Убить менестреля Часть 1

Над головой безоружного гнома сверкнула сабля здоровяка. Но гном шагнул в сторону, пропуская полоску смертоносного металла мимо себя, ухватил здоровяка за кисть, удерживающую саблю... Раздался мерзкий хруст, и окровавленная сабля беспомощно вывалилась из ослабевших пальцев. Не останавливаясь на достигнутом, Грахель ухватил здоровяка за шею — и послышался ещё более громкий хруст. Отшвырнув мёртвое тело, гном развернулся к остальным врагам, готовый биться насмерть. В этот миг щёлкнул арбалет, и болт прибил поднятую руку атамана к притолоке над дверью.

Дон отложил арбалет и схватился за меч. Он был готов ко всему — к внезапной всеобщей атаке, к летящим в него кинжалам, к швырянию стульями и иной утварью, к бою до смерти... Но к тому, что последовало, он не был готов совершенно. Ибо воинство принялось... удирать. Бежать без оглядки, немилосердно толкая заслоняющего дверь атамана, даже и не думая ему помочь. Очень скоро трактир опустел, если не считать Дона, Грахеля и пришпиленного атамана, судорожно пытающегося освободиться.

— Вот почему они на нас не бросились, хотя наши слова их и задели за живое, — задумчиво произнёс Дон. — Причиной этому явилась невероятная трусость. Столь сильная, что никакое численное превосходство не могло её преодолеть...

Грахель сокрушённо покачал головой:

— Да, они привыкли воевать лишь с беззащитными стариками!

Гном опустился на колени перед телом старика и осторожным движением закрыл ему глаза. В этот момент в сознании Дона тренькнул звоночек, предупреждающий об опасности.

— Если они нас испугались, значит, они уже сталкивались с сильным противником...

— Причём сильным не своей численностью, а умением, — подхватил гном, поднимаясь на ноги и озираясь.

— К бою! — скомандовал Дон, перезаряжая арбалет и вслушиваясь в буквально звенящую напряжением тишину. Гном поспешно заковылял в угол, где валялся его молот. Но как только его пальцы сомкнулись на рукояти, последовала атака.

Дон расслышал знакомые характерные щелчки — и, не раздумывая, бросился на пол. Вовремя — трактирную стойку пробили два арбалетных болта, ещё один пронёсся на расстоянии нескольких пальцев от его головы. За окном мелькнула неясная тень, и Дон без раздумий выпустил в неё болт. Раздался предсмертный хрип.

Дон вскочил на ноги, понимая, что единственный шанс остаться в живых — это добраться до стрелков до того, как они перезарядят арбалеты. Но стоило ему сделать шаг к выходу, как в дверном проёме по обе стороны от главного, сгустились две рослые тени. И заряженные арбалеты в их руках были направлены прямо на человека.

Дон выхватил меч и застыл, косясь на окно, из-за которого в любой миг мог появиться третий арбалет.

Отбить два болта будет не так-то просто, — мелькнула мысль. — А три — практически невозможно.

Грахель, которого вошедшие не заметили, вдруг метнулся к двери и ударил ближайшего орка молотом в лицо. Его арбалет щёлкнул, но болт прошёл намного выше Дона. Второй орк также выпалил в человека, отшвырнул арбалет и ухватился за меч.

Орки? Действительно, это орки! Как? Откуда? — вопросов у Дона было множество. Но времени задавать их не оставалось. Дон ловким движением эльфийского клинка отразил летящий в него болт и ринулся в сторону окна, наблюдая, как гном уже вовсю рубится с орком.

У окна Дон не стал останавливаться, разве что чуть замедлился — ровно настолько, чтобы схватить стул и швырнуть его в окно, за которым маячил орк, а затем прыгнуть вслед. Орк, не успевший перезарядить арбалет, отшвырнул его в сторону и схватился за рукоять своего клинка. Эльфийский меч и оркский ятаган сошлись в смертельном танце.

