Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

Талласофид (Θαλάσσιο φίδι— морской змей)— огромное змееобразное магическое существо, с длинной тела от двух шагов, до полутора— сотен, хотя в легендах встречаются и более огромные твари, на голове и спине есть по два мощных гребня, служащим им как для плаванья, так и для атаки жертв и противников, так же у него есть два продолговатых плавника по обеим сторонам 'хвоста', а так же две пары лап-плавников. Плотная шкура существа покрыта мощной чешуей, защищающей его не только от зубов и стрел возможных врагов, но и магии, цвет варьируется от места обитания и вида, однако, основная цель всегда остается— незаметность для жертв и врагов до самого последнего момента, а скорость это существо может развивать потрясающую. Острые плавники способны разорвать корабль без труда, и на этом арсенал не ограничен, ведь оно способно примитивной, но сильной магией воды пускать мощные струи, которые как стрелы великана пробьют любой крепкий борт или каменную стену, или поднять волну, или управлять водяным хлыстом. Опасны воды древнего мира, в котором резвились боги, соревнуясь в мастерстве творения жизни...

Глава 5.

В городе торговом.

'Жестокость характерна для законов, продиктованных трусостью, ибо трусость может быть энергична, только будучи жестокой'.— К. Маркс.

Сон.

— Дзыыынь!— противно прозвенел электрический звонок, заставляя сердца сидящих в тесной, для такого количества людей, комнате трепетать от предчувствия.

— Урок окончен, увидимся на следующей неделе, и я жду от вас ВАШИ рефераты на указанные темы!— перекрикивая гул собирающихся детей, устало сказал молодой учитель, но урок кончился, потому, его мало кто слушал, так как все были заняты обсуждением очередной игры, героического монстра неопределенного пола или посмертной мутации, хвастались телефонами, одеждой, лайками на фотках, и обсуждали прочие, более важные, чем скучная учеба, проблемы.

— 'Ладно, что надрываться, мне надо успеть на следующий урок, опять переходить в другой кабинет, а на все дела у меня десять минут!'— подумал учитель, накидывая на плечи поношенный пиджак, который был куплен еще на поступление в педагогический, и под который он уже предстояло покупать третьи штаны, но, пока, на их приобретение не удавалось отложить.— 'В нашей стране точно царит демократия, иначе слово 'педагог' так бы не соответствовало историческому!*'— грустно улыбнулся парень своим мыслям, заправляя нитки из шва, разошедшегося в очередном месте. Опять вздохнув, он взял учебник и старый портфель и пошел прочь из опустевшего класса.

— Кряк, кряк!— скрипели рассохшиеся советские доски, накрытые продавленным и потертым китайским линолеумом, под его ногами, в такт им, посвистывали деревянные рамы, обильно промазанные шпатлевками, гипсом, протыканные ватой и оклеенные бумагой и скотчем, но, видимо, столь веселые, или столь уставшие, что эти усилия не помогали!

— Ух, холодно!— поежился парень, проходя мимо 'окна-флейты'.— Когда же все африканские дети-беженцы и Пальмиры закончатся, и государство вспомнит о своих детях и их родителях, храмах и школах?— пробурчал он, ускоряя шаг.— Бред...

— Поднявшись на следующий этаж, парень повернул налево и пошел по холодному коридору к раскрытой двери, в который уже втягивались последние ученики.

— 'Интересно, почему так?'— подумал парень.— 'То ли, если тратить на своих, меньше украдешь, то ли чиновники центра не любят делиться полученным с собратьями из регионов и предпочитают отдать их каким ни будь зулусам, разделившихся по религиозному принципу и переломавшие навозные хижины друг другу, от того им русские просто обязаны построить особняк, каждому, с гаражом, вездеходной машиной и шкафом нижнего белья от елдашкина!'— ухмыльнулся он, представив картину. Не дойдя пары шагов до двери учебного класса, он уперся в прозрачную стену.— Что это, когда успели поставить?— удивился он, прикасаясь к невидимой холодной поверхности, за которой коридор стал резко темнеть и расплываться, пока вид не сменился на какую то пещеру, посреди которой стояла размытая фигура в черном балахоне и с посохом, похожим на трех переплетшихся змей, словно вырывающих друг у друга хрустальное зеленое яблоко.

