Меченый. (Меченый - 1)

— И что?

— Эти ненормальные сочли похищение подвигом! И торжественно приняли мальчишку в свой род...

Глава 17. Принц Неддар Латирдан.

Десятый день четвертой десятины второго лиственя.

...Бог-Воин смотрел на Неддара. Пристально и с одобрением. Поэтому перед самым закатом в лагерь, разбитый в Харрарском лесу, прибыл Генор д'Молт в сопровождении двенадцати мечников, двух с лишним десятков стрелков и почти сотни ополченцев.

К удивлению принца, почти все воины барона оказались в возрасте — самый младший из них выглядел лиственей на тридцать, а пара мечников уже не первый год чувствовали дыхание Темной половины Двуликого . Впрочем, судя по уверенным взглядам, отточенным движениям и хорошо подогнанным доспехам, вассалы д'Молта знали, что такое война, не понаслышке.

Сотник Арзай пришел к тому же выводу. Так как, оглядев коротенький, но ровный строй, удовлетворенно хмыкнул:

— Ветераны...

— Да. Но их немного... — угрюмо буркнул Неддар. Потом подозвал к себе барона Генора и поинтересовался: — Это все?

— Да, ваше высочество... — подтвердил д'Молт. — Большая часть моих вассалов отправилась с вами в Алат. А это — почти все оставшиеся...

Принц отметил интонацию, которой барон выделил слово 'почти', подергал себя за ус и вопросительно приподнял бровь:

— Орден Вседержителя?

Барон зло оскалился. Потом хрустнул суставами пальцев и добавил:

— Он самый! А ведь пять лиственей назад все выглядело иначе...

— Что значит 'выглядело'?

— Я присутствовал на самой первой аудиенции, данной вашим отцом посланнику главы Ордена Вседержителя, и хорошо помню, о чем там говорилось...

Неддар склонил голову на плечо:

— А если без общих слов?

— Посланник брата Ансельма утверждал, что вера в Бога-Отца делает народ более управляемым. Что в государстве, население которого соблюдает заповеди, записанные в Изумрудную Скрижаль пророком Аллаяром Светоносным, никогда не будет бунтов. И что при прочих равных условиях в нем можно собирать чуть ли не в два раза больше налогов...

— Хо-о-орошая наживка... — скрипнул зубами принц. — Вот отец и клюнул...

— Да... — сокрушенно вздохнул барон. — И предоставил Ордену полную свободу действий...

Латирдан подергал себя за ус и задумчиво пробормотал:

— Мда... Всего несколько лиственей — а какой результат?!

Генор д'Молт угрюмо кивнул:

— Теперь нам надо выбивать дурь из целого поколения, выросшего на этих заповедях...

— И чем быстрее — тем лучше... — буркнул сотник Арзай. Потом повернул голову на полночь и невидящим взглядом уставился в темноту: — Кстати, барон, а что вы слышали об обстановке в Авероне?

Хозяин лена Молт собрался с мыслями и усмехнулся:

— Многое...

...Судя по рассказу барона, граф Иор Варлан оказался весьма самоуверенной личностью: вместо того, чтобы сначала захватить столицу, а уже потом разбираться с теми, кто ему не покорится, он решил покрыть сразу двух кобылиц . И разделил армию пополам.

Первая половина отправилась в Аверон, а вторая, разбившись на сравнительно небольшие отряды, разъехалась по дорогам королевства, чтобы перехватывать отряды дворян, мчащиеся на помощь королю, до их появления под стенами столицы. И, заодно, захватывать штурмом стратегически важно расположенные замки.

Последнее получалось сравнительно неплохо: по слухам, младший брат графа Иора, командующий второй половиной, захватывал лен за леном, почти не встречая сопротивления. А вот самопровозглашенному королю, пытавшемуся наложить лапу на столицу с половиной армии, солдат не хватило. Поэтому контролировал он только королевский дворец и его окрестности, южную и восточную часть города, а так же участки стен, примыкающие к Северным и Западным воротам.

