Волчица и пергамент. Том 5

В каком-то смысле рыцари стояли над всеми. Сверх того они отправились за море, чтобы упорно ежедневно готовиться к сражениям, служить Богу и представлять своё королевство. Коулу, мельком заглянувшему за покров их тайн, блеск этих рыцарей казался, пожалуй, безжалостным.

— Сюда, — показал помощник священника, должно быть, прочитавшего мысли Коула и потому вернувшегося к обязанности проводника.

Их привели в комнату собора, скрытую от посторонних глаз.

Собор представлял собой длинное здание, от его главного входа примерно до середины прохода располагался неф, в который могли свободно входить обычные люди, алтарь размещался почти в центре. Всё остальное пространство было отведено для духовенства, ещё здесь была часовня специально для аристократов, сделавших большие пожертвования, а также комнаты для высоких гостей. По мере продвижения вглубь здания, становилось тише, пока шум множества людей в нефе вдруг не пропал полностью, этот переход казался достаточно странным.

Они недолго ждали в комнате, куда их привели, вскоре за дверью послышались шаги, затем появилась Хайленд.

— Простите, что вызвала вас из поездки, которая должна была дать вам отдохнуть.

— О, пожалуйста, не беспокойся об этом. Но правда ли... правда ли, что он хочет спросить моего совета?

Было бы понятно, если бы меня воспринимали как врага, подумал Коул.

— Я тоже рассматривала возможность того, что они могли затеять заговор против нас, но мне было бы очень прискорбно, если бы оказалось, что это не так, а мы ничего для них не сделали, — она сделала маленькую паузу. — Командир Уинтшир просит помощи в сохранении жизни своим людям.

Коул чувствовал то же самое, он снова поразился, насколько замечательному человеку ему довелось служить.

Глава четвёртая

Зазвонили колокола собора, началось полуденное богослужение. Звук колоколов и тёплый солнечный свет, струящийся через окна, прорезанных в каменных стенах, казались гарантией спокойного дня. В соборной часовне, предназначенной для знати, судьба свела несколько человек, включая пожилого рыцаря, одетого в церемониальные доспехи.

— Рад встретить тебя. Я комтур Клод Уинтшир, отряд Уинтшира рыцарей Святого Крузы находится под моим командованием.

— Я Тот Коул, путешествую по поручению наследницы Хайленд.

Не получив официального статуса при наследнице, Коул не говорил, что служит ей. Ещё он не хотел бы создать для неё сложности, насколько это будет возможно, если рыцари сочтут его врагом.

— Я слышал о тебе, но ты довольно молод.

По крайней мере, Коул не чувствовал скрытой злобы в его кроткой улыбке, но позади себя он ощутил какое-то движение.

— Если позволишь, досточтимый Уинтшир, — заговорила Хайленд с оттенком мольбы в голосе. — Это младшая сестра преподобного Коула, она преклоняется перед рыцарями. Эта умная юная девушка оказала значительную помощь в путешествии её брата, поэтому она присоединится к нам сегодня.

Миюри посмотрела на Хайленд широко раскрытыми глазами, а затем перевела взгляд на Уинтшира.

— О-о, это действительно большая честь, — сказал старый рыцарь, откинул назад бордовую мантию, опустился на колено и принял руку Миюри. — Я Клод Уинтшир, рыцарь ордена Святого Крузы.

— Э-э... а... мм...

Лицо Миюри стало пунцовым, она посмотрела на Коула таким взглядом, что можно было в любой момент ожидать появления её ушей и хвоста.

— Это моя сестра. Её зовут Миюри.

— О-хо, и имя у неё тоже красивое, — улыбнулся старый рыцарь, Миюри в ошеломлении лишь кивнула.

Миюри сказала, что никогда не подарит венок из цветов рыцарю, но сейчас Коул подумал, а может, она просто знала, что застесняется и просто не совладает с собой?

