— Готовься к прогулке.
* * *
Глубоким вечером в особняк Франкенштейна прибыли гости: граф, выглядящий утомлённым и рассеянным, четвёрка охранников, беловолосый незнакомец с красными глазами и в кожаном плаще, а также четверо подростков в лёгких охотничьих костюмах. При виде блондина оборотни напряглись, пусть сами и не понимали — почему, а некроголемов и Фрэнки вовсе пришлось спрятать от чужих глаз.
Служанка накрыла стол в гостиной, выставив нехитрую снедь на три персоны. Всё это время Виктор ощущал себя так, будто его изучают, а затем ему удалось встретиться с землевладельцем глазами и голову прострелило осознание…
«Он же загипнотизирован».
Из памяти всплыли лица людей, подвергшихся гипнозу проводника душ, но при каких обстоятельствах это произошло, учёный вспомнить так и не смог, из-за чего виски начало ломить от тупой боли, давление подскочило, сердце стало отбивать ритм в ушах. Подозрение о том, что и сам находится под гипнозом, совершенно не улучшали и без того плохое настроение.
— Вам не хорошо, Виктор? — осведомился альбинос, устроившийся за столом напротив доктора.
— Обычное переутомление, — прикрыв глаза, отозвался Франкенштейн, усилием воли заставляя себя успокоиться. — Так чем я обязан столь неожиданному визиту? Не сочтите за грубость, но от поздних гостей, с недавних пор, я не жду хорошего.
— Понимаю, — обладатель белых волос кивнул. — К сожалению, завтра утром мне уже нужно отправляться домой, так что тянуть с визитом было нельзя.
— Мой добрый друг, Владислав, нуждается в твоих талантах, Виктор, — заявил граф, на лице коего красовалась лёгкая улыбка.
«Я и не сомневался», — мысленно поморщился учёный, вяло ковыряясь вилкой и ножом в своей тарелке.
— И чем же скромный доктор может быть полезен… вам? — угрозы от собеседника не ощущалось, пусть он и был далеко не слабым существом, так что учёный позволил себе некоторую вольность.
— Дело в том, что мой вопрос — это крайне личное дело, — изобразил намёк на смущение блондин, затем повёл рукой перед лицом «друга» и тот обмяк на стуле, опустив голову на скрещенные на столе ладони. — Теперь, мы можем поговорить откровенно, доктор Франкенштейн.
Становительная
(Замок в глуши. Лето одна тысяча семьсот восьмого).
— Держите его крепче, — приказал Виктор, одетый в мешковатый костюм из грубой ткани, воротник, манжеты и низ штанин коего были завязаны шнурками.
Четверо существ, глазницы которых тускло светились синим и красным, красующиеся худощавыми телами и глухими кожаными одеждами, не произнося ни единого слова, с монотонностью механизмов приковывали к лабораторному столу бледного человека с впавшими глазами, острыми чертами лица, выступающими изо рта клыками и когтями на руках. Несмотря на то, что под тонкой кожей подопытного выступали рёбра, а мышцы казались тонкими будто верёвочки, помощники едва справлялись со своей работой, того и гляди рискуя выпустить конечности жертвы из своих рук.
В лаборатории, которая располагалась в просторном квадратном зале без окон, освещаемом только химическими светильниками, развешенными на стенах, кроме Франкенштейна, некроголемов и обращённого вампира, находились ещё три существа: черноволосый молодо выглядящий мужчина в круглых очках, красующийся бледной кожей, субтильным телосложением, а также одетый в белую рубашку с чёрными брюками, поддерживаемыми тонкими ремнями, перекинутыми через плечи; красноволосый молодой парень, одетый в кожаную безрукавку, мешковатые штаны, мягкие сапоги и широкий железный ошейник; высокий серокожий монстр, только внешне похожий на человека, одетый в серую рубаху с закатанными рукавами, заправленную в шерстяные штаны.
— Если пожелаете, доктор, я могу его угомонить, — заметил истинный, рожденный вампир, с лихорадочным блеском в глазах смотря на обращённого человека.
— Это нарушит чистоту эксперимента, — отозвался учёный, поправляя маску чумного доктора на лице и вдыхая состав, ускоряющий мышление. — Не стоит переживать, господин Хансель: некроны справятся.
— Я не сомневаюсь в этом, — заверил собеседника истинный вампир.
Тем временем, некроголемы всё же закрепили конечности подопытного в железных кандалах, распяв его тело на столе, представляющем из себя каменную плиту. Тут же они отошли в стороны, позволяя создателю подойти к своей жертве, чтобы наметить место, куда будет проводиться имплантация.
— Ууубьююю… — провыло существо, ещё недавно бывшее человеком, а ныне являющееся безумной и вечно голодной тварью с повреждённым духовным телом.
— Тише-тише, не стоит так волноваться: скоро всё закончится, — пробормотал Виктор, обтянутыми кожаными перчатками руками, извлекая из поясной сумки деревянную коробочку, внутри которой находился шарик размером с фалангу большого пальца, состоящий из мутного стекла, красующийся шестью короткими и острыми шипами, торчащими в разные стороны. — Сейчас будет немного больно, а затем станет легче. Ассистент?
