Уж лучше бы оставил мне в наследство дом на Золотом бульваре. Вон там был трёхэтажный особняк, сделанный из солнечного камня с лепниной, изображающей маленьких горгулий. Небольшой садик с множеством яблонь и груш, беседка, которая скрывалась в тени деревьев. Мечты-мечты. Жаль, что этот дом продали практически сразу после смерти дяди.
В вручённом мне Архимагом пакете было всего два предмета: маленькая записка, документы на дом и ключ, который сейчас торчал из замочной скважины. В пакете больше не оказалось ничего, поэтому сначала заглянув в свой домой. Матери, слава всем богам, не было. Мне не хотелось попадаться ей на глаза также как и кому бы то ни было, поэтому я пробрался в дом, как какой-нибудь вор, через зимней сад и тем же путем и вышел, оставшись незамеченным никем из прислуги.
Я соты раз попытался убедить себя, что так будет лучше. Если бы не родной дед, то сам бы сбежал из этого дома рано или поздно.
Кое-как уместив все свои вещи в один большой мешок, я отправился к моему неожиданно доставшемуся наследству, которое очень неплохо вписалось между его двумя копиями — такими же неказистыми домишками, который выстроились в ряд будто бы братья-близнецы. На другой стороне улице располагался трактир, сейчас только начавший работать в полную силу — уже практически вечер, поэтому сюда потянулись все те, кто хотел бы пропустить стакан другой.
Я бы не обратил на это двухэтажное чудо внимания, если бы не нищий с улыбкой пялящийся прямо на меня провалами своих глазниц. Он сидел на чём-то темном немного поодаль от входной двери этого заведения, называвшегося «Последний приют». Прочитав название, которое было криво выведено на табличке, косо висящей на одной цепочки вместо двух, я и приметил этого оборванца, неплохо устроившегося в тени здания. Если бы не лучи заходящего солнца, то можно было бы принять его за часть фасада, настолько удачно он уселся.
Больше ничего подозрительного или интересного вокруг не наблюдалось и мне пришлось вернуться к попыткам провернуть ключ в замке. Когда мне наконец удалось это сделать, я, приоткрыв немного дверь, аккуратно просунул руку в появившуюся щель, стараясь нащупать кусок верёвки, о котором было сказано в записке. Это неожиданно легко получилось. Дальнейшие действий в записке не были прописаны. Текст в ней вообще была хорошим примером скупого изложения мыслей. Прочитай её, а после можешь начинать решать ребус про какой-то арбалет и шнур за дверью. Не зная, что делать я дёрнул за шнур. Раздался щелчок и дверь содрогнулась от удара.
Немного опасаясь повторения, я открыл дверь на достаточный уровень, чтобы смогла пролезть моя голова. Внимание приковал большой арбалетный болт, воткнувшийся точнёхонько в дверь чуть ниже пояса. Мне сразу стало немного не по себе, особенно когда представил, как я самонадеянно открываю дверь и болт летит прямо ниже поясного ремня, калеча бедного меня. Если бы не записка, то я бы так и поступил даже не подозревая о такой ловушки. Знаю я себя. Сначала бы сделал, а потом бы проклинал всех и вся.
Оглянувшись на крыльцо, я с удивлением обнаружил большое темное пятно на том месте, где только что стоял. Кровь? Возможно. Наверняка кровь. Ничем иным это пятно не могла быть. Но с уверенностью я бы не сказал, слишком не понятно оно выглядело. Скорее всего какому-то бедняги не повезло.
— «Может кто-то просто разлил гранатовый сок?», — оптимистично предложил мой внутренний голос, силясь найти другую версию событий.
— Ага, а перед этим мороженным подавился, — с сомнением пробормотал я, рассматривая здоровенный болт ушедший в толстую дверь на половину своей длины.
