Revers

— Тень.

Союзник смотрел хмуро и внимательно, точно боясь упустить хоть одно движение и явно выслеживая возможную ложь.

— Что за игру ты ведешь?

Подняв руки, словно сдаюсь, я криво усмехнулась. Мне очень хотелось соврать и сказать, дескать, какие игры? Но в долгосрочной перспективе это было неразумно. Чтобы завоевать доверие этого человека, нужно быть честной, пусть он медный, но за этой медлительностью находилась основательность.

— Все ответы завтра.

— Ты точно не причастна к исчезновению игроков?

Замотав головой, я цыкнула. Было бы прекрасно вот так, сходу покорить эту крепость, но здесь нужно действовать осторожно и неторопливо. Чтобы достигнуть нужного мне состояния, он должен повариться в своих мыслях и созреть. Иначе я поиграю.

— Не причастна. Даже косвенно!

Сощурившись, Алекс криво улыбнулся:

— Тогда в чем дело?

Снова подняв руки в жесте, что сдаюсь, я посмотрела вниз и с улыбкой ответила:

— Вернемся к этому вопросу завтра.

— Мне это не нравится.

Кивнув, я развернулась и продолжила путь к двери.

— Увидимся за ужином.

Удивительно прозорливый человек. Хорошо, что этот разговор состоялся. Пусть я и отчасти проиграла и заставила себя подозревать, но в то же время закладка положена, а завтра можно собрать жатву. Да, у меня не было талантов, я — посредственность, но в других еще не ошибалась. Возможно, проницательность и чувствительность к чужому притворству являюсь компенсацией. И мой шанс продержаться подольше — люди; просчет и прогноз их поведения.

* * *

В отличие от других помещений замка, в кабинете лорда находился только один букет цветов — в небольшой вазе на письменном столе, самый простой — из рускуса. Не столько даже для красоты, сколько для напоминания — не вечен никто, но нужно бороться до последнего вздоха.

Смотреть на что-то привлекательное — значит, по крупице поднимать настроение — а с моей склонностью к депрессии, это важный момент — за пару суток можно незаметно опуститься на самое дно уныния и потерять волю, стремление к цели. Именно мелочи влияли на восприятие, задавали состояние или кардинально меняли его курс. Первые дни меня окружало море цветов, расположенных повсюду: в вазонах, подвесных горшках, воде. В пик ярости, злости, несогласия с перемещением в игру — они вызвали бешенство — как нечто прелестное может находиться рядом, когда на самом деле этот мир - ловушка? Как подобная красота может цвести, источать аромат, когда меня загнали в жесткие рамки — без выбора, без права на спасение — только по прямой, через себя — принцы — с крохотным шансом остаться в живых? И в порыве я разбила все встреченные на пути вазы и превратила в месиво стебли и бутоны. Не помогло, конечно же — скидывать негативные эмоции на окружающем не являлось хорошей идеей. Юлиус быстро уловил мое состояние, и цветы исчезли. Но от этого стало только хуже и, на следующие сутки, они вернулись — снова наполнив помещения тонким ароматом и приятным взгляду видом. Кроме кабинета — он стал зоной — спасением, когда диссонанс доходил до пика — хорошим компромиссом.

Рускус на столе медленно умирал. Еще когда появились признаки увядания, молчаливая тень в мое отсутствие заменила букет на новый, но я приказала вернуть прежний. И теперь каждый день наблюдала за его постепенной смертью. Стебли сдавались медленно, неохотно, но неотвратимо. Это был путь в один конец, и как бы цветы ни старались выжить, как бы ни продлевали мучение — все равно продолжали гибнуть.

