— Ну что, убедились? — Поинтересовался старичок с какой-то ехидненькой ухмылкой.
— Убедился. — Сказал я. — Действительно, это коллекционный нож и стоит он много тысяч золотых.
Завернув снова кинжал в тряпицу, что дал пацан, и покинул лавку. Что-то мне не везёт на приобретение ножен для этого кинжала. Интересно, где Чебурашка достал его?
Базар уже начал расходиться. Ещё бы. Солнца уже почти не было. Темнело быстро. А фонарей не наблюдалось. Да и кому в голову придёт торговать ночью?
Я хотел, было, направиться в гостиницу, но тут из-под ближайшего прилавка вынырнул Чебурашка. Самым странным было то, что бежал он на четвереньках, а в зубах держал жёлтый, даже не так, ярко-жёлтый банан. Выбравшись из-под прилавка, он поднялся на ноги и с неимоверной скоростью бросился ко мне. Я от неожиданности сначала застыл соляным столбом, но в следующий миг нырнул за ближайший угол.
"Странно, — думал я, забегая за очередной поворот, — почему банан жёлтый?" Однако размышлять на подобные темы, убегая, времени не было, да и мозги были заняты другим, как бы не навернуться, а ещё лучше запутать следы, оторваться от погони.
В боку закололо, и я остановился. Сил бежать больше не было. Правда, погони я не слышал. Это давало надежду на благополучный исход. Встреча с Чебурашкой опять откладывалась. Я осмотрелся.
Дома здесь стояли далеко друг от друга. Двор, возле которого я переводил дух, был пуст. Даже вездесущего кота не было видно. Слева за забором подле колодца топталась бабулька. Со спины ей было лет двести. Больше вокруг не было ни единой души.
Приведя дыхалку в норму, некоторое время понаблюдал за старухой. Она, по всей видимости, хотела достать воды, но почему-то не могла этого сделать. Мне стало жалко старость, и я решил помочь:
— Бабуся, бог в помощь! Может помочь?
Старушка оглянулась, несколько секунд внимательно изучала меня, после чего, кивнув, сказала:
— Воды не могу достать. Ведро уронила.
— Да как же так? — Спросил я, окидывая взглядом забор в поисках калитки.
— А ты, милок, через забор. — Посоветовала бабка, догадавшись, что я ищу. — Забор, поди, не высокий для тебя.
Я хмыкнул и перемахнул действительно не высокую преграду.
— Что у тебя тут, бабуся? — Спросил я, подходя к колодцу.
— Да говорю же, ведро уронила.
Я взялся за клюв журавля и посмотрел вниз. В колодце, разумеется, было темно. Ведра на конце клюва действительно не было. Лишь крючок не очень сильно загнутый сиротливо торчал из торца.
— Не мудрено, что ведро слетело. — Сказал я, разглядывая крючок. — Тут загиб очень малый. Надо аккуратнее было.
— Да знаю я, знаю. — Засуетилась бабка. — Токи вот нет мужеских рук, а кузнец идти не хочет. Много денег просит. Время, мол, у него дорого так далеко ходить.
— А далеко кузнец живёт? — Поинтересовался я, стараясь придумать, как бы вытащить ведро.
— Да три улицы отсель. На краю.
— А чего так далеко? Чего не в городе?
— Так кто ж ему позволит в городе дымить да шуметь? — Всплеснула руками бабка. — Ему же двор вона какой надо. — Она развела руки на всю их длину.
— Ладно, бабуся. Сейчас попробуем вызволить твоё ведро. — Сказал я, опуская жердину журавля в колодец.
В принципе дело не сложное, если самому не делать, а лишь советы давать. Но тут придётся в слепую работать. Ощупывать крючком дно, в поисках утонувшего предмета. Определять место положения. Хорошо, если ведро на попа стало, а если нет? Трудность в том, чтоб ручку зацепить, и тянуть аккуратненько чтоб не сорвалось. А то знаю я эти системы... Ведро качается, о стенки колодца бьётся, вода плещется. Короче, мороки много. Но я справился. Правда, далеко не сразу, но всё же сделал. Мне повезло. Повезло не в том смысле, что ведро само наделось на крюк, а в том, что я сразу на него наткнулся. Аккуратно осмотрел жердиной, как оно лежит (а длиной палкой в несколько метров да ещё в воде тыкать очень даже не просто). Ведро на боку валялось. И моё счастье, что ручкой как раз кверху. Вот в этом повезло. Подцепил аккуратненько, потянул медленно. Бабусино ведёрко из воды пошло очень осторожно. Поднимал буквально по миллиметру, чтоб не раскачать.
