Убить менестреля Часть 2

Гном издал воинственный клич и ринулся к лестнице ведущей на стену. Гоблин взвизгнул, и дорогу гному преградил человек с оранжевой повязкой на рукаве и тяжёлым двуручным мечом в руках. Сам же гоблин сноровисто принялся перезаряжать арбалет.

Не успеешь, — мстительно подумал Дон, извлекая здоровой рукой предусмотрительно заряженный арбалет и тщательно прицеливаясь. — Прощай, гадёныш!

Дон нажал на спусковую скобу, но рука в самый ответственный момент дрогнула. Арбалетный болт прожужжал в локте от головы гоблина, и, хоть и заставил того шарахнуться в сторону, едва не уронив перезаряжаемый арбалет — это был непростительный промах. Промах, который сразу же осложнил ситуацию.

— Перезарядить арбалет мне не успеть — гоблин успеет раньше, — пронеслось в голове Дона. — После этого он убьёт гнома... убьёт — руки у него не дрожат, как у меня, и я останусь с недозаряженным арбалетом и раненой рукой против арбалета и двуручника! Плохо.

— У него арбалет! — завопил Дон, срываясь с места и огромными прыжками несясь вслед за гномом. — Скорее, постарайся успеть!

Гном кивнул, на миг задержавшись перед человеческим противником. Человек был явно не новичком в сражениях, меч держал твёрдо и уверенно, но против гнома всё его умение не сыграло. Схватка закончилась, едва начавшись. Лезвием топора гном оттолкнул рванувшийся к нему двуручник, основанием топорища пнул человека в живот и опустил топор на затылок согнувшегося пополам противника.

Дон вытаращил глаза и впервые подумал, что поединок с этим гномом мог закончится вовсе и не в его пользу, так что Грахель, судя по всему, просто спас ему жизнь...

Гоблин поднялся с перезаряженным арбалетом, когда гном был уже в нескольких шагах, трезво оценил свои шансы и решил не рисковать — даже нанеси он гному смертельную рану, тот вполне мог отомстить ударом своего огромного топора. А ведь позади гнома тяжело топал Дон... Поэтому трусливый гоблин сиганул со стены вниз, оказавшись снаружи крепости.

— Где он? — запыхавшийся Дон зажимал рану рукой, его лицо стремительно бледнело. — Он разбился?

— Нет, — с сожалением покачал головой гном. — Убежал, скользкий негодяй.

— По-человечески правильно говорить "ускользнул", — машинально поправил Дон, вглядываясь в происходящее снаружи крепости.

Гоблина спасла нечистоплотность орков, а возможно, и его собственная — у стен крепости были навалены груды мусора, источавших невыносимое зловоние. В одну из которых и угодил гоблин, отделавшись лёгким испугом. Ныне он вприпрыжку удалялся от крепости, испуганно оглядываясь.

— Был бы арбалет заряжен, ух и вмазал бы я ему меж лопаток! — погрозил кулаком Дон. — Но пока я его перезаряжу, он уже будет недосягаем. Ушёл, нам его не настичь. Идём отсюда, а то от этой вони меня сейчас стошнит.

— В самом деле, — удивился гном. — Я всегда считал, что у орков всегда чисто и красиво, а тут мусор, грязь, неприятные запахи.

— Это потому, что у орков есть одно интересное качество, — улыбнулся Дон. — Но называется оно не "чистоплотность", а "лживость". Грязи у них ничуть не меньше, чем у нас, с поправкой на климат и состав почвы. А мусора — так точно больше. Но при этом они вовсю заявляют о себе, как о живущих в чистоте, а нас рисуют как обитающих в грязи. В самом деле, многие ли бывали в Мордоре? Многие ли видели, как там обстоят дела с чистотой? Многие ли сумели или захотели вернуться, а потом поведать об этом? И многим ли поверили?

Дон в сердцах махнул рукой и принялся было спускаться.

— Смотри! — гном дёрнул человека за рукав, заставляя остановиться и обернуться.