— Большое спасибо, сэр Уинтшир, — сказал Хайленд, и рыцарь, ещё раз улыбнувшись Миюри, поднялся.

Миюри трепетно поднесла ладонь, которую рыцарь держал в своей руке, к своей груди, словно старалась сохранить обретённое сокровище, и наполовину спряталась за Коула.

— Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за то, что вы пришли сюда по моей просьбе, — сказал Уинтшир. — Полагаю, вы могли заподозрить, что я замыслил нечестивый план, который причинил бы вам вред.

В комнате сейчас присутствовало три человека из охраны Хайленд и двое, выделенных Ив. В коридоре ещё дежурил охранник, сопровождавший Коула и Миюри в аббатство Брондел, чтобы избежать внезапного нападения извне.

А Уинтшир пришёл один.

— Если мне будет позволено пояснить относительно истинной ситуации, среди моих людей есть немало тех, кто не испытывает к вам тёплых чувств. Вот почему я использовал единственный случай, когда я мог отделиться от них, — мессу.

Коул понимал это по встрече с Родосом.

— Мы не пытаемся разрушить Церковь и не собираемся распространять еретические верования. Надеюсь, ты это понимаешь, — должен был заверить в ответ Коул, пусть, возможно, несколько запоздало.

Уинтшир размашисто кивнул.

— Связь денег и Церкви давно стала источником головной боли. Средства, собираемые на кампанию по искоренению ереси, были необходимы для истребления язычников и распространения истинной веры по всему миру. Вера и молитва сами по себе очень мало решают в мире, и пусть нам нечего стыдиться, нет оправданий ни одному представителю духовенства, использующему эти деньги, чтобы потакать чревоугодию и похоти, — рыцарь говорил с такой силой, которая, казалось, могла позволить ему в одиночку прогнать тьму. — На самом деле я в определённой степени понимаю, чего пытается достичь королевство.

Хайленд на миг опустила глаза, принимая его замечание, возможно, из вежливости.

— Но многие так не думают. Они считают королевство злом и оплотом еретической веры. А мы родом из королевства, мы отплыли на остров Круза, и герб Золотого Барана сопровождал нас. Это означает, что другие видят в нас тех, кто утратил истинную веру.

Уинтшир не пожелал даже намекнуть на то, что те двое, что приложили руку к беспорядкам, охватившим многие места, находились сейчас именно в этой комнате.

— Наша вера непоколебима. Мы верим, что Господь это видит. Но я здесь, поскольку молитва не влияет на действительность. Мы не можем сохранить наш отряд в его нынешнем состоянии.

Речь Уинтшира была проникновенной, но в ответе Хайленд прозвучала горечь:

— В настоящее время я пытаюсь убедить короля восстановить пожертвования. Однако... Полагаю, будет довольно сложно продолжать выделять их вам, рыцарям.

Уинтшир кивнул.

— Я тоже понимаю, в каком состоянии пребывает королевство. Если бы дело дошло до войны, мы были бы на переднем крае. Мы бы держали мечи и щиты, купленные на деньги королевства, и использовали их против солдат королевства. Там, на поле битвы, мы столкнулись бы с прежними друзьями, нашими братьями и даже отцами. И даже если бы мы смогли избежать боевых действий... Ну, лишь это дало бы нам другое тяжёлое решение. И наша позиция осталась бы неоднозначной.

Сохранят ли они верность Папе и станут сражаться против королевства, или же смогут повернуть мечи против своего хозяина как подданные королевства или те, чьё существование сохранено пожертвованиями королевства?

Конечно, волей Божьей может найтись и возможность не принимать ничью сторону, но тогда отряд Уинтшира всё равно оказался бы в тяжёлом положении. Все смотрели бы на них с презрением — кто же они на самом деле?

— Тогда, — заговорил Коул, притянув к себе взгляды остальных, — что я могу сделать?

