Второй шанс. Книга первая

Но все мои догадки подтвердились лишь тогда, когда, как я уже говорил, отец сам обо всём проболтался, и только тогда я случайно узнал, кем именно он работает.

Это был один из спокойных летних вечеров, к которому меня попросили вернуться домой, так как предстоял какой-то межсемейный ужин с коллегами отца. К нам пришла одна молодая и две вполне состоявшихся (взрослых) семьи, все уселись за столом в гостиной, после чего ужин начался. Взрослые много болтали о том и о сём, пока дело не дошло до алкоголя. Мужчины напились, и в этот самый момент отец начал хвастаться тем, как целых пятнадцать лет "вот этими вот руками" поднимал своё дело, ради которого все сегодня и собрались. Приглашённые оказались самыми лучшими и доверенными работниками отца. И, раз уж началась такая пьянка, отца было не остановить: сначала он углубился в прошлое — во времена, когда в стране была разруха, а он, двадцатилетний юноша, просто взял и занял у каких-то непонятных типов деньги на собственное дело. А дальше он начал подробно делиться процессом создания компании по авторазбору.

— Помню, блин, когда мы только начинали, — говорил он чуть опьяневшим голосом, — у меня не было ни хрена. Я боялся, что однажды эти громилы, у которых я занял деньги, придут ко мне и просто набьют мне морду, или чего хуже — вообще прикончат.

Мать тут же возмутилась, насупилась и недовольно тсыкнула на отца. В ответ на это отец лишь продолжил:

— Да чего ты тсыкаешь, — усмехнулся он. — Все тут уже взрослые люди. — Он поглядел на меня, протянул руку и потрепал меня по волосам. — Да Владос, ты же тоже взрослый?

Я молча кивнул, понимая, что с пьяным спорить нет смысла. Этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить отца, который уже и не думал останавливать свой рассказ:

— Так вот, — внезапно он икнул, и тут же извинился. После чего продолжил: — Так вот, а потом как попёрло, как мы начали скупать всякие вёдра, как начали их разбирать. Сначала это были обычные российские легковушки, потом в страну завезли иномарки, и тут мы конечно присели на задницу.

Короче, всё это было очень интересно и познавательно, но, чтобы не тратить время, скажу коротко: отец, к тому времени, как я появился в данной реальности, имел два авторазбора в России, на которых разбиралось практически всё, начиная с обычных легковушек, заканчивая спецтехникой, а также уже вовсю собирался вторгаться на новые рынки. В Японию, Европу и Китай. Он не планировал всю жизнь быть каким-то там авторазборщиком. Нет, в будущем он хотел создать собственное производство новейших деталей для любых видов техники.

Планы грандиозные, ничего не скажешь. Отец стал вторым амбициозным взрослым в моей новой жизни — первым был отец Ники, руководящий какими-то непонятными войсками спец назначения.

Так же за это лето была решена проблема со сносом школы. Марк сделал всё в лучшем виде, что я, если честно, даже и не вспомнил о том, что кто-то и когда-то хотел закрыть нашу школу. Вспомнил только тогда, когда Марк, как всегда неожиданно, явился ко мне в середине лета и задал вопрос:

— Ну как тебе?

На что я вполне ожидаемо ответил:

— Что как?

— Как я решил проблему со школой? — недовольно выдал Марк. Он явно был расстроен моим безразличием. Но на самом деле я не хотел обижать его, просто слишком уж много всего навалилось на меня за это лето — одни только домашние задания чего стоили.

— Ах, ты об этом... Прости, совсем забыл. Столько дел навалилось, что я даже как-то и не вспоминал об этом. Я, если честно, даже и не сомневался, что ты справишься, — попытался польстить я.

— Ага-ага, знал он... — недовольно произнёс Марк.

Нет, мы не поссорились... ну разве что совсем немного. Но Марка я теперь ценил. Пока что, конечно, не совсем как друга, но как важного члена моей негласной команды по захвату реальности — да.

Ближе к концу лета мы сдружились с Никой и её компанией и стали гулять вместе. Наши немного гиковатые прогулки с Глебом теперь стали общественными и более социально направленными. Благодаря этим прогулкам я смог хоть как-то реабилитироваться в глазах Ники, после нашего первого неудачного разговора. Хотя, возможно я реабилитировался уже тогда, когда посмел дерзить самому опасному бандиту школы во время её вечеринки.

Короче, помаленьку-потихоньку всё налаживалось. Тридцать два года неудачником остались где-то позади, а впереди была целая реальность, в которой я мог прожить жизнь своей мечты. К тому же я практически перестал воспринимать каждого отдельно взятого жителя этой реальности, как какой-то там тупой ИИ, абсолютно далёкий от всех человеческих качеств, и, напротив, стал относится к здешним обитателям, как к более реальным существам, нежели те, кого я когда-то называл людьми. Прежняя жизнь уходила на второй план и теперь больше походила на страшный сон, или на своеобразный режим обучения перед погружением в настоящую жизнь. Ведь, если так задуматься, чем виртуальный мир с проработанным ИИ, который прожил всё то же, что прожило и реальное человечество, отличается от обыкновенных людей? Лично я на собственном опыте убедился, что ничем. Привязанность к так называемому реальному миру это ведь всего-навсего стереотип, забитый в голову, который вполне можно вывести, если как следует постараться.

