Днепровская купель

Чтобы у подчиненных не сложилось превратное мнение о нем, подполковник проверил состояние батальона и остался доволен результатом своей ревизии. Люди сходили в баню, получили свежее белье, а комбаты отвечали на его вопросы быстро, четко, без задержки и было видно, что они знают обстановку, а не берут сведения с потолка.

Другой проблемой батальонов полка Любавина являлись немецкие снайперы. Судя по всему их, было двое, и действовали они в первую очередь против офицеров и связистов, но не брезговали и простыми солдатами. В среднем за одну неделю потери в батальонах достигали до десяти двенадцати человек.

Предшественник Любавина пытался решить этот вопрос, но не очень удачно. Вызванный снайпер вроде снял одного из вражеских стрелков, но через день сам погиб, попав под минометный обстрел. Одна из "мин-лягушек" накрыла место его засады на нейтральном поле и к вечеру, разведчики принесли иссеченное осколками тело девушки снайпера.

Не испытывая особого страха перед Кафтановым, он направил запрос на снайпера в штаб дивизии, приложив к своему письму тщательно составленную выкладку потерь полка от деятельности вражеских стрелков.

Кроме этого, Любавин специально подчеркнул, что действие снайперов противника серьезно подрывает морально-боевой дух бойцов подразделений полка. Что люди сильно запуганы и больше думают о том, чтобы отсидеться в окопах, а не о том, что им предстоит идти в бой. Все это было очень грамотно и толково изложено на бумаги, и пройти мимо подобного сигнала штаб дивизии никак не мог.

Одновременно с этим, Любавин обратился в политотдел фронта с просьбой прислать в полк толкового агитатора, желательно бывшего снайпера. Чтобы тот, поговорив с личным составом, успокоил солдат, вселил в них уверенность, "что не так страшен черт, как его малюют".

Госпожа Судьба любит преподносить людям неожиданные сюрпризы. Жестко обойдясь с Любавиным, она любезно вернула свой долг сторицей, ибо в качестве агитатора, Любавину прислали саму Людмилу Павличенко. Оставив ратное дело из-за последствий тяжелого ранения под Севастополем, она перешла в школу инструкторов и попутно выезжала на передовую для встречи с солдатами как агитатор.

Вид невысокой, целеустремленной женщины убившей больше трехсот солдат и офицеров противника сильно действовал людей, казалось привыкших к смерти. Им становилось неудобно от одной мысли, что женщина, которую они должны были защищать, в одиночку перебила врагов больше, чем они все вместе взятые. И после встречи с "леди смерть" как прозвали её американцы, боевой дух красноармейцев поднимался в разы.

Так случилось, что письмо Любавина пришло в политотдел фронта, когда там распределялись агитпутевки. Наличие в полку проблемы из-за немецких снайперов и его сравнительная близость от Москвы сыграло решающую роль в вопросе кого куда отправлять.

Сказать, что появление Людмилы Павличенко произвело фурор, значит ничего не сказать. Посмотреть на легендарного снайпера, о котором уже при жизни среди солдат ходили легенды, сбежалась масса народа. Зная, что будет много людей, организатор устроили встречу на лесной полянке, натянув большой палаточный тент, а над ним маскировочную сеть. Под неё набилось человек сто не меньше, а люди все шли и шли.

Речь знаменитого снайпера была плавной и неторопливо. Она говорила слова с такой расстановкой, что казалось, будто она считает их, как любой стрелок считает, сколько патронов у него осталось в запасе. Это было сильно заметно, но неторопливость речи, искупал задор глаз, живость мимики лица ясно говорил бойцам, что она своя. Такой же, как и они, труженик войны, знающий о передовой не понаслышке и покинувший передний край фронта по причине тяжелого ранения. Об этом наглядно говорила желтая яркая нашивка на правой стороне гимнастерки.

Отправляясь на передовую для встречи с бойцами, Людмила всегда одевала не парадный китель, а простую полевую гимнастерку, подчеркивая свою близость с простыми солдатами. Сейчас на ней скромно горела золотая звезда Героя Советского Союза, полученная Павличенко неделю назад в Кремле, из рук всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина.

Начав встречу, Павличенко, стала рассказывать, как было трудно лежать в засаде на нейтральной территории, кого в первую очередь выбирает снайпер и как можно ему противодействовать простыми действиями.

Бойцы слушали снайпершу с большим интересом, время от времени задавали вопросы. Однако куда больше их интересовало все то, что было связанно с поездкой Павличенко в Америку, а точнее два вопроса: какие люди живут в Америке и когда откроют Второй фронт.

— Люди в Америке разные, — неторопливо отвечала Павличенко. — Простые американцы мало чем отличаются от нас. Нормальные люди, которые искренне желают скорейшей победы над фашистами и всякий раз, когда встречались со мной, просили передать вам от них большой привет, что я с большой радостью и делаю. Также просили сказать, что очень надеются, на Красную Армию и желают нам скорой победы над немцами.

— Одного желания мало, надо действовать, а не языком тренькать — обиженно неслось из солдатских рядов.