Покачав головой, я осмотрел внутреннюю обстановку, которая напоминала больше всего зал. Или прихожую? Её как таковой не было. Сразу за дверью начиналась большая комната. Решив, что не стоит искать в этом что-нибудь сложно, я про себя подумал, что буду считать это залом. Слева, рядом с большим камином, расположился здоровенный облезлый диван и маленькое кресло, стоящие рядом с окном, сквозь которое пробивались лучики заходящего солнца. С правой стороны много места занимал большой стол и, как ни странно, всего один стул. Если уж диван полностью вписывался в общей вид полной нищеты, то стол выбивался из него, как благородная девица, зашедшая в портовый кабак. Вот также и стол казался чем-то неестественным и мой взгляд постоянно возвращался к нему, стараясь понять, как он сюда попал. Огромная черная столешница расположилась на четырёх изящных ножка, покрытых легким узором, составляющим геометрический орнамент из множества треугольников и ромбов. Стул, который стоял рядом со столом никак не вписывался в изящность и красоту стола и представлял собой жалкую конструкцию из древесины, разваливающуюся на глазах.
Бросив на жалобно заскрипевший диван все свои пожитки, которые выбили огромное облако пыли, заставившее меня чихнуть и открыть все три окна, размещённых по периметру комнаты. Они с жалобным скрипом открылись, впустив немного свежего морского воздуха в затхлость этого помещения.
Сделав парочку аккуратных шагов по направлению к стоящему рядом с внутренней дверью станку с арбалетом, который был до безобразия прост. Я почти обнюхал станок, но никаких особых хитростей не обнаружил. На маленьком столе, который прибили к деревянной стене, так и к полу, располагался обычный арбалет, привинченный каким-то умельцем в специальные пазы. От этого сдвинуться он мог только вместе со столом. Шнур, приводивший в движение спусковой механизм, тянулся до двери и как только дверь открывалась он тянул за собой спусковой крючок и болт срывался с места. Примитивная ловушка. Если бы кто-нибудь об ней знал, то спокойно бы её обошёл. От кого она должна была уберечь? Любой более-менее компетентный вор её обойдёт и даже не заметит. Всего-то надо открыть окно и влезть в дом. Кто в здравом уме будет ломиться через такую толстенную дверь?
Потрогав изящное ложе, намертво застрявшее в пазах, я открыл соседнюю. Здесь оказалась спальня, в которой находилась большая двуспальная кровать, здоровенный шкаф и комод, стоящий у изножья. Кровать хоть по началу и казалась родственницей дивана, но со второго взгляда оказалась вполне новой, как и матрас на ней. В комнате также стояло большое зеркало с мутным стеклом, отражавшие лучи заходящего солнца. Так как больше в комнате ничего не было кроме въевшейся в весь дом пыли, я пошёл на кухню, огороженную от зала небольшой стеной.
Сколько бы я ни капался во множестве ящиков и не передвигал бесчисленное количество разнообразной посуды и котелков, но ничего съестного мне найти не удалось, кроме маленького шкафчика под вино, в котором из двенадцати мест под бутылки заполнено было всего четыре. Я немного обрадовался, когда смог заметить кладовую, но там мне удалось только спугнуть тощую крысу, которая укоризненно пища скрылась в стене.
— Самому бы чего перекусить, — пробормотал я ей вслед.
Живот заурчал настойчивее, напоминая, что пора бы уже набить его чем-нибудь съестным. Поразмыслив куда бы можно спрятать свои вещи, чтобы их не умыкнули, я пришёл к выводу, что полностью надежного места в доме нет. Поэтому будучи немного раздражённым я закинул все свои вещи вместе с векселями из банка в один из многочисленных кухонных шкафов, присовокупив к ним кошель который получил от господина Гвири. Оставил себе только тощий кошель с нескольким серебряными и медными монетами.