Наконец дужка выглянула из зева колодца и я, подхватив ведро, выставил его на сруб, осматриваясь где тут скамья как раз для такого случая. Она оказалась на предполагаемом месте то есть слева от колодца. Я перенёс туда ведро и отпустил журавля.
— Фу! — Выдохнул я. — Достал.
— Милок, а не поможешь донести до избы? — Хитреньким таким голосом поинтересовалась старуха.
— Да куда уж я денусь. — Сказал я, обрадовано. Однако радость моя тут же улетучилась. Обернувшись к скамье обнаружил там два ведра. Странно, буквально секунду назад там вообще ничего не было, а теперь два ведра?! Ну, ладно. Это даже лучше. Два ведра нести удобнее. Равновесие и всё такое.
Я подхватил оба ведра и направился по тропинке к дому. В первый момент я даже не понял, что произошло, но после парочки шагов сообразил — вёдра были неподъёмными. В них было весу кил по пятьдесят не меньше. Я скосил глаза на одно из вёдер. Нет, обычное ведро. Но почему такое тяжёлое? Однако странности на этом не закончились. До избы, как назвала дом бабуся, было шагов сорок, может пятьдесят, не больше, совсем рядом, а тут я шагал и шагал, а дом оставался на месте то есть там, где и был. Вот это мне уже совсем не понравилось. Но бросать вёдра было как-то не очень удобно. Не красиво, что ли?.. В общем, я тащил их, считая шаги. На двести семидесятом понял, что руки сейчас отвалятся и вёдра, хочу я того или нет, но упадут и, конечно же, разольют содержимое. И будет вокруг очень грязно и мокро. Что скажет по этому поводу старуха, даже гадать не стану.
Я резко остановился и вовремя. Прямо у левой ноги оказалась ступенька крыльца. Как я среагировал и не запнулся, не знаю. Видимо, от удивления поднялся на крыльцо и в валился в дом, ногой распахнув дверь. Благо она открывалась внутрь.
В прихожей осмотрелся, заметил слева у стены лавку, а чуть дальше здоровенную бадью вёдер на двадцать. Поставил вёдра на скамью и заглянул в бочку. Она была пуста.
"Ети твою налево! — Наконец сообразил я. — Квест. Наполни сосуд. Мать твою! Ночь же впереди".
— Милок, выливай в бочку, не жди. — Поторопила меня бабка.
Я обречённо вздохнул и, подняв ближайшее ведро, аккуратно чтоб не разлить, перелил воду в бадью. Глянул вниз, не потекла ли? Ура, не пересохла. Поставил ведро на скамью и проделал тоже самое со вторым.
"Блин, я эти два еле притащил, — думал я, ставя ведро рядом с первым. — А тут ещё столько таскать! За ночь хрен управлюсь". И невольно глянул в бочку. Она была полна полнёхонька.
— Это как же? — изумился я.
— Что как же? — Переспросила бабка.
— Может ещё и вёдра набрать? — Вместо того чтоб задать правильный вопрос, сам спросил я.
— Зачем? — Удивилась хозяйка избы.
— Чтоб завтра вам не таскаться. — Ответил я на автомате.
— Милок, неужто ты думаешь, что я за ночь всю бочку выпью? — Усмехнулась, или мне показалось бабка. — протухнет, пока я с родимой покончу. Водица нужна свеженькая, живая.
— А она живая? — Тупо глядя на воду в бочке спросил я.
— А как же. Конечно, живая. — Подтвердила старуха, кивая.
— Ну тогда ладно. Я пошёл. — Сказал я и шагнул к двери.
— Милок, а ты куда сейчас пойдёшь? Ночь же на дворе?
— В гостиницу. — Неуверенно ответил я.
