Думаю, вы уже догадались, каким стало следующее задание? Однако вы поторопились, если представили, что теперь требовалось "надевать" внешность других людей, это было только последующим заданием. Теперь же я должен был сделать так, чтобы взглянув в зеркало реально испугать себя самого. Долго у меня ничего не выходило кроме нервных срывов и хохота над своими же потугами. Только на второй день, когда я испробовал практически все разумные и не очень разумные варианты, к примеру, корчил рожи как обезьяна в зоопарке, увидав нечто такое в зеркале я ощутил не просто страх, а леденящий душу ужас. Я очень хорошо запомнил этот взгляд совершенно дикого безумия, которым я глядел на себя из зеркала. В этом взгляде моментально растворялись любые чувства и ощущения, этот взгляд буквально пил разум из того, в кого он упирался. По сравнению с ним даже страх смерти казался совсем не страшным. И теперь я мог в любой момент воспроизводить это состояние, правда я так и не решился проверить его действие на знакомых мне людях. Мне их было откровенно жалко.
И вот, наконец, последним заданием стала как раз тренировка "переодевания" в образы других людей и животных. Самое интересное заключалось в том, что перед таким вот "переодеванием" требовалось обязательно воспроизводить то самое "пугающее выражение", иначе ничего путного и устойчивого просто не получалось. Теперь я понимал, почему люди так боятся всяких там оборотней, особенно если кто им рассказал о реальной встрече с ними. Если я пугался сам себя, что же тогда говорить о других, которые могли с таким вот ужасом столкнуться безо всякой подготовки? Фёдор Степанович не зря тогда, когда перевоплощался сам, просил меня закрывать глаза, иначе не ровен час, мне пришлось бы стирать штаны.
Дальше от меня требовалось только как можно больше практиковаться в городе, и я пару дней не вылезал из московского метро, ходил по рынкам и магазинам, а также посетил несколько особенно злачных мест. На второй вечер в одной из подворотен меня остановили несколько хмурых типов стандартным вопросом — "дай закурить". Видели бы вы, как бежали эти несколько любопытных до содержимого чужих карманов гостей столицы, когда на их глазах я превратился в медведя. Может самого "медведя" они и не разглядели, но, судя по запаху, с кем-то из них приключилась настоящая медвежья болезнь. "Эх, мне бы в молодости такие возможности", — думал потом про себя я, — "впрочем, кто знает, сумел бы я стать тем, кем я был сейчас". Но я вполне отдавал себе отчёт, что моих новых возможностей ещё недостаточно для решения поставленных задач для мира прошлого, потребуется научиться ещё очень многому. На следующий день я уже изучал ту самую "полную цыганскую невидимость".
Шестая глава.
26 июля 1954 года, город Москва, район "Сокольники", квартира на рабочей окраине.
Потеря бдительности часто приводит к другим потерям. Иногда фатальным. Возможно, я потеряю всего лишь время, но может всё обернуться и по-другому. И кто мне мешал быть более внимательным к окружающим на ипподроме? Кто мешал пользоваться тренируемыми навыками перевоплощения или невидимости? А вот теперь сижу и жду, что предпримут те несколько типов, которые внимательно следили за мной после того, как я получил крупный выигрыш в кассе тотализатора, и которые сейчас контролируют все подступы к тому месту, где я нахожусь. Может быть, они и не все подступы контролируют, но то, что их больше трёх, я уже определил. Если они не станут брать штурмом квартиру, попробую ускользнуть или попытаться тихо разобраться, заодно выяснив, с кем имею дело. В том, что это не сотрудники госбезопасности — я уже догадался, те действуют сильно по-другому, но вот кто эти — вопрос пока остаётся без ответа.
Вообще, это была, наверное, не самая лучшая наша идея — использовать тотализатор на ипподроме как удобную возможность обрести средства, то есть самые обыкновенные деньги. Причём сразу много денег. Когда в своём мире в архиве мы нашли результаты забегов на московском ипподроме, то посчитали вполне простой и реальной идею — заработать на наши неотложные нужды очень простым способом — ставить на достаточно случайных победителей забегов, ни разу не фаворитов, практически собирая весь банк тотализатора. Суммы там получались очень приличные, то есть нам как раз. Главное — быстро. И ведь могли же догадаться, что на эти деньги имели виды и другие товарищи. Собственно, пока ещё ничего не происходит, могу поведать, зачем нам потребовались деньги, и что произошло за прошедшее время.