Вот так вот незаметно и без особых свершений прошло лето. Наступило время для нового учебного года, что для нас с Глебом означало только одно — пришла пора для осуществления нашего первого бизнес-плана.

Прошла линейка, прозвучал первый звонок, мы отправились в кабинет истории — к той самой девушке, которую в первый свой день я встретил сразу после разговора с охранником. Классный руководитель, коим и была эта девушка, ввела класс в курс дела и оповестила о планах на предстоящий учебный год, после чего было проведено некое чаепитие, для укрепления коллективного духа, и только после этого нас отпустили по домам.

Мы с Глебом домой не пошли, а тут же рванули в кабинет математики. Ожидаемо встретив математичку на своём привычном месте — кажется, она вообще никогда не выходит из своего кабинета — мы предоставили ей свои наработки. Бегло изучив содержимое заданий, математичка была приятно удивлена.

— Всё лето старались, — похвалился я, заметив положительную реакцию математички.

Марья Ивановна закрыла тетрадь, после чего произнесла:

— Ладно, старались хорошо. Посмотрим, как ваша система сработает на деле.

— Посмотрим, — воодушевлённо подтвердил Глеб.

На секунду в кабинете воцарилась тишина. А затем... затем математичка задала вопрос, который мы, если честно, даже и не рассчитывали услышать. Она спросила:

— Что вы хотите за это?

Вопрос тут же поставил мня в ступор. Что мы хотим? Хотим заработать — вот чего мы хотим. Но говорить о таком математичке, конечно, нельзя.

— Ну... — лишь протянул я.

Понятно, что математичка действовала в рамках справедливости — если мы хорошо поработали этим летом, то нас обязательно нужно вознаградить. Только вот мы с Глебом совершенно не рассчитывали на такую щедрость математички. Никто не знал, что самая злобная училка школы способна на такие поступки.

— Что ну? — надавила Марья Ивановна. — Говорите уже.

Я тут же задумался. Посмотрел на Глеба — вдруг он хочет сказать что-то. Но, слава богу, по выражению лица Глеба было ясно, что он не собирается ничего говорить. Значит, вся ответственность и все последствия ложатся на меня. Но с другой стороны на меня ложится и выбор неплохой плюшки. В какой-нибудь онлайн игре это назвали бы отличной ачивкой.

В общем, долго думать я не стал и выкатил первое, что пришло в голову:

— Освобождение от занятий.

Конечно, можно было бы помудрить, придумать что-то более оригинальное. Но мы и так уже хорошо помудрили, когда придумывали наш первый бизнес-план. Поэтому сейчас я решил, что достаточно и обычного освобождения.

— Хорошо, — не задумываясь ответила математичка. — Но, так как вы приготовили задания на первую четверть, то и освобожу я вас только от занятий первой четверти. Как только предоставите готовые задания на вторую четверть, тогда и поговорим об освобождении на вторую четверть.

Решение было ожидаемым, поэтому я тут же согласился на поставленный условия. Спустя минуту мы покинули кабинет математики.

— Хорошо, что она не знает, что у нас нет никаких заданий на вторую четверть, — сказал Глеб, когда мы уже спускались по лестнице.

Ничего хорошего я в этом не видел, так как проблема явно требовала решения.

— Короче, думаю, нам не обойтись без сторонней помощи, — сказал я. — Видимо, всё равно придется нанимать отличников, чтобы они придумывали задания, так как сами мы не справимся.

— Справимся, — перебил Глеб, но не для того, чтобы возразить, а для того, чтобы добавить: — только на это уйдёт всё свободное время.

— Вот именно, — согласился я. После чего добавил сам: — Короче, загнали мы себя в ловушку. И пути назад уже, видимо, нет.

Диагноз был неутешительным, но разве это могло остановить будущего покорителя реальности? Ну уж нет. Если ничего и не получится, то эта ситуация станет хорошим опытом, от которого я буду отталкиваться в дальнейшем.

В этот же день я отправился домой. Но не для того, чтобы остаться там надолго, а для того, чтобы провести серьёзный разговор с родителями на тему переезда. Да, я наконец надумал переехать к Глебу. Лета, прожитого у Глеба, оказалось достаточно, чтобы решиться на такой разговор. Конечно, и со стороны родителей это уже не должно было выглядеть слишком резко, так как в последнее время я очень редко появлялся дома и они, вроде как, уже должны были привыкнуть к моему отсутствию.

И вот я зашёл в квартиру, закрыл за собой дверь и отправился на кухню, на которой вполне ожидаемо орудовала мать.

— Привет, как дела? — сказал я, присаживаясь на стул и выхватывая конфетку из конфетницы.

— Давно тебя не было видно, — в голосе матери я почувствовал некое смирение. Смирение с тем, что её сын редко появляется дома. — Как первый день в школе?