Когда я смотрела на желтеющие веточки, то думала о нас — людях, пришедших в этот мир. Мы также медленно разрушались, но при этом не желали уступать неизбежности и продолжали бороться. Продлевали свою агонию. Удивительно, но при полностью желтом стебле, некоторые листья остались зелеными. Так же и мы — прогнив внутри, имели хорошие качества, что позволяли нам верить, будто все в порядке — мы живы — шанс еще есть — и мы справимся, выберемся, вернемся. Но даже если и так, то сможет ли кто-то жить старой жизнью и по-прежнему оставаться собой? Условия этого мира ломали и без того слабых, психологически изувеченных людей, превращая в моральных уродов или полноценных калек, не справившихся с трудностями.

Наблюдать за медленной смертью цветов было неприятно — но и с тем воодушевляло. Хотя бы потому, что они боролись — чахли, но сопротивлялись, даже в таких — бескомпромиссных условиях. Они всей сутью желали жить, как можно дольше — до самой последней секунды. Я не верила в чудо - в спасение — этот мир — ловушка. Из него нет выхода. Но, как и эти цветы, я желаю не умирать — пока дышу — пока есть хоть одна крупица и шанс.

По створкам двери раздался стук и спустя несколько мгновений они открылись — оторвав взгляд от желтеющего букета, я посмотрела на входящего в кабинет Юлиуса.

— Лорд, — склонив голову, поприветствовал помощник.

Отложив перо, с которого накапало безбожное количество клякс, я вздохнула. Научиться им владеть после шариковых ручек, карандашей и маркеров — настоящая проблема — оно не только разбрызгивало во все стороны чернила при повороте и закруглениях, но еще и жутко скрипело — хоть приглашай музыкантов на фон. До сих пор из-за моей криворукости и неумелости на бумаге вырисовывалось черт его знает что — часто приходилось переписывать — разобрать текст, после перескока на новую мысль, получалось не всегда.

— Чем занят гость?

Остановившись в нескольких шагах от рабочего стола, Юлиус ответил:

— Лорд Алекс... — и неожиданно замолчал со своим фирменным — безэмоциональным лицом — фига с два разберешься, что там за эмоции внутри на самом деле.

Мимолетно приподняв брови, я холодно спросила:

— Что-то подозрительное?

— Нет, лорд.

Поставив локти на стол, уточнила:

— Тогда в чем дело?

Несмотря на бесстрастность, Юлиус выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не мог. Точно барьер внутри мешал произнести крутящиеся на языке слова.

— Лорд Алекс сейчас ведет записи на не известном языке, — в конце концов, тихо проговорил помощник.

Кивнув, я нахмурилась:

— Тебя что-то насторожило?

К моему напряжению, герой ответил не сразу — через пятнадцать-двадцать секунд:

— Нет, лорд.

Откинувшись на спинку стула, потерла виски. Сегодняшний рейд грабов по фермам уже выполнен — все стройки запущены, как и исследования, а свежие данные по рейтингу лордов перенесены на бумагу. Самое время размяться и навестить гостя с развлекательной программой — главное, чтобы он сам не был занят игровыми делами.

— Если будет что-то странное, доложи.

Чуть склонившись, Юлиус отрешенно ответил:

— Слушаюсь, лорд.

Поднимаясь на ноги, добавила:

— Сегодня твое сопровождение не понадобится.

Чуть помедлив, Юлиус опустил голову:

— Слушаюсь, лорд.

Потянувшись, я размяла плечи и направилась к выходу из кабинета. Меня немного лихорадило от предстоящего плана — было очень страшно: получится ли задуманное так, как мне нужно или все полетит к чертям? Алекс был хорошим человеком — верным внутренним принципам, поступающим по совести — но если под давлением вылезет иное? Если он сломается и станет полной противоположностью? Бывало, что твердые, казалось бы, несгибаемые личности, под воздействием агрессивной среды обнажали истинную суть — с отсутствием стержня. И разбивались, становясь слабыми, безвольными — искалеченными.

Замявшись у нужной двери, я глубоко вдохнула несколько раз и кивнула слуге, чтобы он открыл створку.

— Не помешаю?

Оторвав взгляд от разложенных бумаг, Алекс посмотрел на меня:

— Нет, я уже все закончил на сегодня.