— Приветствую тебя, сестренка, наконец-то, ты стала приближаться по силе со слабейшими представителями нашего народа!— насмешливо сказал высокий незнакомец.

— Сестра, какая я тебе сестра, чудак на другую букву?— возмутился парень.— Что ты сделал с учениками?— оглянулся он и обнаружил, что сам стоит лишь в огрызке коридора и с его обратной стороны и в перекошенном окне видна лишь тьма космоса.— Оооо....ети..., где мы? Кто ты?— несвязно забормотал парень, прижимая к себе свою ношу, как единственно надежную и неизменную вещь.

— Хм, надеюсь, что логика еще способна сработать!?— ехидно спросил незнакомец в черном балахоне.— Если ты сестра, то я, стало быть, твой брат, один из многих!— хохотнул он.— Как и ты!— рассмеялся он свистящим смехом.— Мир, в котором ты ныне живешь, был нашим домом, но не родиной, как и тот, образы из которого я вырвал, и в котором вы пребывали веками, сбежав от мятежников и предателей!— вновь заговорил незнакомец, начав расхаживать между сталактитов, высекая из пола искры посохом.— Но смерть настигает и высшие сущности, не наука, ни магия, ни возможность жить тысячелетия не избавляет нас от смертности и конфликтов, ваш век в слабом на магию мирке окончился, а ваши души влились в его хоровод перерождений! Ха, ха, ха!— запрокинул он голову и расхохотался, однако его лицо так и осталось скрытым капюшоном.— Забавно, было найти вас в виде различных существ умирающего мира, особенно первых красавиц в телах старух или неумелых юнцов и наоборот! Ха, это способно развеселить и мертвеца! Мда, уйдя родичами, друзьями, соратниками, союзниками, вы..., даже на той непригодной для нас планетке, вы умудрились развязать войны, погубившие все начинания, привлеки внимание тех, кто нанес удар по нашей родине, потом по молодому миру, приютившему нас и давшему возможность восстановиться! Глупцы, какие же мы были глупцы!— закричал неизвестный.— Они, увидев, что мы не изменились, столкнули нас лбами в новой войне и ударили, жестоко ударили! И что сделали сбежавшие в другой Мир и уцелевшие в этом? Ха, они продолжи видеть в других созданиях лишь рабов и заготовки под армии и теперь, они мертвы и в том мирке, и в этом остались лишь безумцы, или ожившие трупы, а так же те, кто служит более древнему Врагу, чем Судьи! Ха, ха, ха! Не находишь ли ты это забавным, Парвати? Парвати? Забыла одно из своих имен? Что же ты молчишь? А? Хех, ладно, еще рано, тебе надо идти своим путем, скоро в Игру войдут другие души наших братьев и сестер, стертый народ вновь возродиться, что бы сойтись в решающей битве и решить судьбу этого Мира и своей расы!— подняло существо свой посох в верх, отчего рукав съехал вниз, оголив черную, сухую, кисть живой мумии.— Учись магии, убивай, собирай армию, только это и убийства вернут тебе истинные силы, а потом и возвыситься, таков побочный результат ритуала и работы артефакта с дефективной оболочкой! Иди же, иди же! Прочь, в пески, там ты найдешь убежище и ресурсы!— при этих словах появилась карта, на которой была изображена пустыня с указателем на руинах.— До встречи!— махнуло чудище рукой и все вокруг стало таять.

— Ааааааа!— наконец смог что-то произнести шокированный парень, когда пол под ним растаял пол и он полетел в темную бездну, портфель, по предательски, выскочил из рук и... исчез. Так же, стала исчезать одежда, преобразуясь в женский халат, как и тело под него.— Ааааааа!— закричала девушка.

— Бульк!— упала она в воду и стала погружаться в воду.

— Бульк, бульк!— издала она немой крик, размахивая руками и ногами, пытаясь то ли всплыть, то ли взлететь, но это было бесполезно, ведь вода хлынула в легкие, обжигая и сдавливая их, и погружение ускорилось. Вдруг, ее спина ударилась обо что-то твердое.

