— То есть я могу передать этот браслет по наследству, и его носитель тоже будет как бы под твоей опекой? И его тоже будут обходить насильники и убийцы?
— Да, если человек окажется достаточно светлым, то метка может появиться и у него.
— Ага, а если ты заберешь браслет, то метка будет только у меня?
— Правильно.
— Так ты жадничаешь?
— Нет, я же от своих слов не отказываюсь. Но мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты вернула браслет... я не люблю давать невыполнимых обещаний.
— Но и отобрать не можешь?
— Только если ты добровольно отдашь, но я надеюсь тебя уговорить...
— Знаешь, я, конечно, о детях пока не задумывалась, но даже такая небольшая помощь мне не кажется лишней! — глаза ее загорелись. — О! Была бы фамильная драгоценность, всегда о чем-то таком мечтала!
— Подумай, — настойчиво повторил нелюдь, — полностью его свойства проявляются только пока я здесь! От тебя толку для детей будет мало!
— Посмотрим, но мне ужасно не хочется с ним расставаться! — по-детски надула она губки, поняв, что он сдался и не будет сейчас больше настаивать.
— Тогда пойдем, надо тебя немного переодеть, чтобы не позорила Род! Будем подчеркивать индивидуальность, — улыбнулся он, и зрачок на секунду вытянулся, будто он запоминал ее или снимал мерку.
— Как же, — перепугалась она, — я не люблю быть на виду...
— А никто про это и не говорит. Как у вас называются аристократки? Леди? Вот будем делать из тебя юную леди.
За следующий час Оля перемерила едва ли не все вещи в трех магазинах, продавщицы которых без разбору тащили все подряд в примерочную под скептическим взглядом нелюдя. Через пятнадцать минут такой примерки она перестала смотреться в зеркало, автоматически снимая-надевая новую шмотку и на секунду выглядывая из-за шторки, чтобы увидеть очередной отрицательный жест головой своего спутника. И все повторялось сначала. Удивительно, что через час она стояла таки на кассе, выбивая четыре пакета новой одежки, слабо представляя, что конкретно в них находится.
...
Выложив дома купленные прямо в дорогом магазине у дома пакетики с вкусностями и быстро перебрав свои обновки, девушка ласково погладила новенький iPad, с признательностью глядя на пробующего редкие сладости эльфа. Как же ей повезло с новым "родственником"!
— Именно. Вот так ты думаешь правильно! — как всегда не вовремя влез он в ее мысли. — И не возмущайся! Такого опекуна как я, даже в нашем мире человеку получить почти невозможно! А уж в варварском — шанс один на миллиард! Или сколько тут у вас население? Вот на столько и шанс, да еще миллион стоит прибавить на вероятность того, что знак бы тебя принял! А, и еще пару миллионов на то, что я бы захотел тебе его подарить!
— Я поняла, это просто невероятная удача! Я счастлива! — собственно, Оля совершенно не обманывала ни его, ни себя — удивительным образом ей понравились все покупки, навязанные эльфом. Не дав ей померить ни одной ее любимой цветастой и безразмерной вещи, он, как выяснилось, выбрал целую стопку однотонных почти облегающих строгих блузок и свитеров. Причем с парой из них, дополненных нежными кружевными пуховыми шарфиками, она твердо не собиралась расставаться прямо с завтрашнего дня.
— Вот и хорошо! Может, ради такой невероятной удачи научишься готовить десерты?
— Гхм, — поперхнулась она, — не, это слишком, я же не умею! А что нам мешает их покупать? Раз деньги есть?
— Не хочется мне с тобой ходить по магазинам! — поднял глаза на смешливо скорчившуюся мордашку хозяйки и добавил строго, — не смейся!
— Как тут не смеяться! Пока именно ты меня по ним таскаешь! До упаду! Причем моего! — все же расхохоталась она.
— Так то за сувенирами! Это ненадолго! А продукты ты должна сама научиться выбирать! Я уже заметил, что готовые блюда у вас хуже, чем простые. Так что лучше бы ты поучилась готовить!
