Юнит

-Я не курю, -возражает Пашка.

-Если бы курил, то мог бы прикуривать, -поправляюсь я.

Лариса хватает нас за руки: -Мальчики, мальчики. Кажется, я…

Она словно бы становится выше. Её грудь упирается мне лицо. Перевожу взгляд ниже и вижу, что подошвы Ларисиных кроссовок находятся в сорока сантиметрах от пола. Вот это действительно отличный дар. Кто бы отказался от возможности летать.

-Фух! -Лариса падает вниз. Её пятка больно врезается мне в носок.

-Десятисекундная левитация, -Пашка делает вид будто его не впечатлило, но получается так себе. Пусть всего на десять секунд или даже меньше, но всё равно. Это было здорово.

Взгляды друзей скрещиваются на мне.

-Ребята, как вы это делаете? -спрашиваю я. И прежде чем успеваю договорить уже понимаю «как».

Удивительно странное ощущение. Как будто вспоминаешь то, чего никогда не знал. Или даже не так. Как будто двигаешь той частью тела, которой у тебя никогда не существовало, но ты всё равно помнишь и умеешь ею управлять. На одну секунду я вдруг понимаю сколько миллилитров жидкости налито в кружке у парня стоящего у противоположенной стены. Я знаю сколько капель пота бежит сейчас по лицу Пашки и то, что где-то на уровне моей груди, внутри стены, проходят коммуникации, по которым течёт вода. Каким-то удивительным образом я ощущаю каждую каплю. Слишком много информации. Голова отзывается болью и также неожиданно как появилось, эти ощущения пропадают, оставляя в моём разуме обрывки информации.

-Что у тебя? -интересуется Пашка. -Телепатия? Телекинез? Пси-силы?

-Чувство воды, -бормочу я.

-Что-что?

-Я чувствую воду. То есть чувствовал. Чёрт, а голова всё равно болит.

-Тоже неплохо, -утешает Лариса.

-Хотя телепатия была бы круче, -добивает меня Пашка.

Как будто я не знаю. Не быть мне ни Магнето в стильном плаще, ни Росомахой с выдвижными резалками. Артефакт даёт только одну случайную способность. Что получил, тем и довольствуйся. Возвраты и претензии не принимаются. Отныне и навсегда — я просто чувак, который чувствует воду. Могу работать сантехником. По крайней мере возможную протечку учую даже через стену. И голова ещё никак не проходит. Что за бракованная способность мне тут досталась?

Неужели Мокошь и правда думает, что я для неё завоюю весь мир своим великолепным умением моментально подсчитать сколько глотков чая остаётся в недопитой кружке?

Глава 8

— -Вам меня не жалко? Придётся драться. Ну вот, меня убьют — -

Ранним утром воздух в лесу свеж и прохладен. Весна ещё не полностью вступила в свои права и, хотя, снег давно уже растаял, от земли ещё веет холодом, как будто недавно просочившийся в неё туман пытается выползти, выбраться обратно.

Выкрашенный в армейскую расцветку автомобиль разрывает тишину утра рёвом двигателя. Внутри, держась за поручни, подпрыгиваем я, Лариса и Пашка. Последний за рулём и азартно поддаёт газу так, что мощная машина буквально перепрыгивает ствол упавшего в прошлом году дерева и ломая подлесок несётся дальше. В этой стороне от гигантского бомбоубежища дорог толком нет, но нашему транспортному средству их и не требуется. Удалившись от наземной части подземного города «Победа» на несколько километров, Пашка останавливается. Все вместе мы выбираемся и отходим в сторону от замершего неподвижным памятником самому себе автомобилю. Лариса расстилает рулон теплоизолирующей ткани. На такой можно даже зимой на снегу с комфортом лежать, а уж весной, пусть даже ранней, и подавно.