— Аххххх!— всхлипнула судорожно девушка, возясь на полу в складках одеяла и, прилипшей к потному телу, ночной рубахи.— Кха, кха! Твою мать, что за ..., опять этот сон...— прохрипела Ифигения, смотря на трещины в потолок....

Утро, Нигушур (пятница), 12-ый день месяца Шунмун (июнь), 507-ой год Эры Красного Змея.

Порт города Эминака.

Маленький и юркий кораблик, устало причалил в порту, запасная мачта, установленная недавно, контрастировала цветом с почерневшим от времени корпусом, часть досок так же была заменена, очевидно, бедняга побывал в бою или встретил водных чудищ, нередко становящимся причиной пропажи кораблей. С дикими криками и визгами, на берег спрыгнула смуглая, плотная, черноволосая, девушка, одетая в желтый халат, опоясанный зеленым поясом и высокие сандалии, и стала отплясывать дикий танец.

— Кира, прекрати позорить команду!— произнесла высокая девушка, одетая так же, но в обратной вариации цвета, как одежды, так и цвета волос.— Иеха!— спрыгнула она на причал.— Вытряхаемся!— крикнула она в сторону корабля, придерживая за рукояти два изогнутых, расширяющихся к острию, меча в грубых ножнах, и по трапу, сколоченному их широких досок, спустился высокий, мускулистый, молодой воин в кольчужной рубахе и высоком стальном шлеме-колпаке с пластинчатой защитой щек и шеи, на боку у него болтался прямой, широкий пехотный меч.

— Ифи, тут, как и везде в округе, не принято, что бы женщина..., гм, шумела и командовала, так, что, веди себя скромнее, а то погорим!— шепнул он ей на ухо.

— Уф, Никифор, такой ты обломщик! Ладно, буду вести себя тихо, только не понимаю, как быть главной, если главной быть нельзя...— вздохнула Ифигения.

— Ты продумывай план, а с реализацией мы сами разберемся...— отмахнулся парень.-...надо то и это...— ухмыльнулся он, но тут же поспешно добавил.— Кроме того, в бою лидерство твое неоспоримо, как основной ударной единицы и тактика!— поднял он руки в примирительном жесте, ладонями к девушке, а кончиками пальцев вверх.

— Пф, Кира на тебя дурно влияет!— фыркнула девушка.— Ладно, командуй уже, главный мужчинка!— скривилась она.

— Эх, так, первым делом надо зарегистрироваться, и найти портового чиновника.— пробормотал парень, поворачиваясь и вглядываясь в разношерстную толпу из грузчиков (свободных и рабов), стражников, купцов, рыбаков, привезших свои уловы и чиновников, вечно копошащуюся в портах.

— Не стоит, вон уже катиться колобок— полосатый бок!— хихикнула девушка, кивнув в низкого, толстого, темнокожего человечка в желтом тюрбане и ярком, полосатом халате, подпоясанным расшитым золотом поясе, на ногах у него были дорогие сандалии, украшенные серебряными бляшками, на поясе важного господина болтался короткий кривой меч, похожий на копис*. Его сопровождали двое рослых, темнокожих воина из народа шумме, чьи кописы были более массивны и имели рукояти в три кулака. Воины были одеты в грубые, стеганные халаты и легкие, короткие штаны из небеленой ткани, доспехи представлял из себя кожаные нагрудники, усиленные бронзовыми бляхами, ноги были защищены только деревянной пластиной на ступне и такой же на голенище, высоких сандалий, на случай войны, и достатка, на эту пластину приматывали медную или стальную пластину. На головах у бойцов были тюрбаны с металлическим навершием— колпаком, защищающим от рубящих ударов. Так же у каждого был небольшой овальный щит, болтавшийся на спине и деревянная дубина, для 'вразумления' не слишком опасных нарушителей. Это типичное снаряжение для городской стражи данного региона теряло свою грозность на фоне глуповатого выражения пухлых, бородатых и пыльных лиц.