— Так они и делают. Многие американцы и даже американки работаю на военных заводах. Собирают танки, самолеты, автомобили и прочее вооружение и отправляют его к нам по ленд-лизу. Да вы наверняка с их продукцией не понаслышке знакомы.

— Знаем мы их автомобили, студера да виллисы. Хорошие машины, надежные — тотчас откликнулись шофера.

— Вот видите, — улыбнулась Людмила. — Другие американцы трудятся на своих полях и поставляют нам тушенку, сахар да кукурузу. Кукуруза надо сказать у них очень вкусная, сама пробовала. Один фермер из Канзаса специально привозил её нам, показать свою продукцию и тоже просил передать вам привет.

— Знаем мы ихнюю тушенку. Пробовали с кашей, нормальная вещь! — отзывались солдаты.

— Одним словом простые американцы знают и любят Красную Армию и Советский Союз и гордятся тем, что наши страны союзники против Гитлера и его приспешников.

— С простыми американцами понятно, а, как относятся к нам господа капиталисты? — вопрошали бойцы и тут же сами отвечали. — Ясное дело как относятся, плохо относятся. Не хотят второй фронт открывать! Деньги на крови зарабатывают. Кому война, а кому мать родна!

— А вот с капиталистами дело обстоит сложнее, — честно призналась Павличенко. — Есть среди них те, кто стоит за сотрудничество и союзничество между нашими странами, но есть и такие, что пакостят, мелко и гадко.

Павличенко на секунду задумалась, а затем привела пример из собственной жизни.

— Не успела я в Америку приехать, как американские газеты, что к ним приехала "леди смерть", которая перестреляла не одну сотню немцев. Ни одна не написала, что я простой советский человек с оружием в руках защищающая свою Родину. Обозвали этой дурацкой "леди смерть" и потом только так меня и называли.

— Сволочи! Буржуи! — выкрикивали возмущенные бойцы, а Павличенко тем временем, продолжала свой рассказ.

— Пригласили нас на прием по случаю прибытия нашей делегации в Америку. Все чинно, все красиво. Скатерти с салфетками лежат, бокалы хрустальные, но вот хлеба, всего только два кусочка хлеба на человека. И такие надо сказать кусочки были, солнце через них просвечивало — доверительно произнесла снайпер, и солдаты моментально подхватили её упрек.

— Да, что это такое для русского человека два кусочка хлеба!? Издевательство форменное над людьми! Зажали хлеб буржуи!

— Вот и я говорю, хлеба маловато, принесите ещё, пожалуйста. Американцы сначала удивились, а затем целую корзину этих хлебцев, принесли и нам на стол поставили. Мы обрадовались, стали его есть, а тут корреспонденты вертеться стали и нас снимать.

Прошел прием спокойно, мэр и другие официальные лица, что нас принимали только и делали, что тосты поднимали за Сталина, за Красную Армию и Советский Союз. Все хорошо, но только на другой день выходит газета и на первой полосе моя фотография, как я рядом с этой корзиной с хлебом сижу, а под ней подпись. Что Людмила Павличенко не только храбрая женщина и "леди смерть", но ещё о обжора.

— Гады!! Паразиты!! Это же надо, так придумать, пригласили в гости, а потом куском хлеба попрекают. Пакостники, слов нет! — гневно гудел круг, возмущенный коварством американцев.

— Так это ещё не все. Через два дня снова на встречу зовут. Снова столы накрывают и перед тем как за них сесть знакомят нас с гостями. Один капиталист, другой владелец заводов, газет, пароходов, третий сенатор и между делом подводят такого невзрачного горбоносого человека и представляют, что он сын барона Врангеля.

— Того самого, "черного барона"!? — посыпались удивленные возгласы.

— Того самого, — подтвердила Павличенко. — Стоит этот молодой "черный барон", смотрит свысока, нагло улыбается и потом нехотя подает мне руку. Осчастливил, значит своим вниманием.

— Ну а ты!? — незамедлительно интересовались заинтригованные бойцы, для многих из которых Врангель был уже седой легендой.

— А я не стала ему руку жать. Много чести будет для этой белоэмигрантской контры, чтобы ей руку в ответ протягивать. Мой отец этого барона Врангеля под Каховкой разбил и из Крыма ко всем чертям выкинул. Так их высокоблагородии бежали, что только одни пятки сверкали. Разбили их наши отцы, выбросили на свалку истории, а теперь их сыночки, что буржуйские подачки живет, придет на нашу встречу и мне зубы скалить будет. Барина из себя строить будет, меня советского человека ручкой своей осчастливит. Не дождется. Не стала я ему руку жать. Объяснила доходчиво ему, что да как, но только это мало помогло. На следующий день газеты все как один написали, что лучший снайпер Советского Союза "леди смерть" не только обжора, но ещё и невоспитанная грубиянка, отказавшаяся соблюдать правила этикета в приличном обществе.

— Да пошли они там со своим этикетом! Буржуи недобитые! Правильно сделала, что руку не пожала этому белоэмигрантскому отрепью! — гневно восклицали бойцы. — Нашел чем гордиться, папой висельником! — бушевала поляна.