Орк оказался гораздо более умелым противником, чем человек полагал поначалу — поэтому вскоре Дону пришлось уйти в глухую оборону, спасаясь от невероятно быстрых выпадов ятагана. Положение осложнялось ещё и тем, что позиция человека была стратегически невыгодная — закатное Солнце слепило его, било прямо в глаза. Удар сердца, второй, третий... Дон начал отступать. Орк, словно не ведая усталости, ещё увеличил скорость движений. Вскоре Дон прижался спиной к деревянной стене трактира.

Орк нанёс быстрый, как укус змеи, удар. Дон успел дёрнуться в сторону, и лезвие ятагана врубилось в деревянную стену трактира в пальце от его бока. Орк не ожидал того, что ятаган застрянет в деревянной стене, и потерял несколько драгоценных мгновений, освобождая свой клинок. Этого оказалось достаточно, чтобы судьба поединка решилась — резкий выпад человека пробил орку сердце.

Дон опустил клинок и прикрыл немилосердно слезящиеся глаза рукой, надеясь погасить ярко горящие солнечные блики, стоящие перед взором даже при опущенных веках. Вдруг глазам стало легче — и Дон понял, что на него упала чья-то тень. Дон рискнул приоткрыть глаза — и увидел летящие ему в горло лезвия двух ятаганов.

Дон едва успел дёрнуться в сторону — лезвия пронеслись так близко, что обдали шею неприятным порывом воздуха. Сверкнул эльфийский клинок, рванувшийся наперерез оркскому оружию, и вновь сплелась смертоносная паутина ударов, блоков и прочих премудростей фехтовального искусства.

Опытный воин, Дон понимал, что в стратегически невыгодной позиции, да ещё и против двоих орков, его шансы не очень велики. Ятаган оцарапал человеку плечо — и по руке заструился неприятный ручеёк тёпло-липкой крови. Изнутри трактира доносились крики и тяжёлые гулкие удары, от которых стена за лопатками Дона ходила ходуном. На помощь Грахеля, похоже, рассчитывать не приходилось — впору было спасать самого гнома. Требовалось что-то срочно придумать. Но что?

Клинки сверкали в ярком солнечном сиянии. Слышался звон металла о металл и хриплое дыхание поединщиков. Весёлые солнечные блики, отражённые мечом, бежали по сосредоточенным лицам орков. Вдруг блики на несколько мгновений задержались на лице одного из орков — и Дон заметил, что тот отступил на шаг, прикрывая глаза. Губы человека искривила злая усмешка. Он понял, в чём состоит его единственный шанс.

Клинок Дона двигался с той же настойчивостью, лишь на доли мгновения замирая — чтобы отражённые от полированного металла лучи слепили орков. Поочерёдно — то одного, то другого. Надолго орков не хватило. Они стали всё чаще ошибаться, и вскоре меч Дона снёс голову одного и пронзил горло второму.

Дон огляделся. Живых орков вокруг не наблюдалось, за исключением орка, получившего в горло арбалетный болт — но и он, судя по всему, доживал последние мгновения. Повернувшись спиной к солнцу, Дон перезарядил арбалет и поспешил ко входной двери трактира.

В красивом кувырке выкатившись из-за угла трактира, Дон вскинул арбалет — и с облегчением увидел, что немедленной помощи уже не требуется. Сквозь пролом в стене неторопливо протиснулся Грахель, небрежно поигрывая окровавленным молотом. В дверном проёме по-прежнему торчал главный — которого в его нынешним положении за главного не принял бы и слепец.

— У тебя кровь течёт, — констатировал гном, пристально глядя на Дона, и тот ощутил, что за маской ледяного спокойствия Грахеля скрывается сильное беспокойство.

— Царапина, — небрежно ответил Дон. — Орки пострадали сильнее, и обделённым никто из них не ушёл.

— Ты уверен? — прищурился гном, внимательно осматривая окрестности. — Мне кажется, тут кое-кто всё же остался...

