Учитель из Жупеево. Главы 1 - 4

После того, как Гриня Весёлый сгинул на болоте, склад с дурью перешёл под контроль к Покусу. Гриня жил в большой семье, но дурной, как и он сам. Семья была крикливой, скандальной, любящей выпить и покуролесить. Вот вкалывать они не умели, поэтому жили бедно, и Гриня был у них за главного кормильца и поильца. Поэтому семья долго не просыхала, поминая Гриню, и сокрушаясь, что теперь придётся идти горбатиться на дядю. А как же, мать его, работать, когда руки из жопы растут и года не те, и уже седина, стыдно молвить где. Эх, Гриня, Гриня, на кого ты нас, сволочь, оставил.

Склад с дурью тогда был оперативно передан на попечение проверенному кадру Покусу. Покус, в отличие от Грини Весёлого, жил один в избушке, как та Баба Яга. Сейчас у Коли Кучерявого оставался открытым вопрос, а как там поживает склад с веществами? Где в Покусовой избушке находится тайник с товаром, Колян знал. Вот только была загадка: полный склад, или к его содержимому приделали ноги местные жители, да могли и менты распотрошить склад. Надо было проверять. Но не средь бела же дня, когда соседи шастают туда-сюда, как будто им делать нечего. Сидели бы лучше дома, да размножались, а то наркозависимые долго не живут, нужна свежая кровь, а это свежие деньги, которые не пахнут. Вернее пахнут, Колян знал это точно, потому как сам любил запах банкнот. Это запах власти и больших возможностей, ведь в этом мире всё можно купить: Колян это точно знал.

Вечер Колян скоротал в местном ресторане, отметив, что здесь кормят гораздо лучше, чем в городе, особенно ему приглянулись пирожки к чаю. Вообще объедение. Как стемнело, он хорошо накормленный двинулся к избушке Покуса, не опасаясь, что его заметят местные. Колян был совсем не трус, да на его работе трус бы не удержался: здесь опасность подстерегает со всех сторон, поэтому, надо быть смелым и удачливым. Удача в этом бизнесе — большое дело. Но, подойдя к избушке Покуса, Коляна пробрали мурашки: картинка была зловещей и неприятной. Эта неказистая избушка, огороженная разномастным забором и огромными деревьями, даже днём вызывала некоторое напряжение психики, а уж ночью здесь, хоть фильм ужасов снимай. Вон, как выскочит сейчас из-за того угла дикий зомби. Но Колян трусом не был и в зомбаков не верил, хотя знал многих своих наркозависимых клиентов, которые уверяли его, что не только зомби бегают по городу, как так и надо, но и упыри здесь обитают. Сами вы упыри — презрительно смотрел на свою клиентуру Кучерявый — с такими ночью встретишься, точно в зомбаков уверуешь. Видок у некоторых торчков был ещё тот, особенно у тех, кто уже давно присел на препараты: их облик действительно больше походил на начинающего зомби, чем на человека.

Со скрипом отворилась калитка от пинка Коляна. Сволочь, смазать не мог — подумал о покойном Коля. Фонарик он решил включить уже внутри избушки, чтобы не привлечь ненароком какого свидетеля, а то вдруг принесёт нелёгкая бывшего клиента Покуса. Это запросто: ведь у клиентов ломка, вот они и надумают, что покойный Покус хранил дома порошки. До тайника добраться трудно, но почему бы бывшим клиентам не попытаться всё здесь перерыть. Сейчас как раз тот случай, когда надо опасаться своей клиентуры.

