Штаб-капитан Магу-2

— Еще один труп нашли в форме, — сообщил офицеру следователь, — на сей раз унтер-офицер и сдается мне из вашего же батальона. Надо бы вам на него взглянуть.

Очень хотелось Алексу верить, что лицо его в этот момент никаких эмоций не выдало. Недрогнувшим голосом он согласился с мнением полицейского.

— От чего же не взглянуть. Может, и вправду опознаю.

— Кстати, а особняк вы, господин штаб-капитан, через какой вход покинули?

Вопрос был с подвохом. Сказать, через черный — он окажется среди подозреваемых. Соврать, что ушел через парадный ход — уличат во лжи и будет еще хуже.

— Через парадный разумеется. Неужели вы могли подумать, что я буду выходить через черный ход, как какой-то..., — Алекс сделал вид, будто подбирает не самое матерное слово.

— Нет, нет, что вы, — поспешил его заверить титулярный. — Пойдемте.

Тело несчастного унтера уже вытащили из ямы, оно уже успело окоченеть, так и лежало скрюченным в неестественной позе.

— Унтер-офицер Миржик из роты штаб-капитана Чарторыйского. Насколько мне известно, именно ему ротный командир давал поручения, скажем так, частного характера.

— Понятно, — следователь склонился над трупом, — сам штаб-капитан с парадного хода пошел, а порученца к черному отправил. Только кто-то вышедший из особняка ловчее оказался.

Алексу ход его мыслей как-то сразу не понравился и он попытался придать им другое направление.

— С чего вы это взяли? Двор-то проходной, он вполне мог с каким-нибудь местным огребьем повстречаться. Они и убили, с них станется.

— Очень даже может быть, — не стал спорить следователь.

Из кармана шинели убитого Озернов извлек горсть револьверных патронов.

— Сам револьвер нашли?

— Никак нет, — выпучил глаза городовой, — все обыскали, больше ничего нет!

— Стало быть, убийца с собой забрал, сделал вывод титулярный. — Его ударили возле арки чем-то вроде тупой сабли по голове, он упал, ударился головой. Вон и камень подходящий в запекшейся крови имеется. Затем его перетащили сюда и сбросили в эту яму. Картина преступления ясна, осталось только злоумышленника найти.

— А что вы на меня так подозрительно смотрите, господин титулярный советник? Я из особняка ушел через парадный вход за час до нападения! Или может вам еще и саблю мою для проверки предоставить?

— Да уж будьте так любезны, господин штаб-капитан.

— Извольте!

Алекс выдернул из ножен клинок и протянул саблю следователю. Тот вытащил из кармана лупу и принялся внимательно изучать лезвие. Сердце офицера замерло.

— Возьмите.

Штаб-капитан, стараясь не выдать огромного облегчения, вернул саблю в ножны. Все-таки не зря он столь тщательно оттер клинок тряпкой.

— Да и не стал бы я за саблю хвататься, имея при себе револьвер, — заявил офицер.

— А вы всегда при себе револьвер носите?

— Всегда, — отрезал Алекс. — Могу я, наконец, увидеть баронессу Люменкрофт?

— Не вижу к этому никаких препятствий, — проявил любезность титулярный. — Пойдемте, я вас провожу, а то без меня городовые вас внутрь особняка не пустят.

Любезность следователя простиралась настолько далеко, что он проводил штаб-капитана до самой спальни баронессы, а потом зашел внутрь вместе с ним. Кстати, внутри особняка Алекс не заметил свидетельств серьезного боя. Только в паре мест стеновые панели несли на себе следы попадания пуль, а на ковровой дорожке коридора второго этажа попались характерные бурые пятна. В спальне баронессы пахло какими-то успокоительными лекарствами, а сама Биргет утопала в горе подушек, демонстрируя бледность лица и нервное расстройство. При баронессе находилась горничная с нюхательной солью наготове.

— Алекс, дорогой, наконец-то. Мне так плохо...

