| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Первое время мне сложно было привыкнуть к этому цвету, — произнес он. — Я всегда видел тебя с золотистым оттенком, а тут...
— Зато Йен с Трисс было непривычно видеть меня с этим самым золотистым, после шести лет постоянных экспериментов с цветом, — прыснула девушка, откладывая ножницы. — Так, почти готово.
Теперь она, казалось, бесцельно перебирала волосы руками, но те быстро высыхали от ее поглаживаний. Эскель прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя, что определенно не зря позволил ей делать с волосами все, что ей вздумается. Брин тем временем снова вооружилась ножницами, но закончила быстро и гордо сообщила:
— Всё! Теперь намного лучше!
И Эскель был вынужден признать, что так действительно было лучше, хотя вроде бы ничего и не поменялось, но так аккуратно причесанных волос у него точно никогда не было. Девушка тем временем еще раз прошлась по ним большой щеткой, собрала в хвост и чем-то затянула.
— Что это? — сдвинул брови Эскель, ощупывая свою голову.
— Резинка для волос, — Брин продемонстрировала еще одну такую же в своих руках. — Удобно волосы собирать.
— Удобно? — скептически уточнил ведьмак. — Она же цельная.
— Вот так перекручиваешь пару раз и готово, — продемонстрировала Брин на своих пальцах и протянула ведьмаку. — Тебе понравится. Точно!
Эскель с еще большим недоверием посмотрел сначала на странное приспособление, потом на девушку, так что та засмеялась.
— Я видела тебя из будущего, — пояснила она. — У тебя там волосы уже ниже лопаток и ты пользуешься резинкой.
— Ничего себе, — к такому аргументу ведьмак был не готов и снова повертел приспособу в руках, растянув пару раз.
— Возьми эту запасной. А если что, еще возьмешь, у меня их много, — усмехнулась Брин, показывая прозрачный поблёскивающий мешочек с точно такими же черными колечками растягивающейся ткани.
Эскель снова взглянул в зеркало. С убранными волосами смотреть на себя было непривычно, но сильно отросшие пряди давно напрашивались на это. А еще из образа выбивалась почти двухнедельная щетина. Ведьмак потер подбородок.
— Пойду, побреюсь, — сказал он, поднимаясь. — Спасибо за стрижку и... хм... резинку!
— Не за что, — улыбнулась Брин в ответ и занялась своими подсохшими волосами.
К обеду они спустились вместе.
— О! Воссоединились, голубки, — издалека заприметил Ламберт. — Эх, опять будете плешь проедать своими сюсюканьями.
— Когда это такое было? — возмутилась Брин.
— А то, думаешь, не видно, как вы друг на друга смотрите и нас заставляете?!
— Так не смотри, — подсказал ему простое решение Эскель.
Ведьмаку было немного неловко от такой публичности их воссоединения. Он не привык выставлять напоказ свою личную жизнь. Но с другой стороны, именно Ламберту он был за него обязан. Если бы не его настойчивый почти пинок в нужную сторону, Эскель бы не пошел к Брин и до сих пор маялся бы в обществе бутылок.
— А мне нравится смотреть, — в пику Ламберту заявила Трисс, с улыбкой глядя на парочку.
— Да, вам обоим на пользу пошло, — согласилась с ней Йен, насмешливо поглядывая то на Эскеля, то на Брин. — А то всё один вечно пьяный, а другая — вечно невыспавшаяся. А теперь любо посмотреть!
— Так, я не поняла, чем вам всем так не угодили мои ранние подъемы? — весьма натурально возмутилась Брин. — Что за делишки вы тут проворачиваете с утра, пока я сплю?!
— Завтрак без тебя съедаем, — усмехнулся Весемир. — Обедать-то будете?
— А как же, — усмехнулась чародейка.
Эскель и Брин присоединились к уже сидящим за столом.
— А, правда, Эскель, что это с тобой сегодня? — и так и эдак глянув на друга, все-таки спросил Геральт. — Весь такой... накрахмаленный!
