своего спутника, а тот вперился в танцпол, и вид у него был как у безумца.
Внезапно Мелёшин резко поднялся и, перемахнув через стол, ринулся в толпу. Эффектно, что ни говори. Августа на миг позавидовала той, другой, пробудившей в Мэле темное, нехорошее, неконтролируемое. "Может, он убьет её?" — подумала с надеждой Аксенкина. — "Хватит унижаться перед легкомысленной дрянью!"
Что происходило на танцинге, она не видела, толпа закрыла Мелёшина и ту, другую. Однако когда в зале появились охранники, Августа сообразила, что в красном круге случилось что-то из ряда вон выходящее, и заелозила соломинкой в бокале.
Охранники ходили по залу, расспрашивали посетителей. Песня закончилась и началась новая, а Мелёшин не возвращался. Минуты в одиночестве показались Аксёнкиной вечностью. За опустевшим сдвинутым столом остались только она и нетрезвая парочка, тискавшаяся на диване. Что может быть унизительнее для девушки из высшего света, чем одиночество в дурацком клубе среди несоображающей пьяни?
Мэл появился неожиданно, вынырнув из толпы. Пройдя к своему месту, он обрушился на диван устало, но удовлетворенно, и, подозвав официанта, заказал коктейль.
И Августа поняла. Только что, в туалетной кабинке или, не дотерпев до неё, за ближайшим поворотом в коридоре Мелёшин поимел ту, другую, и сейчас сидел, сыто потягиваясь и улыбаясь своим мыслям.
Аксёнкиной стало жарко. От Мэла пахло утоленной страстью, выплеснутой на другую. От него разило чужими ласками, чужими духами.
Не сдержавшись, она потерла переносицу, но тут же убрала руку — что за проявление слабости? Сейчас эта дрянь вернется и, как ни в чем не бывало, усядется напротив, послав ей, Августе, наглую улыбочку превосходства.
Холодная ярость затопила Аксёнкину. Она не позволит издеваться над собой и ответит достойно на любой жалкий выпад.
— Я вызвал машину, она скоро будет, — сказал Мэл, продолжая улыбаться. — Шофер отца отвезет тебя домой. Собирайся, я провожу.
— Знаешь ли, мне не хочется, — ответила ровно Августа, закинув ногу на ногу. Красиво, но Мелёшин не заметил.
— То есть? — воззрился он на свою даму.
— Не поеду, — заявила Аксёнкина, похихикивая над его удивлением. Невероятный осёл!
— Очень жаль, но мне плевать на твои желания, — ответил жестко Мэл, изменившись в лице.
Августа машинально сглотнула, заморгав. Мелёшин превратился в копию своего отца — властный, бескомпромиссный, привыкший, чтобы его указания беспрекословно исполнялись. Он не мальчик на побегушках, а Аксёнкина забылась, приняв его за слабака, прогибающегося под женским каблуком.
Сейчас бы повиснуть на нем, подгадав, когда появится та, другая,, и поглядеть на представление в лицах. Но Августа так и не решилась переступить через свою гордость, как не сделала этого на приеме. Роль посмешища — не для неё.
— Я провожу тебя до машины, — заявил безапелляционно Мелёшин и вдруг замялся: — И, в общем,... я несвободен. Дал обещание другой, и... она приняла его.
Наверное, Аксёнкину ударила flammi*, прошив сверху донизу, а может, ее поразил столбняк. В каком-то паршивом клубе, куда она поехала, чтобы своим присутствием показать распутной девице насколько та беспринципна, вульгарна и похотлива, кавалер Августы, сопровождавший ее на все официальные мероприятия, и к чьему присутствию она привыкла как к данности, вдруг заявил, что готов положить свою фамилию к ногам какой-то шлюшки, и вывалил новость буднично, как само собой разумеющееся. А где же гром с небес и разверзшаяся земля?
Аксёнкина ни на миг не усомнилась в том, что Мелёшин дал обещание той, другой. Должно быть, она хорошо его ублажила, и у Мэла зашёл ум за разум, и в голове помешалось, коли он наплевал на выбор своего отца.
— Интересно, когда ты принял знаменательное решение? — спросила Августа бесстрастно, а в груди заполыхал пожар.
— Недавно. Теперь я связан обязательствами, — сказал Мелёшин медленно, словно пробовал на слух свой новый статус, и он определенно ему нравился, судя по олигофренической улыбке.
Ублюдок! Неужто Мэл полагал, будто неизменная компания Аксёнкиной на чужих свадьбах, банкетах, вечерах, приемах, раутах, помолвках — незначащий для общественности факт? Мелёшин ведь не дурак и должен был сообразить, почему отец выбрал для него Августу в постоянные спутницы. Приличные воспитанные люди понимают это сразу, разве нет? И, тем не менее, Мэл посмел вывалять ее гордость в грязи.