Пройдя внутрь, я присела на диван и кивнула на заваленный свитками стол, спросив:

— Что делаешь?

Мимолетно улыбнувшись, Алекс начал медленно сортировать записи, раскладывая их по двум стопкам.

— Изучаю местный язык.

Я замерла пораженная. Все же выбор был удачным — не ошиблась. Союзник произнес "местный", значит, что-то там внутри него уже сдвинулось, и нпс не просто "объекты", подсознательно Алекс уже признал, что они люди. Со своей историей — прошлым — не менее насыщенным, чем в нашем мире.

Вернув взгляд на союзника, я начала его разглядывать. На самом деле, у меня нередко возникал диссонанс — как головорез родом из Мексики может быть таким высоконравственным и добропорядочным? Казалось естественным, если он сейчас вскочит, приставит заточку к моему горлу, с прибирающими до дрожи интонациями спрашивая: "где деньги?" По каким причинам соратник выбрал именно этот аватар? Означает ли это, что при высокоморальной натуре, он стремился стать хуже? Быть не собой — а кем-то, способным поступать не по совести, без оглядки на нравственность. Или дело в скрытой сути? Быть может, Алекс, благодаря воспитанию и окружению, не мог в полной мере показать настающую — гнилую сущность?..

— И как?

Мимолетно мазнув взглядом по свиткам, он вздохнул:

— Очень похоже на латынь.

Кивнув, я подалась чуть вперед, и сменила тему:

— Как на счет прогулять по городу?

Это рискованная ставка — я не знала: верно ли решение привлечь на свою сторону других игроков. Не знала — разумно ли довериться Алексу, и насколько тот надежен. В обычных условиях можно быть ничего таким человеком, благородным и добросовестным, но, оказавшись в травматичных, поменять курс. Впрочем, это не зависело от моей воли и влияния на человека — быть верным внутреннему кодексу или переступить через него — каждый решал самостоятельно.

При логическом подходе идти к союзникам с высокой мощью или хотя бы со средней — бессмысленно; им намного сложнее принять за факт, что нпс могут иметь чувства, что они, как мы — тоже люди, и, на самом деле, лорды не имеют права распоряжаться чужой жизнью или смертью. У соратников за плечами годы игры, привычки — однозначно сложившегося восприятия: все нпс — это ресурс. У последних нет ничего делающего их реальными — они часть игрового процесса, ничем не отличающегося от тех же стульев, столов — мебели. Если вдруг столкнуться с другой правдой — увидеть иную действительность, когда убивал и убиваешь неигровых персонажей сотнями тысяч за одно сражение — то можно сойти с ума. Или до последнего отказываться от истины, чтобы уберечь разум — даже не осознавая того — это защитный механизм психики. Поэтому стоило попробовать с игроками низкого уровня и скромной военной мощью. Для них каждый солдат ценен, хотя бы с точки зрения ресурса, и это может стать одним из шагов, для принятия факта — нпс ничем от нас не отличаются.

Безусловно, после планируемых мной махинаций Алекс мог пойти к Берсерку и все рассказать. Отказаться принимать другую точку зрения и остаться при первоначальной; хотя бы потому, что люди в основе эгоисты — все желают жить в комфорте и думают, в первую очередь, о своих интересах.

— К чему это?.. — в удивлении повел головой Алекс.

В ответ я улыбнулась:

— Хочу кое-то показать.

Откинувшись назад, он чуть прищурился:

— Звучит подозрительно.

Помотав головой, с удивлением спросила:

— В чем именно?

Нахмурившись и мимолетно потерев подбородок, Алекс отвел взгляд в сторону, оставив мой вопрос без ответа. Выждав несколько секунд, я продолжила:

— Глупости, что я могу тебе сделать? — тяжело вздохнув, искривила кончик губ в насмешке: — Подговорить нпс, чтобы они тебя прирезали на улицах города? — рассмеявшись, покачала головой: — Да ладно, небольшая прогулка, с парой-тройкой интересных моментов.