— А дорогу-то знаешь? — Хитро поинтересовалась бабка.
— Нет. — Честно признался я. — Но я у прохожих спрошу.
— Ага, в полночь. Там толпы гуляют. — Усмехнулась старуха. — Ладно. Переночуй у меня. Не медяк же тебе совать.
— Где же у тебя тут можно переночевать? — Заозирался я.
— Со двора у задней стены лестница приставлена. На чердаке сено имеется. Вот туда и полезай на ночь. Мышей там нет. Мешать спать некому.
— Хорошо. — Сказал я, немного растерявшись. — Бабусь, а как ты туда сено-то затащила?
Вопрос сорвался с языка сам собой. Я даже подумать не успел зачем об этом спрашивать. Но, слово не воробей, вылетит, не поймаешь.
— Дык, таки молодцы как ты и натаскали.
— Зачем же на чердак? — Недоумевал я.
— А шоб таким как ты было где голову приклонить на ночь. — Ответила бабка и покосилась на дверь.
Я понял, что пора уходить и покинул дом, чуть не сверзившись с крыльца, совсем забыв про него.
На улице стояла темень кромешная. Обойдя дом, я нашёл лестницу и забрался на чердак. На всякий случай изучил возможность закрытия меня здесь. Но кроме хлипкой щеколды ничего не было. Да и солома, укрывавшая крышу, не представлялась мне сложной преградой. Хуже было другое: рассмотреть находящееся на чердаке не было никакой возможности. Темень здесь казалась ещё гуще чем на улице.
"Ладно, чёрт с ним. — Подумал я, шагнув вправо от прохода. — Главное сено найти".
Нашёл я его сразу. Точнее, просто упал, пытаясь сделать шаг, споткнувшись о доску. Сено оказалось свежее, но колкое. И как люди могли спать на нём в старину?
Забравшись подальше от прохода и поглубже на чердак, я устроился, подложив под голову руки. Надо было выйти в реал. Организм, напитавшийся за день чаю требовал этого незамедлительно. Но как это сделать? Я задумался.
"Может меню вызвать? или мысленно обратиться к программе?", — подумал я и тут же перед глазами возникла какая-то таблица.
— Озвучь. — Негромко приказал я.
— Вы желаете покинуть игровую сессию? — Раздался голос у меня в голове.
— Да. Поскорее.
Всё резко померкло и тут же раздался звук моторчика, приподнимающего крышку сундука.
— Фу, блин. — Высказался я, скатываясь по пандусу на коврик подле кокона. — Наконец-то.
На кухне всё было на своих местах. Электрический чайник... Пустой. 3 чашки различного объёма и размеров на полочке над тумбочкой. Здесь же находился и заварник, судя по размерам. Сушилка... Пустая. Несколько чайных ложечек в ящике стола. Солонка, перечница, горчичница и сахарница на тумбочке под полочкой в специальном приборе располагались. Пустые, разумеется. Гудящий холодильничек в углу, пустой, конечно же. Даже салфетница была, но без салфеток.
— Твою мать. — Ругнулся я. — Неужели не могли хотя бы пачку заварки положить. Что за народ?..
Обшарив всё помещение, не нашёл ничего съестного. Посидел минутку на табуретке, горюя о том, что сам не додумался запастись необходимым для чаепития, и пошёл обратно в кокон.
На чердаке всё было по-прежнему. По идее мыши должны были где-то здесь водиться. Это вроде как обязательно. Но не было мышей. Никто не шуршал, не пищал. Только изредка доносился далёкий, ленивый лай собак. Да шелест листьев на дереве у дома. Больше никаких звуков.
"Ну прям как в кино, — подумал я вспоминая известную фразу: — Только мёртвые с косами стоят. И тишина!" С этой мыслью я и провалился в сон. Даже сам не заметил, как это произошло.
Проснулся как-то сразу и совершенно бодрый. В реале я за собой ничего подобного не замечал. Выкарабкавшись из сена, спустился на землю. Огляделся.
С этой стороны дома было что-то подобное саду. Небольшому, правда, всего деревьев в десять, окружённому плетнём. Сам плетень был увит цветущими вьюнами. В дальнем углу сада росли несколько кустов малины. И было не совсем понятно — это хозяйка её посадила, или кустарник сам перебрался от соседей.