Уже через пару минут я открывал дверь «Последнего приюта», который встретил меня запахами жаренного мяса и дыма, полностью заполнившего помещение. Как только я пересёк незримую черту между залом и улицей в уши тут же ударил гвалт голосов. Под этот шум я зашёл в приличный зал, наполненный столами и скамейками и освещённый факелами, излучавшими желтоватый свет. Намёков на богатство не было и в помине, но всё было сколочено из добротных досок, на которые хоть садится можно без боязни упасть или получить занозу в задницу. Пока ещё не за всеми столами сидели посетители, но половина зала уже точно была заполнена. Посетители хоть и немного помятые, но выглядели, по моим скромным меркам, вполне приличными людьми. Одежда не похожа на дуршлаг, борода не доходит до пола, а лица не почернели от грязи и копоти. Можно считать, что порядочные граждане в меру своих сил платящие налоги и радеющие за будущие нашего королевства.
Сев за незанятый столик возле окна, я принялся ждать пока ко мне подойдёт одна из снующих по залу служанок. Но мои предположения не сбылись. Ко мне подошёл грузный человек с неровно растущей бородой и почти лысым черепом. Одет он был в потрёпанную кожаную безрукавку, серые штаны с парой заплаток. На здоровенной ручище, которую, скорее всего, специально открывала безрукавка, красовалась татуировка, изображающая морду волка. Такие наносились каждому, кто поступал на военную службу.
У каждой из армий татуировка была своя, но она всегда наносилась на предплечье правой руки. Доблестный ветеран. Волчья Свита, так, если мне не изменяет помять, называлась армия, к которой он принадлежал. Кто же ими сейчас командует? Мастер Трори бы уже брызгал слюной и желчью, обзывая мня тупоголовым ослом. Как можно забыть командующего одной из армий?! Но имя хоть и вертелось на языке, но никак не хотело вспоминаться.
— Привет, парень. Меня Ено Лирс звать, — мужчина показал пустые ладони в знак своих мирных намерений. Древний жест, уходящий, как считают историки, ещё к времени Великих Войн, — я хозяин данного заведения. Не видел тебя прежде.
— К каждому, кто ищет немного еды и тепла подходит сам хозяин?
— Нет, конечно, нет, — Ено замахал руками, — просто всех, кто сюда заходит я немного знаю. Их имена, род деятельности, любимые блюда. Вон Пит Премб, сапожник. Там Родрик Нейт, фермер из Лейры, любит светлое пиво и острые бараньи рёбрышки, — он указал на ближний к огню стол, за которым сидел тучного вида человек в холщовой рубашке. — Вот только ты непохож на обычного работягу. Лучше знать тех, от кого можно ожидать проблем. Сам так не думаешь? Из Портового Района много всяких захаживает, — он неопределённо помахал рукой и пристально на меня посмотрел. — Если же мешаю, то ты только скажи.
— Альдис Ве… — я прикусил язык и ровно продолжил, смотря в зелёные глаза Ено Лирса. — Стилл, был подмастерьем ювелира.
Я почти не соврал. Не хотелось, что бы кто-то знал, что я маг, поэтому и перстень мага я забросил на дно своей сумки. Каждому артефактору рано или поздно приходится учиться плавить золото и серебро, превращая его в заготовки под амулеты, кольца, браслеты и много чего ещё от всяких бус до витиеватых заколок. Огранка драгоценных камней вообще наиважнейшие дело. Ведь не всегда можно найти камень нужных размеров и огранки. Структуру заклинания абы куда не впихнёшь. Конечно, если ты не Архимаг с опытом в сотню другую лет. Их кончено можно заказывать у ювелиров. Многие так и делают, но у артефакторов, особенно молодых, денег хватает лишь на сырые ресурсы. Да и сама Академия это понимает. Вот и ввели лет пять назад новую дисциплину под названием «Ювелирное дело». Как вспомню сколько времени я провёл в мастерской с латунными весами и напильником, так руки начинаются трястись. Но уж лучше так, чем постоянно кидаться заклинаниями в Яме, как боевики.
— Был? — он сам с улыбкой задал вопрос, — Что же случилось?