— Вот и я о том же. Поблагодарили мы господ организаторов за науку и потом стали требовать список приглашенных лиц. Как говориться век живи, век учись.

— Так значит, все время вас там травили?

— Руки у них коротки, травить нас, — с хитрецой отвечала Павличенко. — Мы сами с усами. Пообвыкли, пообтерлись и сами перешли в наступление. На одной из таких встреч дали мне слово и я их прямо в лоб спросила, когда Америка будет воевать с немцами? Я говорю, Людмила Павличенко, воюю с немцами второй год и одна убила триста девять фашистов. Сколько времени они ещё собираются отсиживаться за моей спиной. Так зал сначала затих, а потом весь встал и зааплодировал и многие из зрителей пошли записываться в армию — гордо заявила Павличенко и теперь ей зааплодировала вся поляна.

— Вот это по-нашему! По-советски, от души врезала! Когда они Второй фронт откроют! Ещё в прошлом году обещали, а воз и ныне там!

— Не могу сказать точно когда, но его обязательно откроют. Это нам товарищи, твердо обещал сам президент Рузвельт, во время встречи с нашей делегацией в Белом доме. Он сам, твердый сторонник союза Америки и СССР против Гитлера и делает все возможное, чтобы американские солдаты вместе с вами разбили фашистов.

Встреча бойцов Н-ского полка с легендарным снайпером самым благоприятным образом сказалась на морально— психологическом настрое солдат. Один почти часовой разговор с Людмилой Павличенко, разом поднял их боевой, чем десятки лекций и собраний с политработниками полка, дивизии, армии. В приподнятом настроении солдаты рвались в бой и наличие немецкого снайпера на передовой их уже не так сильно волновало. Тем более что через три дня, присланный по заявки из штаба армии снайпер убил немецкую "кукушку" и на переднем крае наступило затишье.

Солдаты, действительно, ободренные встречей рвались в наступление и оно скоро началось.

Как и предрекал генерал Хейнрици, Соколовский начал наступать на отдельных участках своего фронта. Сначала, Василий Данилович решил силами своего левого фланга разгромить Спас-Деменскую группировку противника, используя свое превосходство в артиллерии. В полосе наступления было сосредоточено до 160 орудий и минометов, планировалась воздушная поддержка наступления механизированных корпусов. План был представлен штабом фронта в Ставку, Москва утвердила его, но гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

Приготовления левого фланга Западного фронта к наступлению не остались незамечены немцами, и они стали перебрасывать дополнительные соединения в район Спас-Деменска, в том числе и танковые подразделения.

Несмотря на то, что перед наступлением саперы проделали проходы в минных полях и проволочных заграждений, разведка не сумела вскрыть все огневые точки немцев, чья оборона достигала в глубину 6-8 километров. Из-за этого, когда вслед за огневым валом в атаку двинулись танки и пехота они смогли продвинуться на один — два километра первой линии обороны, встретив ожесточенное сопротивление врага.

Больше всего мешала продвижению советских войск крупный узел обороны противника Гнездиловская батарея, где располагались артиллерийская батарея и два взвода танков и штурмовых орудий. Подходы к высоте прикрывали несколько линий траншей с дотами и дзотами, бронеколпаками с минными полями и проволочными заграждениями.

Взять сходу столь сложную оборону было невозможно, и противника приходилось выковыривать, теряя время и расходуя запас боеприпасов, которые стремительно таяли день ото дня. Видя, что дивизии топчутся на месте, командующий фронтом произвел замену их руководства, но это не очень сильно помогло. Поняв, что наступление на Спас-Деменск — это не разведка боем и не отвлекающий удар, немцы стали перебрасывать в этот район свои резервы, стремясь остановить свое наступление.

Видя, что наступление на левом фланге вот-вот захлебнется, Представитель Ставки маршал артиллерии Воронов после консультации с Москвой, предложил комфронту начать наступление силами фронта во фланг врага с дальнейшей целью захвата Рославля.

В результате того, что противник в этом месте ослабил свою оборону, она была прорвана советскими соединениями, которые в первый день наступления продвинулись на глубину до десяти километров. Эти действия не замедлили сказаться на положении немецких войск под Спас-Деменском. Переброска подкрепления в этот район прекратилось и дивизиям 10-й гвардейской армии расшатать оборону врага. На пятый день наступления, после 50-минутной артподготовки, советские войска начали штурм Гнездиловской высоты, но немцы отбили их атаку. До наступления темноты бойцы Красной Армии ещё дважды предпринимали попытки штурма высоты, но каждый раз неудачно. Продвижению штурмовых групп сильно мешал заградительный огонь соседних немецких минометных и артиллерийских батарей. Всего, что они смогли добиться, это захватить передовые траншеи, подавить несколько дотов и дзотов и проделать проходы в минных полях и заграждениях.

Только ночью, с наступлением темноты, предпринятая советскими солдатами атака, наконец-то увенчалась успехом. Бойцы смогли преодолеть все препятствия на своем пути и, поднявшись на высоту, полностью перебили находившихся там фашистов. Обозленные потерей высоты, немцы дважды пытались вернуть утраченную позицию, но каждый раз были вынуждены отойти, неся серьезные людские потери.