Заинтересовавшись, Алекс подался вперед:

— Это каких же?..

Полноценно улыбнувшись, я кивнула:

— Пойдем и узнаешь.

Поджав губы, он вздохнул и, помолчав немного, все же согласился:

— Ладно, уговорила.

Поднявшись на ноги, я улыбнулась и махнула рукой, предлагая следовать за мной.

За ночь грозой фронт настиг Айн, и погода радовала переменной облачностью, сегодня было менее жарко — несравнимо с вчерашним пеклом — самое оно, что неспешно прогуливаться по улицам. Ветер по-прежнему был силен — от порывов разлетелась туника, а волосы постоянно выбивались из прически — даже коса ни капли не спасала. Больше всего мне нравился город именно в вечерние часы — стремящееся к горизонту солнце оставляю след из ласковых лучей, что красочно просачивались между домами, наполняя улицы теплым светом, и заставляли кожу блестеть, даря ей несравненный золотистый оттенок. В такие минуты, что сам Айн, что его жители становились по-особенному прекрасны — с улыбками, звучащим отовсюду смехом — словно мрака не существует. Будто войны нет, и их лорд не собирает каждые сутки кровавую жатву из чужих смертей. Точно в мире осталось только хорошее — и никто не помнит про плохое.

Когда мы добрались до главной площади, я привела на край фонтана и опустила руку в воду, кивнув Алексу, чтобы он устроился рядом.

— Что ты видишь?

Недоуменно на меня посмотрев, Алекс ответил вопросом:

— А что должен?

— Людей.

На миг опустив взгляд вниз, он уточнил, оглядываясь:

— Ты про нпс?

Тихо цыкнув, я разочарованно помотала головой. Как он мог видеть неигровых персонажей, если окружающие нас полны неподдельными эмоциями? Словно я и Алекс оказались на съемке исторического фильма, будто не в игре, а в живой — настоящей повседневности.

— Видишь, вон того юношу? — я указала на находящегося в нескольких метрах от нас нпс, державшего в руках букет из веточек магнолии.

Из-за частых прогулок и постоянно наблюдения я невольно приобщилась к чужим историям и с удовольствием следила за развитием событий. Иногда мне дико не хватало собеседника, чтобы всласть посплетничать и обсудить происходящее. Бесстрастный Юлиус ни коей мере для этого не подходил — с тем же успехом можно рассуждать с отражением — без надежды на ответ.

— Его зовут Август, он подмастерье портного и ждет Мариан — она работает на ферме. Сегодня у них свидание.

История этой пары была одной из моих любимых. И мне очень хотелось увидеть их свадьбу, детей — последующую жизнь. В этот раз Мариан не опоздала — вынырнула их проулка и со счастливой улыбкой устремилась к юноше — тот пока ее не замечал — смотрел в другую сторону. Я кивнула на девушку:

— А вот и она.

Проследив за движением, Алекс, нахмурившись, смотрел, как юноша обернулся и буквально засветился от положительных эмоций, а Мариан чуть замедлилась, пытаясь создать вид, будто до этого не спешила и, вообще, проходила мимо — словно ее сердце не зашлось в бешеном ритме, а от радости не появилась легкость. Чувствовалось — она пыталась скрыть улыбку, но кончики губ так и стремились вверх, а морщинки у глаз не разлаживались. Август сделал несколько шагов ей на встречу и что-то произнеся, протянул букет — его визави ответила — за общим гулом было совсем неслышно — и забрала цветы, начав уже полноценно улыбаться. Отвести взгляд от пары не получалось — они буквально завораживали — искренностью, неподдельными эмоциями — как и вспомнить о том, что это не настоящие люди, а неигровые персонажи. Разве подобное не означает, что здесь и сейчас два влюбленных человека — со своей историей, целями, устремлениями — разве такое поведение не является показателем, что они реальны?