— Обстоятельства случились, — только и смог выдавить я, смотря как у Ено Лирса открывается рот, чтобы что-то спросить, но он почему-то передумал.
— Значит, ты сынишка Марка, — через секунду утвердительно пророкотал он, заставив меня нахмуриться,— Ты ничего плохого не подумай. Просто он просил меня за домом приглядывать. Удивлён был, когда ты в входную дверь вошёл. Думал, что ворюга залез. Там ловушка хоть простенька, но один раз в неё один незадачливый вор попался, так после того случая в дом перестали лазить. Думал уже идти выяснять кто таков, но раз сам пришёл, поэтому и посдел.
Я утвердительно кивнул, поразмыслив, что нет большой разницы, кем меня будет считать. Так, что побуду сыном Марка Стилла какие-никакие, но всё же родственники. Хоть я его ни разу не видел, но думаю был хорошим парнем раз я смог только одним упоминанием его имени вызвать у деда раздражение. К тому же здесь видимо к нему неплохо относились.
— Старый дом теперь за тобой значит, — Ено усмехнулся чему-то и задал вопрос, — Как сам Марк поживает?
— Умер два года тому назад, — односложно ответил я. Вдаваться в подробности я не собирался да и не к чему.
Больше ничего не спрашивая, Ено Лирс грустно кивнул и отошёл от стола. Я уж было подумал, что сейчас подойдёт служанка, но не тут то было. Сначала перед моим лицом брякнулась большая бутылка, потом на против меня сел сам хозяин сего заведения, поставив на стол два медных кубка.
Разлив буро-оранжевую жидкость в кубки, он проронил: — «Помянем». Одним махом осушил кубок и выразительно посмотрел на меня. А мне очень не хотелось пить непонятную бурду, разлитую незнакомым мне человеком. Когда пауза затянулась, а Ено Лирс собрался что-то сказать, я взял холодный кубок в руку и поднёс к губам. Напиток оказался довольно крепкий. Он обжигающей волной прошёлся от рта до желудка, образовав в нём огненный комок, поэтому на половине кубка пришлось останавливаться, переводить дыхание и вытирать выступившие слёзы. Как только кубок опустел, я тут же поставил его на стол. Не прошло и минуты, он подталкиваемый рукой Ено Лирса приблизился ко мне наполненный до краев. Я с сомнением посмотрел на хозяина таверны, но он уже опрокинул свою порцию и теперь снова ждал меня. Глубоко выдохнув через сжатые губы, я вновь взялся за ножку кубка.
— Демоны, — простонал я и попытался открыть глаза. Получалось плохо. Их будто бы клеем намазали. Но упорство и несколько не печатных выражений всё-таки сделало своё дело и мне предстал мир в серых тонах с вкраплением бледно-голубого впереди.
Истинное зрение.
— Это сколько нужно выпить, чтобы Истинное зрение включилось? — прохрипел я, надеясь, что меня кто-нибудь услышит и сможет принести воды. Мир вновь заиграл привычными обычному человеку красками. Голос был слегка хрипловатым с надрывами. В горле неприятно саднило, а иссушенный язык пробежался по шершавым губам, будто бы листок наждачной бумаги.
Воды захотелось ещё сильнее.
— Какого?! — запоздало смог выдать я с испугом уставившись на стену, где было видно еле заметное синее свечение. Сперва казалось, что это так влияет та оранжевая бурда, которую я имел удовольствие пить прошлым вечером, но исчезать она не хотело, сколько бы я не моргал. Дальнейшие действия были полностью разумны. С моей точки зрения. Я вскочил… Попытался вскочить, если быть совсем уж точным. Тело казалось деревянным настолько сильно оно затекло, поэтому не успев принять вертикальное положение меня потянуло к земле. С силой приложившись головой об стенку камина, я зарычал. Во рту появился неприятный привкус железа, а голова стала огромным колоколом, в который хорошенько ударили.
Бом-бом-бом.