Офицер склонился к женщине, нежно чмокнул ее в щечку и прошептал на ухо.

— Не переигрывай.

И уже обращаясь к следователю и горничной.

— Не могли бы вы оставить нас наедине.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Озернов.

Мнением горничной никто не интересовался, она убралась из спальни еще более поспешно. Едва только они остались наедине, как женщина тут же вцепилась в офицера и зашипела.

— Ты во что меня втянул?! Что мне делать?!

— Тише, услышат. Я и сам не ожидал, что все так случится. Твои бриллианты целы?

— Да, с ними все в порядке, но полиция! Они хотят меня допросить!

— Тебе бояться нечего, ты ни в кого не стреляла, поэтому твердо стой на своем. Ты — жертва нападения. На всякий случай пригласи адвоката, он одернет следователя, когда нужно будет.

— А ты?

— Со мной ситуация много хуже, но ты можешь мне помочь.

— Как?

— Ты знаешь, что с твоим слугой, который провожал меня к выходу?

— Да, он ранен. Довольно серьезно и его увезли в больницу.

— Его допрашивали?

— Насколько я знаю — нет, — покачала головой баронесса.

— Тогда вставай, одевайся и езжай к нему в больницу, прояви милосердие. Делай, что хочешь, но ты должна переговорить с ним раньше следователя. Обещай любые деньги, только бы он подтвердил, что я покинул особняк через парадный вход. Это очень важно!

— Хорошо, — согласилась Биргет, — я сделаю так, как ты сказал.

Тем не менее, дав обещание, женщина осталась лежать в своей постели, не делая никаких попыток приступить к его выполнению. Пауза начала затягиваться.

— Алекс, ты так и будешь стоять столбом или выйдешь, наконец, и позовешь мою горничную?! Мне надо одеться!

— Извини, уже ухожу! Целую пальчики!

Выйдя из особняка, Алекс задумался, что делать дальше? Если Биргет удастся убедить слугу и на допросе тот не сломается, то все не так уж и плохо. Да даже если и сломается! Свидетелей у следователя нет, прямых улик тоже, а косвенные пусть себе в дело подошьет и на них любуется. Жаль, к материалам следствия его не допустят. Очень интересно было бы почитать показания штаб-капитана Полубинского, а еще лучше на допросе поприсутствовать. Прежде, чем вернуться в батальон, штаб-капитан решил посетить одну известную квартиру. Вдруг она окажется не пустой.

Глава 5

Штаб-ротмистр Ламспберг пребывал в хорошем расположении духа. Встретил, как старого знакомого, провел в кабинет, предложил разместиться в удобном кожаном кресле.

— С чем пожаловали, господин штаб-капитан? Еще одну явочную квартиру нашли?

— Увы, — развел руками Алекс, — сегодня у меня одни только подозрения и очень мало фактов. Но раз уж вы сами заговорили о явочных квартирах... Как я понимаю, ликвидация "Земли и воли" сейчас идет весьма успешно?

Жандарм молча кивнул, подтверждая предположение штаб-капитана.

— А явочная квартира, которую я вам, можно сказать, в клюве принес, и явилась той самой ниточкой, потянув за которую, вы и разрушили этот карточный домик?

— Можно сказать и так, — согласился Лампсберг.

— Тогда вам и орден, какой-никакой, за это дело полагается?

— Это уже не мне решать и не вам. И вообще, этим делом другой департамент занимается. Как понимаю я, — жандарм заметно начал раздражаться, — вам от меня что-то нужно, и сейчас вы пытаетесь внушить мне, что я вам что-то должен!

— Это не я внушаю, — буркнул штаб-капитан, — это так и есть. Не спешите спорить, господин штаб-ротмистр, дослушайте меня до конца. К делу, с которым я к вам пришел, ваш департамент имеет прямое и непосредственное отношение. Во всяком случае, мне так представляется.

Услышав про дело, относящееся к его департаменту, Лампсберг тут же подобрался, как охотничья собака, почуявшая запах дичи.