Если откровенно, рыцарям не хватало денег. Коулу это было совершенно не по средствам, он подумал, не стоило ли Уинтширу пригласить Ив вместо него.

— Приношу свои извинения, я отвлёкся от нити разговора. Разговор затягивается, если ты рыцарь, — сказал Уинтшир, прочищая горло. — Предрассветный кардинал. У тебя большое влияние. Я надеялся использовать твоё влияние, чтобы мы смогли продолжить существование.

— Влияние? В общем, даже если бы у меня было какое-то влияния, я... Не знаю, как это сказать, но полагаю, это может оказаться для вас помехой...

Имя Предрассветного кардинала стало хорошо понятным символом противостояния королевства Церкви. По сути, он был не более чем врагом для рыцарей Святого Крузы.

— В обычной ситуации это могло быть и так. Однако нас отвергли обе стороны, можно сказать, мы больше не нужны.

Он не пытался подольститься, вместо этого он чётко излагал мысли, и от этого слушателям становилось больнее. Уинтшир посмотрел на Коула и тепло улыбнулся.

— Что произойдёт, если Предрассветный Кардинал вдруг очень высоко о нас отзовётся? Пусть мы являемся врагами, но они очень хорошо себя показали — или что-то в этом роде.

Этот человек казался утончённым, но верным рыцарем, он будто светился, когда говорил. Коул начал понимать, что пытался сказать Уинтшир, и его сердце стало сжиматься.

— Папа не знает, что с тобой делать. Потому что Церковь никогда не говорит о появлении того или иного лица, прославившегося верой. Но, вот, ты признаешь нас равными или хотя бы достойными противниками. Что тогда подумают Папа, кардиналы и другие высокопоставленные люди?

Коул резко вдохнул, словно пытался силой расправить своё окаменевшее сердце.

— Что ты тот, кто может сражаться на равных.

— Точно. Для нас, людей, которые сражаются, потому что такова наша Богом данная миссия, не было бы большей причины существовать.

Рыцари, не знающие, к кому направить свою верность, те, которых все считают своим врагом.

Они приобрели бы ценность либо как отряд, противостоящий Предрассветному кардиналу, либо как те, кто соединился сердцами с людьми, пытающимися уйти от Церкви. И эту ценность Уинтшир и его рыцари получили бы уже от одного своего существования.

Вот что он пытался сказать.

Изо дня в день они молились, размахивали мечами, тренировались, именно они первыми рисковали бы своей жизнью на передовой в случае войны, и теперь они, по сути, пытались сохранить себя, побуждая своего, в общем, врага давать им лестный отзыв. Они не сражались со своим врагом, а добивались его расположения.

Уинтшир, скорее всего, и сам сознавал, насколько то, что он говорил, не соответствовало званию рыцаря. Это было видно по его искусственной, излишне лучезарной улыбке. Однако он был обязан действовать таким образом и этим путём вести своих людей, чтобы сохранить их дальнейшее существование. Он не колебался, даже имея дело с незнакомым молодым человеком, который как раз и привёл их к этому затруднительному положению. Он был опытным рыцарем, способным снести любое унижение ради своей цели.

Коулу удалось каким-то образом противостоять желанию встать перед старым рыцарем на колени.

— Конечно, у меня как у меча Папы есть и возможность убить тебя прямо здесь. Но это означало бы войну с королевством, и, опираясь на слухи, что я собрал о тебе в этом соборе, не думаю, что это было бы правильным направлением действовать.

Трудно сказать, сколько было лести в его словах, но он, скорее всего, искренне не хотел вступать в войну с королевством, бывшим его родиной.

— Думаю... Я понял, что ты хочешь сказать. И роль, о которой ты меня просишь.