— И кое-кому бы стоило взять с него пример! — весьма прозрачно намекнула Йеннифер, поглядывая на своего ведьмака.
Брин тихонько хихикнула.
— Тебе же самой с бородой больше нравится! — запротестовал Геральт.
— А лохматый — не очень! — парировала Йен.
— Где ж я тебе в Каэр Морхене цирюльника найду? — развел руками ведьмак.
Брин расхохоталась.
— Тебя подстричь? — предложила она, веселясь.
— А ты умеешь? — удивился Геральт.
— Я не всегда была чародейкой, — рассмеялась Брин.
— Без магии умеешь стричь? — не поверил беловолосый ведьмак.
— Еще один! — закатила глаза Брин. — Я, между прочим, профессиональный парикмахер, цирюльник, по-вашему. Я этим деньги зарабатывала до того, как появилась в вашем мире. Разумеется, умею стричь людей без магии! Так что можешь обращаться.
— Что сейчас будешь делать? — спросил после обеда Эскель.
— Думаю, настала пора Вечернего зала, — ответила Брин, раскладывая по местам бедлам, который они устроили вчера вечером и сегодня утром. — Давно хотела его восстановить.
Вещи порхали по комнате туда-сюда, сами складываясь под чутким руководством чародейки, вода, расплесканная за утренним купанием, высыхала, ванна приобретала первозданный блеск. Эскель, чтобы не бездельничать, отправился заправлять постель.
Снова одному оставаться совсем не хотелось, он уже был сыт по горло одиночеством.
— Могу я пойти с тобой? — после некоторых раздумий все же спросил ведьмак, решив, что достаточно создал себе сложностей своим молчанием.
— Со мной? — удивилась чародейка. — Ты же уже видел, как происходит восстановление, это скучный процесс, хотя теперь он пойдет быстрее.
— Я по тебе слишком соскучился, не хочу расставаться, — честно признался мужчина. — Если я не буду тебе мешать...
— Не будешь, — не дала ему договорить Брин. — Но там будет холодно и нечем заняться.
— Не хуже, чем во всем остальном замке, — развел руками Эскель.
Брин несколько озадачилась, видимо мысли об этом в ее голову раньше не приходили. Вскоре они уже поднимались на второй этаж цитадели.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что теперь восстановление будет быстрее? — спросил Эскель, припомнив слова чародейки.
— С тех пор, как я начала регулярно тренироваться управлять перемещением во времени, моя сила возросла, — ответила девушка. — Раньше я восстанавливала маленькие помещения замка, потому что большие не могла охватить целиком, а теперь я могу достать весь большой зал!
— Это не опасно? — сразу же поинтересовался Эскель. Зная, сколько бед могут принести колоссальные способности Брин уже сейчас, он легко мог предположить, что их усиление скорее создаст новые проблемы, чем решит предыдущие, и по лицу чародейки догадался, что не ошибся.
— В последнее время почти любое мое колдовство сопровождалось снегом, — не дав четкий ответ, заговорила Брин. — Йен считает, что по причине нестабильности моего состояния из-за нашей ссоры мои силы выросли неравномерно, конкретно магия льда перевешивает силу Старшей крови. Такое положение вещей может быть опасным, но сейчас, по предположению Йен, всё должно было вернуться в норму. По крайней мере, я за сегодня еще ни одной снежинки не видела, — честно, но витиевато описала положение вещей чародейка, чем выдала свое волнение.
Эскеля, с одной стороны, покоробило то, что Йен опять делает из него инструмент для развития магии, но с другой — он был страшно горд, что от него зависят такие важные вещи.
— У меня еще появилась одна способность, но давай я тебе подробнее после восстановления зала расскажу, — Брин огорошила очередной новостью. — Хорошо?
— Хорошо, — согласился ведьмак, не выдавая своего удивления, а сам задумался, сколько же еще скрытых талантов кроется в его любимой женщине.