— Да всё как всегда. Ничего необычного, — отговорился я, после чего преступил к более важным вещам, попутно запихивая конфету в рот. — Мам, такое дело, я хочу переехать, — сходу начал я.

— В смысле переехать? — мама тут же бросила свои дела и повернулась ко мне. — Куда это ты собрался переезжать?

— Как куда? — изобразив удивление, ответил я. — К своему другу, у которого и прожил почти всё лето.

— И что это фокусы такие? Кто тебя надоумил? Что, своей квартиры нет, или что?

Ну вот, как всегда — мама снова закрутила свою шарманку.

Следующие минут десять я искал доводы и всячески пытался доказать матери, что мне просто необходимо съехать к Глебу. Почему? Потому что мы работаем над одним серьёзным проектом, который, возможно, когда-нибудь, сделает нас очень богатыми. Что за проект? Ну... это научный проект. Какой? Электромобили. Да-да, автомобили, работающие не на двигателях внутреннего сгорания, а на электричестве.

— Троллейбусы, что ли? — удивлённо спросила мама.

— Да нет, троллейбусы имеют постоянное подключение к электросети. А электромобили будут работать автономно. Понимаешь?

— Слов-то каких нахватался, — немного успокоившись ответила мама и вытерла руки о кухонное полотенце. — И как же вы собираетесь осуществлять всё, что придумали?

— Пока что никак. Пока что мы просто работаем над самой идеей. Пытаемся на бумаге создать такую батарею, которая сможет заменить ДВС.

— И что на это действительно уходит так много времени? — спросила мама.

Я утвердительно закивал.

— Очень много.

— Так занимайтесь этим у нас, — внезапно выдала мама. Да уж, отец явно не одобрил бы таких предложений. Ему и своего-то отпрыска хватает, а тут ещё и дружок будет постоянно вертеться в квартире.

— Мам... — я многозначительно посмотрел на неё, — ну ты же понимаешь, что, когда дело дойдёт до практики, то нам понадобиться много места.

— Вот когда дойдёт до практики, тогда будете собираться у Глеба. А сейчас всё! Разговор окончен! — на этом мама молча отвернулась к столешнице и продолжила готовку. А я понял, что продолжать не стоит. Лучше дождаться отца, чтобы была возможность воспользоваться его рассудительным и одобряющим самостоятельность мнением.

Отец пришёл через час. Спешить навстречу я не собирался, поэтому дождался, пока его встретит мама, чтобы уже в гостиной мог подключится и я.

В итоге мама сама всё рассказала отцу, как только тот разулся и направился на диван. Стоя около двери своей комнаты и приложив к ней ухо, я подслушивал разговор родителей, в котором мать была категорически против переезда сына, а отец, судя по голосу и настрою, оказался немного безразличен к сложившейся ситуации.

Наконец я решил выйти из комнаты, чтобы вставить своё слово. Как только я подошёл ко входу в гостиную, на меня тут же уставились два совершенно равнодушных зрачка отца.

— Хочешь съехать? — спросил он столь же отстранённо.

— Хочу, — подтвердил я.

Отец опустил взгляд и задумался. Все молчали. Мать смотрела на отца, в ожидании судьбоносного решения. Наконец отец снова поднял взгляд на меня и произнёс:

— Мама сказала, что вы там юные изобретатели — изобретаете какую-то хреновину.

Я кивнул.

Отец продолжил:

— Даю тебе полгода.

В этот самый момент я краем глаза заметил, как мать чуть не подавилась от возмущения, перемешанного с испугом от того, что отец вот-вот отпустит сына на волю. И только она повернулась к отцу, только открыла рот, чтобы возмутиться, отец тут же поднял указательный палец вверх, после чего мать резко передумала говорить что-либо, будто смирившись с главенством отцовского решения

— Если вы и впрямь занимаетесь чем-то стоящим, чем-то, что может изменить этот мир и позволит вам хорошо заработать, то через полгода я хочу видеть результат вашей работы. Этого вполне достаточно для того, чтобы сделать самую сырую версию разработки. Уж я-то по собственному опыту знаю.

В голове тут же пронёсся вопрос — что именно он знает по собственному опыту? И, раз уж зашла такая пьянка — раз уж отец расщедрился, и всё же решился отпустить сына из дома, — то я подумал, а почему бы и не узнать отца получше? Почему-то именно в тот момент, отпуская меня в свободное плавание, пусть и с серьёзным условием, он показался мне совсем не безразличным самолюбом, каким я считал его до этого.

— Что за опыт? — спросил я.

Отец медленно повернулся к маме, посмотрел на неё, после чего сказал:

— Тань, нам с твоим сыном нужно серьёзно поговорить, — сказал он не менее серьёзно. — Кажется, наш ребёнок наконец вырос и теперь с ним можно говорить по-взрослому.

Мать молча посмотрела на меня, после чего снова обернулась к отцу, после чего молча зашагала к выходу. Выйдя, она закрыла за собой двери в гостиную, оставив нас с отцом наедине.

Отец долго не думал и продолжил сразу после того, как мама вышла.

— Думаешь, я всю жизнь учился на то, чем занимаюсь сейчас? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Не знаю.