За время которое мы потратили, преодолевая несколько километров бездорожья выглянувшее солнце успело нагреть воздух. Лес вокруг не казался однообразно чёрным. Молодые зелёные листочки активно лезут со всех ветвей. Из слоя сухой, прошлогодней травы и опавшей листвы тут и там проглядывают первые зелёные стрелочки. Почки на деревьях раскрываются, выпуская листья. Пахнет клейким соком из почек, молодой листвой и влажной землёй. Приятный, хотя и резковатый, запах недавно пробудившегося от зимней спячки леса.

Пашка и я достаём из рюкзаков замотанные в пакет бутерброды. Лариса, осторожно, выгружает большой термос. Такое вот у нас троих последнее время появилось хобби — устраивать пикники в лесу. К слову, далеко не самый странный способ провести свободное время, какой выдало больное воображение пары сотен программистов, запертых в подземном городе. Нам же троим эти поездки были нужны прежде всего потому, что здесь, в чащобе, в нескольких километрах от подземного города, в нескольких сотнях метрах от автомобиля, мы могли надеяться, что сказанное здесь, здесь же и останется.

Может быть и смешная надежда в наш век потрясающего развития позволяющей незаметно подслушивать и посматривать техники. Вдобавок ещё неизвестно какими сверхъестественными возможностями обладает древняя богиня, которой мы, вроде как служим и против которой собирались устроить заговор. Всё, что нам оставалось, это утешать себя тем соображением, что мы, пока ещё, никому не интересны, чтобы стоило присматривать за нами отдельно. Достаточно придерживаться минимальных мер по обеспечению собственной безопасности и опасность разоблачения сводится к пренебрежительно малой величине. По крайней мере так мы успокаивала друг друга.

Ладно, соврал.

Так я мысленно успокаивал самого себя.

Приняв из рук Ларисы чашку с горячим, налитым из термоса, чаем, дополняю его взятым с тарелки бутербродом. Пашка, тем временем, возится с костром. Лежащие на земле ветки все прелые. Сухих найти можно, но придётся походить.

-Почему костёр разжигаю снова я?

-Ты у нас человек-зажигалка, -говорю в ответ.

Пашка крутит головой, но не отвечает. Костёр он разжигает, используя заранее прихваченное сухое горючее и пользуется для этого не даром чёрного куба, а длинными армейскими спичками. Так просто удобнее. Мы сидим вокруг костра, жуём бутерброды и пьём чай. Идиллия. Уставшие от постоянного сидения под землёй ребята выбираются в лес и радуются природе. По крайней мере именно так всё должно выглядеть для внешнего наблюдателя.

Если честно, я и правда люблю сидеть вокруг костра в лесу. А покажите мне такого городского жителя, который не любит?

Чай из термоса крепкий, наваристый и душистый. Какое-то время мы молча пьём каждый из своей чашки. Потом Лариса, не отрывая взгляда от пляшущих языков огня в импровизированном костре, проникновенно говорит: -Как же меня всё зае…!

Последние полтора месяца получились весьма насыщенными. После того как каждый программист получил от чёрного куба способность, Маша-Мокошь, отдала нас, скопом, на растерзание оперативникам. Превратившиеся на время в инструкторов, оперативники, среди которых оказались и знакомые мне Семён с Катей, серьёзно взялись за бывших повелителей массивов, объектов и указателей. По предыдущей профессии почти никто не работал. Программисты и аналитики бегали с автоматами, учились метать гранаты на точность и, разумеется, что есть сил развивали полученные способности. Причём, на этот раз, курс молодого бойца проходил горазд жёстче, чем раньше. Тогда, желающие пострелять из настоящего автомата, программисты лишь рассеивали скуку жизни в подземном городе. Сейчас же нас жёстко натаскивали, буквально вбивая необходимые навыки на уровень рефлексов.

Конечно, суперсолдат за один месяц не сделали, но какой-то уровень мы приобрели.