— Я готов, доктор, — названный Ханселем мужчина, вооружившись скальпелем, встал с другой стороны от стола и хищным взглядом посмотрел на дёргающегося обращённого.
— Сделайте разрез здесь, — Франкенштейн указал пальцем правой руки на место под мечевидным отростком жертвы.
— С удовольствием, доктор, — брюнет даже облизнул пересохшие губы, склоняясь над дрожащим телом (в конце концов, обращённый для него был словно надкушенный бутерброд, который уже успел слегка подпортиться, а потому перестал быть аппетитным).
Сам Виктор ощущал себя крайне неоднозначно: с одной стороны, ему дали возможность работать с новыми образцами и материалами, поставляя подопытных по первому же намёку, но с другой, в глубине души он понимал, что попал в ситуацию, схожую с работой на демонов, попытавшихся избавиться от него сразу же, как только он стал не нужен. Одновременно с этим, в голове болезненно пульсировала какая-то неестественная уверенность, что Владислав так не поступит…
…
Виктор плохо помнил, почему согласился работать на вампиров, да и воспоминания о том, как он переехал на новое место жительства, словно бы были покрыты каким-то туманом. Порой создавалось впечатление, что ещё вчера вся его команда находилась в загородном особняке графа, а уже сегодня им предстоит испытывать новые ИД на обращённых вампирах.
Чем сильнее Франкенштейн пытался вспомнить подробности договора с Владиславом, тем сильнее становилось ощущение какой-то неправильности и тем более запутанными становились мысли, то и дело старающиеся соскочить на какую-то другую тему. Хансель же — навязанный ассистент, почти целый день находился рядом, наблюдая и расспрашивая абсолютно обо всём. Лишь ночью, да и то раз в два-три дня, удавалось отделаться от навязчивого внимания помощника, но усталость к этому моменту становилась такой, что думать о чём-либо кроме сна было невозможно.
Вместе с учёным, в затерянный в лесу замок прибыли четверо некроголемов, уже весьма неплохо обращающихся с оружием, ставших ловкими и сообразительными, Фрэнки и бывший ученик, получивший прозвище — мистер Хайд. Чтобы избежать проблем, начиная от нападения и заканчивая бегством, для контроля последнего был придуман ошейник с системой поощрений и наказаний, выражающихся в ударах электричеством и импульсах наслаждения, которые в зависимости от действий выдаёт специализированная искусственная душа.
Сам ошейник представляет из себя полосу металла, обхватывающую шею, с внутренней стороны имеющую ряд неровностей в виде мелких шипов и рунных конструкций. Шарик ИД, имеющий размер с ногтевую фалангу мизинца, был утоплен в металле, с внутренней стороны устройства. Он подключался к нервной системе носителя при помощи считывания духовных импульсов, анализировал информацию и выносил решения в отношении тех или иных действий. Изобретение, в определённой степени, можно было бы назвать гениальным, если бы единственным его предназначением было не удержание под контролем одного-единственного мальчишки.
Чем Виктор мог быть полезен вампирам? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разобраться в том, что это вообще за существа и какие их разновидности существуют. К сожалению, информация полученная в Церкви Спасителя и у демонов тут помогала мало (всё же тогда у мужчины были несколько иные приоритеты).
Истинные, они же — рождённые вампиры — это люди с дефектом духовного тела. Они рождаются от себе подобных, но иногда появляются и в обычных семьях, пусть и крайне редко. Первые годы жизни, лет до пяти-десяти, их практически невозможно отличить от ровесников, но самое большее в одиннадцать лет они начинают идти по иному пути развития.
В то время как у обычных людей в первую очередь развивается физическое тело, у вампиров растет духовная оболочка, становясь плотнее и крепче, что требует на своё поддержание гораздо больше энергии, нежели они сами способны вырабатывать. Симптомы данного отклонения проявляются постепенно: сперва ребёнок чувствует слабость, затем становится болезненным и бледным, а в финальной стадии, если его не обучить пополнять собственные силы за чужой счёт, попросту погибает рассыпаясь прахом, пережигая собственное тело на энергию для души, разрушающуюся даже без шанса на перерождение (словно бы у них вовсе нет неразрушимого ядра).
Охотясь, истинные вампиры вынуждены полностью выпивать жизненную и духовную силы своих жертв, из-за чего тело человека рассыпается прахом. Одной жертвы, в среднем, хватает на месяц-полтора обычной жизни, но если им приходится активно использовать свои силы, то этот срок может сократиться до пары-тройки дней. Физически, из-за плотного духовного тела, они необычайно сильны, владеют специфической магией, практически не стареют… могут создавать обращённых вампиров, которые подконтрольны своему создателю на инстинктивном уровне.