Весь остальной город превратился в одно сплошное поле битвы: население Черной слободы чуть ли не в полном составе ринулось повышать свое благосостояние в более зажиточные районы и, сбившись в стаи, рвало всех встречных и поперечных. Жители Ремесленной слободы, объединив силы, противостояли желающим поживиться за их счет и не впускали на свою территорию ни вассалов графа Иора, ни группы мародеров. Жители Купеческой слободы, не успевшие покинуть Аверон в первые часы после мятежа, пытались перекупать друг у друга охранников, но все равно теряли дома, товары и жизни.

Белой слободе пришлось хуже всех...

— Графы Голон, Фьорн и Энейр со своими вассалами и домочадцами перебрались в особняк д'Ож, и третьи сутки отбивают штурм за штурмом... — сияя, как начищенное копье, рассказывал барон д'Молт. — Кстати, говорят, что самозванец предлагал им должности при своем дворе и освобождение от налогов на десять лет...

— Кому, Упрямцу ? — расхохотался Неддар. — Представляю себе его ответ...

Барон Генор усмехнулся в усы:

— Граф Комес предложил Варлану место при своем дворе. И собственноручно скинул со стены плату за будущую десятину...

— Что за работа? — поинтересовался Арзай.

— Золотарем...

— А почему только за десятину?

— Упрямец счел, что после возвращения его высочества Иору будет не до работы...

...Прослышав о возвращении наследника престола, граф Варлан попытался запугать население столицы неоправданной жестокостью. И приказал патрулям вешать лиц, вызывающих подозрение, без суда и следствия. А тем, кто сообщит властям о местонахождении хотя бы одного 'бунтовщика', вручать по золотому.

Сработало. Но совсем не так, как ожидалось: первые несколько часов после оглашения 'королевского' указа дорвавшиеся до полной свободы солдаты вели себя так, как будто взяли город на копье. То есть вешали мужчин, насиловали женщин и набивали себе кошели тем, что плохо лежит. А потом начали умирать: озверевшие горожане, забыв про междоусобицы, принялись охотиться на вассалов графа Варлана, как на диких зверей.

За какие-то сутки число сторонников самопровозглашенного короля уменьшилось чуть ли не на четверть. И самые осторожные или дальновидные, перепуганные перспективой получить стрелу в горло или затылок, начали дезертировать.

Вседержитель смотрел далеко не на каждого. И те, кому не удавалось найти способ выбраться из города, заканчивали жизнь либо в какой-нибудь канаве, либо на Лобной площади, на которой лютовали палачи Иора Блистательного...

— В общем, сторонники графа Варлана уже деморализованы. И панически боятся нашей армии... — подчеркнув интонацией слово 'нашей', подытожил барон.

'Армии?' — мысленно скривился принц, оглядев жалкий десяток костров, вокруг которых сидели его вассалы. Потом вспомнил Карс и гордо вскинул подбородок: бояться действительно стоило. Ибо в половину меньшая горстка храбрецов под его командованием с легкостью взяла приступом один из самых неприступных городов Горгота!

— Ну, и самая важная новость, ваше высочество! Вчера днем мои лазутчики наткнулись на одного из воинов графа д'Ож, посланного вам навстречу. По его словам, Упрямец готов открыть нам Северные ворота...

— Замечательно... — улыбнулся принц. — Нисколько в нем не сомневался...

...Меры предосторожности, принимаемые сотником Арзаем каждую ночь, оказались нелишними: через пару часов после отбоя в единственный шатер, разбитый в центре лагеря, тихой сапой вползли двое 'ополченцев'. И набросились на мирно спящее под одеялом бревно.

Бревно не сопротивлялось и стоически выдержало по хорошо поставленному удару кинжалом. А потом в дело вступили часовые, несущие службу у шатра — выполняя полученные инструкции, дернули за дожидавшуюся своего часа веревку, обрушили центральный столб и без особого труда скрутили запутавшихся в складках ткани убийц.

Молчали 'ополченцы' недолго. До знакомства с инструментами десятника Ерванда, являющегося крупным специалистом по развязыванию языков.