— Я подумаю... — отказывать гостю совсем не хотелось, впрочем как и учиться стряпне.
— Никаких "подумаю"! В выходной пойдем с тобой тренироваться выбирать хорошие продукты! — заявил нелюдь, отодвигая испробованные пакетики с фруктами и орехами в шоколаде и поддевая наклейку на коробочке клюквы в сахаре.
— А как же вечеринка?
— Так она вечером? Или я неправильно понимаю термин? — поднял брови он.
— Правильно. Собираемся к шести. Но... обычно готовятся заранее...
— И как?
— Ну... моются, волосы укладывают... внешность улучшают, короче, — смешалась девушка.
— А тебе это тоже надо делать? — удивился он, — хотя мыться вам всем почаще не помешало бы, а то запах, — мельком глянув на нее, привычно сморщил нос, — у тебя только-только более-менее терпимый стал.
— Ах ты! Зараза! Вечно все испортить норовишь! — скуксилась девушка, отвернувшись. — Вымоюсь я, и все сборы. Но выспаться бы не помешало. Может, завтра вечером в круглосуточный сходим?
— Можно и завтра, — ничуть не расстроился эльф, выудив длинными пальцами пачкучий шарик и скептически разглядывая его. — Это чистый сахар? Вредно же!
— Как фрукты в шоколаде или меде, так не вредно, а сахар — плохо? — все еще обиженно протянула она, — там зато ягода внутри не сушеная.
— Да? А как же она сохраняется? И, увы, сахар намного хуже! Лучше не ешь! — девушка только фыркнула, глядя на его совершенно серьезное выражение лица.
— Не знаю, — развела руками, — я никогда не задумывалась...
— Посмотрим! — он положил пару шариков в рот и... резко скривившись, попытался выплюнуть, но, увидев ее лицо, сдержался, — это что? Они испорчены? Они кислые!
— Нет... — улыбнулась, стараясь не заржать, — они и должны быть кислые, ты же клюкву уже ел.
— Это те, которые только для соуса? — он недоверчиво обломал с одной ягодки сахарную шкурку, — какие же вы все-таки извращенцы! Сделать сладкий десерт, который, когда уже нельзя выплюнуть, становится кислым. Такое даже розыгрышем назвать нельзя! Это настоящее издевательство!
— Да ладно тебе, прикольно! — Оля с удовольствием зажевала пару шариков, — а иначе же очень сладко! Сам же говорил, что столько чистого сахара вредно!
— Вредно, но такие издевательства еще вреднее!
— А ты представь это как... контрасты вкуса! Может тебе подойдет для того, что ты ищешь?
— Нет, контрасты у нас есть, конечно, но они должны быть гармоничными, а не так бить по рецепторам. Такими десертами только врагов угощать!
— У тебя есть враги? — искренне удивилась она, — ты же говорил, что у светлых даже воровства не бывает!
— Нет, среди светлых у меня, конечно, врагов нет. Под врагами понимаются все темные.
— Хм, а кто сказал, что темным это угощение не понравится? Мне вот нравится! — слегка смешалась она от того, что приравняла себя к темным.
— Темным может и понравится, — не заметил он ее оговорки и замешательства, отодвигая от себя коробочку так осторожно, будто в ней сидела кучка тарантулов, — тут дело не в отношении к свету, а в развитости рецепторов. Для нас это неприемлемо!
— Поняла, ладно, я и сама съем, я люблю! — довольно высыпала она себе на ладонь несколько шариков, повеселившись над скривившимся от наблюдения за ее действиями нелюдем.
...
