Кей 018

Глава 3

444 год. У пибенской заставы.

В эту ночь Тарий не ложился спать. В палатке было темно, он не собирался извещать всех, что бодрствует. Не следует давать консулу лишний повод для подозрений. К тому же имелся крохотный шанс перехватить артефакт. Или похитить его. Но для такой удачи даже простого везения мало. Если Грольд вернется в лагерь, то захватить доверенного человека правителя никак не получится. Ни тайно, ни в открытую. Не будешь же задействовать собственную сотню, взятую им в поход? Это же мятеж, который моментально задавят.

Выкрасть артефакт из палатки правителя, когда Грольд вернет его консулу? Тоже шансов нет, несмотря на то, что сумку, в которой хранился артефакт, Вилмар на ночь снимает. Но как подберешься? Правитель окружил себя преданными лично ему терманцами, для которых такие как он, Тарий Гришем, чужаки. Подкупить охранников не удастся. Вот если бы ночью на лагерь напали карамы, тогда еще можно попытаться что-то предпринять. Нет, Вилмара, он убивать не станет, охрана у правителя надежная. Но если сумка останется в палатке, а сам консул, позабыв о ней, бросится организовывать защиту лагеря, вот тогда появится маленький шанс.

Сам он за сумкой не полезет — заметят сразу. Но если это сделает Тарций, один из многочисленных слуг правителя, взятый в этот поход, тогда все будет проще. Нужно посулить сотню солидов, двадцать из которых дать в качестве задатка, тогда Тарций согласится рискнуть. Застанут в палатке? Скажет, что решил прибраться, пока правитель отсутствует. Это как раз входит в его обязанности. Охрана пропустит слугу, тот выкрадет артефакт, отнесет его, нет, не ему — зачем так подставляться? Для этого найдется другой человек, верный роду Гришемов. Но вместо оставшихся восьмидесяти солидов Тарций получит сталь в живот. И концы будут обрублены. А как припрятать полученный артефакт, то здесь проблем не возникнет.

Конечно, весь лагерь перетрясут, даже его обыщут. Пусть обыскивают. Никому не догадаться, что артефакт будет закопан в земле, на которой стоит его палатка. Потом все вернутся в Альбалонг, а спустя несколько дней в сторону пибенской заставы отправится незаметный человечек, который найдет нужное место и откопает артефакт. Все продумано! Главное — чтобы напали карамы, а сумка с артефактом осталась лежать в опустевшей палатке.

Однако планам Тария Гришема сбыться не суждено. Грольд вернулся ночью в лагерь, судя по всему, вернув правителю артефакт. А вот карамы так и не напали, хотя ночь — излюбленное время для вылазок дикарей.

Первую половину наступившего дня Тарий проспал в своей палатке, возмещая бессонную ночь. Ромульцы разъезжали по округе, вылавливая разбежавшихся карамов. Несколько человек, сведущих в сыскном деле, пытались разобраться в том, каким образом открылся Проход. Но хлынувшие через него толпы дикарей уничтожили все следы. Да и свидетелей не осталось. Кто-то погиб еще в самом начале, остальные либо успели удрать, либо переместились в желудки людоедов. А заветная сумка с артефактом продолжала висеть на поясе правителя.

Новый день принес свежие новости. Вначале прискакал гонец, сообщивший, что пунийцы вместо ожидаемой высадки на ромульском побережье, отправили свои корабли с наемниками-конгами в сторону островов гриков. Одну из пунийских трирем перевозимые на ней конги сумели захватить и доставить в ромульский порт. К счастью, местный префект оказался человеком с мозгами. И теперь нужно только дождаться известий с островов, один из которых Ромул может присоединить к своим территориям. По крайней мере, так говорилось в присланном письме.

Не успели слуги свернуть палатки, как прискакал новый гонец, привезший крайне неприятные для Вилмара известия. Еще до того, как был открыт Проход, на два селения терманцев напали, судя по внешнему виду, пунийцы. Их целью были чистокровки — сыновья Вилмара, родившиеся еще до прихода того к власти в Альбалонге.

