Ад на земле, Рай в Аду

"Так вот почему моя девочка не помнит меня!" — пришло озарение Депинпик. — "Я-то думала, что она возгордилась, став королевой Ада. А она мне вовсе и не дочь. Просто похожа на неё", — Депинпик повторно перечитала всё, связанное с гибелью дочери. — "Боги отняли у меня ребёнка, теперь хотят отнять мужа", — закралось у неё в голове.

И снова она искала, как не позволить увести мужа, но пока ничего не находила. Не слышала, как вошел в спальню муж. Бельфегор удивился покорности жены, хоть и знал о её неуемном нраве. В любой момент эта спичка может вспыхнуть, тогда камня на камне не останется. Уж сколько раз перестраивали замок.

Депинпик переходила от одной истории к другой, более интересной, оторваться была просто не в силах, но рецепта так и не нашла. В чтении прошло несколько дней — её не узнавала дворцовая челядь, удивлялся Бельфегор. Она не замечала отсутствия мужа ночами.

Ночи...

Христя спала спокойно, не ожидая гостей в своих грёзах. Из-за массивной колонны, что часто поддерживают портики на парадных лестницах, грациозно вышел очень высокий мужчина. Его блестящие чёрные волосы были собраны в высокий хвост на затылке и заплетены в толстую косу, а длинные острые лирообразные рога украшали красивую породистую голову. Он, не спеша, подошёл к ней. Походка мужчины была кошачья, он как будто не шёл, а перетекал. Плавность движений стройного тела была соткана из мышц. Мужчина подошёл уже слишком близко, чтобы можно было разглядеть его голубую кожу и невероятные ярко-голубые глаза, что смотрели, не отрываясь, в её зелёные. Христя знала, кто он. Она не ждала его ночью, но знала, что он придёт. Мужчина молчал, обходя гостью по кругу, рассматривая, ловя себя на мысли, что любуется ею. Сегодня он надел на свою гостью бледно голубое платье с тёмно-синей окантовкой, расшитой серебром. Тёмно-синие туфельки на невысоком каблуке так же были расшиты серебряной нитью.

"Ты ведь ждала меня?" — не вопрос, скорее утверждение.

"Нет", — робко ответила гостья, а про себя подумала: — "Почему так предательски дрожат колени? Дрожит всё тело. Ведь здесь совсем не холодно".

"Но знала, что я приду?" — снова утверждение.

Конечно, она знала! Как не знать-то? Понимала же, что не отпустит по добру. Почему же тогда дрожит её тело тростинкой на ветру? Пристальный изучающий взгляд внимательных васильковых глаз старается уловить малейшее эмоциональное изменение. Он понимает, что она смущена, но не боится его.

"Знала", — еле произнесла Христя.

"И тебе не страшно оставаться со мной наедине?"

Он знает, что не страшно, зачем спрашивает?

"Нет. Зачем Вы ко мне приходите?"

"Я ещё и сам не понял..." — удивляясь сам себе, приподнял чёрные брови. — "Наверное, ты мне нравишься".

"А ваша жена..." — он не дал ей договорить.

"Ты знаешь про Депинпик?" — левая бровь углом поползла выше, на красивый лоб, а губы расплылись в удивительной улыбке. — "Впрочем, Романа, наверное, многое рассказала?"

"Не так много. Вы не ответили на мой вопрос", — твёрдо стояла на своём гостья.

"Это не так просто", — его прекрасное лицо омрачилось.

"С Катей и Саней вы особо не церемонились".

"Они другие".

"Вы для меня опасны".

Бельфегор осторожно подхватил девушку одной рукой за талию, а другой её тонкую кисть. Невидимые музыканты снова играли невесомую музыку, от которой хотелось воспарить, ей казалось, что она уже летит над полом в нежном танце.

"Не более, чем для других, Христина", — широкая открытая улыбка озарило голубое лицо.

Он видит, как её золотая голова поворачивается в такт музыке, как маленькими шажками ноги перебирают, по-своему, мелодию.