Коля смело потянул дверь на себя: он знал, что у Покуса дверь никогда не запиралась на замок, а изнутри закрывалась на засов. Но раз там никого нет, то и засов накинуть будет некому. В тамбуре в ноздри Кучерявого ударила ядрёная пыль так, что он чуть ли не закашлялся. Включив фонарик, Колян стал пробираться в основное помещение. Он знал, что Покус отличался исключительной неряшливостью, но открывшаяся картина показала, что по избушке прошлась орда Наполеона: всё было сломано, разбросано и загажено. Сразу было видно, что постарались бывшие клиенты: они даже полы начали вскрывать, пытаясь найти склад с веществами. Здесь же они и испражнялись. Надо было умудриться пройти по горе мусора до второй комнатушки, чтобы проверить сохранность склада, но, как в нехороших фильмах, в самый жуткий момент выключился фонарик. Коля смачно выматерился, пытаясь реанимировать фонарик, но китайская поделка приказала долго жить и не болеть. Хоть фонарик тряси, хоть стучи об стенку, он светить не хотел, а вот пыли прибавилось. Сильнейший кашель скрутил Коляна, показывая ему, что в этом доме ему не рады. Чтобы отдышаться, Колян повернулся ища выход на свежий воздух, но тут он почувствовал, что влетел в какую-то фантастически пыльную тряпку. Что за тряпка, откуда она взялась — поди разберись. Около двери, как он знал, висели на гвоздиках какие-то старые плащи, пальто и куртки Покуса. Сейчас в темноте они выглядели как чёрные висящие покойники. Коляна особо сильный кашель согнул пополам и толкнул на эти старые плащи и древние пальто. Он вдруг почувствовал, что сверху на него мягко обрушился этот хлам. Показалось даже, что кто-то при этом вздохнул и завозился. Колян попытался выбраться из этих помоечных вещей, но не тут-то было. Вещички мягко, но неотвратимо окутали фигуру Кучерявого, не давая ему выйти на воздух. Он дёрнулся, как ему казалось, к двери, но полетел в кучу вонючего и пыльного мусора, а бомжовская одежда и не собиралась отлипать от его тела, наоборот она, как к родному прижалась в Коляну. На этом Коля окончательно потерял сознание, отлетев в спасительное небытие. Пришёл он в себя, ощутив, что куда-то бредёт по бездорожью. Ночь, под ботинками что-то мерзко хлюпало, но Колю ничего уже не интересовало. Он смутно понимал, куда это он направился, да и вообще, кто он. Впереди блеснула абсолютно ровная поверхность, по направлению к которой что-то влекло тело Коляна. Он оступился на краю ровной поверхности и рухнул на неё, но не ударился, а, наоборот, пробил её своим телом и ушёл под эту поверхность с головой. Это так светилась, под слабым светом звёзд неглубокая болотина. Но и этой болотины хватило, чтобы утопить попавшего в её объятья человека. На относительно твёрдом краю остались только ноги незадачливого путника. Вскоре рябь от упавшего тела пришла в неподвижность, а лягушки, как кричали, так и продолжили кричать: их совершенно не заинтересовал человек, который решил залезть в их болото. На людей лягушки не охотились, вот люди, бывало, охотились на них, хотя, что там в этой лягушке есть. Лапку разве что. Так сколько это надо слопать лягушек, чтобы наесться. Нет, господа французы, чмошники вы самые настоящие. То лягушек жрёте, то улиток. Хотя в Швейцарии вон всех кошек и собак поели. Вкусовая традиция у них, видишь ли, такая.

О вкусах не спорят. На вкус и цвет товарищей нет. Вот, например, Безпалько не очень любил чернику, а Никодим Викторович любил любую ягоду, которую он собирал на болотах и потому охотно делился добычей с коллегами, считая, что и им она нравится. Собирал Никодим ягоды много — это было его хобби в свободное время шастать по болотам и собирать ягоды. Даже местные удивлялись: ведь человек приезжий, но в болотах освоился хорошо, а наши болота вещь опасная. Здесь, между городом и посёлком, большая территория, состоящая из озёр и болот, где, между прочим, куча народу тонет. Туда лучше не соваться без местного проводника. Зато на болотах много ягоды. Но тонуть в болотной жиже из-за ягоды не интересно, поэтому местные здорово не углублялись в болота, а собирали ягодку по краю, но по краю её росло мало, а охотников было много. В ягодный сезон находились охотники, кто забредал далеко на болота, но таковых было не много. Вот эти отчаянные люди периодически и находили утопленников, как свежих, так и пролежавших в тухлой воде большое время. О таких находках некоторое время судачили в посёлке, предупреждая друг друга об опасности попадания в трясину, а потом опять всё повторялось до следующего утопленника.