Обращённые вампиры — это люди, духовные тела которых повреждены частичным высасыванием сил истинным вампиром. Процесс напоминает заражение вирусом ликантропии, но если оборотень вносит в организм жертвы своеобразную программу изменения, то вампир скорее отнимает нечто, что запускает изменения. В отличие от своих создателей, обращённые редко сохраняют полноценный разум, их внешность меняется до неузнаваемости, духовное тело начинает перерабатывать физическую оболочку в отчаянной попытке восстановиться, что вызывает жуткий голод и постоянную потребность в чужой энергии.
Теоретически, проживший достаточно долго обращённый вампир, душа которого всё же восстановилась после нанесения ему повреждений при укусе, способен стать истинным… но на это требуется несколько десятков, а то и сотен лет. Разумеется, из-за того, что подобные твари страдают постоянным голодом, их быстро обнаруживают и по следу начинают идти квинси, волшебники, герои, шаманы или маги (никто не любит бешеных зверей на своей территории).
Откуда появились первые вампиры Франкенштейн так и не узнал: его новые наниматели либо и сами этого не знали, либо просто хорошо это скрывали. Впрочем, это не слишком сильно заботило учёного, занятого решением вопроса о том, как избавить их расу от необходимости зависеть от охоты на людей.
…
Шипастый шарик ИД успешно разместился под грудиной обращённого вампира, а стоило Виктору прекратить удерживать края раны, как они начали смыкаться. Буквально на глазах разрез закрылся и зарубцевался, а сам подопытный затих, глубоко дыша и невидящим взором глядя в потолок.
— Деградация души приостановилась, — заметил Хансель, рассматривая жертву через стёкла своих очков. — Надолго ли хватит искусственной души?
— Скоро мы это узнаем, — отозвался Франкенштейн. — В обычных условиях, обращённый вампир перерабатывает сам себя в пищу за семь-десять дней, а если его кормить обычной едой, то срок жизни увеличивается ещё на два-три дня. Полагаю, нам стоит оставить подопытного на некоторое время… ну и покормить его чем-нибудь не помешает.
Отступив на пару шагов, учёный стал рассматривать затихшего обращённого через особые стёкла, позволяющие видеть жизненную и духовную энергии. Благодаря этому он увидел, что повреждённая душа прекратила вытягивать жизненные силы из организма, и без того уже истощённого, переключившись на более легкодоступный источник энергии — искусственную душу, собирающую силу из окружающего пространства, трансформируя её внутри себя и выпуская во внешний мир в более концентрированном и «окрашенном» виде.
«Похоже на… насос. Хм… А ведь особая способность квинси заключается именно в том, чтобы собирать духовные частицы из окружающего пространства, трансформировать их внутри себя, чтобы затем создавать оружие. Выходит, я только что повторил неполный цикл действий квинси, которые они проделывают инстинктивно?», — доктор даже усмехнулся, пусть и мысленно, осознав тот ироничный факт, что спустя столько лет и неудачу при инициации, ему всё же удалось приблизиться к церковникам по возможностям.
Бросив взгляд на своих некроголемов, Виктор представил себе удивление, которое будут испытывать квинси, если подобные существа на их глазах начнут применять Святую Силу. Как минимум шок им будет обеспечен, а то и оскорбление чувств веры…
«У меня есть великолепная возможность стать ещё большим еретиком, нежели я являюсь сейчас», — промелькнула неожиданно весёлая мысль на грани сознания мужчины.
— Пожалуй, можно и отдохнуть, — заметил Хансель, снимая перчатки и стряхивая с рук несуществующую грязь. — Не желаете чего-нибудь выпить, Виктор?
* * *
Проводив нечитаемым взглядом бывшего учителя и его нового «ассистента», Хайд сконцентрировал своё внимание на скованном обращённом. Вампир затих и словно бы успокоился, впервые с момента своей трансформации ощущая сытость, а от того не стремясь вцепиться в глотку ближайшему человеку (на животных, как и проклятые оборотни, эти твари не реагировали, нападая только в случае крайней степени голода).
Подросток, успешно подавивший изначальную личность своего тела, уже несколько месяцев готовил свой побег. Он целенаправленно изображал из себя агрессивного, любопытного, но не слишком умного индивида, раз за разом проверяя границы допустимого, попутно исследуя собственный ошейник, являющийся пусть и неприятным, но далеко не главным сдерживающим фактором.
В определённой степени красноволосому было даже жаль Франкенштейна: пусть он и желал свернуть ему шею, но признавал определённую гениальность, а потому грустно было понимать, что этим человеком так легко манипулируют истинные вампиры. Тот же Фрэнки, которого считают безмозглым исполнителем, исполняет их приказы не из-за какого-то там гипноза, а ради того, чтобы не причинить вреда своему «отцу». О некронах вовсе можно не говорить, так как они мыслят совершенно по-иному, в результате чего совершенно не воспринимают мороки. Даже сам Хайд, благодаря своей сущности и бурлящей в теле КИ (которая даже в пассивном состоянии является хорошей защитой) раз за разом сбрасывает наваждение.