Тарий, присутствующий при этом, узнал многое, о чем его род мог только догадываться. Вилмар, ошеломленный полученными известиями, не стал удалять ни его, ни сенатора Мата Руйгина. Теперь стало ясно, как и почему открылся Проход. Пунийцы, вырезав терманцев в тех двух селениях, захватили обоих сыновей Вилмара и, использовав свойства чистой крови, сумели открыть Проход. Правда, как им это удалось сделать, Тарий не узнал. Или пришлось непосредственно на месте пролить чистую кровь, или у пунийцев имелся не активированный артефакт. Но второй вариант уже из области домыслов. Конечно же, одного из чистокровок, а скорее всего, обоих привезли в горы и открыли Проход.

Но теперь уже вряд ли узнать детали случившегося. Сыновья консула, вероятно, погибли. Хотя их могли попытаться доставить в Пунию. Слишком ценная у них кровь. Удалось это или нет, возможно, станет известно позже. Зато сейчас Тарий заполучил гораздо более важную информацию. Речь о третьем терманском сыне Вилмара. Кстати, в отличие от первых двух, малец бастард. Те двое родились до брака правителя и поэтому могли считаться более-менее законными сыновьями. Зато третий появился на свет уже после бракосочетания Вилмара с дочерью префекта Гая Латтия, а значит, мальчишка явный бастард.

Место, где жил бастард, оставалось для Гришемов тайной. Единственно, что его семье удалось выяснить, это то, что несколько лет назад один из приближенных правителя, кстати, терманец-полукровка, за громадную сумму в золотых солидах продал информацию некоему чужаку. Продал, получил деньги и был пойман сыскарями правителя. Что предатель поведал на допросе, выяснить не удалось. А Гришемы сделали вывод, что этим чужаком мог быть человек из Пунии. И если это правда, то малец в опасности. Вполне вероятно, что не два, а три терманских селения оказались посещены чужаками-пунийцами.

Это понял не только Тарий, но и сам Вилмар. Впрочем, не догадаться об опасности для бастарда мог только недоумок, а Вилмар таким не являлся. И как только получил известие от гонца о нападении и похищении двух взрослых сыновей, сразу же, смекнув в чем дело, вызвал одного из своих доверенных терманцев — Дареха. Тот служил правителю двадцать лет, оказавшись захваченным в плен при нападении пунийцев на Альбалонг. Дарех не только сейчас, но уже и тогда носил ошейник, будучи воином-рабом у пунийцев. Был ранен, взят в плен людьми Вилмара, приближен, и вот уже двадцать лет Дарех околачивается возле правителя в качестве одного из самых доверенных лиц. Недаром на его запястье красуется тройной браслет. Только у четверых в стране есть такие украшения.

— Возьмешь конный десяток терманцев, поедешь на земли рода Верихов. Рядом с поселком старейшины есть хутор на несколько семей. Спросишь Атаульфа. Помнишь его? Если все в порядке, оставишь троих воинов... Нет, так нельзя. Скажешь, чтобы без промедления все перебрались...

Вилмар замолчал, оглядевшись по сторонам и, заметив внимательно слушающих патрициев, нахмурился.

— Пусть найдет новое место, подальше оттуда. Какое — пусть сам решает. Когда обустроится... С ним поедешь сам, поможешь с поиском места. Десяток сразу же отпустишь обратно, незачем им всё знать. Как найдете новое место, вернешься во дворец. Никто, кроме тебя, об этом месте знать не должен. Если же Атаульфа не найдешь, узнай, где Вилрих. Если парня захватили, то езжай по следам врагов. Они должны держать путь на юг, к побережью. Время, конечно, упущено, но все равно найди его. Всё, торопись!

Вилрих — так, оказывается, зовут бастарда. Если пунийцы не убили мальца или не схватили, то бастарда спрячут в другом месте, о котором будет знать только Дарех. И Атаульф. Терманец с таким именем был в окружении правителя, но куда-то подевался несколько лет тому назад. Не велика сошка, поэтому внимания на исчезновение одного из многих людей Вилмара род Гришемов не обратил. Одним больше, одним меньше. Зато теперь стало ясно, куда делся терманец. Правитель отправил его к бастарду. Охранять, значит. А что же родичи матери мальца? Те почему не смогли обеспечить охрану? Или Вилмар просто подстраховался? Почему именно Атаульф? Здесь все понятно. Терманец, видимо, из того же рода, рода Верихов. А значит, вернувшегося родича приняли обратно. Будь Атаульф из одного из других терманских родов, то тогда вполне могли возникнуть проблемы.