После того, как психологиня провела "успешный" тренинг с коллегами, чей психопрофиль она хотела немного подкорректировать в нужном русле, прошло несколько дней. За эти дни никто в школе психологиню не видел, впрочем, и не жалел об этом. Но, на третий день она всё-таки появилась, о чём поведал Никодиму Викторовичу Безпалько, когда Никодим объявился на его территории в школе, с целью угостить коллегу свежей ягодой с болот.

Ягоду коллеги вымыли, выложили в глубокую тарелку и мирно её поедали, флегматично обсуждая последние школьные новости. Учителей радовало, что вот и отпуск грядёт, а вместе с ним и отпускные денежки.

— Викторович, — говорил Никодиму трудовик, не забывая класть в рот очередную ягодку. — Сегодня в школе объявилась наша Дина Николаевна. Не запылилась. Выглядит она, доложу я тебе, в сложноописываемом состоянии. Фрейд бы высказался по этому поводу, а я просто думаю, что она так выглядит с недотраха, ага. Прикинь хохму, Викторович. Бегает сейчас наша психологиня по школе и ищет всю нашу "некромантскую" группу.

— Зачем? — флегматично спросил Баширов.

— Зачем бегает? — продолжил Безпалько. — Надо думать, никак не угомонится. Всё от недотраха.

— Надеюсь, все наши говорили с ней так, как мы договорились? — уточнил Никодим.

— Естественно, — кивнул Безпалько. — Отвечаем ей, как договорились. При мне она сунулась к Мамошиной и давай втирать ей, что надо повторить этот дурацкий тренинг. Ага, записи-то ведь не осталось. Та, естественно, сделала круглые глаза и заявила, что никаких тренингов она не посещала. Тут началась хохма. Психологиня стала Мамошиной напоминать, что это тот тренинг, когда Мамошина заявила о себе, что она дура, ничерта не помнит, всё забывает, даже цифры, кроме того красится, как индеец на тропе войны, но всё равно страшная. И про лопату не забыла напомнить.

Баширов хмыкнул, представив эту картину.

— Тут Мамошина ей и говорит: "Милочка, где ваши культурные манеры, что вы пожилого человека дурой величаете, да ещё намекаете на отсутствие памяти и на наличие дурных манер, типа краситься". Я, говорит Мамошина, ни на каких ваших тренингах не присутствовала, а память у меня ещё работает, дай Бог каждому: я все таблицы Брадиса наизусть знаю, дифференциальные уравнения как орешки щёлкаю, и ваши бредни про дуру слушать не желаю.

— Прикинь Викторович, — психологиню от таких слов перекосило. — Она бедная ко мне кинулась, но я позволил себе смотреть на неё, как на немного свихнувшуюся, что бегает и спрашивает у людей всякую фигню. Говорю ей, что ни про какие тренинги слыхом не слыхивал, а вам, милочка, говорю, надо бы витаминчики попить, а то в конце учебного года у школьных работников в голове и не такое твориться. Говорю, скоро отпуск, отдохнёте на свежем воздухе, может оно и пройдёт. А к бабушке Мамошиной не приставайте: у неё память феноменальная, уже многие её память проверяли, а потом поражались такому факту.

— И что психологиня? — уточнил Баширов с довольной улыбкой.

— Пошла допекать Ию и Инну Валентиновну. Но те быстро её отшили, сообщив, что как-то не помнят ни о каких тренингах. Может, психологине эти тренинги привиделись? Да и какие тренинги, конец четверти, конец года, совесть имейте, где на всё время взять, ведь запарка лютая. После этого психологиня ходит по коридорам, как зомби и обтекает. Скоро и тебя, Викторович, найдёт и допросит.

— А я чё? — потянулся Боширов. — Я ни на каких её тренингах не был, с меня и взятки гладки. Я сейчас только о ЕГЭ думаю.

Друзья рассмеялись.