К сожалению, предсказания Ларисы сбывались практически полностью. Мокоши больше были не требовались программисты. А может быть потери в оперативном отделе оказались настолько велики, что она пыталась заткнуть их чем угодно. Зачем-то ей были нужны именно мы — далеко не суперсолдаты и зачаточные суперспособности здесь ни при чём, они скорее мешали, чем помогали. Как-то это было связано с тем, что мы считались частью её свиты, её ближнем кругом и поэтому возможности воздействовать на нас напрямую у чужого Игрока были меньше, чем по сравнению с любым другим человеком. Хотел бы я знать подробности, но Мокошь ничего не объясняла, а работающие с нами оперативники только гоняли нас, пытаясь за месяц с небольшим вколотить хитрую науку убить и при этом не умереть самому. Добиться каких-то особых откровений что от Семёна, что от Кати не получалось. Наверное, они и сами знали ненамного больше.

Сверхспособности, конечно, были полезны, но погоды не делали. Пашка научился выпускать из пальца струю пламени длинной в четыре с половиной сантиметра. Сухая бумага загоралась мгновенно. Мокрая ткань сводила эффект практически на нет. Может пригодиться, если тебя связали обычной верёвкой и надо её пережечь. Или если тебя ведут как заложника, неожиданное появление огня может смутить противника и поставить на несколько секунд в тупик.

Способность Ларисы более полезна. Двадцать три секунды левитации с максимальной скоростью примерно пять сантиметров в секунду. Не достаточно даже для того, чтобы перелететь через по-настоящему высокий забор. Но если надо преодолеть короткое минное поле может помочь. Или, допустим, если её выбросят из самолёта без парашюта, то она может попытаться затормозить левитацией у самой земли.

Удивительно, но даже мою бесполезную способность чувствовать воду вокруг себя инструкторы признали полезной. Если я вдруг окажусь в полной темноте, то используя её смогу прицельно стрелять, ориентируясь только на свои ощущения. Люди ведь состоят, в основном, из воды. То есть теоретически, весьма полезная способность. Практически всё обстояло не так радужно. Во-первых, после её активации у меня начинала зверски болеть голова. А, во-вторых, любой прибор ночного видения сводил мои преимущества на нет.

В общем суперменов из нас не получилось. Но, похоже, тайную войну Маша-Мокошь проигрывала с треском, если планировала бросить на чашу весов свой последний, сомнительный резерв — нас.

Нельзя было тренироваться по двадцать четыре часа в сутки. Какое-то свободное время ещё оставалось. И мы втроём тратили его чтобы посидеть вокруг костра в лесу, отдыхая от бешеного ритма и волнений. «Психологическая разгрузка и всё такое», — сказал я Семёну попросив у него разрешение выехать в лес в первый раз. В следующий раз получить разрешения было ещё легче. Мне даже разрешили воспользоваться одним из вездеходов, чтобы не бить ноги по бурелому.

Когда мы первый раз уехали далеко в лес и, вдобавок, отошли в сторону от автомобиля на котором легко могло стоять какое-нибудь следящее устройство, Лариса мрачно сказала то, о чём размышлял каждый из нас: -Мы все умрём.

-Да ладно тебе, -попытался возразить Пашка. -Оперативники тоже живут. Семёну вот скоро двести лет исполнится, а Екатерине сто.

-Конечно живут, — согласилась Лариса. -Некоторые. Но ты и я не оперативники. Ты и я — пушечное мясо. Мы должны будем отвлечь, дать возможность пройти и выполнить задачу настоящим оперативником. Может быть, как раз Кате и Семёну.

Пашка фыркнул, сделав вид, что не поверил. Он нарочито громко шумел, разжигая костёр. Тем временем я достали термос.

-Что ты хотел сказать? -спросила у меня Лариса.

-Хотел сказать?

-Только не говори, что мы зря тащились в этот мокрый лес и ты просто планировал попить чаю перед живым огнём! -пригрозила Лариса.

-Ладно-ладно, -я выставил вперёд открытые ладони. -Если честно. В свете всего происходящего... Особенно того, что сказала Лариса…

Паша поторопил: -Хватит тянуть кота за причинное место.