Рассматривая перед сном вывешенные в шкаф новые вещи — с одной стороны свои, элегантные и простые, а с другой — эльфийские "домашние" тенниски, свитера и кофту-которая-вместо-пальто, девушка испытывала странную гордость. Что-то в этом есть — в нахождении рядом с красивым мужчиной, обладающим возможностью добывать деньги, имеющим великолепное чувство вкуса и которому даже не требуется стирать вещи! Она хмыкнула — только вот к ней он относится примерно как к забавной собаке, не то поводырю, не то охраннику. Жаль, что влюбляться в такого бессмысленно... Не по Сеньке эта шапка, — грустно вздохнула она, закрыв шкаф и оглядывая себя — вроде и выглядит как обычно, а что-то в ней неуловимо изменилось...
...
Небольшая аудитория пуста, душна и неуютна. Оля впервые пришла раньше всех, включила свет, с легким недоумением рассматривая сиротливые голые столы, кинула сумку на крайний у окна и открыла фрамугу. Еще полчаса делать было абсолютно нечего. Немного покружив у доски, стерла неприличное английское слово в граффити-исполнении и, достав тетрадь и планшетник, устроилась за скрипнувшим столиком. Тихо, на улице темно и лишь ветка в иголочках инея покачивается, отблескивая в падающем из окна свете. Девушка привычно пробежала пальцами по цветочкам браслета. Перемена в ней ощущалась почти незаметной, но радикальной, как будто сейчас за столом сидела совсем другая она, чем пару недель назад. Ее согревало странное чувство, что она не одна в мире, — и это ощущение было очень уютным. Она сама заботится и беспокоится о ком-то — и это ей тоже нравится. И что о ней заботится кто-то, кроме родителей, пусть непривычно и в ультимативной форме, — зато точно можно быть уверенной, что он умнее, взрослее, мудрее... хоть и эгоист до мозга костей. Что-то эта его забота с декларацией эгоизма не очень-то сочетается, надо будет потом разузнать, — серьезно заметила она себе. Сегодня утром девушка почему-то спокойно отпустила гостя гулять по музеям одного, — видимо, подействовала удачно закончившаяся криминальная добыча денег, да и что за старшего "родственника" переживать — взрослый, деньги есть, гипнозом владеет, — не пропадет. И "заклинание гида" не проявляло себя никаким излишним беспокойством.
Гораздо больше нервировало предстоящее в выходные сборище и, как никогда, ужасно не хватало близкой подруги. Увы, школьные друзья остались в Зеленограде, а смешливая мелкая Ленка, с которой они моментально подружились в первую же неделю своего студенчества, неожиданно бросила ее, скоропалительно по залету выскочив летом замуж и взяв академ. И вот, оставшись к середине второго курса прибивающейся к разным группкам одиночкой, она мысленно грустно перебирала одногруппниц, в компанию к которым можно было бы попроситься, понимая, что веселые девчонки вряд ли будут приглашены Маринкой, а если и удостоятся этой сомнительной чести — то просто не пойдут.
Улегшись на парту и вяло зарисовывая на полях тетради настырно тыкающуюся в стекло ветку, девушка с сожалением вычеркнула из мысленного списка всех знакомых. Справедливости ради стоило отметить, что большинство в их группе были похожи на нее и Ленку, только трое во главе с Мариной выбивались из их "спортивно-непринужденного" стиля своим высокомерием и "богатством". Да и на всем потоке таких уж зазнаек можно пересчитать по пальцам одной руки, а подобных Эве, на счастье, на их курсе вовсе не наблюдалось.
Кроме того, просить кого-то составить ей компанию, зная, что она будет привязана к эльфу, казалось нечестным, и Оля все чаще с надеждой возвращалась к предложению Леши пойти вместе. Она подвинулась на одно место, ближе к проходу, переставляя сумку на свободный стул рядом с окном. Может быть, увидев рядом с ней свободное место, он подойдет? Две встречи, один "почти поцелуй", который она тайком, краснея, вспоминала каждый день перед сном, — чтобы сосед случайно не прочел. И еще вчерашнее спасение — слишком мало данных для предсказания, что же парень подразумевал под предложением и насколько готов помочь. Да и никак не представляла она себя в компании сразу двух парней, причем оба, на ее собственный взгляд, достойны лучшего общества, чем она...