— Так, не до твоих шуток, вот уже он подходит!— шикнул парень.— Ради всех богов, девки, молчите!— добавил он и повернулся к чиновнику.— Добрый день!— поклонился он слегка, как подобает начинающему торговцу.

— Добрый, добрый!— отозвался толстяк, утирая пот платком.— Я Косма— чиновник портовой службы сбора налогов, с какой целью прибыли, какой товар в трюме?— спросил он, учтиво.

— Приятно, многоуважаемый Косма, меня зовут Никифор Младший из Мати, торговец редкостями!— поклонился парень.

— Оооо, вот как, интересно, торг будете вести?— заинтересованно спросил чиновник, а из за спин громил вынырнул босой, тощий раб-писец в грубом халате, чем то напоминающим панамку на бритой голове и медном ошейнике с символикой города, приготовил писчие принадлежности, извлеченные им из потертой кожаной сумки, висящей на левом плече.

— Нет, нет, я еду на юг и тут буду покупать продукты, неприхотливый скот и посуду, разве, что пару вещичек придется спустить на месте!— улыбнулся парень.

— Хм, вот как?— удивился Косма, почесав широкий лоб.— Но этот кораблик слишком неудобен и мал для перевозки скота!

— Да, потому, я собираюсь взять пару гребных судов и прикупить команду, потом на юге продам и их!— улыбнулся Никифор.

— Ха, разумный подход, на наемную команду тратиться не надо!— одобрительно прогудел толстяк.— Что же, позвольте, я осмотрю ваш корабль и товары, особенно те, что все же будут проданы в нашей столице!

— О, конечно, конечно, нет проблем, но стоит ли столь уважаемому мужу тратить время на рассмотрение товаров старьевщика?— спросил парень, хлопая рукой по кошелю, висящему на боку.

— Нуууу, таков мой долг, кроме того, я очень интересуюсь древностями и редкостями!— ухмыльнулся толстяк, потирая вспотевшие ладони.

— Не могу препятствовать законному требованию!— поклонился Никифор.— Прошу на борт!

— Так, раб, остаешься на берегу!— распорядился Косма.— А вы мне покажите бумаги!— ткнул он в сторону Никифора.

— Да, да, непременно!— закивал 'торговец'. Раб, убедившись, что ему это ничем не грозит, презрительно скривился и сплюнул, после чего, убрав в сумку писчие принадлежности, сел в песчаную пыль на каменной мостовой порта, вынесенного за стены столичного города.

— А кто эти очаровательные девушки?— спросил толстяк, облизывая пухлые губы и поглядывая на, следующих за процессией, Ифигению и Киру.

— О, это мои сестры, в гости к родичам везу, давно не виделись с тетей, она замужем за одним уважаемым человеком из Холоваса*!— ответил Никифор.

— Вот как? Значит, ваша цель— города Холоваса?— спросил Косма.— Тогда скот можно было перегнать и по суше!

— Нет, нет, их я оставлю гостить у родичей, а сам двинусь дальше на юг!— рассмеялся парень...

Побродив, ради приличия, среди товара и получив свою взятку, чиновник покинул корабль, посоветовав несколько лавок, естественно хороших знакомых и родственников, в которых можно приобрести или сбыть товары.

— Ух, ну и тут аппетиты!— вздохнул Никифор, теребя опустевший кошель и смотря в след удаляющемуся мытарю.

— Ага, пузо шире бортов корабля, а сам на нас облизывался, и как не застрял!— хихикнула Кира.

— Такс, что будем делать?— спросил Никифор.

— Как что, что и задумано, идем на рынок и присматриваемся к ценам, потом уже можно будет и к, рекомендованным этим пузантосом, торгашам заходить!— ответила Ифи.

— Что же, пойдем, посмотрим на рынок...— вздохнул парень, сойдя на берег, следом за ним спустились девушки и несколько ребят, обряженных так же, как и Никифор, но в более потрепанном снаряжении и одежде, что бы показать разницу в положении между 'хозяином' и наемниками. Воины окружили девушек и Никифора, изображая из себя охранников, в коих, по правде, эта троица не особо нуждалась.