Я глубоко вдохнул, собираясь открыться полностью перед тем, кого считал своими друзьями: -Мы должны подумать, как можно помешать Мокоши и другим Игрокам устроить на земле большую войну!

-И как ты это собираешься сделать?

-Может быть, стоит подумать, как можно выбросить Игрока из игры? -предположил я. -Например, если убить Мокошь, она возродится? Сколько у неё вообще жизней и каковы правила?

В лесу воцарилась тишина. Едва слышно трещал костёр. Я искренне понадеялся, что нас в тот момент никто не слушал и, особенно, не слушала одна древняя богиня. Потому, что ей явно не понравится то, что я собирался обсудить у этого костра, в холодном, промозглом, ещё толком не отошедшем от долгой зимы, лесу.

Так началась традиция наших пикников.

НПС планировали убить Игрока. В идеале всех Игроков, но, для начала, хотя бы главу своей собственной фракции. Достаточно было сделать так, чтобы Мокошь выбросило из игры, и она не смогла бы вернуться в неё опять. Но как это сделать?

Нам катастрофически не хватало информации. Не имелось никакого гайда для НПС по противостоянию с Игроком. Что мы вообще могли предпринять, как отыскать необходимую информацию? У костра в холодном лесу предлагался и неизменно отвергался один способ за другим. Можем ли мы найти записи прошлых повстанцев? Не может быть, чтобы люди никогда не восставали против своих «богов». Восставать в природе людей. Но судя по тому, что Мокошь до сих пор возглавляет славянскую фракцию, то предыдущие восстания окончились неудачей. И где теперь искать записи о них и велись ли вообще эти записи? Например, лично нам едва-едва хватало смелости обсуждать что-то подобное вслух, не то, что записывать свои мысли.

-Может быть имеет смысл осторожно расспросить кого-нибудь из старожилов, с кем у нас хорошие отношения? Хотя бы того же Семёна или Катю? -предложил Пашка.

-Ага, так они и станут с тобой откровенничать, -высмеяла его идею Лариса. -Крестьянин наполеоновских времён, выживший только потому, что Хозяйка обратила на него своё внимание и та, которую оно заставила умирать десятки тысяч раз, но она всё равно боготворит Хозяйку. Да и как ты собираешься выпытывать информацию у тех, кто прожил в разы дольше, чем ты? Они же сразу поймут, что ты от них добиваешься и доложат Хозяйке.

-Сама что предлагаешь? -окрысился Пашка.

-Потихоньку вербовать остальных, -предложила Лариса. -Расширить наш круг заговорщиков. Три головы хорошо, а тридцать три ещё лучше. Кто-нибудь что-нибудь да придумает.

-Или сдаст нас с потрохами!

-Ну или так.

-В конце концов у нас почти всегда остаётся минимум одна возможность проверить экспериментальным путём, -примирительно сказал я. -Нож, пуля, граната или даже ядерная бомба. Город Победа — военный объект. Здесь можно найти практически любое оружие.

-А потом она воскреснет и, хуже того, воскресит тебя, чтобы как следует спросить, как же так получилось, что у неё теперь на одну жизнь меньше, -ехидно заметил Пашка.

-Воскрешать мёртвых Мокошь вроде бы не умеет.

-Если она никогда этого не делала у нас на глазах, то это ещё не означает, что она не умеет в принципе.

-Так что же нам делать? Неужели выхода нет? Так ведь не бывает, чтобы не было совсем никакого выхода?!

-Не знаю! Давайте думать дальше.

И мы думали, предлагая один невероятный способ за другим и тут же критикуя его.

Если Маша-Мокошь тайно наблюдала за нами, то она, должно быть, ухохатывалась с наших нелепых потуг играт в заговорщиков. Тоже мне благородные революционеры и низвергатели богов. Ни одного стоящего плана нет, зато страха полные штаны. Покорно молчали, предполагая, да что там, пребывая почти в полной уверенности, что действия Игроков ведут мир к большой войне, мы хоть как-то зашевелились только тогда, когда опасность начала грозить лично нам.