Уинтшир кивнул и сказал, по-прежнему сердечным тоном:

— С твоей точки зрения, это, по сути, предложение намеренного усиления твоего врага. Я понимаю, насколько это странно. Но я прошу тебя понять, — мужчина, рыцарь чуть ли не с рождения, пристально посмотрел на Коула. — Мы — отряд рыцарей святого Круза из Уинфилда. Мы играли главную роль во многих войнах, подробно описанных в рыцарском эпосе. Пожалуйста, не дай закончиться истории такого легендарного отряда.

Почти сразу после слов Уинтшира зазвонили большие колокола собора.

Он не пытался повторить сказанное под звон колоколов, на который накладывалось многократное эхо, окутывая людей в комнате, он смотрел на Коула, не отрывая глаз.

Путешествие рыцарей было близко к завершению. Они будут цепляться даже за своего врага, чтобы снова двинуться вперёд.

— Я жду вашего ответа, — завершил, наконец, беседу Уинтшир, после чего поблагодарил Хайленд за эту встречу и быстро вышел из комнаты.

Месса закончилась, скоро вернутся другие рыцари. Если бы они заподозрили командира в чём-то вроде унизительной для них просьбы, они могли бы даже обнажить оружие.

Оставшиеся в комнате продолжали стоять, Коул перевёл взгляд на Хайленд. Та сердечно положила руку ему на плечо, лёгкая улыбка исчезла с её лица.

— Думаю, нам нужно доложить об этом королю.

Коул, не ожидавший подобного, вскинул голову, и Хайленд, отпустив его плечо, повернулась и посмотрела на церковный герб на стене.

— Рыцари святого Крузы, находясь в опасном положении, потеряли уверенность. Уинтшир вернулся в королевство, чтобы снова вернуть им надежду. В конце концов, здесь есть люди, которые их благословляют.

Ив придерживалась того же мнения. Но Хайленд была не настолько честна и прямолинейна, как полагала Ив.

Наследница смотрела на обстановку вокруг рыцарей с совершенно другой точки зрения.

— Но в известном смысле их поведение можно было бы назвать их протестом. Они показывают, какой благосклонностью они пользуются у людей.

Показывают кому?

Королю.

— Если бы их отряд распался, новость об этом разлетелась бы по всему королевству и встретила бы серьёзный отклик в обществе. Полагаю, многие тогда могли бы усомниться в решениях короля и всех, кто встал на его сторону. Но самая большая опасность не в сиюминутных последствиях этого известия, — Хайленд видела нечто большее. — Например, нельзя предсказать, будет когда-либо новое большое восстание язычников или война с еретиками. Если это произойдёт, без собственного отряда королевство было бы единственной страной, неспособной отправить своих рыцарей в ряды рыцарей Святого Крузы, и мы остались бы изгоями в войне за веру. Наше имя исчезнет из истории мира. Поворотный момент, в котором мы сейчас находимся, вполне может повлиять на будущее королевской семьи.

Даже начавшаяся война королевства с Церковью не смогла бы полностью разорвать их связи, так же как было бы невозможно полностью удалить саму Церковь из страны, и сам Коул не думал, что это был правильный выбор. И если война с язычниками снова вспыхнет, нетрудно представить, что ему скажет будущий король: Не вы ли те нечестивцы, что тогда избавились от рыцарей?

— Пожертвования рыцарям были остановлены в самом начале противостояния, первоначально, чтобы показать могущественной знати, что мы серьёзно относимся к вызову Церкви. Король, должно быть, искренне предполагал, что перерыв продлится недолго... Как и само противостояние.

Уже три года королевство и Церковь ведут свою борьбу. Они, конечно, изначально рассчитывали довольно быстро прийти к примирению.

— Король наверняка примет это предложение, чтобы утвердить свою долю влияния королевства Уинфилд на орден рыцарей Святого Крузы. Проблема в том, — Хайленд посмотрела на Коула, — это означало бы заставить тебя солгать.

— Я... — начал Коул, но больше ничего не произнёс.

Хотя он не стал бы называть это ложью, но на самом деле какой-то запашок в этом роде был.