Прошло чуть больше полугода нашего активного исследования мира прошлого. Кажется, что можно сделать за столь небольшой срок? Но если каждый день наполнен активной работой, если каждый участник нашего мероприятия всегда занят плодотворными занятиями, то и результаты будут весьма значительными. Если честно, я не крутился так даже когда создавал строительную компанию. Здесь жизнь вроде бы идёт значительно медленнее, чем у нас в "мире настоящего". Никто никуда не спешит, и моя попытка привычно оказаться в потоке, подстроившись к остальному народу, к ритму его жизни, вызвала у меня настоящий психический шок. Один день буквально учился заново ходить, да-да, это совсем не шутки, я не смог даже ходить так, как привык, но и ходить, как тут ходят обычные люди, тоже было совершенно невозможно. Промучившись день, и найдя для себя нечто среднее, почти успокоился. Тем не менее, даже с таким вот невысоким темпом жизни, советские люди с виду успевают значимо больше чем мы. Парадокс? Отнюдь, просто они делают куда меньше лишних действий, и жизнь их, в целом, куда проще. За них думает партия и правительство, и это, как ни странно звучит — совсем не пустой звук. Для этого времени, естественно. Обычные советские граждане, на наш современный взгляд, были похожи на больших детей. Даже те, кто прошел войну, часто оставались наивными простаками. Они реально верили в своё государство и своему правительству. Жизнь советского человека того времени проходила под непосредственным вниманием государства, и это чувствовалось не только в большой Москве, но и в не так уж и близком к ней колхозе. Когда я несколько проникся духом этой эпохи, многие вещи, ранее требовавшие физических и интеллектуальных напрягов, стали получаться и быстрее и проще. Ну а если учесть, что мы, пришельцы, принесли сюда свой бешеный темп жизни, то практический эффект стал поистине впечатляющ. Главное не забываться и помнить, кто мы такие и в чём наши задачи.
Итак, что мы уже имеем на сегодняшний момент? Мы более-менее точно выяснили, сколько можно пребывать человеку из мира настоящего в мире прошлого, оставляя возможность вернуться обратно. Огромная благодарность тем грызунам, что отдали свои жизни в столь многочисленных экспериментах, которые до сих пор продолжаются. Тут всё оказалось без особой для нас радости. Если питаться местной едой и пить местную воду, то через три недели такой жизни успешное возвращение обратно станет под большим вопросом. После перехода через портал в свой мир ждёт недолгая, но очень мучительная смерть. На завезённой из "мира настоящего" пище и воде можно спокойно пребывать здесь около года. Если же мешать завозную и местную еду, то тут уж как получится, понятно, что сроки безопасного для возвращения пребывания сократятся. И при желании тут особо не побалуешься вкусненьким, посещая местные рестораны или столовые, где кормят нередко не хуже тех же ресторанов, правда, без обслуживания. Потому питаться нам приходится исключительно консервами. А слюнки иной раз так и текут, даже после нашей "либерализации цен" у нас нет такого выбора всяких разносолов и деликатесов как здесь. Про бывший Советский Союз сейчас говорят, что в магазинах было пусто, "эпоха дефицита" — одним словом. Но до этих времён ещё далеко, здесь в магазинах, особенно центральных, есть практически всё. Даже в сельской глуши, если уж там присутствует магазин или туда приехала торговая передвижка на грузовике, можно легко купить, к примеру, черную икру, или несколько сортов копчёной колбасы. Понятное дело — это недёшево, и мало кто покупает. С деньгами у простого народа тут не то, чтобы особо богато. Но ведь всё есть же, причём, совсем не недоступно. А хлеб здесь так пахнет, а молоко, сметана и кефир, они настоящие не из порошка и без консервантов, прямо далёкое детство вспоминается. И мороженое в Москве летом продают на каждом шагу. Нет, мне определённо эта Москва нравится куда больше той, оставшейся в нашем времени. Здесь и люди живые. Понимаете — живые, они улыбаются в метро в самый час пик и в набитом трамвае, едва держась за подножку, а ведь у многих тяжелая работа и очень плохие жилищные условия. Общежития и коммуналки на несколько семей — самое обычное явление, а вот отдельная квартира со всеми удобствами — уже нет. Но это не мешает советскому человеку радоваться жизни и с оптимизмом смотреть в будущее, ведь в нём перед ним раскрываются поистине гигантские перспективы. И только мы, пришельцы из параллельной реальности, те, кто пережил смерть своей великой страны, знаем, как подло были преданы надежды советского народа его руководством. И здесь, в этой реальности, у нас, возможно, ещё есть шанс ничего подобного не допустить.