"Ты прекрасно танцуешь", — оценил плавность её движений. — "Не ожидал от деревенской девушки такого мастерства!"

"Меня учил танцевать папа", — было видно, что она горда своим отцом.

"В один прекрасный момент, ты меня с ним познакомишь", — он не переставал улыбаться.

Вот теперь ей на самом деле стало страшно, но не за себя, а за отца. Он придёт к нему и что? Зачем? Что он хочет с ним сделать? Все опасения отобразились на её личике, демон спохватился успокаивать девушку:

"Не бойся, милая! Я вовсе не собираюсь делать что-то плохое твоим родным! Они достойно воспитали свою дочь. Именно это я хотел бы им сказать", — он не прекращал загадочно улыбаться уголком губ.

"Всё равно не нужно к ним..."

"Как скажешь, милая. Я буду видеться только с тобой, если ты не против нашего общения", — каким же он оказался сговорчивым.

"Вы мне не оставляете выбора", — Христя судорожно выдохнула.

"Не слышу восторга", — Бельфегор нежно и грустно изучал девичье лицо. — "Я постараюсь исправить мнение о себе. Ты дашь мне шанс, Христина?"

С каким чувством он произносил её имя, самой хотелось слушать, как песню. Выговаривая каждую букву. Впервые за десятки тысяч лет демон не желает окончания ночи. Вторая ночь, когда он мог быть самим собой, свободно отдаваясь волшебству танца...

Депинпик забыла сон за эти сутки, проведённые за чтением. Истории закончились, начались "Законы Ада". Холодный ветерок прошёлся по её спине — Бельфегор один из немногих демонов, кто отличался весёлым и добродушным нравом, но при случае нарушений тут же становился яростным законником и беспощадно карал нарушителей от имени Люцифера, не только как его друг, но и как правая рука. Как один из Высших демонов. С одной стороны разум кричал, чтобы она отреклась от дурных мыслей, с другой — кто-то шептал на ухо, что надо бороться за своё счастье.

То, что она не найдёт рецепта средства в "Истории Ада", Депинпик уже поняла. Никто не станет писать готовые знания, за которые можно поплатиться всем, но, где тогда взять его? Ведь Люцифер не будет писать "Историю..." с рецептом, на который надо только произнести желание, и оно сбудется? Она откинулась на маленькие подушки, коими была завалена внушительная кровать, мозг принялся проигрывать ситуации о возможных способах найти пресловутый рецепт. Спустя некоторое время, проведённое в бесплодных размышлениях, она вспомнила, что Кенера — старая ведьма, которая тысячелетия жила в Аду, теперь не один век проживает в маленьком провинциальном городишке, в низенькой дырявой халупе. Она-то должна знать, где его найти?

Полная решимости найти Кенеру, Депинпик спустилась на землю. Каким-то седьмым или восьмым чувством, она понимала, в какую сторону надо идти и где искать. Облетев одну из стран, отыскала заштатный городишко, прошла по узким грязным улочкам. На окраине, в западном секторе, нашла ветхую лачугу. Согнувшись в три погибели, без стука открыла хлипкую дверь и вошла. Как только Кенера увидела неожиданную гостью, насколько могла, настолько быстро поднялась со стула и поклонилась.

— Приветствую тебя, Депинпик.

— Кенера, я знаю, тебе ведом запретный рецепт... — она с мольбой, требованием и утверждением вонзила в старуху свой взгляд. — Помоги мне...

Ведьма вздрогнула от просьбы демоницы, внимательно посмотрела ей в глаза: не сошла ли та с ума? Нет. Не сошла.

— Что смотришь? Я не сошла с ума, — угадала её мысли демоница. — Так ты мне поможешь или нет?

— Хорошо, Депинпик, я помогу тебе, хотя ты знаешь, чем это нам может грозить... — демоница кивнула ей. Кенера ещё раз кинула на гостью опасливый взгляд и поплелась в дальнюю комнатушку. Долго возилась там, пока не вышла со свитком. — Вот, держи. Бельфегор всё равно узнает, — фатально произнесла она.

