Красноармеец. Попаданец в Вов. (Черновик)

Начальник штаб действительно всё подготовил, я к нему зашёл после комполка, так что как я мысленно не матерился, всё подготовили, и начштаба, майор из своего кабинета носа не казал, сам капитан и проводил к разведчикам, а они тут рядом стояли. В соседнем корпусе два большие комнаты были выделаны. А вот для командора квартирмейстер смог добыть комнату в жилом доме, в одной из квартир. Там панцирная кровать стояла. В общем, начштаба познакомил меня с бойцами, представил, как нового командира, и ушёл. Я же, осмотрев строй, парни молодые, выносливые, в новый форме, оружие в полном порядке, явно разведчики снабжаются по первому разряду, и вздохнув, сказал:

— Товарищи бойцы, хотелось бы чтобы между нами не было непонимания. Назначение на эту должность стало для меня неприятным сюрпризом. Как известно, это неписанное правило, у командира, что направляют в разведку, интересуются, согласен он или нет. Я был категорически против. Причина банальна, я одиночный игрок, и не умею работать команде, что важно в разведке. Да, у меня в истории, есть такое, что я ходил в тыл к немцам, и взял немецкого майора-связиста, причём имел травмированное колено и с трудом ходил, но меня соблазнили наградой, обещали орден. Это было в первые дни войны, у границы, я был простым стрелком тогда. Майского призыва. Майора я добыл, нашёл крупный штаб, выкрал, и на угнанной машине, уходя от погони, прорвался к своим. Меня обманули, советский генерал меня обманул, если бы я не напомнил, так бы и уехал, а тут кривя лицо, с трудом всё же согласился выдать медаль. Как вы понимаете, после такого, доверия к командованию, любому, у меня нет совершенно. И оно уже никогда не вернётся, я запомнил тот случай. А разведчиков как раз и соблазняют наградами, сделай то, получишь то-то. Со мной это не сработает, я такого соблазнителя, не смотря на чины, не постесняюсь послать. Как поминаете, работать в связке я не могу, а учится уже поздно. Например, сейчас, я легко могу уйти в тыл к немцам, в одиночку, и добыть хоть генерала, да легко, но это если мне надо. Когда работаешь один, заботишься только о себе. Не нужно прорабатывать всё с учётом напарников или подчинённых бойцов, что усложняет поставленные задачи. Если мне приказ отдадут сделать работу, я костьми лягу, но сделаю. Один. Для выполнения задания пойду на многое. Например, если немцы меня обнаружат, окружат, и вырваться не будет никакой возможности, я не вижу ничего плохого чтобы сдаться, поднять руки. Знаю, что некоторые немногие командиры носят с собой ручные гранаты, подорваться, чтобы в плен не попасть. Для меня в этом ничего страшного нет. Спокойно сдамся, немцы расслабятся, а в пути убить конвоира и утечь, ничего сложного нет. Потом можно и выполнить задание, на которое меня направили. Это война, тут любые уловки хороши. Если для правдоподобности струсившего советского командира мне придётся обмочится, я это сделаю не смущаясь, главное, чтобы не пристрелили, взяли в плен. Правда, я не особо хороший актёр, могут и не поверить, но если даже двух конвоиров выделят, будет сложно, но думаю справлюсь с ними. Я уже терял своих бойцов, ровно четырнадцать. Они до сих пор лежат тяжким грузом у меня на душе. Я не хочу больше терять бойцов, писать их родным покаянные письма, как погибли их мужья, отцы и братья, где погибли, где захоронены. Знаю, что к ним придут похоронки, но считаю, что это мой крест. Поэтому полной отдачи в службе, от меня ожидать не стоит, я желаю вернуться во взвод охраны санроты, где меньше суток командовал, и продолжать. Поверьте, я даже на обычную линейную стрелковую роту согласен, но не в разведчики. Сгублю. Знаете, есть такие люди, один идеальный баянист, но отвратительно водит машину, хотя заканчивал курсы. Ну не его это. Другой просто отлично бегает, быстрее всех, но не умеет плавать, тонет. Ну не его это. Вот и у меня так, не моё разведка и всё тут. Комполка приказным порядком направил меня к вам, мне это сильно не понравилось, но как человек военный, пришлось выполнять приказ. Поэтому по сути, я буду заниматься бюрократией, взводом будет командовать мой зам. Поэтому обращаться со всеми вопросами к нему, я тут временно и ненадолго. Это всё. Разойдись. Старшина, прогуляемся.