По улице двигались повозки, над которыми гордо реяли штандарты Королевства Людей. Люди, выскакивающие из домов, приветственно махали руками, некоторые вытирали глаза. Гоблин, выскочивший перед передней повозкой, заметался из стороны в сторону, поднял арбалет, выстрелил, но тут сидящая на первой повозке эльфийка вскинула лук, и гоблин рухнул наземь, пронзённый стрелой.

— Это она! — гном на радостях швырнул в воздух и поймал свой топор. — Это дочь эльфийского Короля! Это принцесса, спасшая мне жизнь! Это Миралисса!!!

— Идём отсюда, — мрачный Дон потянул гнома за рукав.

— Но... разве мы их не встретим?

— Ты — иди, встречай, если очень хочется. А у меня такого желания нет.

— А, ладно, — гном простодушно махнул рукой и принялся спускаться по лестнице вслед за Доном. — Дорогу мы им расчистили, орки на них не нападут. А завтра утром они всё равно будут у нас.

— Почему ты так в этом уверен? — резко развернулся Дон.

— Известно, почему. Двигаться таким караваном имеет смысл в одном случае — если они везут продовольствие для торговли с нашим Королевством. Эх, и наедимся же завтра! И дед будет счастлив — после моего спасения он питает к эльфам самое искреннее уважение.

— А кто твой дед? — поинтересовался Дон, прозревая.

— Глава нашего Клана Воинов, — с достоинством ответил гном. — Дагнир его зовут. Вы же вроде знакомы?

— Постой! — прозревая, воскликнул Дон. — Так ты оказался в лавке не случайно!

— Именно, — смущённо ответил гном. — Дедушка запретил продавцу снабжать тебя спиртным и попросил меня присмотреть, чтобы ты его не обидел и лавку не разнёс. Но у меня не получилось...

— Я не знал, — ошарашено пробормотал Дон. — Ты меня это... извини, в общем. Я был неправ, вспылил. Опять-таки, ты мне жизнь спас. Спасибо.

— Да ты не извиняйся, я всё понимаю, — хлопнул его по плечу внук Дагнира. — Я тоже, после того как зарубил первого орка, долго был сам не свой. Первая любовь — это как первый бой, верно?

— Нечто общее определённо имеется...

— Так что ты на меня тоже не обижайся, — протянул ему руку внук. — Мир?

— Мир.

Дон крепко пожал сильную гномью ладонь, и они с внуком Дагнира плечом к плечу двинулись назад, к телепорту.

Дон шёл на одной гордыне. Мышцы точно растворились в какой-то кислоте, осталось лишь упрямство. Дай он себе волю — слёг бы прямо наземь и лежал.

Ничего не хотелось.

И даже яркое утреннее солнце казалось чёрным.

Таурус проснулся от холода, поёжился и накинул на себя последнюю надежду — поношенную шубейку супруги. Ему было холодно и одиноко. Хотелось снова заснуть, чтоб не сосало так противно под ложечкой. Но сон уже ушел, а Тауруса ждал новый день. День, наполненный тяжелой работой, борьбой за кусок хлеба и охапку поленьев для печурки.

Утро занималось солнечное, но прохладное. Таурус выглянул в окно — улица была залита светом, из обшарпанных домишек понемногу выходили и разбредались люди. Идти куда-то совсем не хотелось, но зато хотелось еды и тепла — и поэтому Таурус нехотя поплёлся к месту работы. От мысли о теплой похлебке из фасоли у него сводило скулы.

Вчера ему не досталось еды за провинность — когда на ногу упала выдираемая из стены железяка, он имел глупость выругаться по-старочеловечески. Это было не так страшно, как употребить эльфийское наречие, но ничего приятного за собою не несло. Таурус надолго запомнил гневные глаза атамана, его руку с оранжевой повязкой, поднимающую плетку, короткий и острый ожог удара на щеке.

— И угораздило же меня, — пробормотал Таурус и тут же прикусил язык.

Им настоятельно рекомендовали отвыкать даже думать по-старочеловечески, иначе снова рано или поздно прорвется ненавистная уху речь, а если кто-то услышит — то и новые побои тоже обеспечены.