Дрожащими пальцами Депинпик приняла свиток из заскорузлых рук ведьмы, наскоро кивнув, исчезла, оказавшись в своих покоях. Но, где же ответы на вопросы? Ага! Вот они! "Надо набрать воды из четырёх священных рек Ада и одного озера, перелить в одну ёмкость, произнести заветные слова чётко и ясно, а потом плеснуть на предмет магической атаки".

— А что говорит закон по этому поводу? — она быстро пролистала "Свод Законов" и ужаснулась. — О, демоны! Это равносильно предательству, а значит, лишение рогов, а потом в чистилище или в тюрьму, где смертность почти поголовная из-за болезней или умерщвления самими сокамерниками, — снова по спине пробежал холодок.

Аэтэрнус — страшное место. Там все шансы сгинуть просто от силового истощения, но в этой клоаке может случиться любая "неожиданность", которая постоянно грозит лишению бессмертия и самой смертью. Стоит ли этот Высший демон жизни другого демона — её жизни? Самое страшное было другое — Депинпик может отправить туда собственный муж. Бельфегор не отступит от буквы закона. Пощадит ли самого Бельфегора Люцифер?

Она невольно поёжилась, представив его, такого грозного, каким видела на Суде или при казнях, в которых он участвовал. Словно наяву привиделось, как он отпиливает её черно-синие тонкие рога или, держа за грудки, устраивает суд души...

О, демоны! Как страшно!

Ледяной вихрь пролетел по внутренностям. Депинпик прижала кулак к груди, чтобы унять ужасного от того, что грозит за содеянное. Вернее, не за содеянное, а за то, что она собиралась сделать. Любовь — двигатель многих решений. Но любовь ли двигала ею? Возможно, ущемлённая гордость не даёт покоя? Демоница раз за разом взвешивала все "за" и "против".

Наступил новый день. Христя открыла глаза, сладко потянувшись, посмотрела вверх и вспомнила высокие разрисованные потолки в бальной зале у демона. Она так и не поняла — спала или нет? С одной стороны девушка не ждала ночного посетителя, с другой — знала о возможности его прихода. И снова они танцевали. Это было прекрасно... непривычно. Тело вспоминало сильные руки синеокого демона, в голове играла чудесная музыка, хотелось улыбаться и снова танцевать, прижавшись к его твёрдой груди, ощущать дрожь голубого тела под своими ладонями. Она знала, какое действие он на неё производит, но старалась быть более равнодушной к нему, пусть даже последнее давалось каждый раз с большим трудом.

Страха не было, словно была уверена, он не причинит ей вреда, но сам приход Бельфегора был чем-то неправильным. Вадим говорил, что защитит от всех, а его не было рядом. Выходит, защищаться нужно самой. Только как защищаться, если никто не нападает? Мысли девушки прервал стук в дверь, она приоткрылась и просунулась голова Вадима.

— Как спала? — обеспокоенно поинтересовался юноша.

— Я снова танцевала, но чувствую себя отдохнувшей, — все это ей напоминало какой-то отчёт о тяжелобольном.

— Демон снова приходил? — в голосе мелькнули нотки ревности.

— Да, — коротко ответила Христя.

— Скорей бы этот парад планет! Убили бы его и всё! — резанул воздух ладонью Вадим.

— Нет, Вадик, все не так просто, — задумчиво покачала она головой, — он хитрый, коварный. Я его до конца не поняла. Не знаю, что ему от меня нужно, мне кажется, что он так и будет приходить ко мне в каждый сон. До парада осталось пять дней... и пять ночей...

— И я ничем не смогу тебе помочь, Христенька, — он привлёк подругу к себе.

— Я знаю, что он не сделает мне ничего плохого, но и хорошего ждать не приходится.

— Откуда такие мысли?

— Не знаю. Чувствую, — неопределенно пожала она плечами.

— Переодевайся. Ты еще не завтракала?

— Нет, — засмеялась она и шутливо вытолкала его из комнаты.