Хлопнула дверь и, щурясь от яркого света дневных ламп, в аудиторию неторопливо забрел Леня, донельзя удивленный, что в кои-то веки его кто-то сумел опередить. Поздоровавшись, мысли девушки потекли в другом направлении. Она разглядывала тощую длинную спину в общем-то веселого, компанейского и хорошего парня и не понимала, — почему ее внимание, как и большинства девчонок, постоянно останавливается на красавчиках, будто нарочно соскальзывая с таких, более обычных парней. Ведь и Леша и Леня в принципе ничем не уступают тому же Андрею. Не глупее и тоже симпатичные. Почему взгляд невольно притягивается к блондинчику? Так Макс с параллельного потока брюнет, но проходя в коридоре все равно хочешь-не хочешь, а замечаешь именно его? Правда, если на их фоне представить эльфа, — остальные также бы померкли в его свете, точно. А хотела бы она внимания такого... существа, как Эд? Именно сексуального? Она представила себя рядом с ним и мысленно расхохоталась — курица и барс — несовместимо. Хмыкнув над глупой картинкой даже покачала головой — настолько нелепой показалась идея, что он мог бы оказывать ей какие-то знаки внимания или пожелал бы обнять или поцеловать! Тут ее глобальные размышления прервались ввалившейся группой промокших студенток, костерящих внезапный снег и отряхивающих зонты и шапки. Следом вошла пара ребят и Лешка. Оля замерла, поняв что его ищущий взгляд прошелся по партам и, просияв, остановился на ней. Девушка несмело улыбнулась, приглашающе приподнимая сумку и пересаживаясь к окну. Тут же отбросив всякие глупые размышления о парнях. Главное — он был рад ее видеть!
...
Последнее время Алексей постоянно торопился в институт, это заметила даже мама. Отговариваясь сдачей зачетов и хвостов перед сессией, тихонько показывал за спиной кулак мелкому, который, озорно блестя глазами, пытался выдать собственную версию его занятости. Пока Вадьку удавалось сдерживать, но по опыту старший знал — это ненадолго. Срочно нужно что-то придумывать, чтобы его отвлечь или... или все же познакомить с Олей поближе. Последний вариант страшил — а ну как она не простит ему жесткие выходки мелкого? С этим он мириться не собирался. Не в этот раз.
Леша зашел в аудиторию и все вылетело из головы, — необычно одетая и очень симпатичная девушка несколько неуверенно приглашала его к себе. Парень даже не попытался сдержать улыбку, понадеявшись, что она тоже ждала встречи.
— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — заметил он, бросая рюкзак и расправляя на спинке стула промокший шарф, — есть повод?
— Повод? — неожиданный вопрос застал ее врасплох, — нет, никакого особого повода нет, меня Эд таскал по магазинам и переодел заодно... получше...
— Вот значит как, — помрачнел парень, встряхивая мокрый клапан рюкзака и выкладывая тетрадь с телефоном. Устроившись на стуле вполоборота от нее, нейтрально добавил:
— Ему удалось, тебе очень идет.
— Правда? Мне нравится, но я еще не привыкла, — инстинктивно испугавшись похолодевшего тона, она тихонько дотронулась до его запястья, — слишком все подчеркивает и какая-то слишком... серьезная эта одежда, что ли... Тебе правда кажется, что она мне подходит?
— Правда, — испытующе посмотрел на ее пальцы и, решившись, накрыл их другой рукой, словно поймав в капкан. Минуту посидели, делая вид, что ничего не происходит, и только тут заботливо спохватился, — ты замерзла? Руки совсем холодные! Давай от окна пересядем?
— Не надо, я сейчас согреюсь, — подпихнула ногой брошенную на пол сумку и, одной рукой сдвинув молнию, достала шарф. Думая при этом, что скорее не мерзнет, а боится оценивающих взглядов девчонок. И тут же, настойчиво, — лишь бы не отпустил руку... так бы и сидела... и все равно, кто что подумает!