Сегодня атаман их завёл в заброшенную кузницу на окраине города. Внушительный замок и крепкие, оббитые железом ворота сохранили её от мародёров, и в ней было чем поживиться.

Хотя, — подумал Таурус, — мы и есть настоящие мародёры. Эльфы вместе с людьми Королевства строили, а мы ломаем...

Таурус не удержался и зло, с ненавистью и завистью глянул на атамана и двух орков-охранников. Таурус знал, что для орков из военной базы попасть в охрану их команды означало подвергнуться серьёзному наказанию. Но, даже будучи наказанными, орки держались с атаманом так горделиво, как короли с ничтожнейшим из слуг. Впрочем, атаман был сам виноват — откровенно лебезя перед орками и угодливо хихикая вслед их сальным шуткам, ему удавалось время от времени выклянчить что-то из еды. Таурус представил, как он выпрашивает у орка краюху хлеба и впивается в неё зубами... Рот наполнился слюной, а в животе снова заурчало. Сзади кто-то из орков грубо ткнул его в спину:

— Шевелись, убогий!

Таурус пришёл в себя и быстро взялся за работу. Она была несложной — собрать, отломить, оторвать весь имеющийся в наличии металл и сложить в повозку, которая потом повезёт его в Мордор. Не самая лёгкая работа, но многие не имели и такой и потому завидовали. Ещё бы, ведь их, счастливчиков, которым повезло найти работу — кормили! Таурус с ужасом думал о тех временах, когда железо закончится — но, к счастью, проклятые эльфийские оккупанты не скупились и оставили его здесь очень, очень много.

Таурус припомнил вчерашнее патриотическое занятие, прошедшее весьма интересно. Хитрый гоблин с оркской военной базы рассказывал про эльфов, которые в своих лесах одичали до крайней степени, так что по их улицам стаями бродят пьяные медведи с балалайками в когтистых лапах.

Сосед Тауруса неосторожно поинтересовался:

— А что это такое?

В ответ ушлый гоблин мигом прострелил ему голову из арбалета, после чего невозмутимо принялся излагать, в предвкушении потирая лапки, что в эльфийских лесах скоро закончится древесина, после чего эльфы окончательно вымрут, к великой радости и облегчению всех цивилизованных стран.

— Спасибо тебе, Моргот, что я не эльф! — громко выкрикнул Таурус.

И хотя это было нарушением дисциплины, гоблин не стал его наказывать и даже немного улыбнулся.

Это было хорошо.

Возможно, — глотая слюну, мечтал Таурус, — сегодня мне щедрее нальют похлёбки, а если совсем повезёт — то дадут и кусочек хлеба.

В этот момент даже проклятые эльфы не казались ему такими уж ненавистными — иногда и от них могла получиться польза.

Добавки не дали. Совсем. Как показалось Таурусу, толстая кухарка специально налила в лоханку самой жидкой юшки, издевательски при этом улыбаясь. Пришлось сглотнуть обиду и, тщательно выверяя слова, вполголоса ругать эльфов. Чтоб они сгинули, собаки проклятущие, оккупанты и тираны. Но сытости это не добавило и, вернувшись домой, Таурус чувствовал себя таким же голодным, как и с утра.

Ночью ему снились эльфийские оккупанты. Вот они шагают по улице, а Таурус стреляет по ним из гоблиновского арбалета. Один упал, второй, третий, но остальные всё так же шагают, их ряды не редеют. Снова щёлкнул арбалет — и снова ряды сомкнулись.

Ещё выстрел!

Таурус проснулся и понял, что сквозь сон он слышал какие-то щелчки. Окно было покрыто сажей, которая не смывалась, а лишь размазывалась толстым слоем. В волнении Таурус выбежал на улицу и сразу же едва не угодил под повозку. Таурус взглянул на неё и остолбенел. Над ней гордо реял штандарт Королевства Людей, а впереди восседала натуральная эльфийка, как на картинке — с заострёнными ушками и с луком в руках. Эльфийка резким движением вскинула лук и спустила тетиву — и на дорогу рухнул давешний гоблин, выронив арбалет.