Вечерний зал встретил ведьмака и чародейку разрухой. Пыль и мусор, щедрой рукой времени рассыпанные по остаткам колонн и стен, давно никто не тревожил. У давно неразжигаемого камина грудой обломков валялась разломанная мебель, которой, похоже, в последние разы и топили. Окна пропускали так мало света, что Брин пришлось осветить зал дополнительно.
— Кажется, сюда лет сто вообще никто не заходил, — пробормотала Брин, осматриваясь.
— Возможно так и есть, — согласился Эскель, с не меньшим интересом осматривая помещение.
— Что тут раньше делали? — поинтересовалась Брин.
— Собирались по вечерам, — развел руками Эскель. — Обсудить дела крепости, просто поговорить, сыграть в карты или другие игры. Общались.
— Хорошее место, — оценила Брин. — Что ж, приступим, — девушка вышла в центр помещения.
— Мне отойти? — уточнил Эскель.
— Как хочешь, — не выразила никаких конкретных пожеланий девушка. — Я наушники надену, ты мне не помешаешь, — она действительно достала из кармана какие-то небольшие приспособления и вставила их в уши, а затем прикрыла глаза.
Эскель остался стоять на месте и просто смотрел на чародейку. Девушка застыла в центре зала, на ее безмятежном лице не отражалось никаких эмоций, тонкий ведьмачий слух уловил странные звуки, исходящие от того, что чародейка назвала наушниками. В какой-то момент, Эскель точно не мог сказать, сколько времени они так стояли, Брин неожиданно раскинула руки в стороны. Тугие ленты ледяной магии, рождаясь у ее предплечий, разлетались вокруг. В вечернем зале началась самая настоящая метель! А Брин стояла в ее центре, неподвижная и отрешенная, лишь пряди волос будто шевелил легкий ветерок. От чародейки исходил мороз. Ледяная корка быстро поползла по полу, разрастаясь в форме снежинки. Эскель было попятился, но лед, что образовался у него под ногами, не причинил никакого вреда. Не прошло и минуты, как весь зал превратился в ледяную пещеру и метель, швырявшая ведьмаку в лицо горсти снега, стихла.
— Ха-ха! Получилось! — в полной тишине неожиданно возликовала Брин и рассмеялась.
Эскель, отвлекшись от рассматривания льда под ногами, обернулся к девушке. Иней покрывал ее всю с ног до головы, при каждом ее движении разлетаясь снежинками. Кисти рук украшал морозный рисунок, такой же проступал на скулах, и без того светлые волосы еще побелели. Брин словно превратилась в удивительно изящную ледяную скульптуру, только живую, смеющуюся и сверкающую зеленью глаз, в которых искрилась радость.
— Ва-ау, какая красота! — тем временем восхитилась чародейка, вытаскивая наушник из уха и осматриваясь. — Вот как может лед не нравиться?!
— Есть те, кто любит погоду потеплее, — резонно заметил Эскель.
— Да ты посмотри! — призвала она его. — Это ж как ледяной дворец из сказки!
Эскель осмотрелся. После той разрухи, что тут была, теперь зал в самом деле выглядел будто дворцовые хоромы. В свете осветительных шаров лед искрился и переливался, будто драгоценные камни. Восстановленные колонны наполовину изо льда, наполовину из камня пропускали свет, создавая затейливые блики на полу и стенах. Было действительно красиво и очень холодно. Мороз исходил от стен, пола и потолка зала.
Брин тем временем на месте не стояла. Обойдя ползала, она остановилась около очередной колонны. Усмехнувшись, она наморозила себе на сапоги что-то наподобие ледяных коньков и дальше уже поехала.
— То, что надо! — еще больше развеселилась она, нарезая круги по замерзшему залу. — Сто лет на коньках не каталась. Ух!
— Цири тоже любила коньки, каталась на них профессионально, — отметил Эскель, сам заряжаясь весельем девушки.