Гном направился к забору. И тут Дон понял, кого имел в виду гном — из-за забора выскочил невысокий орк, нервы которого, судя по всему, не выдержали напряжённого ожидания. Орк пригнулся и, петляя, резво бросился наутёк. Гном метнул ему вслед Каменное Копьё, но промахнулся.

— За ним! — заорал Грахель. — Он приведёт ещё своих, и потом нам будет несдобровать! Бежим!

— Не нужно бежать, — Дон спокойно вскинул арбалет, направил его точно в спину убегающего и нажал на спусковую скобу. Расстояние было уже довольно велико, и Дон испытал мимолётный укол страха, представив себе последствия своего промаха... Но волнения были напрасны. Орк споткнулся на бегу, раскинул руки и бессильно зарылся в толстый слой мусора, покрывающего дорогу.

— Пошли отсюда, — гном тронул человека за рукав. — Чем скорее мы уберёмся из этого утопающего в грязи и глупости городишки, тем целее будем.

— А, главное, чище, — согласно кивнул Дон. — Но у нас осталось ещё одно неоконченное дело.

Дон решительно направился ко входу в трактир.

— Какое дело? — полетел ему вслед вопрос недоумевающего гнома.

Дон обернулся:

— Нужно помочь старику. Возможно... — голос предательски дрогнул, — возможно, он ещё жив.

— Опомнись! Он уже мёртв! Чем ты ему поможешь?

— Похороню. По-человечески.

Дон безо всякой жалости, пинком, отодвинул висящего в дверном проёме главного и скрылся внутри трактира.

— Да нас самих здесь скоро похоронят, если вовремя не уберёмся, — пробурчал гном. Но бросить друга он не мог — и поэтому направился вслед за человеком.

Войдя в трактир, Дон замер. Он не строил иллюзий по поводу сохранности внутренней отделки трактира, особенно после услышанных глухих ударов, сотрясавших стены. Но открывшаяся перед глазами Дона картина всё-таки его поразила.

В трактире не осталось ни одного целого предмета утвари. Стены зияли многочисленными прорехами, переломанные доски пола злобно щерились среди каменных россыпей. Пол был весь устелен камнями различного размера — самые мелкие были величиной с кулак, а несколько крупных глыб превосходили рост человека.

Преодолев оцепенение, Дон бросился к телу старика, наполовину засыпанному камнями. Увы, безумной надежде не суждено было сбыться — старик был мёртв. Дон попытался приподнять его, но ничего не вышло — камней было слишком много. В отчаянии человек обернулся ко входящему в трактир гному:

— Помоги!

— Сейчас, — при помощи сильных рук гнома тело старика оказалось извлечено из-под завала. Грахель аккуратно водрузил покойного на плечо. Дон обернулся в сторону двери, возле которой атаман, скуля, безуспешно пытался освободить руку. Глаза Дона сверкнули яростью.

— Зачем? — негромко поинтересовался человек.

Но от этого негромкого голоса даже у флегматичного гнома по спине пробежал мороз. Главный резко замолчал, разом забыв о боли в раненой руке, и судорожно попятился назад. Вернее, попытался, насколько позволила ему длина руки.

— Что зачем? — прозвучал вопрос гнома.

— Зачем ты приказал убить менестреля? — продолжил Дон тем же тоном, обращаясь исключительно к атаману, и полностью игнорируя гнома, словно они с главным были в трактире одни.

— Он враг, — испуганным голосом проблеял атаман, не прекращая попыток освободиться.

— Чей враг? — Дон не отрывал требовательного взгляда от своего визави.

— Орков! Я хотел сказать, наших... э-э-э... мордорских партнёров.

— У орков не бывает партнёров, — Дон плавным шагом двинулся к атаману. — У орков есть только слуги и рабы. Но зачем твоим хозяевам убийство менестреля, что им оно даёт?

В глазах атамана заметался невообразимый испуг.

— И что вам дают ваши оркские хозяева? — с невыразимым презрением поинтересовался гном.