Увы, об обстановке в столице несостоявшиеся убийцы не знали практически ничего. Ибо служили в отряде, отправленном в Энейр для захвата родового замка барона Ильвидара, и получили приказ убить принца от своего командира.

Выяснив все интересующие его подробности штурма замка Ильвидара, Неддар приказал Ерванду отправить их в Небытие. А потом, подумав, приказал сотнику Арзаю поднимать солдат, и без того разбуженных воплями 'ополченцев'...

...Участок Южного тракта от въезда в Харрарский лес и до опушки перед Авероном преодолели часа за три. А потом разделились: барон Молт и его вассалы, не особо скрываясь, принялись разбивать лагерь напротив Южных ворот, а Неддар с хейсарами двинулся в обход городских стен.

Напротив Западных ворот отряд разделился еще раз — восемь десятков воинов под командованием Арзая продолжили движение, а Неддар и двадцать самых лучших мечников углубились в чащу, добрались до низины, поросшей кустами ежевики, разошлись в разные стороны и принялись тыкать кинжалами в землю.

Найти место, где начинался подземный ход, ведущий в королевский дворец, удалось с большим трудом: за годы, которые прошли с того времени, когда юного принца заставляли изучать дворцовые подземелья и городские окрестности, часть валунов, служивших ориентирами, заросла мхом, часть — ушла в почву. А единственное деревце, росшее в низине, вообще превратилось в трухлявый пень.

Впрочем, упорные поиски дали результат, и вскоре клинок одного из воинов, пробив дерн, воткнулся в крышку люка...

...Подземный ход строили на совесть. И так же на совесть защитили от вторжения. Поэтому на то, чтобы разобраться со всеми ловушками, ожидающими незваного гостя на пути из низины и до дворцовых подземелий, у Неддара ушло больше двух часов. И еще час, чтобы пройти участок пути от кольцевого коридора, лежащего под дворцовыми стенами, до королевских покоев. Поэтому прежде, чем открывать проход в опочивальню покойного отца, он опустился на корточки, прислонился спиной к стене, закрыл глаза и постарался выбросить из головы заученные в детстве последовательности действий в подземельях.

Выбросил. Потом мысленно пообещал Бастарзу принести ему в жертву лучшую кобылицу из дворцовых конюшен и вскинул над головой кулак...

...Бог-Воин отвел взгляд в сторону. Видимо, вспомнив об обещанных ему баранах — в спальне не оказалось ни графа Иора, ни его людей! И принц, выхватив из ножен кинжал, виновато полоснул себя по предплечью левой руки:

— Кровь от крови твоей, Барс! Я сделаю все, что обещал. И даже больше. Только разберусь с убийцей моего отца...

Услышав его шепот, воины склонили головы в знак уважения к Богу-Воину и обету, данному их сюзереном. А Вага повторил слова клятвы, принимая на себя половину долга своего побратима.

Неддар благодарно посмотрел на него, на мгновение прикрыл глаза, чтобы продемонстрировать свое уважение и кивком подозвал к себе братьев Шеола и Шеила из рода Максудов.

Близнецы, похожие друг на друга, как две стрелы одного мастера, мгновенно перетекли поближе и вопросительно уставились на принца.

— Мне нужен голос ...

— Будет, ашер... — еле слышно прошептали они и выскользнули за дверь...

...Подтверждение клятвы и пролитая во славу Бастарза кровь сделали свое дело — в руки братьев Максудов попал не какой-нибудь полотер, свечник или водонос , а сам Даран Скопец, главный хранитель опочивальни трех поколений Латирданов. И сопровождавший его солдат...

...Увидев перед собой принца Неддара, Скопец расплылся в улыбке. Отчего из раны на его щеке потекла струйка крови.

Его радость была такой искренней, что принц, оглядев изможденное и покрытое синяками лицо старика, жестом приказал близнецам вытащить кляп и отпустить придворного.