Слушали меня очень даже внимательно, хотя и с хмурыми видом, у многих желваки играли, не понравились мои некоторые слова, которые не достойны советского командира, да ещё орденоносца. Вот честно говоря, наплевать. Меня силком сюда воткнули, и если думают, что я буду с полной отдачей работать, то ошиблись. Старшина что-то сказал бойцам, я отошёл, с независимым видом в стороне стоял, и подойдя, внимательно глянул на меня.

— Идём, старшина, — сказал я, и мы не торопясь направились по улочке. Надо ещё до кинотеатра дойти, вещи забрать, да обжиться в выделенной комнате.

— Вы действительно письма семьям погибших бойцов отправляли? — чтобы прервать затянувшееся молчание, я был задумчив, спросил старшина.

— Да, двенадцать штук.

— Погибших вроде четырнадцать?

— Семьи двоих бойцов находятся на оккупированных территориях. Письма храню, как освободим их, отправляю. Старшина, я понимаю, как выгляжу со стороны, но что есть, то есть. Ну не моё это разведка. Нет, я был бы не против поработать в тылу у противника, если нужда заставит, но только за твёрдые гарантии, если получу за это награду. У меня характер такой, если делаешь работу, особенно когда хорошо, то награду за отлично выполненную работу вынь да положь. А за спасибо только кошки родятся. Лезть в тыл просто так, я не собираюсь. Да, старшина, не смотри на меня так, я собственник, самый настоящий. Для меня важно моё благополучие, а всё остальное вторично.

— Не удивили, — пожал тот плечами. — Я сам такой. Вы главное комсоргу или политруку такое не говорите, мозги съедят, китайскими палочками. Между собой ещё можно вот так открыто поговорить, а с ними только всё хуже станет. У нас кажется шесть фанатиков, эти сдадут. При них лучше такого не говорить. И речь вашу перед строем передадут, так что готовитесь к намыливанию шею.

— Да мне это как с гуся вода.

— А бойцы решили, что вы к девчатам в санроте вернуться хотели, уже нашли зазнобу, оттого и не хотите переводится. Многие считаю, что зря, разведчиков девчата больше любят. А так вот что скажу, поможем, научим, сможете работать в группе. Сам я от границы в разведбате, так в разведке до этого дня и бегаю. Вон, ни одной царапинки, трижды из окружения с частями прорывался, пока нашу дивизию не расформировали. Вот меня сюда и направили.

— Знаешь, взводная должность идеально тебе подходит, чего тебя не назначили?

— Была там одна история... В общем, не назначат. Выше старшины я теперь не прыгну.

— Даже так? Из разжалованных командиров? По возрасту... капитан?

— Да.

— Понятно. Ладно, нам в этом котле вместе варится. Давай обговорим обязанности, куда я не лезу, куда ты не полезешь.

— Об этом и хотел поговорить.

— Вот и отлично.

Мы так не спеша гуляя, рядом с частью, ещё не хватало военным патрулям попасться, и обговорили всё. Нормальный старшина мне попался, даже радует, вполне понимающий. Кстати, мои мотивы вполне понял. Если душа не лежит, зачем силой заставлять? Я сходил за вещами, должность прошлую сдал зенитчику, и дальше с разведчиками работал, кстати участвовал во всех их физкультурных занятиях, марш-бросках. Выносливости у меня не хватало, что есть, то есть, но я, сцепив зубы терпел. Более того, я нанял швею местную, достал куски брезента цвета хаки, и начала шить разгрузки, участвовали все разведчики в создании, как та должна выглядеть, и когда одна была готова, все мерили, чувствуя сопричастность к этому. Я на свои деньги заказал такие разгрузки на весь взвод, швея помощницу нашла, и они начали работать. Себе я две разгрузки заказал, под рожковые магазины "ППШ", и под прямые от немецкого "МП". Там же кармашек с индивидуальным пакетом и два для ручных гранат. Также нашёл рваную рыбачью сеть, починил и навязал пучки травы и жёлтые листья, что опадают на землю с деревьев. Проверка такой маскировки показал её высокую эффективность, бойцы оценили и начали вязать такие же. Это то что было за три дня с момента, как я вступил в новую должность и эти три дня какая-то па*ла распускала про меня слухи что я трус, ну и всё такое. Причём целенаправленно, весь полк об этом говорил. Кто-то, неплохо зная психологию, давил именно на те чувства, что вызывали возмущение. Мне вслед уже плевались. Хотя этого полка было всего два батальона, где личного состава процентов шестьдесят, и третий батальон начал только формироваться. Хотя тылы почти полностью сформированы, что удивительно. И мои же бойцы меня защищали словесно, у них я пользовался уважением, старшина поговорил с ними, да и я особо себя не показывал слабаком. Вот, новые идейки начал осуществлять. Это из будущего что помнил, просто решил, что можно тут такие нововведения ввести, а в остальном мне портили репутацию. Подумал сначала на комполка, так это не он, политработники. Тоже не они, им этого не надо. Старшину отправил на разведку, тот через два часа пришёл, принёс весть. Начштаба воду мутит, через своих людей слушки распускает. Зачем ему это надо? Странный человек. Хотя капитан как раз человек комполка, без его одобрения тот бы такое не распускал. Ох чую что-то будет. Опять в неприятности втравят. Хотя мне от этих слухов ни холодно, ни жарко. Правда, постоянно песочили политруки, да и комсорг взвода на вид ставил не раз. Только время с ними тратил, лучше бы чем полезным занялись и мне работать дали.