— Свободу и независимость! — выкрикнул бодрящийся атаман заготовленную фразу.

— Интересно у вас мозг устроен, — покачал головой гном. — Как можно сочетать несовместимое — будучи в услужении у орков, считать себя свободными?

— И в чём же проявляется эта свобода? — подхватил Дон. — В убийстве безоружных стариков, не угодивших хозяевам?

— Сейчас покажу, — на лице атамана, несмотря на боль, появилось некое подобие улыбки — улыбки предвкушения. Левой рукой атаман извлёк из кармана пакетик и ловким движением, говорящим о недюжинной практике, высыпал его содержимое — серые кристаллы — на ладонь. Затем быстро поднёс к лицу ладонь и вдохнул её содержимое.

Дон поразился происходящим с атаманом переменам. На его лице расплылась безмятежная и тупая улыбочка умалишённого. Казалось, он забыл и о раненой руке, и о двух врагах в опасной близости. Реальный мир отдалился, казался чем-то ненужным и малосущественным. Атаман улыбался видениям, существующим лишь в его разгорячённом воображении, и при этом бессвязно выкрикивая:

— Это — свобода! Я не завишу от этого мира! Только орки способны дать нам такую свободу! А вы, имперцы — отнимаете её у нас! Ненавижу! Убью! Нет, не убью — а буду убивать!...

Дона всего колотило. Ему было страшно — на самом деле страшно. Такого страха он не испытывал... не то чтобы никогда, но очень, очень давно. Видеть, что сотворила с человеком невинная горсть серых кристаллов — было очень страшно и омерзительно. А живое воображение, явно рисующее картины последствий более или менее широкого ввоза кристаллов в Королевство Людей — вызывало самый настоящий ужас.

— Мы воюем за свободу! — пафосно выкрикнул атаман.

— Да за какую свободу? — покривился Дон. — Вас, дурачков, подставили добренькие орки. Из столь любимого вашими вождями Мордора. Они с этого поимеют и деньги, и шикарные замки, и хорошие доспехи. Но не вы! Ваше место — на медных и угольных шахтах, когда ваша окраина перейдет под протекторат Мордора. А попытаетесь открыть рот — расстреляют из арбалетов, и все дела... Свобода... Вы свободны умирать в войнах, пока орки будут богатеть за счёт обдирания вашей окраины как липки! Мало-мальски разумные люди это прекрасно понимают, так что держатся от орков подальше. А вы... Ну, что вы? Сами решайте, устраивает ли вас такой расклад. Я вам не отец родной, чтобы научить.

— Мы всё равно принесём окраине независимость! — продолжал вещать окончательно потерявший связь с реальностью атаман. — Это свершившийся факт, и вам нас не остановить!

— Почему ты так в этом уверен? — процедил Дон сквозь зубы.

Атаман резко замолчал. После паузы, в течение которой Дон услышал глухой удар и с трудом догадался, что это стукнуло его собственное сердце, атаман продолжил совсем другим, почти нормальным, даже чуть флегматичным голосом:

— Потому, что этого очень хотят сильные ребята, живущие неподалёку. Они давно работают над этим, и работают грамотно. А самое главное — вложили в это благородное предприятие достаточно средств. Поэтому независимость не остановить — никак.

— Значит, ты хочешь независимости? — Дон сам не узнал своего голоса, преисполненного невообразимой яростью. — Тогда получи!

Громко и коротко свистнул эльфийский клинок. Атаман непонимающим взглядом уставился сначала на отрубленную по локоть собственную правую руку, а затем перевёл взор на прибитый к притолоке обрубок.

— Что произошло? — в его голосе слышалось недоумение.

— Я подарил твоей руке независимость. Спроси её, хорошо ли она себя чувствует, и хорошо ли себя чувствуешь ты?! — Дон сорвался на крик. — Или тебе мало? Мало, да? Голова тоже хочет независимости? Так получи, мне не жалко!!!