Да, действительно, последние дни у Дины что-то не заладились. После злосчастного тренинга она явилась домой уже в десятом часу, а сволочь Кузя, дрых без задних ног и на жену ноль внимания, фунт презрения. Жена приходит домой, чуть ли не ночью, а ему фиолетово: пусть её хоть изнасилуют маньяки. Кузя, гад, нахлебался своего пива и спит, а жена пашет, маньяков выявляет. Навыявлялась так, что, наверное, поседела вся от ужаса: как только она смогла сбежать из этого гадюжника, называемого школой, где учителя маньяк на маньяке. Ну, ничего, на диктофоне все их откровения записаны, завтра прослушаю, а то сегодня нервы не к чёрту из-за этих озабоченных уродов. Секса, судя по состоянию организма сволочи Кузи, сегодня не будет. Поэтому Дина приняла таблетку снотворного и улеглась спать, как провалилась в чёрный глубокий колодец. Таблетка тоже сволочь, как и Кузя. Вместо того, чтобы спать спокойно без всяких сновидений, Дине всю ночь снились кошмары: как она вместе с трудовиком и завхозом поедает упитанное тело Вальки Ляшко, при этом она с боем отвоёвывала у мужиков самые жирные кусочки. Хорошо поужинали, но потом секса с мужиками не было: они, сволочи, обиделись, видишь ли.

Поздним утром Дина поднялась вся разбитая, как будто на ней всю ночь воду возили. Наехала с претензиями утром на Кузю. Но эта сволочь, смотрела на свою единственную жену как на чокнутую. Он отмёл все претензии, заявив, что вчера Дина приехала домой вовремя, как всегда, а он никакого пива вчера не употреблял. Правда, вид у Дины вчера был несколько предосудительный, если говорить мягко, а грубо сказать: Дина вчера была немного того...со странностями.

— Кузя, не нервируй меня! — заявила Дина своему супругу. Тут она вспомнила, что у неё есть компрометирующая запись. Включив диктофон, Дина раз пять прослушала песню, в которой сообщалось, как хорошо на кладбище, где исключительная благодать.

Сволочь Кузя только качал головой и многозначительно помалкивал. Секса опять не было, что уже стало входить в привычку, зато стали трястись руки. Несмотря на тремор, Дина всё же решила разобраться с ситуацией, но не сегодня. Сейчас она немного не в форме. Вот придёт в форму, накрасится, возьмёт лопату....тьфу ты, какую, мать её, лопату? Дине стало совсем грустно: впереди замаячили стены психушки и ласковые санитары.

Надо увольняться с этой школы, непременно надо. А куда идти? С работой было не густо, ведь в других городских школах Дину знали, как облупленную, и рады были, когда она, переругавшись со всеми коллегами, увольнялась из учебного заведения. Коллеги, сволочи, были только рады.

Дина, собрав оставшиеся мозги в кучу, разработала план, ну, так себе маленький планчик. Она пока не увольняется, отгуливает отпуск со сволочью Кузей, а в сентябре решит увольняться или нет. В плане имелось тёмное пятно, а именно сволочь Кузя: от него никуда не денешься. Чуть ослабишь поводок, как эта сволочь найдёт себе на конец приключение. Лучше бы отпуск провести без Кузи — с трудовиком и физруком. Но об оргиях с этими самцами оставалось только мечтать. Они тоже сволочи: даже во сне отказали Дине в сексе. Сволочи, одно им название.

Дина давно бы выгнала Кузю, но где другого дурака найдёшь, готового жить с ней. Кузя у Дины жил на всём готовом, он нигде не работал и не собирался это делать, ему и так было хорошо. Откуда у Дины появлялись средства на хорошую жизнь? Да от папки, сейчас пенсионера, а раньше большого чина областного МВД. Папка дочку не забывал и деньжат регулярно подбрасывал, хотя на Кузю и косился.

Вот заставить Кузю работать у Дины не получалось.

— Я по ночам работаю, как раб на галерах, — заявлял он. — А днём я отсыпаюсь от трудовой вахты.

Но, если ты настаиваешь, я могу пойти работать на завод — угрожал Кузя — только тогда о ночных развлечениях забудь.