Отпустив старшину, обдумывая такую информацию, я покину расположение и направился к одному интенданту. Недавно на него вышел. У нас снабженец в полку ещё тот, связываться с ним не хочу. А причина поиска такого человека, мне нужен тот, кто купит у меня "кюбельваген", да пару бочек с бензином. Если проще, я хочу частично освободить хранилище, а эти только место занимают. Велосипед и мотоцикл да, пусть будут, но вот машина мне в принципе не нужна, да и такой запас бензина тоже. Почему я вообще сделал такой запас? Да из-за страха. Колено болело, а если бы в ноги ранило, как до своих добираться? На мотоцикле? Не смешно, падать буду. Нужен автомобиль, на этом "кюбельвагене" я бы как-нибудь доехал. Однако страх ушёл, и я понял, что мне и машина, и топливо не нужно, только место занимает. А это тысяча двести килограмм на минутку. Одну бочку с бензином оставлю и хватит. Перед окончанием войны добуду, но сейчас обойдусь без них. А раз разведчик и во вражеском тылу бывать придётся, трофеи будут, обязательно будут, а места сводного нет. Так что хотел с интендантом договорится. Это через пару лет из-за массовости трофеи будут мало ценится, а сейчас вполне в цене, вот и воспользуюсь этим. Хочу обменять машину и бензин, на тушёнку, на хлеб в буханках. Сколько служу, консервов немало нам выдавали, но все рыбные, тушёнки за это время я ни разу не видел. Ну кроме своей личной. Вот куда девают? Сам интендант занят был, совещание, я сказал, что есть тема для разговора и тот попросил подождать. А когда снабженцы разошлись, меня пригласили к тому в рабочий кабинет. В тему он въехал сразу, машину так заиметь был не против. Объяснил её появление тем, что знакомые разведчики в качестве возврата долга отдали. Насчёт тушёнки посмеялся, стратегический продукт, идёт на передовую бойцам, охране моста в тылу такое не почину. Обещал достать два ящика, но это всё что может, строгий учёт. Хлеба двести буханок, даже горячего ещё, ну и два пятикилограммовых пакета со смесью сухофруктов для компота и три килограмм чёрного душистого чая, он идёт для старшего командного состава. Это всё что я смог выбить у прожжённого торгаша. Дальше по Ильфу и Петрову, сначала деньги, потом стулья. Рассказал про генерала, что с наградой меня кинул. Того заинтересовало, но майор решил рискнуть. В общем, получил я что хотел, буханки убирал в вещмешки прямо на хлебопекарне, пальцы обжигали, горячие, по двадцать штук, и там в хранилище. А на окраине леса выдал и машину, и обе бочки. Одна чуть початая, там сто восемьдесят литров, другая полная. Он об этом знал, облазил трофеи, бочки на повозку загрузили, по доскам, а на машине тот сам уехал. Я так понял, себе оставлять её и не думал, куда-то в тыл отправит, ему явно было куда её пристроить с выгодой для того. С большой выгодой, слишком довольным был.

На шестой день с момента как я разведвзвод принял, был построен полк, почти полторы тысячи личного состава, и комполка взял слово:

— Товарищи бойцы и командиры. Я знаю, что ходят слухи о лейтенанте Одинцове, предлагаю опровергнуть их. Сам лейтенант не раз заявлял, что если захочет, даже немецкого генерала скрадёт. Так пусть докажет делом, что он может, не брехун, а настоящий разведчик.

А я смотрел майора и пазл складывался. Вот скотина, какую комбинацию разыграл. И тут уже ничего не сделаешь, всё решено за меня. Впрочем, даже если я откажусь и мой авторитет который итак опускали, окончательно ухнет вниз, я трусом не только по полку прославлюсь, но и фронту, но это меня не волновало. Волновало меня другое. Последствия всего этого. Хотя тут выбора уже не было. Поэтому я задал всего один вопрос:

— Сколько у меня времени?