— Беда в том, — продолжил офицер, — что у меня есть много подозрений и очень мало фактов, которые никак не хотят складываться в целостную картину. Более того, количество жертв продолжает расти и вскоре я могу оказаться среди них, чего мне очень не хочется. За тем я к вам и пришел, чтобы во всем разобраться. Есть ли за моими подозрениями реальная основа или они есть плод моего воспаленного воображения. А про квартиру явочную вспоминаю только за тем, чтобы меня хотя бы дослушали до конца.

— Вот даже как, — жандарм положил руки перед собой, сцепив пальцы, — в таком случае, излагайте, я вас внимательно слушаю.

Собравшись с духом, Алекс начал свое повествование. Жандарм слушал внимательно, но ничего пока не записывал.

— Все началось с того, что на время практики после окончания второго курса академии, я был назначен командиром Его Императорского Величества стрелкового батальона с негласной задачей очистить его от полонцев, оккупировавших в нем почти все офицерские и большую часть унтер-офицерских должностей. За короткий срок мне удалось часть офицеров уволить со службы и заместить их руоссийцами, провести переаттестацию унтер-офицеров и выгнать негодных. И все шло хорошо, пока меня не попытались скомпрометировать, подсунув актрису Мамтильду Кшиштофскую. Когда это не удалось, одна сопливая девчонка разрядила в меня детский пистолетик, ухитрилась промахнуться с двух шагов и на месте была убита часовым. От нее и потянулась ниточка к "Земле и воле". Для розыска господина Васова я нанял детективное агентство Воцеля. Заодно была установлена слежка за командиром первой роты штаб-капитаном Чарторыйским...

— Почему за ним? — впервые нарушил молчание Лампсберг.

— Ищи, кому выгодно. Чарторыйский был первым кандидатом на должность командира батальона, пока не прислали меня. В случае моего убытия, исполняющим обязанности станет именно он. Так вот, именно Чарторыйский вывел детективов Воцеля на явочную квартиру "Земли и воли".

— Вот как! — не смог скрыть удивления жандарм. — А как же Кампельсон?

— Благополучно упущенный вами Кампельсон находился на известной вам квартире одновременно с Чарторыйским и ушел из нее несколько позже князя. Воцель и его детективы могут это подтвердить под присягой. Квартиру явочную я отдал вам в надежде избавиться от Кампельсона, и что через него вы выйдете на Чарторыйского. Одного посещения этой квартиры было недостаточно для того, чтобы обвинить князя в чем-то предосудительном. Тряхните руководство "Земли и воли" на предмет связей с Чарторыйским, не один же Кампельсон был с ним связан!

— Эти господа не горят желанием сотрудничать с нами, — оскалился штаб-ротмистр, — каждое слово выбивать приходится. Проще самого Чарторыйского расспросить.

— Не получится, — покачал головой Алекс, — сегодня ночью штаб-капитан Чарторыйский был убит при попытке проникнуть в особняк баронессы Люменкрофт.

— Что?!

— Если позволите, я продолжу и расскажу об этом случае подробнее чуть позже, в порядке хронологии. Возвращаясь от вас, я подвергся нападению боевиков "Земли и воли" под руководством господина Васова. Мой охранник был тяжело ранен, Васов получил пулю в лоб, а я задумался, чем же таким насолил подпольной организации, что на меня была устроена настоящая охота. По всему выходило, что ничем. Тогда, логично было сделать вывод — боевики Васова действовали по указанию Кампельсона, а тот, в свою очередь, был науськан на меня Чарторыйским. Уж у него-то причин от меня избавиться — хоть отбавляй.

— И вы, господин штаб-капитан, хотите сказать, что вся эта катавасия с убитыми и ранеными шла за должность командира стрелкового батальона?!