Если малец еще жив или, не дай боги, вывезен в Пунию, найти его будет сложно. Но ведь можно же! Дарех будет знать место. Пока жив Вилмар, ничего не расскажет. Это плохо. Зато он, Тарий, знает имя бастарда. И примерное место, где его искать. Род Верихов, конечно, большой, селений много, но если задаться целью найти, то задача вполне решаема. Терманцы не любят пускать чужаков на свои земли, но торговцы-то ездят! Но пока можно не торопиться, сейчас не следует показывать свой интерес.

Одно плохо — полученный секрет теперь знают и Руйгины. Вон как сенатор навострил уши! Значит, и он станет искать. У Руйгинов тоже подрастает свой бастард. Да только не пойми от кого, какой-то дальней родственницы. А то и просто плебейки, принятой из жалости в семью.

Теперь всё оставшееся до возвращения в Альбалонг время нужно быть начеку. Запросто отравят. Или Руйгин, или сам Вилмар. Впрочем, и сенатор в том же положении. Убить бы его как-нибудь! И тогда тайна вилмарова бастарда будет принадлежать только Гришемам.

— Сенатор Мат Руйгин!

— Да, консул.

— Тарий Гришем!

— Да, консул.

— Возьмете под свои руки по тысяче воинов и разберитесь с остатками карамов. Я же возвращаюсь в Альбалонг.

Глава 4

444 год. Где-то по дороге в Пустоши.

В путь Дарех отправился уже спустя полчаса. Много ли надо опытному воину, чтобы подготовиться к походу? Конь, оружие, одеяло, немного продуктов да фляжка воды. Да и то на всякий случай — как только он со своим десятком воинов спустится на равнину, достатка в речках не будет. Куда ехать он тоже знал. Девять лет назад Дарех сопровождал консула в поездке по землям варваров. Варвары... А ведь он тоже из их числа, да вот ромульская привычка въелась, стал называть варварами своих соплеменников. Впрочем, к северу от Альбалонга жили не только терманцы, были и другие племена. Унны, вары, ланы, балги, даже огры и онты встречались. Велики Пустоши и уже не назовешь их малозаселенными. Наоборот, сейчас племена постоянно воюют друг с другом за лишний кусок пахотной земли или пастбища. Земли в Пустошах много, но хорошей мало. Даже внутри племен нет единства, каждый род все больше и больше думает только о себе.

Ту поездку Дарех запомнил хорошо. Разве можно сравнить прекрасных и доступных терманок с капризными и жадными ромулками? Тем только денег давай, причем от ассов даже нищенки нос воротят, как минимум денарии им подавай, а кто побогаче, тем только солиды требуются. Но таких в Ромуле единицы, да и не по карману они воинам. Денария и то жалко. Но тут уж кому как. Некоторым изюминку подавай, пусть и дорогую. Но заплатишь, получишь удовольствие, так они еще и нос задирают. Такие, как он, для них рабы в ошейнике, а эти чуть ли не патрицианки. Тьфу! Есть, конечно, элитные дома свиданий, но и там денариями расплачиваются.

Терманки более доступны. С мужчинами у них не очень-то хорошо. Многие гибнут, вот и высматривают на стороне. А он как-никак свой, терманец. В ту поездку ни одного денария не потратил, зато теперь по землям Пустоши, небось, не меньше полудюжины маленьких Дарехов бегают, обоего пола. И ему хорошо, и женщины довольны. А им родня поможет, с голоду не умрут. Род есть род.

Вот и Вилмар тогда нашел себе женщину. От такой Дарех бы не отказался! Да какое там, променял бы двух-трех своих женщин на одну такую. Вилмару проще — вождь все-таки. Но что интересно, свою красавицу с собой не взял, в отличие от других его женщин. Нельзя ему семя разбрасывать, Латтии не позволяют. Вот и приходится всех избранниц с собой брать. Ненадолго, конечно. Как кровью пойдут, так получат подарок и обратно в род вернутся. С гарантией, что дитятки не будет.