Эльфы, — мелькнула мысль. — И Имперцы с ними. Поработители вернулись. Это оккупация!

— Эльфы!!! — во весь голос заорал Таурус. Перед глазами замелькало всё, что ему рассказывали на патриотических занятиях, все воспоминания молодости и детства. Он совершенно не представлял себе, что делать — славные герои, которых на уроках патриотизма ставили в пример, никогда не сражались с врагом лицом к лицу, а били в спину, причём из соображений личной безопасности убивали в основном женщин и детей. А встреча с вооружённым врагом в рассказах всегда несла неотвратимую и ужасную смерть.

Таурус растерялся. Руки его затряслись, дрожащие ноги заставили брякнуться на колени. От страха и жалости к себе брызнули слезы. Люди в повозке загоготали, указывая на него пальцами, а эльфийка грациозно соскочила с повозки и сунула оторопевшему Таурусу в руки ещё теплую краюху хлеба и кусок колбасы.

— Эльфы, эльфы... — повторял Таурус, улыбаясь сквозь слезы и жуя колбасу. — Эльфы, братушки, наконец-то...

Семнадцатая глава

— Это здесь, — выдохнул Шаман и тяжело опёрся на Джока. — Кажется, добрались.

— Ты уверен? — Элоиза с сомнением огляделась вокруг.

Действительно, кругом расстилалась пасторальная картина — зелёная улочка, белые опрятные домики, чистота, покой и уют. Гномка никак не могла поверить, что всё это может находить в двух шагах от грязных трущоб, разваливающихся хижин и огромных куч мусора — среди которых им только что пришлось пробираться, спасаясь от погони.

— Уверен, — твёрдо ответил Джок. — Мы же всё-таки элита... по крайней мере считаемся ею. Нам сюда, вот этот домик под красной крышей.

Быстроногая гномка взлетела на крыльцо и принялась стучать в дверь... вернее, попыталась постучать. Попытка окончилась для двери плачевно — первый же удар гномьего кулака пробил в тонюсенькой древесине изрядных размеров дыру. Элоиза испуганно ойкнула и отскочила.

— Ой, а чего это она? — совсем по-детски воскликнула принцесса.

— Это оркская дверь, не забывай, — наставительно изрёк Шаман. — Ради экономии она хлипкая — зато похожа на настоящую.

— Но зачем вообще такая дверь нужна? — не поняла гномка.

— Для видимости. Привыкай — у орков принято обращать больше внимания на видимость, чем на сущность.

— Кроме того, это богатый район, и он хорошо охраняется, — добавил Джок. — Так что вламываться в дома здесь никто не рискнёт.

— Неужели даже бандиты не рискнут? — распахнула глаза Элоиза.

— Конечно! — рассмеялся Джок. — Я же сказал — это богатый район. Бандиты именно здесь и живут. Зачем им вламываться к самим себе?

Принцесса собралась было ответить, как вдруг изнутри дома послышались быстро приближающиеся ругательства; дверь скрипнула, отворяясь, и на порог выскочил щупленький орк с Огненным Шаром над ладонью.

— Кто вы такие? — визгливо закричал он. — Как смели вы ломать мою дверь? Сейчас стражу позову!

— Привет, — шагнул вперёд Шаман.

Хозяин дома побледнел и отступил на шаг; Огненный Шар над его ладонью быстро сдулся и исчез с громким треском.

— Ты? Но как ты... откуда ты... Я не виноват! Ты исчез, должность осталась вакантной, вот я и её и занял!

— О, так ты теперь новый декан? — удивился Шаман. — Поздравляю, поздравляю. Да не дрожи ты так — я возвращаться не буду, так что твоё место останется с тобою.

— Я не из-за места... Тут такое дело — слышал я, крупных преступников разыскивают, большие деньги за информацию о них объявили. По описанию — очень похожи на вас. Вот я и опасаюсь, что тебе может придти в голову мысль взять меня в заложники...