— Как спалось? — Раздался за моей спиной голос бабки. Я вздрогнул, не ожидая.
— Спасибо. Хорошо. Давненько я так не высыпался.
— На моём сене всегда хорошо. — Загадочно сообщила бабка. — Завтракать будешь?
— Мне как-то не удобно вас ещё и объедать. — Замялся я, а желудок предательски заурчал.
— Да чего уж там. — Махнула рукой бабка. — Не сильно-то и объешь. На постоялом дворе сэкономил, так и на завтраке сэкономишь.
— На чём сэкономил? — Не понял я.
— На постоялом дворе. Говорю. — Повторила хозяйка. — Вон там (она махнула рукой за дальний угол избы, где мне ещё не довелось побывать, а видимость загораживала растительность в виде дикого винограда) рукомойник и прочие удобства. Унитазов в доме не держим.
— Почему? — На автомате спросил я.
— Шоб в доме не воняло. — Ответила старуха, сморщившись от отвращения.. — Это вы, городские, любите нюхать собственное дерьмо.
— Благодарю. — Ответил я, лихорадочно пытаясь понять, что такое постоялый двор.
Уже умываясь холодной водой из деревенского умывальника, сообразил, что так бабка гостиницу назвала.
Стряхивая воду с рук подумал, где бы полотенце взять, вытереться. Но тут бабка протянула мне настоящий, вышитый рушник с двумя петухами. Петухи выглядели так натурально, что в первый момент я даже немного испугался. Они стояли в стойке друг напротив друга, яркие, красочные. Гребешки кроваво-алые, перья взъерошенные, клювы раскрыты, хвосты распушены. Ни дать ни взять боевые петухи перед боем. Вышивка была столь искусна, столь реалистична, куда там современным кутюрье из Парижа и прочих супер модных домов.
— Шо смотришь? — Спросила бабка. — понравилось?
— Потрясающе!.. — С восхищением произнёс я.
— Вытирайся давай. и пошли есть.
Мне стало жалко поганить такую красоту. Перевернув полотенце, вытерся обратной стороной, да и то краешком чтоб петухов не намочить. Посмотрел куда бы полотенце повесить.
— Сюда весь. — Указала бабка на поперечную палку слева от рукомойника. — и пошли уже.
Развесив полотенце, расправил его, чтоб петухи были видны и пошёл за хозяйкой в глубь двора. Тут меня ожидала следующая неожиданность. Между колодцем и домом чуть за углом скрывалась беседка. Странно, как вчера я её не обнаружил? Хотя со стороны колодца она видна очень даже хорошо. Но удивительнее всего то, что именно здесь я проходил мимо, направляясь на чердак. И никакой беседки на этом месте не было. Ну не мог я пройти в двух шагах от строения хоть и небольшого, но объёмного.
В центре беседки стоял вкопанный в землю стол. По периметру располагались скамьи, укрытые цветастыми, домоткаными ковриками. Одна сторона служила входом. Сама беседка имела форму неправильного круга. Вроде овала, но с углами. Крышей служил деревянный настил, покрытый толи толью, толи толстым слоем смолы. В общем, чем-то чёрным. За беседкой раскинулся огород.
— Сюда. — Махнула бабка рукой на беседку. Я вошёл. На столе стояла большая чашка с чем-то белым, видимо с молоком. Рядом в расписной миске лежало несколько кусков крупно нарезанного хлеба.
— Парное? — Почему-то спросил я.
— Да. Соседка по утрам приносит. — Ответила бабка.
— Что? Даром?
— нет. Нынче папа маму даром не целует. Не даром, конечно. За денежку. — Хватит болтать. Садись, ешь.
Я устроился за столом. Протянул руку к хлебу и понял, что жутко хочу жрать. Даже не есть, а именно жрать. Взял в руку хлеб. Он был такой мягкий, такой пушистый, с поджаристой корочкой, запашистый!.. У меня от его духа даже голова закружилась. И я накинулся на еду. Боже, как это было вкусно?!
Наконец я насытился. Отодвинул от себя опустевшую крынку, и, сыто отдуваясь, поднялся.