Что ещё произошло за прошедшее время? Наш коллектив "нелегалов" заметно вырос, на что и потребовались те самые деньги. В эту реальность перешли чуть более ста человек. Некоторые из них сразу отказались от варианта возврата обратно, перейдя на местную пищу. В основном это бывшие военные и некоторые "конторские", причём не какие-то там кабинетные начальники, а спецназ, боевые солдаты и офицеры. Большинство только что из Чечни, где наше правительство в очередной раз предало народ. Надо же было так "заключить мир" с чеченскими бандитами, когда армии оставалось сделать всего один шаг до их полного уничтожения. Когда этих боевиков крепко зажали в горах, перерезав им все выходы, принуждая к сдаче, некоторые деятели сразу вспомнили о всяких там "правах человека", даже если этот самый "человек" — бандит и убийца. Ни в коем случае не позволить войскам закончить войну заслуженной и омытой кровью русских солдат победой. Ведь тогда исчезнет влияние в очень перспективном регионе для наших "западных партнёров", да и всякие "права человека" ну очень сильно пострадают. Знаем мы этих "человеков", за чьи права борются все эти правозащитники. Сих "человеков" через одного к стенке ставить надо, а через другого вешать, и не ошибёшься ни разу, случайно убив невиновного. И если этих "человеков" вдруг не станет вовсе, то пострадают доходы многих очень уважаемых лиц, занимающих всякие важные посты в российской армии и российском государстве. А вот этого непотребства они не захотят допустить ни при каком раскладе. Ох, и аукнется нам всем этот "чеченский мир", чувствую, ещё так аукнется, что снова прольётся рекой русская кровь. И те, кто недавно гонял бандитов в горах, прекрасно понимали произошедшее, и ещё представляли, что захотят с ними сделать в ближайшем будущем. Слишком хорошо они научились воевать, слишком опасными они стали для тех, кто наживался на этой войне. Им просто не нашлось места в нашем времени, если они слишком близко к сердцу принимают такие слова как "честь", "долг" и "присяга". И когда им предложили попытаться переиграть историю за свой счёт, они приняли это как самую достойную награду.
Через портал в разобранном на детали состоянии удалось пронести оружие, в основном снайперские винтовки, малогабаритные автоматы и бесшумные пистолеты, правда, без боеприпасов. Вернее боеприпасы пронесли тоже, отдельно гильзы и пули, а капсюли и порох купили уже здесь. Да-да, просто купили, в самом обычном охотничьем магазине, на развес, как крупу. В это время для того, чтобы купить ружьё и патроны, а так же прочие охотничьи принадлежности, достаточно просто показать паспорт. Никаких там справок из милиции и охотничьего билета не требовалось. Надо — покупай! Впрочем, и война-то не так давно закончилась, на руках у фронтовиков осталось множество наградного и совсем не редко — трофейного оружия. А потому пистолетом здесь никого не удивишь, это уже сильно позже советские власти соберутся разоружать свой народ, в шестидесятые годы.
Отдельная история про то, как мне удалось договориться с местной контрразведкой, иначе бы наше "незаконное вооруженное формирование", при всей его подготовленности и оснащённости было бы раздавлено в два счёта. Помогли, естественно, "деды", как в нашем, так и в этом времени. Мне пришлось честно рассказать местным товарищам про историю нашего мира и про тех людей, которые оставили в этой истории грязные следы обмана и предательства. Пришлось не просто рассказывать, но и приводить копии документов, показывать книги и журналы из нашего мира. Жалко киноплёнка не выдерживала переноса через портал, становилась хрупкой и рассыпалась при попытке посмотреть кино. Мне поверили, но далеко не сразу. Хотя главным аргументом стала не столько история нашего мира, а информация о дислокации до сих пор не разгромленных "лесных братьях" в Литве и на Западной Украине. И ещё информация о целой куче шпионов и диверсантов, действующих на территории СССР ещё со времён войны. Короче, благодаря нам за пару месяцев советской контрразведке удалось сделать работу, которая в нашей истории заняла много лет и стоила немало крови. Правда, сдали мы им далеко не всех, про кого у нас имелась информация, в основном самых опасных и наиболее вредоносных, особенно не повезло тем, кто в военные годы сотрудничал с нацистами, и кто сумел скрыть эти факты от советской контрразведки после войны. Но несколько небольших агентурных групп мы оставили для себя, если нам вскорости потребуется выходить на Запад, то готовые агентурные сети западных разведок смогут реально поспособствовать нам в этом деле.