Почувствовав, что его никто не держит, Даран сложился в поясном поклоне, выпрямился и, осторожно шевельнув челюстью, прошептал:

— Ваше высочество! Наконец-то!!!

Выслушивать славословия в свой адрес было некогда, поэтому Неддар жестом приказал старику умолкнуть и поинтересовался:

— Где ночует Варлан, знаешь?

— В покоях Орлиного Пера, ваше высочество! — тут же ответил Скопец. — В коридоре перед входом в гостиную — четыре мечника. Еще по два — за дверями в покои Полуденного Дождя и Двойной Радуги. В самой гостиной — четверо воинов, вооруженных до зубов, а в опочивальне его светлости — трое телохранителей... и ее милость баронесса Лиания Геррен...

— Ей же то ли одиннадцать, то ли двенадцать лиственей от роду!!! — поморщился принц.

— Одиннадцать, ваше высочество... — вздохнул старик. — Но выглядит она на все четырнадцать . Поэтому его светлость счел ее достойной скрасить ему ночь...

— Ублюдок! — прошипел Неддар. Потом посмотрел на бледное, как полотно, лицо оранжевого и щелкнул пальцами: — Этот мне не нужен...

...Плита, открывающая проход в опочивальню покоев Орлиного Пера, ушла в стену за считанные мгновения и совершенно бесшумно. Поэтому телохранители графа Иора, увлеченные разглядыванием не прикрытого одеялом бедра юной баронессы, среагировали на появление в комнате посторонних с небольшим запозданием. И по-разному: рыжеволосый воин, стоявший в шаге от прохода спиной к нему — хрипом и бульканьем из перехваченного горла; здоровяк, сидевший в кресле рядом с подоконником и получивший нож в глазницу — коротким стоном. А невысокий, но очень широкоплечий обоерукий мечник, подпиравший стену рядом с входной дверью — смещением в сторону от летящего в горло клинка, шелестом выхватываемых из ножен мечей и скрипом зубов.

'Правильно...' — мысленно усмехнулся Неддар, поймавший его затравленный взгляд. — 'Ты быстр, умел, но... нас больше!'

В это время Иор Варлан открыл глаза. И, переменившись в лице, шлепнул ладонью по изголовью.

Десница, вцепившаяся в рукоять меча, стряхнула с него ножны. А левая рука потянулась к шее лежащей рядом баронессы. И... встретила вместо нее пустоту: Гвар Волчий Хвост, метнувшийся к кровати, успел сдернуть девочку на пол.

Граф взвыл, вцепился в подушку, метнул ее в Гвара и, перекатившись на другую сторону кровати, вскочил на ноги. Оказавшись за спиной у обоерукого, метнувшегося к нему на помощь.

Неддар жестом отправил четверку хейсаров к заходившей ходуном входной двери и оскалился:

— Смирения, ваше 'величество'!

Варлан полоснул мечом по ткани, свисающей с балдахина, и, не тратя время на разговоры, намотал оторванный кусок на левое предплечье...

— Хотите умереть в бою?! — усмехнулся принц. И отрицательно помотал головой: — Не получится! Перед смертью вас ждут долгие и увлекательные беседы в пыточных подвалах МОЕГО дворца...

Граф закусил губу, сделал шаг вперед и удивленно замер, услышав звон упавшего меча. Потом повернул голову к обоерукому, вытаращил глаза... и, выронив клинок, вцепился руками себе в горло. Пытаясь остановить бьющую фонтаном кровь!

— Тварь!!! — заорал Неддар, прыгнул вперед, но было уже поздно: убедившись, что удар получился, телохранитель Варлана ехидно усмехнулся и... перерезал горло самому себе...

Глава 18. Мэйнария д'Атерн.

Десятый день четвертой десятины второго лиственя.

...В Черном Гае темно и страшно: могучие ветви старых вязов и ясеней переплетаются высоко над головой, образуя крышу, непроницаемую для света Дейра и Уны , побеги лещины и бересклета, невидимые в темноте, цепляются за одежду, а от кустов боярышника неприятно тянет тухлой рыбой.