— Ну, до профессионала мне далеко, — сказала Брин, кружась, — но мне всегда нравились коньки. Оказывается, это наследственное, — Брин затормозила возле ведьмака. — Наколдовать тебе тоже? — поинтересовалась она, широко улыбаясь.
— Я не умею. Зачем? — попытался откреститься ведьмак.
— Научишься, это легко! Никто ж не говорит, что надо сразу элементы фигурного катания показывать! — справедливо заметила чародейка и, увидев, что Эскель колеблется, добавила. — Давай! Скоро зима кончится, а ты так ни разу и не прокатишься.
— Так ты теперь можешь зиму в любой момент организовать.
Через пару минут Эскель все-таки неуверенно встал на ледяные коньки. Первые пару шагов сделать было сложно, но потом он и вправду довольно быстро освоился, по крайней мере, смог ехать вперед и не падать. Брин в это время скользила рядом, давала указания, подбадривала и смеялась так заразительно, что Эскель не мог не смеяться вместе с ней. А потом она протянула ему тот самый наушник.
— В ухо вставь и поехали! — проинструктировала она и, взяв его за руку, начала набирать скорость.
Эскель исполнил просьбу и с удивление понял, что из наушника доносится музыка. Ведьмак понятия не имел, из какого инструмента могли быть извлечены такие звуки и что это за магия такая "наушники", но ему нравилось. Нравилось слышать смех Брин, держать ее за руку, и даже эти странные коньки нравились, а их катание под музыку больше напоминало танец. И это было прекрасно.
— Ты обещала рассказать о новой способности, — напомнил Эскель, когда они с Брин были уже в их комнате.
Вечер плавно опустился на замок.
— Я могу видеть будущее, — без предисловия огорошила его девушка, — самое наиближайшее и лишь в экстренных ситуациях, например, когда мне грозит опасность, но отреагировать успеваю.
— Почему же тогда леший тебя ранил? — тут же задал вопрос ведьмак в недоумении.
— Потому, что он должен был убить не меня, — пояснила Брин. — Давай я тебе по порядку расскажу, — сказала она, усаживаясь рядом на диван.
И Эскель, приобняв чародейку, с большим интересом выслушал не самую тривиальную историю о путешествии во времени.
— То есть ты, зная, что тебя ранят, все равно пошла искать лешего? — уточнил под конец рассказа Эскель. Брин закатила глаза и тяжело вздохнула. — Я просто не понимаю зачем! — добавил ведьмак, видя реакцию чародейки.
— Потому что так должно было быть, — ответила она, отстранившись и твердо взглянув ведьмаку в глаза. — Потому что все эти события уже состоялись на данный, — Брин взмахнула руками, обводя пространство, — момент и все они нужны для того, чтобы этот данный момент был именно таким, какой он есть. Все эти перемещения, они не просто так. В первые свои перемещения я все время боялась что-то испортить, сказать лишнее или появиться не там, где надо. А не так давно я поняла. Я не могу испортить или изменить настоящее. Все мои поступки уже учтены.
— Но ведь ты могла бы не ходить на охоту и... — начал Эскель.
— И лишиться новой способности? — закончила за него чародейка. — Я ведь не просто так попала в прошлое именно в такой последовательности. Я именно так должна была совершить действия. Сначала получить способность, а потом создать условия, чтобы ее получить. И я должна была уже понять этот принцип, чтобы пойти за лешим, зная, чем это кончится.
— Но ты могла бы не ходить, — снова повторил Эскель, особо подчеркивая слова. — И это бы изменило будущее.
— Могла бы, — кивнула девушка. — Как, например, могла бы сунуть руку в огонь, — и указала на пылающий камин. — Чисто теоретически я могу это сделать, но зачем мне делать самой себе хуже? С прошлым так же, только там причинно-следственная связь посложнее, и мне сначала нужно было увидеть, где именно огонь, чтобы потом выбор не совать туда руку стал очевидным.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