Аксёнкина ударила бы его. Красиво, по-королевски, с достоинством оскорбленной леди, но опять её что-то удержало.
Неподалеку за столом уселся пестроволосый товарищ Мелёшина в обнимку со своей длинноногой подружкой.
Как же Августа ненавидела Мэла, ненавидела его друга, сообразившего, что и к чему, ненавидела стадо, вихляющее задницами на танцполе и задирающее руки к потолку! Но больше всего она ненавидела ту, другую.
Странное чувство. Оно горело где-то внутри (неужели там, где сердце?) и выжигало, оставляя опустошение. Раньше Аксёнкина не испытывала столь ярких ощущений. Возникшие проблемы решались хладнокровно, без ущерба для нервных клеток. Она всегда считала себя прирожденным стратегом и действовала с холодной головой. В тандеме с Мелёшиным они дополняли бы друг друга: он — взрывной и импульсивный, и она — расчетливая и бесстрастная.
"Симпатичная мордашка девки неплохо смотрелась бы на фотографии с deformi*", — подумалось вдруг. Расплющенный нос пятачком, перекошенный рот, глазные яблоки, закатившиеся внутрь — отличный снимок из серии "Домашняя ферма". Мэл, увидев, кому подарил обещание под влиянием момента, тут же бросится забирать свои слова обратно.
— Пошли, я провожу тебя, — сказал Мелёшин, поднимаясь, и тут его взгляд упал на кресло напротив. — Черт!
* * *
Где ее шубка и сумочка?
Мэл закрутил головой по сторонам, словно ответ на вопрос крылся поблизости. Он торопливо пробрался вдоль стола к Маку, прервав обжимания парочки.
— Кто взял ее одежду?
— Не видел, — растерялся тот.
На их плечи опустились чьи-то ладони.
— Так, я не понял! — закричал оживленно Дэн. — Почему сидим? Наши уже спустились вниз, а вы торчите здесь! Лимон обещал бои. Через пять минут закроют лифт. Забыли, что ли? Ожидается самая классная часть развлекалова!
— Не до боев мне, — отмахнулся Мэл.
— Странно, что не собираешься, — ухмыльнулся Дэн. — Твоя уже там, и чемпион при ней.
— Как при ней? — повторил севшим голосом Мэл. — Когда? Я же... Мы же...
— Да вот так. Я думал, ты в курсе. Чубчик пришел, забрал вещички, а потом я видел их у лифта.
— Гадство! — выругался Мэл.
Похоже, Эва всё-таки решила выпить досуха чашу его терпения. Он совершенно забыл о развлечениях, которые расписал Мак в холле Дома правительства.
— Идем или как? Лимон сказал, у нас... — Дэн посмотрел на часы, — осталось четыре минуты.
А ведь это хорошая возможность — поговорить с ней внизу. "Особистам" туда хода нет, а если попытаются давить, предъявят корочки и заговорят о полномочиях, то прокатятся на лифте впустую. Тот попросту не остановится на нужном этаже.
Но как быть с Ледышкой?
— Пошли, — сказал он своей даме. — Остался гвоздь программы.
— Какой же? — поинтересовалась Ледышка, улыбаясь, словно ее ужасно обрадовала новость о внезапной несвободе Мэла.
— Клубные бои. Если не хочешь, я пойду один. У выхода тебя будет ждать синий "Эклипс", номер 1111.
— Мелёшин, ты свинья, — сказала Ледышка, поднимаясь с замороженной улыбкой.
Впервые она высказалась грубо, но Мэлу было некогда удивляться. Он торопился выловить упрямую мышку, опять поступившую наперекор, чтобы объясниться с ней раз и навсегда.
— Знаю. Пока, — развернулся Мэл спиной.
— Я тоже хочу посмотреть на бои, — сказала Ледышка. — Никогда там не была.
Мэл раздраженно ответил:
— Ну, так поспеши.
Компания успела в последний момент. Дэн шепнул лифтеру условный пароль от Лимона, и кабина бесшумно поехала вниз.
* * *
Ураганная близость отозвалась запоздалой дрожью конечностей.
Штабели коробок, наваленный хлам в углу, тряпье на крючках и luxi candi* сверху, освещавший помещение в том же ракурсе, что и видении будущего. Но будущее несколько минут назад стало прошлым, очередная веха оказалась пройденной, а я не успела подготовиться к тому, что видение воплотится в реальность буквально на следующий день после предсказания.
Если дело так и дальше пойдет, то в любой момент может нагрянуть следующее пророчество ока. О чем оно? Вылетело из головы. После Мэла в черепушке вообще не осталось цельных мыслей, мельтешили лишь непонятные обрывки, и воцарилась расслабленность.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