— Вот, — подхватил мысль жандарма штаб-капитан, — я тоже так подумал. Приз и в самом деле жалкий. Ваше кресло, в котором я сейчас сижу, не в пример удобнее того стула, что у меня в кабинете стоит. Тем более что Чарторыйский ведь тоже не сам по себе. За ним также стоят князья Поссолинские и Друцкие. Всего же в совещании, проходившем на квартире князя Чарторыйского, приняло участие полтора десятка человек. Подозреваю, все из столичной полонской диаспоры. Вот я и задумался, на чем же так тесно могли сойтись полонские националисты с националистами руоссийскими? Если не считать моей незавидной должности, разумеется.

— И к каким же выводам вы пришли, господин штаб-капитан?

— А то вы не догадались, господин штаб-ротмистр! По глазам вижу, догадались.

— Ну, хорошо, — ротмистр откинулся в кресле, — положим, вы правы. Тогда, при чем здесь ваша должность и вы лично?

— Поначалу я тоже никак не мог этого понять. Тому же Чарторыйскому всего-то и стоило дождаться конца летних маневров. Я после практики вернусь в академию, получу новое назначение, а он сможет спокойно занять мою должность. Но нет, ему нужно было сковырнуть меня срочно, не считаясь с потерями.

— Может, он боялся того, что вы его из батальона вычистите, — высказал предположение Лампсберг.

— Нет, — отрицательно качнул головой штаб-капитан, — с ним бы я не справился. Князь умен, хитер, умеет ждать. Репутация у него безупречная, претензии по службе — сущие мелочи, за такое в отставку не отправляют. Эта должность была нужна ему к определенной дате, до которой осталось совсем немного времени.

— И эту дату вам удалось установить? — напрягся жандарм.

— Да, я навел справки в министерстве двора, в каких именно публичных мероприятиях планируется участие Его Величества. А там одним из пунктов значится столетний юбилей Его Императорского Величества стрелкового батальона.

— А до этого вы о ней не догадывались?!

— Знал, конечно. Офицеры батальона планировали устроить небольшое торжество по этому поводу. Его Величество же пожелал сделать для них шикарный сюрприз...

— А заговорщики об этом каким-то образом пронюхали, — продолжил мысль Лампсберг, — и решили устроить на него покушение.

— Берите шире, господин штаб-ротмистр. Кроме его величества там ведь будут Великие князья, некоторые министры, командование столичного гарнизона обязательно. Одним махом можно всех при наличии достаточного числа сторонников.

— Вы думаете это возможно?

В голосе Лампсберга сквозила неприкрытая тревога. Еще бы, такой заговор против династии прохлопать! За такое упущение его самого в порошок могут запросто стереть.

— Уже нет, — поспешил успокоить жандарма штаб-капитан. — Полонцев среди личного состава я проредил, а после гибели Чарторыйского и ранения Полубинского батальон наверняка перетряхнут еще раз. Уже вместе со мной. В конце концов, участие Его Величества в торжестве можно отменить.

— Плохо вы знаете Его Величество, — отверг предложение штаб-ротмистр, — он примет участие в торжестве, не смотря ни на что! Кстати, а кто вам о нем проболтался?

Выдавать свои источники жандармам в планы Алекса не входило.

— Давайте не будем портить человеку жизнь, он благое дело сделал. Лучше ищите, от кого эта информация ушла к заговорщикам.

— Ладно, — кивнул штаб-ротмистр, — поищем. Но я так и не услышал от вас, что же случилось с князем Чарторыйским.

— После того, как покушения боевиков "Земли и воли" закончились неудачей, а ее руководство, за небольшим исключением, было арестовано, князь решил вновь шантажировать меня. Хотел, чтобы я ушел, а может просто не мешал ему, оставаясь на месте.

— Он мог бы просто вас убить, — предположил Лампсберг.

— Не мог, — возразил штаб-капитан. — Одно дело, когда убийство офицера однозначно ведет к террористам, и совсем другое, если мотив неизвестен. Он и стал бы самым первым подозреваемым. Так вот, в качестве предлога для шантажа я подкинул ему любовную связь с баронессой Люменкрофт.