Так, а вот это уже интересно, всего полчаса назад я погасил свет, а в замке входной двери слышится тихое ковыряние. Не иначе мои сторожа по-тихому пытаются подобрать отмычку, думая, что я уже сплю, и меня можно взять тёпленького в постельке. Ну, уж нет, ребята, я так с вами не договаривался. Хотя и драться тоже нельзя — вас много, а я один, пусть даже и неплохо подготовлен. Привлекать внимание милиции к своей персоне совершенно не входит в мои планы, если кого-то из вас мне придётся хорошенько приложить. Да и шуметь не стоит.
Быстро собираю все ценные вещи в небольшой заплечный мешок, смахивающий на рюкзак, протираю платком несколько мест, где могли остаться мои отпечатки пальцев на всякий случай, и тихо придвигаю большую деревянную кровать к комнатной двери. Долго эта баррикада, естественно, не выдержит, но мне и нужно совсем немного времени. Открываю окно и осторожно выбираюсь на карниз. Третий этаж, так просто вниз не спрыгнешь, высоко, да и внизу меня могут ждать сообщники тех, кто сейчас ломится в дверь, следовательно, нужно уходить нестандартным путём. Единственная альтернатива — идти по крышам, благо здесь можно попробовать перепрыгнуть с одной крыши на другую при разнице домов в один этаж, как раз должно получиться.
Вот я и добрался до пожарной лестницы, теперь нужно быстро забраться на крышу. Слышу, как в квартире ломается комнатная дверь, потом матюги и тихий голос: — "Ушел сука, в окно рванул фраер, Колян доставай волыну и быстро лезь за ним, там есть пожарная лестница, Федро, бегом дуй вниз, клич Саню и брата, не дайте ему уйти к парку, иначе вы у меня вообще ничего не получите!". Так, оказывается противников минимум пятеро, и, судя по манере речи — это обычные бандиты. Вернее не обычные, уж больно шустро они действуют, едва заприметив "богатого фраера", сразу берут его в оборот, рисковые ребята, но чувствуется хорошая подготовка. Сомневаюсь, что я их первый клиент, скорее всего ипподром у них прикормленное место, и такая вот "охота на счастливчиков" для них обычная практика. Быстро перебираю руками и ногами по ржавой лестнице, рывком перекатываюсь на крышу. "Стой сука, всё равно от нас не уйдёшь", — слышу голос бандита, выбравшегося за мной в окно. Можно, конечно, его немного подождать и приголубить хорошенько, когда он будет влезать за мной на крышу, но у него оружие, да и другие его подельники ждать не станут. На крышу легко забраться из подъезда, здесь входы на чердаки не закрывают замками от детей и бомжей, как делают в наше время. Громко топая по железной крыше, разбегаюсь, отталкиваясь от парапета ограждения, прыгаю в сторону крыши соседнего дома. Три секунды свободного полёта в ночной черноте, чувствую резкий удар ногами, падаю, не в силах удержаться, качусь по покатой крыше, из последних сил хватаясь за ограждение, которое едва не срывается вниз вместе со мной. "Стой гнида, убью...", — слышу голос сзади, резко вскакиваю и бегу, пригнув голову, по крыше дальше. Бах... бах... бах... громко хлопают выстрелы позади, в нескольких сантиметрах от меня рассекает воздух пуля, со вспышкой искр врезаясь в кирпичную вентиляционную трубу, за которую я прячусь через секунду. "Ох и нифига себе попал", — про себя успеваю подумать я, разбегаясь ещё раз для следующего прыжка. Снова три секунды полёта, но теперь успеваю сгруппироваться и не свалиться при приземлении. Бум, железная крыша подомной сильно продавилась, листы кровельного железа едва не соскочили с деревянных стропил. За мной вроде бы не бегут по крышам и больше не стреляют, в темноте это бесполезно, но и терять время нельзя, соскальзываю на пожарную лестницу, а с неё спрыгиваю на какие-то утлые сараи, за которыми начинаются большие деревья. Сзади в проулках слышится какая-то беготня, шум и ругань. Бандиты меня потеряли из виду, и теперь будут совсем недолго искать, так как кто-то из бдительных граждан, едва услышав первые выстрелы, наверняка уже вызвал милицию. Отойдя вглубь парка на десяток метров, падаю на землю под широкий куст, мне дальше бежать нельзя, стоит затаиться и отсидеться, так меня точно не найдут. Через час всё окончательно стихло, и я потихоньку стал выбираться из своего укрытия. Возвращаться в оставленную квартиру больше нельзя, или бандиты или милиция наверняка захотят её проверить, жалко конечно, больно удобное это было место, ну ничего снимем хату где-то в другом районе, благо деньги теперь есть.