А с Кальдой так не получилось. Видать, сильно понравилась девица Вилмару, что дал ей возможность забеременеть. Могла, конечно, родить девчонку, тогда и спроса ни с кого нет. Чистая кровь только у мужчин бывает и через них передается. Но Кальда родила мальчонку. Вилрихом назвала, в честь отца, значит. А чтобы Латтии про мальца не прознали и что-нибудь с ним не учудили, мать с дитем вождь приказал спрятать. И доверил сию тайну только двоим. Ему, Дареху, и Атаульфу, лучшему мечнику Вилмара.

А где лучше прятать? Сам Дарех отправил бы мать с дитем в какую-нибудь глушь, или на остров какой. Но Вилмар не зря вождем стал. Умный он. Лучше всего прятать на виду. Вот и поселил Кальду с Вилрихом по соседству с главой рода Верихов. Не в самом поселке, а в паре-другой миль в сторону. Тоже поселок, только маленький. Мало ли живет одиноких матерей с ребенком? Кто догадается?

Вот и сейчас вождь хитро придумал. Если мать с мальцом еще живы, то их следует перепрятать, следы замести. Придется поискать новое место. Где искать? Пусть Атаульф и думает. Три года назад исчез куда-то, так никто и не узнал. А оказывается, отправился охранять мальчонку. А может, и учить понемногу. Сколько тому сейчас? Восемь лет. Давно пора. И где лучше — в столице или в глуши? В Альбалонге, конечно, предпочтительнее. Деньги, женщины и даже какой-то почет, несмотря на ошейник. А в глуши... А там Кальда. Он, Дарех, свой шанс не упустил бы. Да и без ошейника лучше жить. В Пустошах люди с ошейниками не приветствуются.

Вилмар умен, раз всех окольцевал. Многие, сними с них ошейники, совсем по-другому себя повели бы. Что им Вилмар? Да, вождь. Да, деньгами жалует. Не будь ошейника, как бы он сам поступил тогда, год назад, когда в трактире подсел к нему тот хмырь, золотыми солидами стал прельщать, красивую жизнь обещал? Согласился бы или отказал? Отказал бы, но отнюдь не из-за собачьей верности, какая водится у Атаульфа, а только за трезвый расчет. С Вилмаром надежнее будет, сытнее. Поэтому и со снятым ошейником он, Дарех, не дурак хозяина менять.

С такими мыслями глава посланного консулом отряда уснул на ночном привале. Сам не стал отдавать распоряжение о порядке ночных дозоров. На это есть декурион, пусть работает, распределяя людей по сменам.

Выспаться Дареху не удалось. Натренированное за многие годы тело быстро среагировало на шум, раздавшийся глубокой ночью. Рука привычно сжала рукоять меча, сам же Дарех постарался, не вскакивая на ноги, быстро сместиться в темную сторону их маленького лагеря. У карамов, конечно, нет лучников, они больше по работе с дубинками мастера. Но береженого и боги берегут. Вот лежавший с ним по соседству молодой терманец очумело вскочил и сразу же получил копьем куда-то в живот. Другим вскочившим повезло больше — копье оказалось только у одного дикаря.

Быстро оглядев место боя и, определив наиболее опасных противников, Дарех поднялся на ноги и, сделав пару прыжков, очутился возле приземистого, но явно сильного дикаря. Попасть под удар его дубинки — верная смерть, если удар придется по голове. А если по плечу — тоже, пожалуй, смерть. Такие раны не лечатся. Дикарь силен, но не столь опытен и ловок. Еще только шел замах дубиной, как меч Дареха глубоко вошел в плоть людоеда. И не просто вошел, а он еще и провернул меч в ране. Вот теперь дикарь не опасен. Это молодые, проткнув карама мечом, успокоившись, бросаются дальше. И получают от врага дубинкой по спине. Дикари очень живучи. Чтобы их обезвредить, надо или бить в сердце, или вот так, как он, расширить рану, превратив ее в величину размером с большой кулак. Да и то бывали случаи, хоть и редкие, что и с такой раной карамы еще какое-то время оставались на ногах и пытались ударить врага.