Христя быстро переоделась в футболку с длинными рукавами и джинсы, так как на улице было пасмурно. Вышла из комнаты в хорошем настроении, в кухне уже хлопотала мама, а Вадим сидел на табурете, улыбаясь подруге.

— Доча, садись завтракать, — мать поставила перед ней тарелку с молочной рисовой кашей и чашку с чаем.

Такую же порцию поставила перед Вадимом и чай. Ребята ели молча, а Василина посмотрела на них, потом вышла из дома в огород пропалывать грядки. Христя знала, что надо помогать матери в этой неинтересной работе. Не только знала, но и собиралась этим заняться.

— Чем сейчас займешься?

— Надо сходить в магазин и помочь маме на огороде, — вздохнула Христя.

— Понятно. А я тогда пойду на рыбалку.

Они быстро поели, Вадим проводил Христю до магазина, а сам отправился домой за удочкой. Христя уже подходила к своему дому, когда у калитки её остановил Саня с ядовитой ухмылкой.

— Как танцевалось сегодня? — он довольно неуклюже проделал какое-то па.

— Ты единственный, с кем я не собираюсь это обсуждать, — Христю даже передернуло от вида бывшего друга.

— Интересно посмотреть, как он с тобой позабавится, — противно хихикнуло привидение.

— Хочешь, чтобы я рассказала Бельфегору, как ты невежлив со мной? — сказано это с угрожающим вызовом.

— Ух, ты! Как заговорила! Поболтаем, когда он тебя в постельку уложит, — забегал глазами — вдруг да кто услышал — и позеленел, едва видимым телом.

Саня поёжился, вспомнив взгляд, которым их с Катей наградил демон в бальной зале, поспешно исчезая на глазах. Девушка посмотрела на то место, где только что качалось привидение, открыла калитку и спокойно вошла во двор. Уж теперь-то она знала, как можно угомонить обоих навязчивых бестелесных бывших друзей. Тут же вылетела охранница, внимательно оглядела подопечную — всё ли в порядке с ней? Оказалось, всё нормально.

— Что-то случилось? — спокойно спросила Христя.

— С приведением разговаривала, вот я и переполошилась, — запричитало охранное привидение.

— Это Саня, — грустно ответила Христя.

— Он опасен для тебя, девонька. Не след тебе выходить со двора надолго.

— Хорошо, сегодня больше не выйду, — постаралась успокоить охранницу девушка, войдя в дом.

Глава 14.

И снова ночь...

Христя очутилась в великолепном саду. Такого она никогда не видела. Он был огромен! И деревья в нём были чудные: старые толстые стволы изрезаны множеством трещин, листья на них были странного ярко-красного или чёрно-фиолетового цвета, но одно высокое дерево особенно привлекло внимание — медно-золотая листва трепетала под дуновением малейшего ветерка. Такой красоты Христя ни разу не видела. Она погладила ствол, провела пальцами по диковинным пластинам листьев. Ветер шевелил их, отчего они шелестели с искусственным шумом. Видом листья были похожи на кленовые, только много больше.

Между ними росли и плодовые деревья с необыкновенными яблоками или апельсинами. Яблоки светились изнутри, демонстрируя тёмные косточки, а апельсины вымахали огромные — в два раза больше земных. Видимо, таковы были предпочтения хозяина. Причудливые клумбы с удивительными цветами. Многослойные композиции из ярких оттенков плавно переходил от одного цвета к другому, но в середине любой клумбы были самые тёмные оттенки. Это было так завораживающе красиво, что Христя забыла про всё на свете, разглядывая это агрессивное великолепие.

Она не чувствовала, как за ней из-за деревьев наблюдал сам хозяин сада, не сводя с девушки восторженного, в то же время, грустного взгляда. Бельфегор с удовольствием и гордостью замечал, как ей нравится его сад, который был возделан с любовью ещё до его женитьбы на Депинпик. Она не просто рассматривает каждое растение, восторгается ими. Едва дотрагиваясь кончиками пальцев, поглаживает каждый лист, каждый лепесток. Разговаривает с ними. Любуется.